Текст книги "Исторические районы Петербурга от А до Я"

К

Казачья слободка

Возникла в начале XVIII в., сначала здесь селили казаков, но потом, по словам историка Петра Столпянского, тут стал самовольно селиться всякий сброд. В 1726 г. полиция даже хлопотала о сносе Казачьей слободки, поскольку от ее жителей происходило только воровство, а некоторые из них «были и в продерзостях, за что штрафованы».

Однако слободка просуществовала почти весь XVIII в., хотя от живших тут когда-то казаков осталось одно только название. Сохранялось оно и за находившимся неподалеку «казачьим огородом», который поступил в ведение Канцелярии от строений. В конце 1760-х гг. она предлагала всем желающим купить «имеющийся на Выборгской стороне казачий огород с находящимися на нем кустами, деревьями, паровыми ящиками и на них оконничьими рамами для произращения огородных овощей». Однако охотников купить «казачий огород» долго не находилось, пока на него не обратил внимание вельможа Григорий Николаевич Теплов.

Он знал, что еще в 1718 г. в этом «казачьем огороде» был открыт минеральный источник и что водой отсюда с успехом лечили Петра I. Так в начале 1770-х гг. «казачий огород» исчез, и началась история полюстровской усадьбы.

Каменка

Так называется местность в северо-западной части современного Петербурга на реке Каменке, по соседству с Коломягами. Название ее пошло от находившейся здесь деревни, которая до 1930-х гг. называлась Колония Каменка. Это было одно из многочисленных поселений немецких колонистов в окрестностях Петербурга. Основали его в 1865 г. выходцы из других немецких поселений вблизи столицы.

«Странное дело, отчего такая местность, как Каменка, очень мало привлекает дачников? – задавал риторический вопрос в мае 1886 г. обозреватель „Петербургской газеты“. – Между тем здесь есть хорошие избы-дачи, прекрасная живописная местность, отличная речка, протекающая возле самой колонии, сравнительно хорошее сообщение (несколько верст по прямой дороге к Парголову), услужливые колонисты-хозяева и прочее. Но, несмотря на все это, публика обходит эту местность и селится в более неудобных и грязных местах».

В 1871 г. в Каменке, относившейся к Ново-Саратовскому евангелическо-лютеранскому приходу, появился молитвенный дом на 250 человек, а также школа на 40 учеников. Обучение в ней было бесплатным. После 1904 г. в центре поселка построили лютеранскую кирху.

Ежегодно в августе в колонии располагался на отдых 2-й эскадрон Кавалергардского полка. По давней традиции по окончании лагерного сбора и больших маневров в кавалерийских войсках начинался шестинедельный отдых, называемый «травами». В это время лошадей кормили свежей травой, учения прекращались, строевые занятия ограничивались выправкой. Помимо Каменки кавалергарды размещались на летний отдых в Старой и Новой Деревнях, а также в Коломягах.

Деревня Каменка. Фото автора, октябрь 2006 г.

Один из офицеров, Дмитрий Подшивалов, так описывал въезд в Каменку в своих «Воспоминаниях кавалергарда»: «В 1891 г. великий князь Николай Михайлович свой 2-й эскадрон водил на травы в немецкую колонию, селение Каменку близ Петербурга, за Коломягами, здесь он все время жил сам и охотился в окрестных лесах и болотах.

При въезде в селение Каменку немцы-колонисты устроили нашему эскадрону торжественную встречу. На краю этого селения из шестов и древесных ветвей они построили арку и украсили ее гирляндами зелени и цветов; здесь же собрались все колонисты: мужчины в суконных куртках с характерными бритыми лицами и женщины в пестрых нарядных платьях; хор детей под управлением учителя пел кантаты на русском языке, и очень стройно. Эскадрон вел сам великий князь.

Мы расположились по разным дворам. Здесь, на лоне природы, среди леса и полей, я, как и другие, отдыхал телом и душой. Погода была прекрасная. Колонисты оказались людьми добрыми и внимательными; они кормили нас до отвала картофелем, которого у них были целые горы, и во всякое время у себя на плите кипятили нам воду для чая и жарили грибы, которых тогда было много в соседнем лесу; к чаю в виде лакомства мы собирали клюкву, которой было много на обширном болоте, находящемся почти у самого селения. Все колонисты и даже маленькие дети хорошо говорили по-русски, но между собою всегда по-немецки.

Привольная жизнь, отсутствие занятий и тревоги способствовали тому, что некоторые солдаты наспали себе огромные лица и казались распухшими. Эту пухлость в лицах многих солдат заметил и великий князь Михаил Николаевич, приезжавший в Каменку навестить своего сына великого князя Николая Михайловича; проходя мимо выстроенного эскадрона и глядя на нас, он сказал своему сыну: „Какие они у тебя толстомордые!“ Последний, смеясь, ответил: „Это оттого, что здесь воздух хорош“.

Воздух действительно был очень хорош, но еще лучше были и, несомненно, более способствовали опухлости щек – это огромные, жирные быки, частенько приводившиеся к нам из Петербурга. Быки эти убивались и разделывались на мясо солдатами здесь же, в Каменке. Иногда приводились такие быки, что к ним не отваживался подойти импровизированный мясник, и в этих случаях выручал сам великий князь; он брал револьвер и стрелял быку прямо в лоб, конечно, без промаха, после чего тот падал и через некоторое время частями варился в котле, а жирные кишки его делились между солдатами и усердно мылись для картофельного жаркого, которое служило добавочным блюдом к солдатскому меню. В общем, было немножко патриархально и по-домашнему.

Деревня Каменка. Фото автора, октябрь 2006 г.

Это время, проведенное на травах, долго потом вспоминалось солдатами, как вообще часто и подробно вспоминается все приятное. Между прочим, одним из предметов воспоминаний были романы, устраиваемые некоторыми солдатами с „капорками“ (поденщицами), которые во время трав большими партиями работали у колонистов. Эти „капорки“ (почему поденщиц называли „капорками“ – мне неизвестно), преимущественно молодые девушки из Тверской и Московской губерний, как везде бывавшие и много видавшие, были очень незастенчивы – даже более.

13 сентября колонисты, так же как и при встрече, с пением кантат провожали наш эскадрон в Петербург на зимние квартиры»…

Численность колонии Каменка постоянно увеличивалась, в начале 1890-х гг. часть жителей покинула Каменку. Они основали новую колонию Волково, находившую чуть ближе к городу – на дороге в Коломяги. Судьба каменских колонистов сложилась так же, как и других поселенцев – во время войны их депортировали. Память о немцах была стерта с лица земли, правда, не до конца: в Каменке до сих пор сохранилось заброшенное немецкое кладбище.

В годы Великой Отечественной войны на поле северо-восточнее Каменки размещался военный аэродром Балтийского флота. Отсюда по ночам взлетали тяжелые торпедоносцы. У въезда в поселок, недалеко от штаба полка, появилось кладбище погибших летчиков.

После войны совхоз «Каменка» стал отделением совхоза «Пригородный», здесь построили коровники и овощехранилища. В апреле 1961 г. Каменку включили в состав Ленинграда. С 1964 г. в поселок от завода «Светлана» стал регулярно ходить автобус 93-го маршрута.

Сегодня Каменка – скромная обитель пенсионеров и прибежище гастарбайтеров, которым снять жилье здесь гораздо дешевле, чем в городе. Прогулка по современной деревне Каменке вызывает грустные чувства. Заброшенный это уголок, со следами упадка и запустения. А главное, по всей видимости, в таком виде доживающий свои последние годы. Ведь именно в районе Каменки пройдет северная часть Западного скоростного диаметра (ЗСД). Неподалеку появится мощная развязка с КАД, и нет сомнения, что тут, как грибы, будут расти суперсовременные торговые комплексы и мегамаркеты.

Деревня Каменка. Фото автора, октябрь 2006 г.

С начала 2000-х гг. в районе Каменки начала создаваться производственная зона, где разместятся высокотехнологичные производства. По планам администрации Петербурга, промзона Каменка должна расположиться на четырех участках вокруг перекрестка Западного скоростного диаметра и КАД. Осуществление проекта началось с выделения в 2006 г. 165 гектаров на юго-востоке зоны для строительства автомобильного завода Nissan. Соглашение о начале строительства подписали на 10-м Санкт-Петербургском экономическом форуме летом 2006 г. и буквально через один год и один месяц, в июне 2007 г., приступили к строительству. В 2007 г. в промзоне «Каменка» выделили еще 200 гектаров (на северо-западе) для завода Hyundai. Кроме двух автомобильных заводов, в Каменке должна разместиться корейская компания Mobis (дочерняя структура Hyundai), которая построит завод по производству автокомпонентов. Готовятся к освоению и смежные территории со строящимися автозаводами, чтобы сформировать полноценную промзону – по образцу Шушар на юге города. Северо-восток промзоны, где сейчас расположена свалка, станет самым крупным участком промзоны. Здесь планируется разместить мусоросжигательный завод и логистический терминал.

Завод Nissan открылся в промзоне «Каменка» в начале июня 2009 г. Как сообщалось в прессе, ожидаемый объем производства – 50 000 автомобилей в год, а численность работников – около 750 человек.

Завод Nissan в промзоне «Каменка» стал третьим автозаводом в городе на Неве: в декабре 2007 г. в Шушарах запустили завод Toyota, а в ноябре 2008 г. – завод компании General Motors.

«Санкт-Петербург постепенно становится новой автомобильной столицей России, – отмечалось в журнале „Авто-ревю“. – Сначала здесь обосновался Ford, затем – General Motors и Тoyota, а теперь и Nissan открыл свой сборочный завод. Причем не исключена вероятность того, что „Ниссаны“ питерской сборки будут продаваться и на украинском рынке».

Канцевская сторона

Долгое время мы были в плену знаменитых пушкинских строк из «Медного всадника» о «пустынных волнах» и «приюте убогого чухонца», которые предшествовали возникновению «петровского парадиза». Однако исторические исследования российских и зарубежных ученых, а также археологические изыскания последних лет со всей очевидностью показали, что задолго до основания Петербурга на этих землях кипела жизнь, существовали множество крупных и мелких поселений – финских и русских.

Самым большим из них был шведский торговый город Ниен, известный далеко в Европе. Знали его и на Руси, где переиначили название в Канцы. Именно с Ниена, или с Канцев, в 1703 г. начиналась история Петербурга, поэтому те места на реке Охте, где прежде располагался старинный город, стали именовать Канцевской (или Канцовской) стороной.

Еще в 1300 г. место в устье реки Охты было выбрано шведами для строительства крепости Ландскрона – «Венец земли». В том же году новгородцы безуспешно пытались захватить ее. Это удалось им на следующий год ценой больших усилий и жертв. Шведская крепость была разрушена до основания, однако места не стали пустынными – в XIV в. они вошли в состав Водской пятины новгородского государства.

Вновь шведы обосновались в этих местах в XVII в., после Столбовского мира 1617 г., по которому северо-западные земли отошли к Швеции. Крепость получила название Ниеншанц. По мнению финского историка Сауло Кепсу, Ниеншанц означало «укрепление, форт на Неве». Сформировавшийся вокруг крепости шведский город стал называться Ниеном. Он происходил от названия Невы и в то же время, как отмечает Сауло Кепсу, мог означать и «новый город».

Городу пришлось пережить многое. Во время Русско-шведской войны середины XVII в. русские войска взяли Ниеншанц. По сообщениям шведских документов, в городе были сожжены дома и уничтожены значительные запасы хлеба, все дома разграбили, а многих жителей убили. Однако шведы собрались с силами и отбили русских, а после войны Ниеншанц отстроили заново.

В городе насчитывалось до четырехсот домов, над ними возвышались ратуша и две лютеранские церкви – немецкая и шведская. Последняя являлась кафедральным собором города.

Ниен был крупнейшим торговым городом, каждый год русские купцы привозили сюда товары для продажи из Новгорода, Ладоги, Тихвина, Олонца либо отправлялись дальше в Стокгольм, Выборг, Або и другие города Швеции. Они поставляли юфть (кожу), меха, восточные ткани, лен, пеньку, сало. Выгодная торговля сделала купцов Ниена едва ли не самыми богатыми подданными шведского короля. В середине XVII в. в Ниеншанце стала традиционной трехнедельная августовская ярмарка, на которую отовсюду съезжались иноземные купцы.

Мирную жизнь в Ниеншанце прервала Северная война. Вскоре после падения Нотебурга (крепости «Орешек») в октябре 1702 г. в Ниеншанц стали прибывать беженцы, что только усилило панику. Готовясь к обороне Ниеншанца, ее комендант Иоган Аполлов приказал сжечь значительную часть города и склады с провиантом.

После нескольких дней ожесточенного штурма Ниеншанц капитулировал 1 мая 1703 г. Петр I великодушно выпустил побежденных «с распущенными знаменами, с драгунским знаком, с барабанным боем» и разрешил им уйти в Выборг. В честь взятия крепости отчеканили медаль с надписями: «Так поступает сильный. Овидий» и «Ниеншанц взят и разрушен».

После падения Ниеншанца Петр I переименовал крепость в Шлотбург – в переводе с голландского «замок-город». Однако состоявшийся вскоре военный совет принял решение: искать для нового города лучшее место. Руины крепости еще долгое время возвышались на окраине российской столицы, а строительные материалы из остатков города использовались при строительстве Петербурга. Некоторые историки утверждают, что укрытый в футляре домик Петра I – не что иное, как перенесенная сюда одна из построек Ниена.

В 1710-х гг. на месте бывшего Ниена началась новая жизнь – тут появилась Матросская слобода, а в 1720 г. в эти края переселили плотников из Вологодской, Архангельской и Ярославской губерний. Впрочем, об этом речь пойдет подробно в очерке, посвященном Охте.

Кашеваровка

Когда-то Кашеваровка была островом, по соседству с Жадимировкой (островом Жадимировского), островом Гоноропуло и Голодаем (ныне – остров Декабристов). Название свое Кашеваровка, как и Жадимировка, и Гоноропуло, получила от имени владельца земли. Потом побережье шагнуло далеко вперед, и Кашеваровка исчезла, повторив судьбу соседних местностей. Отыскать ее следы в современных новостройках очень сложно. Один из ориентиров – проходивший рядом с Кашеваровкой Голодаевский переулок (ныне – переулок Декабристов).

Киновия

Указ Петра I в октябре 1714 г. даровал Александро-Невской лавре (тогда еще монастырю) большой участок земли на правом берегу Невы «под кирпичные и гонтовые заводы и сараи, под склады дров и для выработки глины для строения.. а также на корм 10 лошадям и под селитьбу 55 мастеровым людям и 2 подмастерьям и для огородов».

Когда-то здесь было кирпичное производство, основанное шведами. Монахи возобновили его, а также построили скотный двор. Правда, вскоре, когда в 1732 г. открыли месторождение глины на левом берегу, поблизости от монастыря, кирпичные заводы на правобережье стали приходить в упадок, не стало и скотного двора. К концу XVIII в. лавра использовала эти земли только для сенокоса.

Однако в начале XIX в. лавра вспомнила о здешних землях, когда на эту почти что заброшенную территорию стали претендовать крестьяне находившейся поблизости деревни Клочки. Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Михаил (Десницкий) задумал превратить имение лавры на правом берегу в свою летнюю резиденцию.

Летом 1820 г. здесь начали строительство Загородного архиерейского дома, получившего название Киновия – от греческого «кинос» (общий) и «биос» (жизнь). С самого начала здесь зародился особый уклад жизни: монахи Киновии находились на полном обеспечении монастыря и ничем не пользовались на правах собственности. Весь свой труд они отдавали «на общую потребу» братии.

Когда в 1830-х гг. у Киновии появился богатый покровитель, московский купец Федор Федорович Набилков, здесь стали строиться каменные здания. Сначала, в начале 1840-х гг., появилась колокольня на въезде, построенная по проекту архитектора А.З. Комарова, а затем в середине того же десятилетия по проекту архитектора А.П. Гемилиана возвели каменные здания келий, сохранившиеся до наших дней (Октябрьская наб., 16 и 20).

Еще спустя два десятилетия благодаря помощи купцов Набилковых в центре Киновии построили каменный собор Св. Троицы. Его заложили 17 июня 1862 г. Купец Ф.Ф. Набилков завещал на постройку 30 тыс. руб. В 1865 г. его брат В.Ф. Набилков перед смертью также дал на собор 30 тыс. руб. и завещал сыну закончить строительство. 28 июля 1868 г. храм торжественно освятили во имя Святой Живоначальной Троицы.

Братья Набилковы – личности весьма примечательные. Они были крепостными крестьянами Шереметевых из села Вески Ярославской губернии. С молодых лет они пошли искать счастья на чужой стороне, подобно многим своим землякам. Свою родную деревню Набилковы оставили в начале 1790-х гг., после того как старший из братьев, Федор, родившийся в 1774 г., женился на дочери богатого крестьянина и получил за ней приданого три тысячи рублей ассигнациями. На это приданое братья решили начать свое дело: Федор поселился в Москве, а Василий уехал в Петербург.

Киновия и Архиерейская Малая слобода на карте Петрограда, 1916 г.

Братья открыли торговлю текстильным красным товаром, иначе называвшимся панским, то есть господским, и аршинным, отмерявшимся мелкой мерой. Дела пошли успешно, братья сколотили большое состояние и приобрели известность. Особенно преуспел в делах старший брат Федор Федорович.

Отец Иоанн Святославский, лично знавший братьев Набилковых, в примечаниях к биографическому очерку так описывал Федора Федоровича Набилкова: «Одаренный замечательным умом, он отличался необыкновенной добротой и сильным религиозным настроением. Впрочем, он имел и благообразную наружность, и крепкое телосложение, но был крив левым глазом…» В другом примечании отец Иоанн сообщал, что Федор Набилков «любил читать разные книги, и преимущественно духовные, и при всем избытке средств до конца жизни сохранил во всем умеренность, довольствовался простою пищею и двумя при доме прислугами, из которых любил особенно дворника Егора и часто разделял с ним свою трапезу; в своем саду своими руками сажал и поливал растения и сам мел дорожки».

Федор Набилков оставил о себе добрый след в истории русского православия. Он был известен тем, что щедро жертвовал на храмы: давал деньги на строительство в ските во имя Всех Святых на острове Валаам, помогал монастырям Святой Горы Афон, Николаевской Берлюковской пустыни. В Москве братья Набилковы основали приют, впоследствии преобразованный в учебно-ремесленное заведение с обучением ремеслам. В конце XIX в. оно стало Коммерческим училищем (в народе его называли Набилковским), считавшимся одним из лучших учебных заведений такого рода в Первопрестольной.

Необычайно щедрая благотворительность Набилковых вызывала в народе некоторое удивление. Многие недоумевали: в чем крылась причина того, что купцы, всю жизнь зарабатывавшие свой капитал, так легко расставались с ним ради общего блага. Обращали также внимание и на то, что оба брата были бездетны и не создали династии. Родилась легенда, что у младшего брата Василия, жившего в Петербурге, во время пожара в цирке сгорели все его дети, и после этого несчастья братья и обратились к благотворительности. Впоследствии в этой легенде младший брат заменился на старшего – Федора Федоровича…

Вид на Киновию со стороны Невы. Фото начала ХХ в.

«Местность, где расположена Киновия, довольна живописна – на берегу Невы, с тенистой рощей, за которой тянутся поля и леса, – отмечал в июне 1881 г. обозреватель „Петербургского листка“. – Рядом с монастырем по обе стороны по берегу построено множество дач, капитальных и красивых, есть и дачники, по преимуществу семейные люди, и жаль, что к пристани у монастыря не пристают легкие пароходы. Мимо их ходит много, и по пути не мешало бы здесь делать некоторым из них остановки».

«С Киновией связано название Архиерейской слободы: она тянулась вдоль Невы между Веселым поселком и деревней Клочки, – отмечает историк Дмитрий Шерих в своей книге „Невская застава: Берег левый, берег правый“. – В начале ХХ в. слободу стали звать Малой Архиерейской, хотя Большой Архиерейской в городе не существовало. Была слобода не только жилой, но и трудовой – чуть ниже Киновии, например, помещался в ней медеплавильный завод (отмеченный в справочнике „Весь Петербург“)».

В 1848 г. возникло Киновеевское кладбище. На нем стали хоронить монахов и жителей близлежащих селений, а потом и жителей «заречного» Петербурга. В середине XIX в. сюда перенесли из Киновии деревянную церковь Всех Святых, построенную еще в 1820-х гг. (каменный собор Св. Троицы построили на ее месте).

Киновия считалась местом таинственным, недаром с ней было связано немало легенд. Согласно одной из них, существовал когда-то подземный ход под Невой от Киновии к лавре. Как отмечает историк-краевед Владимир Валдин, весьма сомнительно, что такой подземный ход мог существовать под Невой, а вот то, что ходы существовали между зданиями самой Киновии – известный факт. «Один из них выходил к самой Неве, – пишет он, – и кто-то из священнослужителей, по воспоминаниям старожилов, пользовался этим ходом для своих занятий „моржеванием“ – было это перед Первой мировой войной. Вся система ходов была уничтожена при строительстве набережной в 1930-х гг.».

Троицкая церковь в Киновии. Фото автора, октябрь 2008 г.

Что же касается нравов монастырской братии, то они, к сожалению, были далеки от совершенства: здесь процветали кутежи и попойки. Печальное событие, случившееся в Киновии в феврале 1911 г., лишний раз показало, что в ту пору она мало походила на обитель духовности и добродетели, и давало еще один козырь в руки борцов против «церкви, погрязшей в разврате». Действительно, «компромата» тут было хоть отбавляй.

При новой власти летом 1918 г. часть монастырской земли Киновии отдали трудовому товариществу «Рабочий-огородник», а в 1923 г. Киновию ликвидировали. Храм использовался под общежитие, а потом под мастерские. Колокольню, красиво выделявшуюся в панораме Невы, взорвали в 1937 г.

К тому времени уже не действовала церковь Всех Святых на Киновеевском кладбище: в 1931 г. ее передали расположенному неподалеку Невскому химкомбинату под рабочее общежитие. Тогда же, в 1930-х гг., ликвидировали старинную часть кладбища. Сегодня уцелело только несколько захоронений XIX в. Во время блокады зимой 1942 г. старинный храм разобрали на дрова, а на окраине кладбища появились братские захоронения умерших ленинградцев и погибших воинов. После войны здесь возвели мемориал.

Здания бывших келий в Киновии. Фото автора, октябрь 2008 г.

До сегодняшних дней сохранились здания бывших келий и обезглавленная, изуродованная Троицкая церковь (ее современный адрес – Октябрьская наб., 18). До недавнего времени в бывшей церкви находилось Строительно-монтажное управление № 1 имени XIV съезда ВЛКСМ. В 1990-х гг. предпринимались неоднократные попытки вернуть церковь верующим, но произошло это только в 2001 г., когда храм передали подворью Иоанно-Богословского Череменецкого монастыря, расположенного в Лужском районе Ленинградской области.

«Игумен Митрофан Осяк, настоятель монастыря, помолясь, принял на себя хлопоты по его восстановлению, – рассказывалось в „Санкт-Петербургских ведомостях“. – Здесь разобрали перегородки верхнего этажа, из алтарной части убрали туалеты. И уже в июне 2002-го в храме начались службы. Сперва на втором этаже, потом на третьем. Была осуществлена гидроизоляция затопленных ранее подвалов, составлен проект восстановления наружного облика храма, открыта иконописная мастерская».

«Но и сегодня проблем непочатый край, – продолжали тему в апреле 2009 г. „Санкт-Петербургские ведомости“. – В здании по-прежнему нет отопления, а свет проведен по временной схеме. Прежние хозяева, перед тем как уехать, вырвали все батареи и провода. Братия подворья топит холодные помещения дровами. Но тепло улетучивается сквозь всевозможные щели…» Остается лишь только надеяться, что рано или поздно купола этого храма снова вознесутся над Невой…