Текст книги "Рандолевый катран"

– Объяснение? Уволь!

– Считай, что уволен с сегодняшнего дня!

– Не круто ли берёшься? Ты же никто! И выбрали тебя мы, не забывай этого!

– Ты готов писать? – Чугуев открыл папку с чистым листом.

Зябликов, сопя, накропал заявление "по собственному желанию".

– Отдай кассету! Тогда подпишу!

– Что за условия? Вернёмся к объяснительной?

– Не надо. Я понял. Копий предостаточно. Но тебе, Леонид Аркадьевич, это с рук не сойдёт.

Ещё поворчав для острастки, заместитель подписал заявление.

– Прощай, Зябликов, половой гигант!

– Супругу-то, хоть не тронешь?

Чугуев пожал плечами.

– Ясно. Сволочь ты, Чугуев.

– Ещё одно оскорбление, и загремишь под статью. Я при исполнении, а ты чужой человек в нашей организации. Частное лицо. А лучше сказать, рожа. К тому же, бесстыжая! Иди уж! – Чугуев захлопнул двери.

Через полчаса раздался звонок. Чугуев поднял трубку.

– Что же вы делаете, Леонид Аркадьевич? Так можно все кадры растерять! Как я буду отчитываться перед областью за текучку?

– Вам, Клара Семёновна, я доверяю целиком и полностью. На вас надеюсь. Вы сможете оправдать любые кадровые пертурбации! – говорил, как чеканил, Чугуев.

– Польщена доверием, но…

– Это ваше право, Клара Семёновна! – Чугуев положил трубку. Закрыл глаза, задумался. Оставался ещё председатель профкома.

Леонид Аркадьевич посмотрел на часы. Пора звонить губернатору!

– Наслышан, наслышан, Леонид Аркадьевич! – сказал губернатор тотчас после приветствия.

– Стараюсь, Иван Ильич! – ответил Чугуев, подготовленный к поощрению за работу на Черноморском побережье.

– Дров не наломаешь, Леонид Аркадьевич?

– Вы по поводу секретарши и первого заместителя?

– Я по поводу начальника Отдела кадров.

– С Кларой Семёновной мы поработаем ещё не один год и наведём порядок!

– Советую пересмотреть свои взгляды на подчинённых.

Чугуев сник. Вот так, на взлёте подрубают крылышки!

– Понимаю.

– Возьми себе нового главбуха, и проконсультируйся с другом Мискиным по поводу статьи девятой. Молодец! Надо перенимать опыт, а не просто так отдыхать на побережье.

Губернатор попрощался и положил трубку.

Вот так! Возьми нового главбуха: ни больше ни меньше! И супруге Зябликова придётся дать отставку.

Когда вернулась жена, Чугуев первым делом спросил о работе.

– А что моя работа? Что в ней изменится? Балансы, отчёты. Рутина.

– А нет желания порулить бюджетом города?

Надежда посмотрела на мужа, как на сумасшедшего.

– Что произошло?

– Я тут решил поменять кадры у себя в Управе. Нужен грамотный главбух.

– Я понимаю. Но что скажут люди?

– Люди скажут, что Чугуев поступает правильно. Объявим в газете конкурс на замещение должности, предъявим требования. Никакого кумовства!

– Лёня? Ты куда ездил? – Надежда отодвинулась, чтобы поглядеть на мужа со стороны.

– К Чёрному морю, если ты помнишь.

– Но ты говоришь такие вещи!

– Крамольные?

– Смелые и разумные. Ты где был? У тебя кто-то появился?

– Сколько много вопросов и сразу, Наденька! Я был в санатории, а работал за местного мэра. Если смотришь телевизор, знаешь, что там прошёл тайфун. Нужно было восстановить курортную инфраструктуру. Местный мэр приболел, заменить его было некем, подвернулся однокашник, то есть я.

– И Мискина там была?

– Это фамилия мэра Мискин.

– Родственник? – всё больше воспламенялась Надежда.

– Да однофамилец! Какой он родственник? И кто такая Мискина, чтобы у неё полстраны было родственников. Насколько ты знаешь, она уехала в неизвестном направлении. К тому же, я совсем не забыл, что она сделала.

– Старая любовь не ржавеет, Лёнечка.

– Вот, уже и обижаешься! Не ржавеет, может быть, зато испаряется!

– У кого как. У кого и в осадок выпадает.

Чугуев обнял жену за плечи.

– А давай-ка, взбаламутим и растворим твой осадок!

– Что ты? Сейчас Вася придёт из института! – отвечала Надя сдавленным голосом. Чугуев нёс её на руках в спальную…

ГЛАВА 13

– Всем получить ваучеры! – распорядился начальник цеха после утренней планёрки.

– Следующим приказом будет: "Всем сдать ваучеры!" – сострил Никита, когда начальник цеха вышел.

Все засмеялись. Острот по поводу ваучеризации было видимо-невидимо. Работяги понятия не имели, что делать с этой бумаженцией. Квартиры разрешили приватизировать безо всяких ваучеров. Рынок акций далёк от обычного человека, рабочему что "медведи", что "быки" – одинаково фиолетово. Никита не был работягой, но и старшим начальником тоже. Ни инженер, и не рабочий. Так, мастеришка. Ни пришей-пристебай. Поэтому Никита позволял себе шутить с рабочими. И они понимали молодого специалиста. Даже в какой-то мере уважали и спрашивали совета.

– Куда нам этот ваучер пристроить, что скажешь, Никита?

– Лучше всего свернуть его в трубочку…

– Ха-ха-ха! Можешь не продолжать! – мужики схватились за животы.

– Просто начальник скажет, чтобы сдали их обратно и получили в бухгалтерии их стоимость. Вот и всё.

– И сколько они стоят?

Никита пожал плечами.

– А как лучше-то?

– Лучше продать их одному типу. Хоть на литру хватит.

– И ты знаешь этого типа?

– Конечно. Я уже с ним договорился.

– Тогда мы сдавать в бухгалтерию не будем.

Никита, не дождавшись окончания перекура, вышел из цеха. Он позвонил Димычу.

– Ага! – сказал Димыч вместо "Алло".

– Ты что завтра делаешь? – Никита знал, что Димыч в последнее время нигде не работает в связи с отменой статьи за тунеядство.

– Да так, есть дела.

– У меня дело поважнее всех твоих! Сегодня после работы заходи! Срочно!

– Понял, не дурак.

Следующий звонок был Чугуеву.

– Леонид Аркадьевич! Это Никита звонит.

– По делу или как?

– На сто рублей дело!

– Тогда не по телефону. Подъезжай ко мне.

– Да у тебя там охрана!

– Подъезжай к дому, – Чугуев продиктовал адрес. – Здесь охрана слабее. Назовёшь квартиру, консьержка свяжется со мной и пропустит.

– После пяти, идёт?

– Если гора не идёт к Магомету…

– Всё понял. В крайнем случае, в половине шестого буду!

Рабочий день шёл как назло долго. Никита измаялся в ожидании гудка. И покурил, и в домино поиграл, и с девушками-операторами поболтал, а время, как застыло! Он порой стряхивал руку и прислушивался к часам. Тикают! Но как медленно!

Наконец смена закончилась. Никита бегом выскочил и первым влез в служебный автобус, заняв место с водителем.

– У Центра тормознёшь?

– Где у Центра?

Никита назвал улицу.

– Так не по пути.

– Как не по пути-то? Свернёшь один квартал, там дорога лучше. Всё равно остановка у тебя дальше.

– А что ты там забыл? – Шофёр знал, что на этой улице живут "шишки".

– Магазинчик там новый! – сказал Никита. – Масло подсолнечное дешёвое.

– Зачем тебе масло?

– Хлеб буду макать, и с солью! Пальчики оближешь!

– Эх, жизнь холостяцкая! Когда ума-разума наберёшься?

– Ты остановишь, или будешь голову морочить?

– Остановлю! Не боись, Никита, не останешься без зоновских бутербродов!

Как и обещал, шофёр свернул у Центра в другой квартал и высадил Никиту как раз у дома Чугуева. Водитель смотрел вслед парню, немножко завидуя его свободе. Магазина он так и не увидел. Наверняка, шпарит к какой-нибудь богатой бабе! Выдумал же, "масло", приколист!

– Э-э! Мы там поедем? И так куда завернул, ещё и мух ловишь!

Водитель молча дал по газам, нарочно выпустив побольше дыма на белый забор.

– Что привело, Никита? – без приветственной церемонии спросил Чугуев.

– Ваучеры.

– Так, так. Предложения?

Никита в двух словах рассказал свой план.

– Завтра после обеда зайдёшь в Управу! – сказал Чугуев. – Сразу в приёмную. Секретарши у меня пока нет, будет сидеть охранник. Скажешь, что я вызывал. Назовёшься. Только своим именем, без шуточек!

– Понял.

– Ничего ты не понял. Машина-то хоть есть?

– У советского инженера?

– У постсоветского миллионера!

– Ещё до того жить да жить.

– Не будем пытать кукушку, сколько нам осталось. Завтра возьмёшь деньги и отвезёшь к себе.

– Но как Димыч? Он же спросит, откуда у меня дома такие деньги?!

– Будешь выдавать частями. Удаляться куда-нибудь, типа за деньгами. Я что тебя учу-то?

– Всё понял, разрешите откланяться?

– Лоб себе не расшиби! – улыбнулся Чугуев.

Едва за Никитой захлопнулась дверь, хозяин позвал жену.

– Завтра, Наденька, нужно приступить к работе.

– Но я ещё не уволилась. Две недели отработки по закону.

– Я позвоню и всё улажу. В нашем отделе кадров ты будешь оформлена с завтрашнего дня!

– К чему такая срочность?

– Нужно оформить деньги.

– Много?

Чугуев назвал сумму.

– Да у нас на всём балансе столько нет!

– Это у вас. В Управе всё по-другому.

– Ты уверен?

Чугуев пожал плечами.

– То-то и оно! А зачем тебе такая сумма?

– Для приватизации.

– Асбестоцементного? Разве он столько стоит? Это же копейки.

– На то она и приватизация! Грабь разграбленное.

– Надеюсь, Лёня, ты не на себя приватизируешь?

– Есть один надёжный человек.

– Вот этот паяц, что приходил?

– Он с виду дурашливый. На самом деле, Никита владеет пансионатом на Черноморском побережье.

– И теперь хочет контрольный пакет акций завода общесоюзного значения?

Чугуев кивнул.

– А мы-то как? Мы же рискуем!

– Риск будет оплачен.

– Нет! Ты положительно был не на море, а где-то там, за бугром.

– Почему ты так решила?

– Проходил школу бизнеса?

– Учился основам менеджмента! Надя! Ты знаешь что-нибудь о статье номер девять?

– Знаю. Она называется по-разному. Может быть и десятой, так же, двух и трёхзначной.

– Интересно, у нас есть такая?

– Завтра выйду на работу и разберусь.

Чугуев не захотел вникать в тонкости бухгалтерии, без того от новых планов голова кругом.

Димыч не знал, куда пристроить вагон сахара. А тут ещё Никита со своим "срочно"! Может, он возьмёт? Как назло куда-то исчезла основная советчица Нина Петровна: на работе не знают где она, на дверях квартиры висит амбарный замок!

– Здравствуйте! – процедил Димыч, проходя мимо старух на лавочке у подъезда.

– Добрый день! – отозвались обе хором.

Говорить с ними не было настроения. Димыч пошёл дальше.

– Молодой человек! – проскрипела старушонка в синей фуфайке с обрезанными рукавами.

– Что?! – рявкнул Димыч, не оборачиваясь.

– Ты, наверное, Нину Петровну ищешь?

– Ну да, – Димыч остановился. Развернулся к старушкам лицом.

– Так она уехала.

– Так пора бы и вернуться. Сколько там, на югах, отдыхать?

– Да нет! Не на юг она уехала. В Москву! – сказала вторая бабушка в ситцевом платье в зелёный горошек.

– В Москву? – Димыч еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Какая Москва? Где Нина Петровна и где столица?!

– Замуж выходит! – сказала старушка в фуфаичонке. – Прозевал ты девку!

Димыч сделал несчастное лицо.

– Приехал за ней такой интеллигентный человек и забрал! Постарше тебя и посерьёзнее.

– А чем я вам не мил?

– Ветреный ты парень.

– А этот интеллигентный, он что, тихий?

– Благородный. И постарше нашей Ниночки будет. Аккурат пара!

– Что сказать? Совет да любовь! – Димыч поклонился старухам.

– Вот так-то.

Димыч не сомневался, что старухи выжили из ума. Но, с другой стороны, где Нина Петровна-то? Он знал, что у Ароновой нет друзей и подруг. Он махнул рукой.

– Надо бы тебе с цветочками да с подарками, а ты всё с сигаретой в зубах и с банкой пива! – старушка перешла на шёпот. – Балбес, одним словом.

Димыч услышал, но ссориться с соседками по дому не желал. Без того проблем пруд пруди.

Он перескочил через клумбу и направился к Никите.

– Привет! К чему такая срочность?

– Привет. Ты всё в делах, в заботах? – спросил Димыч, стоя в прихожей.

– Да, дел по горло.

– Вижу. Даже пиво не пьёшь. Вот до чего работа человека доводит!

– Никита, если по делу звал, говори! Не морочь голову.

– А Нина Петровна где?

– Зачем тебе?

– Да ты же всё время с нею приходишь.

– Один раз привёл тебе бабу, так всю жизнь будешь вспоминать! – Димыч присел на табуретку, потянулся к своей обуви.

– Не психуй. Давай о деле.

– Давай. Давай! Всё бы вам давать, а нет, чтобы, возьми, Димыч!

– Возьми, Димыч!

– Ты что, достать меня решил? – спросил Димыч, обувшись на одну ногу.

– Нет, нет! – вскрикнул Никита. – Пошли на кухню! Чайку попьём, поговорим.

– Да знаю я твои разговоры! Опять начнёшь прикалываться и поддевать! А я не знаю, куда груз пристроить.

– Тебе с сахаром?

– Ага! – кивнул Димыч. – И заварки не забудь.

Никита разлил чай по чашкам.

– Хочешь капусты срубить по-тихому?

– А ты не хочешь?

– И я хочу, и тебе предлагаю.

– Как другу? – Димыч посмотрел на одноклассника.

– И как другу, и как компаньону.

– А передачки носить будешь?

– Какие передачки? Ты что? По телику слыхал, что говорят?

– "Обогащайтесь!"

– Вот и я том же. Короче, дело клёвое. Беспроигрышное. Никакого криминала. Чистая коммерция.

– Что за дело? – Димыч отставил чашку.

– Нужно скупить ваучеры у работяг нашего завода.

– Эк ты хватанул! Губёшку-то закатай!

– Есть человек, который может ссудить под это дело бабки.

– Так пусть этот человек и скупает!

– Ты дурак, или прикидываешься?!

– Мне кой понт с тех ваучеров?

– Слыхал, по сколько их в областном центре скупают?

– Примерно.

– Сколько думаешь?

– Ну, на пол-ящика пивка хватит.

– Вот, видишь? А тебе с покупки каждого ваучера на ящик пива! А их ни много ни мало, тысяч десять наберётся.

– Так, – Димыч сложил пальцы, пошептал губами.

Никита не мешал думать. Отпил чаю.

– Пять тысяч литров пива получается!

– Вот! – подхватил Никита. – Раздели на дни в одном году! Сколько можно пить на халяву!

– Да я что, алкоголик?

– А я тебе деньгами предлагаю.

– Хлопотно это. Ходить, бабки предлагать каждому. Ты бы лучше сказал мне, куда вагон сахару пристроить?

– У тебя, что вагон сахару есть?

– Нуда. Срубил по-тихому. Один лох накладные перепутал. Вагон стоит на станции. Приходится мне платить за простой "железки". Скоро выплачу больше, чем этот песок стоит. – Димыч взялся за голову.

– Вагон? Да сегодня же! – Никита посмотрел на часы. – До конца рабочего дня увезём на склад.

– А потом складу платить за хранение?

– Сядь! Не прыгай. Складу ничего платить не надо. Да и распродашь по-быстрому.

– Я?! На базар пойду?

– Димыч. Не тупи! Какой базар-вокзал? Всё отправим в столовку!

– Ага! В ресторан!

– Не мешай! Лучше посиди, покури. Я людям позвоню.

Димыч закурил.

– Леонид Аркадьевич? Дело есть. Нужно вагон сахару пристроить.

– Я-то при чём? У меня что, рабочие в подчинении?

– Как это? У тебя административный ресурс! Отзвони в ОРС. Они сами разгрузят и отвезут. А потом пихнём в вашу столовку, райкомовскую.

– Мне какой интерес?

– Ты деньги на ваучеры нашёл?

– Завтра будут.

– А если нет? Сколько месяцев уже задержка зарплаты?

Чугуев промолчал. У него в Управе таких сложностей не было.

– Людям живые деньги за ваучеры нужны! Можно сахарком, но тогда слипнется кое-что! Так что, сообщать номер вагона?

– Перезвони и сообщи через полчаса.

– Вот и все дела, Димыч, – улыбнулся Никита. – С сахаром разобрались. Теперь твоя очередь.

– А что, уже разгружают?

– Через полчаса всё уладим.

– Ты что-то щёки надуваешь не по теме. Сделай лицо проще! Откуда у тебя такие завязки? Врёшь же всё!

– Через час максимум твой вагон разгрузят. Сколько ты должен "железке"?

– Порядком.

– Димыч! У тебя выхода нет. Давай, ноги в руки и скупай ваучеры! Иначе угодишь в долговую яму.

– Так. А с вагоном что? Я при своих интересах?

– Двадцать процентов устраивает?

– Пятьдесят.

– Димыч, не наглей. Ты же сказал, что за простой заплатишь больше.

– В том то и дело. Двадцать процентов только железке отдам!

– Зато никому должен не будешь. Кроме того, за ваучеры выручишь.

– Уломал! Только может получиться так, что я пробегаю полгода с этими ваучерами.

– Ты бегать не будешь. К тебе придут сами и предложат. Только не жадничай, но и не раздавай бабки налево направо! За неделю уложишься. И ещё, – хотел сказать Никита, но звонок телефона прервал его. Никита выскочил из кухни.

– Что решил, Леонид Аркадьевич?

– Диктуй координаты!

– Димыч! Диктуй координаты!

Димыч достал мятый перепачканный отрывок тетрадного листка, зачитал номера, адреса, реквизиты.

– С ваучерами начнёшь завтра?

– Леонид Аркадьевич, начал вчера!

– Хорошо, – Чугуев отключил связь.

Да, озадачил Никита. Чугуеву вовсе не хотелось заниматься каким-то сахаром. Конечно, всё сможет устроить и завхоз, но тогда придётся признать его своим человеком. А своей команды в Управе у Чугуева не было. За исключением ещё не устроенной жены. Как отреагирует Клара Семёновна на новое назначение? Обязательно доложит губернатору!

И доложила, прося совета, нужно ли утверждать в должности жену мэра?

– Благодарю вас, Клара Семёновна, – сказал губернатор и положил трубку. Не откладывая на завтра, потому что всякое может быть, он позвонил другу – большому чиновнику в Москве.

– Ив чём проблема? – спросил друг.

– Так, семейственность, кумовство.

– Слушай меня внимательно, повторять не стану. Позабудь старые, не всегда добрые, времена. Сейчас считается так: если человек не старается для собственной семьи, то какой толк от него в государственном масштабе?!

– Понял. Извини, что потревожил.

– Дружба, как известно, понятие круглосуточное.

Губернатор нажал на кнопку автонабора абонента из Чухонска.

– Да, – сказал он и отключил связь.

Как положено, в газете вышло объявление о конкурсе на замещение вакантной должности главного бухгалтера городской администрации. В то время как Надежда Чугуева работала уже третий день, появились соискатели.

Всем обещали подумать. Мужчина сорока лет с начавшимися залысинами и подрастающим животиком не пожелал согласиться с начальницей отдела кадров. О чём Клара Семёновна доложила лично мэру.

– Он требует тестирования, Леонид Аркадьевич.

– В чём проблема, проведите тестирование!

– Я, я даже не знаю, какие они из себя, эти тесты? – Клара Семёновна развела руками.

Чугуев поморщился.

– И как быть, Леонид Аркадьевич?

– Перепроверьте его анкету и вежливо откажите. Если потребует – в письменной форме!

Клара Семёновна развернулась, опустив голову, вышла. Из чего он таким умным стал? Там что, медуза, какая зимняя укусила? В анкете любого человека можно найти причину для отказа. Теперь и отпереться никак! А такие были планы! Хотя, она пожевала губами, и в законах полно двояких и трояких статей и подпунктиков.

– Итак, соискатель, – Клара Семёновна посмотрела в паспорт претендента. – Сбитень Опанас Григорьевич, поздравляю, – она улыбнулась, растянув тонкие губы, подкрашенные фиолетовой нестирающейся помадой.

– Да, Клара Семёновна! – толстячок приподнялся со стула, заглядывая в глаза начальнице отдела кадров.

– Вы прошли первый тур! Я же обещала вам, что мы подумаем. Вот, сходила к мэру, сами понимаете, как у нас бывает… – она сокрушённо повела плечами. – Сразу и решили.

– Что мне предстоит?

– Вам необходимо заполнить анкету.

– Простите, автобиография не подходит? – Сбитень поклонился.

– Я же говорю, вы перешли на следующий уровень отбора кандидатов! – ещё раз улыбнулась Клара Семёновна. – Теперь вам необходимо заполнить стандартную анкету.

– А потом будут тесты о квалификации?

– Да! Именно они завершают процедуру отбора.

Сбитень облегчённо вздохнул. Потёр руками под столом, незаметно для Клары Семёновны.

– Извините, я выйду. Дела, понимаете. А вы сидите, заполняйте. Не спеша, вдумчиво. Кстати, чайку попейте! У нас хорошие конфеты завезли. По бартеру. Сама не удержусь, понимаете ли, – Клара Семёновна провела ладонями от подмышек до пояса. – Так что, спасайте будущую коллегу! – женщина улыбнулась и вышла из кабинета.

Опанас Григорьевич закивал головой над пустым разграфлённым листком анкеты с заголовком, греющим душу: "Личное дело".

Опанас Григорьевич выпил чашку чая, закусив маленьким "Сникерсом".

Затем Сбитень быстро, единым росчерком заполнил нужные графы. Отдышался, оттёр пот со лба. Хотелось подпрыгнуть и повизжать от восторга. Уже взяли! Стоило встать в позу, и готово! Да, похоже, место не уйдёт! Так надоело корячиться за копейки в автобазе без перспектив и навара. Один месячный бюджет города выше всех похвал. Вот где можно срубить по-крупному! Опанас Григорьевич страдал оттого, что не пристроился к общему паровозу приватизации. Его друзья уже кромсали бывшую госсобственность, тогда как он ничего, кроме левых поставок запчастей не имел! Да на такие деньги невозможно купить квартиру в Москве или, на худой конец, в Питере! Теперь же, – он оглядел лист, заполненный собственным угловатым почерком, – весь город в кармане!

Сбитень от восторга выпил ещё пару чашек, закусив бартерными шоколадками, внутри которых были мочёные орехи, обильно смазанные какой-то дрянью, липнущей к зубам.

Он посидел час, полтора. Захотелось в туалет. В кабинете отдела кадров личного санузла не предусматривалось. Выйти? Тогда вернётся Клара Семёновна, получится неудобно. Лучше перетерпеть. Опанас взял со стола пустой лист бумаги, принялся рисовать схемы, чтобы отвлечься от естественных надобностей.

Через следующие полчаса внизу живота припекло. Отбросив сомнения, Сбитень поднялся на ноги. Но выпрямится не смог. Переполненный мочевой пузырь сгибал его пополам. Живот раздулся. Опанас проковылял к двери.

Он выглянул в щелку. В коридоре сновали туда-сюда какие-то женщины. Никто не спешил запираться в кабинетах. И что, выйти, спросить у занятых людей, где тут туалет? Опанас Григорьевич аккуратно притворил дверь. Он покрутил ручку, защёлка сработала.

Так, теперь главное поспешать! В два шага он доскочил до раковины умывальника. Расстегнул ширинку, приподнялся на носках и, в блаженстве прикрыв глаза, пустил струю.

Когда дверь отворилась, Опанас Григорьевич дёрнулся, шумно выпустив длинную очередь газов.

– Ничего, ничего! Сачка без пердыки, як свадьба без муз" ыки!

Опанас Григорьевич одним махом застегнул ширинку, ущемив крайнюю плоть. Он дёрнул замок книзу, освободил болезную часть тела, опустил в штаны. Оставшиеся капли неприятно омочили бедро.

– Итак, Опанас Григорьевич, что мы имеем? – спросила начальница, усевшись в кресло. Раскрывшему рот претенденту она жестом предложила сесть. После чего продолжила: – Вы всё ещё желаете занять вакантное место?

– Я м-м…

– Яснее, пожалуйста, Опанас Григорьевич!

– Н-не отказался бы, – выдавил Сбитень. Увидев огоньки в глазах начальницы, далеко не злобные, воодушевился, – я, вы, Клара Семёновна, знаете, сколько для меня значит это место!

Клара Семёновна участливо склонила голову набок, продолжая слушать.

– Мне уже сорок лет! – мужчина отчаянно взмахнул руками.

– А мне сколько? Какой повод для расстройства?

– Вам немногим больше, – улыбнулся Сбитень.

– Так, продолжайте!

– Я, я не знаю…

– Вам уже сорок лет, и вы, как некогда Цезарь, огорчены тем, что ничего к этому времени не достигли! Так?

– Ну да. Примерно.

Клара Семёновна продолжала сочувственно смотреть на претендента.

– У меня скоро сыну подойдёт срок в армию! А что я? Как я куплю ему белый билет? Ему учиться надо, а у меня таких денег нет. Жене пора бы сменить хотя бы зимнюю шапку, не говоря уж о шубке! Да и сам я донашиваю костюм с выпускного вечера в школе!

Клара Семёновна посмотрела на пиджак претендента. Улыбнулась. Если двадцать два года назад носили "Hugo Boss", хотя и поддельный, то она точно Клеопатра!

– Позвольте мне, – Клара Семёновна протянула руку, глядя на листок со схемами Опанаса Григорьевича.

– Да, пожалуйста, – он суетливо подменил листок на заполненную анкету.

– Начинаем с обмана! Разве это хорошо? – Клара Семёновна пронзила взглядом претендента.

Опанас Григорьевич сжался. Он тотчас понял, что его место у того самой раковины, где только что опозорился. Он отдал лист с начертанными схемами.

– Так, и что тут у нас, а? – Клара Семёновна встала, оперевшись руками в стол. – План ограбления государственной казны?!

– У меня сын призывного возраста… – начал причитать Сбитень.

– Жена, хохлушка изрядных форм, на которой ни одна шубка не сходится, сам в обносках со школьной скамьи! И вы считаете, что Государство обязано помогать таким убогим? – Клара Семёновна расцвела в улыбке, отчего её фиолетовые губы сложились бантиком.

– Правовое общество, которое мы строим…

– … обязано заботиться о сирых и убогих, не так ли, гражданин Сбитень?

Сбитень опустил голову. Только что ему казалось, что Клара Семёновна по неизвестной причине решила простить ему проявление человеческой слабости, но оказалось всё не так просто.

– Опанас Григорьевич! Вернёмся к вашей анкете. Вот, тут вы не поставили прочерк, но и записи не вижу! – она ткнула пальцем в листок бумаги.

– Я, Клара Семёновна, просто затрудняюсь. И без вашего участия не смогу…

– Вот эту схему вы смогли составить самостоятельно?

– Но это вопрос, понимаете, деликатный.

– Говорите, говорите! – Клара Семёновна подбросила ладонями воображаемый мячик, подгоняя мысль претендента.

– У меня нет судимых родственников, за исключением деда моего двоюродного брата. Седьмая вода на киселе, как говорится.

– Да. Вы, надеюсь, понимаете, Опанас Григорьевич, что путь в главные бухгалтера вам заказан, – губы начальницы отдела кадров образовали подкову дугой кверху. – После эксцесса в моём кабинете!

Голос Клары Семёновны задрожал от негодования. Как будто она только что застала претендента мочащегося в её умывальник.

Сбитень обомлел. Он-то успел расслабиться!

– Неужели вы думаете, что в Управе каждая раковина в кабинете сходна с писсуаром?!

– Извините, я… пойду? – Сбитень поднялся со стула на подкошенные ноги. Повернулся к двери.

– Сидеть!

Он свалился на стул, в полуобороте к столу.

– Мне понравилась ваша схема. Вот, смотрите, – она придвинула листок к середине стола.

Сбитень повернулся. Он смотрел на собственные каракули и ничего не различал. В глазах Опанаса Григорьевича темнело. Один серый шар, заменял другой – в такт биению сердца.

– Я говорю, мне понравились эти треугольнички. Один стоит на вершинах двух, третий этаж на вершинах второго. Особенно хорошо, когда остаются двое и, видите? – Клара Семёновна ткнула ручкой в верхушку нарисованной пирамиды, – один поглощает другого! Чудесно.

Сбитень стойко молчал. Ему ещё не хватало прослыть организатором хищений! Угораздило же набросать схемку: не ко времени и не к месту.

– Так что, слышали, Опанас Григорьевич?

– Что? – часто заморгал Сбитень.

– Не быть вам главным бухгалтером! Не того полёта вы птица! – Клара Семёновна щёлкнула пальцами.

– Я уже понял, – понурился Опанас Григорьевич.

– Ничегошеньки вы не поняли! Человек, способный составлять такие схемы, достоин…

В момент эффектной паузы Сбитень вовсе скукожился: "…тюрьмы!" – стучало у него в голове.

– Более высокого места! – торжественно закончила Клара Семёновна, привстав со стула и возвысившись над претендентом.

Сбитень непроизвольно прикрыл макушку руками.

– Место мэра города!!!

Глаза Опанаса Григорьевича расширились.

– Так что, забирай свою анкету и топай в избирательную комиссию!

– Простите, Клара Семёновна, я не совсем понял.

– Понятие, суть определение точное. И не терпит всяких экивоков! Совсем, не совсем! Что за детский лепет? Так, понял или нет?

– Не совсем.

– Тебе что в лоб, что по лбу! – Клара Семёновна стукнула по столу.

Сбитень вздрогнул.

– Я понятно сказала: ты сейчас же, не теряя времени, идёшь в избирательную комиссию и требуешь регистрации кандидатом на место мэра города!

– Как? Кто меня туда выдвинул?

– Я! – Клара Семёновна взяла себя под груди. – Этого мало?

– Но существуют же определённые правила.

– Сумма залога тебе известна?

– Конечно, – Сбитень поперхнулся.

– Так вот, я внесу залог!

– Вы так хотите?

– Я так желаю! И так будет! Не забудь потом, кто тебя выдвинул. И вот эту комбинацию вычеркнем из твоего плана! – Клара Семёновна зачеркнула треугольник, поглотивший соседа, оставив на верхушке пирамиды три треугольника.

– Я, ты и! – Клара Семёновна подняла указательный палец к потолку. – Согласен?!

– Согласен.

– Ступай! – Клара Семёновна протянула листок бумаги с реквизитами банковского счёта. – Скажешь, что тут залог!

– Так это, вы с серьёзными намерениями?

– Опанасик! Я тебя не в койку затаскиваю! Иди! И не забывай о своём конфузе в моём кабинете! Мне теперь твоей уриной задыхаться не один день!

– Я, я вымою всё. Я умею разбирать слив раковины.

– Уверена, что языком вылижешь. Но этого не требуется. Адрес избиркома помнишь?

– Да.

– Через два часа жду!

– Я, я всё сделаю.

– Ив лучшем виде, в чём не сомневаюсь, – Клара Семёновна выпихнула посетителя за дверь. Вздохнула. Пошла пить чай в профком – единственное оставшееся приличное место в Управе.