Текст книги "Славные парни по-русски. Нерассказанная история. Книга 1"

Калина

Однажды ранней осенью 1989 года «работа» свела меня с Витей Калиной – вором в законе и, по слухам, сыном легендарного Япончика (в миру Вячеслава Иванькова).

Как-то раз к нам, через общих знакомых, обратился за помощью некто Артур – коммерсант, армянин по национальности. Дело было в том, что его водитель, он же экспедитор, прихватив 15 тысяч долларов, выданных ему на закупку товара, скрылся, причём на машине Артура. Сумма по тем временам, во всяком случае для нас, была немалая, и мы за соответствующее вознаграждение подрядились помочь человеку.

Потратив несколько дней на поиски, мы отловили этого проходимца. Автомобиль мы тоже нашли, а вот деньги лишенец уже успел все прокутить. Правда, у его любимой бабушки на стене в квартире висела картина Шишкина (ох уж эти картины!) и он готов был рассчитаться ею за свой долг. Готова ли была бабушка отдать Шишкина за долги любимого внучка, да и существовала ли эта картина в действительности, мне узнать не довелось.

Сделка сулила хорошие барыши, и Артур принялся зондировать почву на предмет продажи картины, но тут в дело вмешался Витя Калина. Причиной тому послужила как раз картина Шишкина. Видимо, до него дошёл слух о нашем предприятии, и он решил наложить на него лапу, ну или поучаствовать, хотя сам он утверждал, что действует якобы по просьбе то ли родных, то ли знакомых прохиндея-водителя.

Как бы то ни было, в один из дней по просьбе Артура я встретился с людьми Вити Калины – Славой и Дорофеем. Славу я видел впервые, а с Дорофеем был немного знаком по спортивной тусовке. Среди них Слава был явно старший и по возрасту, и по положению. Я проводил их в квартиру, в которой под нашим присмотром «гостил» должник. Слава переговорил с ним, поинтересовавшись, между прочим, и картиной, и очевидно остался доволен беседой.

После этого мы втроём на их «Волге» отправились в кафе «Аист», что на Малой Бронной, где нас ждали Витя Калина и Артур.

Имя «Калина» мне тогда вообще ни о чем не говорило, и пока мы ехали на встречу, я поинтересовался у спутников, кто он такой. Слава с Дорофеем растолковали мне, что Витя очень авторитетный в криминальном мире человек, и предоставленной возможностью пообщаться с ним мне, в общем-то, оказана большая честь. Я был впечатлён этим, хотя так и не понял словосочетания «вор в законе».

Дорофей здоровенный лоб, бывший спортсмен-многоборец, Слава тоже весьма суровый мужчина, ну и Калина мне, соответственно, представлялся этаким мрачным, брутальным типом, вроде главаря злодеев с дореволюционной Хитровки. Но, вопреки моим ожиданиям, Витя оказался молодым человеком весьма интеллигентного вида, чуть полноватым, в золотых очках, со вкусом и дорого одетым. Поговаривали, что он получил хорошее образование, свободно говорил на французском языке и играл на фортепиано… Но может быть и врут.

Вор в законе Витя Калина

Переговоры прошли нормально. Калина с Артуром решили вопрос по погашению долга, а нашего «гостя», водителя-прохиндея, мы сразу после встречи передали Славе и Дорофею.

Когда мы прощались, Дорофей попросил меня подъехать на следующий день в «Аист», мол, Калина хочет предложить работу.

В назначенное время я приехал на Малую Бронную, но ни Славы, ни Дорофея, ни Калины в кафе не оказалось. Я подошел к администратору, сказал, что мы договорились здесь встретиться с Витей, и поинтересовался, когда тот будет. Администратор ответил, что не знает, когда точно, но он приедет непременно. Я стал ждать.

Примерно через час появился Дорофей. Извинился за опоздание, сославшись на неотложные дела, и попросил подъехать завтра в это же время, так как сегодня из-за занятости Калина никак не может встретиться.

На следующий день я снова был в «Аисте». Дорофей встретил меня в холе и проводил к столу, за которым уже сидели Калина и Слава. «Аудиенция» была не долгой. Я коротко поведал о себе, о том, чем мы занимаемся, как зарабатываем себе на жизнь. Поболтали о том, о сём. Видимо, Калина был вполне удовлетворён услышанным и сказал, что у него найдётся для нас работа.

Однако вся «наша работа» свелась к тому, что я несколько дней подряд приезжал в «Аист» и по часу-полтора дожидался там Дорофея. Тот появлялся на пять минут выпить чашку кофе и опять уезжал по «важным делам», перенося «серьёзный» разговор на следующий день.

Так продолжалось примерно неделю. Порой, ожидая Дорофея, я видел в кафе и Калину и Славу, но о конкретной работе не было сказано ни слова.

Однажды Дорофей приехал на «Ауди-80» синего цвета. Роскошная по тем временам машина. Обитатели «Аиста», и я в том числе, вышли поглазеть на чудо германского автопрома. Дорофей как обычно спешил по делам, попросил меня подождать его и заодно приглядеть за машиной, пообещав вернуться через час. Я прождал Дорофея часа три, вдоволь налюбовавшись замечательной иномаркой, но, так и не дождавшись его, уехал домой.

Больше приезжать в «Аист» я не собирался, решив, что не к лицу мне высиживать там часами, неизвестно чего дожидаясь. На всякий случай, я попросил администратора передать Дорофею, что если у того будет нужда, то он может связаться со мной через Артура.

Через несколько дней в нашем кафе на ул. Костякова появился Артур, весьма взволнованный, и сказал, что меня разыскивает Калина и просит подъехать в «Аист».

Полный надежд на перспективное дельце, я в назначенное время приехал на Бронную. Калина, Слава и Дорофей дожидались меня в холле. Не здороваясь, они предложили выйти на улицу. Мы оказались на небольшой площадке справа от входа, укрытой от посторонних глаз кустами.

Ничего не подозревая, я предвкушал серьёзный разговор по поводу предстоящей работы, однако Калина стал упрекать меня за то, что я тогда, пару дней назад, уехал, не дождавшись Дорофея, и оставил автомобиль без присмотра, а там, мол, лежал слиток платины, который пропал. И вообще, он не исключает, что это я его и умыкнул, и теперь, как ни крути, я им должен.

Ха! Нашли лоха! Платина! Слиток!

Я кипел от негодования. У меня было огромное желание набить Калине рожу, и если бы Слава с Дорофеем не преграждали мне путь к нему и не удерживали меня, я бы так и сделал, ничуть не заботясь о последствиях.

Естественно, ни о какой совместной деятельности больше не могло быть и речи.

Уходя, я высказал им всё, что думал об их компании, и добавил, что если у них есть ко мне какие-то претензии, то они знают, как меня найти.

Претензий по этому поводу мне никто так и не предъявил, и с Калиной я больше не пересекался.

Правда, как-то, проезжая мимо «Аиста», я увидел торжественное мероприятие по случаю то ли свадьбы, то ли дня рождения Калины, напоминающее сцену из популярного некогда фильма «Воры в законе».

Роскошные иномарки, представительные мужчины в сопровождении ярких красивых женщин и охранников. Богато, пышно, шумно.

В январе 1992 года Витя Калина был застрелен в подъезде своего дома в Москве. Событие по тем временам было незаурядное. Хотя лично я никакого отношения к этому убийству не имел, мир и на этот раз оказался тесен. Судьба несколько лет спустя свела меня с человеком, который непосредственно «исполнил» Калину – Александром Солоником, о чём сам Солоник подробно рассказал мне в минуту откровения. Но об этом чуть позже.

Со Славой я тоже больше не встречался, а вот с Дорофеем пересечься довелось. Это случилось года через полтора после истории со «слитком платины». В ту пору широко расцвели маленькие автосервисы при заправках. С бензином тогда была напряжёнка, и сервисы эти, помимо мелкого ремонта, приторговывали топливом. Я заехал заправиться на бензоколонку возле Тимирязевской академии. Эту колонку и сервис крышевала «коптевская» группировка, но у меня с кооператорами сложились приятельские отношения, и они всегда оставляли для меня пару-тройку канистр с бензином.

Там я и встретил Дорофея. На бензоколонке бензина не было, и он пытался разжиться им у слесарей. Сначала я его даже не узнал. Тогда, в «Аисте», это был высокий, крепкий, бравый красавец, а на груди у него висел здоровенный золотой крест на толстенной, тоже золотой, цепи.

(Помню, я был так поражён вызывающими размерами этих украшений, что спросил, не боится ли он носить такие дорогие цацки, ведь найдётся немало желающих снять их с него. На что тот с неподражаемым апломбом ответил, что снять их смогут, только убив его.)

А сейчас я увидел перед собой какого-то, как мне показалось, испуганного, точнее, запуганного, уставшего, потасканного человека. Он заметно сдал, осунулся. Не было уже того гонора, самоуверенности. Автомобиль – уже не новая «Волга», возможно, та самая, на которой мы когда-то ехали в «Аист».

Вместе с ним была молодая женщина. Жена? Подруга? Мы немного поболтали. Дорофей сказал, что у него большие проблемы. Я не стал углубляться в тему и выяснять, с кем и какие. С милицией ли, братвой? Мне, в общем-то, не было до этого дела. Я поделился с ним бензином – за что он был очень мне благодарен – и мы попрощались. Больше я его не видел.

Позже один мой товарищ, который когда-то дружил с Дорофеем, рассказал мне, что тот, спасаясь от проблем, перебрался в Питер. Там его приютил у себя его хороший знакомый, член одной из питерских ОПГ[1]1
  Организованная преступная группа.


[Закрыть], но Дорофей отплатил своему товарищу за доброту тем, что переспал с его женой, за что и был убит.

Наши делишки

Постепенно мы постигали законы криминального мира, узнавали о различных московских группировках, сферах их интересов и влияния. Одним из таких «просветителей» был Игорь Петухов. Когда-то он был членом «лобненской» бригады и даже пару раз присутствовал на встрече с легендарным Сильвестром, что сильно поднимало его авторитет в наших глазах. (Ещё бы! Видел самого Сильвестра! Да это было равносильно тому, как если бы революционному матросу кто-то сказал: «Я Ленина видел».) К моменту нашего знакомства он отошёл от дел бригады и посвятил себя спорту.

Справа – тот самый Игорь Петухов

Тренировался он под руководством Сергея Ананьевского и достиг неплохих результатов, став призёром чемпионатов Москвы и Советского Союза по культуризму. Как-то само собой он присоединился к нашему коллективу.

В отличие от нас, человек он был состоятельный, во всяком случае, деньжата у него водились – возможно, что-то капало с прошлых лобненских дел – имел квартиру, машину «шестёрку», и участвовал с нами в налётах скорее для куража, чем из-за материальной выгоды. А когда у него родился ребёнок, он завязал и с этими «шалостями».

Вообще в ту пору наша деятельность не казалась нам чем-то явно криминальным, скорее, мы относились к ней как к сопряжённому с некоторым риском, но пронизанному драйвом и куражом, способу заработать на жизнь. Да и анекдотичные ситуации в нашей «работе» случались нередко.

Как-то взялись мы помочь одному работяге вернуть деньги, которые тот, соблазнившись быстрой наживой, опрометчиво одолжил своему приятелю, обещавшему вернуть их с большими процентами.

Прошло время, но отдавать долг приятель не спешил. Когда же работяга потребовал вернуть деньги, приятель – здоровенный амбал – попросту послал его подальше, пригрозив сделать из него инвалида, если тот будет докучать ему.

Ну и что же ещё оставалось делать бедолаге, как не искать защиты и справедливости у благородных разбойников, то бишь у нас?

Уточнив у «обманутого вкладчика», в какое время его «приятель» бывает дома, мы – я, Культик и Игорь Петухов – отправились навестить должника.

Парень и впрямь был крупный, но, как оказалось, очень трусливый. Поняв, что «его сейчас будут бить и, возможно, ногами», стал всё валить на какого-то вора в законе по имени Джамшут (или Ровшан): мол, он главный, и все вопросы к нему.

Тумаков бугаю мы всё-таки отвесили для ума, абы не обманывал честных работяг, и забрали у него всю имевшуюся в доме наличность.

Потом мы отправились к Джамшуту, коего Игорь Петухов категорично определил как самозванца, – «чё-то не слышал я о таком воре» – с которого впору получать.

«Вор» обитал в Строгино, в многоэтажном панельном доме, в двухкомнатной квартире на П-м этаже. Дверь нам открыла женщина лет 40–45. Мы спросили, дома ли Джамшут (или Ровшан)?

Она ответила, что он дома и проводила в комнату, где на низкой тахте сидели трое мужчин, уроженцев Средней Азии, лет 50-ти. Они что-то аппетитно уплетали и, увидев нас, замерли, не донеся ложки до рта. Наше нежданное появление, свирепый вид и внушительные размеры Культика и Игоря явно произвели должное впечатление.

Не тратя понапрасну время, я с подхода потребовал у псевдовора вернуть деньги.

Тот, ища поддержки у друганов, которые, однако, предпочли не вмешиваться в происходящее и помалкивали, попытался втирать нам что-то по понятиям. Сообразив, что это не лезет, стал предлагать работать с ним – мне, мол, такие люди нужны, мы с вами таких дел наворотим… Но видя, что и это не срабатывает, принялся уверять, что деньги вложены в бизнес и вернуть их он сможет лишь через пару дней… Короче, утомил.

Я говорю парням, так, чтобы слегка припугнуть мошенника: «Выкиньте его с балкона. Надоело уже слушать этого…удака».

Культик и Игорь подхватывают Джамшута под мышки и словно перышко несут его к балконной двери. Тот брыкается и, чуть не плача, умоляет пощадить его, обещает всё вернуть втройне…

Тут в комнату входит жена:

– Ну что, – говорит, обращаясь к мужу, – наигрался в соловьёв-разбойников, дурак? Ребята, оставьте его. Вот, забирайте! – и кладёт на стол коробку с деньгами.

В общем, и смех и грех.

К слову, друганы Джамшута так и просидели за столом, не произнеся ни слова.

А то был ещё случай. Нам, за долю малую, слили информацию о том, что двое деловых – молодые парни, которых мы знали в лицо, – работавших у комиссионки на ул. Зои и Александра Космодемьянских, должны были приобрести у поставщика большую партию аудио– и видеоаппаратуры.

Передача товара покупателю должна была состояться во дворе дома недалеко от комиссионки, и расчёт производился на месте.

Сначала мы планировали забрать всё: и деньги и товар. Но, подумав, решили ограничиться деньгами и не связываться с аппаратурой, так как её было бы проблематично сбыть, не засветившись.

План был незатейливый. Я, Культик и Паша на моей машине и три человека на машине Игоря Директора с двух сторон подлетаем к месту сделки, блокируем автомобиль покупателей, отнимаем сумку с деньгами и сматываемся. Всё просто.

Однако, как только мы въехали во двор, бывшие настороже покупатели (матёрые!) запрыгнули в свою машину и, ловко объехав Директора, рванули на выход. Мы – я, Культик и Паша – кинулись за ними, а экипаж Директора, пока разворачивался, отстал.

Покупатели выскочили на Ленинградку и помчались в сторону области, мы – следом. Адреналин бьёт через край. Попытался их подрезать, прижать к обочине, но деловым каждый раз удавалось выскользнуть.

Я готов был пойти на таран. Азарт такой, что плевать на «ментов», плевать на машину.

Выезжаем на МКАД. Тут простора для манёвра побольше. Вот-вот мы их схватим. Но в пылу погони я не заметил, что бак уже пуст. Мотор глохнет. Что тут скажешь? Мой косяк.

А покупатели, увидев, что наш автомобиль сдох, тоже остановились метрах в ста от нас, вышли из машины, помахали нам ручкой на прощание и уехали. Тоже те ещё юмористы. В общем, порой было весело.

* * *

Понемногу наша небольшая группа разрасталась. Появились и новые источники дохода – мы уже не только грабили спекулянтов и вышибали долги. У нас появились так называемые «точки», с которых мы получали.

Некоторые «точки» были временные, сезонные, как, например, торговцы арбузами и дынями, устраивавшие свои развалы прямо на тротуарах или стоянках в районе Тимирязевской улицы.

Были и более-менее постоянные «точки»: ларьки, спекулянты спиртным (которое тогда было в большом дефиците, особенно по ночам), барыги и валютчики, кого мы раньше грабили, а теперь перешедшие под нашу «крышу».

Кстати, наши первые инвестиции были в спекуляцию спиртным. Прям как американские гангстеры и бутлегеры времен «сухого закона». А некоторые из тех барыг, которые перешли под нашу «крышу», позже стали весьма успешными и достаточно известными предпринимателями.

«Коптевские» соседи

Большинство наших точек находилось на территории, контролируемой «коптевской» ОПГ, но мы никакого отношения к ним не имели и работали сами по себе. Более того, порой мы нагло наезжали на их «точки» и производили «экс»[2]2
  От слова «экспроприация», т. е. принудительное отчуждение, изъятие имущества у кого-нибудь.


[Закрыть] у спекулянтов, причем некоторые спекулянты, замечу, позже стали работать с нами.

«Коптевские» примерно тех времен. Второй слева с большой татуировкой на груди – Олег Кузнецов (Мотя), за ним Александр Наумов, второй справа – Василий Наумов

Однако до поры до времени у нас не возникало никаких конфликтов. Возможно потому, что мы были слишком мелки для них, и они смотрели на наши проделки сквозь пальцы.

«Коптевской» группировкой тогда руководил Саша Наум, младший из братьев Наумовых. Костяк её состоял из местных уроженцев, бывших спортсменов-борцов. Братья Наумовы (Саша и Василий), Нельсон, Девяткин, братья Чибирёвы (Старшой и Младшой), Тимоха и др.

Поговаривали, что в сферу их интересов входили практически все коммерческие предприятия от Коптево до Долгопрудного, включая палатки, рынки, рестораны, магазины и т. д. А ещё они имели интерес в компании «Микродин», являвшейся первенцем на российском рынке электроники и компьютерной техники, владельцами которой были, по слухам, Владимир Потанин и Дмитрий Зеленин.

К концу 80-х «коптевские» были уже очень богаты, ездили на роскошных автомобилях, дорого одевались, сорили деньгами, стали вальяжны.

Как правило, обедали они в ресторане «Уют», расположенном в самом начале Дмитровского шоссе, рядом с мостом, который соединяет Дмитровский проезд с улицей Руставели.

Рестораном владели двое бывших военных. Там была замечательная русско-кавказская кухня. Мы тоже время от времени заходили в «Уют» пообедать, и иногда встречались там с «коптевскими», но наши отношения не шли дальше шапочного знакомства.

Вообще территориальное разделение в криминальном мире Москвы не обуславливалось административными границами района, округа, столицы.

Часто название группировки происходило от места – улицы, района – её образования, а уж интересы и влияние могли распространяться по всей Москве, области и даже в других городах.

Так что с точки зрения криминальной этики мы, пожалуй, вели себя по отношению к «коптевским» вполне приемлемо, разве что немного задевали их самолюбие своей независимостью и равнодушием к их «могуществу».

«Медведковские» друзья

Недалеко от нас – в Медведково – в качалке, оборудованной в помещении бывшего бомбоубежища, занималась группа парней, ставшая костяком ОПГ, позже известной как «медведковская».

Лидерами этого коллектива были Григорий Гусятинский (Гриня) и Андрей Пылёв (Андрюха Маленький).

Гриня, как и Серёга Ананьевский, серьёзно увлекался силовым троеборьем, и они были хорошо знакомы ещё по спорту. Это знакомство и положило начало тесной дружбе между нашими бригадами, с 1989 года связавшей нас на долгие годы.

На момент нашего знакомства «медведковская» ОПГ только зарождалась, а Гриня гонял на зелёном «запорожце». Потешное было зрелище, напоминало сцену из фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика»:

– Где этот чёртов инвалид?

– Ну я инвалид!

Кстати, этот «запорожец» ещё долго верой и правдой трудился на благо организации, например, для ведения слежки и перевозки оружия – ну какому гаишнику придёт в голову останавливать такого бедолагу?

Мы с Серёгой Культиком тоже пару-тройку раз брали «ушастика», когда вели наблюдение за одним персонажем.

Гриня, спортсмен-силовик Валерий Кузнецов и Культик

Григорий Гусятинский, в прошлом офицер КГБ, крупный парень с румяным улыбающимся лицом, производил впечатление эдакого наивного добряка. Однако эпитет «наивный» был явно не про него. Человек умный, расчётливый, амбициозный и жёсткий, когда это касалось дел, но хлебосольный и приветливый хозяин в быту. Дайс юмором у него было всё в порядке.

Позже, знакомясь с материалами уголовного дела, я прочёл много нелицеприятного о Грише в показаниях его бывших соратников, обвинявших его во всех тяжких грехах и злодеяниях. Мол, самодур, возомнивший себя повелителем чужих жизней и судеб, зарвавшийся беспредельщик, фордыбач и т. д.

Честно говоря, я с сомнением отношусь к этим показаниям. А может, просто не хочу в это верить? Ведь Гриня был близким мне человеком. Мне кажется, что люди, которые раньше работали под его началом, вроде Лёхи Шерстобитова, теперь заочно оговаривают его, пытаясь тем самым оправдать себя, свои поступки.

Впрочем, моё мнение вряд ли можно считать объективным. Всё-таки в организации Сильвестра мы с Культиком занимали более высокое положение, чем Гриня, и естественно, в общении с нами он вёл себя иначе, чем со своими подчинёнными.

Хотя и мы замечали в его поведении эдакое фанфаронство, хвастовство, но это скорее забавляло нас, чем раздражало или настораживало.

В отличие от Грини Андрей Пылёв – человек сдержанный, скромный, не любящий бахвальства и не выставляющий напоказ свои эмоции. За всё время нашего общения я ни разу не видел, чтобы он поддался панике, страху, гневу или наоборот – впадал в безудержное веселье. В то же время он обладал твёрдым характером и несгибаемой волей. Срочную отслужил в пограничных войсках, имел планы на военную карьеру, но не сложилось…

Андрей беззаветно предан спорту. В зале, в бомбоубежище, за внушительный объём бицепса его даже прозвали «Руки-ноги». Непьющий. Вообще! Ну и само собой некурящий. Одним словом – ЗОЖ. Он старался избегать шумных застолий, сборищ, тусовок. Умный стратег, замечательный аналитик, умел общаться с людьми и легко находил с ними общий язык. Андрей неплохо разбирался в экономике и потому понимал и чётко контролировал бизнес группировки. И, пожалуй, главное – верный товарищ, надёжный партнер. Хотя…

Я и Андрей Пылёв

В этом тандеме Гриня был, если так можно сказать, публичным представителем «медведковских» и отвечал за внешнюю политику группировки. Он присутствовал на встречах с Сильвестром и лидерами других организаций, участвовал во всяких переговорах и сходняках. Ему нравилось быть на виду, льстило его самолюбию.

Андрей, человек сдержанный, предпочитал оставаться в тени, избегать людных мероприятий, занимался внутренними делами ОПГ. Хотя и ему порой приходилось участвовать и в стрелках-тёрках-разборках, и во всяких торжествах по случаю дней рождения, свадеб, похорон.

Конечно, это деление весьма условно и часто внутренние проблемы пересекаются с проблемами внешними.

Просто я хочу сказать, что эти два человека были, пожалуй, равны по своему статусу и являлись полноправными партнёрами, во всяком случае, до тех пор, пока между ними не произошёл раскол, в результате которого Гриня был убит Лёшей Солдатом (Шерстобитовым) по приказу братьев Пылёвых.

Вообще подобное двоевластие (и даже триумвират) встречались нередко, и порой, к сожалению, заканчивалось войной между бывшими друзьями.

(Зародившаяся в качалке из небольшой группы спортсменов, со временем «медведковская» ОПГ стала серьёзной организацией, сложной многоступенчатой структурой с внушительным экономическим потенциалом.

В её состав, помимо самих «медведковских», входили бригады из Лианозово, Отрадного, Крылатского, Подольска.

Когда-то Гриня и братья Пылёвы – Андрей и Олег – были вместе с Игорем Юрковым (Удав), Стасом Косенковым (Стас), Лёней Чистяковым (Пантелей), тоже «медведковскими», но расстались с ними, создав свою группировку.

Причиной раскола между прежними партнёрами явился спор, возникший на почве материальных претензий, предъявленных Гриней Удаву, Стасу и Лёне, и перешедший во взаимные оскорбления.

В конце концов, для Удава, Стаса и Пантелея всё закончилось печально. Гриня оскорблений не простил и по его приказу все его бывшие партнёры были убиты Алексеем Шерстобитовым в 1993–1994 годах.

Сфера интересов «медведковских» по мере развития касалась таких компаний, как, например, «Русское золото», владевшей Тушинским, Митинским, Покровским, Дорогомиловским, Пражским рынками, торговыми павильонами на Воробьевых горах и ВДНХ, и бывшей акционером в паре коммерческих банков; группа «Марвол», руководимая Марком Волошиным, занимавшаяся поставкой авиационных двигателей в ЮАР; компания «Союз-металл» Александра Фишера и другие. Впрочем, это было позже, а пока всё только начиналось.)