Текст книги "Его величество Солдат! Стихи"

Его величество Солдат!
Стихи
Сергей Гобец

© Сергей Гобец, 2017

ISBN 978-5-4485-0762-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сосед

 
Он трубку раскурит, отложит кисет
И дальше продолжит беседу,
Потрепанный бременем жизни сосед,
Когда-то добывший Победу.
 
 
Теперь он старик, и года на лице
Нарыли морщины – окопы,
Но помнят сраженья награды в ларце,
А ноги – военные тропы.
 
 
Про то, как в разведку ходил по ночам,
Вставал в полный рост из окопа,
И многое, если не всё по плечам
Им было. То помнит Европа.
 
 
Ничто не могло эту силу сломить,
Казалось и время инертно,
Но только всё меньше, которые – жить,
И больше, которых – посмертно.
 
 
Сосед вспоминает ушедших друзей,
Твердит: «Вы таких не знавали».
Послушать его, так при жизни в музей
Их всех не единожды звали.
 
 
Конечно, я знаю, здоров он приврать,
Но это ж, чтоб сгладить беседу,
Но помню, как в детстве любил помогать
Готовить мундир «на Победу».
 
 
Как вместе крепили его ордена,
Как пальцев на всё было мало.
А то, чтоб навесить медали сполна
Бортов пиджака не хватало.
 
 
Герой был сосед, хоть и любит приврать,
Так это ж, чтоб сгладить беседу.
И все-таки он, а не я на плечах,
Когда-то принес нам Победу.
 

22 июня

 
Расчехлили стволы и ударили,
Яркой кровью залили рассвет.
И эпоху за залпом оставили
До военных, до траурных лет.
 
 
Голосисто заплакали матери,
Провожая детей на войну.
И набатом церковным ударили,
И пошли за народ, за страну…
 
 
Потянулись годины тяжелые,
Потекли похоронки рекой.
Закружили проклятые вороны.
То ли плач, то ли стон над землей.
 
 
Содрогалась родная под взрывами
На себя принимала свинец.
Становилась героям могилою
Забирая к себе под венец.
 
 
И спасала, окопами взрытая,
Блиндажами даруя покой.
Кровью, потом, слезами политая
Возвращала солдата домой.
 
 
Возвращала живым победителя,
Укрывала плацдармы травой,
Салютуя ушедшим гранитами
И даруя им вечный покой.
 

Ветеран

 
Он шел девятого на митинг,
Играли с солнцем ордена.
Шел первый раз один без друга,
Болела, горбилась спина.
 
 
Друг не дожил, ушел зимою
Туда, где рота их легла.
И он один с больной ногою
Хромал по улицам села.
 
 
Когда-то вместе здесь шагали
Домой здоровыми с войны.
Звенели весело медали,
Бежали следом пацаны…
 
 
Под сапогом брусчатка гнулась
Сажень терялась на плечах,
На них сталь вермахта споткнулась
И развалилась, сгинув в прах.
 
 
Какая сила в них таилась?
Какой огонь горел в глазах?
Им веруя на них молилась
Страна и матери в слезах.
 
 
Им повезло, они вернулись
Вдвоем, а рота полегла,
Под сапогом брусчатка гнулась…
Шагали улицей села…
 
 
Все это вспоминал хромая
Весной девятого числа
Уже один, уже без друга.
Болела горбилась спина…
 
 
Еще чуть-чуть и будет площадь
И монумент, победный стяг,
Как в сорок пятом у рейхстага
Последний бой, последний шаг.
 
 
И перед ним, рывком последним,
Устав, решил передохнуть,
Набраться сил и снова бравым
На площадь, как всегда, шагнуть.
 
 
Сел на скамью и стало легче.
Боль отступила, вспомнил он,
Как отдыхали после боя,
Родной гвардейский батальон.
 
 
А люди проходили мимо,
Народ бежал, народ спешил.
Играло солнце орденами,
А он, уснув, уже не жил.
 

Пуля

 
Просвистев вдоль виска улетела шальная,
Зря спалив добрый порох и выпачкав ствол.
На меня, видно, льется еще где-то другая,
Видно час мой последний еще не пришел.
 
 
Стало быть повоюем покуда живые,
А Бог даст – над Дунаем увидим мосты,
Ну, а нет – пропадет моя жизнь удалая
И заместо «крестов» – голова во кусты.
 
 
А уж коли вернусь, одолев супостата,
Тут уж, девки, держись – победитель пришел!
Жаль вот только, деревня моя маловата
Для того, кто Европу с Победой прошел.
 

Золотые стволы на петлицах…

 
Золотые стволы на петлицах,
Седина серебрится в кудрях,
Отблеск прошлых сражений на лицах
И наград блеск, добытых в боях.
 
 
Вновь в строю, на последнем параде,
Как когда-то пред боем стоят,
И сомненье читаю во взгляде,
– Вновь увижу ли этих ребят?
 
 
А когда-то в боях без сомнений
В полный рост под осколками шли.
Смерть, презрев и потоки лишений…
До Рейхстага в Берлине дошли.
 
 
Имена их впечатало время
В память нашу и наших детей.
Свято верю, что новое племя
Не забудет вот этих людей.
 
 
И по-прежнему праздник Победы
Будет всех собирать на плацу.
Золотые стволы на петлицах
Будут вечно мужчинам к лицу.
 

Вечный огонь

 
Гвоздика лежала на серой плите,
А пламя лизало гранит.
Уже много лет днем и ночью горит,
Огонь и молчанье хранит.
 
 
Он жаром трепещет, как вопль в ночи,
Рвет сонного царства покой,
Живым об ушедших в гранит говорит
И помнить о каждом велит.
 
 
На плитах начертаны их имена,
Их тысячи тысяч – стена!
Здесь рядом и вместе они навсегда,
Но порознь спят их тела.
 
 
Под Брестом остался лежать лейтенант,
Он был моей мамы сосед,
Под Ржевом в разведку приятеля дед
Ушел навсегда в двадцать лет.
 
 
Отцом он не стал и погибнув в бою
Уже никогда не узнал,
Что месяц спустя появился в обед
Сироткой сынишка на свет.
 
 
Они не дожили до немощных дней,
Ушли в незаконченный бой.
Хранит имена их гранит серых плит,
Огонь вечный – вечно горит.
 

Он и она

 
Упал в сорок первом и больше не встал,
Остался лежать на траве…
Он был землепашец, он землю пахал,
А жизнь потерял на войне!
 
 
Ему предначертано было хлеба
Растить и кормить сыновей,
Но так получилось – случилась война,
И он обручился с ней.
 
 
А дома, … а дома осталась вдова,
Вдова, … в восемнадцать лет,
Она и сейчас без детей и одна,
Одна на весь белый свет!
 
 
…Они не успели родить сыновей,
Так вышло – случилась война!
Ему не задуть девятнадцать свечей,
Ей – плачет в лампаде одна…
 

Писарь штабной

 
К нам пришел в батарею
Штабной писаришка.
Он был щупл, близорук
И ни дня на войне…
«Я боюсь одного, —
Мне признался мальчишка, —
Что я вдруг испугаюсь,
То стыдно вдвойне!»
 
 
А на утро был бой,
И пахали снаряды.
Точно трактором поле
В селе по весне,
И герои  зарылись
В земельной неволе,
А ему было стыдно
Скрываться в норе…
 
 
Он один воевал,
Пока мы выползали
И ворочал лафет
Нашей славной «эС Сто».
Его пули боялись,
Снаряды не брали…
Может это был страх?!
Может даже вдвойне…
 
 
Он к обеду ушел
В лазарет по раненью.
Он брюнет был вчера,
А сегодня – как снег…
Может это и было
Его Воскресенье?!
А быть может он нам
Подарил белый свет…
 

Он ушел воевать…

 
Он ушел воевать, есть такая работа,
Точно так же как сеять, как пашню пахать,
До седьмого кровавого, жаркого пота,
Свою землю и мать, и отца защищать.
 
 
И детей, что еще не родились, но будут
По росе босиком беззаботно бежать…
Он ушел воевать, есть такая забота,
За Отчизну, за Родину насмерть стоять.
 
 
Он однажды вернется, вернется, я верю!
Постучится в окно и шагнет на порог,
И уронит с плеча скатку серой шинели,
И заплачет старушка: «Вернулся сынок!»
 

Я не знаю – проснусь ли я завтра…

 
Я не знаю, проснусь ли я завтра?
Третий год полыхает война.
И четвёртый комбат в батарее
И не помню какой старшина…
 
 
А из тех, кто вступил под Брестом
В первый бой, только двое нас.
У меня дома мать и невеста,
И седой в облаках Кавказ.
 
 
А товарищ мой, он из Сибири,
С берегов могучей Оби.
Под окном у него ходили
В навигацию корабли.
 
 
Он рассказывал мне, как тропы
Набивает таёжный зверь…
Впереди ещё пол-Европы.
Впереди ещё много потерь.
 
 
Я не знаю, проснусь ли я завтра?
Полчаса, и начнётся бой!
И кого-то обнимет вечность,
Из сегодня забрав с собой…
 

Снится мне…

 
Ты накрой меня, друг, плащ-палаткой,
Задремал я в землянке, в тепле,
Под бревенчатым, крепким накатом
Снится мне, что я сплю на траве.
 
 
На июлем уложенной в копны,
На заречном, медовом лугу.
Ты укрой меня, друг, плащ-палаткой,
Я досплю в разнотравном стогу.
 
 
А проснусь и умоюсь росою,
С родника тебе флягу налью.
Ах, как пахнет ромашка и клевер
В сенокосном, медовом краю…
 

Наливай, старшина!

 
Наливай, не задерживай тару, мужик,
Надо мной третий день чёрный ворон кружит,
На похмелье мне будет сырая земля
Да седой обелиск посреди ковыля.
 
 
Что грустишь, старшина, аль тебе не впервой
Провожать молодых в неоконченный бой?
Сам давно поседел, по ночам говоришь
С пацанами ушедшими в звёздную тишь.
 
 
Нет, не ты виноват, что сберечь не пришлось.
Так давно уже, брат, на Руси повелось,
Что есть те, кто встают и уходят на бой,
И что каждый ушедший – на веки герой!
 
 
Так давай наливай по последней за тех,
Кто нас ждёт вдалеке у родимых застрех,
Кто покой потерял, как и ты, старшина…
Наливай по глотку молодого вина!
 

Под дождём

 
Моросящим дождём прослезилось свинцовое небо,
На постой к нам в землянку пришла самозванно вода.
А во сне мне сегодня приснилось последнее лето,
Когда громы гремели, когда бушевала гроза.
 
 
Ну а здесь гром гремит круглый год, но уже от разрывов,
И давно нет грозы, только нудный, заплаканный дождь,
А земля, как от оспы, в коросте воронок-нарывов,
И не звёзды в паденье – ракеты царапают ночь.
 
 
Под ногами вода, и в окопах сплошное болото.
Как не хочется падать, но хочется очень дожить!
И в атаку идёт с матерками пехотная рота,
Нам на небе портянок сухих всё одно не сносить.
 
 
Мы как черти в грязи после боя, но черти живые,
И как здорово жадно ловить эти капли дождя!
Пусть до нитки насквозь от воды, пусть насквозь не сухие…
Мы ещё повоюем, дадим этой жизни гвоздя!
 

Банкет

 
Старшина разбудил, он старик и ему по привычке
Просыпаться, когда где-то дома поют петухи.
На полтинник ему на погоны старшинские лычки
Самолично комбат отвалил с командирской руки.
 
 
А сегодня банкет предстоит нам – отметим, не ново.
Вот и встали пораньше, чтоб загодя в гости поспеть.
До рассвета уйдём аккуратно, отвинтим подковы.
Пусть дождутся в землянке, не стоит им нынче звенеть.
 
 
Нас обнимет рассвет далеко-далеко за нейтралкой.
Тот, кто рано встаёт, тому Бог, говорят, подаёт.
Я сегодня во сне обнимался с нагою русалкой.
Доломаем войну – запишусь на коммерческий флот!
 
 
А пока погожу, есть на суше в разведке работа.
Вот наладим банкет, старшина вечерком поднесёт.
Скоро мне восемнадцать. Как к маме, ребята, охота!
Эх…, прорвёмся, авось как всегда – повезёт, пронесёт…
 

На запад

 
А меня дома ждут луга,
В них покосный царит июль.
…А над бруствером вновь пурга
Из колючих и злобных пуль.
 
 
А меня дома ждёт река
И в тумане над ней рассвет.
…Но дорога моя пока
На закат, под дымы ракет.
 
 
Дома мама ждёт и отец,
Он без ног в январе «пришёл»…
Рядом навзничь упал боец,
Его снайпер в прицел нашёл.
 
 
С каждым днём нам все дальше путь,
Мы на запад пока идём,
И не скоро нам повернуть
На восток, где рассвет и дом…
 

На войне, как на войне

 
По дороге серой, пыльной
В даль-далёкой стороне,
(Стороне от фронта тыльной),
Ехал хлопец на коне.
 
 
Торопил вожжой гнедую,
Не жалел в камнях колёс,
Упрекал, корил: В пустую,
зря мол, кушаешь овёс!
 
 
– На тебе, при мирной жизни
Пару соток не вспахать!
Зажирела долг Отчизне
В части тыльной отдавать!
 
 
– Нас намедни в строевую
Собирались перевесть,
Там ужо не зажируешь,
Там служить – не сахар есть!
 
 
– Там снаряды под обстрелом,
Там и пушку за лафет,
Али кухню, между делом
Огнестрельным, на обед.
 
 
Полевую кухню с кашей,
Пока фриц молчит подать.
Ну, а с кашей – пищей нашей,
Нам с любыми совладать.
 
 
После каши нам не страшен
Иноземный супостат…
Каждый, кто на фронте важен
И кобыла, и солдат!
 
 
Семенит гнедая пылью
По дороге полевой,
По дороге хоть и тыльной,
Но калеченной войной.
 
 
То воронка от снаряда,
То от танка колея…
Эх, уж тут не до пригляда,
Колея, так колея.
 
 
Гимнастёрочка седая,
Солнце жаркое палит,
На плечах будто влитая
У солдатика сидит.
 
 
Впереди по ходу речка.
Был, да сплыл, по речке мост.
Во вчерашнем наступленье
Его фриц снарядом снёс.
 
 
Переправа вброд – не ново
Для солдата на войне,
Вплавь способна и корова,
А уж воин на коне
 
 
Под огнём, бывало, Днепр
(хоть широк, могуч), но брал!
…Может быль, а может не быль,
В речке маршал буксовал!
 
 
Буксовал точнее Виллис,
Маршал поодаль стоял.
Грозовой чернее тучи —
Гром и молнии метал.
 
 
Маршал знал, что утром раним
С боем немец фронт прорвал.
Маршал знал, что надо делать,
Только… в речке буксовал.
 
 
(Буксовал точнее Виллис.)
Воин к речке подъезжал,
Видит – маршал, в речке Виллис,
На буксир машину взял.
 
 
Поднатужилась гнедая —
Что поделаешь, война!
И судьбину проклиная
Виллис вынула со дна.
 
 
Ну а маршал снял медальку
У водителя с груди,
И вознице в руку вложил,
(Торопился в бой идти.)
 
 
Приказал коня отборным
Ячменём-овсом кормить!
Может быль, а может небыль…
По дороге конь рысит.
 
 
По дороге серой, пыльной
В тыльной фронту стороне…
*************************
Каждый, кто при деле важен
И в тылу, и на войне!
 

Солдат

 
Его величество солдат,
Её величества пехоты!
Из строевой, обычной роты,
Из тех, кому сам чёрт не брат.
 
 
Из самых стойких на земле,
Хотя и внешне не заметен!
Одна медалька, пара метин
От пуль-снарядов на войне.
 
 
Как всё же долог его путь
И сколько в том пути досталось!
Лишь непомерная усталость
В браваду спрятанная грусть.
 
 
Его венчает седина,
Хотя какие ему годы!
То лихолетья непогоды
На нём отметились сполна.
 
 
Как долго дома его ждут
И сколь таких же не дождутся!
Кому обратно не вернуться,
По ком святой огонь зажгут.
 
 
От Буга труден путь в Рейхстаг,
Не многим именем известен,
Но, Боже правый, как уместен
В граните каждый его шаг!
 

Ты откуда, солдат?

 
Пулей навылет прошит
Под Сталинградом солдат,
В поле студёном лежит,
Кровью сочится бушлат.
Ждёт впереди медсанбат,
Белой палаты покой.
Травы под ветром шуршат —
Родом откуда, герой?
 
 
           Припев:
И солдат прошептал,
Еле слышно в бреду —
От крутинских озёр
Я на запад иду.
Там, где чайки крыло
Обнимает закат,
Там, где волны седые
На берег спешат.
 
 
Воды Днепра позади,
Правого берега ад,
Тёплые осени дни,
Насмерть стоящий солдат.
Выжил в смертельном бою,
Как только выдюжить смог?
И вопрошает плацдарм
Родом откуда, сынок?
 
 
         Припев:
И солдат отвечал
На прощанье ему —
От крутинских озёр
Я на запад иду.
Там, где чайки крыло
Обнимает закат,
Там, где волны седые
На берег спешат.
 
 
Пали Берлин и Рейхстаг!
Сколько боёв позади!
Реет над куполом стяг
Красной, победной зари!
Грудь в орденах, поседел!
Сломлен в бою супостат.
Ветер берлинский пропел —
Родом откуда, солдат?
 
 
          Припев:
И солдат отвечал,
Забывая вражду,
От крутинских озёр
Я к победе иду.
Там, где чайки крыло
Обнимает закат,
Меня мама моя
Ждёт с Победой назад.
 

«Крутинские озёра» – Ик, Тенис, Салтаим – это моя, и моих предков Родина, братцы.)))

Мне опять повезло!

 
В этот раз пронесло!
На два пальца левее сердца,
Значит есть ещё шанс
Оклематься и встретить весну.
Может ангел какой
Укрывает под крыльями дверцу,
Сквозь которую парни
Уходят наверх, в вышину.
 
 
Мне опять повезло,
Третий раз не пустили на небо!
Третий раз отдохну
У сестричек в стерильном плену!
Третий раз военврач
Меня матом обложит свирепо,
Когда я третий раз
Раньше сроков опять улизну.
 
 
А на фронте весна
Будет ждать моего возвращенья,
И дождутся друзья,
Обещали как следует ждать!
В этот раз пронесло,
Я не против такого везенья,
Мне ещё предстоит
До Берлина исправным шагать!
 

Осень, перелётные ложатся

 
Нас сегодня крики разбудили,
Шёл казарки клин за горизонт,
Взглядом мы с Алёшкой проводили
Птицу, уходящую за фронт.
 
 
Осень, перелётные ложатся
На крыло, спеша оставить дом,
И снежинки первые кружатся
Всё плотнее над родным гнездом.
 
 
Ну, а тут дожди и не стреляют,
Заржавела в слякоти война,
И солдаты взглядом провожают
Перелёт пернатого звена.
 
 
Скоро мы за вами в наступленье
Так же двинем в тёплые края,
В эскадрилье нашей оживленье,
Ждёт погоду лётная семья.
 
 
Вы летите смело, мы прикроем,
Примем злость удара на себя
И весной вернёмся общим строем,
Облака крылами теребя…
 

Третий час тишина

 
Тлеет цигарка звездой на излёте
Чёрной прохлады ночи,
Нынче мы ждём пополнение в роте,
Прибыли в полк омичи.
Видно с того нам с Алёшкой не спится,
Ночь в разговорах бежит,
Чай на смородины листьях томится,
Что-то буржуйка брюзжит.
 
 
Припев:
А в землянки уюте тепло,
Дремлет где-то за ночью война,
До утра отложив ремесло,
Третий час, третий час тишина.
 
 
Если земляк из родимой сторонки
Утром к нам в роту придёт,
Примем по-царски в просторной воронке
Тем, старшина, что пошлёт.
Примем, накормим, напоим, расспросим,
Как там в Сибири дела…
Может, Бог даст, это крайняя осень
Нас на Берлин повела.
 

От винта!

 
По земле и небу ходим только строем
Я и мой ведомый боевой собрат,
Атакую, знаю, он меня прикроет,
Нет для нас на небе никаких преград.
 
 
Припев:
От винта! И запели моторы победную песню.
От винта! И задвинут вперёд до упора фонарь.
Оттолкнула земля нас навстречу безоблачной бездне,
И украдкой нас крестит во след эскадрильный технарь.
 
 
Нам на фюзеляжах не хватает места
Звёздами победы наши отмечать,
Валим мы бубновых с неба повсеместно,
Не даём мы фрицам в синеве скучать.
 
 
Помнят фронтовые нас аэродромы,
Как ходили строем я и мой собрат…
Вот уже два года поднимаем дома
В небо пассажирский рейс на Ленинград.
 

Семь футов под килем

 
Нас от рейда чайки провожали,
Над в бурун укутанной волной,
Мы назад вернуться обещали
Разошедшись миром с глубиной.
Завывала непогода в вантах,
Мыла бак солёная волна,
И стояла гвардия на шканцах
Рвущего пространство скакуна.
 
 
Припев:
А где-то в полянах ромашки цветут,
И где-то берёзки серёжки плетут.
Семь футов под килем, вокруг океан,
А в кубрике тесном играет баян.
 
 
Доложил старпом готовность к бою,
Выдали машины все узлы,
За кормой страна, её закроют,
Краснофлотцы верные сыны.
Ждите нас поляны и рассветы,
Скоро наш закончится патруль,
Встретятся союзника корветы,
И на базу переложим руль.
 

Лебеди

 
Подарил мне апрельский денёк неожиданно встречу,
За пригорком, в тылу, у израненных миной ракит,
Когда шёл в медсанбат, мне как мессеры с неба, навстречу,
Лебединая пара упала на час погостить.
 
 
Опустились на воду, как ангелы в белых одеждах,
Я стоял и смотрел зачарованно, еле дыша.
Отчего не пугались меня? Пробудилась надежда,
Что я свой им по праву на небо, родная душа!
 
 
Я такой же летун, скромный пахарь небесного поля,
Я несу на крылах мир живущему, мир и покой!
Мне стервятников чёрных губить уготована доля,
Но уж скоро и я разверну свои крылья домой.
 
 
Нам осталось всего ничего уже ходим на Прагу,
Вы привет передайте родным, а во след вам и я,
Сам вернусь и мы с батей поднимем за Сталина с фляги
Фронтовой за победу по сто, фронтовая семья.
 
 
Он ведь тоже летал, только сбили прошедшим июлем.
Без крыла он теперь, ну а так бы, как прежде вдвоём
Карусели крутили, и щедро дарили пилюли
На последний для фрица в подоблачном небе приём.
 
 
…И кружа на воде отдыхали два лебедя белых,
Третий подле стоял, у израненных миной ракит.
Отдохнув пара белых ушла за тумана пределы,
Третий был на рассвете над златою Прагою сбит…
 

Мне бы птахой…

 
Мне бы взять да обернуться птахой малою,
Чтоб пушинкою вспорхнув под облака,
Окунуться на рассвете в зорьку алую
И родимое узреть хоть в полглазка.
 
 
Как там дышится в дали родной сторонушке?
На ушко, что шепчет в поле василькам,
Рожь остинками легонько, точно пёрышком,
Прикасаясь к его нежным лепесткам.
 
 
Как там мама управляется с покосами?
Наготовила ли на зиму дрова?
Мне б хоть ручку луговыми медоносами
Ей во след пока росистая трава…
 
 
Мне бы птахой… Да вот только не получится.
Мы стоим тут, у основы бытия,
А за бруствером угрозой чёрной кучится
Стая мерзкая фашистского зверья.
 
 
Ополчились стар и млад на дело правое.
Мы возьмём своё, так есть во все века!
Погожу, пока тут дело есть не малое…
Нет, не стоит мне пока под облака!
 

Под огнём

 
Под огнём мы думаем иначе
И иначе мы себя ведём.
Зарываясь в землю, кто-то плачет…
Кто-то злится чёртом под огнём.
 
 
А земля, как в беспробудной пьянке,
На ногах нисколько не стоит,
И в падучей бьётся лихоманке,
И в дыбы встаёт, огнём горит.
 
 
Нас швыряет так, что хуже лиха
Ни один дотоле не встречал…
И моля о чём-то тихо-тихо
Замполит без Бога умирал.
 
 
Видел я, к нему спустился ангел
И пройдя окопом подле встал,
Окрестил безбожника, архангел
Знать на то его сюда прислал.
 
 
Замполит утих, а рядом матом
Старшина крыл фрицеву родню…
Под землянку, крытую накатом,
Вбил фугас кровавую пешню.
 
 
Развалил на брёвнышки, воронка
Там сейчас да чёрным крепом чад,
И уйдёт по почте похоронка
На ушедший батальонный штаб…
 
 
Звон в ушах, стихает канонада,
И в атаку фриц навалом прёт,
Батальон, вернувшийся из ада,
Им навстречу к брустверу встаёт.
 
 
Все кто жив, плечом к плечу – едины!
Знаем точно – им тут не пройти!
Под огнём, как ангелы стоим мы,
Херувимы боя во плоти.
 

Без вести…

 
На него не пришлют похоронку
И могилку не сыщут его,
Он без вести навечно с воронкой
В сорок первом оформил родство.
 
 
Затерялся в сумских чернозёмах,
Навсегда породнившись с землёй,
И шумят у него на погонах
Ковыли поминальной кутьёй.
 
 
Став до веку пропавшим без вести,
Для родных, как и прежде – живёт!
И стареет со всеми… Невеста
Вместе с мамой по прежнему ждёт.
 
 
Ждал отец, до броска в сорок третьем
Из окопа в атаку на дот…
Похоронка – клеймо лихолетья
Вместо бати теперь его ждёт.
 
 
…Прошлой пятницей мамы не стало,
Не дождавшись сыночка ушла,
Видно сердце не верить устало,
Столько лет! А она всё ждала.
 
 
И невеста давно поседела,
Незамужнее встретив вдовство…
Ковылём под Сумами шумело
Чернозёмное ложе его…
 

Едем домой!

 
У Берлина мы вчера простились
С проклятою вдовами войной,
В эшелон поротно загрузились,
И начался долгий путь домой.
Проплывали мимо полустанки,
Шёл за перегоном перегон,
И под звуки плачущей тальянки,
На Москву качался наш вагон.
 
 
Припев:
Всё позади, кончился бой,
Смолк на века гул фронтовой,
Ждёт впереди мир и покой,
Рельсы поют – Едем домой!
 
 
Едем по полям былых сражений,
По местам немыслимых утрат,
Ради жизни многих поколений
Здесь герои нашего лежат!
Оставайтесь и покойтесь с миром,
Знайте, что закончилась война,
Безупречной чистоты сапфиром
Вам сияет неба глубина.