Текст книги "Организация работы с обращениями граждан в истории России. Учебное пособие"

Сергей Юрьевич Кабашов
Организация работы с обращениями граждан в истории России

Предисловие

Историческое развитие России характеризуется традиционной значимостью такой субъективной составляющей развития, как политическое управление, для которого, в свою очередь, важна чуткая настройка продуктивной системы обратной связи. Исторические источники подтверждают, что не только органы власти оказывали влияние на действия и решения людей, но и население могло определенным образом повлиять на решения и действия власти. Чтобы привлечь внимание власти, граждане предпринимали активные действия, как правило, только в случаях нарушения своих прав чиновниками, направляя всякого рода жалобы и прошения в различные инстанции. Обращениям граждан во властные структуры в России всегда придавалось большое политическое и общественное значение.

Еще в древнее время государство стало брать на себя обязанность обеспечить это право подданного юридическими, экономическими и иными гарантиями, а граждане пользовались предоставленным правом, подчиняясь законам государства. Обязанность государства в этом правоотношении охватывает многообразные мероприятия, выполняемые различными органами и организациями, или, правильнее сказать, аппаратами этих органов, т. е. бюрократией.

В дореволюционной литературе мало работ, увязывающих вопросы правительственной политики в сфере обращений и роли в ней постоянно растущей и крепнувшей бюрократии, определившей развитие государственного механизма не только в XVII–XIX вв., но и в начале XX в. В исследованиях советского периода данная тема затронута лишь фрагментарно. В постсоветский период научный интерес к проблеме обращений граждан в основном обращен на юридическую сторону порядка рассмотрения обращений, при этом политические аспекты института, за редким исключением, находятся вне поля зрения науки.

В современном российском обществе, несмотря на радикальность произошедших в 1990-е годы социально-экономических преобразований и изменение сложившейся в предшествующий период модели «власть – общество», институт обращений по-прежнему остается важнейшим фактором политического процесса.

Знание основ организации современного делопроизводства и архивного дела предполагает изучение исторической составляющей этого процесса.

В предлагаемом учебном пособии систематизирован и обобщен большой и разнообразный материал по истории развития института обращений в рамках эволюции государственного и политического управления в России, изложенный в духе концептуального подхода к предмету изучения, а также современные требования к организации работы с обращениями граждан в соответствии с Федеральным законом «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации». Схемы рассмотрения обращений граждан России в разные исторические периоды приведены в конце каждого раздела книги.

Особую ценность и новизну представляют хронологический указатель развития института обращений в России в виде перечня дат принятия основных правовых актов по регулированию различных форм обращений во власть и предметно-терминологический словарь, раскрывающий весьма специфичные исторические правовые и управленческие термины и понятия, связанные с институтом обращений.

Глава 1
Формирование приказной бюрократии и законодательных норм о порядке обращений (челобитий) в XI–XVII вв.

Народная инициатива в России как институт права на обращение в органы власти имеет многовековую историю. Формирование понятия «обращение» тесно переплетается с традицией «жалобницы», которая складывается на Руси с незапамятных времен. Это понятие подчеркивало как бы семейный характер взаимоотношений между князем и его подданными[1]1
  Качалкин А.Н. Названия допетровских деловых текстов // Русская речь. – 2002. – № 2. – С. 34.


[Закрыть]. В последующие этапы истории России обращение к вышестоящему лицу, а тем более к великому князю и царю исключало подобную форму отношений, и для обозначения величия того, к кому обращались с просьбой, следовало показать свое зависимое положение, низко поклонившись ему, – «бить челом». Не случайно тот же самый жанр просьбы реализовывался в документе с названием «челобитная». В Толковом словаре В.И. Даля челобитие определяется как «поклон, просьба, жалоба», а понятие «челобитничать» раскрывается как «хлопотать, просить, подавать просьбы, тягаться, судиться, сутяжить»[2]2
  Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 4. – М., 2007. – С. 387.


[Закрыть]. В Словаре русского языка С.И. Ожегова указывается, что «челобитие – низкий поклон с прикосновением лбом к земле; письменное прошение; челобитная; просьба к высокому лицу»[3]3
  Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. докт. филол. наук, проф. Н.Ю. Шведовой. – М., 1983. – С. 781.


[Закрыть]. А в Словаре Д.Н. Ушакова отмечается, что «челобитная – это письменное прошение», а «челобитье – подача письменной просьбы»[4]4
  Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка. – М., 2008. – С. 1182.


[Закрыть].

Право жалобы впервые было закреплено в духовных грамотах князей[5]5
  Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. – М.; Л., 1950. – С. 8.


[Закрыть] и уставных грамотах монастырей[6]6
  Уставные грамоты – акты удельного князя, определявшие порядок местного управления и судопроизводства. – Авт. См. также: Додонова М.И. Правовая основа документирования (история вопроса) // Делопроизводство. – 2006. – № 2. – С. 99.


[Закрыть]. Важно подчеркнуть, что именно через жалобницы[7]7
  У В.И. Даля приводится понятие «жалобитье» как просьба на обиду, словесная или письменная. См.: Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. – М., 2007. – Т. 1. – С. 447.


[Закрыть] осуществлялся важнейший принцип властного управления, благодаря которому князь в народном сознании был воплощением справедливости и правды, и каждый подданный, независимо от сословной принадлежности, должен был иметь доступ к князю со своей нуждой и жалобой. Не случайно первый свод законов на Руси, составленный киевским князем Ярославом Мудрым, назывался «Русская правда», он дополнился затем последующими князьями под названием «Правда Ярославичей».

В связи с развитием письменности большую роль стали играть письменные доказательства, берестяные грамоты – «доски» (частные расписки) и «записи» (официально заверенные документы). Как показывают памятники письменности XIV–XVII вв., слово «челобитная» («челобитня», «челобитье») как акт (письменное прошение, жалоба, исковое заявление) появляется в московской деловой письменности в последней четверти XV в., заменяя употреблявшиеся до этого термины «жалобница» и «слезница»[8]8
  Слезница – письмо со слезной просьбой, жалобой (Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. докт. филол. наук, проф. Н.Ю. Шведовой. – М., 1983. – С. 648).


[Закрыть], имевшие более узкое значение (акт, содержащий жалобу)[9]9
  Волков С.С. Лексика русских челобитных XVII в. Формуляр, традиционные этикетные и стилевые средства. – Л., 1974. – С. 93.


[Закрыть].

Процесс становления института челобитья был довольно долгим, проходил в течение нескольких этапов и связан с формированием упорядоченных правовых норм и методов управления. Сначала сформировалось само право челобитья великому князю, членам его семьи, митрополиту (с конца XVI в. патриарху), боярину, уточнялись субъекты обращений, порядок работы приказных служащих с челобитными во властных структурах, меры ответственности должностных лиц и жалобщиков. При этом следует отметить большое влияние правовых обычаев предыдущих эпох в структуре права Московского великого княжества XV–XVI вв. Судебник великого князя Ивана III (1497 г.) разрешал всем подданным без сословных различий обращаться с челобитными к властительным особам вплоть до великого князя. В нем прямо указывалось, что «каков жалобник к боярину приидет, и ему жалобников от себе не отсылати, а давати всем жалобником управа во всем, которым пригоже. А которого жалобника а непригоже управити, и то сказати великому князю, или к тому его послати, которому которые люди приказаны ведати»[10]10
  Цит. по: Российское законодательство X–XX веков. Т. 2. – М., 1985. С. 54.


[Закрыть]. Из приведенного текста прямо следует, что в Московском государстве не только закреплялось неограниченное право подачи обращений – челобитий, но и устанавливался определенный порядок их прохождения и рассмотрения («к государю – только через бояр») и обязанность должностных лиц, бояр, рассматривать поданные жалобы по существу[11]11
  Алексеев Ю.Г. Судебник Ивана III. Традиция и реформа. – СПб., 2001. – С. 72.


[Закрыть].

Следует также отметить, что, по Судебнику Ивана III, судья не должен был отсылать от себя жалобников, не разрешив их жалобы, но Судебник Ивана IV (1550 г.) говорит об этом подробнее: если судья жалобника отошлет, жалобницы у него не возьмет и управы ему или отказа не учинит и если жалобник будет бить челом государю, то государь отошлет его жалобницу к тому, чей суд, и велит ему управу учинить; если же судья и после этого не учинит управы, то быть ему в опале[12]12
  Российское законодательство X–XX веков. Т. 2. – М., 1985. – С. 61.


[Закрыть]. В течение полувека между изданием правовых норм, утвержденных Иваном III, и норм, установленных Иваном IV, в Московском царстве формируется юридическое правило, по которому челобитья должны решаться в соответствующих государственных учреждениях и лишь в крайнем случае подаваться на имя царя. В порядке рассмотрения челобитий уже проглядывался главный принцип складывавшегося российского самодержавия – московский царь оставался единственной после Божьего Суда высшей инстанцией, в воле которого было карать и миловать всех без исключения подданных в государстве[13]13
  Ильин В.В. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы / В.В. Ильин, А.С. Ахиезер. – М., 1997. – С. 154.


[Закрыть].

Большое количество челобитных, поступающих на имя царя, стало причиной создания царем Иваном IV Васильевичем в середине 1550-х годов[14]14
  Точная дата учреждения царем Иваном IV Челобитной избы не установлена, но известно, что это могло быть между 1549 и 1551 г. – Авт.


[Закрыть] своего рода комиссии прошений, получившей название Челобитенной избы[15]15
  Первоначальное название органов, которые управляли отдельными отраслями государственной жизни до 60-х годов XVI в., – изба. Впоследствии оно было заменено названием приказ. Названия изба и приказ употреблялись сначала смешанно, но затем за одними органами управления утвердилось название приказов, за другими – изб. – Авт.


[Закрыть]. Это одно из первых центральных судебных учреждений Московского царства. А статьи 24 и 75 Судебника Ивана IV являлись, по существу, прямым циркуляром для деятельности этого нового учреждения[16]16
  Емченко Е.Б. Стоглав. Исследование и текст. – М., 2000. – С. 118.


[Закрыть]. Учрежденный первым русским царем орган власти на протяжении последующих 140 лет являлся уникальным политическим институтом, не имеющим эквивалентных форм в историческом опыте иных государств[17]17
  Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире. – М., 2003. – С. 65.


[Закрыть]. Связь возникновения Челобитенной избы с административными реформами царя Ивана IV несомненна. Этот факт свидетельствовал о значительном успехе централизации управления в Московском царстве и той роли, которую стала играть служилая бюрократия. Руководить Челобитенной избой царь назначил своего ближайшего соратника, члена «Избранной рады» А.Ф. Адашева. Челобитный приказ с установленным порядком рассмотрения челобитных как своего рода высшее судебное апелляционное ведомство с одновременной функцией административного контрольного органа, надзиравшего над другими правительственными учреждениями, просуществовал в течение всего Смутного времени и был востребован при всех правителях этого кризисного периода Московского царства[18]18
  Лисейцев Д.В. Эволюция приказной системы Московского государства в эпоху Смуты // Отечественная история. – 2006. – № 1. – С. 8.


[Закрыть].

С установлением династии Романовых на московском престоле с челобитными обращались и к Михаилу Федоровичу, и к Алексею Михайловичу, а затем к Федору III Алексеевичу, Софье Алексеевне, Ивану V Алексеевичу и Петру I Алексеевичу[19]19
  Преображенский А.А. Первые Романовы на Российском престоле / А.А. Преображенский, Л.Е. Морозова, Н.Ф. Демидова. – М., 2000. С. 159.


[Закрыть]. В Соборном Уложении царя Алексея Михайловича, принятом в 1649 г., довольно четко определялась процедура реализации права подданных на обращение. Так, в главе 10 содержится ряд статей (13–17 и др.), регламентирующих отдельные вопросы рассмотрения челобитий и ответственности недобросовестных жалобщиков. Этим же и другим частным вопросам, связанным с процедурами подачи и рассмотрения жалоб, посвящены иные статьи Уложения[20]20
  Российское законодательство X–XX веков. Т. 2. – М., 1985. – С. 83–257.


[Закрыть]. В первой главе Соборного Уложения статьями 8 и 9 устанавливалось, что жалобщики вопреки установленному ранее порядку уже не могли напрямую обращаться к царю и патриарху[21]21
  Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года / под ред. докт. юрид. наук К.А. Софроненко. – М., 1952. – С. 23.


[Закрыть]. Согласно статье 20 главы II Уложения было запрещено под страхом наказания батогами и тюрьмой лично обращаться к государю и предписывалось сначала обращаться в соответствующий приказ: «А не бив челом в приказе, ни о каких делех Государю никому челобитен не подавати»[22]22
  Там же. С. 81.


[Закрыть].

Соборным Уложением 1649 г. устанавливалась определенная субординация подачи челобитных, соответствующая иерархической структуре приказов. Теперь только в случае отказа в приеме челобитной или невозможности разрешения данного вопроса на уровне приказа документ переходил на суд самого царя. Затем допускалась подача государю челобитных на всякого рода злоупотребления обыкновенных судей. Наконец, подача на государево имя челобитных допускалась и по вершенным делам – в тех случаях, когда недовольная сторона обжаловала в апелляционном порядке решение приказа или другой судебной инстанции: «А которым людем доведется о судных своих и о иных каких делех бити челом Государю: и тем людем о тех своих делех челобитныя свои подавати в приказех Бояром и Окольничим и Думным и всяким приказным людем, кто в котором приказе ведом. А будет ему в приказе суда не дадут, или против его челобитья указу ему не учинят: и ему о том бити челом и челобитныя подавати Государю, и то в челобитных своих описывати, что он о том деле наперед того в приказе бил челом, а указу ему в приказе не учинено»[23]23
  Там же.


[Закрыть].

В XVI–XVII вв. практика личных поручений (приказов) Великого князя Московского, а затем московского царя ближайшему окружению – князьям и боярам – по разрешению отдельных вопросов государственного управления, в том числе связанных с рассмотрением челобитий, породила создание системы органов центрального управления, получившей в исторической науке название приказной системы управления[24]24
  См., например: Леонтьев А.К. Образование приказной системы управления в русском государстве. – М., 1961. – С. 43; Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. – М., 1983. – С. 69; История государственного управления в России: учебник / Под общ. ред. Р.Г. Пихои. – 2-е изд., испр. – М., 2002. – С. 64.


[Закрыть]. Специфика приказов как системы органов управления заключалась в отсутствии четкого разграничения компетенции, поскольку она определялась исключительно правовыми актами – указом царя и приговором Боярской Думы. Кроме того, особенностью приказов как органов государственной власти было наделение их судебными полномочиями и территориальной компетенцией. В Московском царстве XVI–XVII вв. судебными органами, в которых могли рассматриваться дела по челобитьям, были царь, Боярская Дума[25]25
  «Боярская Дума» – термин относительно современный. В Соборном Уложении 1649 г., например, этот правительственный орган обозначается словами «бояре», «думные люди», «думные дьяки». – Авт.


[Закрыть], думные чины, ведающие приказами, воеводы на местах (схема 1).

Особая роль в организации делопроизводства в XVI–XVII вв. принадлежала думным дьякам, которые обычно выступали докладчиками на заседаниях Боярской Думы по вопросам челобитий и текущим делам приказов, они же давали справки и представляли мнения для составления думских приговоров. Думные дьяки занимали как бы промежуточное положение в социальной иерархии: с одной стороны, их положение приближалось к дворянским кругам, что давало возможность пользования служилыми привилегиями и повышало престиж, с другой – происхождение из приказных было гарантией профессионализма и компетентности. Для думных и приказных дьяков основным документом о назначении являлся царский указ, записанный в книгу Разрядного приказа.

Во главе приказов стояли «начальные люди» (приказные судьи[26]26
  Приказы являлись судебно-административными инстанциями, с учетом того, что правосудие было одной из функций органов управления в XVII в. – Авт.


[Закрыть]), назначаемые царем из думных чинов Боярской Думы. Судья приказа представлял царю «сказки» (доклады)[27]27
  Богоявленский С.К. Приказные судьи XVII века. – М.; Л., 1946. – С. 7.


[Закрыть]. В приказном письмоводстве судьи не принимали участия и своих рук к документам «не прикладывали». В ведении судьи состояли дьяки – от трех до 10 человек. Для дьяков, в отличие от приказных судей, работа в приказных учреждениях превращалась в постоянную профессию, приносившую им основной материальный достаток. Главными функциями дьяков были ведение финансовых вопросов и контроль за деятельностью подьячих. Дьякам обычно принадлежали пометы на документах. Однако функции дьяков не выходили из-под контроля судей приказов. Судьи и дьяки за свою работу никакого жалованья не получали. За верную службу их мог одарить только царь.

Помощниками дьяков и главными делопроизводителями выступали «письмовые головы» разных рангов – подьячие, которые в соответствии со стажем работы делились на «старых» (старших), «середних» и «молодших» (младших). В крупных приказах подьячие объединялись в «столы» – структурные подразделения приказов, причем деление на столы производилось не только по роду дел, но и по территориальному принципу. Столы служили организующим звеном делопроизводства. Столы, в свою очередь, делились на «повытья»[28]28
  Повытье – отделение, доля, пай приказных и письменных дел в судах (Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. – М., 2007. – Т. 3. – С. 126).


[Закрыть], создававшиеся в основном по территориальному признаку. В приказах с небольшой численностью приказных людей деления на столы не было, а взамен его существовало деление только на повытья[29]29
  Ерошкин Н.П. Указ. соч. С. 114.


[Закрыть]. Подьячие сидели в приказах десятки лет, сменялись постепенно и были настоящими хранителями приказных порядков и знатоками финансовых и правовых аспектов различных дел, а также правил письмоводства того времени.

На местах, в уездах административная и судебная власть принадлежала воеводам. Все челобитные рассматривались в приказных (съезжих[30]30
  Съезжая изба – название уездной канцелярии, общей на несколько деревень (Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. – М., 2007. – Т. 4. – С. 211).


[Закрыть]) избах, исполнявших роль воеводских канцелярий. Итогом воеводского рассмотрения челобитий был приговор («присуд»), в котором излагались содержание просьбы или жалобы, аргументы ответной стороны и окончательное решение. При получении «изветных» челобитных от помещиков о наличии «измены» у их крестьян воеводы были обязаны произвести сыск по делу и отписать о его результатах царю, обеспечить содержание подозреваемых в тюрьме до государева указа. Но воевода с аппаратом приказной избы мог разрешать только частные вопросы, поэтому чаще всего сам челобитчик отвозил свою жалобу или просьбу в один из московских приказов[31]31
  Илюшенко М.П. Формуляр документа / М.П. Илюшенко, Т.В. Кузнецова. – М., 1986. – С. 10.


[Закрыть]. По мелким гражданским делам население, конечно, предпочитало судиться на месте у воевод, так как поездка в Москву могла стоить дороже иска, но ничто не мешало истцу, а в известных случаях и ответчику потребовать рассмотрения дела на Москве в приказе. Нередко по спорным делам из столицы посылали служилого человека, который разбирал дело на месте, а решение принимали в Москве.

В порядке подачи челобитной, установленном в Московском царстве, важную роль играли «площадные подьячие», действовавшие под надзором приказов в палатках («площадных избах») на городских площадях, а в небольших городах под надзором воевод в приказных (съезжих) избах. Численность площадных подьячих определялась специальным указом царя, например, в больших городах она достигала 12 человек, а в Москве в конце XVII в. такая артель состояла из 24 писцов, оказывавших письменные услуги любому желающему на Ивановской площади Кремля[32]32
  Там же. С. 53.


[Закрыть]. Труд «площадных подьячих» был востребован, поскольку по целому ряду сделок требовалась только письменная форма договора, а по некоторым – особые виды документов: «крепость» и «кабала». В Москве и ряде других крупных городов челобитчики могли обратиться к «площадному подьячему», который за определенную плату, называвшуюся «писчее» или «могарыч», оформлял челобитную и другие документы в соответствии с существующими правилами[33]33
  Цит. по: Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года / Под ред. докт. юрид. наук К.А. Софроненко. – М., 1952. – С. 136.


[Закрыть]. При составлении «площадными подьячими» документов они непременно вписывали туда свидетелей. Поэтому обычно челобитная заканчивалась заверительной надписью подьячего: «К сей челобитной руку приложил…», а также указывались имена послухов (свидетелей), место и время составления челобитной[34]34
  Цит. по: Вялова Л.М. Порядок работы с обращениями граждан. – М., 2004. – С. 5.


[Закрыть].

Челобитчики, обращавшиеся к царю, должны были лично являться на царский двор для подачи своих челобитных, которые принимались у них думными дьяками. Просители высших чинов приходили в Золотую Палату Кремля, а челобитчики низших чинов должны были дожидаться принятия от них челобитных на площади Кремля, около Красного крыльца. Подать челобитную в московский приказ было делом непростым. Обычно челобитчик, приезжая в Москву, прежде всего отправлялся на дом к дьякам и подьячим для улаживания своего дела. В случае надобности он ходил с поклоном и подарками к приказному судье. Сделав подарки сначала младшему подьячему, чтобы написал грамоту или составил по делу выпись, затем «справному» подьячему, чтобы замолвил слово перед начальством, и, наконец, дьяку, чтобы учинил указ «безволокитно», проситель подавал в приказ свою челобитную, что было уже в значительной мере лишь формальностью. Указ царей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича 1683 г. предписывал, чтобы подьячие в приказах, принимая челобитные, записывали их в специальные книги. Во всех столах приказа каждый год заводилась книга, где проставлялись имя подателя документа и содержание пометы приказного дьяка[35]35
  Илюшенко М.П. История делопроизводства в дореволюционной России. – М., 1993. – С. 31.


[Закрыть].

Рассмотрение челобитий в московских приказах начиналось либо по инициативе царя, либо по решению приказного судьи или чаще всего приказного дьяка. Указание царя передавалось им лично кому-либо из чинов приказа или в приказ через кого-либо из тех, кто находился в это время при особе царя («ближних людей»). Челобитная до момента решения вопроса, поставленного в челобитной, и выдачи владельцу грамоты или акта от имени царя проходила ряд стадий. Основными этапами этого сложного административно-делопроизводственного процесса были: 1) составление самого челобитья на имя царя с просьбой о выдаче грамоты или акта; 2) подача челобитья на рассмотрение в тот приказ, ведомство которого уполномочено было его рассматривать; 3) вынесение решения в этом приказе; 4) рассмотрение при необходимости в Боярской Думе или царем; 5) выдача жалованной грамоты или специального правового акта челобитчику.

В целом порядок делопроизводства в приказе (приказной избе) был установлен Соборным Уложением 1649 г. Формируются приемы засвидетельствования документов, их составления. Документы начинают проходить стадии написания – чернописи, редакции и беловика: «А судныя дела в приказех записывати подьячим, а черненья бы и меж строк приписки и скребления в тех записках не было. А как суд отойдет, и истцу и ответчику к тем запискам прикладывати руки. А которые грамоте не умеют, и в тех место прикладывати руки, кому они верят. А как подьячей с тоя записки судное дело напишет набело, и Дьяку, справя то дело с прежнею запискою, закрепити своею рукою, а прежнюю записку подьячему за истцовою и за ответчиковою рукою держати у себя впредь для спору; а как судное дело вершится: и та записка за истцовою и за ответчиковою рукою подклеити под судное же дело впредь для спору же»[36]36
  Цит. по: Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года / Под ред. докт. юрид. наук К.А. Софроненко. – М., 1952. – С. 79.


[Закрыть].

Если более детально проследить процедуру подготовки ответных документов по челобитью в приказном делопроизводстве, то можно отметить следующие этапы (схема 2):

1. Справный подьячий приказа принимал челобитье и делал на нем помету о дате получения, затем передавал челобитье приказному дьяку.

2. Дьяк ставил на документе свою помету[37]37
  Чаще всего дьяк делал помету: «выписать», «выписать в доклад» или «выписать в доклад государю». Тогда под наблюдением старшего подьячего и за его справой младшие подьячие готовили доклад, который заслушивался в приказе или докладывался царю или Боярской Думе. – Авт.


[Закрыть], иногда подробно, но всегда сжато, и передавал в соответствующий стол (повытье) старшему подьячему.

3. Старший подьячий передавал документ младшему подьячему и указывал, как составить ответный документ (отпуск) согласно помете дьяка.

4. Младший подьячий находил в приказных книгах и в прежних делах (столбцах) нужные сведения и составлял по известному шаблону черновик ответного документа (отпуска), включив в него помету дьяка.

5. Старший подьячий исправлял черновик («чернил») и подносил дьяку.

6. Дьяк приказа при необходимости снова «чернил» ответный документ и возвращал черновик подьячим для переписки набело.

7. Младший подьячий переписывал исправленный черновик набело.

8. Старший подьячий сверял беловик с окончательным вариантом черновика и справлял (проверял) его, делая запись («прикладывал руку») на обороте в нижней части листа беловой грамоты: «Исправил подьячий (такой-то)».

9. Дьяк, прочтя беловик, «приписывал» («прикладывал руку») свое имя и прозвище, растянутое по всей ширине листа грамоты: «А припись у подлинной грамоты дияка (такого-то)» или «А подлинная грамота за приписью дияка (такого-то)». На обороте по сставам[38]38
  Архаичное слово, означающее место склейки (соединения в свиток) верхнего и нижнего краев столбца.


[Закрыть] столбца также прикладывал руку.

10. Младший подьячий вклеивал в столбец мездренным клеем входящий документ (челобитье), черновик ответного письма (грамоты) и другие документы, связанные с итоговым решением по челобитью.

11. Подьячий сворачивал столбец в свиток и писал на нем имя челобитчика и его адрес.

Затем подготовленная грамота или акт регистрировались в книгах приказа путем внесения краткой записи о содержании документа. В Печатном приказе подготовленному документу придавалась юридическая сила: он удостоверялся государственной печатью, заносился в регистрационные записные книги приказа, за что взималась печатная пошлина, если документ не подлежал беспошлинному запечатыванию. Привилегии в отношении беспошлинной печати грамот и актов были особой милостью царя.

Еще с XVI в. установился порядок, по которому Боярская Дума сама могла выходить к царю с докладом, прося разъяснения и окончательного разрешения какого-то челобитного дела. Рассматриваемые дела в Боярской Думе должны были решаться единогласно, а в ином случае докладывались царю: «А спорныя дела, которых в приказех зачем вершити будет не мочно, взносити из приказов в доклад к Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея Русии, и к Его Государевым Бояром и Окольничим и Думным людем. А Бояром и Окольничим и Думным людем сидети в палате, и по Государеву указу Государевы всякия дела делати всем вместе»[39]39
  Цит. по: Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года / Под ред. докт. юрид. наук К.А. Софроненко. – М., 1952. – С. 77.


[Закрыть].

Большая часть времени заседаний Боярской Думы проходила без присутствия царя и была посвящена слушаниям докладных списков приказов. Роль докладчика по делу принадлежала дьяку соответствующего приказа, а решение вопроса – думным дьякам, которые могли согласиться с подготовленным приказом проектом решения, но могли и внести свои коррективы. Нередко доклады составляли основу будущих документов, например грамот. Тогда в конце грамоты ставилась приписка: «.с докладу дияка (такого-то)»[40]40
  Додонова М.И. Исторический опыт документирования деятельности Боярской Думы // Делопроизводство. – 2002. – № 1. – С. 85.


[Закрыть]. Особенно сложно было решать дела, которые требовали приговора царя. Думные дьяки могли делать доклады царю во дворце, но приказные дьяки – а таких было большинство из тех, кто имел право докладывать царю, – должны были, подобно челобитчикам, находить удобные случаи на выходах царя, его богомольях или во время служб в церквях и делать царю свои доклады наспех, в весьма неподходящей обстановке[41]41
  Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV–XVII вв. – М., 1975. – С. 120.


[Закрыть].

Большое значение в порядке рассмотрения челобитий подданных на имя московского царя имели приговоры Боярской Думы, связанные с ее обширной законотворческой и распорядительной деятельностью. Распорядительные формулы в приговорах Боярской Думы имели следующий вид: 1. «По государеву цареву и великого князя приказу (указу) боярин с детьми боярскими (все бояре, боярин с товарищи) приговорили»; 2. «Боярин да князь и все бояре (боярин и дьяк) приговорили»; 3. «Великий государь царь и великий князь указал, и бояре приговорили»[42]42
  Додонова М.И. Указ. соч. С. 84.


[Закрыть]. Третий вид придавал документу характер единоличного распоряжения царя, в котором распоряжение бояр носило условный характер и говорило лишь о согласии Боярской Думы с решением государя. Уже в конце XVII в. последняя форма приговора Боярской Думы становится основной в употреблении. Приговоры излагались на самих делах «на чем которое дело быти приговорят; приказывает царь и бояре думным дьяком пометить и тот приговор записать». Формулировка «Великий государь, слушав докладной выписки, указал и бояре приговорили» значила, что дело вершилось при участии царя. Если же Боярская Дума решала дело в отсутствие царя, то приговор имел формулировку: «По указу Великого Государя бояре той докладной выписки слушав приговорили»[43]43
  Цит. по: Устюгов Н.В. Указ. соч. С. 146.


[Закрыть].

Следует подчеркнуть, что укрепление царского единовластия снизило эффективность влияния института челобитья на систему управления, что отразилось на организации порядка рассмотрения челобитий в приказах. В связи с отменой Соборным Уложением (1649 г.) права подачи челобитных непосредственно царю, часть функций Челобитного приказа перешла к Расправной Палате, поэтому в 1685 г. Челобитный приказ упраздняется[44]44
  Ерошкин Н.П. Указ. соч. С. 100, 119, 120, 122.


[Закрыть], а его функции передаются Владимирскому Судному приказу, который, в свою очередь, объединяется в 1699 г. с Московским Судным приказом в один Судный приказ, просуществовавший всего около года – до 1700 г.[45]45
  Там же. С. 123.


[Закрыть]

В период Средневековья жалобы (челобитные) в России были важной связью между народом и государственной властью, персонифицированной в лице царя. Челобитная в XVII в. – многофункциональный документ. Термин «челобитная» являлся в XVII в. родовым наименованием определенной группы актов (прошений, официальных заявлений, жалоб, доносов по «государеву слову и делу» и др.). В то же время слово «челобитная» использовалось и как видовое название прошения или жалобы (собственно челобитная), и как эквивалент разновидностей челобитных: управная челобитная (иск) – «заявление о назначении судебного разбирательства»; явочная челобитная (явка) – «официальное уведомление властей о чем-либо»; изветная челобитная (извет) – «донос по государеву слову или делу»; повинная челобитная – «признание своей вины и просьба о смягчении наказания»; мировая челобитная (мировая) – «заявление о достижении соглашения спорящих сторон до суда»; отсрочная челобитная – «просьба о переносе срока судебного разбирательства»; ставочная челобитная (ставка) – «заявление о явке на суд и об отсутствии противной стороны». Анонимные челобитные или с вымышленной подписью, в которых чаще всего содержались обвинения в адрес должностных лиц, называли «подметным письмом»[46]46
  Майоров А.П. Русские челобитные XVII в. (явочные, изветные и другие). – Улан-Удэ, 1998. – С. 15.


[Закрыть].

Как уже отмечалось, челобитные подавались на рассмотрение в тот приказ, в ведомстве которого находился челобитчик, или в приказ, в сферу компетенции которого входило разрешение упомянутого в челобитной вопроса. Духовенство, служилые люди, посадские, волостные и «всяких чинов» люди били челом царю о своих тяготах, обидах и разореньях. Посадские и крестьянские старосты, выборные люди несли и везли свои челобитья в Москву в царские приказы или самому царю. Но это было возможно лишь в преддверии больших праздников – на Пасху, Троицу и в Рождество, когда «холопья и простецы» могли подавать царю челобитные[47]47
  Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года / Под ред. докт. юрид. наук К.А. Софроненко. – М., 1952. – С. 83.


[Закрыть]. Челобитные были заручные и подписные. Заручные челобитные – это всякого рода прошения «за руками» челобитчиков, т. е. за их подписью на обороте челобитной. В отличие от них подписная челобитная подписывалась челобитным дьяком по личному приказу царя. Уложением 1649 г. устанавливалась смертная казнь за составление поддельных грамот и печатей или подделку грамот и приказных писем и приставление печати к «воровским», т. е. подложным, письмам, которые именовались «нарядными письмами»[48]48
  Там же. С. 43.


[Закрыть].

Челобитные как документы официально-делового характера отражали сущность правового патернализма российского самодержавия, означавшего, что без отеческой опеки царя подданные не способны сами позаботиться о собственных делах. По законам того времени всякое обращение в правительственные органы адресовалось на имя царя-самодержца. Челобитные представляли собой либо документы судебной (юридической) практики, либо такие, на основе которых верховная власть принимала определенное решение и издавала соответствующий официальный акт (указ), выдавала жалованную, льготную или какую-нибудь другую грамоту, давала указание «подписать» челобитную, т. е. сделать на ней имеющую силу указа помету о принятом решении, или же официально регистрировала чье-то заявление о чрезвычайном событии (побеге, неожиданной смерти, недостойном поведении, угрозе убийством или пожаром и т. п.), тем самым снимая с заявителя вину за возможные последствия произошедшего или предупреждая возможность преступления (явочная челобитная).

Текст челобитных в XVII в. имел определенную структуру, сложившуюся в течение нескольких веков, на основании традиций и обычаев документирования того времени. Верх листа именовался «головой», а площадь под текстом – «исподом». В этой части письма размещались отдельные реквизиты документа. Тексты лицевой и оборотной сторон имели четкие различия. На оборотной стороне проставлялись пометы, а адресат писался на лицевой. В начале указывался полный царский титул (титло), далее обозначался автор челобитья и перечислялись заслуги челобитчика. В заголовочной части челобитья слова «бьет (бьют) челом» (или «бьет челом и извещает», «бьет челом и являет») всегда располагались между адресатом (царским титулом) и сведениями о челобитчике. Словосочетание «бить челом» имело разные значения: либо обращаться с низким поклоном, с почтением, либо жаловаться, предъявлять иск.