Текст книги "На грани"

Возвращение в бокс

В 2007 году я снова стал ездить на сборы, на чемпионате России занял третье место, но с улицы пока не уходил. Какое-то время совмещал. Но тогда я уже четко понимал, что общение с улицей не даст мне реализовать мои планы, не позволит мне добиться поставленных целей в моей боксерской карьере. А бросать бокс и забывать дорогу в спортзал я не хотел. Я оглянулся назад.

Столько времени было потрачено, а ничего серьезного я не добился. Пятнадцать лет, отданных боксу, а нажито 33 квадратных метра жилплощади в ЧТЗ, мягко говоря, не лучшем районе города.

И еще четырнадцатая модель «Жигулей», которую мне подарила Челябинская федерация бокса в 2005 году за чемпионат России, и на тот момент, когда я ее получил, на ней уже было намотано 75 тысяч километров. А сколько еще я сам намотал. Вот такой большой капитал я нажил.

Если ты в любителях первый номер, тебе – все. У тебя хорошая зарплата. Тебя вывозят на все основные турниры и чемпионаты, ты получаешь финансирование, экипировку. Премиальные платят, подарки получаешь. Везде в почете, одним словом. А у меня зарплата была 25 тысяч. В конце 2007 года мой доход от бокса дошел до 50, а в 2008-м кризис ударил, и опять опустилась до 25. Сильно не успел разгуляться.

Между тем я изначально собирался зарабатывать на жизнь боксом. И у меня должно было это получиться. Так что постепенно интересы смещались в эту сторону.

Улица до поры до времени давала больше денег, но я всегда понимал, что это тупиковое направление. Всю жизнь улицей не проживешь.

Там всегда есть большой и не всегда оправданный риск.

Тут был еще один важный для меня момент.

Я никогда не хотел ни от кого зависеть. Хотел жить всегда только по своим правилам.

Во сколько захотел, проснулся, во сколько захотел – лег спать. Что хочу, то и делаю. В боксе так и было. Я там был сам по себе и сам за себя отвечал. Отвечал за все, что я сделал или не сделал. Но в боксе, любительском по крайней мере, которым я тогда занимался, тоже не все зависело от меня, о чем я и так знал, а вскоре мне еще напомнили, чтоб впредь не забывал.

В том же 2007 году я выехал на чемпионат России, который проходил в Якутске. Тогда я уже выступал в категории до 81 кг и в полуфинале боксировал с Бетербиевым. Хороший у нас бой получился. Но, как рассказывали очевидцы, за несколько секунд до финального гонга я вел одно очко, 23–22. На последних секундах мы сошлись в ближнем бою, где просто получилась возня без каких-либо точных попаданий. Ни он мне толком не попал, ни я ему, но с финальным гонгом Бетербиеву прибавили два очка, и получилось, что он выиграл бой со счетом 24–23! Всем зрителям тогда, в том числе и ребятам из сборной, и тренерам, это показалось странным, а видели, что произошло, все, потому что табло со счетом тогда, по правилам AIBA, было развернуто к зрителям. Выходит, что судьи просто решили перестраховаться, и добавили по два очка в пользу Бетербиева, а не мне, и все.

Я понимаю, что в меня не верили. Не верили руководители Челябинской федерации. Не верили в сборной. При этом я не хочу сказать, что я всегда был жертвой интриг. Бывало, что и сам проигрывал. В том же 2007 году, когда я стал третьим на чемпионате России в Якутске, узбек Аббос Атоев[11]11
  Атоев Аббос – узбекский боксер-любитель. Чемпион мира 2007 (до 81 кг) и 2009 (до 75 кг) годов, бронзовый призер Олимпиады 2012 (до 75 кг) года в Лондоне.


[Закрыть] стал чемпионом мира в Чикаго, а в конце года я поехал на международный турнир на остров Тайвань, и Атоев туда тоже приехал. Но мы с ним могли сойтись только в финале, так как шли с разных сторон турнирной сетки.

Ну а я если о чем и думал на том турнире, то, совершенно точно, не о боксе. Я челябинский парень, климат у нас достаточно суровый, а тут посреди зимы мы оказались в тропиках. На Тайване жара, лето! Какой тут бокс! Я каждый день купался, загорал, почему-то хотелось очень сильно загореть среди зимы. И в день боя тоже пошел позагорал где-то полчаса.

В результате в ринг вышел очень вялый, вареный какой-то. Зато загорелый! Немец бегал-бегал от меня, а я его толком не догнал. Проиграл со счетом 10–12. Из наших там вообще никто не выиграл. Но на Атоева я на том турнире посмотрел и ничего особенного в нем не увидел. Подумал только, что вполне справился бы с ним, если бы мы сошлись в ринге.

Иногда я спрашиваю себя: почему я так легко ко всему относился? Трудно сказать. С одной стороны, жизнь была трудной, надо было просто зарабатывать. Где деньги платили, туда ты и шел. А в боксе мне было нечего терять. Это и расхолаживало. Сейчас у меня три титула чемпиона мира по профессионалам. Пока они у меня есть, я зарабатываю приличные деньги, а тогда ничего не было. Трудно даже сказать, что там было первичным: то, что в меня не верили, или то, как я сам к делу относился. И все же мне кажется, что, если бы в меня верили, если бы я знал, что на меня делают ставку, я бы и тренировался, и готовился к боям иначе. Мотивация совсем другая была бы.

А с Атоевым там было продолжение с печальным концом. Совсем не такое, как мне бы хотелось. Мне было очень досадно, что на Тайване я до него не добрался. Думал, если бы выиграл уверенно у Атоева, закрепился бы в сборной, уравнял бы шансы с Бетербиевым в споре за то, кто поедет на Олимпиаду в Пекин. На дворе-то уже был олимпийский 2008 год.

И вот в начале лета проходит турнир имени Валерия Попенченко. Меня к тому времени уже взяли в сборную, но не как первый номер, а в качестве спарринг-партнера. Ну а я думаю: почему только спарринг-партнером? Вот сейчас раскатаю этого Атоева и получу шанс побоксировать с Бетербиевым и поехать на Олимпиаду.

И в финальном бою я попадаю как раз на Атоева! Страха у меня не было в тот момент никакого вообще. Такую уверенность в себе ощущал! Вышел на полном расслабоне. Вижу, что я у него выиграю, так как ничего особенного в нем нет. Уверен был, что никакой опасности он для меня не представляет. Вышел такой агрессивный, пошел на него! А этот левша чисто на инстинкте самосохранения оттянулся назад и как дал мне слева! И свалил меня! Бой остановили, даже считать не стали. Я проиграл нокаутом.

Прихожу в себя и думаю: «Вот это да! Ну, я и обосрался!» Но вспомнилось крылатое выражение: «Кто не падал – тот не поднимался». До этого я всегда был фаворитом и, как правило, был победителем. Проигрывал что-то, но всегда очень спорно или совсем чуть-чуть, а тут впервые в жизни нокаут!

Травма была больше психологическая, чем физическая. Где-то месяц я вообще не тренировался. Анализировал и размышлял, что к этому привело. Потом мы уехали в спортивный лагерь на озеро Еловое под Миассом у нас в Челябинской области. Я стал там понемногу бегать, играть в футбол. Тем временем Олимпиада прошла без меня. Но жизнь на этом не закончилась. В сентябре 2008 года должен был состояться чемпионат России в Калининграде, и я начал к нему готовиться. И тут я получил травму правой руки. Самое обидное, что не спортивную, а бытовую. Нелепую бытовую травму. Порез кожи на бицепсе.

Слава богу, не задел сухожилие или крупные сосуды, а то можно было бы и инвалидом на одну руку стать.

Тогда бы точно с боксом пришлось завязывать.

Мне травму зашили. На тренировках в спаррингах и по мешкам я работал исключительно левой рукой. Приехал в Калининград на чемпионат. Выступал там в весе до 81 кг. Первый бой провел с одним новосибирским пацаном, мастером спорта, а сам я уже «международником» был. Тяжело я с этим новосибирцем провозился, а в четвертом раунде даже в нокдаун попал. От такого же удара, как когда-то от поляка, после того как мне в уличной драке голову пробили. Мозг просто не восстановился после нокаута от Атоева. Сильно я тогда пропустил. Мне полгода нельзя было не то что в ринг выходить, а вообще не надо было ни тренироваться, ни бегать, чтобы давление не повышать, а я поторопился. А тут мне еще только за неделю до чемпионата швы с руки сняли. В полной боеготовности, в общем, я в Калининград приехал. Краше только в гроб кладут.

Тем не менее тот бой с новосибирцем я все-таки выиграл, и вот в такой форме добоксировал до финала, а там вышел на Александра Московского, который, несмотря на такую фамилию, был местный, из Калининграда. Бой, по мнению всех, даже местных зрителей, я выиграл, но судьи победу отдали ему. К финалам все калининградцы уже проиграли. Он один оставался. Не хотели хозяева чемпионата без золота оставаться. И получилось вот так: ему победу, а я опять второй!

Мне не привыкать. В который уже раз со мной такое происходило.

Тогда, кстати, я до точки кипения и дошел. С такой головой, с такой рукой прошел весь турнир! По жеребьевке все сильные соперники достались мне, а Московскому – все, кто полегче. В ринге рефери ему помогал. Я попал, а он кричит: «Стоп!» – и дает Московскому время прийти в себя. Я чувствую, что веду по очкам, а мне в углу в перерывах между раундами говорят: «Два очка летишь!» или «Три очка летишь!» И таким макаром дотащили его до победы.

Я тогда серьезно задумался о том, стоит ли мне продолжать боксировать. А надо сказать, что еще на турнире имени Валерия Попенченко я познакомился с Анатолием Рубиным. Он вообще из Казахстана, но тогда уже жил в Америке, в Сиэтле. Он предложил мне перейти в профессионалы, а я ему тогда сказал: «Я никогда профессионалом не буду. Мне это не надо. Там только голову отшибают». Но Рубин мне периодически звонил, говорил: а ты еще подумай, а ты с тем посоветуйся или с этим, а ты знаешь, сколько чемпионы мира по профессионалам зарабатывают и сколько лучшие любители?

В общем, какое-то зерно сомнения Анатолию Рубину удалось во мне посеять. Кроме того, он меня еще и морально поддерживал. Говорил, что знает, какой я боец, что я все выдержу и ко всему готов. Когда были какие-то проблемы, говорил, чтобы не падал духом, что все главное в моей жизни у меня еще впереди.

Впереди-то впереди, а пока я не поехал в Англию на чемпионат Европы. Потом уехал на сборы в Кисловодск. Там у меня что-то не пошло. Плечо очень сильно заболело. Вроде бы я его не травмировал, но оно болело. Может быть, потянул. Из-за этого соскочил с тренировок. Не потому что не хотел тренироваться, а потому что реально не мог. Там подошел ко мне тренер Василий Вольф из Ханты-Мансийска и говорит: «Серега, ты смотри, чтобы на следующие сборы приехал здоровым. Нам больные тут не нужны». Я говорю: «Я понимаю». А он продолжает: «Учти, незаменимых ведь нет». Я опять говорю: «Я понимаю. На следующих сборах буду в норме».

Начались следующие сборы – меня не вызывают. Приходят еще одни – не вызывают. А там тем временем турниры пошли. Меня и туда, понятное дело, не зовут. Домашнее руководство мне говорит, что все в порядке, но я-то чую, что «высший суд» на мой счет уже все решил и его приговор обжалованию не подлежит.

Потихоньку я стал думать о том, как дальше жить без бокса. Тренером я быть не хотел, потому что оплата за эту работу в Российском государстве неблагодарная.

Между тем я продолжал общаться с Анатолием Рубиным и потихоньку стал склоняться к тому, чтобы поехать в Америку. Я тогда не рассматривал это как что-то окончательное. Думал просто потренироваться, а потом вернуться, снова выступать по любителям.

Короче говоря, поехал я в Америку. Решение было серьезное, изменившее всю мою жизнь, а принял я его быстро. Терять-то мне нечего было.

Поехал я в Америку. Решение было серьезное, изменившее всю мою жизнь, а принял я его быстро.

Когда уже уехал и увидел, что там тоже все совсем не так, как я надеялся, мне позвонил мой бывший тренер Рощенко и сказал, чтобы я позвонил известному в мире бокса человеку Дмитрию Дягилеву, сказал, что у того есть ко мне интересное предложение.

Тогда убрали общество «Вооруженные силы», осталось только «Динамо». Все туда переходили, так как там стали платить хорошие зарплаты. Бетербиев у них уже был подписан и за Магнитогорск, и за Чечню. Позвонил я Дягилеву, и он мне говорит: «Серега, давай приезжай, мы тебя на офицерское звание поставим в ментовке, мы тебе зарплату такую-то и такую-то дадим». В общем, стал мне золотые горы обещать.

Я выслушал его и говорю: «Дима, а где вы все были со своими предложениями, пока я в Челябинске жил? Ты думаешь, что ты меня поманишь, и я прибегу? Приеду и буду, как обоссанная собака, ходить, ждать, когда мне кость кинут? А все будут на меня смотреть и думать, что вот его куском пожирнее поманили, он и прибежал, хвостом виляя». В общем, этот разговор только подстегнул меня к тому, чтобы продолжать то новое дело, которое я уже начал.

И потом: допустим, все даже было бы так, как они сказали. Год они мне будут эти деньги платить, а дальше-то что? Я ведь на примере своего друга Гены Ковалева уже все увидел. Человек съездил на две Олимпиады, был финалистом чемпионата мира, и где он теперь? Чем вы ему помогли? Вы его не прицепили ни к каким делам. И я им сказал: «Нет. Я сейчас начинаю свою карьеру с чистого листа. Я знаю, что здесь нет никаких ваших левых движений. Здесь я только сам за себя. Сделаю все, на что я способен. А получится или не получится, это уже другой вопрос. Вернуться я всегда успею. Так что давай, до свидания!»

Комментарий А. Беленького

Мы не берем на себя смелость как-то комментировать рассказ Сергея Ковалева о его любительской карьере. Это его книга и его видение. Однако любопытно, что сейчас очень многие известные деятели российского бокса, похоже, испытывают что-то вроде неловкости от того, что много лет держали Ковалева как бы на скамейке запасных.

Так, например, часто можно услышать разговоры о том, что стиль Ковалева не подходил для любительского бокса, после чего хочется спросить: а чей стиль тогда подходит? Стиль Ковалева как раз вполне универсален. Как он сам сейчас часто говорит: практически всему, что он умеет делать в ринге, он научился, еще когда был любителем, благо советская и ставшая ее продолжательницей российская школа остается, говоря очень сдержанно, одной из лидирующих в мировом любительском боксе и уж точно самой интеллектуальной. Кроме того, многие бои, в которых Ковалеву не давали заслуженные победы, он действительно как минимум не проигрывал. Так чем же он был нехорош и почему его стиль не подходил для любительского бокса? Чем тот, кому подарили победу, лучше того, у кого эту победу украли?

Можно понять тренеров, которые боялись связываться с внутренне совершенно свободным парнем, который, по собственному признанию, не очень-то режимил и вообще вел достаточно вольный образ жизни. Однако среди чемпионов тихони как-то не водятся. В ринге человек сражается с противником один, и он должен быть незаурядной личностью, а таковые редко бывают покладистыми и послушными. В некотором смысле вся история советского и российского бокса – это история нарушения режима. Чтобы это понять, достаточно пообщаться с нашими ветеранами, когда они сбрасывают с себя «бронзовые одежды» и просто вспоминают молодость в своем кругу. Вместе с тем, когда Ковалев выступал на любительском ринге, ни в чем особенном и скандальном, выходящем за рамки того, что делали другие, он никогда замечен не был. А вот победы одерживал в любом состоянии.

Вопреки расхожим сплетням и туповатым анекдотам боксеры высокого уровня – люди, как правило, очень умные. Многочисленные проверки коэффициента умственной одаренности (IQ), проведенные у разных боксеров в разных странах и в разное время, это подтверждают. Интуитивные индивидуальные и опасные виды спорта, такие как бокс, дураков не терпят, здесь спрятаться не за кого, и цена ошибки слишком велика. Ковалев еще в ранней молодости все правильно рассчитал в своей жизни и карьере. Он с самого начала хотел сделать бокс своей профессией, но в него отказывались верить. Не будем рассуждать, чья это вина. Главное, что, как считает сам Ковалев, все, что с ним произошло и не произошло на любительском ринге, он обратил себе на пользу.

И здесь хочется еще раз отдать должное характеру Сергея Ковалева. Нечестные и предвзятые судьи сломали великое множество невероятно талантливых бойцов. Эти парни никого и ничего не боялись, но преодолеть чувство унизительного бессилия, когда у тебя украли победу, могут далеко не все. А когда это повторяется регулярно, из раза в раз, а потом из года в год, это становится совсем невыносимо. Страшно даже подумать, сколько выдающихся чемпионов мы на этом потеряли.

Необходимо также отдельно сказать и о травмах, о которых сам Сергей говорит не слишком много. А когда все-таки говорит, то очень буднично, как о чем-то таком, что стоит упомянуть, но на чем не стоит особенно останавливаться. На самом деле, речь идет о травмах, каждая из которых могла закончить его боксерскую карьеру раз и навсегда. Преодоление этих травм, часто не благодаря, а вопреки советам врачей, о чем он так спокойно рассказывает, если говорить объективно, тянет почти на подвиг. А то, с какими травмами он иногда выступал на соревнованиях и даже одерживал победы, это вообще находится за пределами понимания.

Часть третья. Профи в полях

Встреча в Шимкенте

Когда меня перестали вызывать на сборы, я все чаще стал думать о том, чтобы поехать в Америку. Как уже говорил, большую роль в этом сыграл Анатолий Рубин, с которым я постоянно поддерживал контакт.

Мы все, в принципе, живем мечтами. Вот для многих из нас и Америка была и есть какая-то мечта, причем мечта недосягаемая, особенно для тех, кто видел ее только по телевизору или от кого-то что-то о ней слышал. Особенно сильно это было раньше. Как мы думали? Там люди живут, а у нас большая масса существует. Там они ездят на машинах, а мы на тазиках с мотором. Представляли дело так, что стоит только туда попасть, и ты стал богатым и успешным человеком. И я тоже так думал: съезжу, заработаю денег – и заживу! Я с детства мечтал туда съездить, поработать с профессионалами. Но пока я был только в начале своего пути в Америку.

Еще будучи в России, я познакомился со своим будущим менеджером Эгисом Климасом, с которым меня свел Анатолий Рубин. Поначалу мы общались с Эгисом по телефону. Как-то раз он оказался в Казахстане, где дрался Бейбут Шуменов, казахстанский боксер Шимкента. Шуменов тогда сделал себе боксерский вечер, в котором у него был главный бой. Боксировал с Байроном Митчеллом. В один из дней Эгис мне позвонил и сказал: «Давай приезжай в Казахстан, заодно познакомимся. Тебе ведь из Челябинска до Шимкента всего два часа лететь. Посмотришь, что такое профессиональный бокс. Может быть, увидишь и не захочешь боксировать в профи, а может, наоборот, еще больше захочешь».

Я прилетел, познакомился с Эгисом, пообщались. Разговор был недолгий, но многое все-таки обсудить успели, и суть стала ясна. Эгис мне сказал: «Я оплачиваю все твои расходы: проживание, питание, перелеты. Делаю тебе бои за свой счет, пока мы не найдем промоутера»[12]12
  Промоутер – организатор боксерских поединков и мероприятий. Обычно боксер подписывает контракт с промоутером на несколько лет. Промоутер несет все финансовые расходы, связанные с организацией матча. Он может покрывать эти расходы как из своего кармана, так и привлекая инвесторов.


[Закрыть]. Возник вопрос: «Сколько буду получать за бои?»

Ответ был обескураживающий: «На этом этапе я ничего платить тебе не смогу. Я буду покрывать все твои расходы.

Если я еще буду тебе деньги платить, то финансово все это просто не потяну. Когда тебя заметят, мы заключим контракт с промоутером, и ты начнешь получать деньги, с которых сможешь жить».

Передо мной встал вопрос: либо мне пойти к екатеринбургскому промоутеру Герману Титову, с которым я общался годом ранее по поводу перехода в профи и который обещал мне за бои определенные гарантированные суммы, либо пойти с Эгисом без денег и при этом начать карьеру с нуля в Америке. Не самый простой выбор.

Тогда я еще задал вопрос Эгису: «А если в какой-то момент я не смогу или не захочу боксировать по каким-то причинам, или просто мне бокс надоест, и я скажу тебе: «Все, Эгис, я завязываю!» Что тогда?» Он мне ответил: «Тогда я угорел. Разойдемся, как в море корабли, и все».

Я тогда подумал: ничего себе! Ехать и сидеть там без денег! А Эгис продолжил: «Будешь сытый, будет крыша над головой, будет койко-место. А если не понравится, я тебе куплю билет и ты полетишь обратно в Челябинск». Звучало все это как-то неправдоподобно, но я решил полететь, посмотреть, что такое Америка, что такое профессиональный бокс.

Бой в ангаре

И вот в 2009 году я поехал в Америку, где получил лицензию профессионального боксера. Я, когда ехал, думал, что, если мне даже не понравится в профессионалах, то хоть поднатаскаюсь, а потом, потренировавшись в Америке, приеду на чемпионат России этого года в Ростов и всех там порву. В общем, свой отъезд я не рассматривал как что-то окончательное.

Прилетел я в Нью-Йорк. Это был мой первый город в Америке. Там меня встретили Эгис и Даник, это мой первый близкий товарищ в Америке. Пробыли мы в Нью-Йорке сутки. Только небоскребы мельком увидел. После этого через город Шарлотта с пересадкой полетели в город Нью-Берн, штат Северная Каролина, где был тренировочный лагерь известного тренера Дона Тернера, с которым Эгис договорился обо мне. Последний самолет, на котором мы летели, был винтовой. Два движка с пропеллерами, мест, наверное, около 30. Долетели мы до Нью-Берна. От аэропорта до лагеря было еще минут тридцать на машине.

Само место тоже оказалось своеобразным. Четыре одноэтажных частных дома – такой микрорайон своего рода. Метрах в 500 от него еще четыре дома. Это другой микрорайон. И вот такие поселки разбросаны в радиусе пяти километров. Вокруг кукурузные поля, фасоль, табак растут. Мы втроем поселились в лагере Дона, там было пять комнат для всех проживающих, обеденная зона, кухня, ринг, два мешка. И невыносимая жара все лето. И вот все это называлось Training Camp of Don Turner, то есть Тренировочный лагерь Дона Тернера.

Год я оттуда не вылезал. Там же, в Северной Каролине, зарегистрировался как профессиональный боксер. Эгис сделал мне в этом же штате первый бой, в часе езды от нашей деревушки. Это был маленький городок, где какие-то местные ребята сделали шоу в одном из ангаров. Да, не так я себе Америку представлял.

Соперника звали Даниэль Чавес. Парень он был местный, из Северной Каролины, а в плане конкуренции совсем никакой. Однако само понимание того, что ты уже профессиональный боксер и обратной дороги в любительский бокс нет, щекотало нервы по-особенному. Я нокаутировал этого Чавеса в первом же раунде правым апперкотом[13]13
  Апперкот – удар снизу. (Прим. ред.)


[Закрыть]. Где-то этот бой есть на видео, можно его посмотреть.

Вот так 25 июля 2009 года я стал профессиональным боксером. Я был очень расстроен.

У меня просто в голове не укладывалось, что я нахожусь в Америке и боксирую на таком низком уровне.

Это было совсем не то, что я себе представлял, когда видел бои профессионалов по телевизору, находясь в России и будучи еще любителем.

И еще только месяц назад я был в Нью-Йорке, где небоскребы и куча людей, а сегодня я в деревне. Таким же макаром я мог бы жить и в России. Я хотел повысить свой уровень, поднатаскаться с профессионалами, но быстро понял, что все это были иллюзии. Однако больше всего меня расстраивало не то, что я жил среди кукурузных и фасолевых полей, а то, что тренер ничего не мог мне дать нового. Вообще ничего!