Текст книги "NLP. Техники россыпью. Практическое руководство на базе реальных тренингов с примерами для самостоятельных тренировок"

С. Горин: В эриксонианской терапии есть такое понятие – «выйти за границы системы». Я вам предлагаю графическую иллюстрацию к нему (см. схему).

В центре квадрата – двумерный человек. Он живёт в мире только двух изменений: длины и ширины. Если стороны квадрата – это забор ограничений вокруг человека, то в рамках двух измерений, в рамках этого листа человеку абсолютно невозможно преодолеть препятствия и выйти за границы.

Для нас же, существ с тремя измерениями, с длиной, шириной и высотой, здесь вообще нет препятствия: проникли сверху, забрали человека и перенесли его за забор, на свободу Наш пациент и есть своего рода человек с двумя измерениями и забором из его собственных ограничений, и он сможет преодолеть свои ограничения только тогда, когда получит третье измерение – высоту (или объём). А задача психотерапевта тогда и состоит в том, чтобы помочь человеку с проблемой найти своё третье измерение.

Я хочу, чтобы вы попрактиковались в «выходе за рамки». Существует геометрическая задача из разряда занимательных, её решение и будет вашей начальной практикой. По сторонам квадрата и в его центре расположены девять точек (см. рисунок).

Ваша задача – соединить все эти точки четырьмя прямыми линиями, проведёнными единым росчерком пера, не отрывая перо от бумаги. Каждая точка должна лежать на какой-то из прямых линий, а все четыре линии должны соединяться одна с другой, то есть быть проведёнными одним росчерком пера. Даю вам три минуты на размышление, приступайте.

…Сверьтесь с решением (см. рисунок на следующей странице).

До тех пор, пока вы ограничиваете себя при решении задачи той рамкой, которую вы сами себе мысленно нарисовали из сторон квадрата, у вас ничего не получается. Для того чтобы найти решение, нужно выйти за рамки: при решении этой конкретной задачи – буквально, а в жизни – метафорически.

Интересно обнаружить, что рамки, так мешающие нам, мы часто сами для себя и устанавливаем. Работая эмпатически, вживаясь в проблему пациента, мы иногда делаем это настолько качественно, что не можем найти решения – с тем же успехом, что и наш пациент. Мне хотелось бы потратить некоторое время на разговор об этих рамках и о тех подходах, техниках, приёмах, которые дают возможность выйти за пределы наших собственных (часто искусственных) ограничений. Я имею в виду такие приёмы и техники, которые позволяют решать проблему пациента, не обозначая наше вмешательство как тяжкую работу над решением проблемы.

Первый из таких подходов я узнал от профессора В. Макарова. Это довольно общий подход: В. Макаров часто предлагает сравнить две позиции, возможные при встрече с пациентом. Позиция первая – спросите себя: «Какие проблемы у этого человека?» Пришёл человек с какими-то жалобами, вы начинаете их классифицировать: какие у данного пациента проблемы с телом, проблемы в общении, проблемы в семье и т. д. Позиция вторая – вы спрашиваете себя: «Какие проблемы у этого шизофреника?» Не правда ли, всё меняется?

Давайте разберёмся, что здесь изменилось на самом деле: вы всего лишь по-другому словесно обозначили ситуацию, вы всего лишь «повесили» на пациента другой ярлык. Пусть вас не удивляет, что человек поведёт себя далее в соответствии с тем ярлыком, который вы к нему прикрепили. Люди обожают навешивать ярлыки – в том числе и на самих себя. Очень многие из ваших пациентов (как и моих) просят прикрепить к ним какой-нибудь ярлык: «Доктор, скажите, что у меня?» К вам приходит пациент и сообщает: «У меня писчий спазм, у меня дистония». Вы спрашиваете: «А как ты узнаёшь о том, что у тебя дистония?». И получаете в ответ: «Вы меня не поняли, у меня – дистония!» У меня шизофрения, у меня маниакально-депрессивный психоз…

Без этого ярлыка, как ни странно, пациенту неуютно, но и врачу без него неуютно! Работа без ярлыков – это довольно трудно. Не сама работа, а привычка к такой работе. Но как только вы иногда, хотя бы на одном из десяти пациентов, позволяете себе работать без ярлыков, вы неожиданно для себя самого можете стать чудотворцем. Притворитесь, что вы в принципе способны работать с любым состоянием, с любой болезнью – и вы часто действительно оказываетесь способны работать с любым состоянием и любой болезнью.

Лично для себя я выделяю две категории людей, работа с которыми является самой благодарной. Первая категория – абсолютно здоровые люди, которых убедили либо в том, что они не умеют общаться, либо в том, что они страдают от каких-то гипотетических комплексов. Этим занимаются психологи, к психотерапевтам пациенты из этой категории попадают редко (смех в зале).

Вторая категория – неизлечимо больные люди… Я понимаю ваше недоумение – как можно считать благодарной работу с неизлечимо больными? Но давайте проанализируем отношение больного к лечению и ваше отношение к лечению. Позиция пациента: он всё равно знает, что тяжело болен, многие пытались его вылечить, и ничего не вышло – он благодарен вам за попытку! Ваша позиция: пусть вы потерпели неудачу, пусть вы не смогли добиться ни малейшего улучшения при работе с пациентом – но вы и так знали, что заболевание неизлечимо, так какая же это неудача? А если при работе с таким больным вы добились хотя бы минимального, микроскопического положительного сдвига – это успех! Причём учитывайте, что это вами улучшение воспринимается как минимальное, а больной всё оценивает иначе. Скорее всего, он будет говорить о вас как о волшебнике…

В своё время я специально искал неизлечимых больных, чтобы попробовать работу без ярлыков. Теперь я знаю особенности работы с каждым из малокурабельных состояний, знаю, какие цели в этой работе можно считать легкодостижимыми и труднодостижимыми, но я знаю также главную особенность такой работы – её можно сделать не безысходной, а очень творческой, приносящей удовлетворение каждый день! И здесь я должен вернуться к своим идеям насчёт подстройки: при работе с тяжёлыми заболеваниями тем более надо думать о чём-то своём, выполняя требования присоединения к партнёру чисто механически.

В начале 90-х в Москву приезжал Ганс Селье – тот самый, который придумал стресс. Он прочитал лекцию, но не про стресс, а про психотерапию неизлечимых пациентов. Это был некий отчёт о работе: знаете, есть такие заведения для умирающих, хосписы, и там психотерапевты работали с онкологическими больными в терминальных стадиях, а Селье на лекции рассказал о результатах этой работы. Если коротко, то продолжительность жизни тех больных, с которыми работали психотерапевты (гипнотическими методами, в основном) оказалась в среднем на 4 месяца больше, чем у больных, с которыми они не работали, а качество жизни (сон, аппетит, отсутствие болей) у первой группы пациентов было выше. Теперь – внимание! Продолжительность жизни самих психотерапевтов, которые работали в хосписах, оказалась в среднем на 8 лет меньше, чем у их коллег из обычных клиник. Я не зря вам повторяю, что эмпатия – очень дорогой инструмент…

Не растрачивайте её понапрасну. Если работаете с тяжёлыми заболеваниями, думайте о чём-то своём, просто выполняйте шаблоны подстройки – вас хватит надолго. Всё равно пациенты вам будут говорить: «Вы – единственный, кто меня понимает». Ну, да, я такой…

Хорошо, теперь давайте поработаем с одной из «внерамочных» техник – техникой принудительного изменения жестикуляции. Нужен доброволец, согласный исполнить роль пациента, рассказывающего о своей проблеме. В роль надо хорошо вжиться, конечно. Или вы можете рассказать о своей реальной проблеме; это будет ещё интереснее, хотя обозначение ситуации мы оставим прежним: исполнение роли пациента. Воображаемая проблема вашего воображаемого пациента… Лучше даже так: воображаемый рассказ воображаемой проблемы воображаемым пациентом… воображаемым слушателям (смех в зале). Это называется «конфузионный транс»…

Вопрос из зала: Какого рода проблема нужна для демонстрации?

С. Горин: Давайте возьмём психологическую – что-нибудь из области взаимоотношений.

Алла: Можно, я? У меня есть проблема прощания с людьми, которых давно знаешь. Бывает так, что отношения уже давно исчерпали себя, жить старыми воспоминаниями уже не хочется, а новых впечатлений от этих людей не поступает, не хватает… И в то же время не хочется совсем бросать человека…

С. Горин: Алла, остановись на минуту, мы продолжим чуть позже… Я хочу обратить внимание группы на то, как человек рассказывает о своей проблеме невербально: Алла совершенно однозначно жестикулирует правой рукой. Как только разговор зашёл о проблеме, в ход пошла правая рука. Давай попробуем, Алла, сделать вот что: я придержу твою правую руку, а ты продолжишь свой рассказ о проблеме. (Фиксирует двумя руками правую кисть Аллы).

Алла (в некотором замешательстве продолжает после долгой паузы): Ситуация, которая вызывала ощущения… можно сказать, горечи… недоумения… и мне было грустно, тяжело… я была растеряна… (По ходу беседы Алла пытается жестикулировать правой рукой, у неё движется локоть, затем плечо, и ведущий группы фиксирует руками локоть и плечо Аллы). Случалось так, что я себя контролировала, задавала стиль поведения… такой вежливый… Но при этом, наверное, моё поведение было неконгруэнтным, потому что ощущения были одни, а поведение – совсем другое… (Появляется жестикуляция левой рукой). Но для себя я решила: пусть всё это идёт каким-то естественным путём, как это бывает в природе… где растения растут, цветут и умирают… Наверное, и отношения могут также расти, цвести и умирать, отмирать… И это даже может приносить удовлетворение, как это, наверное, и есть в природе… И я решила для себя: человек уходит, и я смотрю ему с благодарностью вслед… Пусть у нас что-то было хорошее, и пусть всё развивается естественным путём, и пусть наши отношения развиваются естественно! (Окончание рассказа совпадает с усиленной жестикуляцией левой рукой).

С. Горин: Кто из вас что заметил? Интересно, как рассказ о проблеме превращается в рассказ о решении? Решение найдено тут же, прямо сейчас, и мы это находим как в невербальных проявлениях (мимика удовольствия), так и во временах глаголов: настоящее время в описании проблемы внезапно сменяется прошлым временем, а потом появляется будущее время вместе с решением проблемы! (В транскрипте рассказа Аллы выделение слов сделано автором). Алла, ты довольна тем, что здесь произошло?

Алла: Более-менее. Дело в том, что решение у меня, я думаю, уже было. Мне хотелось найти что-то ещё.

С. Горин: Весьма оптимистичная интонация появилась, не так ли? Попробуйте применить эту технику в беседе с учеником, который жалуется на свою непонятливость – или что-то в этом роде. И раскрою маленький секрет: я практически не слушал Аллу (в смысле содержания её проблемы), я был занят демонстрацией шаблона.

В этой технике переход от проблемы к решению можно связать с переходом от модальности в другую модальность. Если, допустим, проблема жёстко связана с кинестетической модальностью, а решение с визуальной, то пациенту можно предложить выполнить некоторый ритуал: «Думая о проблеме, представьте себе образ волшебной чаши (поднялруки вверх, посмотрел вверх)… в которой находятся те самые качества, что нужны вам для выздоровления… Примите эту чашу, увидьте её хорошо со всем содержимым». Здесь возможны разные варианты.

Один из вариантов этой техники как-то раз остроумно реализовал доктор В. Хмелевский. К нему попал поступивший на обследование в психиатрический стационар пациент, долгое время проживший за колючей проволокой. Пациент имел массу проявлений нашей любимой и единственной болезни, в том числе амимию. В. Хмелевский заметил, что вся жестикуляция при общении, всё выражение эмоций сведено пациентом к жестам рук в горизонтальной плоскости на уровне груди; и он попросил пациента побеседовать, держа руки сцепленными «в замок». В ходе такой беседы у пациента исчезла амимия, с ним стало возможным установить эмоциональный контакт, что оказалось хорошей основой для дальнейшей работы.

Вообще-то работа с шизофрениками трудна и интересна именно тем, что шизофреники (особенно в начале карьеры) отличаются огромной гибкостью в поведении и общении. Подстроиться к ним на этом (буквально – сумасшедшем) бегу очень трудно. Точно так же трудно подстроиться к детям, и тоже из-за их большой гибкости в общении и поведении. В сущности, мы используем лекарства и трансы при работе с этими категориями пациентов с одной-единственной целью: замедлить их реакции, чтобы мы могли успевать за ними. И если нам встречается человек, талантливый в общении с детьми, мы воспринимаем его как странного – но ведь невозможно быть серьёзным человеком с маской сверхкомпетентного специалиста на лице и при этом работать в детском саду. Попробуйте на упомянутую «сверхкомпетентную» маску надеть какой-то дурацкий колпак для того, чтобы провести детский утренник! Я иногда позволяю себе дурачиться при работе с вами, преследуя цель показать вам, что это и возможно, и допустимо…

Ну а если это невозможно, то приходится менять имидж, поэтому лучше с самого начала иметь запас из нескольких имиджей. В одном кармане – один, в другом – другой, и по мере надобности вы вынимаете тот, который нужен сейчас. Можно даже огорошить пациента демонстрацией своего набора имиджей, что иногда воспринимается как самостоятельный терапевтический процесс… У пациентов вообще интересное отношение к ритуалам: «Нет ритуала – нет гипноза». Очень многие пожилые женщины считают измерение артериального давления самостоятельной лечебной процедурой: «Спасибо, сынок, мне сразу полегчало!» Ну и прекрасно – опосредуйте это.

С. Горин: При первой встрече с пациентом вы знаете, что вы – недирективный гипнотизёр эриксонианского толка, но ваш пациент имеет полное право этого не знать и иметь свои представления о том, каким должен быть гипнотизёр. Оказывается, от гипнотизёра требуют пристального взгляда. Давайте отработаем пристальный взгляд (пользуясь словарным запасом языка НЛП, хочется назвать такой взгляд ресурсным), помня о том, что это будет не только одним из ваших навыков, но и частью вашего имиджа.

Алан Пиз, известный исследователь невербального поведения из Австралии, считает, что ваш управляющий, командный, приказной взгляд (взгляд начальника на подчинённого, например) должен быть направлен на лоб собеседника, выше линии бровей. Если вы смотрите на лицо собеседника ниже линии его бровей, то это взгляд равного на равного, обычный обмен взглядами при социальных контактах; а если смотрите на грудь, то ваш взгляд приобретает интимные характеристики (см. рисунок).

В классическом гипнозе существует простой, но не всем известный приём: когда вы предлагаете пациенту смотреть вам в глаза, сами вы смотрите ему на переносицу (или, согласно рекомендациям А. Пиза, чуть выше переносицы), поскольку пристально смотреть в одну точку значительно легче, чем в две точки сразу.

И у гипнотизёров есть ещё один совершенно детский приём – надо смотреть в один глаз пациенту, повторяя про себя: «Два глаза сильнее, чем один». Мне этот приём помог в своё время не при общении с пациентами, а при общении с начальством. Понятно, что начальство в психиатрии – совершенно особая категория людей, особенно если исходить из вполне логичного предположения о том, что нормальный человек в принципе не пойдёт работать в психиатрию (смех в зале). В моей жизни это предположение до сих пор оправдывалось, и, начиная с меня, всё как-то подтверждало, что речь идёт не о предположении, а о законе природы… Мне довелось услышать однажды очень интересное суждение по этому поводу: «Все вы идёте в психиатрию, психологию, психотерапию только потому, что не умеете общаться с людьми и надеетесь, что вас там научат».

Так вот, у вашего ресурсного взгляда возможно несколько вариантов. Первый вариант – «прямой» взгляд, ваша голова расположена вертикально. Второй вариант – взгляд «исподлобья», ваша голова слегка наклонена вперёд, и под радужной оболочкой глаза появляется полоса белковой оболочки. Очень эффектный вариант, вспомните хотя бы фильм «Молчание ягнят» и выразительные взгляды Ганнибала Лектера… И третий вариант – взгляд «свысока», голова чуть откинута назад. Какой из этих вариантов больше подходит вам, вы узнаете, сделав упражнение.

УПРАЖНЕНИЕ 5. Выполняется в группах по 4–8 человек. Каждый из вас исполняет роль гипнотизёра, в этой роли он поочерёдно пристально смотрит по одной секунде на 3–7 партнёров. Секунда – это промежуток времени, который отмеряется на счёт «двадцать»; то есть бросая взгляды, вы мысленно отсчитываете в спокойном темпе «двадцать один, двадцать два, двадцать три» и т. д.

Ваша задача – смотреть либо на лоб партнёра (по Алану Пизу), либо в один глаз партнёра, дав себе установку и мысленно её проговаривая: «Два глаза сильнее, чем один». Продемонстрируйте в упражнении по очереди все три только что описанных варианта ресурсного взгляда: голова расположена вертикально, голова слегка наклонена вперёд, голова чуть откинута назад. Первый раз окиньте партнёров по одной секунде взглядом при вертикально расположенной голове, затем склонитесь вперёд и одарите их взглядом, затем откиньтесь назад и точно так же окиньте всех поочерёдно пристальным взором.

После выполнения вами упражнения партнёры говорят вам, какой вариант взгляда произвёл на них наиболее сильное впечатление в смысле управления, подавления, командования. Это может не совпадать с вашими внутренними представлениями и ощущениями. Приступайте.

С. Горин: …Независимо от того, что определённая разновидность вашего взгляда может быть не слишком комфортной для вас, она оказывается (воспринимается собеседниками) самой эффективной.

Меня однажды упрекнули в том, что якобы я даю это упражнение ради упражнения. Это не так, здесь мы репетируем поведение гипнотизёра, необходимое для создания раппорта. В ваш кабинет пациент должен входить, уже наполовину находясь в трансе. Если верить многократно цитированному Алану Пизу, первое впечатление о человеке на 90 % формируется в первые 90 секунд общения – вот и бросьте на пациента в эти первые 90 секунд всю мощь ваших психотерапевтических шаблонов. Работа по шаблонам не требует вовлечённости, вся ваша забота – вовремя переключить шаблон. Я повторяю идею о том, что пациент должен ощущать вашу эмпатию, она ему помогает, и если вы хотите быть эмпатичными – будьте! Но для вашей работы это совершенно не нужно.

Ещё одна тема, связанная с предыдущей словом «ресурсный», – выработка ресурсной походки. Это тоже имеет отношение и к терапии, и к имиджу, и к силе личности, поэтому давайте задействуем ещё один ресурс. Иногда с пациентом приходится работать на улице, гулять рядом с ним (особенно при работе с фобиями посещения определённых мест или с фобиями езды в общественном транспорте), так что давайте займёмся походкой.

Я попрошу кого-нибудь из добровольцев походить перед нами по этому холлу, а мы с вами понаблюдаем за тем, какие группы мышц у ходящего зажаты. Надо походить своим обычным шагом, привычной походкой…

(Выходит Наташа). Хорошо, пройдись… Задача для наблюдающих – обнаружить мышечные зажимы… Где скованы мышцы, где зажим?

Ответ из зала: Плечевой пояс.

С. Горин: Безусловно, плечевой пояс. Наташа, ты это чувствуешь?

Наташа: Нет.

С. Горин: Если бы не было зажима, плечи были бы развёрнуты. Примерно вот так. (Подходит к Наташе и разворачивает её плечи). Чем хорош контекст психотерапевтического кабинета? Тем, что с пациенткой можно делать всё, что угодно (смех в зале).

Итак, у Наташи скованы мышцы плечевого пояса, и Наташа об этом не знает. Чтобы ты, Наташа, об этом узнала, сейчас осознанно напряги максимально мышцы плечевого пояса и сохраняй это напряжение во время ходьбы… Пройдись ещё раз, но так, чтобы плечевой пояс был максимально неподвижен, максимально напряжён… Пройдись ещё раз… Молодец.

А теперь, почувствовав это напряжение, сбрось его и пройдись так, чтобы плечевой пояс был максимально расслабленным… Пройдись ещё раз… Наташа, ты когда-нибудь видела, как люди ходят? Они при этом руками шевелят. Сделай это, пусть расслабление будет утрированным, карикатурным, но пусть плечевой пояс будет расслабленным, пусть там будут движения… Ну вот, наконец-то женщина пошла… (Смех в зале). Хорошо. Как ты себя чувствуешь?

Наташа: Лучше, чем раньше.

С. Горин: Лучше, чем раньше… Детализировать не будем, садись. Зажим мышц плечевого пояса можно было бы как-то проинтерпретировать, связав его с какими-то подростковыми комплексами, а может быть, с особенностями воспитания в определённой среде… Я как-то раз проинтерпретировал вот так, «с потолка»… Перед группой прошла девушка с аналогичным зажимом, выраженным гораздо сильнее, и я сказал: «Наверняка стеснялась растущей груди». Она возразила: «Нерастущей!» (Смех в зале). Нужна ещё одна демонстрация? Пожалуйста, добровольцы…

(Выходит Сергей). Походи, Сергей… Где зажим?

Ответы из зала: Шея и плечевой пояс. Тазовый пояс. Бёдра. Наверняка стеснялся растущей груди! (Смех в зале).

С. Горин: Как всякий профессиональный коммуникатор с большим стажем, Сергей зажат полностью (смех в зале). Пожалуйста, Сергей, напряги мышцы плечевого пояса, сделай полностью неподвижными таз и бедра, напряги шею, почувствуй это напряжение… Теперь пройди ещё раз, оставаясь полностью напряжённым… Интересно, как это у тебя получится? Да, это тяжело, но Сергей всего лишь преувеличил то, что есть, он нам показывает шарж на самого себя…

Теперь пройдись ещё, максимально расслабив все, что можно… Сразу сбрось все зажимы, которые ты только что сам устанавливал… Пройдись полностью расслабленной походкой… Сильнее расслабь плечи… Сильнее расслабь таз… Остаётся плечевой зажим. Ещё раз напряги мышцы плечевого пояса и пройдись с напряжёнными плечами и шеей. Подержи это напряжение, а теперь сбрось его мгновенно! И иди так, чтобы руки двигались, шея была расслабленной… Хорошо, ещё раз… Молодец!

Теперь зажимы ликвидированы – но только в первом приближении. Понятно, что для полной ликвидации этих зажимов нужен и более долгий, и более интенсивный курс терапии, нужен массаж или мануальная терапия… Но какой-то момент мы здесь уловили и позволили человеку ходить без зажимов. Хорошо, Сергей, вернись на место своей обычной походкой. Вот вам случай, когда «своей обычной» уже не получается…

УПРАЖНЕНИЕ 6 («Ресурсная походка»). Выполняется в парах. Попросите партнёра походить его обычной походкой и оцените, какие группы мышц во время ходьбы зажаты, напряжены. Дайте партнёру инструкцию осознанно напрячь эти группы мышц и походить с напряжёнными мышцами; затем дайте инструкцию расслабить эти же группы мышц и походить утрированно расслабленно (не боясь шар-жированности, карикатурности походки и даже ориентируясь на неё как на цель.) После этого поменяйтесь ролями.

Обсуждение

С. Горин: О’кей, поделитесь своими достижениями.

Реплика из зала: Мышечные зажимы, с которыми мы здесь работали, обусловлены многими причинами и так просто не уйдут.

С. Горин: Разумеется. Есть зажимы культуральные и есть обусловленные какой-то соматической патологией. То, чего вы здесь достигаете, вы достигаете на несколько минут. Но иногда достаточно и этого – почувствовать себя в ресурсном состоянии и закрепить его якорем… Какие ещё уникальные наблюдения имели место?

Вопрос из зала: И всё же – как можно было бы проинтерпретировать некоторые зажимы?

С. Горин: Зачем отбирать хлеб у мануальных терапевтов? Конечно, зажимы – конструкция достаточно устойчивая, жёсткая, по ним можно многое рассказать о личной истории человека, и не исключено, что часть рассказанного будет верной. Мне кажется более интересным что-то сделать с тем, что мы видели, а не интерпретировать увиденное. НЛП не отвечает на вопрос «почему?», НЛП отвечает на вопрос «как?».

Наташа: Мне сказали, что я не хожу, а работаю…

С. Горин: Тебе это, конечно, женщина сказала.

Наташа: Да.

С. Горин: То, что здесь происходит, Наташа, – всего лишь модели. Модели лечения, модели общения… Иногда – действующие. Не относись слишком серьёзно к тому, что здесь делается… Педагоги и так чересчур серьёзны…

Я помню, одна из моих революционных идей в педагогике состояла в том, что я порекомендовал женщинам-педагогам начальных классов прекратить носить на работу костюмы, застёгнутые до подбородка, и начать носить платья с вырезом. Это было расценено как проявление моей гиперсексуальности, а я просто видел, что дети (дошкольная группа интерната для детей-сирот) тянутся к единственной женщине, которая носит платья с вырезом. Правда, она работала не педагогом, а завхозом, и влиять эффективно на детей должны были совсем другие женщины…

Ладно, уговорили, немного поговорим об интерпретациях. Давайте рассмотрим несколько паттернов, свидетельствующих о наличии нерешённых сексуальных проблем. Я сейчас буду делать совершенно недопустимые вещи, я буду демонстрировать всё это на себе, а вы обращайте внимание не только на меня, но и на вашу реакцию по поводу моего поведения.

Вот, например, типичный подростковый паттерн (прячет руки в карманы и начинает делать движения тазом вперёд-назад). То же самое в более мягкой форме (руки сцеплены впереди на уровне таза, амплитуда движений тазом уменьшается). А вот типичный паттерн садиста из фильмов про гестапо (сцепляет руки сзади, одновременно с движениями тазом приподнимается и опускается с носка на пятку). Ещё бы плётку, чтобы по голенищу поколачивать…

Эти шаблоны, насколько я заметил, часто вызывают невербальные проявления жалости у женщин и раздражительности у мужчин. Если вы хотите заняться интерпретацией, то воспользуйтесь такой общей закономерностью: подумайте, в каком контексте наблюдаемые вами движения, поза, жест были бы желательными и физиологически понятными, и можете считать, что в том контексте их как раз и не хватает. Выводы, которые вы из этого сделаете, оставляю на усмотрение вашей творческой части.