Текст книги "Независимый"

– Хм… Ну идите!

Шарлотта встала и жестом позвала за собой Хойта. Он встал, нехотя, и направился за ней.

Нижеописанная сцена произошла в коридоре, одном из многих, Букингемского дворца. Между двумя рядами резных стульев, стоявших у входа в приемную короля, на паркетном полу, под картинами известных художников, висевшими на стенах, стояли дочь коменданта Бомбея и уважаемого при дворе человека и капитан флота Его Величества.

– Если ты вывела меня, чтобы попытаться изменить мое решение, то это пустая трата времени, – мрачно сказал Хойт, когда они оказались за дверью.

Звонкий смех Шарлотты раздался в ответ на эти слова в пустых коридорах дворца:

– А почему ты, вернувшись в Англию, отправился сначала к королю, а не к своей любимой

жене? Скажешь, что такова твоя служба? Не обманывай себя! – она обняла Брайана. Через мгновение картины известных художников стали свидетелями их поцелуя.

– Вот видишь! – улыбаясь, сказала мисс МакКоули, – А теперь скажи, чего ты не сделаешь ради меня?

– Я не Джордж Сэйлор, поэтому сделаю все! – со вздохом ответил Хойт.

– Тогда выполни приказ короля, – все также, мирно улыбаясь, сказала Шарлотта.

Но капитану Брайану было не до шуток:

– Ты лишь отсрочила мою смерть…

– Почему?

– Один раз я ушел от Сэйлора другом, второй раз – паду убитым у его ног… – взгляд Брайана растворился в пространстве.

– Но ты понимаешь, что из-за этого Сэйлора мой отец вернется с позором, если вообще вернется! А мог бы вернуться героем! Хоть ты стань им! Верь в себя, и я буду верить в тебя, и у тебя все получится! – улыбка исчезла с лица мисс МакКоули, но она не потеряла в своей уверенности, чего не скажешь о Брайане.

– Я служу! – произнес упавшим голосом капитан Хойт Брайан, преклоняя колено и целуя руку мисс Шарлотте МакКоули…

IX. Aut vincere, aut mori3636
  (ЛАТ) ПОБЕДИ ИЛИ УМРИ


[Закрыть]

1783 год, остров Гренландия

Гренландия… Северная срана льда и холода… Крупнейший остров на планете…

Маленькая Дания была обижена колониальными империями (правда, тогда только зарождающимися), и ей пришлось довольствоваться никому не нужными Исландией и Гренландией, прибрежную территорию которой датчане начали осваивать в 1721 году. Именно благодаря тому, что в Гренландии почти нет коренного населения и эта земля вообще никому не нужна, Дания до сих пор сохраняет свои позиции в регионе, в то время как Британская колониальная Империя давно рухнула.

Гренландия – главный поставщик айсбергов в Северном полушарии. О кордон айсбергов вдоль восточного побережья Америки разбивалось множество кораблей.

Вот в эту северную страну и прибыл Джордж Сэйлор. Сэйлор прибыл туда не просто так. Установив хорошие отношения с Португалией, он намеревался сделать то же самое с Данией, которая, как он считал, не являлась исключением из правила и хотела, как и все, ослабления Англии. Капитан «Независимого» надеялся, используя датские порты в Исландии и Гренландии, установить дальнюю блокаду портов Англии, совершая рейды для уничтожения кораблей, выходящих из британских портов, и возвращаясь в Исландию или Гренландию для пополнения запасов. То есть Сэйлор стремился создать сеть снабжения, перекрыв Атлантику следующим образом: португальские порты снабжали бы «Независимый» для действий в центральной и южной Атлантике, а датские и французские – для действий на севере. Конечно же Сэйлор сначала зашел в Исландию, но там ему сообщили, что главный местный начальник – адмирал Фридрих Сандерсон – находится в гренландском порту на берегу Дэвисова пролива. Джордж немедленно направил ход «Независимого» туда.

Но прежде чем приступить к описанию дальнейшего, нужно пару слов сказать об отношении Сэйлора к Брайану. Капитан Брайан Джорджу понравился. Просто, как человек. Быть может, он не считал его своим другом: о мыслях капитана «Независимого» трудно судить. Но Хойт Брайан, безусловно, понравился Сэйлору: только так объясняется то, что он высадил его у устья Темзы. А попал туда «Независимый», пройдя под британским флагом через Ла-Манш. Джордж и Хойт говорили на равных, но Брайан все-таки относился к Сэйлору с некоторым почтением. Прочитав это, читатель подумает, как должен был отплатить за такое отношение Брайан, а читая дальше, узнает, как Хойт отплатил.

Итак, «Независимый» попал в маленький порт на юго-западном побережье Гренландии. Это был захудалый порт, состоявший из примерно дюжины бревенчатых строений и четырех пирсов. С суши эта гавань никакими оградами и стенами не обносилась, ибо их роль выполнял ледник, находившийся повсюду. Вообще порт был сооружен на пятачке, который каким-то чудом не был занят ледником. Конечно же, все материалы для строительства были завезены, ибо ни о какой древесине в Гренландии и речи быть не может. Сам порт располагался в небольшом заливчике, каких много, прорезанных ледниками, вдоль всего побережья самого большого острова на Земле. Над одним из зданий датского порта развевался датский флаг. На момент прибытия «Независимого» в порту стоял один линейный корабль, два фрегата и четыре торговых судна. Никто не интересовался «Независимым», и он спокойно бросил якорь на внутреннем рейде, будто никем не замеченный. На датских кораблях редкий раз появлялась пара матросов, оборачивалась на фрегат Сэйлора, пробегала по нему совершенно безразличным взглядом, перекидывалась парой слов и исчезала с палубы, унося какой-нибудь тюк.

Сэйлору не нравилось такое безразличие датчан. Ему было бы гораздо спокойнее, если бы его встретили во всеоружии, чтобы выяснить, кто он такой. Поэтому Сэйлор взял с собой на берег только пятнадцать матросов, оставив корабль де Брильяру и не слишком полагаясь на помощь датчан, в случае нападения. С начала этого холодного, пасмурного дня у Джорджа было плохое предчувствие. Почему-то Сэйлору казалось, что он не сможет найти общий язык с датским адмиралом Фридрихом Сандерсоном. И еще, капитан «Независимого» чувствовал близость англичан.

Обо всем этом Джордж думал, когда шлюпка «Независимого» шла к берегу. По пристаням прогуливались замерзшие (кстати, Сэйлор заранее об этом позаботился, поэтому проблем с теплыми вещами у него не было), но вооруженные датские матросы. Впрочем, они не обратили на шлюпку никакого внимания. Как только матросы, во главе с Сэйлором, высадились, они отправились на поиски офицера, чтобы узнать, где можно найти адмирала. Первый офицер флота Дании не заставил себя долго ждать.

Это был человек низкого (по плечо Сэйлора) роста, который проходил мимо пристаней и поглядывал на Джорджа и его команду с совершенно равнодушным видом – у Сэйлора даже мелькнула мысль, что подобные «Независимому» корабли заходят в этот порт ежедневно. Однако Сэйлор остановил датчанина:

– Товарищ офицер!

Датчанина перекосило, но он остановился:

– Я тебе не товарищ!

Сэйлор не обратил на это замечание ни малейшего внимания:

– Где я могу найти адмирала Сандерсона?

– Вон в том здании, где государственный флаг! – офицер развернулся и пошел своей дорогой.

Это вконец ошарашило Сэйлора: говорить неизвестно кому о местонахождении своего командира! Для капитана «Независимого» такой подход был за рамками разумного, но он все же решил дойти до адмирала, чтобы окончательно убедиться в недееспособности и безалаберности датчан. Поэтому Джордж со своими спутниками отправился к зданию с государственным флагом.

Это было здание в центральной части поселка. Оно было больше других, но, как и все, одноэтажное. Перед ним образовалась как бы импровизированная площадь, если так можно назвать выровненный участок земли пятьдесят на двадцать метров. Здание было сложено грубо, из огромного диаметра бревен. На фасад выходило четыре небольших окна. Крыльца не было, только дверь – огромная дверь из грубых пород дерева. У этой двери дежурил часовой, который постоянно разминал конечности, дабы совсем их не отморозить и удивленно смотрел на матросов «Независимого», у которых под верхней одеждой были шерстяные вещи. Кстати, что касается датского флага, то он постоянно исчезал в клубах дыма, расположенной рядом с флагштоком печной трубы, извергавшей их. Джордж, осмотрев все это, подошел к часовому:

– Адмирал Сандерсон на месте?

– Да! А вы, собственно, кто? – спросил часовой, стуча зубами.

– Я – тот, кто надо! – Джордж решил по обыкновению понаглеть. Он рассчитывал, что часовой начнет допытываться, но:

– Ясно! Проходите! – вояка открыл перед Сэйлором дверь. Входя и приглашая за собой матросов, Сэйлор обернулся и спросил:

– А почему вы не выяснили, кто мы?

– К адмиралу ходят только те, кто надо! – спокойно ответил часовой.

Помещение, в котором оказались моряки с «Независимого» было хорошо натоплено. Это был коридор, вдоль стен которого стояли скамьи. В правой стене было две двери, и в левой, прямо против них, такие же двери. На стенах висело шесть одинарных подсвечников, но копоти от их свечей на потолке не было – он был сплошь покрыт копотью. Дальняя правая дверь была открыта, и из нее шло больше света, чем от свечей, но, когда Сэйлор со своими спутниками вошел, из-за двери высунулся человек, быстро осмотрел вошедших и исчез, захлопнув за собой дверь. Сэйлор приказал матросам ждать его в коридоре, а сам обратился к первой правой двери, надпись на которой гласила: «Фридрих Сандерсон». Коротко и ясно. Как всегда в подобных случаях, без каких-либо предварительных церемоний, Джордж Сэйлор отворил дверь и вошел.

Джордж оказался в не очень большом и почти немеблированном помещении. У левой стены стоял камин, в котором был разведен огонь, а его дымоход соединялся с дымоходом основной печи в соседней комнате. В помещении имелось всего два стула и стол, стоявшие у противоположной стены и сделанные очень по-простому, без изысканности. Маленькое окошко приютилось на стене справа. В вечернее время единственным источником света являлся камин. Шкура белого медведя занимала пространство пола. Весь внешний вид комнаты наводил на мысль, что все делалось в спешке, по принципу «чем быстрее, тем лучше». В роскоши здесь не нуждались. Тем не менее, стены были сложены грамотно и качественно, холод улицы в дом не проникал.

Адмирал Фридрих Сандерсон сидел за столом, лицом к Сэйлору, и что-то писал. Когда Джордж вошел, датчанин поднял глаза. Перед капитаном «Независимого» предстал старый седой человек. Седые, в прошлом кудрявые, волосы, такая же борода, однако, ухоженная. Перетянутое морщинами лицо. Усталый и тяжелый взгляд глубокосидящих глаз, едва видных из-под белых бровей. Поношенный, видавший виды мундир, в некоторых местах протирался и засаливался. Все бы хорошо, но:

– Кто вы такой?! – тихий скрипучий голос. Голос… Сэйлору не понравился голос.

– Меня зовут Джордж Сэйлор. Извините за беспокойство! – Сэйлор прошел по шкуре несчастного медведя, поставил к столу вездесущую винтовку и, без приглашения, сел на свободный стул.

– Это что за хамство?! – возмутился адмирал Эрнандес.

– Ха!… А вы знаете, что если бы я был врагом Дании, то вы бы здесь давно сгорели и не узнали бы, что вас убило! Когда я вошел в ваш порт и вплоть до сюда – вы – первый человек, который поинтересовался о моей личности, – ухмыляясь, ответил Сэйлор.

– Кто вас сюда пустил?

– Ваш часовой. Он сказал, что к адмиралу ходят только те, кто надо, и любезно отворил перед нами дверь, – сказал Сэйлор.

Адмирал смутился:

– Сколько вас?

– Здесь – шестнадцать, всего – триста пятьдесят при сорока восьми орудиях, стреляющих разрывными снарядами прямой наводкой, – подробно объяснил Сэйлор.

– Что за орудия? Мортиры что ли?! – не понял адмирал (совсем забыл сообщить читателю, что они общались по-немецки).

– Вы, кажется, не расслышали. Я сказал – прямой наводкой, – повторил Джордж.

– Что вы мне тут голову морочите?! Как это – разрывные прямой наводкой? – адмирал потряс головой.

– А вот так! Хотите узнать на себе? – нагло спросил Джордж.

– Спасибо, не надо! Так кто вы, откуда и как? Пойдемте, сядем к камину, тем более туда дрова надо подбрасывать… Благо, что они рядом! – действительно, поленья лежали рядом, а Сандерсон, перешедший на более спокойный тон, пододвинул свой стул к камину. Сэйлору же потребовалось лишь развернуться.

– Вам не важно, откуда я. Не имеет значения. Важно, кто я. Я – капитан фрегата «Независимый», построенного в Англии на деньги, мною полученные, и призванного бороться с Британией везде, где это возможно, – Сэйлор замолчал в ожидании реакции собеседника.

– То есть как это? Поясните, пожалуйста! – попросил адмирал, подбрасывая дрова в камин.

– Прямо так, – ответил Сэйлор, – Уничтожать все встречные британские корабли. Команда у меня интернациональная – ни одного британца.

– А вы? Вы ведь англичанин!

– Имена людей не всегда совпадают с тем, как они и их называют, – с косой улыбкой на лице сказал Джордж, – Давайте не будем возвращаться к теме моей национальной принадлежности!

Фридрих Сандерсон подозрительно посмотрел на Сэйлора:

– Хорошо… Так зачем вы здесь?

– Мой корабль, – начал Сэйлор, – не может сам себя снабжать. Конечно мы получаем припасы с тех английских кораблей, которые нам удается захватить, но этого недостаточно. Нам нужны базы, в которые «Независимый» мог бы заходить для пополнения запасов и отдыха команды. Я уже договорился об этом с Португалией. Но португальские порты перекрывают центральную и южную Атлантику. А север? А север – Дания. —а и в качестве запасного варианта… – Джордж закончил и вопросительно смотрел на адмирала Сандерсона. Тот отрицательно помотал головой:

– Вы не получите датских портов! – сообщил адмирал.

– Почему? – поинтересовался не очень удивленный Сэйлор.

– Вы правильно рассуждаете: Дания заинтересована в ослаблении Британии. Но, позвольте спросить, сколько кораблей вы потопили?

– Несколько десятков, – ответил Джордж, сверля взглядом Сандерсона. Адмирал опустил глаза:

– Если это правда, то Дания не будет впрягаться за вас, чтобы потом ее обвиняли в пособничестве такому преступнику, как вы! – сказал адмирал, повысив тон голоса.

Джордж Сэйлор не успел ответить, ибо в этот момент в комнату вошел вышеупомянутый часовой:

– Господин адмирал, английский флот на внешнем рейде! Их командующий хочет видеть вас!

– Пусть войдет!

Это был неожиданный поворот событий, что и говорить! Для адмирала Сандерсона это было лишним подтверждением того, что Сэйлору помогать не стоит. А для Сэйлора… Для Сэйлора это не было полной неожиданностью – как мы уже говорили, у него с утра было плохое предчувствие. И все-таки, Джордж удивился, когда увидел, кто был британским командиром.

В комнату, один, без сопровождения, вошел Хойт Брайан. Хойт был уже не в капитанской, а в адмиральской форме, со знаками различия контр-адмирала. Но главные перемены произошли в лице Хойта. Раньше энергичный и жизнерадостный человек превратился в угрюмого, смирившегося со своей судьбой, исполнителя. Его блуждающий взгляд выражал полную покорность дальнейшему. Брайан немецкого не знал, поэтому он обратился к Сэйлору по-английски (датского он, ясное дело, тоже не понимал):

– Здравствуй, Джордж! Здравствуйте, господин адмирал! – Сэйлор перевел.

– Ну здравствуй, Хойт!

– К адмиралу у меня лишь один вопрос: будут ли датчане защищать Джорджа Сэйлора и его корабль?

Капитан перевел. Адмирал Сандерсон отрицательно помотал головой и сказал:

– Забирайте его! Мы его не звали!

Переведя это, Сэйлор встал, взял винтовку и пошел вон из комнаты. Приглашая за собой Брайана и не попрощавшись с датским адмиралом. Через несколько секунд, Джордж и Хойт, в сопровождении матросов «Независимого» уже шли по улице.

– Что привело тебя сюда, Хойт? – спросил Джордж, хотя сам прекрасно знал ответ на этот вопрос.

Брайан только вздохнул в ответ.

– Ну?!

– Это плохо, что я здесь… – угрюмо отозвался Брайан, – Я пришел за тобой, Джордж.

– Знаешь, что мне интересно? – спросил Сэйлор, – Мне интересно, откуда ты узнал, что я здесь?

– Ты же говорил, что пойдешь на север, – глядя в пространство перед собой, отвечал Брайан, – Мы зашли в Исландию, а там тебя предали датчане. Не надо было тебе с ними связываться…

– Да, португальцы гораздо лучшие союзники! – сказал Сэйлор, осматривая идущего слева Брайана.

Они помолчали. Когда матросы Сэйлора уже сели в шлюпку (кстати, шлюпка Брайана, в которой сидело шесть английских матросов, стояла рядом), Хойт подавленным голосом сказал Сэйлору (они все еще стояли на берегу):

– Я выполняю не приказ короля взять тебя живым. Это просьба Шарлотты. Я так люблю ее. Жаль, что мы больше не увидимся. Может, ты сдашься, а, Джордж? – Хойт смотрел на Сэйлора с какой-то мольбой в глазах, ведь это была его последняя надежда, ясное дело – абсурдная.

Сэйлор покачал головой:

– Зачем ты пошел во флот и женился, если королю ты не служишь, а с женой не живешь? Очевидно, я в тебе ошибся, Хойт! Выходи и сражайся, раз ты здесь! Больше мне нечего тебе сказать, Хойт! Отправляйся на свой флот, – и Сэйлор сел в шлюпку, которая сразу же отчалила, а Брайан еще остался стоять на берегу в раздумии, направив пустой взгляд в землю. Ему было о чем подумать. Но непосредственно к Брайану мы вернемся в конце главы.

Действительно, порт был блокирован восьмью британскими линейными кораблями четвертого ранга, выстроившимися в кильватер. Прохода между ними не было. Две с половиной сотни орудий смотрели непосредственно на корабли, стоявшие на внутреннем рейде. «Независимый» оказался в бутылке, достаточно хорошо закупоренной. На внутреннем рейде фрегат Сэйлора не мог реализовать своих преимуществ в маневренности. Единственным его козырем против британцев оставались гаубицы. Главной задачей Сэйлора теперь было не дать англичанам превратить его корабль в решето до того, как сами британские линейные превратятся в костры…

Пока Хойт Брайан добирался до своего флота, Сэйлор разрабатывал план действий и отдавал распоряжения:

– Штурман! Ты тоже это видишь? В общем, так: выйти отсюда не можем, значит пойдем по кругу. Ветер более-менее благоприятствует, поэтому смотри: идем прямо, делаем залп с левого, поворот, залп с правого, поворот, залп с левого и так далее. Ты понял?

– Да, но…

– Я знаю – места не много, но так мы сможем стрелять максимально быстро и уходить от огня, – Сэйлор обратился к де Брильяру, – А ты, Робер, будешь регулировать площадь парусов, чтобы обеспечить нормальное и безопасное маневрирование!

– Я все понял, – де Брильяр кивнул головой.

– Итак, «Независимый» стал сниматься с якоря. Датчане отказались помогать Сэйлору, и у него было основание опасаться удара в спину. Адмирал Фридрих Сандерсон, что и говорить, оказался не лучшим человеком, которого встречал Джордж Сэйлор. Теперь «Независимому» предстоял неравный бой. Конечно, у Джорджа был весомый аргумент, о котором британцы знали, но ничего ему противопоставить не могли. И все же у английских линейных кораблей был неплохой шанс изрешетить «Независимый», если бы ни одно «но»: у их командира было откровенно пораженческое настроение. С другой стороны, у Хойта Брайана было два пути – победить или умереть. Поэтому британцы должны были стоять до конца, драться насмерть…

«Независимый» снялся с якоря и прошел в один конец колонны английских кораблей. Те огонь не открывали. Читатель, поставь себя на место Сэйлора и скажи, что бы ты делал на месте Джорджа: ждал, пока по тебе откроют огонь, или сам бы открыл огонь? Ответ, по-моему, очевиден. Конечно же «Независимый» первым открыл огонь. Англичане не замедлили ответить, и бой начался. «Независимый» «танцевал» перед английскими линейными, постоянно разворачиваясь и при этом двигаясь вдоль их колонны. Фрегат Сэйлора получал массу ядер во все части корпуса, и в этом то и был «плюс» избранной тактики: распределить огонь по всем бортам, дабы не допускать слишком тяжелых повреждений одного борта. Естественно, команда «Независимого» несла потери, но они не шли ни в какое сравнение с английскими. На каждый британский корабль Сэйлор отводил один-два залпа, после чего тот превращался в плавучий костер. Матросы прыгали со своих кораблей и, находясь в ледяной воде, наблюдали картину пожара. Погорев некоторое время, линейные корабли взрывались, когда пламя доходило до крюйт-камер. Через десять минут после начала боя над внешним рейдом уже стояло зарево, которое становилось все ярче и ярче… А Джордж Сэйлор спокойно, заложив руки за спину, отдавал распоряжения, делал свое дело.

Теперь пусть читатель представит себе эту картину: холодные воды Дэвисова пролива, неприветливые берега Гренландии, горящие корабли и бултыхающиеся в ледяной воде матросы… Что же в это время делает их командующий? А их командующий сидит на своем флагмане – в очереди на уничтожение он последний, – и думает. Хойт Брайан не здесь, он – там. Там, в Англии, с Шарлоттой МакКоули (не с женой), он стоит на юте, опираясь на фальшборт, и смотрит на извергающий огонь «Независимый», в его глазах отражается зарево пожара его флота и молящие о помощи лица его матросов. Но он не здесь… Хойт жалеет, что больше никогда не увидит Шарлотту. Он вспоминает то короткое время в своей жизни, когда он был рядом с ней. Тоска, смертельная, непреодолимая тоска разрывает его изнутри – хочется плакать, кричать, оказаться хоть где, но не здесь и не сейчас. Адмирал Брайан стоит с закрытыми глазами. По мере приближения «Независимого», его сердце бьется все чаще, Хойт чувствует, что смерть все ближе. Однажды он ушел от Сэйлора другом, а в другой раз перед ним откроется дорога в рай… «Или ад?» – вот что думает Хойт Брайан, когда к нему подходит капитан флагмана:

– Сэр адмирал! Адмирал Брайан! – Хойт оборачивается, перед ним капитан корабля, на котором он находится.

– Я вас слушаю.

– Сэр адмирал, посмотрите, что происходит! Чего мы ждем? – при этих словах на лице капитана отразилось непонимание действий Брайана как адмирала-флотоводца.

– А что вы предлагаете? – спросил Брайан.

– Или надо было окружить его, но теперь уже поздно – пять кораблей горят, или – уходить!

– Мы не уйдем, – Хойт Брайан усмехнулся перед этими словами, – Перед нами самый быстрый, маневренный и мощный корабль мира – фрегат «Независимый». Будем ждать. Хотите – сдавайтесь, он все равно уничтожит корабль, да и вы не успеете – «Независимый» поджег уже шестой наш корабль, скоро до нас дойдет… – и адмирал Брайан вновь уставился в холодные воды Дэвисова пролива.

В это время Джордж Сэйлор тоже был занят размышлениями. Он отдавал команды, а сам стоял, с заложенными за спину руками, переходя от одного борта к другому, в зависимости от того, где оказывались англичане при маневрировании «Независимого». Он думал: «Хойт понравился мне сначала. Почему же он тогда сейчас здесь? Это все слабости! Вот что любовь делает с человеком! Да и не только любовь. Если бы у него была сильнее воля… Хотя выход у него один – не послушал бы приказа – казнили бы; послушал – попал сюда. Опять же я привел его к такой безвыходной ситуации: оставь я его в Луанде, или вообще не встречаясь с ним, все было бы по-другому. Но в истории сослагательного наклонения нет! Сделанного не воротишь. Но я не буду сжигать его флагман. Мне нужно посмотреть еще раз в его глаза. Да и запасы пополнить нужно».

Поэтому, когда семь английских линейных кораблей горели, и «Независимый» подошел к флагману и поравнялся с ним, он не открыл огонь, но приказал зарядить орудия картечью и выстроил стрелков на опердеке. Сам же Сэйлор приготовился сказать кое-что британцам:

– Доблестные английские моряки! – говорил Джордж очень громким громовым голосом, так как расстояние до английского корабля все же было значительным. Кстати, читатель может не понять, почему британцы не стреляли, так вот потому, что их капитан тоже хотел переговоров, – Вы видите, что сопротивление бесполезно. Сдайтесь, и мы сохраним вам жизнь. К сожалению, мы не можем подобрать тех бедолаг, которые бултыхаются в воде, да и вас доставить в Англию не сможем, но жизнь я вам гарантирую! У вас три минуты на раздумье!

– Не много ли вы им дали? – спросил де Брильяр.

– Нет, Роббер, не много. Они сдадутся. Приготовьтесь швартоваться к британскому линейному!

Английский капитан сдал корабль, получив на то разрешение адмирала Брайана. Через пять минут «Независимый» уже ошвартовался к борту британца, английская команда перешла на его борт, сдав оружие, а моряки Сэйлора уже таскали с захваченного корабля провизию и порох. Хойт Брайан также ступил на борт «Независимого». Первым делом он отдал Сэйлору свою саблю, стараясь не смотреть на Джорджа. Сэйлор взял ее и, на глазах английской и своей команды, со злостью швырнул за борт. Удивление прошло по лицам людей. Англичане так вообще не понимали причину такого поведения Сэйлора. Но капитан «Независимого» не стал никому ничего объяснять, он развернулся и пошел в кормовую галерею, пригласив за собой Брайана.

Кормовая галерея была усеяна осколками битого стекла, в ней даже валялось несколько ядер, часть мебели была разбита. Хойт Брайан бывал здесь много раз. Но этот раз мог стать для него последним.

– Зачем ты привел меня сюда? – спросил идущий сзади Брайан, когда они вошли.

Вместо ответа, Сэйлор развернулся, попутно выхватывая пистолет, и поставил дуло чуть ли не в упор ко лбу Брайана.

– Ты не просишь пощады? – спросил Сэйлор.

Брайан поднял глаза:

– Нет. Можно только один вопрос?

– Ну.

– Что бы ты сделал, если бы был на моем месте, а я – на твоем?

Сэйлор ответил, не раздумывая:

– Я бы не слушал короля и любовницу. Я бы остался с тобой! Не в качестве воина, а в качестве друга.

Хойт, выслушав это, как-то странно повел бровями, и его лицо вновь приняло выражение безучастности ко всему, что происходит.

– Так значит пощады ты не просишь… – сказал Джордж через несколько мгновений молчания,

– Так бери ее, непрошенную! Я сокол, а не гриф! – капитан «Независимого» вложил пистолет в кобуру.

Хойт вздохнул:

– Значит, ты меня отпускаешь?

Сэйлор утвердительно кивнул. На поясе у него висел стилет, подаренный три года назад Мари де Монморанси.

– Что это за кинжал? – поинтересовался Брайан, – Можно взглянуть?

– Пожалуйста! – Сэйлор протянул стилет Брайану, подозрительно на него глядя.

– Откуда он у тебя? – спросил Хойт, вертя стилет в руках.

– Подарок. Не твое дело! – отрезал Джордж.

Брайан усмехнулся:

– Значит, у тебя тоже есть любимая женщина! Прощай! – следующим движением Хойт вонзил стилет Сэйлора в свое сердце… Тяжело рухнул адмирал Брайан на пол кормовой галереи фрегата «Независимый»… Свою жизнь он прекратил сам…

Сэйлор был крайне возмущен тем, что его стилет оказался запачкан «грязной кровью предателя». Последний английский корабль Джордж, разумеется, сжег, а команду был вынужден оставить в Гренландии, на попечение испуганного, и ставшего более приветливым адмирала Фридриха Сандерсона. «Независимый» же продолжил свой путь по просторам Мирового океана – к нему мы вернемся чуть позже, а пока – оставим читателя подумать над тем, что он сейчас прочел…