Текст книги "Донецкие повести (сборник)"

Сердюков наградил Черепанова жёстким взглядом и уже не дружеским, а холодным официальным тоном произнес:

– Иван Сергеевич, вы отдаёте себе отчёт, во что хотите нас впутать? Здесь вам не частное сыскное агентство. Вы что, не доверяете моим сотрудникам?

– Да нет, Геннадий Андреевич, не в этом дело, – Иван старался вызвать у оперативников максимально возможное расположение. – В нашем деле имеются весьма деликатные обстоятельства – особенности партийно-выборного плана, которые в рамки официального расследования не совсем вписываются, плюс фактор времени. Если вы начнёте соблюдать все положенные вам формальности, наши оппоненты, которым явно закон не писан и у которых, как я чувствую, полный арсенал средств, в том числе и по беспределу, такого натворят, что мало не покажется. Нужно действовать жёстко и на опережение. Мы этого Царькова под строгим присмотром оставим, только своими силами пока. Всё, что мы раскроем, и вам потом в зачёт пойдёт. А затем забирайте его, тёпленького.

Сердюков исподлобья посмотрел на Ивана:

– Ты там не балуйся, я тебе покажу, «тёпленького». Чтоб был в целости и сохранности.

– Есть, товарищ подполковник. Теперь мы его раскрутим, – Черепанов энергично пожал руки Жоре и Сердюкову, после чего поспешил направиться к выходу – пока сыщики не передумали.

– Пинкертон хренов, пропуск забыл!

Глава 8. Ищите мужчину, женщину и того, кто был её кумиром

День рождения Бальцеровича никогда не являлся всенародным праздником, как это часто бывает принято у его коллег по цеху. Михаил Евгеньевич имел вкус к такого рода мероприятиям и всегда очень тщательно подходил к отбору гостей. Как правило, набиралось не больше сорока человек, но всё это были либо проверенные годами, либо очень нужные люди.

Фешенебельный пивной ресторан «Золотой лев», хоть и был открыт на центральной площади совершенно недавно, уже успел прославиться в Лугани как качеством своего пива, так и талантом шеф-повара. Здесь было уютно. Чувствовалось, что хозяева не поскупились на архитекторов и дизайнеров, наружную и внутреннюю отделку здания, где в каждой детали присутствовал безупречный вкус. Возле входа в банкетный зал квартет исполнял классическую музыку, а приветливый администратор со списком в руках встречал гостей.

– Прошу прощения, вы не могли бы представиться? – опытный администратор в ожидании ответа замер в позе, выражающей глубочайшее почтение.

– Черепанов Иван Сергеевич.

– Так точно, добро пожаловать, – в списке появилась ещё одна отметка о прибытии гостя. Двери изнутри открыл официант в белоснежной рубашке.

Иван сразу нашёл глазами именинника.

– Мои поздравления, Михаил Евгеньевич! – дружеские объятия в этом случае – обязательный ритуал, и старые товарищи его исполнили, похлопывая друг друга по спине.

– И вам не хворать, друг мой. Как твои дела?

– Спасибо, Миша, за помощь. Всё получилось. Заем нам уже выдали, проблема частично решена. Теперь только этого негодяя достать нужно. Но не хочу тебя сейчас подгружать, давай об этом потом, во втором акте. Сегодня ты в центре событий, так что принимай, дорогой именинник, мои искренние поздравления!

– Ой, как официально, можно подумать, здесь посольский приём! – расхохотался Бальцерович. – Проходи, угощайся, я тебя представлю почтенной публике.

– Уважаемые гости, минуточку внимания! – Бальцерович вилкой постучал по хрустальному бокалу, и гости, расслабившиеся и разбредшиеся с бокалами в руках по залу, обернулись и прекратили свои камерные беседы. – Кто не знает Ивана Сергеевича? Наше общество почтил своим присутствием один из лучших тележурналистов страны!

Некоторые из присутствующих кивали Ивану, встречаясь с ним глазами, многие рассматривали его с интересом, потому что видели впервые.

– Если кому нужно стать известным, к нему в очередь записывайтесь, но только после того, как откушаете и выпьете от души.

– Будет тебе, Миша, это твой праздник, сегодня очереди из тостующих должны быть только в твою честь, – Черепанов поставил на стол бокал и достал из внутреннего кармана паспорт от подарка.

– Я понял, чего тебе не хватает, Михаил Евгеньевич. В твоём знаменитом зале, где ты так любишь проводить вечера, нет хороших настенных часов с боем. Это мой тебе подарок, – Иван протянул имениннику паспорт.

– С боем? Ты смерти моей хочешь от нервного истощения? Одна из немногих прелестей жизни в том и заключается, чтобы иногда быть вне системы координат и вне всякой досягаемости для вечных дел.

– Спокойно, друг мой, если ты посчитаешь, что они слишком назойливо напоминают тебе о течении времени, бой можно и отключить! Но именно гениальное чувство времени, умение им распоряжаться, держать свой ритм в жизни всегда являлись одними из главных твоих достоинств, – Иван говорил не спеша, выдерживая паузы и сохраняя на лице улыбку, выражающую искреннюю радость от участия в данном веселье. – Желаю, тебе, дорогой именинник, чтобы приятные минуты складывались в радостные часы, которые перетекали бы в светлые дни, коими в итоге наполняются счастливые годы, а они и определяют жизненный успех. За твои долгие годы, Михаил Евгеньевич!

Спич, который Иван начал продумывать по пути на мероприятие, явно удался, производя впечатление полной импровизации, и был встречен восторженными возгласами, свидетельствовавшими о признании присутствующим бомондом высокой профессиональной планки тостующего.

Застолье было шумным и долгим; после тостов в промежутке между концертными номерами, развлекавшими публику, Иван наконец-то получил доступ к Бальцеровичу.

– Мне удалось его найти, Миша.

– Мои поздравления, стало быть, дела пошли на поправку, – Бальцерович расположился в угловом кресле и закурил свою любимую сигару. – Оперативно сработано, рад за тебя.

– Вообще-то вычислить его оказалось совершенно несложно, но только после этого всё стало ещё более запутанным. Он действовал явно не один. У меня чувство, что кто-то пытается меня подставить, но доказательств нет, и со стороны это выглядит как навязчивая идея. Нужно этого похитителя разговорить, пока не поздно. Поможешь смышлёными ребятами?

– Помогу, конечно. Зачем нам твоя телекомпания? Лучше деньги назад получить. Какой из меня журналист? – Бальцерович с удовольствием затянулся сигарным дымом и обратился к Ивану: – Записывай телефон, это начальник моей охранной фирмы. Да, да, не удивляйся. Сейчас без такого отдела – никуда. Босяцкий период уже давно закончен, видишь, какие вопросы приходится решать. Я его сейчас предупрежу о твоём звонке, ставь ему задачу, только без криминала. Надеюсь, ты меня понимаешь, мы не в том возрасте и положении, чтобы шашками махать. Мои ребята работают профессионально и уголовный кодекс чтут.

* * *

Через час во дворе дома по проспекту Освободителей, 16 припарковалась тёмно-синяя «ауди» боевого вида, о чём свидетельствовали многочисленные вмятины и царапины, часть из которых была замазана явно не в дорогой мастерской, а при помощи обыкновенной губки. «Ауди» с шашечками на крыше и двумя молодыми людьми внутри расположилась таким образом, чтобы удобно было держать в поле зрения окна нужной квартиры на третьем этаже и поржавевшую железную дверь подъезда. Один из крепышей обошёл дом по периметру и, убедившись, что подъезд не имеет сквозного выхода, прошёл вдоль забора охраняемой парковки, которая была расположена неподалёку. Искомый автомобиль «авео» красного цвета стоял четвёртым от ворот.

Антон Царьков не находил себе места. Чужая квартира раздражала своим неказистым видом. Подержанная мебель, санузел, облицованный лет двадцать назад голубой плиткой «под пенку», старый корейский телевизор с раздолбанным пультом – всё это угнетало. А особенно злил и бил по нервам сливной бачок унитаза, из-за постоянного протекания воды время от времени наполнявшийся и шумевший. Куда не глянешь – ничто не поддавалось ни исправлению, ни улучшению. Попачканные, с оборванными краями обои, облезшие, мокрые от конденсата трубы в санузле, треснувший у плинтуса линолеум.

А ведь ещё каких-то две недели назад Антоша – так его хоть и изредка, в виде поощрения, называла Полина – считал себя счастливым человеком. Он ходил на работу, любил Полину, жил мечтами об их будущей счастливой жизни. Но, как только он вынес тот чёртов чемодан с деньгами, вопреки его ожиданиям, всё не улучшилось, а, наоборот, пошло наперекосяк. В душе он надеялся, что Полина вознаградит и оценит по достоинству его преданность и смелость и наконец-то перестанет в чём-либо сомневаться. Как бы не так! А хотели же дом купить и уехать, нет – квартиру ей подавай. Ошибка за ошибкой. И как резко изменилась Полина после того, как квартиру на неё оформили… Зачем только пошёл у неё на поводу? Ну, ничего, это у него просто дурная привычка сгущать краски и себя накручивать. А скоро они обязательно уедут вместе подальше, заживут, обязательно купят дом – что им помешает? Антон старался отогнать тревожные мысли, в это время у него в кармане зазвонил телефон.

– Смотри, Андрюха, вот он, на балконе курит, разговаривает с кем-то, – один из филеров достал бинокль, чтобы получше рассмотреть объект, благо, ещё не стемнело. После чего, взглянув на распечатанную фотографию, довольно констатировал: – Он самый.

– Хорошо. Не будем дёргаться, пусть дома сидит до прибытия начальства, отдыхаем, никуда он не денется.

Двор жил своей привычной вечерней жизнью. С наступлением темноты бабушки, забрав с собой тёплые подстилочки, ретировались по квартирам для просмотра очередной серии теленовеллы о судьбе бедной девчонки из Сибири. Мужики разлили на всех последнюю бутылку, забили ещё раз «козла» и, выкрутив из патрона лампочку, освободили беседку для вечерних посиделок влюблённых парочек.

– Амур, Амур, ко мне! – истеричный голос хозяйки кавказской овчарки разбудил наблюдателей. – Фу, ко мне! Ах ты, засранец, весь двор переполошил!

Молодой кобель остервенело гавкал на переднее колесо проезжающего по двору красного автомобиля.

– Андрюха, он уезжает! – молодой человек, сидящий рядом с водителем, толкнул напарника, который и без того уже бросил на заднее сиденье пакет с конфетами и повернул ключ в замке зажигания.

– Да вижу, вижу, как же мы его проворонили… Когда он вышел? Ты тоже заснул, что ли, Серый?

– Да! Дреманул! Вырубился просто, сам не заметил как. Вчера ночь отдежурил на периметре. Не галди, погнали быстрее!

«Ауди» по кочкам рванула в сторону улицы, на которую свернул Царьков. Овчарка ещё сильнее надрывалась, провожая вылетающую из двора машину преследователей.

– Совсем с ума сошли, придурки безбашенные! Здесь же двор, а не трасса! – возмущённая хозяйка кобеля осталась стоять в клубах пыли.

Троллейбус с рекламой стирального порошка на борту не спеша подбирался к остановке.

– Объезжай, объезжай его слева, вот зараза, – машина спрыгнула с бордюра тротуара и, звякнув глушителем об асфальт, вырвалась на проезжую часть.

– Ёли, чуть глушак не оторвали…

– Голову нам оторвут сначала! Давай, давай, жми, он направо ушёл на светофоре!

«Ауди» издавала громкий рычащий звук из повреждённого глушителя. Любители форсажа оценили бы по достоинству мощь этого рычания. После каждой выбоины на дороге рёв становился всё сильнее.

Царьков двигался не спеша, соблюдая правила, чтобы не привлекать к себе внимание дежурных патрулей, когда в зеркало заднего вида его ослепил дальним светом автомобиль преследователей. «Давай, лети, ночной пилот, блин. Понацепят себе глушителей, лётчики, чтоб вы долго жили…» – Антон перестроился в правый ряд, уступая дорогу лихачу, но «ауди» с шашечками на крыше подрезала его, едва не заставив вылететь на остановку. Двери такси синхронно открылись, и два молодца ринулись к машине Царькова.

«Что за чёрт!» – Антон рефлекторно заблокировал двери и включил заднюю передачу. «Авео» со свистом рванул назад, но один из преследователей, который пытался запрыгнуть в салон со стороны пассажирского сиденья, уцепился за зеркало и повис на нём, схватившись другой рукой за приоткрытое стекло.

Руль резко влево, газ до полика – зеркало предательски хрустнуло под весом нападавшего и оторвалось. Царьков, не раздумывая, нажал кнопку стеклоподъёмника и поднял стекло до упора. Пальцы бандита (именно так подумал о нем Антон) зажало, и, бешено заорав: «Стой, стой, б…! Руку отдай! Открой дверь!», он принялся отчаянно колотить по машине свободной рукой.

Царьков немного притормозил из соображений смягчения последствий и опустил стекло, после чего преследователь оказался на асфальте, прокатившись кувырком несколько метров.

Теперь «авео», выполнив задним ходом эффектный разворот в стиле американских полицейских боевиков, оказался против движения, но Царьков без сомнений надавил на газ, включил «аварийку» и отчаянно сигналил, разгоняя стайку малолетних скутеристов, один из которых, налетев на бордюрный камень, выскочил на газон.

– Вызывай подмогу, Серый, – крикнул водитель ревущему от боли охраннику, который уже сидел в машине. – Тут где-то должен быть наш патруль с пульта охраны!

– Четвёртый, четвёртый, преследуем красный «авео», номер АК 12–48 АО, движется в сторону энергозавода, сейчас выскочит на проспект Освободителей.

– Принял, четвёртый, – рация ответила бодрым голосом коллеги, – выходим на проспект, движемся в вашу сторону. Что с ним делать?

– Остановить и пирожками накормить! Выковыривайте его из салона – и к нам в машину!

Царьков, переключившись на пониженную передачу, по большой дуге вылетел на проспект Освободителей. «Ауди», ревевшему пробитым глушителем, никак не удавалось сократить дистанцию, но тут впереди с парковки торгового центра выскочил чёрный «рено» службы охраны. Численное превосходство было теперь на стороне преследователей. Царьков заметил ещё один быстро движущийся сзади автомобиль. Сомнений не было: эти тоже охотятся за ним, но почему на служебной машине? Кто такие?

Светофор переключился на красный, но останавливаться Антон не собирался. У всякого человека в момент опасности восприятие реальности меняется, она превращается в череду кадров, которые умещают в долях секунд целые сюжеты. Боковым зрением Царьков увидел справа «девятку». В этот момент её водитель, беззаботно повернув голову в сторону спутницы на переднем сиденье, что-то оживлённо рассказывал. Красный «авео» летел прямо на них. Девушка в «девятке» закричала, показывая пальцем на красную машину, нарушившую правила, но было уже поздно. «Жигули» резко вильнули влево, избегая столкновения, но это не спасло, а лишь ослабило удар, который пришёлся под углом в заднее колесо «авео», отчего Царькова развернуло на сто восемьдесят градусов. Визг тормозов, характерный хлопок, пыль, разлетевшиеся осколки стёкол…

Девушка в «жигулях», к счастью, была пристёгнута и отделалась парой ссадин. Её разъяренный спутник вылез из автомобиля и решительно направился в сторону обидчика, чуть не лишившего их жизни, с единственным желанием – по-мужски разъяснить ему тонкости некоторых положений правил дорожного движения. Однако его неожиданно опередили какие-то люди, выскочившие из двух автомобилей.

– Живой? – один из них уже вытаскивал из салона Царькова, который полностью потерял способность к сопротивлению из-за сильного удара головой о стойку. Кровь текла из его левого уха, а голова гудела, как тяжёлый колокол.

– Куда он денется, живой, только помятый.

– Давай, давай, дорогой, не тормози, пошли к нам в машину, мы тебе помощь окажем, – приговаривал Андрюха, совершенно неласково при этом заломивший руку Царькова за спину. Второй же преследователь из экипажа такси, не отпуская поломанных пальцев, бормотал: «Я тебя щас… я тебя щас…».

– Мужики, куда вы его тащите, он же нам машину разбил, я ГАИ вызываю! – пострадавший заподозрил неладное.

– Ты не видишь, что ли? Парню совсем худо, его в больницу нужно срочно. Вызывай гаишников, они разберутся.

– А вы видели, что он на красный ехал? Мне свидетели нужны! – не унимался водитель «девятки».

– Видели, конечно, он же летел как бешеный, мы подтвердим, только сначала пострадавшего в травму отвезём, – Царькова уже усадили на заднее сиденье такси. – Где ключи? – здоровой рукой Сергей профессионально ткнул Царькова под рёбра. Тот кивнул в сторону машины.

– Андрюха, проверь его машину.

В течение минуты водитель такси осмотрел весь «авео». В багажнике была обнаружена большая спортивная сумка, которая быстро переместилась в «ауди».

– Куда его? – обратился водитель к напарнику, но у того как раз зазвонил телефон.

– Да, Иван Сергеевич. Где находимся? Движемся на исходную позицию – да, к месту дислокации объекта наблюдения. Нет, мы не оставляли адреса, пришлось срочно выехать – объект сбежать пытался. Да. Да, он у нас в машине, не ушел. Десять минут – и мы на месте.

– Сейчас мы вернём тебя домой, и лучше тебе быть паинькой, а то я за себя не ручаюсь! – Сергей демонстративно приставил к лицу Царькова кулак с распухшими пальцами, но тот уже не думал сопротивляться и производил впечатление побитой собаки. Антон несколько раз кивнул, понимая неизбежность последующего наказания. И было уже неважно, кто эти люди, его будущее теперь никак не зависело от него самого.

Такси приехало к месту старта погони и остановилось за углом дома. Царькова завели в подъезд, держа аккуратно под руки, так, чтобы со стороны это не вызывало подозрений. Любой случайный свидетель подумал бы, что два добрых товарища провожают домой попавшего в переделку друга. Как только они зашли в подъезд, практически бесшумно открылись двери чёрного «пассата», припарковавшегося неподалёку, и Черепанов с Портным не спеша направились туда же.

– Боже, боже… Воистину, деньги – причина всех бед на Земле, – бормотал Портной, стараясь не оступиться в темноте. – Говорила мне мама…

– Если ума нет, то беда придёт в любом случае, – перебил его Иван. – Моли своего Бога, Семён, чтобы мы сейчас нашли там хоть что-нибудь из украденного.

Дверь на третьем этаже была не заперта, и два человека в костюмах вошли без стука.

Царьков сидел в кресле в неестественной позе – мешали связанные сзади руки. Один из его провожатых деловито перетряхивал найденную в багажнике сумку, в то время как другой, слегка морщась, обкладывал сломанную кисть льдом из холодильника, а угасшего и безропотного Царькова – отборными матерными словами.

По роду журналистской деятельности Черепанова всегда интересовало соответствие поступков внешности людей, их совершивших. Ну, с отъявленными бандитами или наркоманами, как правило, гораздо проще: их выдают манера поведения, движения, походка, речь, стиль одежды. Любопытно, что некоторые из них эти особенности не скрывают, а порой, наоборот, даже стремятся соответствовать стереотипам, прижившимся в умах их потенциальных жертв – так легче добиваться нужного психологического эффекта в тёмной подворотне. Хуже, когда по внешним признакам перед тобой нормальный и вполне адекватный человек, а внутри у него – полное дерьмо и отсутствие каких-либо норм и тормозов. В своё время Иван был потрясён, когда впервые увидел видеохронику суда над Чикатило. Очевидно, и следователи не ожидали, что такой серый очкарик способен натворить столько бед.

Согласно стереотипам мышления, насильник должен иметь вид ненасытного животного, отбрасывающего длинную тень на ночных улицах, не тронутое интеллектом лицо и скудный словарный запас, ведь он, по меркам общества, животное, а не человек, и движут им только инстинкты.

Учёные давно искали связь между преступными наклонностями и внешними данными самого преступника. Черепанов одно время увлекался историей криминалистики. Особенно его заинтересовали опыты Чезаре Ломброзо. Психиатр и учёный-теоретик недаром провел столько времени в тюрьме, составляя картотеку антропометрических данных преступников. И не только для их последующей идентификации, а для поиска той самой связи. Он исследовал форму черепа заключённых, делал замеры, обращал внимание на походку и пришёл к выводу, что от внешности человека, антропометрических данных зависит его преступный потенциал. Теория Ломброзо, однако, работала не на все сто процентов. В этом Иван в начале своей карьеры часто убеждался сам, когда приезжал в райотдел снимать репортажи для криминальной хроники. Хлюпики чаще бывают насильниками, чем крепкие парни, воры не обязательно должны постоянно держать руки в карманах и иметь блатную походку, а убийцы нередко выглядят внешне слабее, чем их жертвы.

Подтверждение своим давним мыслям Черепанов увидел перед собой. Неказистая клетчатая рубашка с короткими рукавами, мешковатые джинсы на худых ногах, лопатообразное лицо, страдавшее в юности от излишней прыщавости и теперь покрытое оспинами. Полное отсутствие цвета глаз: и не голубые, и не серые – неприятно прозрачные, и виноватый, беспокойный взгляд. Причёска не длинная и не короткая, волосы не густые и не редкие, без намёка на залысины. Руки с крупными запястьями и узловатыми пальцами, на одном из которых совсем некстати красовалась «печатка». Этот парень не производил впечатления супермена, решившегося на отчаянный шаг ради своей любви, хотя… Кто может знать истинный маршрут тараканов в его голове, да и не за этим Черепанов с Портным сюда пришли.

Антон поднял голову, увидел Портного в сопровождении человека, который не раз приезжал к шефу в банк, и сразу понял, кто организовал эти вечерние гонки.

– Иуда ты, Антон, предатель. Тебе же отказа ни в чём не было, а тебе оказалось мало… – Портной с жалостью посмотрел на своего бывшего водителя.

– Не до сантиментов сейчас, Семён Григорьевич, – Черепанов чувствовал, что нужно максимально мобилизоваться и сконцентрироваться. – Парни, что в сумке?

– Вещи его. Всё вплоть до зубной щётки. В дальний путь собирался когти рвать – факт.

– Посидите пока на кухне, нам нужно поговорить, – попросил Черепанов, глазами указывая в сторону выхода из комнаты.

Иван присел в соседнее кресло и взял Царькова за подбородок, резко развернув его лицо в свою сторону.

– Сюда смотри и запоминай: не по рыбке наживка оказалась, парень. Ты допустил очень серьёзный промах, когда позарился на чужое. Ты что, собрался сбежать, а деньги с собой забыл прихватить?

Раздавленный таким поворотом событий, Царьков не мог собраться с мыслями и только потихоньку всхлипывал.

– У меня их нет, – Антон сказал это настолько тихо, что Черепанов вынужден был взять его за плечи и хорошенько встряхнуть.

– Громче говори, деньги где?

– У меня их нет, – голос Царькова звучал уже увереннее.

– Кому ты их отдал? Или спрятал?

Царьков демонстративно отвернулся от Ивана, показывая своё нежелание продолжать разговор.

– Антон, всё, что ты смог сделать плохого, ты уже сделал. Не ломай комедию, там немалые деньги, нам не до шуток, – вмешался Портной, сидевший рядом на диване.

– Ты понимаешь, Антон, что твои подельники тебя подвели. Как считаешь, почему нам удалось тебя отыскать? – Черепанов заранее продумал, как эффективнее вести разговор с похитителем, и предвидел, что тот обязательно попробует поиграть в молчанку и потянуть время. – Твоя Полина – редкая стерва. Она тебя тупо использовала и выбросила, как отработанный материал. Больше ведь с тебя взять нечего.

Царьков угрюмо посмотрел на своих тюремщиков, но лицо его ничего, кроме ненависти, не выражало.

Черепанов продолжил давить, не давая ему прийти в себя.

– Она арестована, даёт показания. Получается, что ты был организатором преступной группы, её мозгом. Ты сказал Полине, что в ячейке находятся большие деньги и ты можешь их оттуда беспрепятственно вынести, а она любила тебя и просила этого не делать. Потом, когда ты совершил задуманное, она уговаривала тебя вернуть украденное. Плакала и убивалась, но что может несчастная любящая женщина? Только не сдать тебя органам. Потому и молчала. Что скажешь, главарь шайки налётчиков?

– Это неправда.

– У тебя есть своя версия? – Черепанов не сводил с него взгляда, сверля глазами и переходя на повышенный тон.

– Она не могла так сказать, думаете взять меня на пушку? – Царьков опустил глаза.

– Могла не могла – это факт, понимаешь, через короткое время ты сам в этом убедишься на очной ставке! – Иван встал и, пнув ногой сумку, лежавшую на полу, продолжил: – По её версии, деньги у тебя. Ты сделал ей предложение после ограбления, сказал, что теперь ты богатый жених, но она отказала. Просто овечка! Она отказала тебе, потому что на краденых деньгах счастья не построить! И при этом продолжала любить! Представь себе, Антон, следователь ей почему-то поверил.

– Это неправда.

– Что неправда? Поверил следователь, поверил, я тебе говорю! Ты какие-нибудь ещё слова знаешь? Не заставляй меня нервничать, там, на кухне, дожидается по крайней мере ещё один товарищ, готовый с тобой побеседовать более душевно. Раз у нас с тобой диалог не получается, может, подождать, пока вы тут пошепчетесь?

– Тише, Иван, тише, стены же картонные, люди спят, – Портной уже был не рад, что согласился на эту поездку, но другого выхода у него не было, ведь Семён также попадал под подозрение как организатор кражи, и было делом чести доказать обратное.

Царьков, не поднимая головы, пробормотал:

– Неправда, никогда она меня не любила, так, подыгрывала. У неё на уме явно был кто-то другой.

– Меня подробности вашего любовного сериала не интересуют, давай ближе к теме, – Черепанов всё никак не мог успокоиться.

– Не перебивай его, Иван, пусть рассказывает, – Портной почувствовал, что водитель устал и внутренне уже готов сдаться и выговориться, после чего кажется, что станет легче. – Да пойми ты, Антон, что чисто по-человечески нам тебя даже жаль как мужика, и мы готовы помочь тебе выпутаться из этой истории с наименьшими потерями.

– Я действительно делал Полине предложение, но она всё тянула с ответом. Ни да, ни нет… Убеждала не давить на неё, не подгонять, мол, её чувствам нужно созреть. Иногда мне казалось, что она играет со мной. Но каждый раз, когда я пытался вызвать её на разговор, всё заканчивалось обидами, после чего мне всегда приходилось просить прощения и ждать, пока у неё пройдёт эта дурацкая обида. Разумеется, я понимал, что так бесконечно не может продолжаться, но не мог ничего поделать со своими чувствами. Не раз сам себя ругал за эту слабость. А однажды слышал, как она по телефону разговаривала с каким-то мужиком. Я чувствовал: между ними было что-то. Она в ванной сидела, при этом воду включила и тихо с ним говорила: «Соскучилась я за своим бешеным Серёгой». Я потом так взорвался, а она стала успокаивать, сказала, это брат её. В Москве сейчас живёт, высокий чиновник. Обещала познакомить, когда уедем. Говорила, хороший он очень, умный, только характер у него взрывной, потому и бешеный. Мы должны были сегодня ехать в Москву. А все деньги из хранилища она на карточку валютную положила – так перевезти через границу легче.

– Чем собирались ехать?

– На машине до Ростова, а потом поездом. Она ждала меня дома, я уже должен был за ней заехать, за ночь планировали добраться.

– А карточка, карточка с этими деньгами, она в каком банке открыта? – Иван затаил дыхание, ожидая ответ.

– Да мне без разницы. Этим Полина занималась. По-моему, в этом её новом банке…

Черепанов пошёл на кухню и подозвал к себе Андрея:

– Сейчас нам нужно разделиться, срочно проведаем его напарницу.

Второй охранник красноречиво поднял руку, которая опухала всё больше:

– Иван Сергеевич, за этим ведь тоже нужно присматривать. Пока он связан, я с ним точно справлюсь в случае чего, а на выезде я вам не помощник. Андрюха пусть едет с вами, а я останусь.

– Да, ты сейчас не боец, толку с тебя мало. Мы поехали, ты оставайся его сторожить.

Руки Царькова стянули понадёжней и привязали веревку к батарее. Глаза Антона выражали полную безысходность, было похоже, что он смирился со своей будущей участью, какой бы она ни была, и не собирался сопротивляться.

Портной, опершись обеими руками о кресло, поднялся и направился к выходу:

– Иван, скажи, я тебе очень нужен для участия в продолжении этой боевой операции? Какой из меня спецназовец?

Черепанов удивлённо посмотрел на своего тучного товарища, который всем своим видом сейчас олицетворял страдание и нежелание куда-либо ехать.

– Даже и не думай спрыгивать, Семён! Ты, значит, всю эту кашу заварил, а мне одному её теперь расхлёбывать? Думаешь, мне участие в этих мероприятиях доставляет радость? Я бы сейчас тоже с превеликим удовольствием повалялся на диване перед экраном телевизора. Нет уж… Тем более что сейчас ты увидишься с одной из своих бывших сотрудниц. Будет не менее интересный разговор, чем здесь, может, и у тебя вопросы возникнут. Спускайся вниз, мы сейчас.

– Серёжа, на всякий случай пошерсти квартиру, оставим один процент на то, что деньги он всё-таки мог здесь припрятать. И не вздумай к нему прикасаться! Этот фрукт должен оставаться живым и здоровым. Во всяком случае, на этом этапе. Где его мобилка? В ближайший час она ему не понадобится.

Охранник достал из заднего кармана джинсов пленённого Царькова старенькую трубку «нокиа» и передал её Ивану.

– Как твоя любовь здесь записана? – Черепанов быстро просматривал записную телефонную книгу. – Полина?

Царьков угрюмо кивнул, не глядя в сторону своих обидчиков.

Портной прохаживался перед подъездом, терпеливо ожидая компаньонов.

– На этом танке не стоит ехать – нас слышно на версту, поедем на машине потише, – Черепанов кивнул в сторону чёрного «фольксвагена пассата» повышенной комфортности, который был приобретен им в своё время в известной и надёжной компании «Риво моторс» и никогда не подводил хозяина. – Для разрядки и чтобы немного отвлечься, расскажу вам анекдот в тему, как раз для тебя, Сёма, полезно.

– Хоть что-то хорошее от тебя услышу, – примирительно пробурчал слегка успокоившийся Семён.

– Шеф спрашивает своего личного шофера: «Скажи-ка, Антон, я тебе хорошую зарплату плачу?» – «Хорошую», – отвечает водитель. «Машину покататься по твоим нуждам даю?» – «Даёте». – «Продуктами снабжаю?» – «Снабжаете». – «А что ж у тебя вид такой недовольный, чего тебе ещё надобно?» – «Вот если бы вы еще и за рулем сидели», – отвечает водитель. Вот так и ты…

– И скажи, как эта самовлюблённая стерва нормальному, неплохому парню голову задурила? – сокрушался Портной. – Фактически ей удалось его полностью подчинить и зомбировать. А разобраться, что она из себя представляет? Гремучая смесь лени и эгоизма.

– С изрядной щепоткой житейской глупости. Такой вот коктейль – и Царьков не только на него подсел, но и готов был с радостью хлебать всю оставшуюся жизнь. Только учти, Семён, что это всегда со стороны виднее. К слову, эта твоя Лилия у меня тоже особой симпатии не вызывает. Может, не моё, конечно, дело, но беззаветной любви она к тебе явно не питает, ну да ладно, сам разберёшься. А вот если мне не изменяет чутьё, то так же, как Царьков попал под чары этой пустышки Полины, и сама Полина вероятнее всего попала под влияние одного незаурядного мерзавца и стала в его руках тупым орудием. «Серёга Бешеный»… – Иван сделал паузу, – а не думаешь, что это не кто иной, как наш знаменитый Сергей Селиванов?