Текст книги "ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙ"
Автор книги: Сергей Карамов
Жанр: Контркультура, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Роман «ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙ».
(Историческая фантазия).
Карамов С.К.
Историю порой не отличишь от лжи, которую все знают и с которой все
согласны.
Сергей Карамов.
От автора.
Господа! Все имена и фамилии, факты, изложенные ниже, вымышлены. Не следует сравнивать имена и фамилии героев, факты, изложенные ниже, с нашей историей, считать их достоверными. Это просто вымысел автора, его фантазия. Да, это не явь, однако и не сказка. Фантазия, которая могла бы произойти в прошлом. Возможно, что-то подобное происходило, возможно, вы узнаете в описанных героях кого-то, тем не менее автор настаивает на своем праве на вымысел. По аналогии со сказкой, как говорили раньше, сказка – ложь, но в ней намек, добрым молодцам урок! Приятного чтения, господа!
Глава 1
Друзья детства.
По странной иронии судьбы давние друзья могут стать заклятыми врагами, и объяснений этой метаморфозе может быть великое множество: неожиданно проснувшаяся зависть к успеху друга, ревность, внезапная ссора или иная размолвка, непонимание, впоследствии перешедшее во вражду. Как вы поняли, господа и совки – сотоварищи, речь пойдет о друзьях детства. Итак, представим их нашему читателю.
Иван Дубин, высокий белобрысый мальчуган лет десяти, с прелестно – голубыми глазами,
весьма шустрый и очень любознательный, рос в богатой дворянской семье. Он жил в Воронеже в огромном особняке. Отец Ивана Дубина, помещик Алексей Николаевич Дубин, участвовал в Крымской военной кампании, в составе отдельной пехотной дружины. Алексей Николаевич отличался буйным нравом и большой склонностью к выпивке. После окончания Крымской кампании он женился на своей двоюродной племяннице Людмиле Александровне. В отличие от мужа Людмила Александровна была женщиной кроткой, мягкой и набожной. Ее очень тяготило поведение мужа, его постоянные запои и буйный нрав, однако ничего с этим поделать она не могла.
Алексей Николаевич уделял много времени воспитанию своего единственного сына Ивана, приставив к нему гувернером одного студента Николая. Николай, худой, бледный юноша, пристрастил Ивана к чтению, учил его иностранным языкам и рисованию. Уже в возрасте десяти лет Иван по рекомендации гувернера прочитал «Одиссею» Гомера и сборник английской поэзии.
А друг Ивана, Михаил Молохов, низенький мальчик, сероглазый шатен, жил со своими родителями в доме Дубиных. Отец Михаила, Александр Молохов, рослый мужчина с длинными усами, работал слугой у Дубиных, а мать Михаила, Марфа Молохова, тихая и низенькая женщина с постоянно заплаканным лицом, была поварихой. Михаил часто бегал во дворе, играл с маленьким Иваном, но родители Ивана не одобряли подобных игр. Дубин – старший строго-настрого говорил своему шустрому и единственному сыну не раз:
–Послушай, Ваня! Mon cher! Лучше ты сторонись этого мальчишки. Михаил – сын моего слуги, поэтому негоже с ним водиться! Холопы не должны водиться с господами.
–Но почему, papa?– удивленно спросил Иван.– Миша мой друг, я…
–3-
–Он не может быть тебе другом! Холоп нам не ровня!
–C’ bien, papa,– согласился Иван со строгим отцом, однако продолжал игры с Мишей, стараясь не попадаться на глаза отцу.
А Михаил, хотя и постоянно говорил Ивану, что он его друг и останется таковым до конца
своей жизни, завидовал Ивану, его дворянскому происхождению, богатству Дубина, укладу жизни. Михаил с трудом освоил грамоту, проучившись всего полгода. Ему был противен собственный отец, пьяница и сквернослов, постоянно ругавший и избивавший жену Марфу. Неграмотный Александр Молохов считал, что его сыну совсем не нужна грамота, не нужно получать образование, а нужно лишь угождать своим господам для ничтожных подачек, для получения большего жалования. Михаил мечтал стать похожим на своего друга Ивана, жить вольготно, как помещик, на широкую ногу в отдельном особняке и не тужить, однако не всегда мечты становятся реальностью. Михаил уже в раннем возрасте понял всю пагубность социального неравенства, унижающее человеческое достоинство.
Как-то Михаил, играя с Иваном во дворе, спросил его с интересом:
–Слушай, ты будешь моим другом всю жизнь?
Иван задумался на минуту, потом коротко ответил:
–Буду.
–А чего думал?
–Я ж ответил тебе.
Михаил засомневался:
–А не врешь?
–Чего ж мне врать, Миш? Не вру.
–Точно не врешь?
–Уф! Не вру.
Михаил благосклонно улыбнулся:
–Значит, до конца жизни будем друзьями?
–Будем! Я буду писателем.
Михаил тотчас горячо заявил:
–Я тоже стану писателем!
–Да ну?– удивился Иван.– Ты?
Михаил гордо поднял голову, повышая голос:
–Я! Я тоже буду писать!
Иван засмеялся:
–Ты же неграмотный! Ха-ха, холоп!
–Неграмотный? Я могу писать.
Иван вновь засмеялся, показывая указательным пальцем на Михаила:
–Ты писатель? Ха-ха! Да ты не прочитал ни одной книги!
Михаил не выдержал и толкнул Ивана. Иван не устоял на ногах и упал.
–Чего дерешься? Придурок! Холоп!– разозлился Иван, вставая.
–А ты не смейся,– сказал виновато Михаил.– И не зови меня холопом.
–Как же не звать, когда ты холоп?
Михаил насупился:
–Я не буду холопом! Я не буду слугой, как мой папа!
Иван удивился:
–Да ну? И кем же ты будешь?
Михаил твердо заявил:
–Я буду писателем!
Иван захохотал, показывая на друга указательным пальцем:
–Ой, насмешил меня! Ха-ха! А сколько книг ты прочитал?
Михаил потупился, смотря в сторону и ничего не говоря.
–Ой, Мишенька, молчишь, наш новый писатель? Ты даже одной книги не прочитал.
–4-
–Потом прочитаю!– пообещал Михаил, смотря в сторону.
–Когда потом?
–Когда стану большим! Когда буду грамотным.
–Неужто?– не поверил Иван, усмехаясь.– Холоп станет писателем?
Михаил насупился:
–Буду! Буду грамотным!
–Ты?
Михаил прочувственно воскликнул, сверкая глазами:
–Я такой же человек, как и ты! Я тоже хочу быть счастливым! Я тоже хочу быть грамотным!
Иван хихикнул:
–Я да я, поповая свинья. Papa не советует мне дружить с холопами.
–Опять? Опять ты говоришь, что я холоп?– вскричал Михаил.
–Ну, холоп, да… Сын лакея. Не всем же быть баринами,– ответил равнодушно Иван.
Михаил отошел от Ивана, затаив обиду. Он был злопамятным, очень завистливым и жадным. Впоследствии Михаил часто вспоминал детские годы, насмешки Ивана, ругань пьяного отца Александра и плачущую мать Марфу.
На следующий день Михаил попросил гувернера Николая немного поучить его грамоте, однако Николай отказался, объясняя свое нежелание учить Михаила тем, что он сын слуги и
таковым не нужно учиться.
–Вот как? – изумился Михаил, багровея от злости.– Я что, не человек?
Николай презрительно усмехнулся:
–Нет, ты, конечно, человек, но…
–И что же но? Низшего сорта?
Николай промолчал.
–Поучите меня французскому языку!– попросил Михаил.
–Что я слышу? Au serieux?
Михаил повысил голос:
–Николай, вы специально говорите по– французски, чтобы посмеяться надо мной?
–Что ты, Мишенька! – снова усмехнулся Николай.– Charmant! Сын лакея хочет учить французский язык!
–Ах, сын лакея? А я не буду лакеем!
Их беседу услышал Иван, выйдя во двор.
–Как трогательно, Николай! Ca a ete charmant!– подивился Иван, покачивая головой.– Лакеи хотят быть грамотными?
Николай отличался непомерным высокомерием и ехидством, поэтому он не преминул ответить в тон Ивану:
–Soyez tranquille, Иван! Холопа учить не буду. Des imbeciles не заменят господ!
Иван хихикнул:
–Дурни! Хорошо сказал.
Михаил вспыхнул, поняв, что над ним насмехаются:
–Ах, значит, я дурень?
–Мищенька, знай свое место,– строго произнес Николай, уводя Ивана в дом.
А Михаил повторил:
–Значит, я дурень?
Николай лишь погрозил Михаилу указательным пальцем, ничего не говоря.
А на следующий день Алексей Николаевич, узнав о просьбе Михаила от гувернера, вызвал в свой кабинет Александра Молохова и стал его ругать, говоря, чтобы тот занялся воспитанием своего сына.
–Негоже детям лакея дружить с господскими детьми!– недовольно воскликнул Алексей Николаевич.– Ты заруби это на носу, милейший, а то уволю к чертям собачьим!
Александр Молохов вытянулся, как солдат на плацу, пробормотав:
–5-
–Понял… Будьте спокойны, я…
–Чего спокойны? Я-то спокоен, а ты бы занялся воспитанием своего сынка! Выпори его, как следует!
–Не извольте беспокоиться. Обязательно выпорю!– пообещал Александр.
–И сильно выпори, чтобы вся его задница красной была!
–Слушаюсь!
–А то я могу приказать своему конюху, чтобы он твоего сынка выпорол на конюшне. И тебя тоже выпорю!
Александр негромко сказал, как бы про себя:
–Я сам… Сам выпорю…
–Сам? А сможешь сам?– усомнился Алексей Николаевич.
–Смогу, барин. Точно смогу.
–И накажи своему Мишке, чтобы он не водился с моим сыном. Он не ровня нам!
Александр тотчас кивнул:
–Уж обязательно, барин. Не извольте бес…
Алексей Николаевич перебил слугу:
–А теперь пошел вон! А то тебя прикажу выпороть!
–Меня – то за что, барин?
–Пшел вон, собака!
Через полчаса из комнатки, где жил Александр Молохов, раздались вопли Марфы, которая уговаривала мужа не пороть Михаила, и Михаила, который кричал от боли и унижения, когда
его порол отец. Порка продолжалась целый час. Александр бил сына нещадно ремнем, потом взял кнут и порол еще кнутом, приговаривая:
–Негоже дружить с господами, Мишка! Знай свое место!
Михаил простонал:
–Я тоже человек!
–Человек!.. Тьфу, ты сын лакея! Ты должен знать свое место!– закричал Александр.
Выпоров сына, Александр занялся свой женой, сначала ударив ее кулаком по лицу, а потом приказав раздеться.
Марфа покраснела и взмолилась:
–Успокойся, Сашенька! Я тебе не враг, я мать и жена, я…
–Заткнись, дура! – С этими словами Александр вытолкал плачущего Михаила во двор, запер дверь и раздел догола Марфу.
–Пощади, Сашенька!– рыдала Марфа, но Александр будто не слышал ее и порол ремнем, нецензурно ругаясь.
А после порки Александр изнасиловал жену, дергая ее за волосы и продолжая ругаться.
На следующий день Михаил бегал по двору один, не замечая Ивана, хотя тот несколько раз пытался заговорить с Михаилом. Через несколько дней Михаил подошел к Ивану, виновато говоря:
–Ну, что же со мной не говоришь? Чем я тебя обидел?
Иван нехотя ответил:
–Ничем.
–Тогда почему…
Иван перебил:
–Хватит тебе, Мишенька! Мне papa запретил с тобой водиться.
–Ах, запретил?– вспылил Михаил.– Не твоего поля ягода?
Иван отошел от Михаила, ничего не говоря.
–Значит, мы теперь не друзья, Иван?
Иван поморщился:
–Миш, не усложняй. Меня будет ругать papa!
–Ах, значит, ругать будет? Ты мне не друг?
–6-
Иван помолчал минуту, потом откровенно сказал:
–Друг тебе, друг. Но papa против нашей дружбы, неужели не понимаешь?
–Понимаю. Значит, ты врал мне?
–Ну, почему…
–Ты обещал, что будем друзьями на всю жизнь!
–Будем,– быстро ответил Иван.
–А не врешь?
–Не вру.
Через месяц Алексей Николаевич, будучи навеселе, обрадовал своих домашних неожиданной новостью:
–Мы переезжаем в Петербург!
Людмила Александровна вздрогнула:
–Mon cher…Как… как в Петербург?
–Ты ж хотела жить в столице, Людочка?
–Хотела, но где…
Алексей Николаевич перебил жену, гладя ее по щеке:
–В собственном доме будем жить, Людочка. Я покупаю в Петербурге доходный дом.
–Неужели?
Алексей Николаевич ответил с благостной улыбкой:
–Слушай внимательно, женушка! Четырехэтажный дом, на последнем этаже будем жить только мы, а остальные квартиры ниже буду сдавать.
–Вот как? C’est bien beau ce que vous venez de dire… но… но…
–C’ est arrete, ma chere!
–Решено? А как же Иван? Где он будет учиться?
Алексей Николаевич снисходительно усмехнулся:
–Мы отдадим его учиться в петербургскую гимназию.
–И потом ты хочешь, чтобы он стал офицером?
–А как же, ma cher! Soyez tranquille! Он продолжит нашу офицерскую династию. Дворянин обязан пройти воинскую подготовку.
После Алексей Николаевич уединился с сыном и повторил ему, что скоро вся семья Дубиных переезжает в Петербург.
Однако эта новость вовсе не обрадовала Ивана. Он стоял несколько удивленный и смущенный.
–Что такое, сын? Ты не рад?– удивился Алексей Николаевич.
–Уж не знаю… Я привык жить здесь…– откровенно сказал Иван.
–Ничего. Будем жить в столице! Станешь офицером.
Иван поморщился:
–Фу! Офицером?.. Я хочу быть писателем.
–Ни в коем случае, Иван!
–Нет, я хочу быть писателем!
–Ne me tourmentez pas!– повысил голос Алексей Николаевич.– Ты хочешь быть жалким писакой? Щелкопером?
Иван протяжно вздохнул, но ничего не ответил.
–Ну, что молчишь, Иван?
–Что там говорить… Сначала надо закончить гимназию.
Алексей Николаевич обрадовался:
–Правильно, Ванечка! Вот тут ты правильно говоришь.
Иван хотел выйти, но потом остановился у двери, будто что-то еще желая сказать.
–Ванечка, хочешь еще что-то спросить?
–Да, я… – замялся Иван.– А как же наша прислуга?
–Понятно… Думаешь опять о Мишке своем,– догадался Алексей Николаевич.– Нет,
–7-
Молоховых я не возьму с собой.
–Почему, papa?
–Нерасторопный он слуга, этот Сашка Молохов. Да и сынок его Мишка постоянно с тобой водится, что меня очень раздражает.
–Сашка Молохов мой друг!– признался Иван.
Алексей Николаевич брезгливо поморщился:
–Mon dieu! Что я слышу, Ванечка? Дворянин не может и не должен дружить с просто-людинами.
–Но, papa…
–Прекрати, Иван! Все, можешь идти. Тебя ждет Николай. Кажется, ты вчера не учил французский с ним, да?
–Сейчас наверстаю,– пообещал Иван.
Но выйдя из кабинета Алексея Николаевича, Иван не пошел к гувернеру, а выбежал во двор, где его ждал Михаил.
–Я тебя уже долго жду,– произнес со скрытой досадой Михаил.
–Papa задержал,– объяснил Иван.
–Papa, papa… А по-русски не можешь говорить?
Иван пожал плечами:
–Что мне делать, если дворяне должны говорить по– французски. – Он помолчал минуту, потом сообщил другу:– Скоро мы уезжаем.
–Уезжаете? Куда?
–А в Петербург!
–А я как же?
Иван снова пожал плечами, но ничего не ответил.
–Понятно… – пробормотал Михаил.– Значит, нас не берут. Молоховых не берут с собой.
–Я не решаю за отца.
–А как же наша дружба? Ты же обещал…
–Обещал, да… Мы друзья!
Михаил вновь повторил, как и раньше:
–А не врешь?
–Я уже устал говорить тебе, что…
Михаил перебил:
–Говоришь одно, а на деле получается совсем другое. Вроде друг, но сторонишься меня. Вроде друг, а теперь уезжаешь!
–Да я же не решаю… Papa сказал, что мы уезжаем.
Михаил махнул рукой и побежал в дом. Забежав в дом, он вытер рукавом слезу, постоял немного, снова всплакнул, сжимая пальцы рук в кулаки. Марфа заметила, что сын чем-то расстроен и поинтересовалась:
–Что случилось, сынок?
Михаил ничего не ответил, смотря в окно на бегающего во дворе Ивана.
–Понятно,– догадалась Марфа.– Детишки поругались.
–Поругались? Иван уезжает в Петербург, а меня не берут туда.
Марфа протяжно вздохнула:
–Что поделать… Такова наша участь – барин все решает…
–Но почему? Это несправедливо!– возмутился Михаил.
–Нас не спрашивают…
Через два дня семейство Дубиных уехало в Петербург. Михаил не вышел провожать их, покрасневший и злой. А вечером вышел во двор, став гонять голубей. Потом Михаил остановился, говоря сам себе:
–Ничего, Мишенька! Я найду Ивана! Обязательно найду.– Он помолчал минуту, потом продолжил:– И я стану писателем! И не буду лакеем!
–8-
Он не заметил подошедшего отца. Александр Молохов погрозил сыну указательным пальцем, говоря с обидой:
–Не будешь лакеем, да? Барином станешь?
–Пап, извини…– пробормотал Михаил.– Я не хотел тебя обидеть.
–Ладно… Значит, ты не хочешь служить лакеем?
–Не хочу.
–А как станешь писателем, если толком не учился? Надо учиться грамоте!
Михаил убежденно ответил:
–Буду. Буду учиться.
Александр обрадовался:
–Вот и хорошо, сынок! Сначала учись грамоте, а потом уж решай, кем будешь…
–Хорошо! Буду учиться.
Оставшись один, Михаил побегал немного по двору, потом поклялся себе, что обязательно найдет Ивана.
–Ничего, Иванушка, я тебя найду! Я буду богатым, как ты! Я тоже хочу быть барином, как ты! Я тоже…– Михаил замолк на минуту, потом продолжил немного потише, боясь, что отец его услышит:
–Я не буду слугой, как мой папочка… Не буду… Я буду учиться. И стану писателем.
Почему-то эта навязчивая идея стать писателем глубоко засела в голове упрямого мальчика, который страстно желал быть похожим на своего друга барина. Возможно, это произошло из– за того, что Михаил завидовал всему Ивану, желая быть похожим во всем на него. Михаил заплакал от обиды, что семейство Дубиных не взяло его с отцом и матерью.
А Иван, приехав в Петербург, ходил несколько дней грустный, не желая заниматься с Николаем.
–Mon cher Иванушка! Ну, давай почитаем английскую поэзию,– просил уж многажды Николай, ходя по пятам за Иваном.
Иван отрицательно качнул головой, даже не смотря на своего гувернера.
–Почему ты такой грустный, Иванушка?
Иван минуту помолчал, расплакался:
–Я остался один… один… Без моего друга!
Николай насмешливо фыркнул:
–Фу, mon cher! Ты тоскуешь об этом простолюдине Мишке?
–Он мой друг!
–Лакей не может быть тебе другом,– наставительно произнес Николай.
Иван насупился и потом целый день не говорил со своим гувернером.
Летом 1881 года Иван Дубин поступил в мужскую гимназию, которую закончил с отличием, чем несказанно порадовал своих родителей.
Глава 2
Кошмарные и кровавые дни.
Время быстротечно, казалось, совсем недавно Иван Дубин ходил в гимназию, учился еще вместе со своим гувернером, мечтал о будущей жизни, строя гигантские планы, однако суровая действительность всегда действует отрезвляюще: после смут, демонстраций, отречения царя Николая II наступил кошмарный и кровавый 1917 год. Алексей Николаевич,
узнав об октябрьском перевороте, сказал печально сыну наедине:
–Mon dieu, finisse…
–Почему, papa?– спросил удивленно Иван.
–Потому… Прежней России не будет! Сейчас голоштанники, батраки и воры пришли к
власти! Они в Петербурге и Москве.
–9-
Иван вспыхнул:
–Надо бороться с этими ворами!
Услышав ответ сына, Алексей Николаевич вздохнул, по-отечески погладил сына
по голове, грустно говоря:
–Сила быдла в его большинстве.
–Я понимаю, но у нас есть армия, есть достаточно денег…
Алексей Николаевич перебил сына:
–Тем не менее, entre nous soit dit, это конец… Конец той былой великой России!
–Надо бороться!– упорствовал Иван.
–Вот ты молод, ты и борись, ежели сможешь! А я уж стар.
–Смогу! Буду бороться!– порывисто ответил Николя, сверкнув глазами.
–Борись… Эти босяки могут отнять мой дом.
–Не посмеют!
Алексей Николаевич снова грустно сказал:
–Все они посмеют… Еще многое натворят… Но у меня нет сил с ними воевать…Я уже стар, mon cher… Будь осторожен…
Иван кивнул:
–Хорошо, papa.
–Может, переедешь с maman в Москву?
Иван задумался:
–В Москву?.. Можно и в Москву, но… Но там же есть эти проклятые большевики.
–Да, ты прав, сынок… Сейчас они везде…
Алексей Николаевич через неделю после этого тяжелого разговора заболел. Он пролежал в постели дня два, а на третий день в дом Дубиных ворвались вооруженные матросы с дикими выкриками:
–А ну, буржуи, выходи!
–Бей буржуев и помещиков!
–Отдавай народу награбленное!
Услышав дикие выкрики, Алексей Николаевич вздрогнул, затряс руками, но ничего более не смог произнести: он сильно покраснел, икнул, а потом затих, закрыв глаза.
–Ой, Алешенька! Он умер… Мой муж умер!– запричитала Людмила Александровна, сидя у постели мужа.
Иван, будучи в соседней комнате, услышал стоны матери, подбежал к постели отца, но потом застыл, поняв, что произошло.
–Papa… Папа умер…– сказал трагическим шепотом Иван.
–Бей буржуев!– пронзительно закричал высокий матрос в грязной тельняшке, вбегая в комнату.
За ним неслись другие матросы, покрасневшие, со злыми лицами, махая маузерами. Высокий матрос в грязной тельняшке, видимо, их главарь, знаком руки остановил их, быстро подходя к постели Алексея Николаевича. Минуту он постоял неподвижно, поняв, что хозяин дома только что умер, а потом поинтересовался:
–Ладно, значит, вы тут жили?
Ивану показалось поведение высокого матроса вызывающим, поэтому он не преминул резко ответить матросу в грязной тельняшке:
–Сударь, мы не жили тут, а живем! И на каком основании вы врываетесь в чужой дом? Кто дал вам право….
Высокий матрос перебил Ивана:
–А такое право нам дала великая октябрьская революция! Теперь мы хозяева новой жизни!
–И кто же это мы?
–Пролетариат! Простой народ, который взял власть в свои руки!– победно провозгласил высокий матрос.
–10-
–Vraiment? Au serieux?
Высокий матрос брезгливо поморщился:
–Ой, наши баре на французском изъясняются, ха-ха!
Матросы, стоящие рядом с ним, загоготали, стреляя в воздух из маузеров.
Людмила Александровна смотрела на матросов растерянно – умоляющим взглядом,
по которому все было ясно без всяких слов.
Иван бешеным усилием воли заставил себя сдержаться и не избить наглого матроса. Он сжал пальцы рук в кулаки и воскликнул с нескрываемым отвращением:
–Послушайте, вы, пролетариат! Вы нагло, нагло ворвались в мой дом! Вы напугали моего отца! Он только что умер!! Мой отец умер, а вы…
–Ты не ори тут,– равнодушно ответил высокий матрос, нагло сплевывая на ноги Ивана.– Нам наплевать на тебя и твоего отца буржуя. Ты и твои домочадцы должны в течение часа освободить помещение.
Людмила Александровна моляще воскликнула:
–Помилуйте, люди добрые! Куда ж мы пойдем?
–Люди добрые? – спросил высокий матрос с полупрезрительной снисходительностью.– Это мы добрые? То есть для вас добрые? Вот в этом я очень сомневаюсь, мадам буржуйка!
Иван обомлел:
–Как это… как… Мы тут живем…
–Вы, буржуи поганые, тут жили! Жили!– повысил голос высокий матрос, тряся маузером.
–Но…
–Еще раз повторяю: если в течение часа вы не покинете дом, вы будете насильно выкинуты на улицу!– пригрозил высокий матрос.
–Но куда мы пойдем? Нас на улицу?
–Именно, мадам!– С этими словами высокий матрос выстрел в воздух, объявив, что следующий раз он будет стрелять в мадам.
Дубиным ничего не оставалось делать, как быстро собрать все свое самое необходимое и выбежать на улицу. Пасмурный и противный день, постоянный моросящий дождь совсем не порадовали их. Пройдя несколько шагов, Людмила Александровна остановилась, приседая.
–Что с тобой, maman?-беспокойно спросил Иван, осторожно хватая мать за руку.
–Плохо что-то мне…– еле дыша, ответила Людмила Александровна.
–Надо идти…
Людмила Александровна прослезилась:
–Куда идти? Нас выгнали на улицу!
Иван помолчал минуту, потом решительно произнес:
–Поедем в Москву!
–К кому?
–К графу Ильинскому.
Людмила Александровна привстала, протяжно вздохнула:
–Помню его, милого графа… Поедем, да… Хотя…
–Что такое?
–Хотя там в Москве тоже небезопасно.
–Согласен,– кивнул Иван.– Сейчас везде эти голоштанники и батраки с пистолетами.
Людмила Александровна прибавила, начиная идти:
–Мы стали нищими… Кошмарные дни!
–Но мы пока живы…
Дубины на следующий день приехали в Москву.
Двухэтажный дом графа Ильинского отличался богато обставленными большими комнатами, множеством зеркал, икон, хрустальных люстр; гостиная была украшена коврами, огромной хрустальной люстрой, креслами и плетеными стульями. Услужливый лакей проводил Дубиных в гостиную, предлагая им присесть в кресла.
–11-
Граф Ильинский, рослый, усатый и добродушный господин, одетый в золоченый длинный до полу халат, с распростертыми объятиями принял Дубиных, войдя в гостиную.
–Проходите, господа! Всегда рад видеть вас!– улыбался он, засуетившись.– Но у нас в Москве тоже неспокойно.
–Что поделать… Кошмар…– вполголоса сказала Людмила Александровна.– Мой муж умер…
Ильинский застыл от неожиданности:
–Как?.. Когда?
–Когда эти красные бандиты ворвались в наш дом! Когда они начали палить из маузеров! Когда я сидела возле моего больного мужа! Когда…
Иван знаком руки остановил мать, чтобы она говорила поспокойнее.
–Maman, успокойся,– мягко произнес он.– Мы сейчас в безопасности.
Людмила Александровна усомнилась:
–Надолго ли?
Ильинский безнадежно развел руками:
–Ah, ma deliciense! Все в руках Божьих!– И тут же он дважды перекрестился.
Дубины тоже последовали его примеру, крестясь.
Иван предложил:
–Может, поедем в Париж?
–Ой, кто там нас ждет?– ответил раздраженно Ильинский.
–Там безопаснее.
–Согласен.
Людмила Александровна поинтересовалась:
–А как же ваша дочка Верочка?
Ильинский заулыбался:
–Все хорошо! Она дома, сейчас музицирует. – Он привстал, приказывая слуге позвать Верочку.
Иван немного покраснел, когда вспомнили о Верочке – ему она очень нравилась, и каждый раз, когда, будучи в гостях у Ильинского, говорил с ней, упражняясь в знании французского языка, он любовался ею, восторгался ее умом и красотой.
Верочка через минут пять вбежала в комнату, радостно восклицая:
–Как я рада вас видеть! Иоанн, Людмила Александровна!
Верочка, молодая, высокая, гладко причесанная блондинка с длинными волосами, с огромными светло – прозрачными, как бы хрустальными глазами, присела рядом с отцом. Она почему-то называла Ивана Иоанном, произнося это имя как-то нараспев, будто поет, а не говорит, и при этом с каким-то влюбленным трепетом, что заметила Людмила Александровна. Людмила Александровна благосклонно улыбнулась, поняв, как всякая наблюдательная женщина и любящая мать, что девушке очень нравится ее Иван. Узнав, что Алексей Николаевич умер во время наглого и бесцеремонного вторжения красных, Верочка нервно стала сжимать и разжимать пальцы рук в отчаянии.
–Какой ужас…– Верочка прослезилась.– Какая трагедия… И вы остались без дома.
–Ничего, Верочка, я помогу своим давним друзьям,– успокоил ее Ильинский.– Они пока поживут у нас.
–А потом?
Вопрос Верочки повис в воздухе по той простой причине, что никто из присутствующих не мог знать, что ждет их в ближайшем будущем. Все просидели в гробовой тишине примерно минут пять, вздыхая и крестясь.
После обеда Иван пошел с Верочкой в ее комнату, став у рояля и приготовившись слушать, как она играет. Верочка села за рояль и спросила с интересом:
–И что мне сыграть для вас, Иоанн?
Иван слегка погладил ее по руке, говоря очень нежно:
–Что хочешь, Верочка… Мне приятно твое общество. Мне приятно твое внимание. И я
–12-
очень люблю слушать, как ты музицируешь.
–То есть вам все приятно, mon ami?
–Верочка, давай-ка перейдем на ты! Мне приятно твое общество. Мне очень нравится, как ты говоришь, как ты играешь!
Верочка засмущалась:
–Ой, как вы… как ты любезен! Тогда я буду играть моего любимого Шопена.
–Играй, что хочешь.
Верочка минуты три поиграла на рояле, потом остановилась, внимательно глядя на Ивана, будто видит его в первый раз.
–Что такое, Верочка? Ты хочешь что-то спросить?
Верочка медлила с ответом, но продолжала внимательно смотреть на Ивана.
–Иоанн, я чувствую, что вы… что ты влюблен в меня,– то ли вопросительно, то ли утвер-
дительно произнесла она.
–И сие правда,– подтвердил Иван, подходя к Верочке и целуя ее в щеку.
Верочка вскочила, сильно покраснела от волнения, отошла от Ивана, но потом подошла вплотную к нему и обняла его, радостно восклицая:
–Я люблю тебя, Иоанн! Я очень люблю тебя!
Сердце ее сильно забилось, руки слегка задрожали. Минуты две они стояли, обнявшись, а потом Иван решился:
–Верочка, выходи за меня замуж!
–Правда? Ты в самом деле хочешь жениться на мне?– удивилась Верочка.
–В самом деле, просто я раньше…– Иван смутился и остановился, целуя Верочку в губы.
Верочка расплылась в улыбке:
–Хорошо, я согласна стать твоей женой, Иоанн… А как твой университет?
–Проучился три года, но теперь…– Иван остановился, разводя руками.– Сейчас эти красные везде… Даже не знаю…
–Не знаешь, что делать?
Иван задумался:
–Я хочу писать… Я уже написал много стихов, кое-что издали, но… Но где жить… Даже не знаю…
Верочка решительно произнесла:
–Я знаю! Мы поедем в Одессу!
–Думаешь, там красных не будет?
–Пока нет…
Иван засомневался:
–Даже не знаю… Да, я был в Одессе, она мне нравится.
Верочка расплылась в улыбке:
–И мне она нравится! Поедем в Одессу!
Сияющие Иван и Верочка зашли в большую залу, где сидела Людмила Александровна и Ильинский. Людмила Александровна сразу поняла без всяких слов, что молодые объяснились, и заулыбалась.
После того, как Иван обратился к Ильинскому, прося руки его дочери, Ильинский насупился:
–Вот как… Конечно, я рад, я очень рад, mon cher, что ты, Иван Дубин, сделал предложение моей любимой дочери, но…
–Что но?– спросила удивленно Людмила Александровна.– Граф, вы не рады?
–Время неважное для…
Людмила Александровна перебила графа:
–Для любви и счастья время всегда найдется!
–Но…
–Что опять но, граф Ильинский? Или считаете, что дворяне Дубины не ровня вам?– тревожно
–13-
спросила Людмила Александровна.
–Что вы! Да у меня и в мыслях такого не было! Я рад, что Верочка нашла себе мужа, достойнейшего мужа, но время беспокойное…
–Граф, может, вы все-таки благословите молодых?
Ильинский кивнул и перекрестил Ивана и Верочка, целуя каждого и повторяя слова молитвы.
–А где вы будете жить?– поинтересовался Ильинский.
–Где?..– Иван замялся на минуту, потом уверенно ответил:
–В Одессе!
–Почему это в Одессе?
–Там поспокойнее. Там нет красных,– пояснил Иван.
–Ой, боюсь, они везде появятся…– вздрогнул Ильинский.– А чем будете заниматься, Иван?
–Буду писать.
–Писать? Вы писатель?– удивился Ильинский.
Иван смущенно улыбнулся:
–Ну, не такой известный, как хотелось бы… Кое-что издал.
–Вот как?
Иван похвастался:
–И написал недавно повесть «Проклятые дни».
Ильинский поморщился:
–Название какое-то…
–Не нравится?
–Знаете, Иван, может, чуть изменить название? Повесть напечатана?
–Пока нет.
Ильинский посоветовал:
–Тогда лучше изменить название
Иван задумался:
–Изменить… Может, «Паскудные дни»?
Верочка с Людмилой Александровной одновременно ответили:
–Это еще хуже!
–Тогда… тогда «Треклятые дни»,– решил Иван, но минутой позже поправился:
–Нет, не то… Тогда… тогда «Ненавистные дни».
–Ненавистные?– осторожно спросил Ильинский, подумал, потом слегка улыбнулся:
–Думаю, это получше.
–Хорошо! Пусть будет так,– решил Иван.– «Ненавистные дни».
Верочка захлопала в ладоши. Через два дня состоялось венчание Ивана и Верочки.
Глава 3
В Петербург!
А Михаил Молохов после отъезда Дубиных стал учиться грамоте, как и обещал. Он проучился два года, учил русский язык, арифметику и закон Божий. Родители Михаила были очень рады, что их единственный сын стал учиться, перестав гонять голубей во дворе.
–Учись, сынок! – говорила радостно Марфа, гладя Михаила по голове.– Все богатые ученые, они учились грамоте, разным наукам.
Александр Молохов добавил, широко улыбаясь:
–Правильно, Марфушенька! Пусть наш Мишенька учится. Как я ошибался раньше, когда был против его учебы.
Марфа кивнула:
–Слава Богу, Саш, ты наконец понял, что грамота нужна.
–Понял, но образованным сложнее служить господам.
Марфа поправила мужа, слегка вздыхая:
–14-
–Точнее, прислуживать им…
–Верно.
Михаил воскликнул, негодуя:
–А я не буду никому прислуживать! Я не буду холопом!
Александр злобно ответил:
–Не будешь, да? Сразу барином станешь?
–Ну…
–И как ты богатым станешь?
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?