Текст книги "Независимый"

– Капитан Кук погиб три года назад, сеньор Петре! Я думал, что вы знаете о том, что его убили жители одного из островов, где он имел несчастье побывать, – ответил Сэйлор, удивленный неосведомленностью адмирала.

– Вы когда-нибудь ели бананы, мистер Сэйлор? – спросил адмирал, очищая данный фрукт.

– Как-то не приходилось. А что это?

– Попробуйте, я думаю, вам понравится, – и Рихардо протянул Сэйлору половину очищенного банана на вилке.

Джордж, прежде чем съесть банан, повертел этот объект в руках, осмотрел его со всех сторон, и, не очень решительно, откусил.

– Ну как вам? – поинтересовался адмирал.

– Неплохо. Я бы даже сказал – вкусно, – ответил Сэйлор, доедая банан.

– Вот видите! Ах да, я еще не предлагал вам ананас, да и наше андалусское вино заслуживает того, чтобы к нему прикоснулись хоть раз…

– Спасибо! Теперь я сыт. А вину я все же предпочту сок, чтобы сохранить ясность ума для предстоящей беседы, которая, я надеюсь, состоится, – с этими словами Сэйлор откинулся на спинку стула.

– Как жаль. Ведь вы еще практически ничего не ели! Но, если вы так настаиваете, перейдем к делу!

– Конечно, я весь внимание! – Сэйлор сверлил взглядом Петре.

– Погода хорошая, не правда ли? – адмирал посмотрел в окно.

– Да, неплохая, – холодно отозвался Джордж.

– Но здесь нам бы лучше нужны дожди. Однако, чего нет, того нет. Нельзя взять в тропиках то, чего там быть не может. Поэтому, нам приходится поливать наш чудесный сад во дворе, продукты которого мы, кстати, только что ели! – Сэйлор видел, что адмирал подходит к разговору издалека. Даже слишком. Но Джордж решил не торопиться.

– Да, дождь бы здесь не помешал.

– Наверно, на Барбадосе погода совсем другая, и там, где вы встретили Себастьяна Эрнандеса, тоже.

– Действительно, там бывают дожди, – отозвался Сэйлор, смотря на Петре.

– Кстати, контр-адмирал ничего вам не рассказывал о том, как его флаг попал на корвет? Может быть, вы что-то знаете? – адмирал Петре очень внимательно смотрел на Сэйлора, желая уловить малейшее изменение выражения лица капитана. Но ни один мускул не дрогнул на лице Джорджа.

– С момента встречи с контр-адмиралом Эрнандесом, – начал Сэйлор совершенно бесцветным голосом, – меня также весьма интересует этот вопрос. Я не верю, что человек такого высокого ранга мог бы довольствоваться корветом, в качестве флагмана. Себастьян не распространялся об этом, и я не счел нужным допытываться у него. Я думал, что вы сможете дать исчерпывающий ответ на этот вопрос, – все это Сэйлор говорил громко, так, что даже сидевший в коридоре Эрнандес мог отчетливо слышать звуки незнакомой английской речи.

После речи Джорджа было видно, что адмирал Петре таким ответом не доволен. По лицу адмирала скользнула усмешка, что не удалось утаить от Сэйлора.

– Значит, адмирал Эрнандес не рассказывал вам, куда, таинственным образом, исчезли два линейных корабля четвертого ранга, на одном из которых он имел честь держать флаг? – адмирал Петре продолжал вопросительно смотреть на Сэйлора, будто желая что-то прочитать на его лице.

– Ни слова об этом я не слышал! – ответил Джордж, изображая крайнее удивление.

– А вы – лицемер, мистер Сэйлор, – злорадно ухмыляясь, сказал адмирал Петре.

– Почему?

– Придаете своему лицу любое выражение, а своему голосу – любой оттенок не зависимо ни от чего… Ну да ладно! Мы дадим возможность контр-адмиралу Эрнандесу отыграться. И вы поможете ему в этом, не правда ли? – улыбаясь, спрашивал адмирал.

– Возможно. Смотря какие выгоды это сулит мне. Собственно, за этим я сюда и пришел. Что конкретно вы мне, то есть нам, предлагаете? – судя по внешнему виду, Сэйлор был очень заинтересован.

– Я надеюсь, вы не отрицаете, что Индия по праву принадлежит Португалии, моряки которой достигли ее одними из первых?

– Я согласен с вами.

– Но теперь Индия принадлежит Великобритании. В этой стране осталось всего два города, которыми владеет Португалия: Диу и Кочин. Но сейчас руководство Португалии не волнует вся страна. Нас волнует пока только один город на западном побережье – порт Бомбей. Вы когда-нибудь слышали о таком, сэр Джордж?

– Да, слышал, сеньор Рихардо. Ваши планы не кажутся вам слишком амбициозными? – когда Сэйлор говорил это, по его лицу было видно, что такие планы кажутся самому Джорджу совершенно нормальными.

– Совершенно осуществимые планы, мистер Сэйлор! Армия пойдет по суше из Диу и осадит Бомбей. Но у них мало артиллерии. Поэтому войска с моря поддержит флот. У нас будет три линейных корабля, два корвета и три бомбардирских кеча. А еще вы, стоящий один пятерых. Пока контр-адмирал Эрнандес атакует основной английский флот, ибо он там явно будет, вы прикроете бомбардирские корабли. Вообще, я уверен, вы сориентируетесь по обстановке. Таким образом, при поддержке морской артиллерии, пехота возьмет Бомбей.

– Когда мы выходим? – спросил, выслушав, Сэйлор.

– Я думаю, недели через две-три. А что? – приподняв брови, поинтересовался адмирал.

– Я пока займусь модернизацией моей артиллерии. У меня появились некоторые соображения… А пока, я пойду! – Сэйлор встал, взял винтовку и пошел к выходу.

– Эээ… Всего доброго, сэр Джордж! – сказал ему вслед удивленный такой бесцеремонностью, адмирал.

– И вам до свидания! – Сэйлор хлопнул дверью.

Когда Джордж вышел, сидевший в коридоре Эрнандес оживился. Он встал навстречу Сэйлору:

– Что он вам говорить? – осведомился Эрнандес.

– Очевидно то же, что и вам, – холодно ответил Джордж. Эта холодность со стороны Сэйлора в те минуты, когда другие проявляли живейший интерес и участие, всегда удивляла и поражала всех, кого он знал, и кто знал его.

– А вы ему?

– Ничего.

– Зачем вам это нужный? – спрашивал теперь тот человек, который, собственно, и предлагал Сэйлору сотрудничество с Португалией.

– Три в одном, Себастьян: а) насолить Туманному Альбиону; б) помочь Португалии, и в) приобрести дополнительный боевой опыт. Три в одном, – таким образом Сэйлор разъяснил Эрнандесу выгоды от Бомбейской экспедиции.

– А что вы собираетесь делать теперь?

– Займусь моей артиллерией, Себастьян. Я хочу кое-что переделать там.

– Что именно? – поинтересовался контр-адмирал Эрнандес.

– Увидите, когда доберемся до Бомбея! – и Джордж Сэйлор пошел по направлению выхода с виллы адмирала Петре. Нужно сообщить читателю, что Сэйлор решил переделать пушки «Независимого» в гаубицы. Получилось ли у него это, читатель сможет судить, прочитав следующую главу.

VII. A l`improviste3434
  (ФР) И НЕОЖИДАННО…


[Закрыть]

1782 год, Бомбей.

Мортира – это такое артиллерийское орудие. Оно, в отличие от гаубицы, имеет очень короткий ствол – менее десяти калибров. Соответственно, скорость (по крайней мере начальная) снаряда будет низкой, ибо разгоняться ему негде. Значит, чтобы увеличить дальность стрельбы, нужно сделать траекторию полета снаряда очень крутой. Из-за этого, при полете вниз под большим углом снаряд будет развивать неимоверную скорость и, соответственно, с ростом скорости вырастет пробивная способность. Мортиры стреляли крупнокалиберными разрывными снарядами и являлись предшественниками гаубиц. Я говорю «стреляли», потому что в наше время мортиры вышли из употребления, последний раз они применялись во время Второй Мировой. Но во Вторую Мировую мортиры выглядели уже совсем иначе, нежели в восемнадцатом веке. В век Французской революции они имели калибр в пятнадцать-шестнадцать дюймов, уж очень короткий ствол, заряжались с дула и иначе назывались бомбическими орудиями. Заряжание – отдельная история. Сначала, так как снаряд был разрывным, из ядра-снаряда торчал фитиль, его поджигали и, после этого, с помощью специальных «ушей», опускали в ствол, находящийся под большим углом. При такой системе снаряд частенько разрывался не там, где надо… Но в конце века до умов наконец-то дошло, что фитиль может загореться сам, из-за взрыва пороха уже в канале ствола. Таким образом, мортира являлась сложной в обслуживании, громоздкой и тяжелой конструкцией и устанавливалась только на берегу или на специальных бомбардирских судах по две в носу, на палубе бака. Поэтому эти суда почти полностью лишались оборонительного вооружения, а их мортиры использовались при осаде крепостей. Об этих кораблях речь пойдет ниже. Кстати, с конца восемнадцатого века, в качестве снаряда для мортир использовалась также шрапнель – этакий «упакованный» вариант картечи. Нужно сказать, все же, пару слов и о гаубицах. Они тоже существовали давно, но использовались мало из-за мелкого калибра и, соответственно, низкой массы взрывчатого вещества. Также дополнительные проблемы создавали известные ограничения по массе метательного заряда пороха из-за низкого качества тогдашних металлов. Бомбическое орудие – уменьшенный и удлиненный вариант мортиры, который смог по-настоящему выполнять «обязанности» гаубицы в ее современном понимании – изобрел в девятнадцатом веке французский майор Анри Пексан. Пока его изобретение внедрилось, Пексан стал генералом (или адмиралом, чтобы не соврать – точно не помню). Это были, тогда, девяти – десяти дюймовые орудия, с длинным стволом, стрелявшие разрывными снарядами. Они были просты в обслуживании, траектория полета снаряда стала более настильной. Таким образом, говоря о гаубицах – бомбических орудиях Сэйлора, мы немного исказили историю. Надеюсь, читатель нам это простит. Но хватит об артиллерии.

Бомбей располагается на живописном западном берегу Индии. То есть полуострова Индостан. Бомбей был основан англичанами в упомянутом восемнадцатом веке. В то время Индия была еще не полностью английской, о чем говорится в предыдущей главе. Некоторые города принадлежали Португалии или Франции, поэтому британцам нужен был порт, который позволял бы им перебрасывать в Индию и из Индии все, что нужно. Британия только начинала колонизацию внутренних областей страны, которые представляли собой тогда маратхские княжества. Таким образом, Бомбей был зажат между португальским портом Диу на севере и французским Мах – на юге. Британцам явно нужно было расширять свои прибрежные владения.

В один из осенних дней 1782-го года к Бомбею приблизилась португальская армия, вышедшая из Диу, и расположилась перед городом. Английский гарнизон был приблизительно втрое меньше по численности. Но у него имелись все шансы удерживать город, так как у португальцев почти не было артиллерии. Кроме того, в порту стояли на якоре два линейных корабля четвертого ранга и фрегат пятого ранга. Португальского же флота видно не было. Основываясь на вышеизложенном, комендант Бомбея Эдвард МакКоули вполне справедливо считал, что если португальская армия пойдет в атаку, то он сможет не только удержать город, но и разбить португальские войска. МакКоули собрал совещание командиров гарнизонных отрядов и кораблей, стоявших в порту.

Совещание проходило в большом зале резиденции коменданта, расположенной в центре города. Это было большое здание, которое вполне могло обороняться независимо от остального города. Тем более, что метров на семьдесят о все стороны от него протягивались гладко выстриженные лужайки. Само здание было четырехугольной формы, с длинными балконными галереями с каждой стороны. Там имелось всего два этажа, а большой зал в центре здания был высотой в оба этажа так, что потолок совпадал с крышей. Здание специально строилось англичанами, как резиденция высшего местного начальника.

В большом зале, который освещался люстрой на шестьдесят (!) свечей, стояли два больших стола (очень больших – метров по восемь – десять каждый, хотя, наверно, больше – неважно), а у одной из стен находилась трибуна, к которой вел проход между столами. За этой трибуной и стоял сейчас Эдвард МакКоули. Он говорил следующее:

– Джентльмены! Мы находимся в опасности. Но не надо отчаиваться! – громовой голос МакКоули эхом отдавался в стенах огромного зала и заставлял тридцать – сорок присутствующих внимательно слушать, но в то же время этот голос наводил на них благоговейный ужас. – У противника почти нет артиллерии, не считая нескольких пушек. Хотя стены Бомбея не каменные, а всего лишь, эти несколько пушек нам не страшны. Их пехота превосходит нашу по численности почти в три раза, но уступает нам по уровню подготовки. Я считаю, что мы в состоянии поддержать честь Великобритании, сделать так, чтобы словосочетание «красные мундиры» всегда гремело в стане врага, как слова, вселяющие страх в сердца и головы наших противников! Но помните, что никто нам войны не объявлял, и первыми нападать мы не будем. Их флота все еще не видно, и, я думаю, он не появится. Будем ждать. Выставить везде усиленный караул, ни на какие провокации не отвечать! Ни в коем случае первыми не стрелять! – говорил МакКоули, выделяя каждую букву. – Отвечать огнем только на огонь! В общем – нам не нужны лишние проблемы. Колониальные войны не раз переходили в европейские. Нам не надо, чтобы нас обвинили в этом. В первую очередь полетят наши головы. Всем все понятно, джентльмены? – присутствующие молчаливо и угрюмо покачали головами…

…В это время вышеупомянутый португальский флот был на подходе к Бомбею. Этот флот состоял из трех линейных кораблей четвертого ранга и одного корвета, вместо обещанных адмиралом Петре двух. Но главную надежду контр-адмирал Эрнандес возлагал на три бомбардирских корабля, вооруженных парой мортир и восьмеркой бортовых пушек каждый. Однако, бомбардирские кечи могли подвергаться нешуточной опасности, в случае превосходства английского флота, если бы не присутствие у португальцев одного весомого аргумента в их пользу – фрегата «Независимый» под командованием Джорджа Сэйлора.

Так как «Независимый», вооруженный гаубицами конструкции Сэйлора, являлся чуть ли не становым хребтом португальской эскадры, то мнение его капитана учитывалось, прежде всего. Поэтому, когда на флагманском линейном корабле «Лиссабон» адмирал Эрнандес собрал командиров кораблей, то Себастьян сидел за одним концом стола, капитаны – по бокам, а Сэйлор – напротив Эрнандеса. В ходе совещания существовала проблема понимания, ведь Сэйлор, как мы помним, не знал португальского языка. Эта проблема была решена следующим образом: Джордж говорил на хорошем французском, Эрнандес превращал этот французский в плохой и переводил его для других присутствующих на хороший португальский. Однако, по праву старшинства, первым говорил всегда Эрнандес.

– Итак, господа! Излагаю вам мой план, – говорил на португальском Себастьян. – Мы подойдем к Бомбею. Согласно нашим сведениям, английский флот в гавани значительно уступает нашему по численности кораблей и огневой мощи. Их гарнизон также уступает осаждающим войскам. Поэтому я предлагаю, когда мы подойдем к городу, послать туда парламентера. Я считаю, что британцы поймут бессмысленность сопротивления, видя наше численное превосходство. И сдадут город, не сделав ни единого выстрела, погрузятся на корабли и уйдут. Таким образом, мы добьемся своей цели, не развязывая вооруженного конфликта и без потерь. Голосуйте! – все португальские офицеры подняли руки, а Эрнандес повторил свою речь на французском для Сэйлора.

По мере того, как Джордж слушал Себастьяна, он удивлялся все больше. В конце концов Сэйлор был поражен недальновидностью португальских вояк.

– Вы вообще знаете, с кем воюете?! Вы понимаете то, о чем говорите? – хотя Сэйлор и говорил по-французски, офицеры поняли по его тону, что он разносит их, точнее Эрнандеса, теорию в пух и прах. – Кто видел английские корабли? И тем не менее вы говорите о том, что они уступают вам «числом и огневой мощью!» «Мы пошлем им парламентера!» Какой там парламентер! Дипломатия – это вообще не метод! По крайней мере, в данном случае. Пока этот ваш парламентер будет там, они приготовятся к нападению не только с суши, но и с моря, ибо они будут видеть нашу эскадру. Вы хотите, чтобы они сдали город без боя? Бомбей без боя? Вы что издеваетесь?! Вы англичан за дураков считаете? – Джордж говорил все это с насмешкой. – Да здесь у нас единственный шанс на успех – использовать внезапность! Мы должны подойти к городу: линейные корабли и корвет отвлекут их основной флот, я прикрою бомбардирские кечи – рядом может болтаться много английских кораблей. В момент открытия огня мортирами, армия перейдет в атаку. Мортиры должны стрелять с максимальной скорострельностью и прекратить огонь только тогда, когда пехота войдет в периметр стены. И то, прибрежную часть можно было бы продолжать обстреливать. Мы не должны допускать ни минуты, ни секунды промедления! Только так можно добиться успеха! – Джордж закончил свою речь.

Когда Эрнандес переводил, на лицах офицеров сменялись выражения, которые только что сменились и на его лице: сначала подавленные, расстроенные лица опустились, под гнетом реальности, потом это чувство сменилось чувством вины, но постепенно оно стало переходить в выражение заинтересованности и надежды, которое сначала только мелькало, а потом осветило лица присутствующих. Наконец, они согласно и покорно закивали головами, поддерживая план Сэйлора.

– Вот так-то!

Совещание закончилось…

…В предрассветной утренней дымке, когда еще не вставшее солнце уже дает о себе знать молодым утренним светом, португальская эскадра подходила к Бомбею с юго-запада. Дымка, кстати редкая для тех мест, висела низко, но толщина ее покрова не полностью скрывала мачты кораблей. С верхних марс-площадок крупных кораблей город просматривался отлично. Соответственно, и у англичан были все шансы наблюдать приближение противника. Но один корабль подходил к акватории порта Бомбей с северо-востока. Он шел далеко не по ветру, но и не против него. Это был фрегат «Независимый». С его мачт велось самое бдительное наблюдение за мачтами британских кораблей, стоявших в порту. Задача «Независимого», как мы знаем, заключалась в соединении с бомбардирским кечами и их прикрытии, основным флотом должны были заняться португальцы. Такая задача для такого корабля, как «Независимый», казалась всей его команде чересчур второстепенной. Всей команде, но не Джорджу Сэйлору.

– Ну и что там видно? – спрашивал Сэйлор у впередсмотрящего, спустившегося с верхней марс-площадки фок-мачты.

– Да ничего такого там не видно! – вмешался де Брильяр, занимавший, как всегда, место рядом с Сэйлором.

– А тебя не спрашивали, Робер! – отрезал Джордж.

– Ладно, ладно…

– Так что там? – повторил вопрос Сэйлор.

– В порту три британских корабля, – совершенно уверенно отвечал впередсмотрящий, – Судя по всему – два линейных и один фрегат. Больше, кроме португальских кораблей, никого и ничего не видно.

– Спасибо! Ты свободен! А что скажет мне первый помощник? – спросил Джордж, оборачиваясь к Роберу.

– Я считаю, что ваши попытки отыскать на горизонте еще какие-то корабли, которых и близко нет, – глупость. С имеющимися англичанами справятся и португальцы, а мы лишь попусту потеряем время! – ответил де Брильяр, при этом на лице его отобразилось полное понимание того, что пытаться переубедить капитана – бессмысленная трата времени.

– И что ты предлагаешь? – непоколебимо спросил Сэйлор.

– Предлагаю атаковать основной флот. Мы сожжем его моментально, португальцы же будут очень долго с ним возиться! – ответил де Брильяр, указывая рукой в сторону британских кораблей, силуэты которых начали проглядывать сквозь редеющий туман.

– То, что ты называешь основным флотом, – совершенно уверенно говорил Сэйлор, – является лишь частью эскадры. Основные английские силы еще подойдут. Первое, что они атакуют – бомбардирские кечи, поэтому мы должны быть рядом. Когда разделаемся с подкреплениями, можно будет помочь португальцам, а пока – пусть поучатся воевать сами!

– Да-а-а… Какие подкрепления? Когда британцы успели их вызвать? Вы о чем вообще? – де Брильяр смотрел на Сэйлора, как на человека, с помутившимся рассудком.

– Англичане никого не вызывали, – все так же спокойно отвечал Джордж. – Они и сами не знают, что им помогут.

– Они не знают, а он знает?! – усмехаясь, сказал Робер.

– Я не знаю. Я чувствую, – с этими словами капитан подошел к штурману. – Видишь, бомбардирские корабли отстали и разворачиваются? Держи курс к ним! – Сэйлор покинул ют.

Действительно, туман в это время стал рассеиваться: медленно, но верно. Себастьян Эрнандес повел основной флот в атаку, британские корабли также снимались с якоря. «Независимый», двигаясь полукругом, сначала на юг, то есть почти против ветра, и затем, постепенно разворачиваясь влево, под ветер, шел к бомбардирским судам, которые развернулись в шеренгу и открыли огонь из своих шести мортир по Бомбею. Армия, хотя действия флота не были напрямую согласованы с ней, почти сразу перешла в атаку, когда увидела разрывы тяжелых снарядов в городе. Когда «Независимый» занял место рядом с бомбардирскими кечами и, фактически, лег в дрейф, убрав паруса, де Брильяр сказал, как бы сам себе:

– И что мы тут делаем?

– В прошлый раз чутье капитана нас не подвело, – отозвался, не оборачиваясь, штурман.

В это время португальская эскадра вступила в бой с британской, а противник «Независимого» уже появлялся на горизонте… Но мы предоставим читателю остаться пока в неведении, относительно этого противника, а перенесемся, на некоторое время, в непосредственно Бомбей.

Эдвард МакКоули в это утро мирно спал в одной из комнат своей резиденции. Однако, через некоторое время, когда солнце уже вставало, освещая чистое, с редкими облаками, небо оранжевым светом, комендант Бомбея был разбужен. Его разбудила дверь. Двустворчатая дверь достаточно громко влетела, вместе с вырванной частью косяка, в комнату, где отдыхал МакКоули. Нельзя определенно сказать, что подумал комендант, когда это произошло. Он быстро вскочил, одел мундир, нацепил саблю и кобуру и вышел из своей комнаты. Комендант спал во втором этаже и, выйдя из дверного проема, он увидел в крыше и в стене, напротив выбитой двери, пролом. Коридор был засыпан штукатуркой. «Мортиры? – подумал МакКоули, – Но откуда?» Он заглянул в дыру в стене: снаряд попал в зал, где проходило пару дней назад, вышеописанное совещание. Там тушили огонь. Комендант бегом покинул здание. То, что он увидел на улице, превзошло все его ожидания.

Солдаты бежали группами. Все в разные стороны. Периодически был слышен свист мортирных снарядов. Один из них разорвался на глазах коменданта, справа. Снаряд, взорвавшийся на дороге, снес лачугу рядом, разметал шестерых солдат, пробегавших мимо, и обрызгал грязью самого МакКоули. Кроме того, комендант был оглушен. Какая-то непреодолимая сила усадила его на землю, посреди дороги. Пару минут он сидел, с открытым ртом и расширенными глазами, озираясь по сторонам. Большинство солдат бежало мимо него в сторону частокола, окружавшего город, из чего Эдвард сделал вывод, что португальская армия перешла в атаку. «Но откуда у них мортиры?» – думал комендант. Неизвестно, сколько бы так просидел МакКоули, если бы он не увидел рядом с собой человека, пытавшегося докричаться до него. Наконец, слух вернулся к коменданту.

– …се… ормально, сэр? …акие… удут… иказания, сэр?…ы в порядке? – спрашивал начальник обороны порта у коменданта.

– Что?! – во весь голос орал комендант, пока сам не стал слышать нормально, – Что происходит?! А, это вы! Так объясните мне, откуда у них мортиры! – комендант встал.

– Пятнадцатидюймовые мортиры с трех бомбардирских кораблей. Их прикрывает фрегат. Три линейных и корвет атаковали наш флот. Их пехота перешла в наступление! Какие будут приказания? Мы несем потери, сэр!

– Берегите людей! Пусть не высовываются лишний раз! Вы идите в периметр порта. Пусть кто-нибудь даст мне людей в резиденцию. Вы свободны! – МакКоули отпустил подчиненного.

Комендант решил подняться, хотя это было и рискованно, на башню, в углу здания резиденции, и наблюдать за происходящим оттуда. Благо, вид открывался неплохой: МакКоули видел, что происходит и на суше и на море. И, если суша никаких надежд не подавала, то море, очень скоро, подало. Комендант увидел три фрегата и линейный корабль, которые шли к португальским бомбардирским судам и охранявшему их «Независимому». Но, так как МакКоули не знал, что фрегат, прикрывавший бомбардирские суда, был кораблем Сэйлора (да и никакого Сэйлора тогда еще никто не знал), то комендант был уверен, что неожиданно появившиеся союзники сотрут в порошок всю вражескую эскадру, а тогда и пешая атака захлебнется…

…Когда новый противник показался на горизонте, Сэйлор укоризненно посмотрел на де Брильяра. Француз только покачал головой и сказал:

– Да, я был неправ!

– Они идут вдоль берега, с юго-востока. Стало быть, не совсем по ветру. Это дает нам возможность выйти им наперерез, – говорил Джордж, обращаясь к штурману. – Ставьте все паруса! Не дадим ни одному ядру долететь до бомбардирских судов! Они разделились – фрегаты вышли вперед – стало быть, решили, что втроем нас одних завалят! Сейчас узнаем, кто здесь главный! – закончил Сэйлор громко.

Действительно, «Независимый» на всех парусах вышел наперерез трем британским фрегатам и шедшему позади них линейному кораблю. Сэйлор полагался теперь на свои бомбические орудия. Тем более, успех дела обеспечивался тем, что англичане не знали его секрета. В это время четыре корабля Эрнандеса не могли добиться перевеса над британской эскадрой, запертой в бухте, но поддерживаемой береговой артиллерией. Правда, на берегу у англичан было лишь с десяток пушек, но их фрегат превращал в щепки португальский корвет, а два линейных корабля держались против трех португальских. Теперь исход морского сражения зависел от Сэйлора, который должен был остановить подкрепления англичан. Так как британские фрегаты шли несколько впереди линейного, построившись шеренгой, то, видя такое построение, Джордж мгновенно разработал план действий и стал объяснять его штурману и де Брильяру:

– Сейчас мы встречаемся с ними под тупым углом. Но скоро они окажутся у нас на траверзе. Тогда мы дадим залп и станем огибать их шеренгу серпом, вот так, – Сэйлор изобразил это в воздухе. – Когда перезарядимся, дадим еще один залп, наш маневр осложнит им разворот и возможность наведения на нас. Далее, когда окажемся между фрегатами и линейным, дадим залп уже с обоих бортов. Я думаю, их фрегатам этого хватит – по залпу на каждого, а вот линейному одного будет недостаточно. Поэтому мы нарисуем серп и вокруг него, делая залпы уже с левого борта. Если что-то изменится, будем смотреть и решать по обстоятельствам. Все понятно?

– Так точно! – ответил штурман.

Как только английские фрегаты оказались на траверзе «Независимого», черная перчатка на правой руке Сэйлора взметнулась вверх, а затем резко опустилась вниз, сопровождаемая командой «Пли!». Первый залп разрывных снарядов накрыл первый британский фрегат, который уже стал разворачиваться бортом к «Независимому». В это же время стрелки Сэйлора выводили из строя английских канониров, а сам «Независимый» совершал запланированный капитаном маневр, пока шла перезарядка гаубиц правого борта. Надо сказать, расчеты гаубиц Сэйлора были не последними в скорости перезарядки орудий, поэтому, когда «Независимый» описывал дугу вокруг разворачивающихся британских кораблей, прозвучал второй залп, накрывший крайний английский фрегат с другой стороны. Теперь непораженным оставался лишь корабль в центре шеренги.

Британцы же слишком поздно поняли маневр Сэйлора, чтобы успешно ему противостоять: их строй сломался, и они беспорядочно разворачивались. Поэтому еще ни один их бортовой залп не мог быть наведен на «Независимый». Но на линейном корабле уже разгадали смысл действий Сэйлора, и он разворачивался правым бортом к нему. Таким образом, когда «Независимый» оказался между фрегатами и линейным и дал залпы с обоих бортов, он сам попал под залп с линейного. Но сильного ущерба этот удар ему не нанес, так как он уже стал описывать циркуляцию вокруг линейного, и часть ядер попала в корму. Людских потерь и вовсе не было.

Потери же англичан были куда страшнее. Три фрегата пылало. Павшие жертвами точных залпов гаубиц Сэйлора, они мгновенно превратились в огромные костры, получив по полтора десятка разрывных снарядов каждый. Команды их прыгали в воду, и те, кто умел плавать, быстро гребли подальше от горящих судов, готовых вот-вот взорваться. Линейный корабль также был поражен одним залпом, но:

– Ему этого мало. Стоит дать еще один залп, – говорил Джордж Сэйлор.

– Зачем тратиться? Пусть горят медленно, – отреагировал де Брильяр.

– Не стоит. Ускорим их кончину. Левый борт… Пли! – Джордж взмахнул рукой.

– Да поможет им бог! – Робер перекрестился.

– Бог им уже не поможет, Робер. Здесь я и мой корабль – бог! – с издевкой сказал Сэйлор.

Четыре английских корабля горели, подожженные одним фрегатом всего за несколько минут. Португальцы на кораблях Эрнандеса с благоговейным ужасом наблюдали за этим. Их ощущения усиливались тем, что никто не знал причины этого явления. И действительно: как чугунные ядра могут разжечь пожар? Никто еще не знал тогда о существовании секретного оружия Джорджа Сэйлора…

Эдвард МакКоули также наблюдал за сим зрелищем с высоты своей башни. Но его ощущения были другими. Его ужас был действительным и всепоглощающим. Когда комендант созерцал эти пожары, он понимал, что какой бы отвагой и опытом не отличались английские моряки и солдаты – Бомбей потерян. Уже само присутствие этого корабля без флага и названия, в который, как считал МакКоули, вселился сам демон, уже само его присутствие означало неминуемое поражение Великобритании. Ужас заполнил одну половину неба. МакКоули подошел к другой стороне своей башни и увидел, что пехота дерется уже на улицах Бомбея: португальцы теснили британцев. Ужас заполнил вторую половину неба. Ужас был везде, повсеместно, он давил на коменданта со всех сторон, его сердце стучало все чаще, рот непроизвольно открылся, а глаза расширились. Эдвард чувствовал, что теряет сознание. Он вспомнил свою дочь, которая находилась в Англии и должна была вскоре приехать к нему, вспомнил всю свою жизнь, хотя еще не умирал. Вспомнил, и потерял сознание. Он не успел даже еще раз оглядеться по сторонам…

Мортиры прекратили огонь. Португальский корвет был уничтожен, но последний британский фрегат тоже на ладан дышал. Были еще два линейных корабля. Но боевой дух моряков упал при виде пожара четырех союзных судов. Благо, что английская пехота еще не видела катастрофы флота и продолжала драться за каждый квадратный метр, нанося португальской армии значительный ущерб.

Джордж Сэйлор решил извлечь из факта падения боевого духа англичан пользу. Он решил вынудить пару или хотя бы один британский линейный сдаться на милость победителя. Теперь бомбардирские кечи не нуждались в непосредственном прикрытии, поэтому «Независимый» отправился к оставшимся английским кораблям. Пока корабль Сэйлора приближался, английский фрегат уже пошел ко дну. Британские линейные корабли также сдавали под натиском превосходящих португальских сил. «Независимый» подошел с внутренней стороны к британским кораблям, дал залп по береговым орудиям, которые располагались в деревянных укреплениях. На берегу начался пожар. Батареи прекратили огонь. Два английских линейных корабля спустили флаги и вывесили белые полотна. Но это был еще не конец.