Текст книги "Беспечность волхвов. Часть 1"

Коган

Юлиан Федорович Коган исполнял обязанности научного секретаря в НИИ, в котором трудился и Леонид Михайлович Богданов. В его распоряжении был отдельный кабинет и секретарша. Трудился он на этом поприще довольно давно. Среди сотрудников Юлиан Федорович слыл покладистым и отзывчивым человеком. Научные изыскания Коган оставил довольно давно. Но в юности он добился довольно значительных научных успехов. Защитил диссертации, сначала кандидатскую, затем докторскую. Теперь на своем посту он занимался не менее важным делом: курировал научные направления института и контролировал качество проводимых исследований и регулярность отчетов и публикаций сотрудников. Делал он это достаточно деликатно, чем и вызвал к себе уважение и искреннюю благодарность. В настоящий момент Юлиан Федорович просматривал очередные бумаги. Оставались не до конца задействованными средства, зарезервированные бухгалтерией на заграничные командировки. Коган морщился, кривил рот, перебирая в памяти тех из ближнего круга, кто не был облагодетельствован зарубежным вояжем на научное мероприятие. По его прикидкам, таких в институте не оставалось. Просветление, как всегда, пришло неожиданно:

– Пичугин. Как это я про него забыл?! Упущение, серьезное упущение с моей стороны. Посмотрим, с чем его можно послать за пределы нашей, так сказать, Родины.

Юлиан Федорович протянул руку к объемистой папке-регистратору. Он распахнул содержимое папки, придерживая пальцем торчащий сбоку цветовой стикер. Поправил очки на носу и пробормотал:

– Сейчас посмотрим… Сейчас посмотрим.

Палец Юлиана Федоровича медленно полз по списку фамилий сотрудников. Напротив фамилий красовался список публикаций в текущем году. Некоторые фамилии были подчеркнуты красным карандашом. Это означало, что их кандидатуры уже прошли рассмотрение на участие в зарубежной поездке. Но фамилии Пичугина в списке не значилась. Юлиан Федорович провел указательным пальцем по лбу, поправил очки и перелистнул страницу. На следующей странице обнаружить Пичугина также не удалось.

Коган нахмурил лоб.

– Теперь понятно, почему он выпал из обоймы. В этом году не соизволил публиковаться.

Юлиан Федорович снова послюнявил палец, перелистнул страницы до следующего стикера и радостно вскрикнул:

– Ну вот же!

В списке публикаций предыдущего года фамилия Пичугина красовалась в самом начале. Юлиан Федорович огорченно вздохнул:

– Понятно. В прошлом году перевыполнил план и решил устроить себе поблажку в этом.

Он тут же нашел этому поступку сотрудника достойное оправдание:

– Бывает, бывает. Не каждый день делаются открытия. Плановый подход в этом направлении у нас себя пока не оправдал. Сейчас посмотрим, чем нас порадовал уважаемый Альберт Петрович.

Коган еще некоторое время рылся в папке, делал карандашом пометки на лежавшем перед ним листе. Наконец он нажал кнопку селектора:

– Танечка, голубушка, пригласи ко мне Пичугина. Что? На какое время? Желательно побыстрей. Скажи ему, что дело срочное.

На стук в дверь Юлиан Федорович оторвался от просмотра бумаг и посмотрел на визитера поверх очков. Вошедшим и был Альберт Петрович Пичугин, приход которого ожидал Коган. Вошедший имел вид уверенного в себе человека, не раз бывавшего в этом кабинете.

– Здравствуйте, Юлиан Федорович. Вызывали?

Коган олицетворял само радушие.

– Здравствуйте, Альберт Петрович. Проходите, садитесь.

Пичугин с независимым видом уселся на стул. Коган напустил на себя показное смущение.

– Альберт Петрович, я вас пригласил вот по какому поводу. Обнаружилось, что в отношении вас допущена несправедливость. Вы выпали из числа командированных на зарубежные научные мероприятия.

Пичугин обиженно скривил рот:

– Да уж.

Коган развел руками:

– Но тут вы частично сами виноваты. Посудите сами. У вас в этом году еще ни одной публикации нет. Это непорядок. Непорядок.

Пичугин подался вперед и открыл рот, чтобы возразить, но Коган его опередил:

– Понимаю, понимаю, в науке по заказу открытия не делаются. Поэтому я решил восстановить справедливость. Могу предложить вам поехать на конференцию в Черногорию. Поездка полностью оплачивается из бюджета института. Как вам такой расклад?

Пичугин устало выдохнул воздух и стал выстукивать пальцами по столу ритм печали и озабоченности. Он оторвал свой задумчивый взгляд от стола и посмотрел на Когана.

– Юлиан Федорович… дорогой. Признаюсь, я бы с большим удовольствием поехал в Италию, там ведь тоже должен проходить симпозиум.

Альберт Петрович выжидательно рассматривал растерянное лицо Когана. Юлиан Федорович ответил на его взгляд виноватой улыбкой, но осуждающие мысли оставил при себе: «Вот ведь засранец. Дай палец, он руку по локоть откусит. Да если бы не твой дядя… дай бог ему здоровья, сидел бы ты сейчас, дружок, на должности лаборанта со своими заурядными способностями и не рыпался. Вот разбегутся твои научные негры, тогда узнаешь, почем фунт лиха. Что тогда будешь делать? Хотя… что ни говори, а хватка у этого негодяя железная. В курсе всех научных мероприятий. Интересно, как он мне сам еще скандал по этому поводу не закатил? Ладно, разговорчики в сторону. Благоприятный шанс надо использовать».

Коган вздохнул:

– Да я бы с радостью командировал вас и в Италию. Но бюджет… Бюджет сдерживает. Вот расстояние по нашим российским меркам между Италией и Черногорией смешное. А стоимость регистрационного взноса отличается прилично. Так что…

Юлиан Федорович изобразил на лице скорбь и тут же расплылся в доброжелательной улыбке:

– Кстати, в Черногории даже есть преимущество. Рядом с Будвой море. В Италии в месте проведения симпозиума такого преимущества нет.

Пичугин иронично усмехнулся и сокрушенно покачал головой:

– Юлиан Федорович, дорогой, на научные симпозиумы едут не из-за моря. На них едут из-за тех, с кем там можно встретиться. Думаю, это для вас не секрет. Я посмотрел на списки участников симпозиума в Беневенто и конференции в Будве. Небо и земля. Хотя… – Альберт Петрович легонько стукнул ладонью по столу и поднял на Когана печальный взор: – Дареному коню в зубы не смотрят. Спасибо, Юлиан Федорович. Черногория так Черногория.

Пичугин привстал со своего места:

– У вас ко мне все, Юлиан Федорович?

Коган, обрадованный результатом своей миссии, благосклонно улыбнулся:

– Вот и замечательно. За вами теперь тезисы вашего доклада на конференции.

Но радость Юлиана Федоровича оказалась преждевременной. Его ожидал неприятный сюрприз. Пичугин выпрямился и насмешливо посмотрел на Когана:

– Позвольте, позвольте, Юлиан Федорович. Я не собираюсь делать на этой незначительной конференции никакого доклада. Это не мой уровень. Максимум, что я могу сделать – это поучаствовать в материалах конференции ссылками на свои статьи. Их я, естественно, предоставлю.

Печаль расползалась по лицу Когана, как тучка по ясному небу.

– Но как же так? Альберт Петрович, это ни в какие ворота…

Пичугин остановил возмущение Когана взмахом руки:

– Юлиан Федорович, собственно говоря, я ведь не напрашивался. Вы мне сами предложили. Верно?

Это был удар под дых. Пичугин оперся ладонями о стол:

– Так как? Мы договорились? Или нет?

Коган по достоинству оценил умелый финт Альберта Петровича и обреченно махнул рукой:

– Хорошо. Договорились.

Пичугин нарочито вежливо раскланялся:

– До свидания, Юлиан Федорович.

Дверь за Пичугиным закрылась, и Юлиан Федорович недовольно пробурчал:

– Он мне еще и одолжение делает. Черт его побери! А задний ход уже не дашь. Поздно. Эх, если бы не его дядя… Придется кого-то искать ему в придачу. Кого-то не блатного. Такого, кому за счастье была сама возможность поучаствовать в заграничной конференции.

Коган сжал губы, задрал вверх лицо и поскреб пальцами кадык. Вздохнул и приступил к поискам компаньона Пичугину на конференцию.

Пичугин

Альберт Петрович Пичугин пользовался авторитетом как среди руководства института, в котором работал, так и среди своих подчиненных, которыми он руководил. Попасть к нему в аспиранты мечтало довольно значительное количество молодых людей. По карьерной лестнице Пичугин продвигался быстро и уверенно. Способствовал этому его дядя, занимавший пост замминистра. Министры менялись, а дядя Альберта Петровича оставался неизменно в своем кресле. В определенных кругах его воспринимали как серого кардинала. Усердие покровителей Альберта Петровича было вызвано не столько страхом, связанным с положением его дяди, сколько приобретением реальных выгод, с ним связанных. Выгод как персонального, так и служебного порядка. Он мог реально оказать помощь тем, кто на него рассчитывал, и довольно часто демонстрировал свои возможности. В частности, он оказывал вполне реальную помощь в делах института, где трудился его племянник. Сказать, что только этим обеспечивался карьерный рост Альберта Петровича, было бы неправдой. Сам Альберт Петрович не был лишен талантов как на научном поприще, так и в житейском плане. Кандидатскую диссертацию он защитил досрочно и блестяще. Многие в институте и ВАКе были уверены, что скоро он с такой же легкостью защитит и докторскую диссертацию. Но с этим Альберт Петрович спешить не стал. Он методично, но в ускоренном темпе стал снимать сливки со своего уже состоявшегося успеха. Обзавелся полезными знакомствами в научных кругах как у нас, так и за рубежом.

Сметливый ум Альберта Петровича подсказал ему, что основа жизненного успеха заключена в наличии статуса полезного человека. Живым примером ему служил его дядя. И он этого добился весьма оригинальным способом. Он мог обеспечить похвальные рецензии на научные работы тем, кому он решил покровительствовать. Рецензии поступали от научных светил не только отечественного разлива, но и заграничных. Это стало его весомым капиталом. Взамен он становился соавтором многих научных работ. Сам он не предлагал никому своего соавторства. Боже упаси. Его соавторства, иногда с большим трудом, добивались сами молодые ученые. Они понимали, что это мощный трамплин к их дальнейшему личному успеху. Честно говоря, Альберт Петрович не ограничивался только протекциями, а вносил ощутимый вклад в работы своих подопечных, иногда и решающий. Но вот в последнее время сложилась интересная тенденция. Молодые люди, которых Пичугин «поставил на крыло» и которым дал путевку в жизнь, постепенно отдалялись от него и пускались в собственное плавание в науке.

Это приводило к определенным кризисным ситуациям в карьере Пичугина. Такой образ жизни Пичугина создавал только видимость его успеха. Каждая монета имеет не только аверс, но и реверс. Альберт Петрович уже давно потерял вкус к систематическим научным изысканиям. Но главное – он потерял способность к такого рода занятиям. Человек естественным образом тянется к тому, что его реально кормит. Научные изыскания требуют усидчивости и целеустремленности. А эти навыки без постоянных тренировок быстро иссякают и увядают. Зато Пичугин в совершенстве овладел мастерством преодоления подобного рода кризисов. Во-первых, он на интуитивном уровне безошибочно отбирал для себя новых «научных негров». Слава богу, недостатка в кандидатах не было. Правда, временами в их притоке наступало затишье. Истинную причину такого затишья установить было трудно. Возможно, его бывшие подопечные распускали язык на его счет, осознав наконец истинную цену приобретенных возможностей. А возможно, это был вполне естественный процесс. Не может природа с завидным постоянством рождать таланты. Примерно год назад Альберта Петровича постиг очередной кризис. Это напоминало успешный прыжок с трамплина. Удачный полет завершился приземлением и остановкой. Теперь требовалось воспользоваться подъемником, чтобы подготовиться к новому прыжку. Об этих превратностях судьбы и путях их преодоления размышлял Пичугин, когда его оповестил мобильник о пришедшем СМС. СМС было от «Путеводной звезды».

Путеводная звезда для Пичугина

Перечитав его два раза, Альберт Петрович усмехнулся и тихо про себя пробормотал:

– А почему бы, собственно говоря, и нет?

Сайт «Путеводная звезда» не баловал своих потенциальных почитателей разнообразием тестов. Тест, предложенный Пичугину, не отличался от того, который был предложен Богданову.

Над вопросами о рыбалке Альберт Петрович размышлял подолгу. Пытался то ли найти в них скрытый, тайный смысл, то ли провести аналогию рыбалки со своей теперешней ситуацией. А аналогия, с его точки зрения, просматривалась довольно прозрачная. Улов напрямую зависел от наживки на крючке. К остальным темам теста он тоже отнесся достаточно вдумчиво.

Результат теста произвел на него благоприятное впечатление. Если поставленный ему диагноз и нельзя было назвать льстивым, то, по крайней мере, он вселял надежду: «Несомненно, Альберт Петрович, вы должны быть благодарны вашему покровителю. Но и ваша личная заслуга в достижении успеха, несомненно, значительна. При умелом использовании предложенных судьбой ситуаций вас ожидают новые вершины. Мы готовы вам в этом посодействовать. Если наше предложение о помощи вам подходит, просто поставьте лайк нашему сайту».

Пичугин не преминул воспользоваться этим предложением. После чего удовлетворенно откинулся на спинку своего кресла.

«Путеводная звезда» отреагировала на лайк Альберта Петровича незамедлительно. Ему было предложено две даты, в которые он должен был проявить максимум своих способностей. Доверчивым и легковерным человеком Пичугин не был. Однако он твердо взял себе за правило, что, учитывая мнение о неисповедимости путей Господних, стоит внимательно прислушиваться даже к самым абсурдным мнениям и скоропалительно их не отвергать. Поэтому после недолгих раздумий он поставил еще один лайк «Путеводной звезде».

В том, что Альберт Петрович не прогадал, потратив время на «Путеводную звезду», он убедился в первую же указанную сайтом дату. В этот день его посетила пара молодых людей. Пришли они вместе, но держались совершенно по-разному. Один из них волновался, как юноша на первом свидании с девушкой. Второй из пришедших производил впечатление человека, отбывающего дежурную повинность. У первого в руках была папка с бумагами. У второго в руках ничего не было, и держался он довольно независимо. Альберт Петрович не удержался от ехидного вопроса второму претенденту на вакантную должность:

– Решили организовать группу поддержки своему товарищу?

Посетитель весело хмыкнул, опершись руками на спинку стула.

– Да как сказать? Пришел, в общем-то, за компанию. Просто решил в очередной раз лично убедиться, что вас не заинтересует тема моей работы.

В глазах Пичугина проявилось любопытство:

– И что же у вас за тема?

Посетитель без запинки со скепсисом в глазах выдал:

– «Программная среда реализации бихевиористической модели».

Молодой человек выжидательно смотрел в лицо Альберту Петровичу. Тот шарил взглядом по столу, пытаясь быстро и всесторонне оценить предложенную тему. В его голове мысли водили хоровод: «По скепсису понятно, что он мне не первому предлагает этим заняться. Интересно, кто же ему отказал? А, не важно. Перспектива какова? Искусственный интеллект. Народу много свернуло себе шею на этом поприще. Но сам интерес к этой теме сейчас в тренде государственного финансирования. Может, и удастся здесь отхватить лакомый кусочек бюджета. Морда у этого молодчика наглая. С таким можно и под фанфары загреметь. Но кто не рискует, тот не пьет шампанское. Надо поподробней поспрашивать, что у него имеется в загашнике».

Молодой человек не выдержал молчания Пичугина и с нескрываемой издевкой поинтересовался:

– Все? Могу быть свободен?

Он выпустил из рук спинку стула, на который так и не успел сесть, и выпрямился, предчувствуя конец аудиенции.

Пичугин упрямо мотнул головой:

– Отчего же? Уж коль вы соизволили прийти, изложите суть своей разработки. Но по возможности коротко. Так сказать, в тезисном варианте.

Молодой человек посерьезнел:

– Разрешите присесть?

Альберт Петрович сделал приглашающий жест рукой и снисходительно улыбнулся. А вот приятель наглеца посмотрел на своего спутника уничтожающим взглядом, как будто тот вырвал у него прямо изо рта кусок хлеба.

Излагал свои мысли молодой человек уверенно, без запинок и довольно обстоятельно. Чувствовалось, что к разговору он был основательно подготовлен, а также чувствовалось, что в его голове все логические построения были давно разложены по своим полочкам.

Альберт Петрович между тем размышлял: «Собственно говоря, тема точно не моя. Хотя чем черт не шутит. Чем я рискую? Да ничем! Заполню вакантную ставку. Уже хлеб. Ставку не отберут. А там посмотрим. Как Наполеон говорил, главное ввязаться в бой, а там видно будет».

Объект его размышлений стойко ожидал вердикта в отношении себя. По его лицу было видно, что в равной степени он был готов и к нежданному успеху, и к очередному поражению.

Пичугин вздохнул и потер рукой подбородок.

– Вы мне подходите, молодой человек. Пока могу вам предложить только должность стажера-исследователя. Плюс аспирантура. Устраивает?

Его визави, не раздумывая, утвердительно кивнул головой. Альберт Петрович поднял телефонную трубку.

– Как ваша фамилия?

Другой соискатель вакансии плаксиво промямлил:

– А со мной что? Все?

Пичугин озадаченно поморщился, вернул телефонную трубку на аппарат и поспешил исправить свою невольную бестактность:

– Извините. Совсем упустил вас из вида. Что у вас? С чем пожаловали?

Мямля неуверенно стал придвигать свою папку Альберту Петровичу:

– Здесь я все подробно изложил.

Пичугин посуровел:

– Если вас не затруднит, изложите вкратце суть вашей работы. Тезисно.

На сей раз изложение темы было сбивчивым и сумбурным. Для Пичугина тема была, мягко говоря, дежурной. Она, с одной стороны, была беспроигрышной, с другой стороны – не предвещала богатых дивидендов. Отсутствие больших выгод компенсировалось стабильностью положения. Альберт Петрович оборвал сбивчивую речь претендента:

– Спасибо. Все ясно. Вам могу предложить должность лаборанта и себя в качестве научного руководителя диссертации. Подходит?

Он холодно посмотрел на мямлю. Тот в ответ часто закивал головой.

После звонка в отдел кадров Пичугин проводил взглядом посетителей до двери своего кабинета и взял в руки карандаш. Требовалось подвести итоги произошедшего. Его мобильник звякнул, и он прочитал новое сообщение от «Путеводной звезды»: «Вы удовлетворены произошедшим событием?»

Пичугин удивленно раскрыл рот, ошарашенно пошарил глазами по своему кабинету в поисках подсказки о столь быстрой реакции «Путеводной звезды». Его взгляд остановился на настольном телефоне. Брови его поползли вверх, и он уверенно набрал в ответ на своем мобильнике: «Вполне!»

О том, что «Путеводная звезда» удостоила своим вниманием и его коллег, Альберт Петрович совершенно случайно узнал из их разговоров. А вот их ироничная реакция на это внимание удержала его от собственных комментариев по этому поводу.

Вторая дата, предсказанная «Путеводной звездой», также ознаменовалась приятным сюрпризом. Альберту Петровичу позвонил зарубежный коллега и порадовался их предстоящей встрече в Черногории.

Теперь Пичугин не стал дожидаться очередного сообщения от «Путеводной звезды» и самостоятельно добавил сайту еще один лайк.

Путеводная звезда для Когана

На поступившее сообщение от «Путеводной звезды» Юлиан Федорович отреагировал по инерции дежурно, как к очередной статье, нуждающейся в его рецензии. На вопросы анкеты он отвечал деловито, не подвергая ответы эмоциональной окраске. Только ответив на большую часть вопросов, Юлиан Федорович осознал, что это его тестируют, а не он выявляет смысловую ценность читаемого им текста. Это осознание привело его в состояние когнитивного диссонанса, с которым он, к его удовольствию, довольно легко справился, после чего возвратился в привычный рабочий режим. Вопросы о рыбалке, охоте и участии в производственном процессе рассматривались им в настоящий момент как абстрактные бихевиористские категории и параметры, которые необходимо оценить на правомерность их использования. Аналогичным образом он отнесся и к заключению «Путеводной звезды» о его удачливости, изобиловавшему дифирамбами трудолюбию и последовательности Когана. Поэтому вместо требуемого лайка Юлиан Федорович разразился небольшой, но обстоятельной рецензией.

«Представленная вами методика влияния личных качеств на достижение поставленных целей и путей преодоления негативных обстоятельств не лишена оригинальности. Для полноты этой методике недостает теоретического обоснования и статистических данных о ее полевых испытаниях. При удовлетворительном устранении этих недостатков возможно вернуться к рассмотрению вопроса о внедрении данной методики в общедоступную практику. В целом вы верно нащупали научное зерно исследований. Желаю дальнейших успехов».

Приход повторного послания от «Путеводной звезды» Коган воспринял как назойливые домогательства нахала и проныры. Юлиан Федорович раздраженно пробормотал:

– Я же все ясно написал. Так нет же. В дверь не пускают, они в окно норовят.

Тем не менее новое послание он внимательно перечитал, потер пальцем лоб и повторно пробежался глазами по тексту. Юлиан Федорович все больше раздражался с каждой секундой. Он в который раз перечитывал сообщение, пытаясь уловить его скрытый смысл. Что-то в этом послании было не так. А вот что не так, Коган усиленно пытался понять. Начало сообщения было если не откровенно льстивым, то, по крайней мере, вполне уважительно-услужливым: «Уважаемый Юлиан Федорович, ваш профессионализм вызывает уважение, если не сказать больше. Он вызывает восхищение. В этом смысле вы можете служить примером для многих. Не будет преувеличением сказать, что вы являетесь как нравственным, так и житейским ориентиром для большинства людей».

Юлиан Федорович действительно был тертый калач, поднаторевший в различного рода житейских отношениях. Он прекрасно знал, что после такого вступления непременно должна последовать если не просьба об услуге, то, по крайней мере, предложение о сотрудничестве или что-то в этом роде. Но последующий текст был для него полной неожиданностью.

«Единственное, что не поддается вашему пониманию и для вас является тайной – это ваше будущее. Впрочем, не стоит унывать, все остальные люди находятся в таком же неведении».

Юлиан Федорович раздраженно фыркнул:

– Булгаковщина какая-то. Эти новые веяния, эта интернетная вакханалия перешла все границы. Опять какие-то коучинги, вебинары. Апофеоз профанации. Теперь для убедительности взяли на вооружение приемы Михаила Афанасьевича. Дешевый приемчик. Ну… и сколько вы хотите слупить с меня денег за свои услуги? Где сумма?

Именно отсутствие ответа на этот риторический вопрос и вызывало справедливое негодование Юлиана Федоровича. Текст заканчивался неожиданным указанием: «Запишите или запомните два временных периода. Возможно, они сыграют значительную роль в вашей судьбе. Это первая неделя июля и последняя неделя августа. Постарайтесь в эти недели принимать продуманные решения и совершать только осмотрительные поступки. Для сведения, эти недели соответствуют игральным картам валет пик и шестерка бубен».

Коган чуть не подскочил в кресле от негодования:

– Шестерка бубен, валет пик? Что еще за идиотские намеки? Что за идиотские розыгрыши? Нашли, понимаешь ли, мальчика. Хотелось бы знать, это кто же так гнусно развлекается! Докопаюсь – несдобровать этому шутнику. Шкуру спущу.

Коган повторно взглянул на адресанта сообщения – «Путеводная звезда».

Сопоставив подробности предыдущего послания от этого адресанта с только что полученным, Юлиан Федорович изменил свое представление о нем. Адресант перешел из разряда назойливых безобидных дилетантов в разряд злобных амикошонов и глумителей.

Это взбесило Юлиана Федоровича, но, следуя своим привычкам, он сделал отметку в перекидном календаре о датах, указанных в полученном послании. Немного поразмышляв, Коган решил обратиться за помощью к системному администратору.

– Валерий Павлович, тут ко мне на почту валятся послания от кого-то под псевдонимом «Путеводная звезда». Мне бы хотелось знать, кто конкретно шлет мне эту гадость.

Голос системного администратора сквозил безразличием:

– Юлиан Федорович, сейчас столько валится всякой шелухи в почту. Если с каждым разбираться, никаких нервов и времени не хватит. Тут надо поступать проще. Перекиньте это послание в спам и не тратьте нервы понапрасну. Больше он вас не потревожит.

Рекомендации специалиста немного снизили градус накала страстей Когана, и он предался размышлениям: «А может, Валерий прав? Просто сделать вид, что ничего не случилось. Если сейчас вокруг этого подниму пыль столбом до небес, то точно создам прецедент для беспардонных шуток и этим только раззадорю этого нахала или нахалов. Хотя очень хочется узнать, кто себе такое позволяет. Нет, со спамом я пока погожу. Надо найти специалиста со стороны, чтобы выявил негодяя, не вызывая ненужного ажиотажа в коллективе и кривотолков среди сотрудников. Помещу-ка я это сообщение в отдельную папочку».

Юлиан Федорович злорадно подытожил свои размышления: «Ничего, ничего. Рано или поздно все тайное становится явным. Посмотрим еще, кто кого».