Текст книги "Донецкие повести (сборник)"

– У меня опять от этого всего голова идёт кругом, – Портной снова принял несчастный вид.

* * *

Несколько минут Черепанов потратил на поиски нужного номера в телефонной книжке.

– Георгий? Добрый вечер! Докладываю: часть вашей работы я уже выполнил, Царькова мы нашли. Да, там, где ты и предполагал, спасибо. Чуть не сбежал, подлец.

Придерживая телефон плечом, Черепанов достал из портфеля блокнот и ручку:

– Я должен ему срочно очную ставку организовать, до вашего приезда. Какой адрес у Куртаковой? Так, записываю. Третий квартал, дом двадцать четыре, квартира шестьдесят шесть. Есть. Да, спасибо, я сразу же отзвонюсь.

Черепанов вырвал лист и отдал его сидящему рядом Андрею:

– Я этот квартал не слишком хорошо помню. Ты там ориентируешься?

– Так точно, дом покажу.

«Пассат», не издавая практически ни звука, плавно тронулся с места, оберегая покой жителей двора, и без того с трудом заснувших после столь яркого вечера.

До цели было не многим более пятнадцати минут езды по ночному городу. Мигающие огни светофоров, переключённых в дежурный режим с интервалом в один перекрёсток, гирляндой обозначали прямую линию проспекта. Возле дежурных ларьков стайками кучковалась молодёжь, допивающая последнее на сегодня пиво, и пустой дежурный троллейбус не спеша крался навстречу своим запоздавшим пассажирам.

Черепанов вёл машину молча, погрузившись в мысли о происходящем. «Мой бешеный Серёга, говорите? Ну ладно, посмотрим…»

Домофон на двери подъезда оказался сломан, а она сама была гостеприимно подпёрта кирпичом, так что не пришлось прибегать к разного рода хитростям для проникновения в подъезд. Ради соблюдения тишины старый, грохочущий дверями и роликами лифт вызывать не стали – поднялись на восьмой этаж пешком. Конечно же, это испытание Портной преодолел с трудом.

Дверь в общий тамбур была слегка приоткрыта. Обувь в нём отсутствовала, что свидетельствовало о том, что соседи не дружат. Квартира шестьдесят шесть находилась прямо. Черепанов и не отстававший от него Андрей остановились в ожидании банкира. Как только тот осилил последнюю ступеньку, Иван нажал кнопку звонка. Длинная мелодия, заигравшая из квартиры, оказалась довольно громкой, так что, если даже хозяйка и спала, то непременно проснулась бы, но им отвечала лишь полнейшая тишина. Иван нажал на кнопку ещё раз, рискуя привлечь внимание соседей, но из-за двери опять не последовало ни звука.

«Не дождалась, что ли, своего героя или не ждала вовсе? Главное, чтобы Полину никто не спугнул и не предупредил, и она не скрылась», – Черепанов анализировал, где мог просчитаться.

– Иван Сергеевич, а наберите-ка её с телефона Царькова, – Андрей вовремя проявил находчивость.

Черепанов извлёк из кармана аппарат, вызвал абонента «Полина» и приложил ухо к входной двери. В квартире, где-то недалеко от входа, громко заиграла мелодия из фильма «Миссия невыполнима». Хозяйка телефона и не пыталась выключить звук, что в её ситуации было довольно странно.

– Дома она, дома, видимо, затаилась из осторожности. А может быть, она выглянула в окно, и её насторожило отсутствие красного «авео» нашего героя? – охранник говорил шёпотом, прислушиваясь к звукам из-за двери, но, кроме мелодии мобильника, которая уже заканчивала играть, ничего не было слышно.

Андрей машинально потянул за ручку двери, и та подалась в сторону тамбура.

Ночные гости обменялись вопросительными взглядами, и после некоторого промедления Черепанов показал жестом, что нужно заходить внутрь.

Свет в прихожей был тусклым, вход в квартиру освещало бра возле зеркала, в зале беззвучно работал телевизор. Черепанов постучал по двери так, чтобы обратить на себя внимание, и прошёл вглубь квартиры.

– Вот чёрт!

В зале на полу стояла собранная сумка, а её хозяйка лежала на диване, не подавая признаков жизни. Кровь, видимо, совсем недавно начавшая стекать с блузы на диван, окрасила бурым цветом всю её левую грудь. Единственный выстрел пришёлся точно в сердце.

– Ничего не трогаем, выходим аккуратно. Опоздали немного, – Черепанов вышел с Андреем на лестницу, где их ждал Портной.

– И что там? Почему вы так быстро? – Семён Григорьевич снова справился со своей усталостью и выглядел вполне сносно.

– Там, дорогой Семён, ещё тёплый труп твоей бывшей сотрудницы, – Черепанов безжалостно взглянул на банкира.

– Господи, для чего ты мне это всё послал? – Портной театрально взмахнул руками.

Черепанов достал свой телефон и набрал Жору Евстифеева:

– Я обещал позвонить, Георгий. Вот, звоню. Куртакову застрелили. Понял, ждём.

– Может, я пойду в машину, что-то сердце разболелось, – физиономия Портного изображала такое страдание, что в искренности переживаемого им трагизма не сомневался бы сам Станиславский.

– Сёма, не дави на жалость. Самому тошно. Мужик ты или нет, в конце концов? Терпи и радуйся, что она ещё тёпленькая, и тебе не приходится вдыхать сопутствующий разложению трупа запах, – Черепанов сам удивился неизвестно откуда появившимся в нём цинизму и жестокости. Ну и дела, нужно взять себя в руки и не давать волю нервам и эмоциям.

Евстифеев прибыл на место с бригадой криминалистов через пятнадцать минут. Началась обычная в таких случаях процедура осмотра места происшествия. Жора отвёл в сторону Черепанова:

– Иван Сергеевич, как вы сами понимаете, ситуация приняла далеко не лучший оборот. После того, как наши эксперты закончат работать, нужно проехать в управу. Сердюков однозначно потребует объяснений, лютовать будет. Я считаю, что нам с вами стоит к нему сразу заехать и доложить всё из первых уст.

– Да, да, разумеется, Георгий… и нужно обязательно отыскать у убитой карточку банка «Гамма».

– Хорошо, я заострю на этом внимание ребят. Кстати, Царькова тоже необходимо прихватить с собой.

– Он под присмотром, поехали, – Иван достал мобильный и набрал Сергея. – Не отвечает. Но ничего страшного, может, не слышит. А Царьков надёжно упакован.

Евстифеев заглянул в комнату и обратился к молодому оперативнику, составлявшему протокол осмотра.

– Черненко, Лёня! Отдай протокол Кулакову, он закончит оформлять. Поехали, фрукта одного доставим на базу.

Младший лейтенант Черненко передал бумаги одному из своих коллег и без лишних вопросов направился к выходу.

– Присаживайтесь в наш «лимузинчик», – Жора показал Черепанову на припаркованную недалеко от подъезда «газель» дежурной части. – Ваша слишком приметная.

– Отвези Семёна Григорьевича домой, потом пригонишь машину к горотделу, – Иван, решивший пожалеть Портного и поберечь его для завтрашних дел, отдал ключи Андрею. – Надеюсь, на сегодня вестерны закончились.

– Слава богу, – пробурчал Портной, не поднимая головы, главное теперь – быстрее унести отсюда ноги, пока ещё какой-либо гадости не произошло.

По пути следования Жора пытал Черепанова вопросами по поводу произошедшего. Конечно, Георгий чувствовал, что в сюжете появилась какая-то третья сила, до сих пор себя никак не проявлявшая, но это были только предположения, а факты указывали на то, что Черепанов и его команда тоже вполне могли быть причастными к убийству.

– Я, Жора, понимаю, о чём ты сейчас молчишь, – обратился Иван к следователю, сидевшему рядом. – Есть все основания считать меня первым подозреваемым.

– Вас предупреждали, Иван Сергеевич, что эти игры с частными расследованиями до добра не доведут. В любой другой ситуации я бы вас уже задержал. Пока ограничимся подпиской.

«Газель» заехала во двор, и её пассажиры, громко хлопнув старыми дверьми, направились к подъезду.

– Когда ты уже замки приведешь в порядок? – Евстифеев, выходивший последним, пристыдил сержанта, сидевшего за рулём. – За три километра слышно, как мы выходим.

– С ним кто-то остался? – обратился Жора к Черепанову.

– Да, один из наших ребят, – Черепанов уверенно, быстрым шагом вёл к нужной квартире, набирая номер Сергея. – Не отвечает, разгильдяй, придётся в дверь звонить.

Но звонить не пришлось, так как и здесь дверь была не заперта. Дурное предчувствие, которому не хотелось верить, мелькнуло в сознании Ивана, и он ускорил движение.

– Сережа, что за… – Влетев в коридор, Черепанов чуть не споткнулся о тело охранника, лежавшего в луже крови.

Евстифеев в темноте нащупал выключатель и включил свет. Сергей был убит так же, как и Полина, – одним выстрелом, только в голову, а сквозь дверной проём виднелись ноги Царькова.

В гнетущей тишине, неожиданно повисшей в воздухе, Жора аккуратно переступил через убитого и заглянул в комнату.

– Ещё двое… Нас ожидает нескучная ночь, Иван Сергеевич, – он не спеша достал из кармана сигареты.

Глава 9. Без права на остановку

Макарцев с детства не любил снов. Их нельзя было предвидеть, рассчитать, избежать или заслужить. Ни с того ни с сего можно было оказаться беспомощным, скованным или летящим с моста в пропасть.

Валику было всего лет пять, когда ему приснилось, что на него несётся стая огромных, злых, безумно лающих собак, а он, одолеваемый ужасом, стоит, словно приклеенный, и не имеет сил оторвать ноги от асфальта, чтобы убежать. И даже не получается открыть словно запечатанный рот, дабы позвать на помощь или хотя бы просто закричать, отчего стало бы легче.

Обладая прагматическим умом, Валентин Петрович привык к тому, что в жизни события происходят согласно определённым правилам и законам. А потому всё, или почти всё, можно рассчитать. Поступай правильно – и всё у тебя получится. С такой философией ему бы родиться где-то в Германии! Впрочем, и в ментально безумном славянском обществе ему в течение многих лет это практически удавалось.

Валентин Петрович держал в тепле ноги и редко простуживался. Не ввязывался в сомнительные аферы, не заводил случайных знакомств, и неприятности уважительно обходили его стороной. И когда народ жаловался на несправедливость, говорил о судьбе, везении или невезении, Макарцев хоть и не спорил, но в душе подсмеивался: мол, просто не знаете вы, господа хорошие, как на самом деле надо правильно поступать.

Вот и угнетавшая его когда-то проблема со сновидениями, благодаря правильному к ней подходу, уже давно канула в прошлое. В результате длительных и старательных тренировок Валентин Петрович освоил здоровый, глубокий сон. После насыщенного делами и увенчанного занятиями спортом либо лёгким застольем дня он приоткрывал окно, что давало постоянный доступ бодрящего свежего воздуха, и уже не более чем через семь часов пробуждался порядком отдохнувший, энергичный и довольный организацией процесса, в котором не было места бредовым иллюзиям и видениям.

* * *

Серьёзные вопросы с руководством Макарцев старался решать исключительно в первой половине дня. После обеда он давно взял за правило без крайней нужды никого из вышестоящих начальников не тревожить, и сам раздражался, если кто-либо из его подчинённых начинал донимать его рабочими проблемами после обеда, не говоря уже о выходных. Его секретарь отлично знала эту черту шефа и всячески оберегала его от ненужных вторжений. Но на сей раз она, однако, почувствовала, что, несмотря на субботний вечер, лучше начальника побеспокоить и, на худой конец, получить взбучку.

– Валентин Петрович, очень извиняюсь, что тревожу, но, по-моему, это важно. Мне звонили из приёмной начальника службы безопасности, спрашивали, в какое время в понедельник вам удобнее к нему зайти?

– В десять планёрка на тридцать шестом этаже. А потом – в любое время, когда назначат, – Макарцев говорил сдержанно, чувствуя, что выходные отравлены. И какого чёрта им не отдыхается по выходным? Тоже ещё, работоголики государевы…

Ожидание неизвестности от такой службы, как безопасность, – одно из самых неприятных ожиданий. Что ж, главное – себя не накручивать. В конце концов, у него всё более-менее в порядке, особых грехов за собой он не чувствует. Ну, аудиенция так аудиенция. Хотя подвохи всякие бывают. И чего бы начальнику службы безопасности не позвонить лично ему, Макарцеву, напрямую, без этого дополнительного созвона с секретарем? Тогда бы одного разговора хватило, чтобы договориться, а так, как минимум, три. Впрочем, многие считают, что если имеется порученец, ему надо постоянно давать задания…

«Тридцать шестой этаж» – так называли первого руководителя структуры (так и хотелось сказать: их величества императорской структуры). По названию этажа, где расположились служебные апартаменты ставленника царя-батюшки в их всемогущем ведомстве. И это было не простое совпадение. На тридцать шестом этаже размещались апартаменты его, и только его. Ведь это был самый верхний этаж знаменитой на весь мир высотки. Над ним, выше, уже никого – разве только Всевышний. А под ним, на других этажах, все-все они. И ему их сверху хорошо видно и слышно. Такое вот символичное совпадение или специально задуманная аллегория. Интересно, а что будет с этой империей лет чрез тридцать или сто?

Нью-йоркские небоскрёбы-близнецы когда-то тоже являлись символом могущества, а поди ж ты, как оно история всё повернула…

* * *

– Приветствую вас, Виктор Владимирович, – энергично вошедший в кабинет со строгой обстановкой Макарцев излучал такую дружелюбность и приветливость, которой собственных подчинённых никогда не баловал.

Плечистый, невысокого роста, с крупной, коротко остриженной головой, которая ввиду очень короткой шеи, казалось, росла прямо из туловища, начальник службы безопасности слегка приподнялся из своего большого чёрного кожаного кресла и, слабо улыбаясь, протянул Макарцеву тяжёлую, хорошо натренированную на борцовском ковре – и не только на нём – руку. Затем жестом предложил занять один из двух стульев, приставленных к Т-образному массивному, выполненному явно из натурального дерева вишнёвому столу.

Виктор Владимирович, в доли секунды отсканировавший опытным взглядом умных, слегка выцветших, но сохранивших энергичность голубых глаз коллегу, с которым раньше ему почти не приходилось общаться, и, оценив отсутствие преамбул в виде утренней трескотни о погоде, пробках и анекдотов, начал сразу и по существу:

– Валентин Петрович, не мне тебе рассказывать о современных вызовах, о важности момента и масштабах решаемых сегодня нашим отечеством проблем. Твоя задача – еженедельно снимать со своего главного сервера все данные датчиков по прохождению потоков за рубеж и сбрасывать эту информацию мне. Не волнуйся, всё санкционировано, тридцать шестой этаж не просто в курсе, он и выдал мне специальные поручения, с которыми связана задача, которую я тебе сейчас ставлю.

– Конечно, я понял. Всё будет организовано, как положено! – у Валентина Петровича отлегло от сердца.

Макарцев, конечно же, понимал, что у него появляются дополнительные хлопоты, но личный контакт с самим «В.В.С.Б.», как за глаза называли начальника службы безопасности, не повредит. Хотя, если быть перед собой до конца честным, то лучше бы от этого всего подальше. А что, можно подумать, у него есть какой-либо выбор?

Эти мысли пронеслись в его умной, аккуратно постриженной, с проступающей благородно загоревшей лысиной голове, которую украшали строгие очки с золотой оправой, скорее не в виде конкретных фраз и формулировок, а на уровне ощущений.

– Вот тебе флешка, в пятницу в семнадцать жду, – Виктор Владимирович, не выражая никаких эмоций, положил перед Макарцевым синюю овальную штучку, похожую на космическую ракету. – Да, и займись этим лично, не перепоручай никому. Лишние люди, лишние вопросы нам не нужны. Сам понимаешь…

Валентин Петрович машинально взял флешку, удивляясь, зачем это «В.В.С.Б.» дал ему свой носитель. Может, там программа или вирус, чтобы снять всю информацию с его компьютера, почты, хотя…

– Не люблю работать с чужими носителями на своём компьютере, – «В.В.С.Б.» словно прочитал мысли Макарцева и, на секунду оторвав взгляд от монитора компьютера, быстро пожал ему руку, уже переключившись на другие дела.

Аудиенция была закончена, всё просто и ясно. Валентин Петрович отметил, что галстук на фоне спортивной, с нагловатой улыбкой и немножко бандитской внешности Виктора Владимировича лишь придаёт ему более устрашающий вид.

Следующей ночью впервые за последние лет десять Макарцеву приснился сон: за ним гонятся, кто именно – непонятно. Да в этом некогда было и разбираться – нужно быстрее бежать, чтобы выжить. Он заскакивает в машину, садится за руль. Газ – всё получается! Поворот, тормоз… А тормозов нет! И машина летит… О, ужас! Сейчас это произойдёт – и всё, всё, совсем всё!!! «Но ведь это не только со мной», – молнией сверкнула облегчающая спасительная мысль.

Какое же счастье – проснуться и понять, что это был только сон! Валентин Петрович быстро отбросил одеяло, нащупал ногами любимые войлочные тапочки, тихонько открыл дверь и мягкими, беззвучными шагами направился в спальню жены. Последние лет пять по его инициативе они спали раздельно – под предлогом того, что его работа требует особого режима, отдыха и концентрации. Валентин Петрович быстро залез под одеяло и прижался к тёплому спящему телу супруги. Тамара никак не отреагировала. Любит ли она его ещё? Или уже только терпит?

Ещё в школе Макарцеву нравилось применять действие абсолютных физических законов к житейским ситуациям. Вот взять ту же силу инерции. Она вроде бы никак не заметна, а действие её ничуть не слабее, чем у других сил. Но чтобы её одолеть, нужно противодействие большей, обязательно превосходящей силы. В жизни очень часто сила инерции прячется в привычках. Ты отлично знаешь, что кофе не очень полезен, но без крайней причины не хочешь отказывать себе по утрам в этом удовольствии и одном из самых безобидных пороков.

Ты также понимаешь, что вы с женой, как две давно прочитанные книги, отлично знаете слабости, недостатки, пороки и болевые точки друг друга. А перед кем-то новым можно было бы, пользуясь своим богатым житейским опытом, сыграть роль и покрасивше. Перед молоденькой, неизбалованной, заглядывающей тебе в рот заботливой и беззаветно преданной барышней. Только нет гарантий, что ты, в конце концов, не устанешь от этой роли. И ты, и она, и ваши отношения, и всё в мире находится в движении и изменяется по законам, повлиять на которые мы часто не в силах, в чём, впрочем, бывает очень трудно признаться даже самому себе. Так что нет гарантий, что мечта, воплотившись в реальность, через год-другой не закончится тем же, а новые, далеко не очень свежие утренние запахи друг от друга станут причиной ещё большей неприязни. И не исключено, что, в конечном счёте, всё это надоест, а затем начнёт утомлять и раздражать. А там от досады до ненависти – один шаг. Нет уж, лучше своё, проверенное!

* * *

Валентин Петрович привык иметь в своём архиве копии всех документов, которые когда-либо через него проходили. Тем более что с появлением цифровых технологий, когда исчезла необходимость сохранять громоздкие и создающие пыль папки с бумагами, эта процедура значительно облегчилась и упростилась.

Иногда какая-нибудь второстепенная информация, которая, казалось, никогда больше не понадобится, вдруг превращалась в очень важное звено в некой новой, непредсказуемой ранее цепи событий.

Правда, существовала служебная инструкция, согласно которой любой съём и вынос информации должен был проходить специальную процедуру. Но в данном случае он получил задание от самого «В.В.С.Б.». Так что инициатива исходила как раз от тех, в чьи полномочия входило проверять соблюдение этих правил. Диски с копиями переданной начальнику службы безопасности информации Макарцев держал дома, в рабочем кабинете, в надежном сейфе вместе с другими важными документами. Отказаться от владения ими он не мог, но и хранить их было чем дальше, тем тревожнее. И Валентин Петрович, поразмыслив, нашёл удачный подход к решению этой проблемы.

* * *

Ужинать с Эльвирой Семёнову нравилось, да и было удобно. Процедура, благодаря удачным для него обстоятельствам Эльвириной жизни, не затягивалась. Кутовая старалась быть благодарной и ценила его внимание, снисходительно относилась к его грубоватым шуточкам и принимала всё, от него исходящее, как должное.

– Кстати, чуть не забыл, ещё в прошлый раз хотел тебя спросить. Цифры, которые ты мне сбросила, не «бьют» с официальным отчётом, – Сергей задал вопрос как бы между прочим, сосредоточив всё свое внимание на разрезании на кусочки телячьей отбивной, запечённой в сметане с черносливом и грибами, которая имела едва уловимый оттенок мёда, горчицы и натурального гранатового сока. – Не очень, но «бьют», и как-то несистемно. Где разница на четверть процента, где на одну сотую…

– Ну, так оно на самом деле и должно быть. Отчёт выводят аналитики. Они к моим данным добавляют все подводные течения: санкционированный отбор, неофициальный бартер, благотворительность и всё то, что нельзя показать и что не проходит по официальной отчётности. Им этот список утверждают на закрытом заседании правления каждый квартал, кажется. А сейчас, ты извини, тут такое дело – мне сегодня нужно пораньше дома быть, так что я полетела. Созвонимся, – Эльвира энергично поцеловала Сергея в щёку и убежала.

– До завтра, – Семёнов отметил, что она вела себя как-то не так, как обычно. И букетик его цветов забыла. Или не взяла специально. Ну да ладно, завтра и разберёмся….

А Макарцев этот ещё тем фруктом оказался. И чего только не нафантазируешь, не имея проверенной информации. Поначалу Сергею Борисовичу даже показалось, что один из трёх юношей, с которыми по очереди ужинал Макарцев, очень похож на сына некоего члена правления. Если это так, отныне они на крючке у Семёнова. А сам Семёнов как человек, проникший в их нежелательные секреты, на мушке у них.

Однако диктофонные записи из «Алёнушки» прояснили всё самым неожиданным образом. С ориентацией у Валентина Петровича, судя по ним, всё оказалось в порядке. А парни, с которыми он встречается, не просто студенты, а специально отобрание им компьютерные гении. Они независимо друг от друга пишут ему какую-то замысловатую программу. Как понял Семёнов, смысл её состоит в том, что доступ к информации можно будет получить только при наличии всех трёх составляющих, хранящихся на трёх разных носителях. Работа вот-вот завершится, и Макарцеву нужно будет испытать систему…

* * *

Ближе к вечеру Семёнов вышел на Эльвиру по скайпу. Однако на сей раз она не проявила обычного энтузиазма и даже попыталась отложить встречу, мол, снова пораньше нужно быть дома. Но Сергей Борисович, никогда добровольно не упускавший контроля над ситуацией, настоял на своём: совсем ненадолго, но нужно обязательно увидеться, есть очень важное обстоятельство, не терпящее отлагательства. В чём ему нельзя было отказать – Семёнов умел быть напористым и отлично этим пользовался. Вот и на сей раз под его натиском Эльвира согласилась.

С первых же слов она попыталась объяснить, что они с мужем решили помириться, – об этом их просил сынишка, а сейчас ей надо бежать, ведь они её ждут…

– А как же я, как моя любовь, наши чувства, планы, мечты? Да я уже не могу жить без тебя, Эль! Я умру без тебя! – И Сергей крепко сдавил Эльвиру в объятиях и поцелуях, не оставляя ей шансов опомниться.

– Ну, пожалуйста, не надо, не сегодня! – она ещё пробовала сопротивляться.

– Считай, что всё это происходит не сегодня, а позавчера или позапозавчера – какая разница, а сегодня ты просто встретила подругу. И вы засиделись в кафе, – Сергей пылко целовал её лицо и руки и, наконец, увлёк страстным поцелуем, ощутив языком на её зубах мелкий кусочек осетрины.

Эльвира устала сопротивляться и под натиском Сергея разрешила себя зажечь. Она вдруг почувствовала, что обидеть столь преданного ей человека будет несправедливо, он ведь ни в чём не виноват и не может без неё… Если он так её любит, будь что будет.

Зная, как легко возникают у Эльвиры синяки, якобы в порыве страсти Сергей Борисович изо всех сил сжал ей запястья, потом надавил пальцами сзади на шею… Пусть ейный муженёк, которого сегодня наверняка ожидает отказ, понервничает, глядя на синячки, поскандалит.