Текст книги "Действо"

Неромант.

Алекс спал тридцать минут, а потом проснулся. Он давно уже приучил себя спать урывками – выключаясь и вновь возвращаясь в сознательный мир подобно электронному устройству с функцией sleep. Полезное качество в их нынешнем положении.

Он моргнул – пары секунд хватило, чтобы прийти в себя. Окинул напряженным взглядом вымокшую улицу – вроде бы все по-прежнему.

Сверху лил дождь и бил вечную барабанную дробь по крыше машины – старенького «Крайслера круизера» – с битой правой фарой, похожей теперь на эндопротез, ржавыми пятнами и антенной дальней связи в багажнике, лихо замаскированной под пятое колесо.

На передней панели сонно помаргивал экран борткомпьютера, перемалывая в кремниевом своем нутре гигабайты пустой информации. Белые мелкие строчки ползли по экрану, а с него по витой паре уходили к антенне, которая устремляла их в небеса, туда, где за обнявшей обшарпанные небоскребы пеленой, висели похожие на многокрылых стальных стрекоз ретрансляционные спутники. Впрочем, на что они похожи, можно было увидеть только на картинках – самих спутников давно никто не наблюдал. Оставшиеся без присмотра, они постепенно сходил с орбиты и сгорали в загаженной атмосфере. Новые никто уже не засылал. Иногда Алекс задумывался над тем, что же будет когда сойдет последний спутник и информационные каналы окажутся перерезанными? Что будет тогда?

Отключим системы и начнем взламывать асфальтобетонную корку тротуаров и сажать рожь?

Или проложим кабели по дну океанов, охраняя буквальный каждый его метр.

Улица – глухой переулок – вызывала уныние. Были здесь красные кирпичные стены, потресканный асфальт, мусорные баки и серебристые волокна оптоволокна. Еще здесь была неприметная черная дверь, обитая таким дешевым дерматином, что тошно становилось, особенно если знать, что за ней живет Бутчер – тот самый, которому принадлежит эта улочка, этот район с этими небоскребами и, кстати, ретрансляционный спутник, а также почти четыре сотни боевиков и агентов, раскиданных по всему мегаполису.

Да, Бутчер был силен и опасен, он был одним из трех самых больших боссов в этой части города и уж, без сомнения, самым жестоким.

Ломать его было чистым безумием. И все-таки они пошли на это.

При мыслях о взломе, Алекс снова цепко оглядел улицу. Баки, меченая кошка-барометр с торчащим из спины ярко-красным проводом. Кусаки нет – еще не пришел.

Кошка, пощелкивая вживленным счетчиком Гейгера, вяло брела через улицу. Прибор щелкал громче обычного – где-то фонило. Может быть, из обители Бутчера – там вечно ставят рискованные эксперименты, а в подвале по слухам скрыт сам…

Кошка исчезла во мраке мусорных баков – ловить крыс и через встроенные в клыки датчики передавать своим хозяевам концентрацию ядовитых веществ в крови хвостатых, в частности чумных бактерий – чума в последнее время разгулялась, и поголовная вакцинация населения почти не помогает. А когда кому-то там ввели вместе с вакциной пеленговые маячки – был жуткий скандал.

Улица вновь затихла. Алекс напряженно смотрел в темный проем. Мысли о Кусаке заставили вспомнить сон, который видел только что.

Как они встретились, как ломали Бутчера. Кто бы мог подумать, что это так отразится на подсознании.

Впрочем, подсознание ломщика Алекса по кличке Ткач было с давних пор наполнено таким суровым (и по большей частью не его) мусором, что ничего хорошего от этого подсознания уже не ожидалось.

Взять хотя бы тот случай, когда он, на пару с Кусакой влип в грязнейшую историю с кибер-рабством. Алекс, поежился – хотя Кусаке тогда пришлось куда хуже.

Кусака был сумасшедшим. Само по себе это не было странным – мегаполис рождал одиозных личностей с удручающим постоянством. Но Кусака был кроме всего прочего еще жизнерадостным сумасшедшим. Его оптимизму можно было только позавидовать – так, раз за разом сбиваемый на шоссе человек, поднимается и, в паузах между сбиваниями бежит трусцой, объясняя ошеломленным прохожим, что, мол, бег очень хорошо влияет на сердечно-сосудистую систему.

Кусаку сбивали достаточно регулярно – такой тип всегда влипает в неприятности, гоняясь за несуществующим призраком наживы. Он поднимался и с широкой улыбкой снова бежал. Как ни странно, ни разу его не сбили насмерть, хотя того, что он перенес вдоволь хватило бы на десять таких как Алекс. Да что уж говорить – Алексу хватило одного рабства, после которого ему периодически снились сны, в которых он был медной проводкой.

Вообще, ничего хорошего, когда тебя используют наподобие сложного предохранителя при тестинге новейших систем, которые по идее должны далее пойти служить на благо человеку. Сколько ради этого людей загублено – транскорпорации предпочитают молчать.

Что сниться после этого напарнику Алекс не знал. Да и не хотел знать!

Во время последнего конфликта Кусака служил связным. Таскал блоки памяти, прятал спутниковые антенны в запасных колесах машин. И прирабатывал деньжат, не без этого.

Что-то там даже продал на чужую сторону. Ничего удивительного, что его не слишком любили по обе стороны фронта.

В конце концов, он зарвался и жизнь кинула его под очередной метафизический грузовик.

Кусака никогда не признавался, но Алекс подозревал, что его подстрелили свои. Причем, предварительно загнав в угол, после долгой охоты.

Так или иначе, ему всадили в живот тридцать две пули из АКСУ, выворотив вместе с почками большую часть кишечника через отверстие в спине.

Кусака не умер и тогда, хотя был чрезвычайно близко. Он так скрипел зубами от боли, что начисто их раскрошил. «Похоже на песок, Алекс», – говаривал он потом, – «Как будто ты нажрался песка».

Врачи спасли ему жизнь и наладили пищеварение, но собственных органов было уже не вернуть. И дальше по жизни Кусака пошел с системой гофрированных труб и сплетенным из титановой сетки желудком в брюшной полости. Желудок иногда работал, иногда нет. И да, алкоголь он не расщеплял в принципе. Вот так Кусака, можно сказать, стал на путь здорового образа жизни, и занялся зарабатыванием денег.

По прежнему улыбаясь. Зубами из контрабандного сплава палладия – сверкающими, словно сделанные из чистой ртути. За эту жизнерадостную улыбку его и прозвали Кусакой. Еще бы!

В тот майский денек в подпольном магазинчике софта они и познакомились. Алекс был на мели и одержим жаждой действия, так что этот акулозубый типчик с дергаными манерами и тотальным оптимизмом пришелся как раз кстати.

– Держись меня, парень! – сказал тогда Кусака, – я твой билет в счастливую жизнь!

И Алекс поверил – он очень хотел попасть в счастливую жизнь в тот майский день, когда смог опустился так низко, что парализовало движение и вынудило прохожих нацепить респираторы «лепесток». Хотелось уехать отсюда – на райский тропический остров, а еще лучше – потому, что остров это банально – в страну широких полей, синего неба и лиственных могучих лесов, в которых резвятся могучие туры, огненно-рыжие лисы, пушистые кролики и нежные лани.

Последние особенно ласкали воображение погрязшего в мегаполисе Алекса, потому что были созвучны с названием сетевого протокола.

Погруженный в сладостные мечты, Алекс и Кусака покинули магазинчик и весь вечер отмечали будущие победы в соседней с ним забегаловке. Кусака пил газировку и дурел на глазах. Алекс ему завидовал.

Может быть, он слишком сильно настроился на успешное завершение их первого взлома, так что неуспешное его завершение стало полной неожиданностью. Сервер информационного агентства, который они выбрали жертвой из-за более менее слабой защиты, встретил их глухой бетонной стеной, которая издевательски реально выглядела в виртуальности. Они пробовали новые и новые тараны, Кусака ругался, творил, но все их усилия оказывались совершенно напрасными. Отчаявшись, они ушли, напоследок написав на стене защитных программ короткое матерное словосочетание, и только тогда заметили, что стена ими просто пестрит – следы других неудачливых взломщиков.

Кусака сказал:

– Это ерунда. Мы просто были не готовы.

Алекс согласился, хотя и несколько скрипя сердцем. Буквально через день у него исчерпался кредит и он чуть не лишился легального выхода в сеть, так что деньги понадобились по крупному.

Единогласно решив не встревать в требующие спецтехники дела, они предпочли заняться самой, что ни на есть несложной работой, а именно нанялись в курьеры. Дело было простое – они должны были колесить на старом «Крайслере» Алекса по улочкам мегаполиса, в то время как через закрепленную на багажнике антенну транслировался непрерывный поток данных. Пока они двигались, возмущенные утечкой информации оппоненты нанимателей не могли их обнаружить.

Это было весьма опасно, но Кусаке пообещали поистине астрономическую сумму, и потом они согласились.

Четыре часа Алекс с Кусакой колесили по темным улицам в районе местных трущоб, на ходу сменяя друг друга при первых признаках усталости. На пятый час бензонасос «Крайслера» отказал и дряхлый агрегат встал прямо на кромке тротуара местного трущобного Бродвея.

Спустя полторы секунды они были локализованы, и следующие полчаса напарники бежали прочь от машины, распугивая нейрокрыс и перепрыгивая мусорные развалы. Неразговорчивые люди в черных комбинезонах гнались за ними несколько кварталов, а потом отстали.

Возможно, им просто стало противно.

Кусака всю вину свалил на Алекса. Мол, кабы не его драндулет, все было бы хорошо. Да только их бы все равно вычислили – это Алекс узнал много позже. Больше того, не заглохни их агрегат в трущобах, приятелей ждала бы теплая, а самое главное хорошо подготовленная, встреча тремя кварталами позже и из той засады они бы уже не ушли.

Крайслер тихонько увезли двумя днями позже и зареклись работать курьерами. Потом Кусака сумел взломать сервер одной местной компании и стрясти энное количество денег со счетов районных благотворительных организаций, из-за чего чуть было не пришла к краху одна из немногих бесплатных лечебниц для душевнобольных.

Мечта о зеленых равнинах вернулась вновь и развернула над напарниками свои небесной синевы крылья. Алекс расплатился с долгами, починил «Крайслер», и назвал Кусаку гением.

Тот принял это как должное и посоветовал Алексу держаться рядом – мол, ныне заработанное – это все гроши, по сравнению с теми золотыми горами, что ждут их в будущем. А еще он поведал о своей сокровенной мечте – Алекс совершенно не удивился, узнав, что он мечтает о настоящем желудке. В мегаполисе было полно таких страждущих – ковыляющие на стальных ногах, хватающие за руку дешевыми эндопротезами и вращающие пластиковыми глазами с отвратным цветоразрешением. Их было много, этих осколков войны – а вот органов маловато, из-за чего в трущобах постоянно шла бойкая ими торговля.

Как уже говорилось, удача вдохновила приятелей на новые свершения. Зря, потому что грузовики на трассе жизни хакера Кусаки никогда не переводились.

Поэтому далее было рабство.

Алекс поморщился, вспоминая неприятный эпизод. Ощущение от гибнущих в собственном мозгу нейронов из тех, что помнишь всю жизнь. Бог знает, насколько они с Кусакой стали тогда глупее – человеческие мозги не лучшее, хотя и самое объемистое, место для хранения машинных кодов.

Из рабства бежали, избегнув, таким образом, перспективы остальных рабов – полного идиотизма. Желудка Кусака не купил, и даже его титановый помялся от молодецкого пинка надсмотрщика. Алекс был уверен, что пленители до сих пор ищут их по всему мегаполису, а сны его и Кусаки с тех пор изобиловали обрывками непонятых электронных схем.

Кусака улыбался, хотя и через силу. Деньги окончательно закончились и Алексу все же отрубили легальный выход в сеть, после чего он был вынужден пользоваться незаконными, каждую минуту рискуя быть пойманным.

Вместо синей птицы удачи над их головами теперь вился черный вороной предвестник голода. Мегаполис не любит неудачников – он приемлет их лишь в разобранном состоянии.

Алекс тяжело вздохнул и поудобнее устроился за рулем – ну что же Кусака все не идет.

Опять ведь втравил в авантюру. Все-таки он такой же сумасшедший, как ограбленные им клиенты больницы.

О, да! После рабства любую Кусакину идею хотелось воспринимать в штыки. А уж такую, много лет бытовавшую в области сетевого фольклора!

И все-таки они на это пошли. Потому что старик не врал, он и впрямь видел что-то грандиозное.

Старика привел Кусака – весь сияя и лучась от гордости. Он держал долгожителя за руку, потому что тот не очень хорошо видел и носил корректирующие фотохромные очки.

Старик выглядел не очень, но по его рассказам еще год назад он был бодрячком. Но подвалы Бутчера легко превращают в развалину даже молодых.

– Они водили меня вниз дважды в неделю. У меня умирали нейроны – хуже, чем в любом рабстве, к счастью мне выжгли в основном зрительные участки мозга, так что мыслительная деятельность не пострадала. И я видел, правда все хуже и хуже, как они ходят мимо меня и подключаются к машине. Уходят туда.

– Куда же? – спросил Алекс, а Кусака тут же толкнул его локтем в бок:

– Ну сейчас упадешь.

– Ребята, – сказал старик, – Это Электронный рай. Он там, внизу в подвалах у Бутчера.

Алекс сказал тогда, что это бред. Кусака возмутился, а старик просто полез в карман скрюченной от артрита рукой и достал аккуратно скатанную в рулон мнемограмму. Она была красноречивее любых слов, эта мнемограмма одного из подопечных Бутчера, который по слухам побывал ТАМ. Мощнейший пик мозговой активности не мог принадлежать человеку. Во всяком случае, еще остающемся в человеческом обличье.

– Это Электронный рай, – сказал старик, и Алекс поверил.

Должно же было им когда ни будь повезти!

Электронный рай оставался загадкой, одной из самых известных мифов мегаполиса. Никто не знал, как он выглядит и что из себя представляет. Известно было лишь, что он есть, и тот, кто его найдет… о да, тот вполне может стать властителем всей сети. Артефакт новой электронной эры, вот что это было.

А Бутчер спрятал его в подвале.

Старик получил свое вознаграждение из скудеющих денежных запасов Алекса, и оставил приятелей с зернами надежды, что с каждым днем пускали все более ветвистые побеги.

Ломать Бутчера было безумием. И все-таки они собирались сделать это. Просто потому что Электронный рай этого стоил. Елки-палки, Электронный рай стоил всего на свете.

– Все наши провалы были от несобранности, – говорил Кусака, – мы пытались взять с налету, кавалерийским наскоком. Но крепость можно одолеть лишь долго осадой, – он поворачивался к Алексу, сверкая титановыми зубами и безумными своими глазищами, – или прорыть ход!

Он был совершенно прав. Надо быть червем или крысой, чтобы просочиться в резиденцию Бутчера и уйти оттуда живым. За этой скромной дверью из дешевого дерматина длинный извилистый лабиринт, доверху напичканный системами слежения. А сам Бутчер – он даже не в этом районе, а где-то там, на полпути к земным недрам. Иногда Алекс думал, что случись атомная война, из всех живущих на Земле останутся лишь тараканы, да Бутчер.

Уж больно глубоко он зарылся.

Если вы думаете, что в виртуальности все было проще, то вы сильно ошибаетесь. Бутчер знал, что сеть – это его слабое место, и потому защитил свое обиталище беспрецедентным числом силовых программ. О том, чтобы околачиваться подле стены на манер их первого взлома, нельзя было и думать! Любое воздействие активировало вирусную атаку третьего порядка – губящую и машину, и иногда мозги штурмующего.

Как вам система, которая в ответ на попытку написать на стене непристойное слово активировала противотанковую мину? Бутчер любил такие штуки, а его системщики были людьми абсолютно лишенными морали.

И все таки Кусака не был бы Кусакой, если бы не нашел решение. Да, он был сумасшедшим, но он был гениальным сумасшедшим. Он понял, как одолеть неодолимого.

Между двумя глыбами бетона – сетью и реальными замками с охраной, существовала тоненькая трещина – маленькое место незащищенности. Стоит просунуть туда рычаг, расшатать и…

Когда Кусака принес клетку с маленьким копошащимся существом, Алекс подумал, что приятель окончательно сошел с ума. Но потом пригляделся и заметил красные провода, выглядывающие из серой шерстки и розовый венчик универсального коннектора, торчащий из пасти зверька. Бедный грызун жил на одних внутривенных инъекциях.

– Ты что! – воскликнул Алекс, – Ты достал радиокрысу!

Кусака кивнул, и продемонстрировал дешевый пластиковый пульт.

Радиозверьки с имплантированной в центры движения контроль платой официально были запрещены. Но мегаполис привык плевать на запреты. Управляющие по радио, лишенные всякого проявления свободы воли радиозвери были идеальными шпионами.

– Ты действительно решил ее использовать? – спросил Алекс.

– Поверь, это лучше любых программ, – сказал Кусака и погладил зверька по лысеющей шерстке.

Этим же вечером крыса была выпущена подле двери к Бутчеру. Алекс с Кусакой расположились в квартале оттуда и управляли крысой, следя за ее передвижениями по черно-белому монитору.

В какой-то миг дверь отворилась, выпуская подручного Бутчера и радиокрыса шмыгнула внутрь. Лапы у нее чуть заплетались, а хвост спазматически подергивался, но в остальном она шла прилично для живого существа, чьи нервы контролируются извне. Кусака бодро рулил, двигая большими пальцами по триггерам пульта.

Позади двери оказался унылый коридор с вытертым линолеумом на полу. Крыса топотала вдоль стены, сверху проплывали похожие на маленькие солнца ксеноновые светильники.

Миновав ряд запертых дверей, хвостатый шпион уперся в гладкие створки лифта. Опять пришлось затаиться и подождать, пока кто ни будь не решится спуститься в недра муравейника. Этот кто-то не заставил себя долго ждать – ноги в дорогих ботинках из натуральной кожи остановились подле дверей, где-то в высоте звякнула кнопка вызова.

Над ботинками болтались брючины из гладкого материала – выше разглядеть, увы, не удавалось, голову крыса поднимать не умела.

Пришедший набрал код, который тут же был зафиксирован и переместился к напарникам.

Кусака довольно подмигнул – первый барьер на пути к Бутчеру рухнул. Алекс же смотрел, как ноги неизвестного шагают в открытый лифт, который был, заметьте абсолютно пуст и с гладкими стенами. Неизвестный зашел, крыса все еще торчала возле лифта, тупо пялясь в раскрытые створки.

– Кусака! – тревожно сказал Алекс.

– Счас… – отозвался напарник и двинул крысу вперед.

Прямо в лифт. Под ноги неизвестному подручному Бутчера! Тот стоял спиной ко входу, нажимал номер этажа. Заплетающие крысиные лапы несли ее к изящно скроенной брючине.

– Кусака, то что, собираешься…

Крыса подняла передние лапы и вцепилась в брючину. Острая ее морда теперь смотрела вверх и камера демонстрировала напарникам потолок.

Человек повернулся, картинка дернулась, на миг возникло мельтешение, а потом изображение вернулось – бесконечно длинная нога, и край пиджака. Крыса висела на ноге, а пришедший этого не замечал!

Он что-то напевал, пока лифт нес его ниже и ниже. Кусака подпел ему, довольно ухмыляясь.

Звякнуло, двери отворились и за ними открылся еще один коридор. Но то была уже реальная вотчина Бутчера – белые бетонные стены, жгуты проводов под потолком, гладкий пластиковый пол. Человек шел вперед, волоча за собой нашпигованного электроникой зверька и в упор не замечал этого! Кусака был вне себя от радости! Картинка мелькала.

Они слышали лишь гулкие удары ног, смутные голоса. Мелькнула тень – кто-то прошел мимо. Кусака нажал на триггер.

Картина продолжала мелькать. Он нажал еще раз с тем же эффектом. Крыса бодро держала брючину и сведенные лапы не собирались разжимать свою хватку.

– Эй, что это там у тебя? – спросил кто-то.

Картинка мелькнула, показав поочередно стену, пол, потолок с длинным извилистым кабелем, светлый проем кабинета, стойку и стены.

– Где? – спросила их тягловая лошадь и в этот момент крыса разжала лапы.

Человек разворачивался, чтобы осмотреть штанину и центробежная сила отшвырнула крысу в сторону и она покатилась по полу. Чуть в стороне закричали. Кусака выругался.

Монитор показал бешеное слайдшоу, а потом сразу пластиковый плинтус в опасной близости от носа крысы.

– Дави ее!!! – явственно заорали рядом.

Проклиная корявую технику, Кусака пинком по кнопке поднял зверя на ноги и запустил ее вдоль коридора, выжимая из атрофированных мускулов крысы все возможное. Позади топали, орали и призывали извести поганых грызунов. Алекс мысленно отблагодарил судьбу за то, что их зверя все еще принимали за обычную крысу. Если заметят провода – вся охрана встанет на уши.

Пол коридора несся под ними, заметно качаясь – у зверька отказывали лапы. Рядом свистнуло, а потом о стену гулко грянула резиновая дубинка. Кусака пригнулся, уворачиваясь от отстоящего на два километра от них снаряда. Его пальцы яростно наигрывали на пульте, заставляя крысу идти изысканным стрейфом.

Через три прыжка справа открылся дверной проем и понукаемая электричеством крыса шмыгнула туда.

Здесь было темно и полно мебели. Тихо гудели вентиляторы и равномерно мигали где-то вверху лампочки.

Кусака завел зверя под стул и затаился. В светлом дверном проеме пробежало несколько человек в черной униформе. Один из них заскочил в комнату, запнулся о стоящий на полу полуразобранный блок и выругался. Крыса сидела тихо-тихо. Грохнула дверь – уходя, охранник от души притворил ее. Воцарилась тьма, потом мигнуло и комната возникла вновь в неярком серовато-зеленом освещении – включился режим ночного видения.

– Есть! – сказал Кусака.

Мейнфрейм, три монитора и кожаное кресло – виртуальный блокпост Бутчера. Алекс сразу отметил, что старый пройдоха не держит связи с внешним миром без необходимости – паутинчатая антенна смотрела в сторону двери. То есть сеть здесь была отрезана и включалась только на определенные промежутки времени, подобно средневековому подъемному мосту. Бутчеру хорошо подготовился к вторжению.

Кусака ядовито улыбнулся. Двинул пальцами – крыса, цепляясь острыми коготками, заползла на стол, опрокинул забытую кем-то банку с прохладительным. Экран был совсем рядом. Крыса ткнула мордой в экран, в глазах на миг отразились бегущие строчки, потом сместилась к мейнфрему и, найдя вход, нежно поцеловала его коннектором. Замерла – через мозг зверька сейчас транслировалась маленькая несложная программа, которая, однако, сработав, ориентировала антенну на прием извне.

Секунда, две, и крыса, отсоединившись, спрыгнула вниз. Программка осталась в компе – намертво присосавшись к сетевой оболочке.

Протиснувшись в приоткрытую после хлопка в дверь, они отправились дальше. Коридор вел вниз – идеально ровный и похожий на больничный. У самого потолка виделся ряд серебристых вентиляционных решеток, из которых дул поток ровного, пахнущего резиной воздуха.

Еще полчаса они преодолевали лабиринт, прячась при виде людей. Охранников в черном здесь почти не было – были люди в белых халатах, и, иногда в воздухонепроницаемом, блестящем перламутром костюме.

Крыса бодро неслась по наклонному коридору, сопровождаемая зычными воплями управляющих, когтистые лапы звонко цокали по полу, а штекер коннектора торчал из пасти наподобие головки самонаводящейся ракеты. Тайны Бутчера продолжали открываться перед Алексом и Кусакой, облаченные в пластик и металл, в обрамлении цветных проводов и мигающих LSD дисплеев.

Еще один поворот и крыса влетает в обширный зал с высокими сводами, усиленными бетонными балками наподобие исполинской реберной клетке. Тут много людей, гладкий металлический пол, собранный из тысяч и тысяч одинаковых восьмигранников, а в центре…

Тут Кусака не удержался и восхищенно хлопнул Алекса по плечу.

В центре зиял казавшийся бездонным черный провал, из которого на поверхность лезли похожие на обессиленных голоданием змей оптоволоконные кабели.

Еще в дальнем конце зала были парадные двери из темного дерева – смотрящиеся нелепо в этом царстве металла и светлого пластика. В зале было много людей, но все они кучковались подле провала. Там что-то происходило.

Кусака обернулся к Алексу – в глазах у него сверкали искорки безумного веселья.

– Мы совсем рядом, – сказал Кусака.

– Ты думаешь, это и есть… – произнес Алекс и замолчал, потому что напарник уже вел крысу к провалу, лихо маскируя серую шерсть грызуна на металлическом фоне восьмиугольников.

Теперь Алекс понял, что сделаны они не из металла. Что-то намного прочнее и неизмеримо – дороже. Палладий, наверное.

Монитор демонстрировал приближающийся край провала, Алекс уже видел их цель – стоящий чуть в отдалении терминал с характерным сетевых входом и антенной, штекер в крысиной пасти вибрировал в предвкушении контакта, но тут крыса попалась.

Разведчик поневоле, бедная радиокрыса, возможно мечтала о совсем другой доле. Может быть, ей в немногие свободные от использования минуты грезилась темная, уютная норка, жесткий зерновой корм, о который так здорово стачивать растущие зубы и теплые, копошащиеся под боком комочки юных крысят и свобода, недостижимая свобода и миллионы мусорных баков с объедками, ждущие впереди… Увы, это был ее последний поход. В спину грызуна впились острые зубы и крыса напоследок смогла только что-то просипеть сквозь заткнувший пасть коннектор.

Камера работала еще некоторое время и успела только передать сигнал о прекратившейся сердечной деятельности радиозверя да резкие отчетливые щелчки счетчика Гейгера из спины удаляющейся кошки. Судя по всему, крыса при жизни была сильно радиоактивной, но раздасованый Кусака только пожал плечами в ответ на взгляд Алекса – мало ли где использовали грызуна раньше!

Алекс вздохнул, сидя в относительном тепле машины. Радиокрыса сдохла, но дело свое выполнила, как оказалось далее почти на сто процентов. А им бы стоило задуматься, что на секретном объекте Бутчера наверняка связанном с радиацией есть что-то помимо людей.

Улица пуста и безмятежна, но сетевик Алекс ощущал напряжение. Ему все сильнее хотелось завести мотор и убираться отсюда прочь, не дожидаясь Кусаки, кого бы он там не нанял на этот раз. Стоит вспомнить, на ЧТО они наткнулись во время второй фазы взлома, сразу пробирает дрожь.

Что ж, он закрыл глаза и расслабился, перебирая в памяти события двухдневной давности. Тогда они прямо лучились энтузиазмом – он и Кусака. Еще бы! Кто кроме них, да самых близких Бутчеровых прихвостней может сказать, что побывал в самом центре осиного гнезда, в царской камере муравейника!

Они, естественно, отпраздновали этот триумфальный момент сидя в загаженном электронно-бытовым мусором сквере и попивая газировку из бутылок с пиликающими однообразную восточную мелодию пробками. Над ними плыли сизые облака, через которые звезды не проглядывали уже с четверть века, сверху, как и сейчас, как и всегда, моросил дождик, а напарники были почти счастливы.

Алекс рассказал о своем желании выбраться из мегаполиса на живую еще природу, а Кусака в порыве откровенности признался, что первым делом, купив себе новый желудок, он напьется вдрызг.

– Чтоб потом вывернуло, – с блаженной улыбкой сказал хакер.

Его нынешний желудок таких слабостей был лишен и переваривал все с энтузиазмом термоядерного реактора.

Фазу два готовили обстоятельно. Провели налет на магазинчик подпольного софта и на последние деньги приобрели два тарана. Собственно им они нужны были, чтобы украсть третий – с красноречивым названием «семь казней» у одной тоталитарно-религиозной организации. Штука была сколь мощная, столь и негуманная.

Еще один вирус Кусака припас довольно давно – трудился, модифицировал и в конце концов создал программу-камикадзе, имеющую особенность заражать чужой софт, а потом гибнуть вместе с ним, распространяясь при этом как атомный взрыв или вирус бубонной чумы. Тут было, главное в момент действия тарана не находиться в сети.

И, наконец – о ирония судьбы – они арендовали на три с половиной минуты один из спутников-трансляторов Бутчера, которые должны были послужить препятствием для обнаружения налетчиков.

Старенькие нейрошлемы и просроченный выход в сеть составляли остальной их багаж.

Иногда Алекс сам себе казался плоскодонной моторкой, которая штурмует атомный авианосец. Впрочем, пресловутую атомную бомбу можно разместит и в моторке.

Во время взлома должны были пострадать несколько охранников. Что ж, чуть покореженные мозги гораздо лучше пули в голове – сказал Кусака и вздохнул от тяжелого воспоминания.

У него уже было и то и другое.

Время для налета выбрали в три тридцать утра. Мегаполис не спит никогда, но в предрассветные часы активность всегда затихает, действие стимуляторов слабеет и даже завзятые совы начинают сонно моргать.

Перед выходом в сеть Кусака вытянул большой палец в дарующем жизнь жесте римского патриция. Алекс ответил таким же жестом в глубине души уверенный, что поймай их сегодня Бутчер, жест будет прямо противоположный.

Кусака разместил дешевую сенсорную клавиатуру перед собой, пальцы мягко легли на черные клавиши с японо-латинской письменной мешаниной. Он набрал коннект и замкнул контакт в нейрошлемах.

Мир исчез, и вокруг распростерлась мутная черно-серая сеть с миллионом цветных огней.

Часть из них уже спешило сюда, в место нынешней дислокации напарников. Кусака был рядом – бесформенный, но ясно ощутимый сгусток нейро-цифровых импульсов. Кажется, он все еще показывал большой палец, оптимист неисправимый.

Знаете, как выглядит Бутчерово убежище в сети? Да также. Абсолютно неприметный домен, который непременно был бы обшит дешевым дерматином, буде таковой имелся в манере оформления дешевых серверов. И также, как и в реале за ним скрывались первая, вторая, третья линия обороны и, наконец, геенна огненная, или большой каньон, как больше нравилось называть его Алексу – отключенный от общего сетевого пространства кусок бункера. Маленький мостик имелся – но надо было знать, где он находится.

Первые два уровня Кусака взял таранами – по одному на каждый уровень защиты.

Сигнализация, вкупе с барьером сломалась, не успев подать весть о своей скоротечной гибели. Напарники проломились сквозь недерматиновую дверь, и двинулись вглубь, образую за собой широкую, сокращающуюся стенами червоточину. Потревоженный код вибрировал, но не рушился – тараны позаботились, удерживая несколько секунд стены туннеля для взломщиков. Третий уровень встретил их похожей на давешнюю бетонной стеной – гладкой и серой, с минимумом полигонов и совершенно смертельной при прикосновении.

Кусака послал на смерть третий таран, и пока программы защиты перемалывали вирус, успел вставить клин-блокиратор – многократно скопированный, закольцованный кусок файла, который при уничтожении имел неприятную привычку копировать себя под другим именем и с новым порядковым номером.