Текст книги "NLP. Техники россыпью. Практическое руководство на базе реальных тренингов с примерами для самостоятельных тренировок"

Давайте теперь перейдём к тому, для чего все упражнения были предназначены, – к работе в клинике. Какие проблемы соответствуют формуле, по которой действует совмещение якорей? Напомню, что эта формула описывается так: замена чувства, переживания, реакции X, имеющегося в контексте А (причём наличие чувства X в контексте А как раз и является проблемой), на чувство, переживание, реакцию У, имеющееся в контексте В (чувство У в контексте В – ресурсное состояние). Что подходит в клинике для этой формулы, для переноса чувства, реакции из одного контекста в другой?

Ответы из зала: Страх публичных выступлений. Писчий спазм. Разнообразные фобии…

С. Горин:…и масса других состояний. Хорошо, и у нас была ещё одна формула для интерпретации совмещения якорей: если в какой-то ситуации пациент имеет только два состояния, совмещение якорей, которыми эти состояния обозначены, приведёт к большему числу выборов в данной ситуации. В первую очередь к этой формуле относятся зависимости: курение, алкоголизм, наркомания, переедание. При работе с зависимостями совмещение якорей (таких, например, как «голод-сытость», «опьянение-трезвость» и т. п.) является хорошим началом работы, но бывают случаи, когда совмещением якорей вся работа исчерпывается, больше ничего делать не нужно.

При совмещении якорей имеет значение последовательность постановки переживаний на якорь. Обычно в первую очередь на якорь ставят отрицательное переживание, затем – положительное. Бывают сложности с поиском интенсивного положительного переживания, и тогда приходится собирать под одним якорем несколько положительных переживаний: вы просите пациента пережить одно положительное (ресурсное) состояние и закрепляете его якорем; затем просите пережить другое и закрепляете его тем же якорем, и так до того момента, когда якорь становится достаточно мощным и его «оживление» вызывает сильный невербальный положительный ответ.

(Есть хороший вариант конструирования положительного ресурса с загибанием пальцев: вы держите кисть руки пациента и просите пережить одно положительное состояние, на высоте переживания сгибаете его указательный палец; затем вы просите пережить второе ресурсное состояние и загибаете средний палец и т. д. «Оживлением» такого сложного якоря будет сгибание всех пальцев кисти пациента в кулак).

Рекомендуется использовать в основном кинестетические якоря как самые надёжные, но на одно и то же переживание можно поставить сразу визуальный, аудиальный и кинестетический якорь. При воспроизведении кинестетического якоря (в момент совмещения якорей) обращайте особое внимание на его полную идентичность тому, которым вы закрепили нужное состояние. Используйте ддя постановки кинестетического якоря анатомические ориентиры или узоры на одежде пациента – и тогда вы вернёте якорь именно в ту же точку, где вы его ставили. (Очень удобно, если пациент приходит в одежде с узором – в горошек или в клетку – получается прекрасная мишень для постановки якоря).

Ещё несколько примечаний. Для повседневной работы лучше выработать привычку всегда ставить положительные и отрицательные якоря одинаковым способом: например, отрицательные якоря вы всегда ставите левой рукой, а положительные – правой. Тогда вам будет легче вспомнить, как вы работали с каким-то конкретным пациентом. И второе примечание: не старайтесь в повседневной работе демонстрировать свою продвинутость, работая со скрытым содержанием. Работа со скрытым содержанием хороша для семинаров, а не для клиники. Фраза психотерапевта «Меня не интересует ваше содержание» может быть для пациента шокирующей.

Вопрос из зала: Как влияет на врача то обстоятельство, что, ставя кинестетические якоря пациенту, врач тем самым ставит кинестетические якоря и себе?

С. Горин: Хм-м-м. Как-то не думал об этом. А в принципе, какая разница – якоря пациента, ваши якоря… Всё равно вы весь день занимаетесь тем, что совмещаете положительные и отрицательные якоря, так что домой уйдёте проинтегрированным, весь в якорях, как крейсер (смех в зале).

И последнее примечание. В работе с пациентом бывают сложности при переходе от мощного отрицательного переживания к относительно слабому ресурсному – пациент настолько глубоко погружается в отрицательный опыт, что никак не может выйти из него. В этом случае предоставьте пациенту возможность сделать кинестетическую встряску – так, как вы это делали в упражнении: «Встаньте, походите немного… Теперь встряхнитесь так, как это делает собака, выходя из воды». Что-то в этом роде.

Следующее упражнение будет терапевтическим (во всяком случае, я прошу вас именно так к нему отнестись).

УПРАЖНЕНИЕ 10 («Совмещение якорей»). Выполняется в парах.

Шаг 1. Партнёр А идентифицирует проблему, которую он хотел бы разрешить и которая соответствует формулам работы в технике совмещения якорей.

Шаг 2. Партнёр Б способствует достижению партнёром А максимальной погружённости в проблемное состояние, идентифицируя для себя те аспекты невербального поведения партнёра А, которые соответствуют переживанию проблемного состояния. При максимальной погружённости партнёра А в проблемное состояние партнёр Б ставит три якоря на проблемное состояние: визуальный, аудиальный, кинестетический. (Визуальным якорем может быть жест, поворот головы в сторону. Аудиальным якорем может служить определённая интонация, определённое междометие, счёт. Кинестетический якорь – прикосновение, поглаживание).

Шаг 3. Партнёр Б с помощью кинестетической встряски и нейтральной беседы помогает партнёру А избавиться от переживания проблемного состояния, после чего способствует достижению партнёром А максимальной погружённости в переживание ресурсного опыта, идентифицируя для себя невербальные проявления переживания партнёром А ресурсного состояния. При необходимости партнёр Б конструирует комплексное ресурсное переживание из нескольких отдельных состояний, закрепляя это комплексное (или достаточно мощное единичное) ресурсное состояние тремя якорями во всех трёх модальностях.

Шаг 4. В последующей нейтральной беседе партнёр Б поочерёдно «оживляет» якоря на проблемное состояние и на ресурсное состояние, проверяя, появляется ли соответствующий каждому якорю невербальный ответ. Если нет, то партнёр Б возвращается на один из предыдущих шагов, повторяя наложение соответствующего якоря. Если да, то партнёр Б вербально уточняет, действительно ли партнёр А хочет переживать в проблемной ситуации ресурсные эмоции. Если партнёр А даёт отрицательный вербальный ответ, партнёр Б возвращается на предыдущий шаг и предлагает партнёру А выбрать другое переживание ресурсного опыта, более удовлетворительное для контекста проблемной ситуации.

Шаг 5. Партнёр Б одновременно «оживляет» якоря на проблемное и ресурсное состояния и продолжает «держать» их не менее 30 секунд. Партнёр Б прекращает совмещение якорей, получив от партнёра А либо устойчивый невербальный ответ о переживании ресурсного состояния, либо некоторый усреднённый (но тоже устойчивый!) невербальный ответ, в котором есть компоненты переживания как проблемного, так и ресурсного состояний.

Шаг 6. Партнёр Б «оживляет» якоря на ресурсное состояние, попросив партнёра А представить себе в будущем проблемную ситуацию, при этом партнёр Б оценивает невербальный ответ партнёра А. Получив ответ, характерный для переживания ресурсного состояния или усреднённый, партнёр Б считает работу законченной. При получении невербального ответа, характерного для переживания проблемного состояния, партнёр Б возвращается на предыдущий шаг и повторяет совмещение якорей. Если после повторного совмещения якорей при описанной проверке партнёр А всё равно даёт невербальный ответ, характерный для переживания проблемного состояния, партнёр Б возвращается на шаг 3, конструируя более мощное ресурсное состояние, затем повторно проходит шаги 3–6.

На следующем этапе упражнения партнёры меняются ролями.

(Транскрипт реальной работы с совмещением якорей по предложенной схеме приведён в «АВПГ», глава 6).

В технике совмещения якорей существуют многие приёмы, повышающие эффективность терапии. Один из них вы освоили в упражнении (одновременное использование визуального, аудиального, кинестетического якоря). Если пациент не может представить себе ресурсное поведение, ресурсные чувства, его можно попросить изобразить ресурсное переживание телом. Был случай, когда мой пациент не мог найти контекст, в котором он бы чувствовал себя достаточно уверенно, и наконец сказал: «Наверное, я чувствую уверенность только тогда, когда ложусь на диван и собираюсь засыпать». Я предложил ему лечь на диван, и пациент через несколько секунд начал посматривать на меня свысока. Это состояние было взято на якорь и действительно оказалось мощным положительным переживанием!

Хорошо. Есть один вариант работы с кинестетическими якорями, сильно напоминающий шаманские техники. Я назвал этот вариант «заменой воспоминаний». Хочет кто-нибудь заменить неприятное воспоминание?

(Выходит Татьяна). Садись, Татьяна, закрывай глаза и для начала подумай о том, что бы ты хотела вспомнить вместо того события, от воспоминания о котором ты хотела бы избавиться? Я хотел бы, чтобы ты уже сейчас знала, что на что ты меняешь… Ты уже знаешь об этом?

Татьяна: Да.

С. Горин: Хорошо. (Становится позади Татьяны, сидящей на стуле, и осторожно, мягко берётся за её голову своими руками). Теперь, Татьяна, вспомни ещё раз то, что тебе обычно бывает тягостно вспоминать… Не знаю, насколько подробно ты захочешь вспомнить то событие… (Выделяет слова понижающейся интонацией). Может быть, ты не захочешь слишком глубоко погружаться в воспоминания… Если ты этого не захочешь, ты этого и не сделаешь… (По мере того как Татьяна вспоминает события, С. Горин, продолжая разговаривать, придаёт её голове движение, напоминающее «отрицательное» покачивание, постепенно увеличивая амплитуду движения).

Достаточно, Татьяна. Открой глаза, посмотри вокруг… Сейчас ты находишься здесь, с нами… Я думаю, что ты понимаешь это настолько же ясно, насколько это понимаем мы все… Приятно чувствовать, что вокруг тебя собрались люди, готовые помочь тебе, не так ли?.. По мере того как ты всё лучше чувствуешь поддержку окружающих, я хочу, чтобы ты сказала, насколько подробно ты можешь сейчас вспомнить то, что тебе приятно? (Выделяет слова повышающейся интонацией). Закрой глаза и вспоминай… Это, наверное, что-то очень яркое, цветное…радостное… (Продолжая разговаривать, С. Горин придаёт голове Татьяны движение, напоминающее «положительное» кивание, постепенно увеличивая амплитуду движения). Мне интересно, насколько ты удивлена тем, что так легко вспомнила что-то очень приятное, светлое… И я понимаю, что именно это воспоминание ты захочешь оставить себе!

Хорошо, Татьяна, теперь я хочу, чтобы ты с трудом попыталась вспомнить то, что ты хотела забыть (выделяет слова сложной интонацией, понижая голос в начале слова и повышая его в конце, одновременно придаёт голове Татьяны кивательные движения, постепенно увеличивая их амплитуду). Я понимаю, что такие попытки совершенно напрасны, но ты всё же попробуй, чтобы убедиться в этом…

О’ке-е-ей… Как ты сейчас себя чувствуешь? Мне интересно узнать, как вело себя твоё нежелательное воспоминание?

Татьяна: Какое воспоминание?.. А, то… (С некоторым удивлением). Его больше нет. Я не могу этого вспомнить!

С. Горин: Понятно, что во время работы никто не запрещает вам вставлять в речь пресуппозиции, направленные на разрешение проблемы – даже такие вот неприкрытые, откровенные. И понятно, что моё «О’ке-е-ей» – аудиальный якорь на ваше обычное ясное состояние сознания в группе. Хотя все, кто когда-то учился у американцев или общался с американцами, надолго «заражаются» этим «О’кей», но произносят его чисто по-русски: «Акей» (смех в зале).

Смысл продемонстрированной техники в том, что вы, будучи максимально чувствительными к собственным движениям головы пациента, усиливаете те движения, которыми сам пациент обозначает своё проблемное переживание и ресурсное переживание, и тем самым делаете эти движения кинестетическими якорями для пациента. Последовательность ваших действий в этом варианте совмещения якорей обычная, отличие от «стандартного» совмещения, которое вы делали в упражнении, только в том, что весь невербальный ответ пациента заключён для вас в его и вашей кинестетике. Думаю, что упражнения на развитие кинестетической восприимчивости позволят вам работать и в этом варианте совмещения якорей.

Кстати, якорная техника с движениями головы пациента – вовсе не экзотика и не техника ради техники. Мне однажды пришлось работать с девушкой – жертвой изнасилования, и я столкнулся с тем, что к ней в принципе невозможно было прикасаться. Даже попытка рукопожатия вызывала либо подавленность, либо агрессивность. Тогда я спросил открыто, есть ли на её теле такое место, к которому я всё же мог бы прикоснуться, если это понадобится для работы. Девушка ответила, что я мог бы прикасаться к её голове. И я провёл продемонстрированную вам технику замены воспоминаний, а потом, так же работая с движениями головы пациентки, связал прикосновения с приятными эмоциями, тем самым расширив зону, к которой прикасаться было можно.

Реплика из зала: Красивая работа…

С. Горин: Валерий Хмелевский любит говорить так: «Можно работать красиво… но лучше бы работать эффективно!»

Совмещение якорей – удобный шаблон, применимый как в состоянии бодрствования, так и в состоянии транса. (Кстати, пациента, глубоко погружённого в переживания его внутреннего опыта, очень легко погрузить в транс). Этот шаблон удобен ещё и тем, что от него легко отойти: пациенты часто воспринимают работу с якорями как подготовительный этап к какому-то другому, более «серьёзному» вмешательству.

Согласно Ш. Коппу, метафора есть новеллистический (по Д. Гордону – вербальный) способ репрезентации чего-либо. Однако именно новеллистика часто остаётся вне поля зрения психотерапевтов, поэтому я хотел бы начать разговор о метафорах в терапии с несколько непривычных для врача позиций – с позиций языкознания и литературоведения. На первый взгляд, в клинике такие специфические знания вроде бы и не нужны – разве что для поддержания светской беседы с пациентом, преподающим русский язык… В то же время психотерапевт – человек говорящий, и в этом качестве ему лучше иметь некоторые сведения о форме речи, чем не иметь их.

То, что позволяет создать красивую фразу, называется изобразительно-выразительными средствами языка. Они делятся на две большие группы: тропы и стилистические фигуры.

(Здесь и далее классификация изобразительно-выразительных средств языка, объяснение терминов и большая часть набора поясняющих примеров даются по Д. Э. Розенталю).

Тропы выполняют функции красочного изображения, они описывают явления действительности через термины, связанные со сферой непосредственного восприятия (зрением, слухом, обонянием, осязанием, вкусом). Так, например, в выражении «пикантная девочка» понятие личности передаётся через термины вкуса, а в выражении «яркий мужчина» – через термины зрения. Таким образом, тропы являются изобразительными средствами языка и имеют близкое отношение к семантике речи, к её смыслу.

Стилистические фигуры – это выразительные средства языка, они используют построение, последовательность речи, то есть стоят ближе к синтаксису.

Итак, тропы – обороты речи, в которых слово или выражение употреблено в переносном смысле для обеспечения образности речи. Наиболее распространённые виды тропов: эпитет, сравнение, метафора, метонимия, синекдоха, гипербола, литота, ирония, сарказм, аллегория, олицетворение, перифраза.

Эпитет образно определяет предмет, явление или действие, подчёркивая какое-то их характерное свойство. Например, в предложении

«Между тучами и морем гордо реет Буревестник» наречие «гордо» является эпитетом, подчёркивая особенность нашего восприятия полёта птицы, которая меньше всего озабочена своим внешним видом… В роли эпитетов могут выступать прилагательные, наречия, существительные.

Сравнение – сопоставление двух предметов или явлений с целью пояснить одно при помощи другого. Так, в предложении «Могучий дуб стоит, как боец, подле красивой липы» (И. С. Тургенев) сопоставляются дерево и живое существо, что создаёт художественный образ (в частности, из-за мужского рода слова «дуб» и женского рода слова «липа»). Сравнения выражаются следующими способами:

1) оборотами с союзами «как, словно, будто, точно» и др., например: «Воздух чист и свеж, как поцелуй ребёнка» (М. Ю. Лермонтов);

2) формой сравнительной степени прилагательного или наречия: «Ленин и теперь живее всех живых» (В. Маяковский);

3) существительным в творительном падеже: «В груди её птицею пела радость» (М. Горький);

4) лексически при помощи слов «подобный, похожий» и др., например: «На глаза осторожной кошки похожи твои глаза» (А. Ахматова).

Сравнения могут быть развёрнутыми, с сопоставлением многих сходных черт, например: «Чичиков всё ещё стоял неподвижно на одном и том же месте, как человек, который весело вышел на улицу с тем, чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть на всё, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то, и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека: беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, не платок ли, но платок в кармане, не деньги ли, но деньги тоже в кармане; всё, кажется, при нём, а между тем какой-то неведомый дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то» (Н. В. Гоголь).

Метафора. В широком смысле – иносказание вообще; в более узком смысле – обозначение предметов или явлений одного ряда с помощью свойств, характерных для предметов или явлений другого ряда. Существуют метафоры языка и метафоры стиля; первые являются выражениями привычными, со стёртой образностью (встаёт солнце, идёт дождь, идут часы – так называемые «мёртвые» метафоры), а вторые, метафоры стиля, есть как раз то, что мы используем в терапии. Метафоры, как и сравнения, бывают простыми и развёрнутыми. Пример простой метафоры: «Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?» (А. С. Пушкин) – здесь название времени года соотнесено с периодами жизни человека, и слово «весна» получило метафорическое значение «юность». Пример развёрнутой метафоры: «Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаха, в дикой злобе на утёсы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады» (М. Горький).

Метонимия – описание не на основе сходства, а на основе связей между предметами или явлениями. Такая связь может быть:

1) между содержимым и содержащим, например: «Я три тарелки съел» (И. А. Крылов) – то есть «три тарелки ухи»;

2) между автором и его произведением, например: «Читал охотно Апулея, а Цицерона не читал» (А. С. Пушкин) – то есть «произведения этих писателей»;

3) между действием или его результатом и орудием этого действия, например: «Их сёла и нивы за буйный набег обрёк он мечам и пожарам» (А. С. Пушкин) – то есть «разорению, уничтожению»;

4) между предметом и материалом, из которого сделан предмет, например: «Янтарь в устах его дымится» (А. С. Пушкин) – то есть «трубка, сделанная из янтаря»;

5) между местом действия и людьми, находящимися на этом месте, например: «Ложи блещут, партер и кресла – всё кипит» (А. С. Пушкин), то есть «зрители, сидящие в партере и креслах».

Синекдоха – разновидность метонимии, основанная на перенесении значения с одного явления на другое по признаку количественного отношения между ними. Обычно в синекдохе употребляется:

1) единственное число вместо множественного, например: «И слышно было до рассвета, как ликовал француз» (М. Ю. Лермонтов) – то есть «французы»;

2) множественное число вместо единственного, например: «Мы все глядим в Наполеоны» (А. С. Пушкин) – то есть «хотим быть похожими на Наполеона»;

3) часть вместо целого, например: «Имеете ли вы в чём-нибудь нужду? – В крыше для моего семейства» (А. И. Герцен) – то есть «в доме под крышей»;

4) родовое название вместо видового, например: «Ну что ж, садись, светило» (В. Маяковский) – то есть «Солнце»;

5) видовое название вместо родового, например: «Пуще всего береги копейку» (Н. В. Гоголь) – то есть «деньги».

Принятые в спортивной хронике обороты типа «первая перчатка», «первая ракетка» суть синекдохи.

Гипербола – образное (часто – непомерное) преувеличение размера, силы, значения и т. и. какого-либо предмета или явления, например: «Редкая птица долетит до середины Днепра» (Н. В. Гоголь).

И, наоборот, литота – непомерное преуменьшение, например: «Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более напёрстка» (А. С. Грибоедов).

Ирония – употребление слова или выражения в смысле, обратном буквальному, например: «Отколе, умная, бредёшь ты, голова» (И. А. Крылов) – в обращении к ослу.

Высшей степенью иронии является сарказм:

 
«За всё, за всё тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слёз, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей…»
 

(М. Ю. Лермонтов).

Аллегория – изображение отвлечённого понятия с помощью конкретного жизненного образа. Например, аллегория хитрости – лиса, аллегория трусости – заяц, аллегория коварства – змея и т. д. Аллегории бывают и графическими, например: аллегория медицины – чаша со змеёй, аллегория надежды – якорь (малоизвестный в России образ, широко применяющийся, тем не менее, в пропаганде и рекламе), аллегория свободы – разорванные цепи (в том числе и на татуировках), аллегория правосудия – женщина с завязанными глазами, весами и мечом. (На одном семинаре меня спросили, аллегорией чего является девушка с веслом? Наверное, аллегорией социализма…)

Олицетворение – перенесение свойств человека на неодушевлённые предметы и явления или отвлечённые понятия, например: «Утешится безмолвная печаль и резвая задумается радость» (А. С. Пушкин).

Перифраза (перифраз) – замена названия лица, предмета или явления описанием его существенных признаков, например: «Страна восходящего солнца» вместо «Япония», «царь зверей» вместо «лев» и т. и.

Теперь – синтаксис фразы, стилистические (риторические) фигуры.

Анафора – повторение слов, оборотов (иногда звуков) в начале отдельных частей высказывания. Например:

 
«Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди.
Жди, когда наводят грусть
Жёлтые дожди,
Жди, когда снега метут.
Жди, когда жара…»
 

(К. Симонов).

Эпифора – повторение слов или оборотов в конце смежных отрывков, например:

 
«Милый друг, и в этом тихом доме
Лихорадка бьёт меня.
Не найти мне места в тихом доме
Возле мирного огня!»
 

(А. Блок).

Параллелизм – одинаковое синтаксическое построение соседних предложений или отрезков речи, например:

 
«Молодым везде у нас дорога.
Старикам везде у нас почёт»
 

(В. Лебедев-Кумач).

Антитеза – оборот, в котором для усиления выразительности речи противопоставляют понятия, явления, предметы, например:

«Богатый и в будни пирует, а бедный и в праздник горюет»

(пословица).

Градация – расположение слов в предложении в порядке возрастающего или убывающего значения. Пример возрастающей градации:

 
«Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым»
 

(С. Есенин).

Пример нисходящей градации:

 
«Присягаю ленинградским ранам,
Первым разорённым очагам:
Не сломлюсь, не дрогну, не устану,
Ни крупицы не прощу врагам»
 

(О. Берггольц).

Инверсия – расположение членов предложения в порядке, нарушающем обычный, например: «Душа к высокому тянется» (В. Панова).

Эллипсис – пропуск подразумеваемого члена предложения, например:

 
«Офицер – из пистолета,
Тёркин – в мягкое штыком»
 

(А. Твардовский).

Умолчание – автор намеренно не до конца выражает мысль, предоставляя читателю догадаться о невысказанном, например:

 
«Нет, я хотел… быть может, вы… я думал,
Что уж барону время умереть»
 

(А. С. Пушкин).

Риторическое обращение – подчёркнутое обращение к кому-либо или чему-либо не с целью назвать адресата, а с целью выразить отношение к нему, например:

 
«Тише, ораторы! Ваше слово,
товарищ маузер!»
 

(В. Маяковский).

Риторический вопрос – вопрос не с целью получить ответ, а для привлечения внимания к предмету речи, например: «Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи!» (Н. В. Гоголь).

Многосоюзие – повторение союзов для логического и интонационного подчёркивания частей предложения, например:

«По ночам горели дома, и дул ветер, и от ветра качались черные тела на виселицах, и над ними кричали вороны»

(А. И. Куприн).

Бессоюзие – пропуск союзов между членами предложения с целью придать высказыванию стремительность, насыщенность впечатлениями, например:

 
«Швед, русский – колет, рубит, режет,
Бой барабанный, крики, скрежет,
Гром пушек, топот, ржанье, стон»
 

(А. С. Пушкин).

Ценность вышеприведённых сведений в том, что они позволяют (при наличии времени и желания, конечно) заняться беллетризацией терапевтической метафоры, что имеет не меньшее значение для её эффективного воздействия на пациента, чем соответствие критериям эффективной терапии.