Текст книги "Странный мир"

Глава 14

Славка вышел в поля. Ровные рядочки пшеничных всходов радуют глаз. Пусть плуги ему и не понравились, нравится результат. А что за постройка на краю этого участка? Размером с собачью будку, но обнесена круговой верандочкой. Нет, терраской, потому что не остеклена. Даже, скорее, это навес, стенок тоже не сделано, даже барьерчика. Вроде бы нет у них здесь детишек, чтобы по размеру подходили к этой постройке. А для кукольного домика она великовата. Тамара еще в феврале произвела на свет пацана, ох и тарарам тогда женщины устроили! А в апреле родила Вера. Девчонку. Так оба младенца еще даже не ползают. Опа! Волчок! Поилка, миска, и что-то там еще шевелится в глубине.

– Не подходи ближе, у нее там щенки, – приближается парень из Мишкиных рядовых, несет горшочек на веревочной ручке. – Меня еще терпит, когда подходит время покормить и подлить водицы. А на остальных рычит и норовит куснуть.

– Привет, Коля. А для чего животину отселили в такую даль? Одичает ведь.

– Или одичает, или приведет свой выводок к кухне кормиться. Главное – сейчас отпугивает любителей свежих побегов от наших насаждений. Кстати, ты овсы видел? Пойдем, покажу.

– Овсы? – удивляется Славка.

– А разве неправильно? Я где-то слышал, так говорили.

– Раз слышал, значит, овсы, – соглашается Славка. – Покажешь?

– Конечно, сейчас, выдам сторожу довольствие и пойдем.

– А подсолнухи тоже взошли?

– Конечно, потом туда пойду. – Коля показывает такой знакомый окучник Веры, что несет в руках, – пропалывать пора.

* * *

Сорок островитян сидят перед ним кружком. Вернее, сорок три, если быть точным.

– Здравствуйте, я Слава.

Недружный ответ растянулся на полминуты. Разные люди. Не грязнули и не неряхи, хотя и обносились. Оптимизма на лицах не видно.

– Вторая зима здесь может оказаться очень тяжелой. Запасы провизии подходят к концу, охота приносит немного, рыба выручает, но не радует. Приелась. Поэтому, как я понял, у вашего сообщества возникло желание объединиться с нашим.

– Вот, кто хочет, тот пусть и объединяется. Желающие работать – проживут, особенно, если голова на плечах имеется. – Ага, есть несогласные. Несколько мужчин и женщин держатся группой. Похоже, у Аркадьевича образовалась оппозиция, и его «предложение» о слиянии команд – какой-то политический ход.

Ситуация и раньше выглядела не здорово, а тут просто стала откровенно нездоровой.

– Конечно. У нас – та же история. И нужны нам, конечно, работники. Излагаю весь список. Два места в глиняном карьере.

Молчание. Славка продолжает.

– Стряпуха требуется в Вишневке, еще нужен садовник или несколько садовников.

Молчание.

– Кажется, я не вовремя зашел. – Юноша поднимается на ноги. – Не буду занимать ваше время. До свидания.

Семен Аркадьевич догоняет его через несколько секунд.

– Всеслав Ильич! Я бы хотел. Садовником.

Хм, знает ли этот кадр хоть что-то об уходе за деревьями, неизвестно. Если спросить, скажет, что он лучший ученик Мичурина, настолько ему нужно срочно отсюда сдымить. Похоже, он тут пообещал, что приедут соседи, и сразу все станет хорошо. Или рассчитывал на отделение моторизованных стрелков в полной боевой готовности, которых электорат примет за опору новой власти. И его власти тоже, поскольку они вроде как действуют согласованно.

– Лодка у пристани. Приходите, как соберетесь, дождусь. – Сцена прощания подчиненных со своим руководителем Славку не волнует.

На берегу закинул в воду сеточку с грузиками по углам. И на третий раз принес невод бершика. Высек искорку, раздул трут, запалил костер и водрузил на нем горшок с водой. Чует его сердце, не скоро попрощается Аркадьевич со своим электоратом. Успеет он тем временем перекусить. А кто это в кустах?

– Выходи или уходи, а то пырну. – Славка уже начеку.

Двое. Мальчик и мальчик.

– Мы бы землекопами в карьер пошли, если можно, только с нами еще мама. – Парням на глаз двенадцать и десять.

– Собирайтесь, дождусь.

– Да мы уже собрались. – Из-за прибрежной заросли выходит женщина. Не молодая, не старая, с узлом в руке. – Просто не ожидали, что малолетние землекопы вас устроят.

Вот как. Он, выходит, злодей, использующий труд малолетних. Да, злодей. Славка сделал еще два заброса, и на этот раз вытащил судачка. Пока чистил рыбу, в горшке забулькало. Запустил в кипящую воду добычу, она быстро сварится. Посолил, повернулся к «гостям».

– Для землекопов они слишком худосочные. Откормим сперва, а до тех пор поработают разведчиками. – Он ожидал от матери реакции, но не такой. Она уже тащит упирающихся чад подальше от страшного дяди. – Постойте, я ведь на всех варю. Перекусите со мной, потом уйдете.

Из горшка уже пахнет, а на недавно объевшихся жаркого эти люди совершенно непохожи. Устроились кружком, похлебали юшки, поели рыбки.

– Вы пошутили, и я пошутил, извините. – Славке неудобно, что испугал мать этих мальчиков.

– Знаете, если они научатся так же легко, как вы, наполнять котелок, пожалуй, можно и в разведчики, – улыбается женщина.

– И вы научитесь, – «успокаивает» ее юноша. – В этом мире нельзя быть добычей, вернее, можно, но недолго. Добытчики чувствуют себя лучше. И сыновьям вашим будет нескучно. Есть место юнги на изыскательском судне, на Ранчо требуется быстроногий ковбой, чтобы пасти телят. Но туда лучше направить старшего, а то младший может не удержать в руках автомата, когда будет отстреливаться от волков.

Пацаны только что слюни не пускают от предвкушения будущих приключений, а мать принимает все за добрую шутку? Или не знает, что и думать? А ведь Квакушки, когда Славка их встретил, были примерно на год старше ее старшенького. И они девочки. Мужики обязаны… а чего они обязаны?

Посуда вымыта. Славка озирается по сторонам. Жидкие кустики – это все, что оставил в этих местах топор дровосека. Даже палок приличных не вырубить для новых членов его команды. И в нанесенном водой плавнике ничего приличного нет. Ага, вот и Семен Аркадьевич со своей Ольгой Николаевной. Солидно нагружены. Правильно он сделал, что пришел сюда не на челноке, а на первой из пластиковых лодок. Предполагал ведь, что все здесь получится криво, но несколько человек увезти с собой рассчитывал.

Ближе всего отсюда Камышовка. Надо только пробраться между островов поймы, петляя протоками. Километров двенадцать, к ночи будут на месте.

* * *

Аркадьевича с его Николаевной отправил в Куреневку с транспортом угля для кузницы. Там их снабдят утварью и инструментами и отведут в сад. Мазанка-то, построенная в феврале – марте, пустует. Матушку с сыновьями уже приставили к гончарному делу. Хотя старшего Славка завтра увозит с собой. Ненадолго. Ниже поселения островитян до самого моря левый берег их реки никто не осматривал. Непорядок. А с севера пришли не слишком понятные новости.

Сначала Зиночка на своем крейсере отвезла в Вишневку кирпича и заодно провела там астрономическую обсервацию. Когда точку положили на карту, оказалось, что Ранчо находится совсем близко. Стали сравнивать с данными Мишкиных разведчиков и выяснили, что густые заросли они действительно встречали в этой стороне, но, начав пробиваться сквозь них, поняли, далеко им не продвинуться – очень уж плотно сплетались ветви, создавая непроходимый заслон. Стали обходить, и до реки не добрались. В общем, на первое место встал вопрос о прокладке просеки и налаживании сообщения с селением скотоводов, а то пять дней пешего пути через степь – утомительно все-таки.

Потом из разведывательной экспедиции, ушедшей на север вверх по реке, вернулась лодка. Эта самая, из пластиковых листов. Первая построенная Славкой плоскодонка. Оказалось, что всего в десятке километров выше Вишневки река сходится в одно русло примерно полукилометровой ширины. И теперь разведчикам удобней разделиться на несколько групп, и нужны им для этого малые пронырливые челноки, которых они и забрали три штуки. Так сподручней заходить в многочисленные притоки. Крупных среди них попадается немного, в основном речушки, похожие на Малую, протекающую через балку.

И теперь получалось, что их поселение находится не на Днепре, а на бывшем Ингульце. И проходит эта река через бывший же Криворожский бассейн. А вот сам Днепр они пока не нашли. И не найдут, ясное дело. Это в другую сторону.

Спутника своего Славка экипировал должным образом. Фараонская юбка и пелерина с широкополой шляпой для жары. Меховая безрукавка на случай, если погода испортится, мальчику досталась из гепарда. Маловата она оказалась для взрослых, а второй шкуры не было. Эти звери нечасто попадают под выстрел, да и специально на них не охотятся.

Лапти взамен рассыпающихся кроссовок, копье и топорик. Был у Фимы еще лук со стрелами, но детский, слабенький. Неуклюжая самоделка. Максимум – уточку добыть. Матушка его, Мария Викторовна, бывшая учительница начальных классов, легко вписалась в коллектив. Тут в Камышовке всем заправлял Тучков – бывший Мишкин сержант, начавший еще с момента забивания первого кола. Порядок поддерживался, и дела шли нормально.

* * *

После поездки в Крым Славка хорошо управлялся с парусом, поэтому грести приходилось редко. В протоку, идущую по левому краю поймы, проникли легко, да и поплыли себе вниз по течению. В селение островитян не заглянули, только видели рыбаков, проверяющих сети. А вечером первого дня пути левый берег исчез, сменившись бескрайним водным простором. Черпнул пригоршней из-за борта – солоно. Нет Днепра, есть море. Опять у них география не складывается.

Заночевали на берегу, Славка не Зинка, которой в лодке кажется уютней, чем на суше. А утром отправились на восток. Чем дальше, тем сильнее отклонялась к северу береговая линия. Соленость воды уменьшалась. В полдень провел астрономические наблюдения и определился. Глубокие заливы встречались часто, но не обманывали путников – были невелики. А потом они оказались в реке. Вода пресная, и другой берег виден с береговой возвышенности. Вот теперь сошлась география. Подниматься вверх он не станет. Туда нужно на крейсере идти, искать по берегам хвойные деревья, высаживать кладоискателей в окрестностях бывшего Запорожья. Для этого следует иначе готовиться. А они сейчас просто осматриваются.

Пересекли реку и двинулись к югу. Но берег повернул на восток. Сухая степь, скудная растительность – Славка этого здесь много встречал. Но с каждым километром природа на берегу становилась все богаче, а соленость воды опять снижалась. На юге появилась суша. Это они опять в речное устье угодили. Ну уж нет. Надо вернуться.

Потом снова долгий путь вдоль пустынных берегов с заходом в бесчисленные заливы. Береговая линия продолжала поворачивать и теперь ограничивала море с юга. Получалось – перед ними та самая земля, что преградила им дорогу в Крым в начале апреля. Пролив сквозь нее не нашелся, зато они добрались до пирамидки, построенной здесь вместе с Зоей и Зиной. Еще один контур замкнулся. Лагуна, в которую впадают и их Ингулец, огромный Днепр, и неизвестная река, текущая с востока, – описана. А у путешественников на исходе пресная вода и дрова. Пора возвращаться на север. Заход за солью в этот раз делать не будут. Тары маловато, и пить уже сильно хочется. До Куреневки они сегодня не дойдут, но до устья своей реки доберутся обязательно.

* * *

Возвращаться домой в Балку Славка не торопится. По радио узнал, что там сейчас как раз обе его жены, и… соскучился, конечно, но лучше с ними встречаться по одной. Поселились бы, что ли, в разных поселках. Нет в нем замашек султанских. Так что в сопровождении Фимы он сейчас в Куреневке, у кузнецов. Тут многое изменилось с тех пор, как уехали Квакушки. Кузница – дело чадное. Работает токарный станок, почти насквозь деревянный. И точат на нем тоже преимущественно деревянные детали для тачек и тележек. Дубовые подшипники, оси, втулки. Идут эксперименты по морению, а то слово такое, мореный дуб, слыхали все, а как оно делается – сплошные догадки. В энциклопедиях, конечно, есть упоминания, но тонкости приходится узнавать опытным путем.

Проблемы есть и со смазкой для трущихся деталей. Запасы, что нашлись в БТРах, скромны, а животный жир – это единственный пока возобновляемый источник основы производства скользких субстанций. Не брезгуют и мылом, благо уже варят потихоньку. И сало смешивают с толченым древесным углем или сажей. Набираются опыта, одним словом.

Сегодня – поход в сад. Первое впечатление – отлично. Зимой и в начале весны здесь крепко поработали пилами парни под руководством Марковича. Громоздятся штабеля сучьев и сухих стволов, напиленных и нарубленных по размеру печной топки. Между деревьев образовались проходы, исчезло загущение крон. Отлично завязались абрикосы, и, кажется, орехи тоже нынче вырастут.

Углубились с Фимкой от края – картина первозданной запущенности. Среди плодовых деревьев масса кустов всех видов, акации, вязы, чего тут только нет. И пила слышна. Судя по звуку – конец пропила. Точно, вот и шорох падающего сука. Как интересно! Это Ольга Николаевна обчекрыживает старую засохшую акацию. А вот и Семен Аркадьевич оттаскивает сучья. Что тут скажешь, справедливое разделение труда.

* * *

Месяц май, а жара уже летняя. После обеда хозяева и гости остались в тени развесистого ореха рядом с мазанкой. Часок-другой, пока царит зной, напрягаться не стоит.

– Всеслав Ильич, а вы раньше по какой части работали? – Ольга Николаевна собирает посуду.

– Учился в предпоследнем классе. – Славке лениво даже шевелить языком.

– Мы тут с Семой все гадаем, как это у вас все так ладно получилось? В нашем-то поселке поначалу дела неплохо шли. Люди сошлись на дымовой сигнал, объединили ресурсы, организовались. Охрану наладили, промысел рыбный. Построили укрытия от непогоды. А потом чем дальше, тем гаже.

– Не знаю я ответа, Ольга Николаевна. У нас сначала вообще все наперекосяк шло. У одного травма позвоночника, у других машина потонула, четыре ребенка с учительницей в прокаленной степи без капли бензина… не знаю. – Славке по-прежнему лениво, но мысли уже зашевелились. – Нам сразу пришлось приспосабливаться, привыкать к неудобствам и осторожничать.

– А как дальше жить думаете? – любопытный народ эти женщины.

– Да какая тут жизнь, одни хлопоты, – вздыхает юноша. – Почти всего нет и взять негде. Овса, правда, на зиму прилично нынче соберем. И трава веревочная будет в достатке, только ткань из нее выходит грубая. Белье шить не из чего. Хоть волков приручай, да вычесывай. Или дикий хлопок ищи, так это и путь неблизкий, и корабля достойного у нас нет, и построить его из здешнего корявого леса не умеем.

– А козы или овцы здесь не встречаются? – продолжает выпытывать женщина.

– Ищем. Во все стороны разведчики разошлись. И лен ищем. Однако видели-то мы его лишь на картинках.

– Знаете, Всеслав Ильич, слушаю я вас, и создается у меня впечатление, что речь вы держите от имени всего человечества, – улыбается Ольга Николаевна.

– И у меня такое же впечатление, – улыбается Славка. – Наши-то землепроходцы только одну группу людей встретили за триста с лишним верст отсюда. Если с нашим гнездовьем считать – человек полтораста всего на весь шарик. И при таком населении нам былое житье никак не наладить. Людей здесь нынче меньше, чем было отраслей промышленности. У нас растениеводством парень занимается, который однажды в жизни прошел через ржаное поле. И что-то по телевизору видал про лесополосы, которые препятствуют ветровой эрозии почвы. Единственный конкретный специалист – парикмахер. Ездит девушка на челночке от поселка к поселку, да стрижет всех покороче. Пока шампунный завод не запустим, будем все ходить под ершика стриженными.

– Надеюсь, с садоводством дела пойдут немного лучше, – впервые открывает рот Семен Аркадьевич. – Оленька в детстве видела, как ее дедушка делал прививку грушевой веточки к айве.

Посмеялись.

– А вот скажите, Всеслав Ильич, акушерка здесь опытная найдется? – Аркадьевич косится на Фимку, но не гнать же парня.

– Вы же знакомы с Доком, – удивляется вопросу Славка. – Двоих уже здесь приняла. И еще троих малышей в этом году ожидаем. А вы не шестого ли новорожденного нам на этот год готовите?

Ольга Николаевна сильно краснеет. Считай, ответила.

– Ну что же, будет у Фиминой мамы первый класс через несколько лет. А цирюльница наша, когда к вам заглянет, поговорите с ней. Она дипломированная медсестра, хотя и почти без опыта работы. Так сказать, блуждающий агент медслужбы.

– А говорили, специалист. – К женщине постепенно возвращается нормальный цвет кожи.

– Вообще-то, я как-то не подумал о том, что в нашем бывшем мире это люди разных специальностей.

Глава 15

Чтобы оттянуть встречу с женами, Славка вместе с Фимой сбегал на лодке за солью, убедился, что больше никто в лиман Солеварни не наведывался, а потом сделал крюк и завез часть добычи островитянам. Забавно там нынче стало. Безлюдно. Груз приняли поварихи. Они же сказали, что все остальные на охоте далеко в степи. Вроде как сайгаков упомянули. Покормили вкусно, щавелевые щи очень порадовали. Никаких особенных новостей здесь не было, великих строек не велось. Работала кузница, дровоносы собирали по берегу плавник.

А потом Фима встретился со своей матушкой в Камышовке, куда они со Славкой и пригнали лодку. Он заметно повзрослел за время скитаний. Не то чтобы вырос, но ухватки изменились. Братишка вообще не мог налюбоваться на его копье с широким новомодным наконечником, какие начали недавно ковать – одна кромка острая как бритва, а вторая – мелкозубая пила, к которой тоже лучше не прикасаться. Как ни крути, копье для каждого обитателя этого мира – вещь даже более необходимая, чем мобильный телефон для горожанина в начале двадцать первого века. В туалет без них и то никто не ходит. И без кистеня. Нож в ножнах тоже имеют все, обычно односторонней заточки. Это ведь не только оружие, но и инструмент. И эта экипировка совершенствуется. Идет постепенная ротация.

Лодку здешние керамики сразу нагрузили кирпичом и погнали в Нимфаторий. Маловато у них, как ни крути, плавсредств приличной грузоподъемности. А Славка отправился в Балку к женам. Причин для того, чтобы не идти туда, решительно не оставалось. Полсотни километров через степь вдоль кромки пойменного леса пешком. Год назад такой переход был для него немыслим. Он бы даже на велосипеде, пожалуй, не отважился бы по асфальтированной дороге. А вот, поди ж ты, идет босиком по диким местам.

Вышел, едва забрезжило, до наступления жары не раз припускался бегом, а потом, в основном, держался в тени. Самые жаркие часы провел в тихой затененной заводи. Правило сиесты начинает входить в привычку. Последние километры топал уже вечером прямо через открытую местность. В полях шел сбор пшеницы. Парни и девчонки с коробочками «вычесывали» созревшие зерна из колосьев, разобравшись по рядкам. Под ногами путались забавные толстолапые кутята, стрекотали кузнечики.

Поздоровался, полюбовался на увесистые мешки с результатами трудов, на трусильную машину, с которой работали четверо парней, удерживая ее от опрокидывания, поскольку хитрые рычажки и лопатки, скрепленные осями и колесиками, приводились в движение от единственного колеса, на которое все это сооружение и опиралось. По манере исполнения было видно, что Маркович в этой затее участия не принимал. Значит, новый Кулибин появился.

* * *

Встреча с женами произошла последовательно. Похоже, они заранее сговорились и не стали бросаться вдвоем на его единственную шею. В общем, все прошло мирно. Зато ночью на каждом плече устроилось по коротко стриженной головке, и информация нескончаемым потоком пошла в оба уха.

Сначала – самая важная. Одноногий Денис сошелся с Тамарой.

Потом – о трех солдатиках-дезертирах. Они у островитян не прижились. Перезимовали в тепле, да и были изгнаны. Похоже, их взгляды на соотношение прав и обязанностей, а также на пропорцию между трудовыми затратами и объемами потребностей не совпали с мнением других жителей. В общем, Мишкина мечта о набитии лиц этим парням была реализована совсем другими людьми. Потом последовала трогательная сцена прощания. Один из недоумков прибился к Нимфаторию и как-то там устроился. Делает, что велят. Двух других видели спускающимися по реке на плоту, где горел костер и стоял шалаш.

В двадцати километрах выше поселка островитян на левом берегу обнаружили выходы на поверхность замечательного пласта известняка. Там сейчас группа опытных строителей возводит хату. И начались обжиговые работы. Дров в этих местах негусто, поэтому придумывают печь. Гашеная известь – единственное известное им связующее для кирпичной кладки, которое не размокает. А то состояние стен мазанок после косых зимних дождей потребовало серьезных ремонтных работ – местами обнажились прутья плетеных стен.

К строительной артели присоединились трое из бывших «подданных» Семена Аркадьевича. Вообще с этими соседями сейчас встречаются часто и многим друг другу помогают. Создалось впечатление, что после ухода старого руководителя вместе с дисциплиной ослабла и отчужденность, стремление к самоизоляции.

Первая партия гашеной извести уже пошла на кирпичную облицовку той самой хаты, что возводится в Известняковке. А еще делаются попытки промазать известью ивовые плетенки, чтобы получить непромокаемые листы для кровли. Там пока успеха не намечается. Зато Маркович перечитал на ноутбуке все, что содержало упоминание цемента.

Пешая разведка углубилась в степь на восток от нового поселения и вышла на берег Днепра. Оказалось, что по прямой здесь всего тридцать километров. Дорогу разметили столбиками на расстоянии прямой видимости. Но селиться в тех местах пока рано, половодье на столь могучей реке может оказаться слишком бурным, так что лучше погодить. А вообще в этих местах обнаружили немало кострищ, оставленных островитянами, они здесь частенько охотятся.

Огромный сюрприз преподнесла веревочная трава. Высаженная семенами на благодатных черноземах балки, она стремительно набрала рост. Сорванная в середине мая, эта культура дала мягкое волокно. Не хлопок, конечно, но аналог льна. Ткань из нее прочна и не так шершава, как ожидали. На штаны вполне годится. А вот действительно мягкую, хотя и менее прочную ткань получили из крапивы, успевшей вымахать почти в человеческий рост в затененных местах.

И еще из Куреневки было радио, что новая садоводиха принесла коконы тутового шелкопряда. А может, какой-то другой бабочки. Но, во всяком случае, размотать их сумели. Нить довольно прочная.

А еще Зоя ждет ребенка.

Не все прокуковали Славке его ночные кукушки. В конце мая темно недолго. Поварихи уже стучат горшками. Народ из летних плетеных домиков сбегается на утреннюю пляску. В этом сезоне модно пройтись вприсядку, размахивая над головой двумя метровыми палками. А девчонки разучивают танец живота.

* * *

До жары Славка бродил по окрестностям Балки. Чего тут только нет. Даже кузница имеется. В Куреневке, конечно, главная, там и печь плавильная, и несколько горнов под разные задачи, но, рано или поздно, без своего кузнеца ни один поселок не останется. Обучается народ и разносит ремесло. Плотничают тоже уже почти все парни, да и многие девушки способны бревнышко обтесать. Разделение труда на мужской и женский у них размывается. Мужчина с веретеном – дело обычное. Или с тяпкой в поле. Навыки селянина или лесовика распространяются всеми возможными способами. Иначе просто не выжить.

Вот бочаг-мочильня со связками стеблей, прачечные мостки с навесами и лавками, где удобно и воды зачерпнуть, и постирушку отшлепать. А вот ткацкий цех. Окна здесь большие, вместе с рамами переставлены с автобуса, саманные стены, печка. Но сейчас все двери нараспашку, по помещению гуляет ветерок, и девушки спокойно давят на педали, да перекидывают из стороны в сторону челнок. Полотнище получается узкое, меньше полуметра, зато ткань мягкая, бельевая. Из крапивы, не иначе.

Кстати, птичий двор тут как-то не задался. Кормушки на месте, угощение в них нарублено, а едоков нет. Утки предпочитают традиционные места кормежки и гнездования. Похоже, чего-то здешний птицевод не учел. И еще неважно прижились высаженные ранней весной орехи. Многие засохли. Зато вишенки смотрятся бодро. И тот парень, что в прошлом году строил тримаран, вытесывает из огромного ствола здоровенный челн. Пара широких длинных досок ждет своей очереди в тени. Пока суд да дело, тут серьезный кораблик готовится. Надо же было такой огромный дуб найти! И ведь приволокли его сюда как-то.

Ходил Славка, смотрел, да диву давался – и когда же они успели столько всего сделать? А сколько еще предстоит! И, похоже, разведка в верховьях Днепра – первоочередная задача. Пока он искал его устье, Мишкина группа обшарила верховья Ингульца, встретила множество лесных массивов, но хвойников в них не обнаружила. Только тую, которая не пойми что. Ни смолы добыть, ни досок нормальных напилить – мелковатые все деревья попадаются, причем редко, строго поодиночке. Похоже, не климат ей в этих местах, мало влаги. А с другой стороны, если высадить да поливать? А как она размножается? А быстро ли растет?

Что же, теперь ясно, что первым делом следует ускорить постройку нашива. Как? А разве есть другой способ? Только взять и самому помочь корабелу. Нет у них свободных людей.

* * *

Дуб – дерево серьезное. Но сталь крепче. Выжигать углубление побоялись, как бы не растрескался ствол лесного великана. В основном работали вдвоем, народ собирали, только когда приходило время перевернуть заготовку. Выдолбили, наставили борта, законопатили стык паклей из веревочной травы, промазали вишневой смолой. Вера с ней немного поколдовала, чего-то добавила туда, когда варила. Сказала, что не размокнет.

Больше всего переживаний было связано со спуском этого кораблика на воду, не валким ли окажется. Да все вышло нормально. На крепление киля использовали специально выкованные гвозди. Зинка при виде этого чуда так растрогалась, что все с полным пониманием отнеслись к факту узурпации ею власти на борту этого судна.

А потом созрели абрикосы в саду у Куреневки. На заготовку кураги съехалось больше двадцати человек. Славка знал не всех. Интересно было наблюдать за этими в недавнем прошлом горожанами. Настороженные и неприхотливые, способные без проблем переночевать под звездным небом, подстелив неразлучную безрукавку. Тарзаны сплошные и, нет, не Джейн, тоже Тарзаны, просто женского рода. Люди изменились.

Семен Аркадьевич и Ольга Николаевна, принимавшие у себя эту ораву, поначалу были сильно озабочены размещением гостей. Но отсутствие места под крышей никого не смутило, а Славка понял, что прошляпил он, не позаботился о возведении здесь хотя бы самой легкой постройки, чтобы было где укрыть собирателей абрикосов в случае дождя. Ничего, к моменту созревания орехов все будет. Конечно, окрестные хищники распуганы людским многоголосьем и дымом печки, но все-таки спокойней, когда ребята спят под прикрытием, на худой конец, плетеных стен.

* * *

Челн уходит к верховьям Днепра. Это надолго. За кормилом Зинка. Рядом с ней Фима в своей гепардовой шкуре. Сегодня свежо, хотя и середина лета. Паренек знает дорогу, так что в начале пути он будет проводником. Еще с ними шесть гребцов. Ветер бывает не всегда, а им предстоит долгий путь вверх по течению. Этот нашив лучше бежит, если поставить пять пар весел, но на такую роскошь просто нет людей. И так в поход уходит почти десятая часть человечества. Славка тоже хочет с ними, но его ждет могучий дуб и стезя кораблестроителя. А куда деваться? Они ведь у реки живут. Челноков у них в достатке, но рядом море, плавать по которому в пластмассовых ящиках или утлых долбленках неуютно. А новый корабль они сделают с палубой. Хорошие клены нашли разведчики на одном из притоков Ингульца. И неплохую продольную пилу смастерячили кузнецы.

* * *

– Слав, из поселка островитян человек пришел в Известняковку, говорит, что хочет видеть нашего главного. – Это Денис. Он, хотя и бодро ковыляет на своей деревянной ноге, но далеко из поселка не отлучается и продолжает находиться поблизости от рации, чтобы не пропустить вызов.

– Ответь, что завтра буду к обеду. Утром выйду на челноке.

* * *

Сегодня Зоя вернулась с охоты, так что не помчится он никуда на ночь глядя. Есть у него обязанности. Рипа, конечно, переночует отдельно, чтобы не слушать восторгов их встречи. Замучился уже Славка от этой комбинации. Ни одного плюса нет в двоеженстве.

– Ты знаешь, Слава, а я ведь попрощаться пришла. – Зоя сегодня даже не ластится. – Понимаешь, мы попали в серьезную переделку. Подстрелили олениху, подошли, чтобы разделывать, а тут самец вернулся с вот такими рогами, и на нас. Да так неожиданно. В общем, мы за его рога схватились вдвоем, и ни удержать не можем, ни отпустить. Зверь сильный, но двоих поднять не способен. Полчаса мы друг друга мучили, пока Костик не извернулся. Достал он ножом до горла этого зверя. А потом я… и он. Так это. Не сердись на меня, ладно? Малыша нашего я выношу, и тебе я ужасно благодарна и Рипе. Я ей уже сказала, она скоро придет.

Удивительное дело. Славке стало реально легче. Похоже, он не бабник.

* * *

Хорошие все-таки у них челноки. Легкие, ходкие, одно удовольствие ранним утром по прохладе плыть на таком вниз по течению. Солнышко только начало припекать, а он уже видит дым над печью, в которой обжигается известь. А вот и человек на берегу, лицо знакомое. Наверное, тот самый, что его дожидается.

– Привет Слава! Меня зовут Стас. – Кажется, это тот парень, что в прошлом году ломал руку. Рипа о нем хорошо отзывалась.

– И тебе привет, говорят, дело ко мне у тебя.

– Ага. Мы загнали в ловушку диких лошадок. Совсем диких, так что съедим мы их, и дело с концом. Но есть среди них несколько жеребят. Лошади бы нам пригодились, да и вам они бы не повредили. Но вот беда, таких людей, чтобы умели с конями обращаться, среди нас нет. Косы, чтобы сена накосить, мы, пожалуй, сделаем, но когда прикинули, скольких трудов все это хозяйство будет стоить, энтузиазму резко убавилось. Не настолько нам эта маета нужна, насколько от нее выгода ожидается. Словом, нужно рассудить, как поступать.

– Понятно. Зря ты это все по рации не сказал. Мне в любом случае большой хурал потребуется, чтобы разобраться. Хотя сразу скажу, жеребят мы у вас обязательно заберем, только что из этого получится, сказать не берусь. А ты, наверное, чего-то для себя попросить хотел. В смысле, для поселка вашего.

– Ничего сейчас не потребую. Мы, конечно, нуждаемся во всем, но, похоже, съезжать нам пора с нашего места. На охоту ходить далеко, дрова приходится за километр таскать. Как это вы умудряетесь такими малыми группами такие постройки возводить? Живете редко, а как нужда возникает – и куча народу съезжается. Вон, глазом моргнуть не успел, а тут тебе и домик стоит, и печка. – Стас кивает в сторону дымящей трубы. – И народу здесь живет всего-то шесть человек.