Текст книги "Посейдень"

13. Серебро

Был на финале Великой музыкальной битвы NEVYEBENZA. Там уж, конечно, не обошлось без всего этого.

Из 256 групп, начавших бой полгода назад, осталось лишь 8. Первые туры NEVYEBENZA проходили в самых дрянных клубах, похлеще того, где Скотт Пилигрим всыпал первому злому бывшему Рамоны: «Старый Козёл», «Пальцы В Ушах», «Сортир». На вывеске «Сортира», конечно, другое имя, но оказавшись внутри, понимаешь: тебя обманули. Стоит такая концентрированная вонь, что солист может прыгнуть в зал и не ушибиться, даже если в клубе вообще нет зрителей. Кстати, их там и нет. Из-за вони.

1/8-е финала уже были в местах почище, вроде «Слизняка за гаражом» и «Чулана Гарри». 1/4-е – в клубе «Депеш Мод» и круглосуточном пабе «Кащей Бессменный». Полуфиналы – в «Одиссее» и «Б5».

Полгода музыканты гибли на репточках, дабы не ударить в грязь лицами. Посуровевшие, с истертыми в кровь пальцами и потемневшей кожей, 8 финалистов приготовились сойтись в клубе «Мраморный Локомотив» в битве не на жизнь, а на смерть за контракт на запись альбома в студии «Алмазное Жало».

Думаете, я сгущаю краски? Едва ли. Это же не «Титаны Рестлинга» с Николаем Фоменко. Тут всё по-настоящему и со мной. Рок-музыканты резки и фанатичны. Вокалистка группы «Поцелуй Иуды» Дарина Время, с виду премилая девица, лупит своих подопечных струной от бас-гитары в гримёрке, если они лажают. И лажают они почему-то всё чаще.

«Мраморный Локомотив» переполнен – более тысячи человек. Ведущий гласит:

– Финал Великой музыкальной битвы NEVYEBENZA открывает – да возрадуются поклонники Арии и Iron Maiden – группа «Клише-е-е-е-е-е-е-е»!

Длинные волосы, металл, футболки с монстрами. Уильям Мёрдерфейс из Dethklok на басу. Освещение настроено так, что все объекты на сцене кажутся чёрно-белыми. Начали с песни «Масон Огня». Верхние ноты парень недотягивает, а нижние проваливает, стараясь петь грубее. Песня кончается, и он обращается к звукорежиссёру:

– Вокала в мониторах нет!

– Добавим! – отвечает звукарь.

Вторая песня «В Тюрьме Фантазий» тоже мимо нот. Закончив, вокалист снова говорит звукарю:

– Вокала в мониторах нет!

– Добавим!

Третья песня «Топот Ангелов». Вокалист рычит и мычит. Гитаристы и Мёрдерфейс стали в ряд и синхронно наклоняются вперёд-назад. В зале слэм. Какой-то здоровяк получил в глаз. Песня кончается. Вокалист снова говорит звукарю, уже с раздражением:

– Ты вообще слышишь меня? На сцене вокала нет!

В установившейся тишине некто за барной стойкой кричит:

– Сделайте, чтобы и в зале не было!

Вокал отстроили. Разразившись кавером на «Осколок Льда», группа «Клише» исчезла, не оставив и следа.

У меня на столике бокал вина. Мимо идёт скала-охранник «Мраморного Локомотива». Остановился, тянется к моему вину и серьёзно интересуется:

– Вы не будете?

– Буду.

Охранник, смеясь, идёт дальше. Фирменная шутка. Ведущий объявляет:

– А сейчас тяжёлый металл сменится мелодичным инди-роком. Приглашаю на сцену группу Westcoast Cocksucke-e-e-e-e-e-e-ers!

Вокал, гитара, ударные, на клавишах длинноногая петербургская Лана Дель Рэй. Кажется, что все они приехали в клуб на досках для сёрфинга. Вокалист, держа в руках початую бутылку красного, вещает:

– Привет! Это группа Westcoast Cocksuckers, мы рады стараться для вас! Первая композиция – «Starlight Sunset»!

Отпив красненького, вокалист поёт на языке, похожем на английский. Песни, написанные русскими группами на английском, часто похожи на кривые плиточные многоэтажки. Они не собраны из личных мыслей и чувств, а слеплены из обрывков строк, которые ты, кажется, где-то уже слышал. Я небезуспешно общаюсь с англоговорящими, но когда русская группа поёт на английском, не понимаю в лучшем случае половины слов. Те, кто знает английский хуже меня, понимают ещё меньше и вообще не улавливают смысла песни, даже если он есть. Но молодые группы всё равно часто поют на английском. Мода – инерция.

Кажется, вином тут не обойтись. Иду к бару, сажусь за стойку, заказываю джин, и тут возникает она. Туфли на высокой подошве, узорчатые чулки, полоса загорелой кожи, юбка с разрезом по твоему сердцу. Корсет с чёрным кружевом и алой шнуровкой стягивает грудь, на которой через распахнутую куртку с шипастыми плечами видна свежая тату. Искажающие пространство светлые волосы с чёрным мелированием. Губы из рекламы дорогой помады. Глаза волчицы в Московском зоопарке. Притча во языцех, Дарина Время собственной персоной. Не подаёт виду, что узнала меня. Кричит бармену:

– Срочно рому!

– Что за срочность? – говорю. – Пиратский бриг отчаливает?

– Я тебя знаю? – спрашивает она.

– Не больше, чем другие.

– Я тебя знаю. Ты вёл фестиваль, где мы выступали пару лет назад.

– В точку. Сегодня поёшь или зашла оценить новичков?

– А ты видел список финалистов или зашёл оценить алкоголь?

– Видел, только не уверен, что правильно запомнил имя твоей группы. Что там про Иакова?

– «Поцелуй, – разделяя слова, говорит Дарина. – Иуды». Разве трудно запомнить?

– С годами забылось. Почему вы так называетесь?

– А что, остались какие-то другие хорошие названия?

– В общем-то нет, – говорю я.

Вокалист Westcoast Cocksuckers объявляет:

– А теперь любимая песня моей сестры! Она сегодня в зале!

Фантастика.

– У тебя новая тату? – говорю Дарине. – Покажи.

Дарина распахивает куртку. Её грудь украшает земной шар, объятый пламенем. Огонь лижет ей шею.

– Ох уж мне эти апокалиптические штучки. Что за страсть к разрушению?

– Думаешь, это конец света? – допив ром, усмехается Дарина. – Ничего подобного. Это мы – огонь.

Оглядываю её грудь снова.

– Чёрт. Тогда позволь мне купить тебе выпить.

– Спасибо, мне уже хватит.

– Точно?

– Ладно, уговорил.

Большинство женщин не соглашаются с первого раза. Жестом предлагаю бармену повторить. Дарина говорит:

– Мой тату-мастер сказал, его новая машинка, цитирую, «Делает переходы ПОТРЯСАЮЩЕ ПЛАВНЫМИ».

Смеёмся. Дарина всегда нравилась мне любовью к словам. Я говорю:

– Ты ведь знаешь, что на гитарных проводах и проводах тату-машин одинаковые штекеры?

– Да, и что?

– Трудно сказать. Но раз люди модернизировали проигрыватель грампластинок так, чтобы он извлекал музыку из срубов деревьев, то и с этим рано или поздно что-нибудь сделают.

– Надеюсь, после смерти меня тоже сделают музыкой.

– Из тебя выйдет славная мелодия, Дарина.

– А ещё, – говорит вокалист. – У жены нашего барабанщика сегодня день рождения! Аорта, поздравляем, эта песня для тебя!..

Когда родственники и посвящённые им песни кончаются, появляется ведущий:

– Westcoаst Cocksuckers, друзья! Музыка, которая нравится сёстрам, жёнам, мамам, но больше других – вокалисту!

Вокалист запрокидывает уже пустую бутылку и удаляется вместе с прочими. Ведущий объявляет:

– А теперь добавим вечеру брутальности! На сцене группа «Полный Пизде-е-е-е-е-е-е-ец»!

В лидере группы узнаю здоровяка, которому подбили глаз на слэме. Начали играть. Соответствие названия уровню мастерства поражает. Одноглазый вопит, будто солнце потухло. Кстати, возможно, песня именно об этом, но слов опять же не разобрать.

– Дарина, что за строчка в припеве? «Я знаю, мне подарят гуся»?

– Нет, кажется, «Хозяин мне подарит лося».

– Почему люди слушают альтернативный рок?

– Для молодых это способ выплеснуть агрессию. Лучше пусть слушают его, чем громят витрины или насилуют сестёр.

– Твоя правда.

Отгремели четыре песни. Вокалист обращается к залу:

– После нас будет ещё много классных групп! Так что советую вам остаться… остаться…

– В живых, – заканчивает ведущий. – Группа «Полный Пиздец», друзья! А теперь на сцене «Тандрориу-у-у-у-у-у-у-ум»!

Интеллигентного вида парни с длинными прямыми волосами. На вокалисте майка с надписью «Birth Earth Death». Без лишних слов исполняют, притом совсем неплохо, хотя и поют по-английски. На общем фоне до неприличия чисто сыграно, несмотря на отсутствие всякой претензии, что редкость. Заглавная песня называется «Personal Bradbury».

– Что нового прочитала, Дарина?

– «Заводной Апельсин» Бёрджесса.

– Понравилось?

– Пуля, бллин.

– А писатель Олег Копай тебе нравится?

– Кто?

– Олег Копай или Олег Вскапывай, что-то в этом роде.

– Олег Рой?

– Точно, Олег Рой. Человек-пчёлы.

– Не слишком. Ты знаешь, что он добавляет в друзья на «ВКонтакте» только женщин?

– Его право.

– Ты, наверное, тоже добавляешь только женщин?

– Не обязательно. Я добавляю тех, кого знаю лично, и тех, кто пишет нечто осмысленное.

– Что например?

– Например, что ветряные мельницы всего мира вращаются против часовой стрелки, но ирландские – по часовой.

– А если добавляется пневматичная татуированная kisa?

– Что мне с того? В Интернете всё ненастоящее.

– Ты её не добавишь?

– Скорее всего, нет.

– Скорее всего или нет?

– Это от многого зависит, не могу сказать.

– Хорошо, вот конкретный пример. Если бы ты не знал меня лично, и я бы добавилась к тебе в друзья и ничего бы не написала, ты бы меня добавил?

Я подумал и говорю:

– Иди к чёрту.

– Вот видишь! – торжествует Дарина. – Мужики добавляют лишь тех незнакомок, которых хотят видеть обнажёнными.

– Это неправда. Я же сказал, что добавляю тех, кто пишет что-то осмысленное.

– Уж не ментальная ли это мастурбация?

– Тогда уж ментальный секс.

– Тогда уж ментально-виртуальный секс.

– Тебе-то что, Дарина? Тебе грех жаловаться. По какому-то редчайшему стечению обстоятельств природа устроила так, что твоя внутренняя красота соизмерима с внешней.

– Жду какой-то подставы, – усмехается она. – Неужто это комплимент?

– Ты меня вынудила.

– Простого «Да» хватило бы.

– Подставы ждала – получи.

– Думаешь, это легко?

– Что именно?

– Быть красивой внутренне и внешне.

– Не знаю, я так и так средненько вышел.

– Ты на самом деле так не считаешь.

– Наверное, со стороны виднее.

– Ты самовлюблённый.

– Лучше так, чем ненавидеть себя за то, чем являешься.

– Я ненавижу тебя.

– Спасибо, Дарина. Это большая честь.

«Тандрориум» закончили, ведущий объявляет:

– А теперь, девушки, готовьтесь кидать на сцену лифчики, если они по какой-то причине всё ещё на вас. Группа «Океан Неги-и-и-и-и-и-и-и»!

Концентрация юных дев у сцены растет. Во главе команды накачанный длинноволосый солист. Майка в обтяг, чёрные напульсники, гитара как у Джеймса Хэтфилда. Обращается к залу:

– Я хочу задать вопрос. Вы готовы… СОЙТИ С УМА-А-А-А?!!!..

В ответ снисходительный гомон. Похоже, раньше они об этом не задумывались.

– Я ещё раз спрошу этот вопрос, – повторяет он именно в этой формулировке. – Вы готовы… СОЙТИ С УМА-А-А-А?!!!..

Отвечают громче, хотя и не слишком уверенно.

– Тогда поехали!

Названия редко обманывают. Группа, которая выглядит как «Металлика», начинает петь что-то нежное в аппликатуре позднего Bon Jovi про лето, где мы рука об руку, море, звёздный свет небосклон озаря-а-ет, счастья огонь не тронь, корабли, острова, ветер твоими кудрями игра-а-ет, невъебстись, какая благодать.

– Хочу спросить ещё один вопрос у всех девушек в этом зале, – говорит вокалист. – Это важно. Вы любите, когда вами овладевают грубо или нежно?

– Нежно! – вопят одни.

– Грубо! – шепчут другие.

– Тогда для тех и других новая песня – «Благородный Подонок»!

– А ты, Дарина, любишь грубо или нежно? – интересуюсь я.

– Я люблю когда слащавые засранцы не лезут в рок-музыку. «Океан Неги», блять. Максимум, «Ручей Прелюдий», и то если купаться вусмерть пьяной.

– Похоже, грубо.

– Пошёл ты!

– Прости, что раззадорил. Остынь, а не то поскользнёшься на сцене.

– Какой же ты мерзкий. Ненавижу тебя.

– Знаю, Дарина. Спасибо.

– За что тут благодарить?

– Я знаю, что это на самом деле значит.

– Скотина, – едва сдерживает улыбку Дарина. – Ненавижу.

– Спасибо.

Две крайности всегда меняются местами на вершинах своих проявлений. Что им ещё остаётся? Дарина уходит готовиться к выступлению. Над баром мигает неисправная лампа дневного света. Я знал одного странного парня, который прочитал морзянку в мигании такой лампы. Послание гласило:

«Коперник тебе не соперник зпт шампиньоны твои компаньоны тчк»

Вновь голос ведущего:

– А теперь приготовьтесь к настоящему музыкальному экстазу, ибо на сцене «Поцелуй Иуды-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы»!

Ритм увертюры – 60 ударов в минуту. Дарина Время обычно чертовски горяча, а уж на финале NEVYEBENZA она, скорее, вулканически инфернальна. Однако вся её животная привлекательность шла бы мимо кассы, не умей она петь. Но она умеет, чёрт её дери, ещё как умеет. Когда Дарина поёт, она Дева Мария, обнажённая и верхом на Harley Davidson, Ширли Мэнсон, целующая стюардессу твоего личного рейса, Эми Ли, влекущая тебя на резной трон из чёрного дерева. Дарина подносит микрофон к губам и кричит:

– Хэй, «Мраморный Локомотив»! Не спать!

Заглавная песня «Искусство Ждать». Дарина ласкает зал низким, с едва проскальзывающими нотками стона голосом, а в припеве неожиданно раздаёт всем пощёчин, срываясь на крик. Потом снова ласкает, а во втором припеве, кажется, готова всех придушить. Техничными рывками она доводит зал до звукового оргазма и завершает композицию снимающими остатки напряжения вокальными ласками. В следующей песне всё повторяется. Согрешив с залом четырежды, Дарина уступает место ведущему.

– «Поцелуй Иуды», друзья! – восклицает он. – А сейчас, чтобы вы немного остыли… то есть, наоборот, ещё больше расшевелились, группа «Прова-а-а-а-а-а-а-ал»!

Трое из квартета «Провал» оказались парнями из Westcoast Cocksuckers, переодетыми в чёрное. Вместо Ланы теперь басист. Начинают с песни «Somebody Kill Me Please». Жалею, что пришёл без дробовика. Провал состоялся, ведущий объявляет:

– А теперь поприветствуем завершающую нашу Великую музыкальную битву группу «Симфология-я-я-я-я-я-я-я»!

Выходят парни в модной неношеной одежде. Солист, улыбаясь, говорит:

– Мы рады вам! Спасибо организаторам, что это стало возможным! И поприветствуем наше уважаемое жюри!

Зал неохотно приветствует жюри. Дарина возвращается за бар. Кодла фанатов заслоняет нас огромным баннером с буквами «яиголофмиС», сцену за ним не видно.

– Дарина, это слушатели или друзья музыкантов?

– Второе. Чтобы жюри благоволило, им надо сделать так, чтобы зал выглядел фанатично.

– Серьёзно? А я всегда думал, что достаточно просто круто играть.

– Солидарна. Поэтому на моём выступлении ты подобного не видел.

– Это поможет «Симфологии» победить?

– Победить в NEVYEBENZA – возможно. Превзойти меня – никогда.

– Разве ты здесь не ради контракта с «Алмазным Жалом»?

– Совсем нет.

– Зачем тогда?

– Тут классный звук, а в зале много людей.

– Понимаю. Ты ценительница серебра?

– Золото слишком быстро чернеет. Пойдёшь курить?

– Я не курю.

– Пьёшь и не куришь? Почему?

– Алкоголь вреден, но приятен. Вред сигареты не стоит удовольствия от неё.

Дарина удаляется. «Симфология» исполняет песни «Чемпионы Жизни», «Я – Бизон», «Супер-Эго». Играют складно, поют на русском, слова понятны. Битва окончена. Запоздалый посетитель садится рядом и спрашивает меня:

– Хороший был концерт?

– Запоминающийся. А о вкусах не спорят.

– Я уверен, что спорят.

– А я не люблю спорить. Не вижу смысла в этом.

– Но как же? – выкатывает глаза он. – Ведь в споре рождается истина! Спорить необходимо, чтобы развиваться, делиться сведениями, становиться лучше!

– Пожалуй, я с вами соглашусь, – сказал я.

Все группы на сцене. Награждение победителей. Потом мы с Дариной снова пили. Мы пили в «Мраморном Локомотиве», а остаток белой ночи раздарили барам. Мы подпевали хмельным обезумевшим утренним пианистам. Мы упивались серебром, презрев завтрашний день, и в этом нас действительно никто бы не смог превзойти.

Когда в мои глаза ворвалось утро, Дарины не было. Я достал телефон посмотреть время. Вижу, людям что-то нравится в моём Инстаграме. Оказалось, урожай собирала фотография экрана с заметкой:

«Любая привязанность – жадность. Ничто тебе не принадлежит»

Дарина это написала или я сам – не могу даже приблизиться к этому воспоминанию. Зато помню, кто вышел победителем Великой музыкальной битвы NEVYEBENZA. А вы, наверное, и без меня это знаете.

14. Земляки

Или вот ещё – прилетели инопланетяне. Окружили Землю своими левитирующими блюдцами. И светились эти блюдца каким-то новым цветом, которого, как нам доселе казалось, нет в человеческом спектре восприятия. Я в это время был в городе Земли Череповце.

В Череповце мне понравилось. Тихо и немноголюдно. Не то что в Питере, где люди не умещаются в автобусы, и в салон набивается столько народу, что кондуктора передают по рукам, как рок-звезду. За три дня пребывания в Череповце я увидел лишь двух бородачей, причём, одним из них был я. Много деревьев, много травы, мало баров. Попутки ловить бессмысленно – почему-то никто не останавливается. По крайней мере, если ты бородат.

Так вот, окружили Землю пришельцы и вещают по громкой связи (та же самая технология, что у Дугласа Адамса в «Автостопом по Галактике», – все металлические предметы на Земле используются как динамики):

– Приветствуем вас, уважаемые земляки!

Так и говорят, на чистейшем русском языке. Хотя подозреваю, что носители других языков услышали сообщение на своих наречиях. Но в Череповце это звучало именно так:

– Приветствуем вас, уважаемые земляки! С вами говорит Межгалактическая Лига Развития! Пусть вожаки планеты соберутся на экстремальный совет, где перед ними выступит наш канцлер. И организуйте прямую трансляцию совета для всех земляков.

Вот так дела, подумали все в мире, вот так дела. Лидеры государств посовещались по своим телефонам, пришли к выводу, что деваться некуда, и собрали экстремальный совет – в Гааге, конечно же. Ну а я сидел в баре «Чрево», следил за происходящим по телевизору вместе с череповчанами и неумело прикидывался одним из них.

И вот, как только вожаки наши собрались в Гааге, в Землю прямо рядом со зданием съезда бьёт осциллограмма, и появляется канцлер в голографическом мундире цвета галлифрейской полуночи. По телосложению похож на нас, только выше на голову и волос на теле нет. Кожа цветом – как у земного мулата, фактурой – как у осьминога. Судя по реакции череповчанок, весьма недурён собой.

Проходит канцлер в зал заседания, наши все уже там. Путин с Обамой сидят по разные стороны стола, бросают друг на друга косые взгляды, как инь и ян. Елизавета II смешит президента Эстонии. Премьер-министр Японии и глава Китая всех разыгрывают, поменявшись бэйджами. Ким Чен Ына нет, зато как-то просочился Виталий Кличко.

Восходит канцлер на трибуну и речёт:

– Уважаемые земляки! От имени Межгалактической Лиги Развития уполномочен заявить, что ваше развитие нуждается в корректировке. Я здесь с миссией указать вам, где именно вы сбились с пути.

В зале тактичные усмешки. Мы-то? Сбились? Полегче, канцлер! У нас, между прочим, одинокий марсоход есть, Большой андронный ого-го фунциклирует, а роботы в шахматы гроссмейстеров обыгрывают на раз-два. У нас 3D-принтеры печатают 3D-принтеры. Можем отправить 3D-принтер на Марс и напечатать там колонию. А потом снять фильм «Восстание 3D-принтеров 3D». А у вас гугл-переводчик даже слова «земляне» не знает – стыдоба! Кто тут с пути сбился – это ещё большой вопрос, мил канцлер.

А канцлер, вроде бы усмешек не замечая, продолжает:

– Ошиблись вы много тысяч лет назад и по какой-то причине до сих пор не исправляете свою оплошность.

Переглядываются земные лидеры, плечами жмут. Конкретизируй уж, любезный. Время-то не казённое.

– Вам нужно, – говорит канцлер, – прекратить самоедство.

Недоумевают лидеры. Как же это? Быть может, тоже ошибка в переводе? Поясни-ка нам, канцлер. А он говорит:

– Поясняю. Вам нужно перестать употреблять в пищу себе подобных.

Еще лучше. Мил канцлер, мы ведь себе подобных и не едим. Может, у каких-то зулусов ещё сохранился каннибализм, но не обвинять же в этом всё человечество, ну сам посуди.

– Поясняю детально, – говорит канцлер без единой нотки раздражения. – Вам нужно перестать употреблять в пищу разумных существ.

Ах вот оно что – наконец понимают мировые вожди. Значит, к нам прилетели инопланетные зелёные активисты. Как будто нам своих зануд тут мало.

– Послушайте, канцлер, – внезапно заявляет мировая общественность в лице Виталия Кличко. – У нас тут не это. Не только лишь все могут…

– Виталий хочет сказать, – умело исправляет ситуацию Ангела Меркель, – что мы проблемы в этом не видим. Каннибализма у нас нет, а животинушек-то кушать сам Бог велел. У нас вон и клыки есть, посмотрите. С природой ведь не поспоришь, многоуважаемый канцлер.

– Я знаю все ваши оправдательные доводы, – отвечает канцлер. – Вон тот уважаемый земляк в чалме сейчас хочет сказать, что мясо не было бы таким вкусным, если бы не предназначалось для съедения человеком. А уважаемый белоусый самец намерен апеллировать тем, что без мяса человек не получает то, что вы называете витамин B12.

Закивали оба, всё верно, значит.

– Уважаемые земляки, если вы считаете, что организм свиньи способен выработать какое-то необходимое для вашей жизни вещество, которое ваш организм выработать не может – это уже ваше дело, хотя, конечно, это и противоречило бы всем законам природы. Только спорить я с вами не уполномочен. А уполномочен заявить, что если в течение одних земных суток вы не вынесете самоедство за рамки закона, то ваша цивилизация будет аннигилирована с лица Космоса.

Вот те на, подумала цивилизация. Ты что же это такое говоришь, мил канцлер? Ты на кого бочку катишь, родной? К нам же кто с мечом придёт, тому век воли не видать. Мы и Золотую Орду победили, и Гитлера, и вьетнамцев с индейцами, кажется, тоже. Кого хошь уложим на лопатки. Нечего тут своей аннигиляцией размахивать.

Канцлер растворился в осциллограмме – видно, смекнул, что к чему. Лидеры совещаются. В баре «Чрево» трансляция прервалась, на экране возник клип поп-группы «Три Говнюка» на песню «Женись на этой сучке».

Слева от меня лысый бухой мужик. Справа у края стойки трется лапушка-официантка с улыбкой наперевес.

– Вольдемар, – представляется бухой мужик.

– Сергей, – жму его руку.

Спрашиваю официантку:

– А вас как звать?

– Юля.

Ну разумеется. Разве могут звать как-то иначе небольшого роста фигуристую девчонку в тонком чёрном платьице в обтяжку. Что я вечно дурацкие вопросы задаю.

– Давно, – говорю ей, – тут работаешь?

– Скоро будет две недели.

– Хорошо, если будет.

– Знаете, что дальше? – говорит в кружку Вольдемар.

Не знаем, Вольдемар. Что?

– Они сейчас позвонят Киму. Он только и ждёт возможности запустить свои ракетулечки. Сделает жаркое из космических травоедов! Хе-хе…

– Ах нет! – заламывает руки нежная Юлия. – Тогда и нам придётся туго. Я почему-то уверена, что у этих пришельцев огромные-преогромные пушки!

Тогда мой ствол встал и сказал моими устами:

– Не бойся, Юленька. Пусть они только попробуют достать свои пушки в твоём присутствии – я им живо разъясню, чей калибр тут определяющий.

– А я и не боюсь, – отвечает Юля. – Просто обидно как-то. Я ещё на первом курсе института стала вегетарианкой. И меня всё равно аннигилируют. Это хоть не больно?

Хочется пошутить про мочку уха, но говорю:

– Не знаю, Юля. Спросить-то не у кого. На кого ты учишься, кстати?

– На дизайнера. Если не аннигилируют, в этом году получу диплом.

– А я слышал, что способный дизайнер может и сам нарисовать себе диплом.

– Способный, может, и может. А ты чем занимаешься?

– Я постановщик трюков в порно.

На самом интересном месте Юлю окликает Вольдемар:

– Девушка!

Официантка лихо перегибается через меня, чтобы лучше слышать.

– Принесите-ка мне стейк. И ещё креветок. Эх, золотое время кончается…

Юля исчезает, а Вольдемар мне говорит:

– У меня недавно сын родился. Сын! Это что же я его без котлет должен растить? Макдоналдсом не баловать за хорошие отметки? Разве ж это детство… Это мы с тобой без мяса проживём. А ребёнок должен нормально питаться, у него – растущий организм. Вот о чём на самом деле заботятся эти супостаты – чтобы наши дети выросли не-пол-но-цен-ны-ми. Тогда и Землю проще будет захватить, а?!

Вольдемар грозит кулаком потолку бара в Череповце на планете Земля. Я говорю:

– А что если наоборот? Что если «самоедство» действительно препятствует развитию?

– Какой там наоборот! Мужик должен есть мясо!

– Ладно, – говорю, – к чёрту развитие. Зачем природа распорядилась так, что от мяса увеличивается вероятность заболеть?

– Это кто сказал?

– Это все знают.

– Неправда. Все знают, что мужик должен есть мясо. Чтобы быть сильным.

– Тогда как вышло, что самый сильный человек Германии – веган?

– Ещё я фрицам буду верить, после того, что они сделали. Ха! Гитлер вот, кстати, был вегетарианцем. Говорю же, до добра это не доведет.

– По одним данным, был. А по другим – боялся рака и поэтому несколько раз безуспешно пытался отказаться от мяса.

– Зато, – говорит Вольдемар, – он запретил варить лобстеров живьём.

Блять, ну откуда он это знает?

– Какой добрый Гитлер, – говорю. – А я вот слышал, что он обязал гитлерюнге растить хомячков, родниться с ними, а потом убивать их, чтобы искоренить привязанности.

Тут появляется наша вегетарианка-нимфоманка.

– Ну, положим, мужчины – это одно дело, – говорит Вольдемар. – А вы, девушка, что? Когда родите, чадо своё тоже мясом кормить не будете?

– Не буду, – говорит Юлия.

– Ну и вырастет оно у вас неполноценным. Я уже нескольких таких мамаш видел с детьми-дурачками. Ладно сами, а ребёнка-то зачем мучить? Убил бы.

– Я таких не видела, – говорит Юля. – Зато я видела детей, которые с рождения веганы, никогда не болеют и всегда радостные.

– Дураку всё в радость, – усмехается в кружку Вольдемар.

– То-то он и ест всё без разбора, – бросает Юлия и ускользает обслуживать какой-то стол.

Вольдемар ей вслед смотрит хищно. Потом говорит мне:

– Никакого уважения к старшим. Вам, молодым, лишь бы выпендриться. Все эти модные штуки из Америки. Бороды носите, мясо не едите…

– А знаешь, Вольдемар, кто в России был первым бородачом, отказавшимся от мяса, яиц и молока?

– Кто? Ты что ли?

– Нет. Лев Толстой.

– Ой не могу! Лечи мне!

– Так и есть, Лев Толстой. Он открывал вегетарианские трактиры, помогал издавать журнал «Вегетарианство», нес эту идею в массы. Рассчитывал, что лет через 80 вегетарианство станет в России общепризнанной практикой. Если бы не революция, кто знает, чем бы это кончилось.

– Ну и что с того? – говорит Вольдемар. – Помер он, как и мы с тобой помрём. Чуть позже или раньше – важно ли?

– Если так на это смотреть, то, конечно, неважно. Только пришельцы говорят не обо мне или тебе, а о развитии человечества в целом.

– Ну да, развитии «земляков», – смеётся Вольдемар. – Сами они недоразвитые.

– Ну, Вольдемар, если тебе безразлично, смогут ли твои потомки летать в другие галактики, то, конечно, после тебя хоть потоп.

– Слушай-ка, – осеняет его. – А ты сам-то часом не инопланетянин?

– Не думаю.

– А в самом деле, – громко говорит он. – Люди, смотрите-ка! Тут у нас вражеский агент! Тоже говорит, мясо есть нельзя!

Благо Вольдемар достаточно пьян, чтобы никто из окружающих не воспринял его всерьёз. Да и трансляция как раз возобновилась. На экране наш президент – видно, каждый вождь сейчас к своему народу обращается. Россияне, говорит он, такие дела, военное положение, все срочно мобилизуемся, начинаем стрелять по летающим тарелкам, чтобы защитить содержимое фарфоровых. Мы, говорит, великие, Бог с нами, Крым наш, бояться нечего.

– Правильно, Владимир Владимирович! – радуется Вольдемар. – Чингисхана победили и этих нехристей изничтожим! Вот только подкреплюсь и сразу в бой!

Юля как раз принесла ему стейк и креветок. Хоть мяса и не ест, а сердцеедка. Такие, как она, знают, что сердце проще всего разбить, если предварительно заморозить его жидким азотом.

– Трупы поданы, – говорит она Вольдемару. – Кушайте на здоровье.

Вот этого, честно сказать, я не одобряю. Ешь ты мясо или нет, неплохо бы иметь уважение к человеку противоположного мировоззрения. Хотя давайте признаем, Вольдемар и сам лишнего наговорил. Просто от него я это лишнее услышать ожидал, а от Юлии – нет. Так или иначе, можете быть спокойны: когда эта история завершилась, я как следует наказал маленькую дрянь за такое поведение. Хотя ей это и понравилось.

Ну а пока зубы Вольдемара пережёвывали волокна стейка, военные земных государств открыли огонь по тарелкам Межгалактической Лиги Развития. Палили из зениток и гранатометов, танков и ракетных комплексов, лучевого оружия и экспериментальных плазменных пушек. Говорят, какие-то ополченцы в Калужской области даже вилы метали. Только ядерное оружие не применяли – уж слишком близко к Земле. Палили-палили, да в цель никто так ни разу и не попал – сработало защитное поле инопланетян. Одни снаряды в воздухе разорвались, другие, воспользовавшись гравитацией, вернулись назад к стрелкам. В общем, когда Вольдемар почистил и отправил в рот последнюю креветку, огонь уже прекратили, поскольку выяснилось, что стреляли земные солдаты сами по себе. Человечество замерло в ожидании ответного удара кровожадных пришельцев.

Не прошло и минуты, как все металлические предметы на Земле снова заговорили от имени визитёров:

– Уважаемые земляки, мы отправляем к вам канцлера повторно. Возобновите глобальную трансляцию экстремального совета.

Снова видим на экране зал в Гааге. Обстановка напряжённая. Путин с Обамой теперь уже рядом сидят, шепчутся. Елизавета выкладывает в Инстаграм фото разминающегося Кличко. Глава Чили бормочет заклинания. Посредством осциллограммы на трибуне появляется канцлер и молвит:

– Уважаемые Земляки, я уполномочен перед вами извиниться. Произошла ошибка в расчётах, и мы прилетели на вашу планету двумя сотнями лет раньше, чем должны были. Ваш уровень развития ещё не позволяет действовать настолько осознанно, чтобы принять нашу помощь. Посему наш флот относительно ненадолго удаляется из ваших территориальных небес.

Человечество выдохнуло. Ликуют в каждом городе Земли, индеек режут да барашков забивают, чтобы отметить это событие. В баре «Чрево» все обнимаются, обкидываются рыбными палочками.

– Ага! – выплёвывая зубочистку, кричит Вольдемар. – Ага! Ошибка в расчётах, как же! Испугались нашей мощи, урки! Катитесь да кайтесь, пока ещё не получили!

А на экране тем временем наш с вами президент канцлеру говорит:

– Господин канцлер. Поскольку основной вопрос на данный момент разрешён, я позволю себе от лица человечества сделать небольшое замечание относительно вашей системы перевода. Вы нас земляками называете, а правильно будет – земляне.

– Совсем нет, – с улыбкой отвечает канцлер.

– Уверяю вас. Земляками у нас друг друга называют те, кто родился в одном городе, ну или в одной стране.

– Видите ли в чём дело, – говорит канцлер. – У нас тоже. В одном городе, в одной стране, на одной планете, в одной Вселенной – земляки. Так что с переводом всё в порядке. И вот именно когда вы поймёте, что вы – земляки, причём не только между собой, но и с другими видами своей планеты, земляки не только на Земле, но и для нас – тогда вы сможете исправить свою ошибку в развитии даже без нашей помощи. А если не поймёте, то увидимся через двести лет. Так что на всякий случай не будем прощаться, уважаемые земляки.