Текст книги "Представления о человеческом достоинстве в политико-юридических доктринах и праве. Монография"

С. А. Дробышевский, Т. В. Протопопова
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ДОСТОИНСТВЕ В ПОЛИТИКО-ЮРИДИЧЕСКИХ ДОКТРИНАХ И ПРАВЕ
Монография

ВВЕДЕНИЕ

Предусмотренное Конституцией Российской Федерации правовое государство должно строиться на главенстве в его конструкции идеи человеческого достоинства, ибо это государство существует для человека, а не наоборот. Причем указанная идея призвана служить для обоснования необходимости предоставления российскому гражданину всей совокупности юридических прав и обязанностей, позволяющих ему вести как можно более совершенную собственную жизнь и иметь возможность наилучшим образом удовлетворять потребности своих сограждан.

Однако содержание идеи человеческого достоинства, излагаемой в праве на языке субъективных юридических прав и обязанностей, и в условиях государственно организованного общества вообще и при функционировании правового государства в частности пока представляется современным ученым в значительной степени неясным. В результате отечественный законодатель подчас не в состоянии сформулировать в праве юридические нормы, позволяющие обеспечить надлежащим образом человеческое достоинство граждан, так как не имеет достаточно конкретизированного представления о том, что это достоинство представляет собой. И отмеченная ситуация отнюдь не способствует успешной работе по наделению российских граждан совокупностью юридических прав, необходимых этим лицам для успешной реализации своей деятельности в правовом государстве. Равным образом недостаточная теоретическая определенность содержания идеи человеческого достоинства затрудняет в России законодательную деятельность по возложению на субъектов права юридических обязанностей, необходимых для выполнения ими своего долга перед обществом. Подобные проблемы существуют и в других странах.

Вот почему необходимо активизировать усилия для такой конкретизации существующих теоретических представлений о человеческом достоинстве в отечественной и зарубежной науке, которая достаточна для преодоления указанных негативных моментов. Однако, разумеется, это можно сделать лишь на базе знаний о человеческом достоинстве, достигнутых мировым обществоведением к настоящему времени.

Начиная с древних времен, идея человеческого достоинства становилась предметом исследования классиков обществоведения, государствоведения и юридической науки прошлого. Так, к ней обращались Гомер, Конфуций, Платон, Эпиктет, Марк Аврелий, Аристотель, Сенека, Фома Аквинский, Марсилий Падуанский, Джианоццо Монетти, Пико делла Мирандола, Н. Макиавелли, Ж. Боден, М. Монтень, Т. Гоббс, Б. Спиноза, С. Пуфендорф, Д. Локк, Х. Томазий, Ш. Монтескье, Вольтер, Ж.-Ж. Руссо, И. Кант, И. Бентам, И. Г. Фихте, Б. Констан, Г. Гегель, А. Токвиль, Д. С. Милль, К. Маркс, Ф. Энгельс, Г. Спенсер, Ф. Ницше, Л. Дюги, Е. Эрлих, Р. Паунд. Немалое место исследование человеческого достоинства занимает в трудах видных российских правоведов второй половины XIX – начала XX в. Б. Н. Чичерина и П. И. Новгородцева.

Над проблемой отражения в праве идеи достоинства личности работали и современные отечественные ученые. Это С. С. Алексеев, A. В. Белявский, М. Л. Гаскарова, В. Г. Графский, И. А. Исаев, Л. О. Красавчикова, О. Э. Лейст, Е. А. Лукашева, Д. И. Луковская, М. Н. Малеина, О. В. Мартышин, Н. И. Матузов, А. В. Малько, И. Д. Мишина, B. С. Нерсесянц, И. Л. Петрухин, А. В. Поляков, Н. А. Придворов, З. В. Ромовская, И. Л. Честнов, В. Е. Чиркин, В. М. Шафиров и др.

Анализу отражения категории человеческого достоинства в праве посвящены труды Н. А. Придворова. Речь идет о его монографии «Достоинство личности и социалистическое право», вышедшей в свет в 1977 г., и о главе «Достоинство человека как основа права и демократической государственности» в академическом трехтомном курсе общей теории государства и права, изданном в 2003 г. под редакцией М. Н. Марченко. Вместе с тем на сегодняшний день в российском правоведении налицо острый дефицит в общетеоретических монографических работах, которые рассматривают достоинство человека как идею, воплотившуюся в политико-юридических доктринах и праве на протяжении истории человечества.

Объектом исследования в монографии выступает развитие идеи человеческого достоинства в политико-юридических доктринах, а также ее отражение в праве, предметом же – теоретические воззрения на все это. Указанные феномены изучаются как в первобытных, так и в государственно организованных независимых политических обществах. Последний термин используется в понимании его, предложенном Д. Остином. Речь идет о человеческой общности, часть членов которой – подданные – «находится в привычном повиновении» остальной ее части – так называемому суверену. Последний – это индивид или коллектив, «никому привычно не подчиняющийся»^[1].

РАЗДЕЛ 1
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ НА ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО И ИХ ВОПЛОЩЕНИЕ В ПРАВЕ В ПРОЦЕССЕ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

ГЛАВА 1
НАУЧНЫЕ ВЗГЛЯДЫ НА ДОСТОИНСТВО ЛИЧНОСТИ И ИХ ЮРИДИЧЕСКОЕ ЗАКРЕПЛЕНИЕ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НОВОГО ВРЕМЕНИ

Идея достоинства человека как его ценности обязательно присутствует в любом человеческом коллективе. Каждый индивидуум хочет, чтобы его уважали. И эта человеческая претензия находит выражение в том, что коллективы людей рассматривают своих членов более или менее ценными или достойными для групп, где происходит оценка.

Однако следует признать, что в юридической науке приведенные суждения разделяются не всеми учеными. Так, И. Л. Петрухин считает, что в условиях первобытного общества вряд ли существовали такие ценности, как честь и достоинство личности^[2]. Указанная позиция представляется необоснованной. Нельзя согласиться и с такой точкой зрения: в условиях первобытнообщинного строя индивид еще не выделял себя из социального целого^[3].

Чувство собственного достоинства как осознание своей ценности имеется у человека уже в первобытном обществе, где, как известно, присутствовали право и политическая организация. Основой такого чувства у отдельного члена коллектива является участие в совместном труде ряда людей и уважение с их стороны к индивидам, проявившим ум, силу и храбрость в добывании средств жизни и в столкновениях с враждебными социальными группами^[4].

Для подтверждения сказанного обратимся к достижениям науки, вызывающей в последние годы растущий интерес у этнографов и юристов. Речь идет о развивающейся в России юридической антропологии^[5]. Именно в исследованиях представителей этой науки имеется подтверждение существования идеи человеческого достоинства в первобытном обществе. Но об этом пишут не только они^[6].

При исследовании категории достоинства в первобытном обществе выявляется важная черта: неравная ценность соплеменника и чужака^[7]. Особенность воплощения категории человеческого достоинства в первобытном обществе – детерминация этого качества в зависимости от возраста и пола индивида. Наиболее уважали умелых и сильных мужчин зрелого возраста. Старики, женщины, дети и неумелые общинники считались менее ценными членами общества. Это видно уже в локальных группах кочующих или низших охотников-собирателей.

При исследовании жизни последних ученые определили, что существовавшие уже здесь различия между людьми в мастерстве выполнения неодинаковых дел поднимали вопрос о достоинстве того или иного человека внутри локальных групп и в отношениях между последними. Изучение роли харизматических лидеров локальных групп в первобытном обществе показывает, что таким лидером становился лучший по умению выполнять разнообразные дела среди равных ему семейных мужчин. Рядовые члены общины признавали за ним большее человеческое достоинство, чем их собственное, и, опираясь на свой авторитет, такой лидер руководил, действуя как катализатор в достижении группового единения^[8].

Можно констатировать, что в локальных группах низших охотников-собирателей лишь некоторые мужчины обладали знаниями и опытом, необходимыми для руководства общиной. Как правило, ими оказывались самые старые мужчины, которых издавна принято называть «старейшинами». Д. Ричиз отмечает, что, в частности, лидерство в изученных им общинах низших охотников-собирателей основано на способности некоторых членов сообщества осуществлять на постоянном уровне более высокой компетентности задачи, связанные с этой социальной деятельностью^[9]. Описывая разновидности обменных операций австралийских аборигенов, Р. М. и К. X. Берндты отмечали, что мужчина может пользоваться репутацией исключительного умельца в некоторых видах работ – в изготовлении лодок, украшений из перьев, гарпунов для охоты на дюгоней и черепах^[10].

Уже в общинах низших охотников-собирателей люди связывали понятие человеческого достоинства с неотчуждаемым личным правом на имя. Л. Д. Поспишил в своем фундаментальном труде «Антропология права», утверждая, что в первобытном обществе наказания «нефизической» природы встречались гораздо чаще, чем предполагающие физическое воздействие на правонарушителя, приводит пример осознания индивидуумами разных степеней человеческого достоинства в праве на имя. Он пишет, что в некоторых локальных группах эскимосов нунамиут в качестве наказания за преступление правонарушителю могли дать унижающее имя. Если, скажем, человек крал каяк, то по решению совета старших мужчин локальной группы ее члены именовали преступника не иначе как «Каяк». Так что со временем его настоящее имя забывалось. «Каждый раз, когда использовалось унижающее имя, вору публичным и позорящим способом напоминалось о его преступлении»^[11].

Научные исследования этнографов и правоведов неоспоримо доказывают, что существовавшие при первобытном строе социальные условия предполагали вопрос о достоинстве членов тогдашних политически организованных обществ и посторонних для таких структур индивидуумов и заставляли ценить первых больше, чем вторых^[12]. И все это воплощалось в праве. В то же время общение членов различных политически организованных обществ было немыслимо и без уважения достоинства «чужаков», также отражавшегося в праве. Этот факт прослеживается в юридических правилах войн, обращения с военнопленными, принятия чужака в свою общину и обмена брачными партнерами^[13].

Изучение специфики первобытного общества позволяет утверждать, что человеческое достоинство здесь проявляется в самоуважении личности и снискании ею уважения других людей. К тому же человеческое достоинство воплощается в определенных правах и обязанностях, в том числе юридических.

Из закрепленной в праве разницы в достоинстве отдельных категорий лиц в этом обществе вытекает вполне определенное человеческое поведение. Например, в первобытных политических организациях общества, включавших так называемых «больших людей», последние, широко практикуя полигинию, заставляли работать на себя не только своих многочисленных жен, но и их близких и дальних родственников. В вождествах после удачных набегов военным предводителям доставалась большая и лучшая часть добычи. При этом иногда обнаруживалось доминирование односторонних обязательств индивидов низшего статуса по отношению к индивидам высшего статуса^[14].

Различия в достоинстве между людьми не исчезли и при складывании первых государств. В этот период социальной трансформации присутствуют, в частности, попытки поэтического осмысления отличий в достоинстве между человеческими индивидуумами.

Так, по Гомеру, причитающаяся каждому (богу или человеку) по справедливости и обычаю честь обозначена словом «тиме». У каждого (бога или героя) своя честь (тиме) и, следовательно, свое индивидуальное правопритязание^[15].

Гесиод (VII в. до н. э.) в поэме «Теогония» указывает на признаки ценности политического лидера. Таковыми выступают ум, справедливость, способность обеспечить законность и мир. Отражение идеи человеческого достоинства можно проследить в описанных Гесиодом в поэме «Труды и дни» правилах примерной жизни в политически организованном обществе. Например, как на обязательный признак достойного человека здесь указывается на приверженность последнего труду. «Боги и люди по праву на тех негодуют, кто праздно жизнь проживает»^[16]. В этом произведении можно найти и призыв к уважению иноплеменников, и выявление связи между утратой достоинства (нечестивостью) правителей и тяжкими последствиями для народа. Гесиод заявляет, что «там… где суд справедливый находят и житель туземный, и чужестранец, где правды никто никогда не преступит, процветают народы… И никогда правосудных людей ни несчастье, ни голод не посещают… Всякие блага у них в изобилии… Кто же в надменности злой и в делах нечестивых… тем воздает по заслугам владыка – Кронид дальнозоркий… Беды великие сводит им с неба:…голод совместно с чумой». В таких случаях, отмечает Гесиод, «страдает целый народ за нечестье царей…»^[17].

По убеждению ряда ученых, в рассматриваемую эпоху закладываются идейно-теоретические предпосылки политических теорий индивидуализма и коллективизма. При этом под индивидуализмом понимается круг требований по устройству государства, предлагаемый, например, либеральной идеологией в лице таких ее представителей, как И. Бентам, Д. С. Милль, Г. Спенсер, Б. Н. Чичерин. Коллективизм же трактуется как система требований об устройстве государства, выдвигаемая, скажем, Платоном, Ж.-Ж. Руссо и сторонниками социалистических учений. Критерием такого разграничения является направленность государств прежде всего на реализацию либо общих задач, стоящих перед их населением, либо частных нужд отдельных индивидуумов и групп.

Согласно индивидуалистической доктрине государство представляется органом, необходимым обществу для защиты субъективных юридических прав и свобод, которыми обладают его отдельные члены. В соответствии с коллективистскими учениями государство выступает как механизм ограничения индивидуальных волеизъявлений силой закона^[18].

Отмеченные теории включают идею человеческого достоинства. Однако она понимается в индивидуалистических учениях иначе, чем в коллективистских.

Правовое регулирование в древнейших государствах осуществлялось на основе учета этой идеи как в правотворчестве, так и при реализации права. Например, подобным образом обстояли дела в древних Египте, Месопотамии, Индии и Китае.

Авторы учебника «Философия права» под редакцией О. Г. Данильяна выделяли следующие характерные признаки древневосточной цивилизации. Во-первых, ее экономической базой выступает мелиоративное земледелие. При этом земля и вода находятся в собственности государства. Во-вторых, государственная власть строится на принципах централизации с развитой бюрократией, возглавляемой правителем (царем, императором). В-третьих, большинство населения проживает в более или менее замкнутых и разрозненных сельских общинах, находясь в полной зависимости от государства. В-четвертых, человек не выделяет себя из природы и общества^[19].

С такой позицией вряд ли можно согласиться. Прежде всего население никогда не может находиться в «полной» зависимости от государства. И в древневосточных государствах индивидуумы сохраняли определенную автономию, позволявшую проявлять достоинство.

Необоснованно и утверждение, что человек не выделял себя из природы и общества. Осознание человеком себя как существа, обладающего достоинством, определенной самодостаточностью и автономией, приводит к выводу о неизбежности такого выделения.

В. Г. Графский, исследуя историю государства и права Древнего Египта, отмечает следующие характерные черты устройства египетского общества: сосредоточение власти в центре, определение центральной властью прав и обязанностей общественных групп, слабую гарантированность властью принципа собственности, преобладание произвола над законом^[20]. Перечисленные признаки явно свидетельствуют о том, что представления о человеческом достоинстве в этот период определяла преимущественно коллективистская идеология^[21]. Более всего в древнеегипетском государстве ценилось достоинство фараона, далее иерархия значимости достоинства выглядела следующим образом: высшие вельможи, жрецы, стражи, воины, писцы, контролеры. Все перечисленные входили в главные сословия, чье достоинство ценилось достаточно высоко. К второстепенным сословиям относились земледельцы, ремесленники, пастухи, торговцы, толмачи, корабельщики. Н. И. Ильинский обоснованно замечает, что положение знатного человека (а следовательно, и его достоинство. – С. Д., Т. П.) определялось тремя условиями: древностью рода, величиной землевладения, значением занимаемой должности^[22].

Единственный документ эпохи Среднего царства, составленный в виде поучения сыну (так называемое «Поучение Ахтоя»), утверждает, что деление людей на «низших» и «высших» установлено самим Богом и поэтому противиться такому положению нельзя и богопротивно. Имея в виду частые волнения, доходившие до крупных восстаний, автор другого древнеегипетского документа («Поучения гераклеопольского царя своему сыну Мерика-Ра») призывает относиться к бедным людям как к врагам царя. Здесь оправдывалось социальное неравенство, подчас отвергаемое простолюдинами. Так, об одном из крупнейших восстаний рабов и бедного простого народа против государства рассказывается в «Речении Ипувера». Восстание 1700 г. до н. э. завершилось успешно, но положение людей не изменилось^[23].

Ряд исследователей истории Древнего Египта считали, что в этом государстве достоинство человека должным образом не оценивалось. Так, К. А. Неволин писал, что на всех иностранцев египтяне смотрели с презрением^[24]. Поэтому, мол, утверждал Ф. Ф. Мартенс, законы запрещали египтянам путешествовать, не допускали никаких иностранных обычаев в Египте, даже не признавали гостеприимства^[25].

Однако анализ современной научной информации по рассматриваемому вопросу позволяет прийти совсем к другим выводам. Например, в 1272 г. до н. э. Древний Египет и Хеттское государство заключили мирный договор. Согласно этому акту перебежчиков выдавали другой стране при условии, что она обещала гуманное обращение с ними, их женами, близкими и неприкосновенность их имущества. Приводя эти сведения, О. В. Буткевич пишет, что пройдет не одно тысячелетие, когда данная норма международного права возродится в урезанном виде в европейской системе прав человека, по которой запрещается выдавать лицо (даже его государству), если индивидууму грозят в нем смертная казнь, пытки или бесчеловечное обращение^[26].

Идея человеческого достоинства нашла свое отражение и в законодательстве Месопотамии^[27]. В частности, примеры признания неравного достоинства у разных классов людей можно обнаружить в законах царя Хаммурапи, правившего Вавилоном и объединенной Месопотамией (Вавилонией) в 1792–1750 гг. до н. э. Так, ст. 200 этого документа гласит: «Если (полноправный свободный. – С. Д., Т. П.) человек выбьет зуб человека, равного себе, то должно выбить ему зуб». В ст. 201 говорится: «Если он выбьет зуб у мушкенума (неполноправного свободного человека. – С. Д., Т. П.), то он должен отвесить 1/3 мины серебра». Статья 202 предусматривает, что «если человек ударит по щеке большего по положению, чем он сам, то должно в собрании ударить его 60 раз плетью из воловьей кожи».

Последняя норма свидетельствует о значительной защите достоинства более знатного индивидуума. Кроме того, в ней следует обратить внимание на особенность наказания – публичность. В данном случае законодатель предусматривает особое, квалифицированное, умаление достоинства провинившегося, которому должны будут прилюдно – в собрании – нанести телесные повреждения плетью.

Статья 203 предусматривает, что «если кто-либо из людей ударит по щеке кого-либо из людей, кто подобен ему, то он должен отвесить 1 мину серебра». Данная норма свидетельствует о признании за людьми с определенным социальным статусом равного человеческого достоинства. Следующая же статья говорит о явно неравной ценности достоинства полностью свободного и мушкенума (частично свободного). Она гласит: «Если мушкенум ударит по щеке мушкенума, то он должен отвесить 10 сикелей серебра», что гораздо меньше, чем 1 мина.

Далее можно увидеть свидетельство еще более низкого оценивания достоинства индивидуума. В ст. 205 речь идет о наказании раба, предусмотренном за то же деяние. «Если раб человека ударит по щеке кого-либо из людей, то должно отрезать ему ухо»^[28].

В праве Древней Индии также нашла отражение идея человеческого достоинства^[29]. Здесь различная ценность людей выразилась в сословно-кастовом делении. Согласно ему государственно организованное общество включает четыре группы населения. Так, по законам Ману в государстве выделялись брахманы, кшатрии, вайшии и шудры. При этом наибольшим достоинством обладал брахман (гл. 1, ст. 88). По гл. 1 ст. 99 он, «появляясь на свет, занимает высочайшее место на земле как владыка всех созданных существ для охранения сокровищницы закона»^[30]. Наименьшее достоинство имел шудра, которому предписывалось беспрекословно служить трем высшим сословиям или варнам (гл. 1, ст. 91).

Воплощение идеи человеческого достоинства можно увидеть в содержащейся в законах Ману характеристике добродетельных людей. Скажем, законодатель следующим образом описывает то, что достойно брахмана: его платье, речи и мысли должны соответствовать его возрасту, занятию, имущественному положению, священному знанию и семейству (ст. 18 гл. IV); он должен ежедневно изучать науки (ст. 19 гл. IV); размышлять о суетности желания наслаждений (ст. 16 гл. IV); обуздывать свои страсти религиозными подвигами (ст. 35 гл. IV). Брахману следует быть настойчивым, кротким, терпеливым (ст. 246 гл. IV). Он должен находить удовольствие в истине, послушании священному закону и чистоте; обуздывать свои речи, руки и чрево (ст. 175 гл. IV).

Законодатель говорит и о том, что недостойно брахмана. Это прежде всего безбожие, ненависть, недостаток скромности, гордость, гнев, резкость, чрезмерная привязанность к наслаждениям, вступление в бесполезную вражду или спор, а также в дело, успех которого зависит от других; беззаконие, склонность сердца к несправедливости (ст. 16, 137, 138, 139, 159, 163, 171, 172 гл. IV).

Законы Ману предписывали брахману и иные элементы достойного образа жизни. Так, брахману следовало добывать средства к существованию без причинения вреда другим людям (ст. 2 гл. IV). Каждый гость в его доме должен быть почтен, по мере возможности, сиденьем, пищей, постелью, питьем (ст. 29 гл. IV). Брахман не должен обижать ни тех, у кого недостаток в членах; ни лишенных знания, ни пожилых, ни лишенных красоты или имущества, ни людей низкого происхождения (ст. 141 гл. IV).

Законы Ману определяют и достоинство царя, являющегося кшатрием. Ему надлежит защищать весь мир, быть милостивым, доблестным. В царском гневе должна обитать смерть, но наказания он обязан налагать после обдумывания. Царю следует быть правдивым, мудрым, поступать осмотрительно и понимать, как связаны между собой добродетель, удовольствие и богатство. царь должен иметь хороших советников, но при этом сам быть чистым, верным слову, поступающим по правилам священного закона (ст. 2, 3, 11, 19, 26, 31 гл. VII).

Законодатель выделяет и качества, умаляющие достоинство царя. Речь идет об изнеженности, пристрастии, лукавстве, слабоумии, алчности, неопытности, привязанности к чувственным удовольствиям (ст. 27, 30 гл. VII). Причем это умаление в законах Ману названо бесчестием. Так, здесь сказано: при наказании тех, которые не заслуживают кары, и при прощении действительных преступников царь принимает на себя большое бесчестие и идет в ад (ст. 128 гл. VII). Умаляется достоинство царя и при притеснении своих подданных (ст. 111 гл. VII)^[31].

Идея человеческого достоинства воплощалась и в древнекитайском праве^[32]. Согласно нормам последнего высшую ступень социальной иерархии в Древнем Китае занимал царь (ван). Затем шли шанская рабовладельческая аристократия и жречество. Следующую ступень занимала рабовладельческая аристократия покоренных племен. В зависимости от близости к царю аристократы наделялись титулами, которые давали право на определенные привилегии^[33]. Основная масса простого народа в Древнем Китае не была однородной с сословной точки зрения. Различия между общественными слоями находили выражение в праве. «Благородные» противопоставлялись законом и традицией как «подлым» (бесправным рабам, крепостным, оброчным невольникам), так и «простонародью» (свободному крестьянству, ремесленникам)^[34].

Древнекитайское государство в разные периоды своего существования проводило неодинаковую политику. В одни времена оно поддерживало индивидуалистические стремления к приумножению богатств у титулованной знати, ранжированного чиновничества, незнатных крупных землевладельцев и купцов. На других исторических этапах своего существования это государство поступало иначе. Так, когда рост крупного землевладения, сопровождаемый массовым обезземеливанием крестьян-общинников, начинал подтачивать основы существования податного крестьянства, катастрофическое сокращение числа налогоплательщиков вынуждало государство с помощью реформ, имевших преимущественно коллективистский характер, ограждать народные массы от разорения. Например, в 119 г. до н. э. ханский император Уди издал указ о конфискации у крупных землевладельцев (купцов и ростовщиков) частных земель и рабов. Им был введен большой налог на крупные состояния. Еще более радикальная попытка ограничить рост крупного землевладения была предпринята императором Ван Маном в 9 г. до н. э. Он попытался провести перераспределение земельного фонда. Вся земля была объявлена императорской собственностью, запрещалась ее купля-продажа. Однако этот запрет был снят под давлением его противников ровно через три года^[35].

Охарактеризованные древнейшие государства в современной научной литературе весьма часто определяются как земледельческие или аграрные^[36]. К этому историческому типу государств, существовавшему со времени появления государственной организации вплоть до перехода человечества к индустриальной или промышленной цивилизации, относятся также государственно организованные общества Древней Греции и Древнего Рима.

В политических учениях и праве древнегреческих государств, республиканского и имперского Рима идея человеческого достоинства воплощалась не в меньшей степени, чем на Древнем Востоке. Первые свидетельства этого уже были отмечены, когда давалась характеристика идеи человеческого достоинства в работах Гесиода. Ведь он жил в одном из древнегреческих полисов.

В этих государственных организациях существовали разные политические порядки. Однако все такие устройства объединяло деление людей на свободных полноправных и неполноправных индивидуумов. К последним, в частности, относились в каждом полисе переселенцы из других подобных организаций, еще не получившие полноты гражданских прав. К тому же в каждом полисе имелись рабы. За ними не признавалось вообще никакого человеческого достоинства.

В полисах имели место как в основном коллективистские, так и преимущественно индивидуалистические порядки. Классическим примером преимущественно индивидуалистической организации в Древней Греции выступает Афинское государство. Здесь между свободными людьми уживались крайности богатства и бедности, соперничали различные политические идеологии. Государство оставляло в распоряжении граждан очень значительную часть заработанных ими средств, которую они могли тратить в соответствии с их индивидуальными желаниями. Г. Еллинек отмечал, что афинское гражданское право, включавшее многочисленные институты, реализовывало указанные стремления достаточно успешно^[37].

Классическим примером в основном коллективистских порядков в Древней Греции выступает Спарта. В ней законодательством поддерживалось имущественное равенство всех граждан, а также их единомыслие. Очень большая часть средств этих лиц тратилась на общегосударственные программы, например, на обеспечение военного могущества государства. Здесь порицались граждане, которые выказывали желание пренебрегать общегосударственными программами в личных интересах.

Как афинские, так и спартанские порядки вызывали у других полисов стремление к подражанию. Поэтому вся Греция была разделена на два лагеря, между которыми шел спор о наилучшей организации государственной жизни. Аргументы в эту дискуссию обильно поступали из произведений великих древнегреческих мыслителей, и прежде всего из работ Платона и Аристотеля.

Представителем преимущественно коллективистской идеологии был Платон^[38]. В диалоге «Государство» он, рисуя картину идеального общественного строя, обосновывает неизбежность сотрудничества людей, желающих удовлетворить свои потребности. Действующим совместно для достижения своих целей индивидам, по Платону, необходимо государство, которое бы служило всем, а не какой-либо группе или части населения. При этом Платон считал необходимой иерархию сословий, но осуждал крайности бедности и богатства. Говоря об аристократии как о предпочтительной форме государства, Платон утверждал, что в таком сообществе властвовать должны самые лучшие, то есть достойные, люди. Их он называл философами. Они по своей природе стремятся к овладению всеми видами знаний, существующих в государстве, а также способны к абстрактному мышлению. Благодаря перечисленным качествам философы понимают гораздо яснее, чем остальные люди, то, в чем заключается общее благо всех граждан государства.

Как считал Платон, философам должны помогать проводить идеи общего блага в жизнь представители второго по достоинству сословия в государстве. Его Платон именовал воинами. Из членов этого сословия нужно комплектовать костяк всего государственного аппарата. Отличительной чертой воинов является беспрекословное подчинение философам. К тому же воины способны в высшей степени эффективно проводить в жизнь адресованные им распоряжения членов высшего сословия.

Наконец, Платон выделял еще и сословие граждан государства, обладавшее меньшим достоинством, чем воины. В эту социальную группу входят разнообразные производители материальных благ, равно как и лица, выступающие посредниками в обменах такими ценностями. По Платону, членам данного сословия надлежит находиться под властью философов и воинов. В противном случае члены третьего сословия не могли бы надлежащим образом удовлетворять собственные потребности.

По мнению Платона, все формы государства, кроме аристократии, хуже ее. Дело в том, что только при аристократии власть принадлежит самым достойным людям. В результате этого государство способно процветать. При всякой другой форме государства его благополучие невозможно. Так, правление олигархов приводит к усилению раскола на богатых и бедных. Народ запугивают и подавляют. В итоге указанной политики происходит государственный переворот и устанавливается демократия. Ее недостатками являются уравнивание людей разного достоинства, некомпетентность, пренебрежение к знанию, к заслугам; применение жребия при замещении государственных должностей^[39].