Текст книги "Страшный Крокозавр и его дети"

ВЕРА АЛЕКСАНДРОВНА ВЕРНУЛАСЬ И МНОГОЕ УЗНАЁТ

В воскресенье все надеялись пойти на лыжную прогулку, но Валерия Михайловна запретила.

– Холодно и метель, – объяснила она.

И правда похолодало, к тому же подул ветер. Но погода не настолько испортилась, чтобы отменить поездку.

В следующий четверг Светлана встретилась за обедом с Петром Владимировичем:

– Вы слышали новость? Валерия Михайловна опять вздумала запретить лыжный поход, пойдемте объясняться.

Сперва они направились в физкультурный зал, чтобы захватить с собой для поддержки Владимира Яковлевича, но тот сказал, что занят «предельно», и не пошел.

В кабинете директора, кроме Валерии Михайловны, они застали еще воспитательниц старших классов.

– Да, мы нашли нужным запретить, – подтвердила Валерия Михайловна.

Три воспитательницы – все женщины пожилые – тотчас же утвердительно закивали головами.

– Невозможно каждое воскресенье изматываться, – продолжала Валерия Михайловна. – Пусть неделю или две отдохнут, успокоят свои нервы. За последнее время резко упала дисциплина, члены Совета Справедливых не успевают записывать. Кстати, характерно, что нарушителями являются в основном легко возбуждающиеся воспитанники. Некоторые из них буквально потеряли свой человеческий облик, носятся по коридорам, орут, прыгают…

Валерия Михайловна назвала несколько фамилий, в том числе и этого «безнадежно неисправимого», как она выразилась, Ключарева.

– В моем классе не так уж часты происшествия, – попытался спорить Петр Владимирович.

– Согласна, и учиться стали лучше. Но считаю ваши успехи чисто случайными. Они еще не дают права шестому «Б» на лыжную прогулку.

Три воспитательницы тоже заговорили об этой самой повышенной возбудимости воспитанников.

Убедившись, что Валерия Михайловна непоколебима, Светлана и Петр Владимирович вышли.

– Вот были бы в интернате все изыскателями и немножечко сдерживались, – доказывала очень расстроенная Светлана. – А все этот Совет Справедливых… Стольких ребят поймали. Ненавижу его! Ищейки полицейские с голубыми повязками! Слышали – один «Журнал Правосудия» до последней страницы исписали, теперь другой завели, еще толще.

– В нашем классе любят потешаться над Советом Справедливых. Но меня сейчас заботит другое: что мы сейчас скажем ребятам, почему лыжный поход отменяется? – с горечью говорил Петр Владимирович. – Ведь они же знают, что должны тренироваться перед летним походом.

– Скажем, что опять предвидится метель и мороз, – тут же нашлась Светлана.

– А я их учил, что изыскатели никогда не врут.

В понедельник Петр Владимирович входил в интернат в самом скверном настроении. Сейчас его окружат, будут спрашивать, почему не поехали вчера на лыжах. Погода оказалась совсем не такой плохой. Ну что он ответит? Хочешь, чтобы они говорили тебе только правду? Тогда и сам никогда им не ври.

Снимая в прихожей пальто, он поздоровался с нянечкой, а та радостно объявила ему:

– Знаете, а Вера Александровна здесь!

И разом улетучились все его дурные мысли. Он поднялся на второй этаж. Навстречу ему с восторженными криками высыпали его питомцы.

– Вера Александровна вернулась! Вера Александровна выздоровела!

Он встретил директора на лестнице вместе с Валерией Михайловной. Вера Александровна шла, высоко держа голову, кивая направо и налево. И все – взрослые и дети – с улыбками подходили к ней. Валерия Михайловна что-то увлеченно рассказывала…

Петр Владимирович обратил внимание, что Вера Александровна посвежела и молодо выглядит.

Она издали увидела его, подозвала, как всегда, крепко – по-мужски – пожала ему руку и пристально всмотрелась в глаза.

– Здравствуйте, как дела?

– Очень хорошо!

В шестой «Б» Вера Александровна явилась через час.

Все встали.

– Садитесь, дети, здравствуйте! А ну пойди, пойди сюда, – подозвала она Мишу Ключарева.

Он пошел между рядов парт, глядя в пол. Вера Александровна взяла Мишу за плечи, повернула, осторожно дотронулась до его виска.

– Шрам совсем маленький. А что могло бы случиться? Ай, ай, ай, как неосторожно! – Один Петр Владимирович слышал, как она шепнула Мише: – Перед ужином зайдешь ко мне в кабинет, расскажешь, как у тебя дома дела.

Вера Александровна попросила Петра Владимировича показать классный журнал.

– Как видите, боремся за стопроцентную успеваемость. – Он был сейчас совсем как его дети: одновременно и волновался и радовался. Вера Александровна внимательно проглядела записи в журнале, медленно перелистала страницы и затем обернулась:

– Ну-ну! Поздравляю. В сентябре-то вон сколько двоек – и не сосчитать, а теперь их почти не видно. Вот только Вова Драчев…

– Обещаю вам, что к весне он исправится. Я с ним дополнительно занимаюсь, – сказал Петр Владимирович.

– Вы нам потом расскажете, в чем секрет ваших успехов, – сказала Вера Александровна.

В тот вечер была очередь мальчиков слушать Петра Владимировича. Они легли рано. А он, расхаживая между рядами кроватей, начал рассказывать о второй Пунической войне.

Вчера он просмотрел несколько книг по истории Карфагена и сейчас принялся расписывать в ярких красках беспримерный поход великого полководца Ганнибала на Римскую республику: карфагенское войско с невероятными трудностями перегоняет боевых слонов через Альпы; путь преграждают пропасти, пенистые потоки, отвесные скалы, сверху обрушиваются снежные лавины…

Внезапно вошла Вера Александровна.

– Уже все в постели? – удивленно спросила она.

– Да, они легли, чтобы слушать мои истории, – ответил немного смущенный Петр Владимирович.

– О чем же вы рассказываете?

– О второй Пунической войне.

– Признаться, у меня давно все эти войны перепутались. Мальчики, ну как, интересно?

– Очень! – отозвались со многих кроватей.

– Вы знаете, в учебниках зачастую пишут кратко, а я им с подробностями рассказываю о битвах, о войнах.

– Я сейчас у ваших девочек, наверное, целых полчаса просидела. И знаете, просто заслушалась, никак не могла уйти.

Петр Владимирович забеспокоился: «Что там наговорили девчонки?» Но Вера Александровна молчала и, пожелав «спокойной ночи», вышла.

Он постарался сократить рассказ и спустился на третий этаж.

Девочки угадали его стук в дверь и завизжали:

– Подождите, подождите, сейчас!

– Наташа, что за копуша! Почему прыгаешь? – послышался возмущенный возглас Гали Крайневой. Наконец та же Галя Крайнова крикнула: – Петр Владимирович, идите, идите!

Он вошел. Все девочки лежали на кроватях, натянув красные стеганые с белыми пододеяльниками одеяла к самым ртам. В глазах прыгали хитрющие смешинки.

Они наперебой принялись перечислять все, что успели рассказать Вере Александровне: о «Полярной экспедиции», о лыжных походах, о том, как проходят сборы отрядов, как ребята берут на буксир отстающих, как у них почти исчезли двойки, как Петр Владимирович по вечерам им интересно рассказывает…

– Ну, сороки, еще что?

– Да, это Галька Крышечкина, такая нахалка, разве можно директору в таких вещах признаваться? – засмеялась Наташа Ситова.

– А что такое?

– Галька, сама говори, – приказала Галя Край-нова.

Озорница вместо ответа фыркнула, натянула одеяло на голову.

– Это о «половине острова»? – спросил Петр Владимирович.

– Нет, нет!

– О том, как мы двоечников в поход не взяли?

– Нет, нет! Никогда не догадаетесь!

Наташа Ситова вдруг приподняла свою рыжую кудлатую голову с подушки.

– Знаете, что Галька рассказала Вере Александровне? Галька рассказала… – Тут Наташа осеклась, кашлянула. Все притихли, ожидая. – Она рассказала, что вы – Крокозавр! – выпалила Наташа и тут же уткнулась в подушку.

– Ах, об этом…

Все захохотали.

– Об этом болтайте сколько хотите. А я было испугался, что вы нашу тайну изыскателей выдали.

Девочки даже обиделись.

– Ну что вы, Петр Владимирович! – с упреком сказала Галя Крайнова. – Вы, видно, думаете, что мы маленькие. Одна Галька Крышечкина своей маме призналась. А мы никогда, никому!

НА СОВЕЩАНИИ ПОДНИМАЮТСЯ ДВА СОВСЕМ РАЗНЫХ ВОПРОСА

На следующий день после обеда в кабинете директора собралось совещание воспитателей старших классов – от пятого до восьмого.

– Я хочу поднять два вопроса, – начала Вера Александровна. – Во-первых, о новом органе детского самоуправления, который возник еще при мне по инициативе Валерии Михайловны.

Валерия Михайловна торжествующе улыбнулась.

– А во-вторых, – продолжала Вера Александровна, – я считаю, что недавно вступивший в наш коллектив Петр Владимирович должен поделиться с нами своими секретами воспитания. Товарищи, помните, какой это был раньше ужасный класс – шестой «Б»?

– Я однажды спросила Петра Владимировича, как это ему удалось? А он только пожал плечами… Кустарь-одиночка, – обиженно вставила воспитательница шестого «А».

– Значит, тем более вам необходимо выступить, – сказала Вера Александровна Петру Владимировичу и повернулась к Валерии Михайловне: – Но сначала мы выслушаем вас.

Петр Владимирович посмотрел на Светлану. Та ехидно ему подмигнула. Она постоянно твердила об интересах всего интерната, сейчас нечего и надеяться на ее поддержку.

Между тем Валерия Михайловна пространно разъясняла, что делает Совет Справедливых – та мощная организация детского самоуправления, которую уважают все воспитанники. Члены Совета помогают воспитателям, следят за успеваемостью, за чистотой помещений, поддерживают четкую дисциплину, записывают всех, кто бегает, громко разговаривает…

– То есть как это записывают? – удивленно перебила Вера Александровна.

– В помещениях мы категорически запрещаем носиться, громко разговаривать, кричать, топать. На участке во время прогулки – пожалуйста, можно несколько погромче.

– Валерия Михайловна, – заметила Вера Александровна, – не кажется ли вам, что вы перехватили через край? А я смотрю, почему дети, особенно младшие, ходят как сонные мухи? На уроках, во время еды, а также после отбоя, естественно, должна быть полная тишина. Но нельзя же за исключением двух часов прогулки весь день их сдерживать! Да что вы! Они же засиделись, они же дети, им нужно, как птицам, крылья расправить. И потом что это за беспрерывные записывания?

– Это необходимо для подсчета очков, для выявления первого места, – убеждала Валерия Михайловна.

– Ну хорошо, хорошо, – остановила ее Вера Александровна и перевела взгляд на Петра Владимировича. – Давайте лучше послушаем, что скажет нам именинник.

Петр Владимирович встал.

– Во-первых, объясните нам, – обратилась Вера Александровна к нему, – как это вам удалось добиться такой успеваемости. А во-вторых, мордочки ваших ребят в сравнении с другими веселее, жизнерадостнее – ну, это, так сказать, впечатление внешнее. Вам они каждый день на глаза попадаются, вы могли и не заметить. Но скажите, как это вам удалось привлечь их сердца? Знаете, товарищи, – Вера Александровна оглядела всех. – Вчера вечером захожу в спальню к девочкам шестого «Б», так все пятнадцать столько о нем порассказали, я просто заслушалась!

– Я встречаюсь с Петром Владимировичем только на прогулке, и то издали, – с улыбкой вставила Мария Петровна. – Ну никак к нему не пробраться! Всегда вокруг него толпа.

– И знаете, – обратилась Вера Александровна к воспитательницам, – девочки шестого «Б» что мне еще рассказали: он всеми силами старается сдерживать свой мощный бас, но иногда забывает. И тогда у него прорывается такое Жуткое рычание, что ребята начинают хохотать. Они за это его прозвали как-то уж очень страшно, я только забыла.

– Крокозавр, – фыркнула Светлана.

Воспитательницы принялись хохотать куда громче и заразительнее, чем девочки шестого «Б». А Петр Владимирович почувствовал, что краснеет.

– Петр Владимирович, ваше слово, – остановила всех Вера Александровна.

– Я придаю большое значение туризму и лыжному спорту… – говорил он. – К сожалению, после зимних каникул лыжные походы по воскресеньям были запрещены.

Вера Александровна быстро обернулась к Валерии Михайловне.

– Почему запрещены?

– Погода была отвратительная. Затем после этих лыж воспитанники так возбуждаются, так распоясываются. А я хотела, чтобы они два-три выходных дня отдохнули бы и несколько остепенились.

– Валерия Михайловна, вы не правы, – заметила Вера Александровна.

Завуч как-то вся выпрямилась, но смолчала, а Петр Владимирович совсем осмелел.

– Но мы мечтаем и о весенних походах пешком на два дня. И о большом летнем дальнем походе. А то что же получается?.. Зимою ребят воспитываем, столько часов проводим вместе, наконец, дружим с ними. Я теперь смотрю на них, как на своих младших братьев и сестер. Да, да, честное слово, мы превратились как бы в одну дружную семью. А на лето?

Вера Александровна мягко остановила его:

– Успокойтесь, пожалуйста. Пойдете вы с ними в дальний поход. Но до лета далековато. Вы лучше расскажите сейчас, как привязали к себе ребят?

– Вот этого я как раз не могу сказать! Это тайна. Я связан круговой порукой со всем пионерским отрядом и не хочу прослыть предателем в глазах ребят.

– Сильно сказано! – воскликнула Вера Александровна.

Встала Светлана.

– Я знаю их тайну. Раньше я настаивала, чтобы Петр Владимирович рассказал о своей замечательной выдумке-игре всему интернату, но потом поняла: тайну их отряда разоблачать нельзя.

– Петр Владимирович, а вы мне одной, на ушко, – пошутила Мария Петровна.

– Расскажите и мне, – попросила воспитательница шестого «А».

– И мне, – вдруг вскочил Владимир Яковлевич.

Все засмеялись, а Петр Владимирович совсем смутился.

– Послушайте, не мучайте изобретателя, – сказала Вера Александровна. – Ну а мне-то вы расскажете?

– Если разрешит наш пионерский отряд, – ответил он.

– Словом, – обратилась Вера Александровна к воспитательницам, – вам придется самим находить что-то свое, ищите свои ключи к ребячьим сердцам.

– Вот именно, ключи ищите! – воскликнула Светлана, подчеркивая последнее слово.

Воспитательницы явно были разочарованы.

– А теперь… – Вера Александровна сразу стала очень серьезной. – А теперь вернемся к вопросу о детском самоуправлении.

– Можно мне сказать? – Светлана встала. Как она волновалась! – Я в интернате недавно и не успела как следует развернуть пионерскую работу… Этот Совет Справедливых совсем нас забивает. От подготовки к дню рождения нас отстранили. Что мы делаем? На совете дружины прорабатываем иногда двоечников. Бумажную макулатуру да металлолом собираем. Дима Топорков мне недавно сказал: «Очень скучно быть таким председателем».

– Если какая-то детская организация считает себя выше пионерской, то эта организация лишняя, – заметила Вера Александровна. – Ну продолжайте, мы слушаем.

– Эти голубые повязки превратились в настоящих сыщиков, с утра до вечера записывают, сыплют направо-налево штрафы. Ребята их только боятся. Вера Александровна, вы правы: они лишние, они совсем не нужны. Доверьтесь нам – совету дружины. Пионеры сами в своих отрядах куда лучше будут разбираться и без всяких штрафов да «Журналов Правосудия». Вон шестой «Б». У них коллектив. Если один получил двойку, знаете, как остальные затеребят лентяя! Они и дежурят в столовой одни, без взрослых.

Валерия Михайловна собиралась что-то сказать, но ее опередил Петр Владимирович.

– Я хотел добавить одно, – говорил он, – в нашем классе Совет Справедливых не пользуется никаким авторитетом. Случается, оценки нашего пионерского актива прямо противоположны очкам этого Совета. Убежден, что после его ликвидации ничего не изменится, дела в интернате пойдут только лучше.

– Туговато вы, Валерия Михайловна, гаечки закрутили и пионерскую организацию совсем затерли, – заметила Мария Петровна.

Три молодые воспитательницы достаточно убедительно и дружно принялись вспоминать всевозможные грехи Совета Справедливых. А остальные воспитательницы и Владимир Яковлевич дипломатически промолчали.

Валерия Михайловна сидела неподвижно, точно вся эта критика была ей совершенно безразлична, однако ее глаза блестели недобро.

– Давайте так сделаем, – решила Вера Александровна. – Светлана, когда у вас по расписанию совет дружины?

– Послезавтра в пятнадцать ноль-ноль.

– Так вызовите Любу Райкову, пусть она отчитается в работе, и пионеры сами решат, нужен ли им Совет Справедливых или они сами, без него справятся.

– Справятся! – уверенно сказала Светлана.

Мария Петровна добавила:

– Я пойду на совет дружины, а девочек шестого «Б» попрошу повозиться с моими малышами.

– Очень хорошо, Мария Петровна! – одобрила Вера Александровна и посмотрела на часы. – Товарищи, мы и так засиделись. Вопросы исчерпаны. Объявляю совещание закрытым.

Все встали.

– Так, Вера Александровна, значит, вы разрешаете нам летом отправиться в дальний поход? – спросил Петр Владимирович.

– Вот неугомонный какой! Я же вам сказала, что да, – улыбнулась Вера Александровна.

– Спасибо вам! – Он подхватил свой портфель и быстро вышел из кабинета.

И ОПЯТЬ ИЗ ДНЕВНИКА ГАЛИ КРАЙНОВОЙ

29 января

После обеда Вера Александровна устроила совещание воспитателей, поэтому Крокозавра с нами на прогулке не было. Он мне сказал: «Галя, ты за всех отвечаешь!»

В четыре часа я скомандовала:

– Уроки готовить – марш!

Мы побежали в учебный корпус, сели заниматься, и я в нашей тайной таблице «Три богатыря» за прогулку красный кружочек нарисовала.

В этот момент явился Крокозавр. Я сейчас же обратила внимание, какой он нервный и беспокойный, то сядет, то снова встанет, все время волосы приглаживает, на нас и не смотрит.

Я самая первая решила задачу, подошла к нему, подаю тетрадку и одновременно шепотом спрашиваю:

– Вам нездоровится?

А он мне ответил:

– Никогда в жизни не болел. Готовьте уроки, не поднимая головы. Кончите – все расскажу.

Когда мы тетради спрятали, он встал и начал:

– Товарищи изыскатели, есть одно исключительно важное сообщение: Вера Александровна разрешила нам отправиться в дальний пеший туристский поход. Куда – я еще не знаю, подберу для вас замечательный маршрут. Пойдем искать красоту нашей Родины. Целый месяц будем ходить и искать. Родина наша всюду прекрасна! Куда бы мы ни отправились, везде найдем новое, неизведанное, заманчивое… Какие вы счастливые, что еще ни разу не ходили пешком по дорогам с тяжелым рюкзаком за спиной, ни разу не спали в палатках…

– Пойдем, пойдем! – решили все.

Я спросила:

– А как быть с Вовой Драчевым? Ведь двоечников на лето заниматься в интернате оставляют?

Крокозавр ответил:

– Не сомневаюсь, и Вова добьется, что пойдет, ведь он изыскатель.

Тот весь порозовел.

Я спросила Крокозавра:

– А откуда мы деньги на поход возьмем?

Он вздохнул и сказал:

– Ох, Галя, ты меня с облаков на землю сбросила. Я еще ничего не знаю, знаю только, что Вера Александровна разрешила нам путешествовать. Придумаем, где достать деньги. – Он помолчал немного и добавил: – Будем искать, как самим на поход заработать.

Тут совершенно неожиданно пришла в наш класс Вера Александровна.

Петр Владимирович ей сказал:

– Извините, пожалуйста, я еще не успел с ними переговорить. – Он обернулся к нам: – Вера Александровна очень заинтересовалась нашей тайной. Можем ли мы довериться директору интерната, при условии, конечно, что никто другой знать не будет?

Я поставила на голосование. Мы единогласно решили, что можно.

В классе остались только Вера Александровна и я. Мне поручили совершенно откровенно рассказать про изыскателей абсолютно все.

Слушая меня, Вера Александровна несколько раз повторяла: «Очень интересно!» Она долго не могла поймать свою жилку на виске. Ей особенно понравилось, что все наши ребята считают себя изыскателями и поэтому стали во всех отношениях лучше. Вера Александровна сама «Трех богатырей» за уголочек приподняла. Она несколько минут изучала таблицу, а потом спросила меня:

– Значит, вы все время что-нибудь ищете?

Я ответила:

– Ищем. Пока у себя в интернате и у себя дома. А кончим школу, хотим всю жизнь искать. На земле, под землей, на воде, под водой, в воздухе и даже в космосе…

Вера Александровна улыбнулась и сказала:

– Кто ищет, тот всегда найдет.

1 февраля

Вчера был необычайно интересный совет дружины. Опишу все по порядку, как было дело.

После ужина возле двери пионерской комнаты я встретила Светлану и Диму Топоркова, они заметно волновались.

– Все понял? – спросила его Светлана.

– Отлично понял! – ответил Дима.

Мне кажется, он самый лучший и самый умный мальчик в интернате.

Светлана с Димой прошли в пионерскую. Почти и ту же секунду появились Кошечка и Люба Райкова, следом за ними и Мария Петровна.

Кошечка обернулась к Любо Райковой и говорит ей:

– Держись изо всех сил!

Люба Райкова к стене прислонилась со своим толстым «Журналом Правосудия» под мышкой, голову наклонила, ни на кого сквозь очки не глядит.

Кошечка начала по лестнице подниматься, а Мария Петровна, Люба и я отправились в пионерскую.

Члены совета уже разместились вокруг стола. Все встали. Мария Петровна села рядом со Светланой.

Дима Топорков, когда все успокоились, вскочил и отрапортовал:

– Объявляю совет дружины открытым. На повестке дня: первое – доклад председателя Совета Справедливых Любы Райковой о деятельности Совета, второе – разное. Какие будут изменения и дополнения?

Люба Райкова к столу подошла, очки стала протирать, а свою толстую книгу на стол положила.

Дима Топорков, совсем как взрослый председатель, обратился к ней:

– Слушаем ваше сообщение. Пожалуйста.

Она долго рассказывала, все старалась доказать, как полезна и одновременно как беспокойна работа Совета Справедливых – утром следить, после уроков следить, вечером очки подсчитывать, таблицу заполнять.

Когда Люба кончила, встал Дима Топорков. Он целую речь произнес. Я просто восхищена его красноречием. Он сказал, что Совет Справедливых только в их интернате есть, а советы дружины имеются во всех школах. И голубые повязки все ненавидят, но еще никогда не было случаев, чтобы красные галстуки не любили. В нашей стране, конечно.

Я посмотрела на Любу Райкову и увидела, что у нее очки на нос съехали. А Светлана сидела очень довольная.

Потом Дима сказал, что, по его мнению, Совет Справедливых совсем не нужен, все, чем он занимается, берется делать совет дружины, и, разумеется, без всяких штрафных очков и записей в журналы.

– Ну вот, – говорит Мария Петровна, – мы слышали. Только справитесь ли?

– Справимся! – в один голос ответили Светлана и Дима.

Совет Справедливых постановили уничтожить. Да, да, полностью уничтожить!

Я посмотрела на Любу Райкову. Она голову почти до самого стола опустила.

– А будете спотыкаться, – предупредила Мария Петровна, – ко мне и к Петру Владимировичу за советом и помощью обращайтесь. – Тут она повернулась к Любе Райковой: – А ты, Любочка, не падай духом. Ты энергичная общественница. Ваш класс выпускной, скоро выйдешь из интерната, мы дадим тебе прекрасную характеристику…

А Дима Топорков нарочно самым безразличным тоном сказал:

– Переходим к следующему вопросу.

Люба голубую повязку сняла, спрятала в карман и медленно вышла из пионерской с «Журналом Правосудия» под мышкой.