Текст книги "Дети Духов. Часть 1"

– Ты тут откуда?!

– Мне сказали, что тебя тоже в Слав отправляют, обмануть меня хотел?! Я из дома сбежала.

– С ума сошла?! Никуда я…

– Я тебе девичество отдала? Отдала! Ты сам в мужья просился… – она чуть прикусила губу и наморщила носик, так что Грому на мгновение привиделось будто она снова голая под ним лежит, и что он снова делает ей больно, даже виноватым себя почувствовал – …так что жених ты теперь мой! А как в Слав приедем, во дворец к Государыне, то поженимся перед духами и людьми! – быстро выговорила и чмокнула оторопевшего Грома в щёку – Понял?!

– Да не… – хотел сказать, да куда там? Оставалось лишь проводить самоуверенную толстою косу взглядом – Дура – вытирая ладонью щёку, оглянулся. Но вроде никто на них не смотрел. Лишь Храбор пьяно мрачнел, при упоминании своих родителей, и поглядывая на болтающего с красивой девкой Грома, всё чаще прикладывался. Но слепой, уже сильно поддатый наместник, вовсе не замечал этого.

– Так поднимем чаши за его сына, будущего великого полководца Салавии! – опираясь на плечо Храбора вскочил, вздевая заново наполненный кубок – Не посрами, парень… – и опустошив снова присел – И ты не подведи – на этот раз Бобр склонился в другую сторону, к Грому – твой отец тоже в чём-то велик был…

– Да уж – зло фыркнул Храбор – коли я будущий великий полководец, то Гром-то уж точно будущий великий трахальщик.

Общий взрыв смеха заставил покрасневшего Грома дёргано улыбнуться.

– Ха-Ха-Ха… Точно! – радостно застучал по столу кулаком наместник – Но зато мать какая?! Сама Смелая Ярка! – и подавая пример другим тяжело встал и произнёс не терпящим возражений тоном, как будто кто-то посмел бы здесь возразить – Государыня всей Великой Салавии! – после чего очередной раз опустошил свой кубок, как и все следом за ним. Сел и приобнял Грома этак по-доброму, словно родственника ближайшего – Вот приедешь в Слав, будешь учиться и служить ей верно, сам поймёшь каково это, государством управлять…

– Не буду – вдруг упрямо возразил княжич – вообще не в какой Слав я не поеду…

– Ну-ну – Серый Бобр лишь с усмешкой похлопал его по плечу.

Напились все, от мала до велика. От самого наместника, приглашённых старейшин, волхва, дружины и гостей, до последнего слуги в тереме наместника. Короче говоря, почти весь Залес, видно мало в городишке праздников.

Может одна только ключница, что проводила Княжичей в их покои, и осталась трезвой. В выделенной им опочивальне, Храбор сразу рухнул на кровать и провалился к духам сна. А у Грома не в одном глазу, даже странно. Лишь мысли в голове витают: о столице, громадном и красивом городе Славе; о матери Ярке, что духами командует; о Храборе и его обидных словах; о том, что сказала ему Радуга на прощание; и Лешиню вспомнил – «Мята ещё эта…» – вдруг как дёрнуло что-то «Пора!» Встал тихонько, одежду собрал в охапку, и вышел из светлицы на цыпочках, дабы брата названного не разбудить. Хоть того, пожалуй, добудишься, нализался и дрыхнет так, что натуральным громом грохотать в ухо надо. Прикрыл дверь и отойдя к маленькому окошку, чтоб хоть чу-чуть видеть в свете луны, только тут оделся.

Кое-как, на ощупь спустился по витиеватым лестницам, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому нечаянному скрипу старых ступенек, а иной раз даже к собственному дыханию. Уже почти вышел, когда почувствовал запах кухни.

– «Еды ж надо!» – тут же вспомнил и покрался на запах.

Только тут в темноте и не разглядеть ничего. Где что лежит, непонятно? Хорошо хоть в печи угли едва светятся. Подошёл ближе, чуть о полено не споткнулся, им и поворошил, и оторвав кусочек коры, запалил. Оглянулся, освещая корой пространство, да так и замер, от испуга чуть не выронив огонёк, высветив белое лицо, с чёрными пляшущими тенями и провалами глазниц, у входа.

– На пиру не нагулялся, княжич? – спросил строгий голос. Человек подошёл ближе и поджёг лучину о его огонёк. Женщина внимательно, оценивающе вгляделась в его лицо.

– Ага, да, проветриться надо… Уй! – выронил догорающий кусочек коры и потрясая ожёгшимися пальцами, подул на них.

– Посвети! – ключница передала лучину. Сама стала рыться по коробам, доставая: хлеб, пироги, да закуски разные, сложила всё это в рушник, завязала. Начерпала медовухи в кувшин, да подхватив узелок, вышла, оставив Грома одного с лучиной в руке.

Тот опомнился, собрал и себе всё потребное, даже нашёл тряпицу, соли завернуть в неё, и прямо так всё в охапку потащил на конюшню. Тут уж рассовал по сумкам седельным под пристальным взглядом Черныша. Вот ещё тоже проблема, духа этого тёмного снарядить. Да видно и ему в тесном стойле не очень нравится. Потому особо не буянит, так, фыркает, копытом иной раз бьёт нетерпеливо, да длинной гривой трясёт.

Гром наконец справился, одел всю справу на коня. Дал Чернышу большую корку с солью и подведя к куче сена, а ну как заартачится и скинет, осторожно вдел ногу в стремя и схватив за луку вскочил и нежно опустился в седло. Мягко подобрал повод с гривы, конь тут же всхрапнул, замотав головой.

– Ладно-ладно – Гром бросил ремешок – «Как там ведьма говорила? Не противься, конь сам дорогу укажет» – чуть тронул стремена – ну ступай сам.

И Черныш пошёл. Вышел за ворота подворья наместника и немного оглядевшись на пустой площади, всё также неспешно свернул. И не к западным воротам, за которыми начинался Славский тракт, а к восточным. А что тут идти-то? Нормальному коню и разогнаться негде на этой короткой тесной улочке. Потому вскоре, уткнувшись в высоченные створки, остановился. Всадник взглянул наверх, там в окошке надвратной башни горел свет и доносились голоса. Помедлив и удостоверившись, что его никто не услышит и не уследит, Гром склонился с коня и толкнул, большой, но совсем чу-чуть надвинутый засов, тот легко проскользнул про промасленным скобам, после чего тяжёлая створка свободно приоткрылись.

Конь неспешно прошёл мимо, пустых в это время, пристаней небольшой речки, по которой плавали блики луны и отражения звёзд. Пока та не свернула куда-то в бок, а дорога повела прямо, в сторону хоть и небольшого, но бойкого и озорного Лыкова. И здесь уже Черныш нетерпеливо прибавил шаг, перешёл на рысь, а затем и вовсе пустился вскачь по лунной дороге. И Гром впервые почувствовал своего коня, какой-то восторг полной свободы овладел им. Ну да, может за ним и будет погоня, да кто ж за Чернышом угонится?

5. Различные яды

Лунка прислушалась, вглядываясь в лунную ночь. Огромная тень чёрного всадника прошествовала внизу, а через какое-то время послышался тихий, удаляющийся скок.

– Что там? – поинтересовался дозорный, тот, что постарше.

– Красиво… – загадочно сообщила Лунка – И тихо… Звёзды какие…

– А… Это да, есть такое… – равнодушно кивнул он, беря новое угощение со стола, в виде щита положенного на чурбаки – Когда туч нет, всю округу хорошо видать.

Другой страж, его щит служил им скамейкой, закончил пить, бухнув кувшином с медовухой, и с удовольствием отёр губы:

– Это летом, а зимой лучше когда небо затянуто, теплее.

– Ну не скажи, в тихую погоду хоть и морозно, да ветра нет… – и в свою очередь взял кувшин.

Стражников тишина не интересовала, да и надоело давно любоваться: на дорогу, небо и лес вдали.

– Ладно, пойду я – Лунка отошла от окошка – ещё на другие башни наведаюсь.

– Ну спасибо тебе Лунка, за гостинцы, да что помнишь, не забываешь о страже – поклонился ей первый, отдавая рушник и кувшин.

– Ага – пряча за пазуху пирожок и подхватывая поставленное в углу копьё, подтвердил второй – так-то гораздо веселее, теперича можно и по стене прогуляться.

Спустившись вниз, Лунка вышла из башни и подойдя к воротам, тихонько надвинула засов обратно.

Большая часть народа последнюю ночь провела под крышами домов своего рода. А утром все потихоньку собирались на площади, между думной избой, теремом наместника и капищем. И уезжающие, и немногочисленные провожающие. Сотник Боровик Тёмная чаща уже начал строить новоявленных дружинников, проверяя справу и выправку. Тех, кто постарше, да если ещё и с опытом, назначая в десятники. Ведь не только молодёжь хотела попытать счастья, были и заскучавшие дружинники, что, как и сам Боровик, не нашли себя в родном селении.

– А ты куда?

– Я тоже с вами… – попыталась возразить вставшая в строй Мята.

– На лошади сидеть толком не умеешь – лицо Тухлого Гриба аж перекосило – ни силы, ни ловкости, оружие-то держала хоть раз в жизни? На кой ты нам нужна?! – забраковал он.

– Я с княжичем Громом, он мой…

– Вон отсюда!!! – рявкнул сотник ей прямо в лицо – К бате с мамкой, небось обыскались уже… – и больше не отвлекался на неё, так как заметил выходящего со двора наместничьего терема княжича, а следом и самого наместника.

– Вот, отставшего привёл – ехидно пошутил Серый Бобр, который сам же и задержал Храбора на кухне, заставляя плотно перекусить в дорогу, хоть после вчерашнего тому кусок в горло не лез.

– Что так долго? Гром где? – хмуро поинтересовался Тухлый Гриб – Отправляться уж пора…

– Не знаю… – Храбор остановился и недоумённо пожал плечами – Я когда встал, его уж не было…

– Что ты будешь делать… Так ищите! – гаркнул сотник ни к кому конкретно не обращаясь, но все срочно бросились искать.

Постепенно суетливые поиски расширялись, охватив весь Залес. А тревога всё больше и больше закрадывалась Серому Бобру в сердце.

– Ни во дворах, ни в домах нет, и за стены не выезжал – очередной раз доложил Боровик слепому, глупо при этом разведя руками – Как сквозь землю провалился.

– Глаза, глаза мои… – чуть не плакал бывший воин – …я бы нашёл. Сбежал? Украли? Убили?! Что Государыня Ярка скажет?!

– Видно сам убёг, вчера он вроде совсем не хотел в Слав ехать – предположила Лунка, подавая хозяину чашу с водой.

– Да-да… – захлёбываясь вспомнил наместник и тут же обнимал Боровика шепча наставительно – Ты с Храбора теперь глаз не спускай! Довези до Слава…

Тот только кивал, не зная, как успокоить старика. Самому-то теперь тоже, как перед Государыней ответ держать, когда в столицу только одного доставит?

А в это время. Совсем недалеко, Мята вцепилась в Храбора:

– Возьми мне в Слав… Ну пожалуйста…

– Да зачем ты нужна мне?

– Гром жених мой! Он обещал…

– Вот его и ищи. Отцепись наконец! – оттолкнул он девицу.

Мята, утирая слёзы забежала в обширный теремной нужник, резко задрала сарафан и рубаху и плюхнувшись на аккуратно оструганные чистые доски над дырой, шмыгнула носом скукожившись. И вдруг дав себе полную волю наконец зарыдала в полный голос:

– Ы-ы… Всё равно в Слав поеду! – колени прижались друг к другу, а голые красивые ноги косолапо разъехались к низу. Сотрясаясь, она уткнулась в примятый руками задранный и скомканный на бёдрах в одну кучу, подол – Ы-а-А… Не остановите меня! Мне духи путь указывают…

– Ну конечно – ласково прозвучал голос, и чья-то добрая ладонь огладила её по волосам, заставив Мяту замолчать и испуганно вскинуть голову – только кто тебе сказал, что духи именно в Слав указывают? – рука Лунки, всё так же ласково отёрла с лица девушки слёзы и вдруг, взяла её за подбородок приподнимая, а лицо ключницы приблизилось и, словно змея не отрывая взгляда от глаз Мяты, прошипело – Слушай меня и будет у тебя слава да богатство. Понятно?

Живот Мяты отчего-то резко свело судорогой и в глубине нужника раздался громкий звук падающей сверху тонкой струйки. Её испуганные глаза, загоревшиеся было надеждой, стыдливо потупились.

– Да – еле заметно кивнула…

Когда обоз ушёл и всё стихло, Лунка поднялась в свою небольшую каморку и присев на кровать, вынула из кармана передника зеркальце да поставила его перед собой, на крышку сундука. Сняла с головы убрус и чуть повернув голову, сдвинула с шеи опавшие, начинающие седеть волосы, открыв ухо и знак за ним, в виде лесной горлицы. Легонько приложив к нему пальцы, она внимательно уставилась в своё отражение…

Старая карга устало опустила мешок со скарбом на землю.

– Вот здеся и будем жить теперь.

– Здесь же нет ничего?! – ещё один мешок свалился рядом, и конопатый нос Птахи наморщился, обводя заросшее перелеском пространство возле берега речушки.

– Всё будет – уверенно произнесла Лешиня – многие люди желают на этих землях: косить траву, пасти стада, в лес по ягоды, по грибы ходить. Дабы они не пропадали за зря. Кому дров, кому зверя дикого. А то и рыбу в реке бреднем наловить. Все они теперь нам помогать за то будут, потому как наши это земли…

– А коли не будут?! – упрямо молвил голос Птахи.

– Будут! Ведьма я али кто… – задумчиво пожевала бледными сморщенными губами – И ты тоже учись, зелья, наговоры всякие. Простого яда сварить не можешь, а мне тоже не вечно рядом быть… Скоро уж…

– У Лешини есть забава, ядовитая отрава – тут же ответила ей точная копия собственного голоса.

– Чтоб отраву разглядеть да понять вовремя, яды завсегда знать надобно – старуха будто и не обиделась совсем на дразнилку – а кроме того, от животины дикой, от гнуса всякого, от врагов, либо плод выморить нежеланный, самое прибыльное дело…

– Плод та зачем морить?

– Есть дуры всякие, думают своё личное счастье продолжением своего рода купить. А зачем жизнь без продолжения? Я вот тоже по глупому малолетству весь свой род… – старуха чуть не ударилась в воспоминания, да вовремя опомнилась – Куда?! – лохматая рыжая бестия лишь зубы заговаривает, а сама удумала ускользнуть купаться – Шалаш строй! И далеко не бегай!

– Ну тут-то нет никого – заныл тонкий голосок.

– Есть, нет – прокаркал голос карги – пока не выучишься, твоё время ночь, всегда помни! Духи тьмы твоя защита и охрана.

– Ага! А местные духи?! – на лице Птахи играла насмешка, вот и попалась старуха – Проклятого Рода?! От них тоже защитят?! Или может яды спасут?

– А с ними ты подружишься! – твёрдо и спокойно выговорила Лешиня, страшно сверкнув бельмом слепого глаза. И когда она так говорила, уста Птахи молчали, не смея возразить – Тогда и они тебе защитой будут…

Когда-то боярин Дород был тясяцким, вторым человеком этого города, да и всего Великого княжества Черсалавского. И лишь Злат, его господин и друг, имел над ним власть. Вон там, в окне, виднеется его великокняжеский дворец, может не такой огромный, как Большой Государев дворец в Славе, но не менее роскошный и даже более гордый. А что теперь? Да, он по-прежнему самый знатный и богатый человек Черсалава, но вот власти лишён. Всем нынче заправляют наместники Государыни, рассаженные по городам. Да и великого княжества больше нет, разделила она тщательно собираемые Черсалавами земли на отдельные провинции.

– Так ты говоришь – боярин повернулся к Щуру – Склир тоже советует на Наследной княжне его оженить?

– Кого это женить? – в палату, без приглашения и доклада, вошёл молодой человек, лет так около двадцати, худощавый, но жилистый, движения плавные, опасные и взгляд жёсткий из-под полуприкрытых век.

– Ты чего от своих потех с дружинными оторвался? – сразу спросил у него Дород, не находя надобности отвечать самому – Неужто матушка весть прислала?

– Матушка! – презрительно фыркнул Ползун – Только и знает, что пялиться на меня из зеркала, будто так сообщить нельзя. Говорит, что этот сын шлюхи Храбор, в Слав едет. А трусливый последыш Гром, вообще сбежал ха-ха-ха…

– Значит, самое время…

– Вот ещё, может она уродина какая – взъерепенился Ползун.

– Без этого тебе не стать Государем Черсалавским – спокойно ответил боярин, даже не поворачивая головы, я уж не говорю про всю Салавию.

– Да пусть забирают свою Салавию, нужна она мне! – скривился кисло – Черсалавия не Салавия, а я единственный истинный наследник Черсалава! Настоящий сын Рата Бешенного! У меня знаки есть…

– Знаки?! – на этот раз боярин видимо разозлился. Стукнул посохом, сверкнул очами поворачиваясь всем телом – Парочка духов и то один от матери, а второй гад ядовитый?! Да Рат Бешенный никогда бы не признал отпрыска с такими знаками! Потому Лунка и держала тебя подальше от него! Это уже сам Злат тебе знак Рода оставил, на всякий случай, потому как Рат всё не женился никак… – боярин, успокоившись прикрыл глаза и снова сел на место – Как чувствовал, что род сохранить придётся. Умнейший человек был – дёрнул щекой, глянув на притихшего Черсалава – только вот не предвидел, что такой дурак под руку попался… – вздохнул и объяснил непутёвому – Не выстоим мы в открытой войне против всей Салавии. Да и Черсалавская чернь не поддержит, коли более законные наследники есть, им вишь и в Салавии хорошо живётся. Тайной хитростью да умом здесь надо власть брать, а как заваруха начнётся, и мы этому поспособствуем, так и брать свою вотчину законно.

– Так сразу бы и сказал – примирительно надул губы княжич – хоть по мне так проще прибить эту Зарю, сразу заваруха и начнётся… – всё ж высказал свои умозаключения и спросил – Так что мне теперь, к ней свататься ехать?

– Не тебе, риск большой. Щур поедет – подождал, когда пожавший плечами Ползун выйдет, и поманив пальцем сотника поближе, договорил – если что, воспользуйся предложением княжича, оно и правда, будет Салавии ещё один кол в тело…

Государыня переставила по доске красивую, резную из чёрного дерева, с парусом, высоким носом с головой зверя, гребцами и щитами по бортам, боевую ладью.

– Если продолжишь в таком духе, то через несколько шагов будет мат – сообщила, внимательно глядящему на доску, Всезнаю.

– Хм – усмехнулась стоявшая рядом, в полном воинском облачении, высокая и сухая женщина в возрасте – даже если он полностью изменит тактику, всё равно итог будет тот же самый.

– Можно подумать кто другой может выиграть у нашей Госпожи – великий ключник многозначительно покосился на стремянную и снова задумался над доской.

– Так моё дело всего лишь мечом махать и защищать её – тут же парировала та – а вот для Великого ключника, главы тайного приказа и ближайшего советника Государыни, это уж слишком ничтожный результат…

Ярка не обращала на их перепалку внимания, её серые, льдистые глаза невидяще уставились в одну точку где-то над Славом. Только когда в открытые окна гульбища, вместе с прохладным ветерком и шумом большого города, залетела оса, её взор последовал за полосатой хищницей и веки чуть прикрылись.

Тишину нарушил звук передвигаемой фигуры. Государыня очнулась и снова перевела взгляд на доску. Ну вот, кажется, опять задремала, да ещё при всех. Оценив положение, сделала свой ход.

– Госпожа, вы опять не спали всю ночь? – укоризненно прозвучал голос женщины – С тех пор как сбежала Ночка и умер Государь… – Рябина чуть замялась, что было для прямолинейной командующей стремянного полка совсем не свойственно – Это предательство… и вообще. Я понимаю, вам её не хватает… по ночам… Кто-то должен, понятно не всякому можно такое доверить, но может я как-то могу…

Всезнай потупился и сделал вид, что так занят расположением фигур на доске, что ничего не слышит. А Ярка удивлённо воззрилась на неё, так что стремянная совсем замолкла. И вдруг качнула головой с ироничной улыбкой:

– Нет уж Рябина, благодарствую, однако сама справлюсь как-нибудь – и, добавив в голос строгости, договорила – лучше сделай милость, прикажи своим рындам перестать подглядывать и подслушивать за мной. Тем более, когда я одна в опочивальне, да ещё и голая к тому же!

Женщина лишь упрямо поджала строгие губы. Скорее всего теперь наоборот, только прикажет усилить стражу, а то ведь ещё и самолично начнёт следить круглосуточно.

Сверкая единственным глазам, в покои ворвался старый воин. И сразу остановился, недружелюбно оглядев стройную фигуру воительницы.

– «Уж он-то не против был бы принять её предложение» – подумала Ярка – «хотя ему оно вряд ли последует…» – оба уже давно недолюбливали друг друга, являясь верными слугами своих господ, а в последнее время ещё и соперниками за освободившееся место Великого воеводы. Что, впрочем, Государыне было только на руку – «Чем больше соперничество, тем больше старания… Хм, может со всеми главами приказов так сделать?»

Вспомнив, зачем так бесцеремонно ворвался, Бронь всё же обратился к Государыне.

– Государыня! Вы обещали возмездие этой продажной убийце «Вашего Мужа» – последние слова он буквально выдавил, раздражённый её бездействием и равнодушием – Ведь сколько времени уже прошло?! Вы всё ждёте, а Ночка собирает поганов, нападает на отдельные рода и племена и зверски наказывает всех, кто ей противостоит. Только что я получил известие, что один из верных нам родов перешёл на её сторону! Дождётесь и остальные… – оса зажужжала у самого его носа и Бронь сделал передышку, чтобы аккуратно прогнать тварь.

– Я знаю! – вставила слово Государыня – За её голову объявлена награда, да и многие поганы её ненавидят. Так что она своё получит! Однако не время гонять войска по степям в её поисках.

– Ты и сам знаешь, что это будет за война – грудью встала на защиту госпожи Рябина – она не примет битвы, но заставит нас бегать за ней, изнывая от жажды и жары.

– Так мы ничего не добьёмся – кивнула Ярка – только лишимся очень нужных сейчас полков.

– У нас будет война? – удивился Бронь, сразу успокоившись и подобравшись, ведь именно это непонятное бездействие его и мучило – С кем? Когда?

– Пакия на западе, Танны на севере, разве мало врагов? Они давно собираются с силой и выжидают подходящего момента… И после смерти Государя Мира и восстания поганов, он наконец пришёл. Да ещё на востоке этот загадочный народ… Кромешь. Долго ли выстоят против него Забугария и Правый коготь? – Ярка на секунду подняла глаза, будто высчитывая что-то – Ещё лето не вступит в полную силу, как пришлют послов с просьбой о помощи.

– Даже не буду гадать, откуда вы всё это берёте, однако вынужден напомнить, у нас нет сил помогать забугарам, кругом враги, да и внутренние настроения… – состроив серьёзный вид среагировал на слова Государыни Всезнай.

– Забугарам надо помочь! – решительно высказалась Рябина – Одни они никак не справятся. Поганы погрязли в междоусобице, из них сейчас плохие союзники. Если эти кромеши преуспеют, то нам потом не выстоять против них всех.

– Только при условии, что они станут частью Великой Салавии – как обычно выступил против неё Бронь – как Гляцк и Валей. Их ты готова отдать Пакам, а чужой народ защищать?!

– Значит надо и там и там – не поддавалась Рябина – Государыня…

– Я понимаю, но Бронь прав, те далеко, а эти рядом – Бронь с превосходством поглядел на Рябину, словно должность Великого воеводы у него уже в кармане – Забугарии тоже поможем, но не сами, пусть об этом позаботятся золотые пояса Староторжа, ведь это их купцам нужен свободный торговый путь.

– Заодно не до заговоров им будет! – хитро прищурился Всезнай – Но если…

– А вот тогда… Выбор у Забугар не велик, или станут частью Салавии или теми, с кем уже воюют. К тому же они ничего особо и не теряют и так в полной зависимости от нас по торговым и земельным соглашениям. Осталось оформить военный союз и всё… – наверное оса уже всё разведала и нашла единственное удобное место, на доске, где начала что-то выискивать на одной из клеток. Государыня ухмыльнулась и взяв в руку чёрного коня, прогнала её, водрузив на освободившееся место фигуру и тем самым создав необратимую угрозу грустно ссутулившемуся белому королю – тебе мат… – и тут же оса больно впилась ядовитым жалом в пальчик.

Солнце уже клонилось к закату, когда несколько десятков всадников, гнавших коней по ровной как стол степи, остановили их на берегу речки. Отсюда уже хорошо видать юрты ставки хана левого когтя. Тёмные чуть раскосые глаза на, хоть и испорченном чёрной меткой убийцы, но всё же красивом тонко очерченном скуластом лице женщины, некоторое время задумчиво смотрели вдаль, обозревая окрестности. Наконец она решительно перекинула ногу через голову лошади, и тонкая, невысокая фигура ловко опустилась на землю и выпрямилась, подобрав на спину пару запоздавших чёрных косичек, шлейфом взметнувшихся следом.

Ещё один всадник слез следом, остальные окружили место остановки, внимательно поглядывая по сторонам, но нет-нет да и бросая заинтересованные, восхищённые, изумлённые и опасливые взгляды, на то, что происходило внутри.

Женщина, кинув поводья сотнику, чуть примяла траву под ногами. Затем сняла и откинула подальше роскошный кафтан, мягкие сапожки, вышитую рубаху и шаровары, полностью обнажив своё прекрасное тело.

Тот, что слез следом, уже держал наготове коробочку, в которой, чуть приоткрыв крышку, ловко шерудил двумя палочками, при этом шёпотом ругаясь на непонятном языке. Наконец выудил огромного горного шершня, один укус которого способен отправить человека к духам. Показал женщине, словно испрашивая разрешения:

– Думаю четырёх штук хватит…

– Хатун, если вы хотите умереть, то незачем так себя истязать – произнёс сотник с седла – они и так вас убьют – кивнул он на шатры ставки. Обязательно вообще выполнять эти мерзкие условия и соваться на суд? Это ловушка…

– Необходимо такое место – между тем продолжил помощник – чтобы по телу распространялось постепенно и к тому же не очень заметно было…

Глядя на шевелящего полосатым, ростом с мизинец, брюхом шершня, Ночка обхватила обоими ладонями свою правую грудь, чуть сдавила выпятив сосок, над которыми растопырил свои когти беркут. И кивнула.

– Если госпожа умрёт, то ты Тол, будешь умирать в два раза дольше и мучительней – последний раз предупредил Ветер. И замолк, зачарованно глядя, как прижатый к затвердевшему соску шершень, выпустив длинное жало глубоко воткнул его. Не в сам сосок, чуть ниже.

Лицо Ночки перекосила судорога, она вздрогнула всем телом, а изо рта вырвалось какое-то шипение. Тол, выжав шершня до конца, откинул его дохлый труп и полез в коробочку за следующим. Вскоре и на второй груди появилась капелька крови на месте укуса, а Тол, прижал ещё двух шершней к дрогнувшим ягодицам хозяйки. Затем достал из подсумки своей лошади свёрток, плотно закрытый и укутанный в отрез кожи. Аккуратно размотал и открыл небольшой горшок.

– Что это? Масло что ль какое? – сотник принюхался – Пахнет неплохо.

Тол одел варежки из шкуры зайца, вывернутые мехом наружу и, отстраняясь на всю длину своих рук, начал вываливать и размазывать не слишком густую субстанцию по всему телу Ночки. Осторожно намазал лицо: нос, щёки, лоб, стараясь не попасть в глаза. Шею и плечи, грудь, живот и спину, заставил поднять руки, чтобы не пропустить подмышки. Затем зад, и бёдра, и особенно между ними смазал обильно, ноги и ступни, пока всё её тело не заблестело однородно и притягательно.

– Вроде всё… – глядя оценивающе, отступил.

Ночка невнятно повела головой. Тело едва слушалось и местами потеряло чувствительность. И без того высокая и красивая грудь, неудобно раздулась, а по ягодицам то и дело пробегала судорога. Вот так, как и была, она, покачиваясь на нетвёрдых, подкашивающихся от навалившейся слабости ногах, пошла в сторону виднеющегося стойбища.

Никто не пошёл за ней, поганы молча смотрели на свою, одиноко идущую на позор и смерть, хатун.

– Главное, чтобы сразу не убили – тихо произнёс Тол.

– Сразу не убьют – ответил Ветер – ты Тол каждый день за ней ухаживаешь, обмываешь, волосики везде выщипываешь, а словно ничего не видишь и не чувствуешь. Зря что ли дух соблазна на её заднице метку оставил?

– Ну вот и хорошо если так – согласился слуга и положил пустой горшок в сторонку на траву, туда же кинул всё, что этой посудины касалось, сверху варежки – сжечь это надо – произнёс равнодушно.

Сотник сузил глаза глядя на него, рука сжала плеть. Но тут же фыркнув, успокоился. Успеется ещё.

– Разбиваем привал! – приказал – До утра…

У ставки её никто не ждал. Остановилась оглянувшись, стараясь почувствовать своё тело. Кожу немного жжёт, но голова уже не кружится, видно начало действовать. И пошла мимо шатров и любопытно разглядывающих её воинов, стариков, женщин, детей. Сквозь шёпотки о творимых ей ужасах, вымышленных и реальных. Подошла к большой ханской юрте, где даже стражи нет, видно разбежались от страха. Усмехнулась и вошла внутрь. И тут же улыбка сошла с губ, десятки стрел оказались нацелены прямо на неё, а с боков приставлены копья. Сзади сразу схватили за руки выворачивая так, что женщина не выдержала и рухнула на колени, коряво изогнувшись и ткнувшись лицом в ковёр.

– Вяжите её!

– Туже, чтоб и пальцем шевелить не могла!

Верёвка обмоталась от локтей до кистей рук. А схваченная за косы голова, откинулась назад.

– Попалась предательница! – тучный Хан левого когтя Бокун сидел прямо перед ней, в дальнем конце юрты, в окружении вождей родов и племён – Ты же не думала, что сможешь спокойно явиться сюда и убить нас. Ты же прекрасно понимала, что, выполнив даже эти условия, всё равно будешь наказана? Ну какой вождь согласится прийти к врагам голый, без охраны и оружия, на полную нашу волю? Но решила, что сможешь обмануть нас? – он улыбнулся, видя, как она подрагивает, а её кожа потеет и лоснится от страха, и убедившись, что она надёжно связана, привстал, чтобы быть ещё внушительней – Потому что некуда тебе деваться! Теперь за тобой нет Салавской Государыни, как десять лет назад, когда ты убила Великого хана всей орды и вынудила подписать позорный мир. Запрет иметь Великого хана, выплата дани, возврат всех рабов, раздел на отдельные когти, передача наших земель… – он уже буквально навис над сидевшей, упёрши в ковёр расставленные колени, женщиной, с беззащитно открытым безволосым лоном. Из-за стянутых назад рук, её большая грудь выперла вперёд, и он схватил её, смял, наполняя ладонь плотью – Ты предала всех и всем ненавистна, даже твоя бывшая госпожа объявила награду за твою голову, рука его поползла вверх, обхватив шею – но мы тебя ей не отдадим! Ты напала на род Рыжей Лисы, а самого вождя Хвоста и его родичей отдала на растерзание своему сыну – пальцы сдавили скулы, а затем, задрав голову вверх, смяли её губы – Скажи, признаёшь ли ты все эти преступления? Нет?! – палец залез ей в рот раздвигая зубы – Ах да, у тебя и языка то нет чтобы ответить… – юрту наполнил хохот, а хан задрал рубаху и приспустив шаровары, перехватил второй рукой её за косы, заставляя правильно держать голову, чтобы ствол вошёл между губ – Этот рот годится только для одного…

– Смотри как всосалась, будто создана для этого?!

– Так вроде для этого Хан Тур её и растил.

– Именно! Я как-то был у него в гостях, так пробовал её ещё мелкой. Ух сладкая была…

– Так надо проверить, может прокисла теперь.

Вокруг сыпались оскорбления, угрозы и смех.

– Мы приняли решение – с придыханием объявил Хан, дёрнувшись последний раз – мы тут все собрались из-за неё. И она честно пришла. А потому может остаться здесь и ублажать нас, пока длится пир – заправляясь он прошёл на своё место – или пока сама не откажется продолжать!