Текст книги "Великий и оболганный Советский Союз. 22 антимифа о Советской цивилизации"

Чтобы понять сложность этих задач, надо знать, что по данным переписи 1897 года неграмотным было 76 процентов населения России в возрасте 9 лет и выше, а среди сельского населения этот процент составлял более 80-ти. К 1917 году положение вещей существенно не изменилось, и в декабре 1919 года Председатель Совета Народных Комиссаров РСФСР Ленин подписал декрет о ликвидации неграмотности среди населения.

Имелось в виду взрослое население. Что же до образования детей, то первый декрет Совнаркома «Об организации дела народного образования в Российской республике» был подписан в июне 1918 года и 26 июня опубликован. Во всех губерниях, уездах и волостях образовывались Отделы Народного Образования.

Результатом стал 81 процент грамотных в возрасте 9 лет и выше во второй половине 30-х годов и практически полная грамотность населения к 1941 году, за исключением некоторых национальных республик.

Впрочем, обеспечение поголовной элементарной грамотности рассматривалось в Стране крепнущего Добра и Мечты лишь как исходная база для более грандиозной задачи воспитания поголовно культурной массы.

Ленин писал:

Недостаточно безграмотность ликвидировать, нужно еще строить советское хозяйство, а при этом на одной грамотности далеко не уедешь. Нам нужно громадное повышение культуры… Надо добиться, чтобы умение читать и писать служило к повышению культуры…

Вскоре после того, как Уэллс уехал из России, в Москве 2 октября 1920 года открылся III съезд комсомола, на котором Ленин выдвинул свой знаменитый лозунг: «Учиться, учиться и еще раз учиться». Позднее эти слова вывешивались на видном месте в каждой советской школе. Показательно, что в нынешних антисоветских «россиянских» школах они давно забыты. Ведь в «Россиянии» уже почти принята Европейская хартия, а она если и предусматривает обязательное просвещение юных умов, то прежде всего – всеобщее сексуальное.

Вряд ли Ленин имел в виду и его, когда говорил на III съезде РКСМ:

Коммунистом можно стать только тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество.

Эти слова сегодня тоже замалчиваются антисоветской властью. Она имеет прямо противоположную целевую установку – дебилизировать как можно большее количество умов – юных и не очень.

Высокую Мечту, которую большевизм «кремлевского мечтателя» Ленина делал фактом массового социального бытия, циничный буржуазный путинизм изо всех сил старается заменить низменным и примитивным Желанием.

Подлинную культуру и образование масс, для развития которых так много сделали большевики-мечтатели, нынешние кремлевские губители склонны заменить элементарной грамотностью.

А грамотность и культура – вещи очень разные. Самому тоталитарному, но технически развитому обществу, как, например, нынешним США, грамотная масса нужна. Недаром даже Гитлер не отрицал необходимости начального образования для порабощенных арийцами русских. А вот просвещение масс для тиранов абсолютно неприемлемо. Всесторонне просвещенная, то есть умственно и эмоционально развитая, народная масса гибельна для мировой «золотой элиты»! Ведь сознанием такой массы уже нельзя манипулировать.

То, как вначале в РСФСР, а с 1923 года уже в СССР, было поставлено дело народного просвещения, само по себе доказывает светлую, добрую суть Советской власти.

Уэллс удивлялся:

В этой непостижимой России, воюющей, холодной, голодной, испытывающей бесконечные лишения, осуществляется литературное начинание, немыслимое сейчас в богатой Англии и богатой Америке. В Англии и Америке выпуск серьезной литературы по доступным ценам фактически прекратился «из-за дороговизны бумаги». Духовная пища английских и американских масс становится все более скудной и низкопробной, и это нисколько не трогает тех, от кого это зависит. Большевистское правительство, во всяком случае, стоит на большей высоте. В умирающей с голоду России (точнее было бы сказать – «Великороссии больших городов». – С.К.) сотни людей работают над переводами; книги, переведенные ими, печатаются и смогут дать новой России такое знакомство с мировой литературой, какое недоступно ни одному другому народу.

Это была качественная примета возникающего уже Советского Добра. А вот небольшая количественная иллюстрация – данные по росту числа библиотек в СССР (без изб-читален):

И еще две цифры: в 1914 году на одну библиотеку приходилось в среднем 680 книг, а через двадцать лет средняя советская библиотека имела уже 4026 книг.

В 1920 году Уэллс, восхищаясь замыслом по массовому изданию книг в РСФСР, в то же время сомневался:

Какими путями всемирная литература дойдет до русского народа, я не представляю. Книжные магазины закрыты… Вероятно, книги будут распределяться по школам и другим учреждениям.

Совершенно очевидно, что большевики еще ясно не представляют себе, как будет распространяться эта литература.

Но большевики представляли. В 1921 году Ленин ставил перед Государственным издательством (Госиздатом) задачу «дать народу по 2 экземпляра на каждую из 50 000 библиотек и читален, все необходимые учебники и всех необходимых классиков всемирной литературы, современной науки, современной техники…». И это было не благое пожелание, а реальная программа. В том же 1921 году декретом Совнаркома создается Центральная междуведомственная комиссия по закупке и распределению заграничной литературы (Коминолит). В письме в Коминолит Ленин сформулировал цели комиссии так:

…добиться того, чтобы в Москве, Петрограде и крупных городах Республики было сосредоточено в специальных библиотеках по 1 экземпляру всех заграничных новейших технических и научных (химия, физика, электротехника, медицина, статистика, экономика и пр.) журналов и книг 1914–1921 г. и было бы налажено регулярное получение всех периодических изданий.

Обращаю внимание читателя на то, что новая Россия вынуждена была ликвидировать пробелы в информационном обеспечении страны, образовавшиеся с 1914 года, с начала Первой мировой войны! Вот как заботился царизм об обеспечении интеллектуальных запросов даже наиболее развитой части российского общества!

Позиция Советской власти была здесь диаметрально противоположной.

Сегодня путинская Россия демонстративно отвергает принципы Советской Вселенной, зато вовсю копирует – когда карикатурно, а когда и зловеще – царскую Россию в самых гнусных и антиобщественных ее чертах. И вот одна из реальностей этой карикатуры – данные по общедоступным библиотекам Российской Федерации ельциноидно-«путевого» образца:

Библиотечный фонд «Россиянии» сократился при этом с 1063 миллионов экземпляров в 1992 году до 958 миллионов в 2006 году. Убыль фонда только с 2005 по 2006 год составила 19 миллионов экземпляров.

Как видим, Россию вновь постепенно погружают во тьму и мрак невежества – как социального, так и простого житейского.

Для сравнения сообщу, что в 1985 году в РСФСР было 62,6 тысячи библиотек с суммарным фондом 1100 миллионов экземпляров, при этом увеличение фонда за год – с 1984 по 1985 год – составило 27 миллионов экземпляров.

Уже к 1957 году СССР по данным ЮНЕСКО занимал по выпуску книг первое место в мире, и советский народ прочно удерживал репутацию самого читающего на планете.

Почему это произошло?

Почему это произошло в стране, в которой за сорок лет до сорокалетия Октября три четверти населения было неграмотно?

Да потому, что Ленин и большевики сразу же сделали ставку на Русское Добро, преобразуя его в Советское Добро. Они не только из трудов Маркса, но и из живой российской жизни убеждались, что идея и мечта, овладевшие массами, приобретают невиданную мощь и становятся реальной, материальной силой преобразования общества в интересах Добра.

Уэллс не был сторонником социализма и во время пребывания в России раз за разом это подчеркивал. Описывая свою беседу с Лениным в Кремле, он нередко позволял себе иронию, но уж здесь-то великий фантаст ошибся полностью!.. Прошло даже меньше десяти лет, и соратник того, кого Уэллс назвал «кремлевским мечтателем», – Сталин – говорил на XV съезде партии, проходившем со 2 по 19 декабря 1927 года:

О ленинском лозунге насчет культурной революции… Вернейшим средством против бюрократизма (сегодня можно добавить: и вообще против любого общественного идиотизма. – С.К.) является поднятие культурного уровня рабочих и крестьян. Можно ругать и поносить бюрократизм в государственном аппарате…но если нет известного уровня культурности среди широких рабочих масс, создающего возможность, желание, умение контролировать государственный аппарат снизу… бюрократизм будет жить… Поэтому культурное развитие рабочего класса и трудящихся масс крестьянства… является основным рычагом улучшения государственного и всякого иного аппарата…

Сталин как большевик и продолжатель дела Ленина понимал: всесторонне развитый, с глубокой внутренней культурой человек – это самостоятельный, гордый человек. И борьба новой России за культуру и свет становилась одновременно борьбой за воспитание гордости в человеке как средства преобразования России.

В Москве, куда Уэлс приехал с сыном из Петрограда, их встретила жизнь, как писал Уэллс, «гораздо более оживленная и легкая» – с большим движением на улицах, с розничной торговлей, с рынками и даже с трамваями, которые, правда, перевозили тогда не пассажиров, а продукты и топливо.

В разоренном Петрограде осени 1920 года жить было, конечно, сложнее. Однако и там, в голодном Питере, среди немногочисленных магазинов имелось, как писал Уэллс, несколько цветочных.

Гость новой России с восторгом сообщал: «Поразительно, что цветы до сих пор продаются и покупаются в этом городе… За пять тысяч рублей – примерно 7 шиллингов по теперешнему курсу – можно купить очень красивый букет больших хризантем».

Это было не только трогательно, но и символично. Когда-то римский плебс требовал: «Хлеба и зрелищ!» А начинающая новый виток своей истории Россия, даже имея в обрез хлеба, испытывала потребность в подлинной красоте и создавала ее. И это обеспечивало ей не призрачный, а реальный шанс на обновление и возрождение под Красным знаменем Добра и Мечты.

Книга Уэллса в оригинале называлась то ли «Russia in the Shadows», то ли «Russia in the Darkness» (в источниках встречаются, как ни странно, оба варианта). «Shadow» переводится как «темная, густая тень, сумрак, полумрак, потемки», а «darkness» как «тьма, темнота, мрак». Имеются в английском языке и более близкие к русскому эквиваленту «haze» – «легкий туман, дымка», а также «mist» – «мгла, туман». Но в любом случае русский переводчик книги Уэллса дал не просто удачный вариант перевода ее названия на русский язык – «Россия во мгле». Он – сознательно или невольно – дал на редкость «знаковый» вариант перевода.

«Мгла» – это не обязательно мрак, сумрак, темнота. Мгла – это и свежий предутренний туман. В таком тумане все неясно и зыбко, очертания будущего дня еще не проявились, они скрыты мглой, но они существуют, они вот-вот выступят из мглы и будут освещены солнцем.

Ленин, большевики и все здоровые силы народа, всматриваясь в русскую мглу 1920 года, уже видели такое будущее, которое даже писателю-фантасту показалось фантастическим. Главу о встрече с Лениным Уэллс назвал «Кремлевский мечтатель», и в ней он признавался:

В какое бы волшебное зеркало я ни глядел, я не мог увидеть эту Россию будущего, невысокий человек в Кремле обладает таким даром. Он видит, как вместо разрушенных железных дорог появляются новые, электрифицированные, он видит, как новые шоссейные дороги прорезают всю страну, как поднимается обновленная и счастливая, индустриализованная коммунистическая держава…

…Ленин, который, как подлинный марксист, отвергает всех «утопистов»… сам впал в утопию, утопию электрификации.

…Можно ли представить себе более дерзновенный проект в этой огромной равнинной, покрытой лесами стране, населенной неграмотными крестьянами, лишенной источников водной энергии, не имеющей технически грамотных людей, в которой почти угасли торговля и промышленность?

Европеец фантаст Уэллс не верил в реальность замыслов новой России. Он еще не знал, что в ее историю и будущее вот-вот придет поколение, девизом которого станут легкокрылые слова: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!»

Сегодня искреннее, не циническое отношение к жизни не в чести – нынешняя жизнь вызвала к жизни грязное слово «лох», то есть простак, простофиля… И поэтому слова о «крылатом» – де поколении сегодня могут у многих вызвать лишь улыбку – именно циничную, а не ироничную, потому что на иронию тоже нужны ум и сердце.

Однако наличие в жизни СССР нескольких поколений людей, которые умели мечтать не ради пустых мечтаний, а для того, чтобы преобразовывать мечту в реальность, – не прекраснодушная выдумка какого-то там Кремлева, а неопровержимый исторический факт.

В истории России всегда был слой, так сказать, практических романтиков. Они были уже во времена былинных русских богатырей, ибо внимательное прочтение русских былин показывает, что три излюбленных их героя: Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович – народ той же закваски, что и рязанец Евпатий Коловрат, петровские усачи, суворовские чудо-богатыри, севастопольские матросы Нахимова, балтийские матросы Октября…

В советское время к этой когорте присоединились полярники 30-х годов, спортсмены-динамовцы из знаменитого ОМСБОНа – Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД, гвардейцы-десантники Сталинграда, ученые и инженеры, решившие Урановую проблему и пославшие в космос Первый спутник и Юрия Гагарина… Герои Советской Вселенной были не только достойны героев Русской Вселенной, но и дышали одним с ними воздухом, имели одинаковые думы и один и тот же покрой души.

Через два года после приезда в Петроград Уэллса, в 1923 году, в Петрограде вышла первым изданием «феерия» Александра Грина «Алые паруса», рукопись которой он носил всю гражданскую войну в вещевом мешке связиста Красной Армии. Грин говорил об этой рукописи: «Живая мечта…»

В бесхитростной, но живой и мечтающей повести Грина отец юной Ассоль Лонгрен высказывает мысль, которая с небольшой поправкой очень подходит для нравственной оценки сегодняшнего дурацкого дня России: «Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить…»

Нынешние поколения «дорогих россиян» – и молодые, и не очень молодые, и даже совсем не молодые – тоже ведут себя как дети: их вдруг, не знаю уж с чего, потянуло на развлечения, и они все развлекаются, развлекаются, и если не спохватятся, то так никогда и не начнут жить.

А новые люди нарождающейся советской цивилизации не развлекались – им это было просто неинтересно, а были увлечены – увлечены своими мечтами, планами и дерзаниями.

И поэтому их мечты становились былью.

Факт 6-й
Стиль Сталина не ГУЛАГ, а размах

Какой образ Сталина и СССР Сталина навязывают нам сегодня?

Россия под сапогом тирана и ГУЛАГ как символ строя – вот образ Сталина и СССР, который нам сегодня навязывают.

Но Сталин – это не ГУЛАГ, а размах!

Размах и гордость великого сына России за Россию – новую, гордую, год от года крепнущую и занимающую в мире все более достойное место.

Русская гордость и державное чувство собственного достоинства жили в лучших русских людях всегда, во все времена!

Эта гордость видна в знаменитых, но порядком подзабытых ныне словах Александра Невского: «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет! На том стояла и стоять будет Русская земля!»

И в словах Александра Суворова: «Где олень пройдет, там и русский солдат пройдет. Где олень не пройдет, и там русский солдат пройдет!»

У Ленина есть замечательная работа под названием «О национальной гордости великороссов» – на нее, как мы уже знаем, ссылался Сталин в своем письме Демьяну Бедному. Напомню, что Ленин проводил ту мысль, что у трудящихся подлинная гордость за свой народ обязательно будет и гордостью класса, который производит все материальные блага жизни. Ленин писал:

Интерес (не по-холопски понятой) национальной гордости великороссов совпадает с социалистическим интересом великорусских (и всех иных) пролетариев.

Рабочая гордость и родила слова пролетарского гимна «Интернационал»:

 
Никто не даст нам избавленья,
Ни бог, ни царь и не герой!
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой!
 

В этих словах – законная гордость свободных людей, которые сами желают решать свою судьбу. Позднее, не завоевывая, а уже строя социализм, они пели и так:

 
Нам ли стоять на месте,
В своих дерзаниях всегда мы правы!
 

30 декабря 1922 года на I Всесоюзном съезде Советов было образовано единое государство – Союз Советских Социалистических Республик. Начинался новый и самый обнадеживающий этап русской истории – Россия вступала на путь построения развитого и могучего союзного государства. И, как всегда и раньше, русская гордость боролась с «расейской» недотепистостью, а то и с прямым предательством интересов России. Однако теперь у русской державной Гордости был крепкие защитники и сторонники, и первый из первых – Сталин.

Вот пример…

13 ноября 1922 года Сталин пишет письмо Ленину (копия – Каменеву-Розенфельду):

…Сегодня Каменев сообщил мне… о необходимости утвердить договор с французскими купцами об организации смешанного общества по продаже нашей платины, причем мы должны предоставить не менее 60 пудов (960 килограммов, почти тонна. – С.К.) платины, а сами отказываемся выступать на внешний рынок со своей платиной.

Так как… платина вся наша, у французов нет никакой платины, они просто комиссионеры… причем надо полагать, что, так как платина является почти монопольным товаром, они, французы, постараются продать минимум платины для того, чтобы угодить американским продавцам платины и дать им возможность продать американскую платину втридорога… Весь договор представляет сплошное издевательство над Россией…

Я предложил т. Каменеву вызвать всех сторонников договора и переговорить с ними по существу, посоветовав ему договор о «смешанном» обществе аннулировать, предложив французам известный процент с общей суммы реализуемой платины за комиссию…

Это и была та новая, не только русская, но и советская гордость, которая позволяла смотреть на «буржуев» как на буржуев – то есть с пониманием того, что у буржуя в душе нет и не может быть чести и совести, а есть лишь прибыль. А прибыль от продажи русских (теперь уже – советских) товаров нам и самим не помешает!

Сложным был путь обретения нами такой гордости – страна лежала в запустении. Чтобы понять, как трудно поднималась Советская Россия из разрухи, достаточно познакомиться с теми данными, которые Сталин привел 3 декабря 1927 года в Политическом отчете ЦК на XV съезде ВКП(б).

По данным Госплана в 1925/26 году сводный бюджет (единый государственный бюджет плюс местные бюджеты) равнялся 72,4 % от довоенного (5024 миллиона рублей). В 1924/25 году валовая продукция промышленности составляла 63,7 % и сельского хозяйства – 87,3 % от довоенного (то есть в 1913 году). Грузооборот железных дорог в 1924/25 году составлял 63,1 % от довоенного объема. Общий оборот внешней торговли снизился к 1924/25 году до 27 % от уровня 1913 года.

В этих цифрах была предельно сжатая, но точная картина экономического положения СССР к середине 20-х годов. Успехи в нравственном и культурном преобразовании России были уже более чем зримыми и весомыми, а вот в материальном отношении жизнь была скудной, полуголодной.

Однако и в экономике успехи с каждым годом проявлялись все четче!.. Так, сводный бюджет на 1927/28 год был запланирован на уровне более 7 миллиардов рублей – 110–112 % от довоенного. В 1926/27 году продукция сельского хозяйства составила от довоенной 108,9 %, а промышленности – 100,9 % от уровня 1913 года. Грузооборот железных дорог в 1926/27 году вырос до 99,1 % от довоенного, а в 1927/28 году должен был вырасти еще больше – до 111,6 %. И даже объем внешней торговли, которую Запад тупо блокировал, в 1927/28 году была запланирована на уровне в 37,9 % от уровня 1913 года.

При этом одной из причин замедленного темпа развития внешней торговли Сталин назвал тот факт, что «мы не можем торговать по буржуазной формуле «сами недоедим, а вывозить будем»…»

И Сталин, как, впрочем, и всегда, говорил правду. В 1926/27 году СССР вывез 2 миллиона 178 тысяч тонн зерна, а через год – только 344 тысячи, и 248 тысяч тонн даже пришлось ввезти. Причина была не в неурожаях, а в том, что за годы, прошедшие после окончания гражданской войны, крестьяне сумели-таки – если вспомнить слова Уэллса – «устроиться повольготнее». И теперь отдавать зерно государству «задешево» село не желало.

Проблема была, и ее надо было решать – быстро!

Крестьянский надел – не затопленная шахта, не стоящий без топлива и сырья завод, не взорванная железнодорожная станция… Землицу поднять проще, особенно если потом ее полить. И крестьянин-середняк при Советской власти, без царя и помещика, зажил неплохо: сеял, пахал и милостью божьей хлебушек с нивы и молочишко из хлева себе и своим детишкам на пропитание – худо-бедно – имел. А город – устраивайся, как хошь!

В срок десяти лет все изменилось коренным образом – пусть и через драму «Великого перелома» коллективизации на селе. И изменилось в конечном счете в интересах не только города, но и в интересах самого села, не способного сохранить обретенную свободу без индустриального города. Мало кто в России понимал это вначале так ясно, как это понимал Сталин.

Сталин потому и стал в считанные годы не только официальным лидером, но и неформальным властителем дум, что умел, как никто другой в России, видеть будущий успех там, где остальные видели только провалы и поражения.

Язык цифр скуп, но точен. И для того, чтобы увидеть коренную разницу между царизмом и большевизмом, достаточно нескольких интегральных цифр, сведенных в ниже приведенную таблицу.

Что показывает эта таблица?

В 1913 году царская Россия достигла пика своего развития. А в 1914 году началась Первая мировая война.

Практически все боевые действия велись вдали от крупных промышленных центров России, города и объекты экономики тогда не бомбили, вся промышленность имела возможность ритмичной, бесперебойной работы.

Сельское хозяйство, хотя и оказалось в нелегком положении из-за массового призыва мужчин в армию, имело возможность работать, не уничтожая урожай, чтобы он не достался врагу, работало без потерь в сельскохозяйственном инвентаре и т. д.

Тем не менее к 1917 году без эвакуации, без оккупации, без бомбежек экономика России уже надорвалась на треть, и даже больше.

Хвалиться царизму тут нечем.

За шесть предвоенных царских лет, с 1907 по 1913 годы, в крайне благоприятных мирных условиях в стране, не разоренной войной, прирост продукции группы «А», то есть тяжелой промышленности, составил 75 % – по десять процентов в год. Вроде бы не так уж и мало, но не впечатляет, если помнить, что в русскую промышленность активно внедрялся иностранный капитал. Без него царская Россия этих десяти процентов не «вытянула» бы…

Прирост же продукции группы «Б», то есть легкой промышленности, в якобы «динамично развивающейся» царской России и вовсе оказался равным 37 % – чуть более пяти процентов в год.

Не густо!

А советская Россия, Советский Союз за период с 1917 по 1940 годы увеличила производство продукции группы «А» в 19 раз – на 1900 %!

Из общего счета годов здесь надо выбросить по крайней мере три года, потому что с 1917 года по 1920 год шла гражданская война, экономика, по сути, только гибла, да и потом несколько лет еле-еле дышала. Но даже если считать рост с 1920 года, то средний прирост в год составит 95 % – по группе «А».

И 38 % по группе «Б» – ежегодно!

А если учесть, что по-настоящему рост начался с 1930 года, то две последние цифры будут намного более высокими, почти фантастическими! И все же они оказались реальными.

Чем была обеспечена эта фантастическая реальность?

«Кнутом» и «штыком» ГУЛАГа?

Какая чепуха, я даже не буду долго ее опровергать, а просто приведу оценку со стороны. В начале 30-х годов по СССР проехал английский бизнесмен Гартель. Его интересовала не пропаганда, а реальные результаты и их причины. И резюме его было следующим:

Энтузиазм никогда не рождался из рабства. Если бы Советская Россия при осуществлении пятилетки зависела от принудительного труда, она распалась бы на следующий же день.

В коллективной книге 1934 года о Беломорско-Балтийском канале автором первой главы с названием «Правда социализма» был Максим Горький. И то, что он там писал, очень совпадало с тем, что написал Гартель:

…Включенный в атмосферу великой работы для всех и для него… правонарушитель… довольно быстро начинает чувствовать себя полезным, а почувствовать себя полезным сегодня – это значит признать себя более значительным, чем ты был вчера. Человек воспитан историей как существо трудодейственное (выделение здесь и далее мое. – С.К.), и, будучи поставлен в условия свободного развития его разнообразных способностей, он начинает бессознательно подчиняться основному своему назначению: изменять формы и условия жизни сообразно росту его все более высоких требований, возбуждаемых успехами его же труда…

Горький был мастером слова и знатоком жизни, поэтому он так точно определил суть правды социализма: новый строй делал людей людьми, он возвращал им изначальный смысл человеческого труда, заключающийся в работе для всех и, одновременно, для себя…

Это же счастье – такая работа, когда успехи твоего труда дают тебе же возможность предъявлять к жизни и к себе все более высокие требования. И эти требования будут законными, поскольку они обеспечены твоими и твоих современников усилиями!

Лишь социализм позволяет человеку, занятому производительным трудом – интеллектуальным или физическим – ощущать себя хозяином жизни! Если, конечно, общество, назвавшее себя социалистическим, живет по законам социализма.

Но СССР Сталина по таким законам и жил. Тогда к нам приезжал французский художник Марке – один из наиболее крупных постимпрессионистов. Он много ездил по свету, умел наблюдать и думать. И он восхитился страной, где деньги не имеют никакого значения, а во главу угла поставлен вклад человека в общее дело. Марке удивлялся советской молодежи, для которой только такое положение вещей и было естественным и единственно возможным…

Но это и значит, что в СССР человек впервые в мировой истории начинал жить как человек. На том же Беломорканале в карточках, заполняемых Учетно-распределительным отделом на прибывающих на строительство заключенных, как правило, не была заполнена графа «специальность». При этом было много еще и неграмотных. Учить людей приходилось с азов в прямом смысле слова, с букваря, а он был один на двадцать пять неграмотных.

Но людей учили!

И они учились.

Из «сырого» человеческого материала с социально деформированной психологией правонарушителя удивительно быстро получались самоотверженные работники, овладевшие той или иной профессией: плотника, бетонщика, шофера, слесаря… Ведь многих на преступный путь направили нужда или серость, а не «врожденные криминальные склонности»…

В книге о канале было написано: «На трассе всякая неквалифицированная работа становилась для человека переходом к работе квалифицированной».

Это так и было!

Горький писал:

В результате двадцатимесячной работы страна получила несколько тысяч квалифицированных строителей, которые прошли школу суровой дисциплины, вылечились от гнилостного отравления мещанством – от болезни, которой страдают миллионы людей и которая может быть навсегда уничтожена только «делом чести и славы», подвигами «доблести и геройства» – честной и гордой работой строительства первого в мире социалистического общества.

Какова оценка!?

Беломорканал был первой крупной сталинской стройкой, где широко использовался труд правонарушителей, а последней такой стройкой был, пожалуй, канал Волга – Дон… Все было там несопоставимым с прошлым: уровень механизации, масштабы, снабжение и питание заключенных…

Общим же было то, что труд и там, и там был – пусть и не для всех – не наказанием, а делом чести и выпрямления. 18 августа 1952 года Председатель Совета Министров Союза ССР Сталин подписал закрытое Постановление Совмина «О льготах заключенным, отличившимся на строительстве Волго-Донского судоходного канала имени В. И. Ленина».

По этому постановлению предусматривалось:

– персональное досрочное освобождение 15 тысяч заключенных, в том числе 7 тысяч женщин, отличившихся на строительстве канала;

– персональное снижение срока заключения от 1 до 5 лет для 35 тысяч заключенных, в том числе 5 тысяч женщин.

Министерство внутренних дел СССР должно было представить в Президиум Верховного Совета СССР данные на 3000 человек, из них 1000 женщин, для снятия судимости и награждения орденами и медалями СССР.

Постановление Совмина № 3790-1513с было закрытым. Но тот Указ Президиума Верховного Совета СССР, по которому три тысячи бывших заключенных, а ныне – полноправных граждан СССР, награждались правительственными наградами, был публичным.

Когда, где и какое общество публично чествовало и поднимало на высокие общественные высоты тех, кто трудился в условиях заключения? Не просто прощало и отпускало на волю, а чествовало! Удостаивало высоких наград! Оценивало их труд как доблестный! Именно доблестный – в письме министра внутренних дел СССР Серова в Бюро Президиума Совмина СССР о льготах заключенным, отличившимся на Волгодонстрое, прямо говорилось, что «многие из заключенных показали образцы трудовой доблести».

Применимо ли это определение к «рабскому труду»?

На рубеже 20-х и 30-х годов Россия стояла накануне эпопеи индустриализации, драмы коллективизации и триумфов бурной культурной революции. Необходимо было одновременно создавать новую экономику и нового человека. И одно было невозможно без другого.

В стране быстро формировались новые отношения, коснувшиеся всех – снизу доверху и сверху донизу. Это проявлялось «по-крупному» – в публичных отчетах руководства страны о сделанном и намечаемом в виде материалов партийных съездов и конференций, материалов отраслевых всесоюзных конференций и т. п. Проявлялось и в якобы «мелочах», на самом деле становившихся серьезной и волнующей приметой нового. Так, 25 июля 1929 года Сталин оставил запись в судовом журнале крейсера «Червона Украина»:

Был на крейсере «Червона Украина». Присутствовал на вечере самодеятельности.

Общее впечатление: замечательные люди, смелые, культурные товарищи, готовые на все ради нашего общего дела.

Приятно иметь дело с такими товарищами. Приятно бороться с врагами в рядах таких бойцов…

Запись была тут же опубликована в газете Черноморского флота «Красный Черноморец». Для нас сегодня это – просто приятные для краснофлотцев слова. Но тогда это воспринималось совершенно иначе! Всего двенадцать лет назад отцы и матери молодых загорелых ребят в белоснежных форменках, да и сами эти ребята, бывшие тогда малышами, были для главы России – «верноподданными», а теперь глава России и называл их своими товарищами, и был для них товарищем!