Текст книги "Постиндустриализм. Опыт критического анализа"

Согласно подходу, обозначенному выше, представители постиндустриализма, фактически начиная с Д. Белла, настаивают на том, что «эта доктрина… становится одним из наиболее эффективных теоретических инструментов исследования тенденций развития обществ, вступающих в XXI век»[64]64
  Иноземцев В.Л. Перспективы постиндустриальной теории в меняющемся мире. Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология. М.: Academia. 1990.


[Закрыть].

Однако находится достаточно много критических оснований, чтобы подобное утверждение оспорить, т. к. за полвека существования «теории постиндустриального общества» многие выводы и прогнозы, сделанные ее приверженцами, не подтвердились практикой.

Против очевидных фактов нет возможности пойти и у апологетов постиндустриализма, которые вынуждены признать, что многие тенденции XXI в. оказались диаметрально противоположными тем, которые они наблюдали (якобы в согласии со своей теорией) в последние десятилетия XX в.[65]65
  Иноземцев В.Л. Перспективы гуманизма. Гуманитарные интервенции: Некоторые поводы для размышления // Человек. 2005. № 2.


[Закрыть]

Как это ни удивительно, последнее совершенно не вынуждает сторонников подвергать сомнению или пересматривать основные принципы постиндустриализма. Вместо этого в научной литературе здесь и там встречаются попытки самооправдания и апологетики теории постиндустриального общества. И это вновь объяснимо в рамках представления об определенной вненаучной и массовой информационной заданности разработки.

В.Л. Иноземцев утверждает, что «нельзя упрекать исследователей за недостаточное внимание к тем фактам и процессам, которые в их время не могли рассматриваться как основополагающие или всеобщие»[66]66
  Иноземцев В.Л. Две концепции исторического развития: Марксизм и постиндустриализм // Философские исследования. 1997. № 3.


[Закрыть]. Ученый даже приводит незамысловатую аналогию, сравнивая с постиндустриалистами первых философов, которые постигали природу и общество в качестве формы проявления божественной души, что позднее было поставлено под сомнение секулярной наукой.

Однако хотелось бы подчеркнуть, что сопоставление философии древних, мистической в своей основе, с футурологическими построениями современных ученых, которые претендуют не на объяснение порядка вещей, а на прогнозирование вполне конкретных тенденций, едва ли правомерно.

Отметим, что критики считают несостоятельной теорию постиндустриального общества не только с точки зрения ее завышенных прогностических претензий, но и как модель, описывающую современное состояние общества. Следует признать, что ряд выводов, которые делают исследователи-постиндустриалисты, действительно основаны не на анализе фактических данных, а на результатах применения методов, которые являются не вполне научными с точки зрения современной социологии.

Так, например, в отсутствие «надежных социометрических данных» выводы обосновываются личными впечатлениями от жизни в Америке и Европе, от общения с западными коллегами, а также «осмыслением публикаций, косвенным образом проливающих свет (хороша методология! – Авт.) на интересующие нас отличия»[67]67
  Иноземцев В.Л. Постиндустриальное хозяйство и «постиндустриальное» общество: К проблеме социальных тенденций XXI века // Общественные науки и современность. 2001. № 3.


[Закрыть]. Возможно, именно в силу применения подобных методов в рамках теории постиндустриального общества появились концепции, утверждающие доминирование творческого труда над другими потребностями – центральный тезис теории «общества знаний». Но принятая современной психологией и социологией «теория потребностей» не противопоставляет творческие потребности материальным, а обоснованно утверждает, что в структуре потребностей человека на любом этапе развития общества присутствуют как те, так и другие[68]68
  Михеев В.В. Перспективы постиндустриальной теории в меняющемся мире // Проблемы Дальнего Востока. 2000. № 1.


[Закрыть]. Потребность в творческом труде, как утверждают критики постиндустриализма и сторонники классической теории потребностей, должна рассматриваться как одна из составляющих в структуре гуманитарных потребностей, которая, однако, вовсе не вытесняет экономические потребности человека.

Нецелостность представлений об обществе ставилась и ставится в укор сторонникам «постиндустриального общества» столь же часто, как и размытость самого понятия. Так, критики постиндустриализма отмечают, что основатель теории постиндустриального общества Д. Белл выделил лишь две характеристики общества, расположив на одной оси общественных отношений рабовладельческий, феодальный и капиталистический строй, а на другой (технологической) оси – доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное общество[69]69
  Левяш И.Я. Постиндустриализм: Проблема адекватности концепта // Общественные науки и современность. 2001. № 3.


[Закрыть]. При этом не получило должного обоснования само употребление приставки «пост-», которая подразумевает отталкивание от индустриализма, но никак не определяет «нового состояния цивилизации» через ее позитивные признаки.

Следует отметить, что апологеты, видя в этом объективную слабость защищаемой концепции, нередко пытались уйти от самого термина «постиндустриальное» общество. Так, в частности, появились концепты «информационного общества» (Ф. Махлуп и Т. Умесао), технотронного общества (З. Бжезинский) и также «общества знаний»[70]70
  Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества. М., 1998.


[Закрыть]. Стоит упомянуть и менее знаменитые конструкции, к которым относятся «организованное (organized)»[71]71
  Crook S., Pakulski J., Waters M. Postmodernization: Change in Advance Society. L. 1992.


[Закрыть], «конвенциональное (convential)»[72]72
  Pakulski J., Waters M. The Death of Class. Thousand Oaks – L., 1996.


[Закрыть], «программируемое (programmée)»[73]73
  Touraine A. La société postindustrielle. P., 1969.


[Закрыть], «активное (active)»[74]74
  Etzioni A. The Active Society. N-Y., 1968.


[Закрыть] и даже «хорошее (good)»[75]75
  Bellah R. Good Society. N-Y., 1985.


[Закрыть] общества.

Однако данные теории страдают тем же недостатком, только в еще более выраженном виде, поскольку в центре их внимания оказываются явления, вообще не определяющие общество как социальное целое[76]76
  Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества. М., 1998.


[Закрыть].

Особенно показательным примером критики в данном случае может служить концепт так называемого «общества профессионалов». В частности, исследователь Г. Ишмаев пишет: «К примеру, в Швейцарии преобладание финансового сектора определяет высокое количество специалистов в этой сфере, но на этом основании едва ли можно говорить о фундаментальном отличии швейцарского общества от, скажем, общества Франции или Испании»[77]77
  Ишмаев Г.Ш. Концепции постиндустриального общества: опыт систематизации // Вестник Челябинского государственного университета. Выпуск 4. 2007. № 17 (95).


[Закрыть].

Сторонники «постиндустриального общества» и в данном случае аргументированному отстаиванию собственных позиций предпочитают самооправдание. В частности, признавая перечисленные слабости концепции, они ссылаются на недостаточные реальные возможности современной социологии, которая не может охватить всех проблем будущего. Но подобные утверждения рождают еще больше вопросов к постиндустриализму как научной концепции. Например, зачем браться за проблему, которая изначально, как заявляет сам исследователь, не может быть решена? Или почему речь идет о будущем, в то время как сами сторонники постиндустриализма утверждают, что постиндустриальное общество существует уже сегодня?

Другой пример апологетики постиндустриализма дает Ф. Фукуяма, который объясняет невозможность сформулировать смысл приставки «пост-» тем, что «мы не сможем найти позитивного обозначения, описывающего эру, в которой мы живем, вплоть до той поры, пока данное общество не будет замещено последующим». Между тем, из виду как будто упускается тот факт, что концепция индустриального общества (отталкиваясь от которой сторонники постиндустриального общества рисуют общество будущего) была в разных вариантах сформулирована задолго до окончания эры индустриализма. И, кроме того, подобные реляции по сути ставят крест на социологии как науке, которая как раз и должна заниматься изучением общества, в котором мы живем. В отличие от истории, которая обращена в прошлое.

Немало критических замечаний, причем по большей части от самих же сторонников постиндустриализма, вызвала парадоксальность логики триады – доиндустриальное, индустриальное, постиндустриальное общество, на которой основана типология исторического процесса, лежащая в основе концепции постиндустриализма.

Так, В.Л. Иноземцев подчеркивает, что из трех так называемых типов общества только индустриальный хозяйственный базис предполагает вполне определенные социальные формы и ему соответствует лишь один тип общества – капиталистический. Напротив – доиндустриальный хозяйственный базис (с его дефиницией от противного) может служить основой для многих разнообразных форм социальной организации, а значит доиндустриальное общество – конструкция, непригодная для какого-либо конкретного анализа[78]78
  Иноземцев В.Л. Постиндустриальное хозяйство и «постиндустриальное» общество: К проблеме социальных тенденций XXI века // Общественные науки и современность. 2001. № 3.


[Закрыть].

Это логически подводит к тому, что сам базисный принцип, связанный с доминированием одного сектора производства (первичного, вторичного или третичного), не формирует адекватного метода типологизации общества. При строгом подходе к определению общества согласно обозначенной триаде «вполне можно прийти к методологически строгому выводу о том, что индустриальная эпоха, скажем, во Франции или, что особенно явно, в Германии, продолжалась… с 80-х годов прошлого <XIX> века до конца Второй мировой войны»[79]79
  Иноземцев В.Л. Две концепции исторического развития: марксизм и постиндустриализм // Философские исследования. 1997. № 3.


[Закрыть], подчеркивает В.Л. Иноземцев. Последнее вообще противоречит концепту о «грядущем постиндустриальном обществе», выдвинутому Д. Беллом.

И, тем не менее, осознание такого рода слабых мест в концепции постиндустриального общества не привело к замещению ряда не оправдавших себя принципов другими, более обоснованными и реалистичными.

Со стороны представителей различных научных школ резкую отрицательную оценку получил технологический детерминизм как убеждение, что технология играет основополагающую роль в эволюции общества, который, по мнению критиков, заключен в самом ядре концепции постиндустриального общества.

Следует отметить, что наиболее яркая полемика по этому вопросу у сторонников постиндустриализма возникла с последователями марксизма и постмодернизма. В данном случае марксисты, главным образом советские, настаивали, что основополагающими для прогресса (экономического, социального, гуманитарного) являются вовсе не те отрасли, в которых максимально используются информационные и иные высокие технологии, а те, в которых в наибольшей степени обеспечивается простор для ростков креатосферы. Это общедоступное образование и воспитание, здравоохранение, подлинная наука и культура.

Сторонники же постмодернизма, принципы которого доминировали в исследованиях будущего общества на Западе в 1980-е гг., стремились обратить внимание не только и не столько на изменения в типе ведения хозяйства, сколько на формирование системы «постматериальных ценностей и переход к максимальному использованию творческого потенциала работников»[80]80
  См., например, Block F. Postindustrial Possibilities. A Critique of Economic Discourse. Berkley-Los Angeles, 1990; Crook, S., Pakulski J., Waters M. Postmodernization Change in Advance Society. L. 1992. и др.


[Закрыть]. Они также были инициаторами исследования сугубо социологических проблем – формирования нового типа семьи и форм социального партнерства, изменения системы образования и повышения роли знания, национальных и иных вопросов.

Однако базисным в данном случае следует признать тезис постмодернистов о неучитывании социальной сферы, а значит мотивов, целей и социальных, экономических, гуманитарных результатов использования технологий. Последнее подтвердил в своих работах В.Л. Иноземцев, который, несмотря на признание в ряде своих публикаций относительно того, что в США сформировано эталонное постиндустриальное общество (о чем авторы писали выше), тем не менее заявляет, что хотя экономика в Штатах «в полной мере является постиндустриальной», но в социальной сфере господствует индустриальная идеология[81]81
  Иноземцев В.Л. Постиндустриальное хозяйство и «постиндустриальное» общество: К проблеме социальных тенденций XXI века // Общественные науки и современность. 2001. № 3.


[Закрыть]. В то же время один из видных последователей постиндустриализма на Западе М. Голдман, наоборот, утверждает, что в экономике доминирует не постиндустриальный сектор, а вполне индустриальная промышленность.

Полемика по данному вопросу, если отвлечься от самой его сути, может служить иллюстрацией того, насколько мало консолидирован «лагерь» сторонников постиндустриализма, внутри которого сосуществуют противоположные по смыслу конструкции. Насколько размыты точные категориальные содержания полемики. Поистине, сами не знают, о чем говорят, но при этом не согласны с теми, кто говорит что-то иное, но тоже не знает, о чем он, собственно, говорит. Если бы давались строгие контекстные дефиниции, приводились бы количественные и логически выверенные аргументы, то истина могла бы быть найдена. В противном случае процесс квазинаучной дискуссии как бесконечен, так и бессмыслен. Зато вполне осмыслена информационная манипуляция сознанием.

И, наконец, критики, выступающие с этих позиций, настаивают не только на том, что, несмотря на появление новых изделий и изменение многих средств производства (внедрение автоматики, микроэлектроники, синтетических и композиционных материалов и т. д.), никаких принципиальных изменений в обществе не произошло[82]82
  Цаплин В.С. Постиндустриализм: оправданы ли претензии? // Социологические исследования. 2006. № 4.


[Закрыть]. Они также указывают на географическую локализацию многих «постиндустриальных» процессов. В частности, А.В. Бузгалин пишет, что бум информационных технологий, резкое возрастание роли профессиональной элиты в жизни общества характерны лишь для стран «золотого миллиарда»; но даже там радикальных качественных изменений в природе рыночной буржуазной экономики не происходит, потому до сих пор актуальны прежние экономические, социальные и политические теории[83]83
  Бузгалин А.В. «Постиндустриальное общество» – тупиковая ветвь социального развития? (Критика практики тотальной гегемонии капитала и теорий постиндустриализма) // Вопросы философии. 2002. № 5.


[Закрыть].

Подводя промежуточный итог анализу полемики вокруг теории постиндустриального общества, следует отметить, что позиция апологетов выглядит не очень устойчивой. Сторонники «постиндустриального общества» фактически ни по одному спорному моменту не опровергли своих оппонентов. Однако важно видеть, что они и не пытались этого делать, т. к. постиндустриализм решительно занял прочные позиции в научно-экспертной и политический среде, несмотря на множество противоречий, которые в нем содержатся, и не нуждался далее в дополнительных аргументах в свою пользу.

Признавая наличие множества «белых пятен» в своей концепции, сторонники стремились оправдать это тем аргументом, что основополагающая работа Д. Белла, несмотря ни на что, послужила отправной точкой для дальнейших исследований. И с этим нельзя было бы спорить, т. к. даже критики теории вынуждены признать, что «контент-анализ отечественных изданий научного и публицистического характера свидетельствует о чрезвычайной экспансии этого понятия <постиндустриального общества>, ставшего визитной карточкой известной концепции»[84]84
  Левяш И.Я. Постиндустриализм: проблема адекватности концепта // Общественные науки и современность. 2001. № 3.


[Закрыть]. Однако развитие исследований об обществе на этом пути заводит современную социологию в тупик, где наука перестает, основываясь на систематизации, анализе, изучении и обобщениях реалий существующего общества, вырабатывать и обосновывать рекомендации необходимых изменений, и ограничивает себя простой классификацией социальных явлений.

Критики идеологии, в отличие от критиков теории, признают объективность основных процессов, которые выделяют исследователи-постиндустриалисты, однако не согласны с той трактовкой, которая дается этим процессам в рамках постиндустриальной теории.

Пожалуй, самую аргументированную критическую позицию среди российских оппонентов постиндустриализма представил в своих работах А.В. Бузгалин. Ученый рассматривает типично «постиндустриальные» процессы – такие как рост информационных технологий, доминирование творческой деятельности, «потребление» знаний – в качестве проявлений не «грядущего» постиндустриального общества, а наоборот – «заката» эпохи доминирования материального производства, сопровождаемого новым этапом в «развитии буржуазной общественной системы» – «глобальной гегемонией корпоративного капитала»[85]85
  Подробнее см. книги данного автора «Россия в постиндустриальном мире» и серию статей в журнале «Философия хозяйства» (2000, № 4, 5, 6).


[Закрыть]. Иными словами, упор делается на то, что в современном мире наблюдается тенденция не к «пост-», а к позднеиндустриальному обществу[86]86
  Левяш И.Я. Постиндустриализм: проблема адекватности концепта // Общественные науки и современность. 2001. № 3.


[Закрыть].

Следует отметить, что появление критики постиндустриализма в качестве идеологии главным образом обязано тому, что все «постиндустриальное» стало неявно применяться как мера развитости общества. Даже апологеты постиндустриализма были вынуждены признать, что отразили в своей теории «все внутреннее самодовольство индустриального строя, считающего себя единственной причиной успехов человеческой цивилизации»[87]87
  Иноземцев В.Л. Две концепции исторического развития: марксизм и постиндустриализм // Философские исследования. 1997. № 3.


[Закрыть].

При этом критики особенно отмечают тот факт, что позиции апологетов постиндустриализма по многим вопросам совершенно совпадают с позицией «истэблишмента западного мира»[88]88
  Бузгалин А.В. «Постиндустриальное общество» – тупиковая ветвь социального развития? (Критика практики тотальной гегемонии капитала и теорий постиндустриализма) // Вопросы философии. 2002. № 5.


[Закрыть]. Но главное, приверженцы теории постиндустриального общества, по словам критиков, игнорируют и замалчивают любую альтернативную действительность, и другую критическую систему взглядов именуют фундаментализмом или радикализмом «с последующим подстраиванием подспудных ассоциаций то ли с мракобесием, то ли с терроризмом»[89]89
  Там же.


[Закрыть].

При этом неточность подхода сторонников постиндустриализма состоит в том, что выставляя элементы постиндустриального общества в качестве меры развитости, они в то же время соглашаются с тем, что экспорт производств, в том числе постиндустриальных, нигде в мире пока не привел «и не приведет в будущем к формированию способной развиваться на собственной основе постиндустриальной экономики»[90]90
  Иноземцев В.Л. Постиндустриальное хозяйство и «постиндустриальное» общество: К проблеме социальных тенденций XXI века // Общественные науки и современность. 2001. № 3.


[Закрыть]. Тем самым фиксируется существующее положение вещей, когда постиндустриализм представлен в планетарном масштабе только в виде островков и, подпитываясь ресурсами из остального мира (импорт природных ресурсов, продуктов первичной обработки и «чужих умов»), самовоспроизводится за счет него.

Сторонник идеологемы В.Л. Иноземцев даже приводит детальный анализ причин, обеспечивающих закрепление передового положения одних стран и отсталости других; в числе таких причин он называет отсутствие свободных рынков и значительную миграцию потенциальных членов «класса интеллектуалов» из третьего мира в первый, а также беспрецедентную финансовую и технологическую зависимость развивающихся стран от постиндустриального мира.

Иными словами, существующие тенденции принимаются за данность и описываются апологетами постиндустриализма в позитивистском ключе. «Природа углубляющейся пропасти между “первым” и “вторым” мирами подробно объясняется[91]91
  По словам В.Л. Иноземцева, проблема обусловлена тем, что развивающиеся страны производят в основном сырьевые товары и стандартизированную промышленную продукцию, для изготовления каждой новой единицы которой они всякий раз должны затрачивать то же количество материалов и труда, что и для производства предшествующей. В такой ситуации экономический рост возможен лишь при высокой норме накопления и ограничениях текущего потребления, что противоречит развитию личности. Напротив, постиндустриальные страны, производящие и экспортирующие информацию и знания, могут реализовывать их в сколь угодно больших масштабах, не затрачивая на это возрастающего количества труда и материалов. Экономический рост в постиндустриальном мире происходит не вопреки, а за счет роста личного потребления.


[Закрыть], но в ней самой сторонники не желают видеть никакой проблемы, раз она в какой-то мере увеличивает “интеллектуальный капитал” постиндустриальных стран, который (по словам В.Л. Иноземцева) является основным достоянием этого мира»[92]92
  Иноземцев В.Л. Постиндустриальное хозяйство и «постиндустриальное» общество: К проблеме социальных тенденций XXI века // Общественные науки и современность. 2001. № 3.


[Закрыть].

Сомнению со стороны критиков постиндустриализма подвергаются сами критерии развитости общества, применяемые его сторонниками. Увеличение доли сервиса в занятости населения, которое, согласно теории постиндустриального общества, становится возможным благодаря технологическому прогрессу, высвобождающему трудовые ресурсы из сферы материального производства, трактуется оппонентами концепции с позиций не технологического, но социального прогресса. Иными словами, критики делают упор на то, что сфера услуг, в которую перемещаются трудовые ресурсы, творческий и новаторский потенциал людей, ничего не дает для социального развития, т. к. в этом секторе экономики происходит перепроизводство фиктивных, т. е. ориентированных на сверхпотребление благ[93]93
  Бузгалин А.В. «Постиндустриальное общество» – тупиковая ветвь социального развития? (Критика практики тотальной гегемонии капитала и теорий постиндустриализма) // Вопросы философии. 2002. № 5.


[Закрыть]. Фиктивный сектор, в котором производятся фиктивный капитал и фиктивные блага, фактически поглощает ресурсы, высвобождаемые материальным прогрессом конца XX в. Тем самым нивелируется позитивное воздействие технологического прогресса на развитие общества.

Кроме того, технологический прогресс оказывается привязан именно к сфере услуг, де-факто связанной в свою очередь с обслуживанием рыночных отношений. Именно она становится областью максимального приложения новейших информационных технологий, и здесь сосредотачивается основной человеческий потенциал[94]94
  Там же.


[Закрыть]. То есть технологический прогресс оказывается малополезным с точки зрения развития материального производства. В результате, прогресс в создании технологий оборачивается не столько социальным или даже материальным прогрессом, сколько разбуханием превратного сектора.

Главный рупор критики направлен в первую очередь на концепцию общества услуг, которая, по мнению критиков, как раз и отражает процесс замещения своего рода «свободного места», образовавшегося вследствие резкого сокращения в развитых странах материального производства, «превратным» сектором, лишь частично обеспечивающим развитие человека, да и то преимущественно в отчужденных формах[95]95
  Там же.


[Закрыть].

Что касается ответной реакции апологетов теории на подобную критику, то ее практически не наблюдается, поскольку сфера применения технологий, как указано выше, не нашла должного отражения в рамках концепции постиндустриального общества, на что нередко указывали постмодернисты.

Немало внимания уделили критики и концепции общества профессионалов. В первую очередь потому, что ускоряющаяся социальная поляризация, наблюдаемая в мире в последние десятилетия, признается апологетами постиндустриализма практически в качестве неизбежного процесса, неподвластного воле народов или политической элиты.

Рост разделения труда и профессионализма (по сути, порождающий кастовую замкнутость слоя так называемых «профессионалов»), сопровождаемый культурно-творческой деградацией большинства, в действительности преподносится сторонниками концепции в качестве объективной тенденции, порождаемой процессами возникновения общества нового типа, а именно – постиндустриального.

Апологеты фактически избегают споров по этому вопросу, соглашаясь с тем, что деградация низших классов станет главной проблемой в XXI в.[96]96
  Иноземцев В.Л. Постиндустриальное хозяйство и «постиндустриальное» общество: К проблеме социальных тенденций XXI века // Общественные науки и современность. 2001. № 3.


[Закрыть], а потенциальный конфликт «класса интеллектуалов» и «отчужденного» низшего класса «может оказаться более опасным, чем столкновения прежних эпох»[97]97
  Там же.


[Закрыть].

Однако опасная тенденция социальной поляризации не ставится ими в качестве проблемы, требующей решения и рекомендаций со стороны представителей науки. Основной вопрос преподносится в ином ключе, а именно – как отразится деградация большинства на благополучии меньшинства – «обществе одной десятой». И здесь делается показательный вывод. Он состоит в том, что поскольку масштабный «конфликт между 1-м и 3-м миром крайне маловероятен», в «наступающем столетии задачей постиндустриальных сегментов национальных экономик и мировой экономики в целом должно стать выживание в деградирующей социальной среде внутри собственных стран и открыто враждебной среде в мировом сообществе»[98]98
  Там же.


[Закрыть].

Не говоря уже о негуманности подобного подхода, исключающего постановку в качестве научной проблемы поиска решений, способных улучшить условия жизни абсолютного большинства населения земного шара, критики обращают внимание на то, что подобная модель постиндустриального развития ведет в тупик хотя бы потому, что «грядущее» общество, отчуждая большинство от участия в сотворчестве, тем самым лишает себя ключевых ресурсов прогресса постиндустриального мира и создает в лице материально и культурно деградирующего большинства предел собственному развитию.