Текст книги "Траектория полета"
Автор книги: Сергей Дубянский
Жанр: Социальная фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
– Это не твоя забота – туда не лезь, – Юра покачал головой, – есть у нас Ирина Олеговна, которая все знает и все делает; твоя задача – каждый день собирать выручку и отвозить ей. У девчонок есть еще журналы – они там свой учет ведут, хотя не вижу в этом особого смысла; все равно сидят на окладах. Из полученных сумм бери себе на бензин и мелкие расходы, но записывай, куда и сколько потрачено.
– Мелкие – это?.. – Леша прищурился.
– Ну, до пол-лимона – где-то так.
Со вчерашнего дня Леша перестал удивляться подобным цифрам, поэтому молча кивнул – если Юра считает подобные расходы «мелкими», значит, так оно и есть.
– Главное, все фиксируй. Пойми, это не пуско-наладка; там сегодня я взял бутылку, завтра – ты, а по закуске сочтемся. Это – бизнес!.. Так, – Юра подошел к шкафу, где отдельно от выставочных бутылок стояли аккуратные ряды папок, – здесь деятельность по каждой точке до последнего пу́ка – на досуге посмотришь, и чтоб у тебя все было также четко. Возникнет что – звони Ирине; я вас сегодня тоже познакомлю. Если вопросов нет, поехали представлять нового управляющего, и запомни главное – все эти девочки не подружки твои, а дешевая рабочая сила; с ними не сюсюкать надо, а строить; чтоб они честь тебе отдавали!.. Ну, фигурально, конечно, а то перед боссом они все с радостью и юбки задерут; только потом проблем не оберешься. Все, поехали – время поджимает.
Представление прошло так быстро, что Леша даже не понял, восприняли его всерьез или нет; только вороватая Ольга, вроде, облегченно вздохнула, когда Юра объявил, что теперь все решения принимает Алексей Николаевич, и ее дальнейшая судьба зависит исключительно от него.
Потом они познакомились с Ириной Олеговной, которая оказалась моложе, чем ожидал Леша, но уж слишком деловой и холодной; даже улыбалась она одними тонкими губами, словно навешивая улыбку на лицо. Зато квартира у нее была трехкомнатная, с дорогой мебелью, и по ней, замирая на каждое резкое движение гостей, понуро бродил огромный ротвейлер.
– Если можно, Алексей Николаевич, – сказала она равнодушно, – приезжайте не раньше одиннадцати утра – работаю я дома и день у меня рано не начинается.
– Хорошо, – Леша кивнул, почему-то решив, что дружеские отношения у них сложатся вряд ли.
Когда они вышли, Юра снова посмотрел на часы.
– Все, Лех. Теперь отвези меня на «Каскад» и можешь приступать к самостоятельной работе.
– Куда тебя отвезти?.. – искренне удивился Леша, зная, что «Каскад» всегда являлся секретным заводом, так как выпускал системы наведения ракет, – ты еще и там работаешь?
– А как же? – Юра засмеялся, – заводы – это наш крест!
– Слушай, – вспомнил Леша, – если я сегодня пораньше деньги соберу, ничего? А то надо, пока светло, в гараже навести порядок – на улице тачку бросать стрёмно.
– Ну, а я-то при чем? – Юра пожал плечами, – надо раньше, значит, давай раньше – рули сам; ты теперь командир.
Последняя фраза выглядела как-то основополагающе, и Леша принялся судорожно соображать, не забыл ли спросить что-нибудь жизненно важное, но ничего придумать не мог. Все, вроде, казалось предельно ясно, кроме одного – с чего начинать завтрашний день; только спрашивать об этом было б глупо.
На завод они въехали беспрепятственно – Юра лишь махнул грозному охраннику; потом указал на ворота с кривой белой надписью «Склад № 5». Леша притормозил у ворот, и когда Юра открыл дверь, ощутил жуткую тишину.
– Удачи, – шеф выпрыгнул из машины, – народ не распускай, но и не зверствуй особо. Увидимся через неделю.
Куда он пошел, Леша даже не посмотрел – заводской пейзаж навевал ностальгические воспоминания, но нигде не было ни одного человека в спецовке, не шумели станки, не ездили кары; это был мертвый, разрушающийся мир, который хотелось побыстрее покинуть, чтоб не травить душу.
С территории Лешу выпустили так же свободно, подняв шлагбаум и даже не спросив никаких документов. …И это режимное предприятие! Хотя, о чем я? Кончились все режимы, все предприятия, и к этому пора привыкать…
Отъехав метров сто, Леша взглянул на часы. …Пять. Нормально. Сейчас поеду в «кабинет», полистаю бумаги, чтоб хоть владеть вопросом… жалко, конечно, кооператив – там все было привычнее, но если военные заводы в таком состоянии, то какая тут пуско-наладка! Женька, вот, сразу просек, к чему оно идет, и Юрка тоже… один я – идеалист хренов…
Людей «У Анюты» оказалось много. Разбившись на пары и тройки, они что-то обсуждали, пуская в низкий потолок струйки дыма, который висел тяжелым облаком; при этом обсуждения могли мгновенно превратиться, как в перебранку, так и в пьяные братания – такое обилие неконтролирующих себя здоровых мужиков даже в Леше вызвало дискомфорт; с минуту он стоял, наблюдая, как уверенно его новые подчиненные манипулируют агрессивной толпой, и решил, что эти девочки без всяких охранников, сами кого угодно поставят на место.
Леша не стал мешать им работать и обойдя домик, зашел с черного хода, ключ от которого Юра отдал ему еще днем.
Когда он долистывал третью папку, в дверь заглянула Галя.
– Извините, а я смотрю – дверь открыта, – она хотела уйти, но Леша остановил ее.
– Галь, у меня сегодня куча дел – первый день, сама понимаешь, поэтому я выручку сейчас сниму, а завтра уже будем работать по старому графику.
– Как скажете, – девушка равнодушно пожала плечами, – только мы ничего еще не считали – сами видите, что делается. Вы уж тогда посчитайте сами и запишите – нам для учета.
– Считать можно без тебя?
– Мы с Юрием Валентиновичем два года работаем – он нас никогда не обманывал и мы его тоже! Извините, а то там народ.
Уезжал Леша с каким-то двояким чувством – все на точке, вроде, было правильно, и вмешательство его фактически даже не требовалось, но ему хотелось, например, поговорить с той же Галей по душам, иначе не испытывал он внутреннего уюта, который был для него очень важен в любой работе.
…Ладно, что мне с ними, детей крестить? – он уселся в машину, – может, они просто замотанные – попробуй, целый день пообщайся с таким контингентом!.. Так, теперь на самую дальнюю точку… Сунув пакет с деньгами под заднее сиденье, Леша свернул к мосту, ведшему на Левый Берег.
Зонтик, под которым они сидели с Юрой, облюбовала группа ребят и девчонок, уставившая весь стол бутылками с вином, хотя есть ли им восемнадцать, определить было трудно. …Наверное, кому-нибудь есть, иначе б их не обслуживали, – решил Леша, открывая дверь. Внутри сидело всего несколько посетителей, и Юля читала, сидя за стойкой; на звук шагов она вскинула голову.
– Ой, Алексей Николаевич! – и покраснев, спрятала книгу.
– Добрый вечер, Юленька, – Леша улыбнулся. Ему почему-то захотелось называть ее именно так – может, потому что она была моложе остальных девушек, а, может, лицо ее было какое-то по-детски милое, – как ты тут?
– Хорошо. «Пляжная» публика прошла, а «парковая» пойдет через час, когда аттракционы заработают – сейчас затишье, – она виновато улыбнулась, – я здесь все знаю; у меня свои клиенты…
– Юль, – перебил Леша, – запомни – все у нас будет хорошо, поэтому не надо рисоваться, а просто давай жить дружно.
– Давайте, – Юля подняла взгляд (Леша б назвал его счастливым, но разве для счастья нужно так мало?..) – я люблю жить дружно. Вы простите, – она смущенно отвернулась, – я подумала… сами знаете, как сейчас трудно с работой, а каждый старается своих пристроить…
– А ты не думай всякие глупости, – он погладил ее маленькую руку, добравшись до самых кончиков пальцев, – я, собственно, за деньгами приехал – позже не получится, а с завтрашнего дня вернемся к графику.
– Пожалуйста, – она осторожно освободила руку, и наклонившись, извлекла обычную обувную коробку, – здесь пока шестьсот двадцать три тысячи.
– Даже посчитала? – удивился Леша.
– Так время было, – она переложила деньги в пакет.
– Все, Юленька, – Леша забрал пакет, – поеду к остальным, а то все тоже, небось, трясутся за свое будущее, – он решил, что здесь общаться ему будет легче и приятнее всего, поэтому игриво подмигнул, – до завтра.
– До завтра, Алексей Николаевич.
…Интересно, я ему понравилась?.. Ну, как девушка… Господи, да зачем я ему?.. Он на таких, небось, и не смотрит… хотя сказал – все у нас будет хорошо. Что, вот, он имел в виду?..
На выходе Леша оглянулся – Юля задумчиво смотрела ему вслед. …Славная девочка, – бросил второй пакет к первому, – ладно, еще познакомимся поближе, а теперь в Юго-Западный. Ох, уж эта Ольга – моя головная боль!.. А если там народ? Это ж не поговоришь – закрываться надо… да я и не знаю, о чем… а чего я должен говорить – пусть она говорит!.. Леша вырулил на проспект и поехал обратно к мосту.
«У Ольги» было, на удивление, пусто; лишь два алкаша шептались о чем-то, тыча сигаретами чуть не в лицо друг другу.
– Добрый вечер, – Леша оперся о стойку, пытаясь поймать взгляд девушки, но он все время ускользал, прыгая со столиков на стену, потом в окно.
– Добрый вечер, Алексей Николаевич. У меня, правда, ничего нет – хотите проверить?
– Не хочу, – Леша покачал головой.
– Но вы ж за этим приехали – я знаю… – в ее глазах появились слезы, – Алексей Николаевич, я не могу потерять это место – у меня ребенок, мать больная! На что мы будем жить? Хотите, – Ольга шмыгнула носом, – я возмещу, сколько скажете? В пределах зарплаты, конечно – больше у меня все равно нет…
Леше стало безумно жаль ее, и если б этот бизнес принадлежал ему, он бы, наверное, махнул на все рукой, но с таким подходом можно было и самому оказаться на улице.
– Оль, я не собираюсь тебя наказывать – я человек не злой и не мстительный, – сказал он строго, – но очень вредный, и могу хоть каждый день устраивать тебе подставы, поэтому давай сразу договоримся – если вчерашняя ситуация повторится еще хоть раз, ты сама пишешь заявление и молча уходишь – без слез, без истерик, не рассказывая про голодающих детей. Молча, поняла?
– Да…
– Вот, и взвесь, стоит оно того или нет. А я, в свою очередь, обещаю, что мы навсегда закрываем тему твоего позорного прошлого и начинаем новую жизнь. Устраивает?
– Да… Алексей Николаевич, честное слово, я больше…
– Это ты о чем? – перебил Леша с улыбкой, – напомни, а то я не в курсе или, может, забыл… все, Оль, давай, заберу выручку, а то у меня еще куча дел, и сегодня я уже не приеду, – мысль пришла спонтанно – Леша насупил брови и заговорщически повторил, – сегодня я уже не приеду, поняла?
– Больше вы меня не проведете, – в первый раз Ольга улыбнулась, пусть робко, но Леша посчитал это своей победой, – вот, – она достала пакет, – там все посчитано. Спасибо вам, Алексей Николаевич.
– Пожалуйста.
…И не так страшен черт, как его малюют, – подумал он весело, возвращаясь к машине, – все можно решить по-человечески. Но если обманет!.. Ей-богу, я стану хуже Юрки!.. – Леша посмотрел на часы, – сейчас в Северном по быстрому отстреляюсь и могу даже свою Ольку забрать с работы. Вот, она обрадуется! А потом пойдем вместе разбирать гараж…
Когда Леша остановился «У Снежаны», из машины ему показалось, что в зале совсем пусто, но войдя, он увидел мужчину с чашкой кофе, уткнувшегося в газету, и двух смешливых подружек с сигаретами и пивом. Вика стояла за стойкой и явно скучала.
– Ой, Алексей Николаевич, – видно было, что она обрадовалась, – какой вы стали красивый!
– Я, по-моему, и днем был таким же.
– Днем, да. Зато вчера вы были такой… импозантный.
…Вот, стерва, – беззлобно подумал Леша и улыбнулся.
– Положение обязывает – кто был ничем, тот станет всем.
– А вы с Юрием Валентиновичем давно знакомы?
– Давно, – Леша мечтательно вздохнул, – мы с ним весь Советский Союз исколесили, от Хабаровска до Вильнюса.
– Как интересно, – Вика села, – а я в ларьке работала, но там хозяин – сволочь. Товар привезет, прям, в коробках свалит, накладные сунет и сразу смоется, а мы потом считаем – то того не хватает, то этого, и на нас же эти недостачи списывал. В итоге, зарплата выходила – шиш да ни шиша. А Юрий Валентинович у меня сигареты покупал. Я ему как-то пожаловалась, так он меня и позвал сюда.
– Правильно сделал, – Леша понял, что разговор опять склоняется к борьбе за место под солнцем, – Юрка, вообще, в людях разбирается. Смотри, какие вы молодцы, как все здесь здорово оборудовали. Когда человек на своем месте, что ж тут можно возразить?
Вика довольно улыбнулась.
– Ой, Алексей Николаевич, вы не представляете, что здесь было! А мы ж со Снежанкой в строительном учились, так пригласили друзей-дизайнеров – они нам все спроектировали, отделали, причем, почти бесплатно. Я хотела, чтоб мы назывались «Виктория», но Юрий Валентинович выбрал Снежанку, – она взяла со стойки сигареты и хитро посмотрела на Лешу, – а вы мне тоже будете запрещать здесь курить или нет?.. Ну, Алексей Николаевич, – погладила его по руке, – смотрите, посетителей нет, тем более, Снежанки тоже – я ж зал не брошу. Можно, да?..
– А где Снежана?
– Она сейчас придет – пока народа нет, на рынок выскочила за всякой мелочью. Юрий Валентинович разве вам не говорил, что мы сами все покупаем?
– Говорил.
– Ну, вот, – она достала сигарету, – так можно?
– Можно.
– Класс! А чтоб дым выгонять, вы б нам вентилятор купили, – Вика затянулась, – а лучше – два. Смотрите, духота какая, а вечером еще народу набьется!..
– Думаю, вопрос решаемый.
– Во-во, – Вика скептически вздохнула, – Юрий Валентинович почти теми же словами говорил.
– У него масса других проблем, а я только вами всеми заниматься буду.
– Это хорошо.
В зал вошла пара с ребенком, и Вика затушила сигарету; выслушав заказ, ловко наполнила вином высокие стаканы, бросила туда кусочки льда; в третий стакан налила сок, взяла деньги и отсчитав сдачу, снова повернулась к Леше.
– Вам нравится у нас?
– Нравится.
– Лучше, чем у других?
– Лучше.
– Так и заезжайте – не по работе, а просто отдохнуть.
– Заеду, тем более, живу тут недалеко. А сейчас я хочу забрать выручку…
– Да там мало еще, – Вика махнула рукой, – если вы рядом живете, так приходите к закрытию.
– Черт, как-то не подумал, – Леша почесал затылок, – точно, тут-то два шага; заодно винца выпью после работы.
– А мы со Снежанкой тоже не откажемся, – Вика засмеялась, – мы – девчонки компанейские.
– Тогда до вечера, – заспешил Леша, видя, как в зал сначала зашли двое ребят, а за ними мокрый от пота мужчина.
…Этим компанейским палец в рот не клади – всю руку оттяпают, – подумал он, но впечатление все равно осталось радостное, – все отлично, и за Олькой успеваю; разберем в гараже, а потом схожу, посижу, понаблюдаю, как девчонки работают… или, может, Ольку тоже взять?.. Нет, лучше ее сюда не водить, а то еще ревновать начнет – у женщин же одно на уме…
Областная больница находилась в лесу за городом, и проезжая по трассе, Леша удивился, когда гаишник приветливо помахал ему, но потом понял, что это старлей Володя.
…Во, работенка! – подумал Леша весело, – и за это буду еще получать мешок денег! Ай да, Юрка!.. А говорят, что друзья ничего не стоят, что все меня бросили!..
Олю он увидел на автобусной остановке среди двух десятков таких же бедолаг, старавшихся, еще не видя вожделенного транспорта, уже выдвинуться в первые ряды; посигналил – обернулись многие, но не она.
– Оль! – Леша высунулся в окно, – поехали!
…Господи!.. – он увидел вспыхнувшее на ее лице счастье, – я-то ладно – мне ни к чему не привыкать, но даже ради одного того, чтоб видеть ее такой, стоит всем этим заниматься!..
Оля забралась на переднее сиденье.
– Как здорово! – она обхватила Лешину шею, – ты теперь всегда будешь приезжать за мной?
– Пока не знаю, – едва отъехав от остановки, он принялся в подробностях рассказывать весь свой первый рабочий день.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Юра выехал в ночь, когда не было машин и светофоры сонно моргали желтыми глазами; лихо пролетел мимо безжизненного поста ГАИ, мимо нагромождения уродливых, вычурных монстров, возведенных «новыми русскими», обалдевшими от внезапно свалившегося на них богатства, и понесся дальше в направлении Курска. Он хорошо знал эту трассу – знал даже в каких кустах будут прятаться гаишники, выходящие с утра на заработки, поэтому спокойно держал сто тридцать, распугивая редкие встречные.
Путь предстоял не близкий – через всю Украину и дальше в Молдову, в ставшие почти родными Бендеры.
По обеим сторонам мелькали огоньки деревень – даже в темноте Юра мог перечислить их все до самой российско-украинской границы, поэтому ехать было скучно.
…Что ж могло случиться? Целый месяц – тишина. Не может же все, вот так внезапно, оборваться?.. – предварительно Юра оставил Григорию сообщение на автоответчике, чтоб ждал его в обычном месте в обычное время, – а если он все-таки не придет?.. Конец ищите в начале, – вспомнил он чье-то гениальное изречение, и поскольку голова была свободна, стал в подробностях восстанавливать ход странных событий, вылившихся в нечто похожее на пресловутую «американскую мечту», только на русский лад. А началось все еще во времена старого, доброго, хоть так и недостроенного социализма, когда слово «бизнес» считалось ругательным или, как тогда говорили, «чуждым нашему мировоззрению и образу жизни»; когда еще была жива пуско-наладка.
Юра прилетел откуда-то двадцатого декабря – дата осталась в памяти, потому что с двадцать восьмого он планировал уйти в отпуск. Родной отдел сидел без плана и, естественно, без годовой премии и тринадцатой зарплаты, поэтому срочно требовались деньги. Юра не помнил сколько именно, но при своем нынешнем положении мог бы запросто достать их из кармана и внести в заводскую кассу. Но это теперь, а тогда шеф уговорил-таки его на три дня слетать в Молдавию, чтоб вывести из распора пресс и устранить утечку воздуха – молдаване обещали оплатить эти пустяшные работы, как капитальный ремонт.
Погода в тот день даже отдаленно не напоминала конец декабря, навевая мысли, скорее, о пальме, чем о елке – небо сеяло мелким дождем, под ногами стояли лужи, и набухшие темно-коричневые почки прятались в прозрачные коконы капель; к тому же над аэропортом висел туман, прорезаемый лишь кинжалами прожекторов. Однако, как ни странно, самолеты, и взлетали, и садились, и билеты были. Юра даже удивился, что все складывается так гладко – обычно под праздники приходилось добираться, и в тамбурах, и вагонах-ресторанах, в товарняках и на третьих полках, летать на вертолетах и «почтарях»; как-то он даже бежал за самолетом, вырулившим на взлетную полосу…
…Значит, Кишинев закроют, – решил он, – не бывает, чтоб я, да без приключений… Тем не менее, самолет приземлился в аэропорту Кишинева точно по расписанию.
На автовокзале, когда Юра встал в хвост длиннющей очереди в кассу, из толпы вдруг вынырнул худенький паренек.
– Кому на Бендеры? Есть два места – вон, синий автобус «Кишинев – Каушаны».
Юра первым устремился к выходу и уже через полчаса ехал мимо зимних виноградников, раскинувшихся на склонах невысоких холмов. …Значит, в гостиницу не устроюсь, – он посмотрел на часы, – половина десятого. Темень, хоть глаз выколи… тут, не то, что гостиницу не найдешь, а как бы, вообще, мимо этих Бендер не проехать… Он повернулся к сидящему рядом толстому, сонному молдаванину, обнимавшему, стоящую на коленях, пухлую сумку.
– Скажите, Бендеры – это скоро?
Тот открыл глаза, покрутил головой, пытаясь сориентироваться, и выдохнул вместе с легким перегаром:
– Я тоже там схожу, – и снова закрыл глаза.
Ехали долго, и Юра тоже начал дремать, когда сосед наконец зашевелился, заерзал, тря руками лицо.
– Въезжаем, – он слегка толкнул Юру, – тебе куда надо-то?
– Для начала в гостиницу.
– «Нистру» у нас гостиница. Я покажу, а то заблудишься. Темновато тут по вечерам.
За окном Юра с трудом разглядел маленькие домики, узкие улочки и даже колодцы с журавлями.
– Пора, – молдаванин встал, загородив весь проход, – у поворота останови, Назар, – сказал он шоферу.
– Конечно, дядя Гриша!
Дверь открылась; вышли только они двое, и автобус, взревев, пополз дальше – туда, куда указывала голубая светящаяся стрелка «Каушаны».
– Отсюда до гостиницы полчаса пешком. Пошли. Кстати, меня Григорием зовут.
– Юрий. Слушай, Григорий, механический завод у вас есть, да? – Юра решил до конца использовать добровольного гида, – завтра с утра как мне его найти? Пресс им делать буду.
– Стоп! – Григорий остановился, – а тогда зачем нам в гостиницу через весь город топать? Вон, – он показал рукой на светящиеся огни девятиэтажки, – это общежитие механического завода; там же их гостиница, а слева сам завод. Идем.
По мере приближения к большим домам, навстречу стали попадаться люди, и с каждым Григорий останавливался, жал руку, перебрасывался ничего не значащими фразами – это жутко раздражало, потому что Юре хотелось поскорее устроиться, принять горячий душ, поужинать…
– По-моему, тебя в этом городе все знают, – заметил он безо всякого любопытства, а чтоб напомнить о себе, ведь Григорий шел впереди и, казалось, вовсе забыл о нем.
– Знают. И я всех знаю. Один раз выпивши шел, и забрали меня, – Григорий засмеялся, – привозят в отделение, а там Семен сидит, начальник. Вы кого, говорит, идиоты, привезли? Это же мэр города Бендеры! А они, пацаны эти, которые забирали, стоят, глазами хлопают. А Семен встает – это ж, Гриша Чабан! Еще раз увидите, берите и немедленно домой его. Во, как!..
– Так ты что, правда, мэр?
– Я – учитель труда! Городишко-то маленький – сто тысяч всего; вот и считай: треть города – бывшие ученики, еще треть – родители нынешних, а еще треть – те, кому я телевизоры чинил. Я ж электронщик по образованию, правда, давно это было…. Стой! – он схватил Юру за руку, – а, вот, этого Бармалея мы сейчас заберем с собой. Сашуля, ну-ка иди сюда! Ну, смелее…
– Здорово, Гриш, – вблизи «Сашуля» оказался большим, нескладным и улыбающимся, – тебе чего?
– Мне ничего, а, вот, тебе «чего». Человека к тебе веду. Какой-то пресс, говорит, будет делать, – он повернулся к Юре, – а это, знаешь, кто? Главный механик твоего механического завода. Во, встреча! – Гриша потер руки, – Сашуль, магарыч готовь.
– За мной не задержится, – он протянул Юре руку – Саша. Мужики, а пойдемте ко мне. Сейчас жене позвоню. Пока дойдем, она стол организует.
– Мне б сначала в гостиницу устроиться.
– Чудак, вот же она, – Саша засмеялся, – сейчас зайдем, и никаких вопросов не будет.
Поселили Юру, и правда, мгновенно, даже без заполнения анкеты; и номер дали шикарный – двухкомнатный, с цветным телевизором и душем, из которого сразу потекла горячая вода. Только, вот, близкое знакомство с главным механиком, конечно, было важнее водных процедур, поэтому, вздохнув, Юра бросил сумку и спустился вниз.
За это время, «Сашуля» успел позвонить жене, и они, все вместе, отправились в соседний дом. Жена, которую звали Зоей, была маленькой кругленькой и улыбчивой; когда Юра сказал, откуда приехал, она даже всплеснула руками.
– У меня ж дядя в Воронеже! Я адрес найду – обязательно привет передайте!
– Передам, – Юра решил, что с этим заводом стоит дружить – оборудования здесь должно быть много, денег тоже, а при таких, почти родственных отношениях, любые вопросы можно будет решать не напрягаясь.
Потом все уселись за стол, и Гриша достал из сумки пятилитровую канистру вина, которую вез «от кума». Юра попробовал его и понял – все, что, бутилировано в Москве, не имеет к Молдавии никакого отношения. Стоило ему сказать об этом, как Гриша немедленно затребовал адрес, чтоб самолетом «перебросить канистрочку к праздничку».
Собственно, с этого адреса все и началось. Кто б мог тогда подумать, что клочку бумаги с рваными краями, Юра будет обязан своим нынешним положением!..
Из «распора» вывести пресс ему удалось уже к обеду следующего дня, но с утечкой воздуха дело обстояло хуже – полетела манжета, а в ЗИПе оказался сплошной брак. Впрочем, Юру это не удивило – сборщики обычно бросали туда, что не попадя, лишь бы совпадало количество.
Вечером Юра с Сашей сидели за остатками канистры, обдумывая ситуацию.
– Как я понял, вашей конторе срочно нужны деньги, – сказал Саша, – а мне через четыре дня нужна манжета – на четыре дня деталей для сборки хватит. Предлагаю вариант: я подписываю акты, и ты завтра летишь домой; ваши снимают с нас деньги, но чтоб до двадцать шестого ты привез манжету.
– Вообще-то, я в отпуск собираюсь, – Юра вздохнул, – два года не был, а тут жена путевки на турбазу достала; я ж рыбак…
– Пусть не ты, – перебил Саша, – неужто у вас никто больше манжету не поставит?.. Скажи честно, можно так сделать?
– Честно. Можно, – Юра смотрел в ясные Сашины глаза – он был совсем не похож на привычных главных механиков, и слова говорил какие-то «неправильные»:
– Юр, – сказал он, – я тебе верю, но ты уж не подведи – у нас ведь тоже годовой план горит.
– Кровью расписываться не буду, но слово даю.
– Вот и договорились, – Саша наполнил стаканы, – давай помогать друг другу. Кстати, если надумаешь, приезжай к нам в августе-сентябре, не пожалеешь; тут тебе, и виноград, и погода, и море теплое – до Одессы-то ехать, всего – ничего…
Акт они подписали уже утром, и Юра сразу рванул в Кишинев. В аэропорт он приехал за полтора часа до воронежского рейса, но билеты снова были!
Сейчас Юра думал, что это какое-то провидение так четко расчищало перед ним путь к будущим успехам, а тогда просто сидел в салоне самолета, глядя на плывшие под крылом черные квадраты виноградников и прилепившиеся к ним деревни, словно сваленные в беспорядке спичечные коробки…
Утром Юра примчался в отдел и вручил шефу акты.
– Но пресс не работает, – добавил он, – надо, кровь из носа, до двадцать шестого поставить им манжету. Я им слово дал.
Услышав насчет «слова», Федор Николаевич хмыкнул.
– И кто ж к этим цыганам на Новый год поедет? Объясним, что праздники – билетов нет; подождут числа до десятого января – ничего с ними не случится.
Юра помнил, в каком был бешенстве, и впервые в жизни устроил настоящую матерную истерику, но понял, что стена непробиваема, когда шеф сказал:
– Во-первых, обещать специалистов ты права не имеешь, потому что начальник отдела все-таки я; а, во-вторых, пусть твои молдаване подают в арбитраж, – и многозначительно похлопал по папке с актами, – сегодня же дам им телеграмму, чтоб ждали специалистов после десятого января.
Юра тогда вышел, хлопнув дверью; за бутылку раздобыл на сборке комплект нормальных манжет и на свои деньги, безо всякой командировки, вместо отпуска полетел обратно в Бендеры. Там очень удивились, увидев именно его, но тогда они и подружились по-настоящему, причем, не столько с Сашей, воспринявшим все как элементарную порядочность, сколько с эмоциональным Гришей, который возвел Юру в ранг героев.
С тех пор каждое лето Юра вместе с семьей приезжал в Молдавию, а Гриша, пользуясь своими связями, организовывал им отдых, то на Черном море, то на Днестре в небольшом рыбацком поселке, а один раз даже возил в Румынию, где у него тоже оказалась куча друзей и троюродных родственников.
Потом все рухнуло, а всем понятное слово «спекуляция» обрело красивое и звучное импортное название – «бизнес».
Россия, только пережившая кошмар антиалкогольной компании, шок от развала Союза, от невиданной никогда свободы, сопровождавшейся потерей работы и обнищанием, нуждалась в средстве морального успокоения, а таким средством для русского человека могла являться только водка, которая стала снова свободно появляться на прилавках.
Юра долго искал выходы на Воронежскую ликерку, но сумел лишь завести контакт с двумя охранниками, таскавшими ворованный спирт. Это не приносило безумных барышей, но пока все метались в поисках своего места в новой экономической ситуации, позволяло существовать вполне сносно. Хотя сам процесс зарабатывания этих денег был ужасно противен: какие-то грязные квартиры и полуразвалившиеся частные дома, снимаемые максимум на пару месяца; запах разведенного в ванне спирта, от которого к вечеру начинала дико болеть голова; мешки и банановые ящики с готовой продукцией, которые, чтоб не привлекать внимания соседей, вывозились поздним вечером в багажнике «Жигулей»; постоянный страх, когда каждого милиционера приходилось объезжать за три квартала, а потом самому разгружать «водку» в ларьки к азербайджанцам, которые норовили, если не «кинуть», то всячески оттянуть расчет…
И вдруг в одночасье все изменилось. Юра прекрасно помнил тот день – прямо перед гаишником заглохла его «копейка», груженая водкой. Пока он судорожно думал, как достать инструменты, не показывая содержимое багажника, гаишник уже направился в его сторону, и тут, словно ниоткуда, возник темно-синий БМВ, из которого вышел Женька Глухов. Он подцепил «Жигули» на буксир, и те завелись; потом они вместе отвезли товар, и азеры почему-то решили расплатиться сразу, и за эту, и за предыдущую партию. (После Юра не раз размышлял, как он решился проделывать свои манипуляции при Женьке, которого не видел столько лет, и не знал, можно ли ему доверять, но в тот момент эта мысль даже не возникла).
А через три дня из Бендер прилетел Гриша с идеей гнать из независимой Молдовы спирт, и здесь делать из него водку. Это уже должны были быть не ванны, а самый настоящий завод. На его создание требовались деньги, и Юра, оценив Женин автомобиль, здраво рассудил, что лучшего спонсора не найти; Женька сказал «да», и тут начались настоящие чудеса.
Помещение нашлось совершенно невероятным образом – его предложил пьяный мужик – бывший завскладом, который приватизировал свой склад за только появившиеся ваучеры, но запил, и теперь отдавал его «за стакан портвейна». Оборудование втихаря сделали на родном заводе. Рабочие тоже возникли сами собой – три семьи из Украины, приехавшие, чтоб разбогатеть, но не нашедшие вообще никакой работы, согласились пахать в три смены и жить в том же складе.
Постепенно Юра обрастал связями – он ходил в баню с сотрудниками администрации, пил водку с представителем Президента; потом Женька организовал ему кредит, и появился еще один цех на территории разоренного завода «Каскад»…
Короче, пока таможня и пограничники блокировали перевалы на границе с Грузией, а ФСБ ловило «левый» спирт в Осетии, он лился по широкой украинской степи, просачиваясь через две границы по известным только водителям тропам. Именно, тогда Юра окончательно уверовал, что он самый везучий человек на свете – надо только сильно захотеть и все у него получится.
Чтоб легализировать свое положение, Юра открыл фирму, на которую стал официально получать из той же Молдавии вино; тогда возникла и розничная сеть. Он стал уважаемым коммерсантом – однажды ему даже пришла блажь принять участие в благотворительной акции, но, как назло, в этот день потребовалось срочно уехать.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.