Текст книги "Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы"

Кулачные бои: «Молодецкая забава»

«К одному из самых постыдных видов атлетического спорта, несомненно, принадлежит кулачный бой, – говорилось на страницах «Петербургского листка» в сентябре 1897 г. – Это зверское зрелище сопровождается обычно сокрушением ребер, проломом черепов, расквашиванием носов, выворачиванием скул и прочими повреждениями».

Однако знаменитые кулачные бои являлись одной из любимых забав русского простонародья и служили предшественником бокса как вида спорта. Издавна на Руси они служили мерилом силы. Казалось бы, какие могут быть кулачные бои в «блистательном Санкт-Петербурге» – самом европейском городе России? Однако на рабочих окраинах и в предместьях Питера, живших по русским, патриархальным традициям, кулачные бои пользовались такой же популярностью, как в Москве, Туле или Казани.

Власти не раз пытались запретить кулачные бои, но все тщетно. Не помогали ни официальные запрещения, изданные в 1726, 1832 и 1906 гг., ни церковное решение 1912 г. запретить кулачные битвы как «забаву богомерзкую».

«В Англии обратилась наша молодецкая забава в искусственный бокс, – говорилось о кулачном бое в середине XIX в. в трудах русского этнографа А.В. Терещенко. – Там бьются сам-друг и по правилам. Рассказывают, что некоторые из наших вельмож, гордясь своими борцами, сводили их в Москве с боксерами. Достопочтенные лорды сами приезжали сюда и выставляли боксеров на дюжий кулак русского, который, быв незнаком с искусством, так метил удачно в бока и лицо, что часто с одного раза повергал тщеславного на землю. С тех пор боксеры перестали меряться с бойцами…»

Существовало несколько разновидностей кулачных боев. В «сцеплялке-свалке» каждый бился сам за себя, против каждого дрались на больших площадях врассыпную. «Стенка на стенку» напоминало командное противостояние: «улица на улицу», «деревня на деревню». А такой вид кулачного боя, как «один на один», служивший главным образом для «выяснения отношений», являлся прямым предшественником современного бокса.

Некоторые удары, применяемые в современном боксе, были известны и в русском кулачном бою. Прямой удар называли «тычком», боковой – «с крыла», снизу в туловище – «под силу». Применялись и своеобразные, не боксерские удары, к примеру «румба» – молотобойный удар сверху вниз.

Русские кулачные битвы отличались яростью и неистовством. Не щадили ни себя, ни противника. Однако даже в таком бою его участники старались не нарушать исконно заведенных правил: атаковали только спереди, без обхода сзади, запрещались удары ногами и головой, подножки. Упавшего или присевшего на корточки бить не разрешалось. Многие из этих неписаных заповедей кулачных бойцов живут и поныне в пословицах, а одна из них – «лежачего не бьют» – стала символом русского благородства. В кулачном бою почитали не только силу, но и ловкость. Того, кто пытался превратить кулачный бой в драку, вымещая на противнике злобу или сводя счеты, наказывали, причем обе стороны битвы. Особенно доставалось тем, кто зажимал в кулак какой-нибудь груз.

Существовал своеобразный ритуал, который строго соблюдался. Часов с десяти утра мальчишки, выйдя на берег реки, кричали: «Дай бою, дай бою!» Их приятели из соседней улицы отвечали: «Дай бою» – и бросались в атаку. Когда разгорался бой, в дело вступали взрослые, а детей гнали назад.

Обычно считается, что в Петербурге кулачные бои устраивались на окраинах города. Действительно, на рабочих окраинах и в пригородах Петербурга были даже специальные места, где по традиции проходили эти схватки. Ими являлись чаще всего пустыри, а зимой – речной лед. Тем не менее в петровскую эпоху кулачные битвы устраивались прямо в центре города.

В начале XVIII в. «бои на кулачках» происходили возле Морского рынка, располагавшегося по левой стороне нынешнего Невского проспекта, между Большой и Малой Морскими слободами. Обычно такие бои происходили по воскресным и праздничным дням. Сюда собирались мастеровые, крестьяне, причем преимущественно из молодежи, подгулявшей в кабаке. Бой всегда начинали дети, а потом уже в схватку вступали взрослые.

Для боев существовал сезон, начинавшийся в последний день Масленицы и тянувшийся весь Великий пост, по воскресным дням. Жаркие побоища нередко кончались серьезным мордобоем и кровопролитием, так что для их прекращения высылались казаки и команды солдат.

Первый полицмейстер Петербурга граф Девиер нередко отправлял на кулачные бои своих чиновников для наблюдения за порядком. С этой целью он испросил высочайшее повеление от 1 июля 1725 г. «О запрещении кулачных боев в Петербурге без разрешения полицмейстерской канцелярии». Этот указ вынудил кулачных бойцов менять места своих потех, так что с Морского рынка бои перешли сначала в Ямскую слободу, административно расположенную вне города, а стало быть, не нуждавшуюся в разрешении полицмейстера.

В Ямской слободе кулачные забавы процветали при Елизавете Петровне и Екатерине II, а затем их стали устраивать зимой на льду замерзшей Невы. Любимым местом служило пространство Невы между Малой Охтой и Калашниковской (ныне – Синопской) набережной. В праздничные дни сюда стекались рабочие с Невской мануфактуры и других заводов и предавались кулачным забавам.

«Обыкновенно бои начинаются между мальчуганами, к которым затем присоединяются уже и взрослые, – писал в начале 1898 г. репортер «Петербургского листка» под псевдонимом «Охтянин». – Простое задирание превращается в настоящее побоище, участники которого нередко уходят с поля битвы не только с подбитыми глазами и помятыми ребрами, но иногда и с более серьезными повреждениями. В последнее воскресенье, несмотря на сильную вьюгу, на наших глазах дрались около сорока человек, из числа которых троих бойцов пришлось увезти домой окровавленными, в разорванном платье. Хотя участники свалок и утверждают, что все эти бои есть не что иное, как приятное (?) времяпрепровождение, но, во всяком случае, это опасный спорт, и следует прекратить его».

За Невской заставой местом кулачных боев служило обширное поле за Фарфоровским кладбищем. Сюда почти каждый праздник после полудня приходили местные обыватели. «Публике, собирающейся созерцать это любимое зрелище, лязг от ударов кулаками по лицу, грозные крики, разодранные одежды, стоны раненых, окровавленные лица доставляют полное удовольствие и приводят в неописуемый восторг, – замечал в сентябре 1897 г. обозреватель «Петербургского листка». – В то же время у случайного зрителя при виде этой битвы волосы встают дыбом». Однако самое интересное происходило уже после побоища: «Неприятели, заключив перемирие до следующего праздника, гурьбой отправляются в те сорок сороков питейных заведений, которыми так богата Невская застава. Совершив там возлияние Бахусу, участники битвы вступают уже в другие единоборства, подробные отчеты о которых составляются в полицейских участках в виде пространных протоколов, а „награды” же получаются или в камере мирового судьи, или даже в окружном суде».

А за Нарвской заставой кулачные бои по воскресным дням устраивались в местности под народным названием «Резерв» – вдоль насыпи Окружной железнодорожной ветки у Петергофского шоссе (ныне – проспект Стачек). Посмотреть и поучаствовать в битвах приходило много народа. Доходило до того, что стеной шла улица на улицу: Богомоловская (ныне – Возрождения) на Елизаветинскую (ныне – ул. Корнеева), Ушаковская (ныне – ул. Зои Космодемьянской) на мужиков и парней Волынкиной деревни. У насыпи накалялись страсти кулачных бойцов, подбадриваемых и поощряемых купцами зрителями. Говорят, бились тут до кровоподтеков, до тех пор, пока человек не валился с ног. Во время кулачных боев присутствовала и полиция, но она, как правило, не вмешивалась.

«В воскресенье 4 декабря грандиозный кулачный бой происходил в Волынкиной деревне за Нарвской заставой, – сообщалось в газете «Вечернее время» в декабре 1911 г. – Два последующих дня полиция Петергофского участка проводила дознание. Как выяснено, кулачный спорт уже давно пользуется симпатиями путиловских рабочих. В воскресенье около часа дня свыше 400 рабочих Путиловского завода на большой поляне вступили в бой с вызванными ими рабочими других заводов. Почти тысячная толпа народа окружала место битвы».

Развернувшийся кулачный бой с несколькими перерывами продолжался до сумерек. Полиция получила сообщение о битве уже к самому ее концу, поэтому ко времени ее появления «бойцы» уже расходились по домам, ведя под руки наиболее пострадавших товарищей. Победителями того боя стали рабочие Путиловского завода. «На будущее время, – говорилось в газетах, – администрацией решено принять все меры к недопущению кулачных битв».

Пользовался популярностью «кулачный спорт» и на рабочих окраинах за Невской заставой, причем не только до революции, но и уже в советское время. О кулачных боях в 1930-х гг. вспоминает старожил Перевозной набережной полковник в отставке Владимир Петрович Гречухин, которому самому доводилось в них участвовать, будучи подростком.

«Бывало, ребята ходили стенка на стенку с пацанами с противоположного конца Перевозной набережной, по другую сторону Общественного переулка, – рассказывает Владимир Гречухин. – Вообще в тех кулачных драках была своя радость, особый азарт битвы. В ход шли не только кулаки, но и жерди, камни, палки. Кому лицо разобьют, кому зубы выбьют. Но у нас, у „бережных”, увечий не было. Вот на Стеклянной улице были в ту пору большие кулачные бои – так там не на шутку. Ходили стенка на стенку, по сто человек. Говорили, что до стрельбы доходило».

По словам Владимира Петровича, у кулачных «битв» существовали свои неписаные правила. Как шапку повернул козырьком назад – значит, ты в схватке, тебя уже можно бить, и ты уже можешь драться. Козырек вперед – значит, вне игры. И одно из главных правил: лежащего (упавшего) – не бьют.

Умение хорошо драться, приобретенное в таких кулачных схватках, составляло своего рода «бережную закваску». «Постоять за себя в драке или побороть противника этак до пятого класса особого труда при бережной закваске мне не составляло, – признается Владимир Гречухин. – Бывало, сожму кисть руки однокласснику – ему больно: „Сила есть – ума не надо”. Но как нельзя быть умнее всех, так и на силу найдется сила. Пришел однажды в класс богатырского сложения деревенский хлопец и уложил всех наших борцов на лопатки. Случайно и я ввязался с ним в драку – получил хорошую сдачу. С той поры на рожон уже не лез».

Плавание: «Водяной спорт – развлечение опасное»

Как гласят знаменитые пушкинские строки, царь Петр обещал из новой северной столицы «грозить шведу» и заложить город «назло надменному соседу». Какое отношение это имеет к спорту, скажете вы? А самое непосредственное. Наша страна, как известно, никогда не держала зла на своих бывших врагов, и спустя 130 лет именно швед стал основателем первой в Петербурге школы плавания. Звали его Густав Паули, а в России его величали Густав Густавович.

Будучи обладателем диплома магистра плавательного искусства, выданного ему Шведским обществом распространения плавания, Паули получил приглашение от русского правительства в 1832 г. для подготовки тренеров по гимнастике (тогда их именовали «монитерами») для нижних армейских чинов. Немедленно после прибытия в Петербург Пали занялся устройством плавательной школы и уже 7 мая 1833 г. получил «высочайшее разрешение» на создание Училища плавания с бассейнами, раздевалками и буфетом. Таковое вскоре и появилось на Неве, напротив Летнего сада, устроенное на деревянных плотах.

Школа Паули стала пользоваться большим успехом, так что в 1834 г. уже наши, отечественные умельцы оборудовали на Большой и Малой Неве 36 (!) купален, в которых надо было платить от 10 до 20 копеек. А сам Густав Паули, много сделавший в Петербурге на благо гимнастического воспитания ее жителей, был еще и автором первой книги о плавании, изданной на русском языке.

Рекорд английского пловца

Летом 1894 г. петербургский Кружок любителей спорта организовал заплывы на реке Славянке. По всей видимости, они явились первыми в России соревнованиями по спортивному плаванию, хотя со времени открытия в Петербурге первой общедоступной школы плавания прошло к тому времени уже шестьдесят лет.

Спустя еще пять лет, в мае 1899 г., в Петербург приехал знаменитый английский спортсмен-пловец Лоо. Известен он был тем, что ему удалось переплыть Ла-Манш, не используя при этом никаких «особых приспособлений». «Англичанин обладает типичной наружностью бритта, – писал газетный репортер. – Это высокого роста стройный блондин с небольшими рыжеватыми усами. Его выносливость поистине замечательна». Лоо сказал, что он уже довольно давно переписывался с некоторыми любителями спорта – моряками и обещал им приехать в Петербург, чтобы продемонстрировать свое мастерство, а заодно и испытать все прелести невских вод.

«Вы могли бы переплыть Неву в самом широком ее месте, например у Троицкого моста?» – задал вопрос господину Лоо репортер одной из столичных газет. «Такое расстояние не играет для меня никакой роли, – отвечал уверенный в себе англичанин, – я собираюсь на днях переплыть Финский залив от Ораниенбаума до Кронштадта». – «А какие приспособления необходимы для того, чтобы совершить вплавь такой переход?» – продолжал допытываться любопытный газетчик. «Почти никаких, – заявил Лоо. – Для больших морских путешествий я одеваю особый костюм из непромокаемой ткани, который необходим для поддержания в теле теплоты, беру с собой фляжку с согревательным напитком, который, впрочем, употребляю очень умеренно».

Английский спортсмен не был доволен столь пристальным вниманием петербуржцев к своей персоне. Он избегал светских визитов, а тренировался только в малолюдных местах. И, что самое главное, сам готовил себе еду. Некоторые были склонны объяснить последний факт тем, что Лоо придерживается какой-то таинственной спортивной диеты. Однако, как ни странно, особого ажиотажа вокруг его спортивного «подвига» не произошло. Правда, мне так и не удалось узнать, что же именно переплыл Лоо – Неву или Финский залив, но известно, что поездкой своей он остался доволен и очередной рекорд установил.

Впрочем, приезд знаменитого английского спортсмена не был первым визитом всемирно известных пловцов в Петербург. За некоторое время до Лоо свое искусство в плавании показывал здесь некий француз. Он легко переплывал Неву туда и обратно.

Один купец-барочник захотел побить рекорд приезжего пловца, но иностранец постоянно побеждал. Самолюбие просто не давало спокойно спать купцу, и он пускался на разные хитрости, чтобы побороть иноземца, но ничего не выходило. Француз обладал сильными мускулами и еще более здоровыми легкими и неизменно побеждал.

Знакомые купца заключили между собой пари и сильно досадовали на своего приятеля за его неудачи. Наконец, купец все-таки смог одержать верх в этом поединке – но не в честном бою, как говорится, а благодаря пущенной им в ход хитрости. Он подкупил лакея в гостинице, где жил француз-пловец, и приказал дать ему за утренним чаем сильное «ослабляющее». Только благодаря такой «комбинации» купец одержал победу.

Детище доктора Пескова

Со временем в Петербурге количество людей, обладающих умением плавать, а не просто барахтаться возле берега, росло. Этому способствовали открытая в июле 1908 г. на Нижнем Суздальском озере в Шувалове первая в России школа плавания доктора Пескова, а также школа плавания, созданная в 1913 г. в банях на Бассейной улице (ныне – ул. Некрасова) известным пловцом Романченко. Культивировали плавание и многие спортивные кружки и объединения, существовавшие в Петербурге.

Тем не менее инициатором спортивного плавания в России принято считать именно Шуваловскую школу. Ее организовал большой энтузиаст водного спорта, вице-командор Шуваловского яхт-клуба флотский врач, доктор медицины Владимир Николаевич Песков. Это была образцовая школа плавания – первая в Петербурге. Еще с 1900 г. доктор Песков обращался в различные инстанции с проектом устройства школы плавания, однако никто не хотел давать денег на ее создание.

Однако Песков не падал духом и наконец-то добился сочувствия в 1905 г. в Императорском обществе спасения на водах, а точнее, со стороны инспектора его Северо-западного отдела барона Нолькена. К сожалению, неожиданная смерть последнего помешала осуществить проект. Только весной 1908 г., когда доктор Песков прочитал доклад, в котором подробно описал необходимость учреждения школы плавания под Петербургом, он встретил полное одобрение и со стороны главного правления Общества спасения на водах, после чего оно постановило выдать Шуваловско-Парголовскому округу субсидию в две тысячи рублей на постройку школы.

Суздальское озеро, на берегах которого располагались поселки Шувалово и Первое Парголово, уже и прежде бывало местом обучения и соревнования пловцов. Эту традицию поддерживал здесь Шуваловский яхт-клуб, основанный в 1889 г. любителями парусного спорта под названием «Шуваловский парусный кружок». Правда, спортивное плавание в ту пору было в зачаточном состоянии, на него не особенно обращали внимание. Кроме Шуваловского яхт-клуба им занимался только Петербургский кружок любителей спорта.

Недаром состязания в плавании тогда называли «очень редкими». Да и на Суздальском озере они случались нечасто. Петербуржцам запомнились соревнования, устроенные Шуваловским яхт-клубом в юбилейном 1903 г. Следующие состоялись только через четыре года, в 1907 г., после чего плаванием, как писал современник, «как будто начали опять интересоваться». «Вне всяких ожиданий, запись на это состязание была так многочисленна, – сообщал репортер, – что некоторым желающим из так называемых „диких” (не приписанных ни к какому спортивному обществу) пришлось отказать».

Обучение плаванию.

Иллюстрация начала XX в.

Начинание доктора Пескова продолжило «плавательную» традицию Суздальского озера. В июне 1908 г. началось строительство школы плавания, а 27 июля состоялось ее торжественное открытие. Затраты на строительство несколько превысили смету, и потому главное правление Общества спасения на водах по вторичному докладу доктора Пескова отпустило еще одну субсидию в 763 рубля, дав, таким образом, возможность вступить в жизнь без долгов.

Для школы построили бассейны, вышки и трамплин, а на берегу – трибуны для зрителей. На все это пошли средсспасения на водах (2 тысячи рублей), а также доходы от концертов, выставок цветов и других акций, проводившихся в Шуваловском яхт-клубе.тва, полученные в виде субсидии от главного управления Общества

Старт заплыва в Шуваловской школе плавания. 1913 г. Фотограф Карл Булла

Уже в 1908 г., несмотря на близившийся конец купального сезона, благодаря опытности преподавателя магистра плавания Фингольма, удалось обучить плаванию 17 человек. В следующее лето деятельность школы стала еще более заметна – навыкам плавания обучили 56 человек. Кроме того, устроили три праздника пловцов в Шувалове и Сестрорецке, куда из школы направили 22 лучших пловца. Они под руководством доктора Пескова демонстрировали все способы плавания, разнообразные прыжки, фигурное плавание и игру в мяч на воде.

Деятельность школы организовали очень серьезно. Систематически проводились «праздники пловцов», сопровождавшиеся показом искусства учащихся в плавании, прыжках с высоты, спасении утопающих и различных спортивных играх. Считается, что именно Шуваловская школа сделала первую попытку привить в России игру в водное поло, включив ее в программу своих праздников на воде. Называлась она тогда «водяным футболом».

С каждым годом деятельность школы расширялась. В сезоне 1910 г. приняли решение обучать детей, дам, а также нескольких офицеров и солдат. В программу курса входили все виды плавания, прыжки, раздевание в воде, спасание утопающих, подача первой помощи, фигурное плавание и игры на воде. В 1911 г. членов школы насчитывалось уже 137 человек, занятия происходили под руководством магистра плавания из Гельсингфорса Г. Аспелина.

Годовой членский взнос в 5 рублей давал право обучаться плаванию в течение всего лета. Каждый год в школе проходил традиционный «праздник пловцов», привлекавший большое внимание зрителей. Они наблюдали за ним с берега и с воды – со шлюпок.

«Специалисты-пловцы, как русские, так и иностранцы, бывавшие в Шуваловской школе плавания, остались довольны ее устройством, – писал спортивный журнал «Сила и здоровье» летом 1910 г., – особенно бассейном для обучения плаванию, где разводная стенка купальни дает возможность выплывать в открытое озеро».

Деятельность школы оказала большое влияние на развитие плавательного спорта в России: по ее примеру спортивным плаванием стали заниматься в Москве, Киеве, Батуми, Баку, Самаре и других городах, а к Первой мировой войне в нашей стране насчитывалось около полутора тысяч профессионально подготовленных пловцов. Петербуржцы в плавании держали пальму первенства: в 1913 г. на I Всероссийской олимпиаде в Киеве, во время которой состоялись первые в России крупные соревнования по плаванию, шуваловские пловцы победили на всех дистанциях, а также выиграли у московской команды первый в нашей стране матч в водное поло между петербуржцами и москвичами.

Между тем неутомимый доктор Песков продолжал свою работу: в 1915 г. под его руководством открылась школа плавания морского ведомства в Ораниенбауме, куда инструкторами пригласили лучших пловцов шуваловской школы В.А. Соловьева и А.А. Хямялайнена. За 22 урока они обучили 97 нижних чинов, те в свою очередь обучали матросов флота. А еще одна школа плавания для взрослых и детей появилась в следующем году при бассейне Сестрорецкого курорта.