Текст книги "Ленин и Парвус. Вся правда о «пломбированном вагоне» и «немецком золоте»"

Итак, «сумма» – если и была выделена – явно ушла на нужды самого Парвуса. Не исключено, впрочем, что часть суммы получили через Парвуса меньшевики, часть – эсеры, а часть – националисты-сепаратисты. Собственно, сам Парвус в августе

1917 года – после того, как Временное правительство перешло к репрессивной политике, расстреляло мирную Июльскую демонстрацию и выдало ордер на арест Ленина, обвинив его в сотрудничестве с немцами, – выпустил брошюру «Мой ответ Керенскому и компании», где отрицал факт передачи «миллионов» РСДРП(б). И лишь откровенные ненавистники Ленина могут расценивать заявление Парвуса как акт прикрытия неблаговидного факта.

ЛЕНИН во время Первой мировой войны Парвуса упоминал пару раз, и каждый раз – исключительно в негативном смысле. Особенно досталось Парвусу от Владимира Ильича в статье 1915 года «У последней черты», которая начиналась так:

«Превращение отдельных лиц из радикальных социал-демократов и революционных марксистов в социал-шовинистов – явление, общее всем воюющим странам. Поток шовинизма так стремителен, бурен и силен, что повсюду ряд бесхарактерных или переживших себя левых социал-демократов увлечён им. Парвус, показавший себя авантюристом уже в русской революции, опустился теперь… до последней черты… Он сжёг всё, чему поклонялся… С развязностью уверенного в одобрении буржуазии фельетониста хлопает он по плечу Маркса… а какого-то там Энгельса он третирует прямо с презрением…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 27, стр. 82.)

Поразительно, но уже в 1915 году Ленин, по сути, предвосхитил события и предвидел как будущую клевету на него, так и будущие провокации Парвуса! В цитируемой статье, опубликованной 20 ноября 1915 года в большевистском органе «Социал-Демократ», Ленин писал о Парвусе:

«Он лижет сапоги Гинденбургу, уверяя читателей, что «немецкий генеральный штаб выступил за революцию в России»…

В шести номерах его журнальчика нет ни одной честной мысли, ни одного серьёзного довода, ни одной искренней статьи. Сплошная клоака немецкого шовинизма, прикрытая разухабисто намалёванной вывеской: во имя будто бы интересов русской революции!..

Господин Парвус имеет настолько медный лоб, что публично объявляет о своей «миссии» «служить идейным звеном между вооружённым немецким и революционным русским пролетариатом». Эту шутовскую фразу достаточно выставить на осмеяние перед русскими рабочими…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 27, стр. 82–83.)

Закончил же статью против Парвуса Владимир Ильич тоже вполне пророческими словами:

«Нельзя не отметить по этому поводу ещё одну полезную сторону теперешней войны. Она не только убивает «скорострельной пушкой» оппортунизм и анархизм, она великолепно разоблачает также авантюристов и перемётных сум социализма. Для пролетариата в высшей степени выгодно, чтобы эту предварительную очистку его движения история начала делать накануне социалистической революции, а не в самом ходе её».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 27, стр. 83.)

Это было написано Лениным в 1915 году!

Парвус же, привычно и умело ловя рыбку в мутной воде, пользовался войной, занимался успешными спекуляциями и был откровенным агентом германских милитаристов. При этом после Февральской революции Парвус – сомневаться в том не приходится – через посла Германии в Копенгагене графа Брокдорф-Ранцау, с которым был знаком, действительно предлагал германским властям обеспечить переезд Ленина в Россию. О побудительных причинах этого Вернер Хальвег написал так:

«Осуществление социализма ему (Парвусу. – С.К.) видится в «двойственном союзе прусского штыка и русского пролетарского кулака». «“Я хотел, – пишет он в декабре 1919 года, – победы центральных держав, потому что намеревался предотвратить реакцию победоносного царизма и империализма Антанты, а также предполагал, что в победоносной Германии социал-демократы были бы достаточно сильны, чтобы изменить режим”…»

Как видим, и Ленин, и Хальвег ссылаются на один и тот же тезис Парвуса, суть которого заключается в том, что русские пролетарии должны обеспечить поражение царизма, а затем немецкие пролетарии на волне победной эйфории в Германии обеспечат победу европейского социализма. Но оценивали этот тезис марксист Ленин и буржуазный историк Хальвег по-разному.

Воззрения Парвуса однозначно говорят о том, что Парвус, хотя и безосновательно, был о себе очень высокого мнения, и его гипертрофированное самомнение подвигало его на очень завиральные проекты. Ленин это, как марксист, понимал, Хальвег – нет. Но для нас в целях корректной реконструкции событий существенно сейчас то, что Парвус и после Февраля резонно считал, что постцарская победоносная Россия вкупе с империалистической Антантой по-прежнему являют собой опасность для потенциальной европейской революции. Ленин же, находясь в России, мог – по мнению Парвуса – ситуацию изменить. Причём в любом случае – хоть при военном поражении России, хоть при развитии русской революции до социалистической стадии, влияние Ленина на ситуацию могло быть, по мнению Парвуса, решающим.

Так что Парвус идею переезда Ленина в Россию через Германию явно в Копенгагене высказывал, но – в полном отрыве от тех планов и расчётов, на которых строил свои усилия Ленин в Швейцарии. Мы это увидим. А поскольку хлопоты Парвуса действительно имели место и нашли отражение в документах, в умах последующих поколений историков (о провокаторах и фальсификаторах вообще не разговор!) две независимые линии переплелись. Так что у ложной версии о том, что возвращение Ленина в Россию произошло благодаря Парвусу, имеются некие реальные корни. Но сама эта версия полностью ложна, особенно в части якобы «союза» и какого-то взаимодействия Ленина с Парвусом.

После Октябрьской революции Парвус – по свидетельству той же БРЭ – «надеялся (так и хочется уточнить: «самонадеялся». – С.К.) получить пост наркома финансов в Совнаркоме РСФСР», а получив отказ, «повёл антибольшевистскую агитацию», но в 1919 году отошёл от политической деятельности. Последним его политическим произведением (их вообще-то набирается, по-крупному, менее десятка) стал труд 1919 года «Der Staat, Die Industrie und der Sozialismus» («Государство, промышленность и социализм)» – явная аллюзия на ленинское «Государство и революция».

О Парвусе в связи с возвращением Ленина в Россию у нас ещё будет повод поговорить в своём месте.

ЧТО ЖЕ до самого переезда Ленина через Германию, то он был вынужден ехать через Германию потому, что ни Антанта, ни тем более Вашингтон не могли допустить, чтобы в Россию через территории, контролируемые «союзниками», проехали люди, которые могли сорвать планы мировой Золотой Элиты и почти немедленно привести Европу к всеобщему миру. Мог быть сорван не только процесс наращивания военных сверхприбылей «нейтральной» Америки, но и возвышение Соединённых Штатов над остальными странами после прямого подключения США к идущей в Европе империалистической бойне. Сворачивание войны в Европе весной 1917 года отменяло бы готовящийся массовый исход «миротворцев»-янки из Нового Света в Старый и последующий европейский триумф тех, кто этих «миротворцев» в Европу направлял. Скорый мир в Европе 1917 года означал бы, что американским войскам там делать нечего. И как тогда быть с планами гегемонии США в Европе и мире?

За те годы, которые США официально считались нейтральными, они предоставили Германии кредитов на 20 миллионов долларов, а странам Антанты – более чем на 2 миллиарда, в 100 раз больше!.. Последний факт настолько же важен, насколько и мало оценен, поэтому дам прямую отсылку к советской «Истории Первой мировой войны 1914–1918» (М.: Наука, 1975, т. 2, стр. 297), где он приведен. Сами авторы академической советской истории Первой мировой войны объясняют этот факт морской блокадой Германии, которая якобы делала для США невыгодной обширную торговлю с Рейхом. Однако на деле всё обстояло иначе: Германия была обречена, ибо мешала Америке как опаснейший конкурент на мировой арене, и подпитывать немцев кредитами надо было лишь для того, чтобы они не рухнули раньше времени.

К моменту совершения российской элитой Февральского переворота, быстро переросшего в массовую революцию, элита германского Рейха уже стала догадываться об обречённости Рейха на конечный крах и, естественно, была готова согласиться на любые действия, которые этот крах исключали бы. Одним из таких действий мог стать выход России из войны, а поскольку Ленин стоял в 1917 году за немедленное перемирие всех воюющих сторон, то обращение к германским властям с предложением обеспечить переезд российских политических эмигрантов в Россию транзитом через Германию, встретило в Берлине поддержку.

На протяжении десятилетий тема переезда Ленина освещалась на Западе в лучшем случае с теми или иными искажениями, а чаще всего – просто намеренно лживо и клеветнически. Ныне от Запада не отстаёт и путинско-нарочницкая Россия. А ведь уже в реальном масштабе времени – по публикациям о переезде в европейской социал-демократической прессе, по печатным заявлениям и статьям эмигрантов из ленинской группы и самого Ленина, объективную картину составить – при желании – можно было. Тем более это возможно сегодня, когда все перипетии поездки достаточно известны и документально освещены.

В 1920 году на тему переезда Ленина появилась критическая статья «Путь в Миргород» немецкого публициста и писателя Максимилиана Гардена (Витковского) (1861–1927). Выходец из еврейской семьи торговца шёлком Арнольда Витковского, брат влиятельного банкира и политика Рихарда Витковского, Максимилиан учился во французской гимназии в Берлине, затем получил актёрское образование и гастролировал с театральной группой по Германии, в 27 лет перешёл в протестантство. В 1892 году Гарден основал еженедельник с броским названием «Die Zukunft» («Будущее»), для которого писал статьи о политике и искусстве, проникнутые монархизмом и преклонением перед Бисмарком. Но с 1906 года Гарден стал известен своими острыми политическими статьями против реакционных прусских кругов из окружения кайзера. Публикации нанесли серьёзный ущерб репутации императорского дома, а одним из их результатов стал громкий процесс против Гардена, возбуждённый графом Куно фон Мольтке…

Уже из краткой биографической справки ясно, что Гарден был несомненно талантливым человеком авантюрного типа, неустойчивым в своих симпатиях и антипатиях. Во время Первой мировой войны он постепенно перешёл из партии войны чуть ли не к пацифизму, обвинял Германию в развязывании войны, что являлось большой натяжкой. Гарден был другом убитого «правыми» веймарского политика Вальтера Ратенау и сам стал жертвой покушения, после которого оправился с трудом. К Советской России относился с сочувствием.

Имя Гардена – как раз в связи с упомянутым выше процессом – мелькнуло и в статьях Ленина. В статье «Третья Дума», опубликованной 29 октября 1907 года в газете «Пролетарий», Владимир Ильич, предвосхищая реалии ельцинской и путинской России, писал:

«…у нас, как и во всякой стране с самодержавным или полусамодержавным режимом, существует собственно два правительства: одно официальное – кабинет министров, другое закулисное – придворная камарилья. Эта последняя всегда и везде опирается на самые реакционные слои общества… Изнеженная, развращённая, выродившаяся – эта группа являет собою яркий образец самого гнусного паразитизма. До какой степени извращённости доходит здесь вырождение, – показывает скандальный процесс Мольтке – Гардена в Берлине, вскрывший грязную клоаку, которую представляет собою влиятельная камарилья при дворе… германского императора Вильгельма II…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 16, стр. 140.)

Итак, Гарден, происходя из журналистского племени «разгребателей грязи», имел стиль хлёсткий и неровный. Как водится у такого типа общественных фигур – в чём-то очень точный, но в большей мере поверхностный.

В своей статье «Путь в Миргород» Гарден заявлял, что разрешение, данное Ленину на переезд, «со стороны Генерального штаба» стало «важнейшим решением» за все четыре года войны. «Никогда ещё озорство истории, – утверждал Гарден, – не выказывало себя в столь серьёзных обстоятельствах: при лихорадочно-бурной деятельности всех социалистических партий во всём мире всеми ими совместно было содеяно для дела революции дай бог одна сотая доля того, что совершил для неё прусский генерал Людендорф».

На роли Людендорфа в событиях – реально она была весьма скромной, мы ещё остановимся. Но в одном Гарден был прав: быстрое согласие Берлина на пропуск через Германию именно группы Ленина (потом ведь были и другие!) чрезвычайно способствовало ускорению революционизирования России. Однако не в интересах германских элитариев, а в интересах российских и европейских пролетариев.

Так подробно на фигуре Гардена пришлось остановиться ещё и потому, что его статья 1920 года инициировала в 1924 году статью швейцарского социал-демократа Фрица Платтена (1883–1942), в момент переезда Ленина – секретаря Социал-демократической партии Швейцарии (СДПШ), а в 1921–1923 годах – секретаря Коммунистической партии Швейцарии, с 1923 года жившего в СССР. Платтен, отвечавший в 1917 году за транзит через Германию, подготовил и опубликовал свою статью в соответствии с пожеланиями Ленина, и Вернер фон Хальвег писал в 1957 году: «Его (Платтена. – С.К.) подтверждённый документами рассказ появился… чтобы с правдивой достоверностью осветить ход этой поездки». Хальвег, однако, отметил при этом, что «всё, что появилось в печати по этому поводу, нельзя… считать достаточным, чтобы объяснить происходившие события с желаемой точностью».

Когда последние строки были написаны, ряд важных германских документов ещё не был открыт для свободного изучения. Но как раз Хальвег и сделал немало для того, чтобы основательно и представительно расширить документальную базу, подтверждающую свидетельства Платтена.

ЛЕНИН, приехавший в Россию, был опасен для всех врагов России – как внешних, так и, естественно, внутренних. О связях российских творцов элитарного антиниколаевского Февральского переворота, начиная с Павла Милюкова, с политиками США будет сказано особо, а сейчас отмечу, что Милюков, министр иностранных дел образовавшегося в России Временного правительства, грозил Ленину тюрьмой, если Ленин поедет через Германию. (В качестве информации к размышлению в скобках сообщу, что в отношении Троцкого кадет Милюков занял противоположную позицию: хотя тот числился у англичан в «чёрном списке», Милюков настоял, чтобы Троцкого не задерживали, и Троцкий вернулся в Россию через Канаду и Англию.)

В стратегическом отношении Ленин в России создавал угрозу собственности не только российских Гучковых и Рябушинских с Коноваловыми и Путиловыми, но и собственности американцев Гувера, Морганов, Маккормиков и всех остальных крупных собственников – английских, французских, бельгийских, немецких и т. д., прочно обосновавшихся в российской экономике. В тактическом же отношении Ленин в России создавал угрозу быстрого окончания войны, неприемлемого для Америки.

Так вот, эта книга призвана раз и навсегда закрыть – закрыть для любого объективного и способного логически мыслить человека – вопрос о том, был ли Ленин связан во время Первой мировой войны с германским Рейхом, получал ли он из Германии какие-либо субсидии и возвращался ли он в Россию в пресловутом «пломбированном» вагоне как «германский агент»?

Верные ответы на эти вопросы: нет, не получал и ничьим агентом не был – ни кайзера Вильгельма, ни Антанты. (В последнем – в якобы работе Ленина на англо-французов уверяет всех небезызвестный Николай Стариков, который, впрочем, пишет о Ленине как о якобы двойном агенте и кайзера, и Антанты).

Все обвинения против Ленина – это в лучшем случае неумный бред сивой кобылы, а в худшем – подлая провокация против России и Ленина. При этом аргументы, доказывающие лживость обвинений Ленина в получении тех или иных иностранных субсидий «на развал России», отнюдь не скудны. Аргументов хватает, и они отыскиваются в том числе в работах относительно объективных западных исследователей.

Например, интересна и крайне важна опубликованная немецким исследователем Вернером фон Хальвегом (Хельвегом) в 1957 году в Лейдене секретная германская дипломатическая переписка, относящаяся к проезду Ленина весной 1917 года из Швейцарии в Швецию через Германию (официальное название немецкого издания: «Lenins Ruckkehr nach Russland 1917»).

Как сообщал сам Хальвег, немецкие документы находились «в распоряжении Министерства иностранных дел Великобритании и связанного с ним Государственного архивного управления в Лондоне, где они и хранятся (British Foreign Office. Publish Record Office, London)».

В 1990 году эти и другие документы были впервые опубликованы в СССР в русском переводе в книге «Возвращение Ленина в Россию в 1917 году». В предисловии издателя было сказано: «В книге впервые собраны документы МИД кайзеровской Германии, хранившиеся в лондонском “Форин оффисе” (британский МИД. – С.К.) и других западных архивах. В работе убедительно разоблачаются клеветнические обвинения против Ленина и его соратников в том, что они вернулись в Россию как некие германские “шпионы”…»

Обычно сборнику документов Хальвега противопоставляется другой сборник документов, под редакцией Зденека Земана «Germany and the Revolution in Russia. 1915–1918: documents from the Archives of the German Foreign Ministry» («Германия и революция в России. 1915–1918. Документы из архивов Министерства иностранных дел Германии»). Этот сборник был опубликован в Лондоне и Нью-Йорке в 1958 году, и уже сам факт его появления через год после книги Хальвега доказывает его заказной характер. Не случайно Керенский, ссылаясь на более поздний сборник Земана, помалкивает о сборнике Хальвега.

Впрочем, и у Земана Керенский не нашёл ничего более криминального, чем донесение в Берлин германского посланника в Швейцарии фон Ромберга с сообщением своего информанта Кескюлы о его якобы контактах с Лениным. Более подробно этого момента я коснусь ниже, но сразу отмечу, что писатель Виктор Кузнецов, опубликовавший в 1994 году избранные страницы из сборника Земана в переводе с английского, констатировал в итоге, что прямых документальных данных о сотрудничестве Ленина с немецким Генеральным штабом не обнаружено.

Действительно, трудно отыскать чёрного кота в тёмной комнате, особенно тогда, когда кота в комнате не было и нет.

НАДО СКАЗАТЬ, что тот же Виктор Кузнецов отнюдь не лоялен к Ленину. В своей статье «Они предали Россию» Кузнецов пишет: «Следует знать, что большевики были не только холопами Вильгельма II, но и раскинутого по всему миру ростовщического интернационала во главе с председателем Нью-Йоркского банка «Kuhn, Loeb and С°» Яковом Шиффом, одним из самых патологических русофобов».

Относительно Шиффа здесь сказано всё верно, но и статья Кузнецова невольно наводит на мысль о патологии, ибо Кузнецов ненавидит Ленина и Советскую Россию, вне сомнений, патологически. Это проявляется даже в стиле, не говоря уже о той болезненной тщательности, с которой подобраны и представлены Кузнецовым самые невероятные, самые невозможные, самые несуразные антиленинские инсинуации.

Так, например, со ссылкой на «знакомого с первоисточниками» Д. Калаича, который, в свою очередь, ссылается на внука Якова Шиффа, Кузнецов заявляет, что Шифф-дед якобы «вложил в большевистскую революцию всего (? – С.К.) двадцать миллионов золотых долларов», а «в период с 1918 по 1922 год Ленин вернул банку «Kuhn, Loeb and С°» 600 миллионов золотых рублей по официальному курсу».

Несообразность цифр Кузнецова не смущает, хотя Ленин и большевики чисто технически не смогли бы вернуть – «за просто так» – такие деньжищи кому бы то ни было. Тем более что никаких долларов ни от каких шиффов большевики не получали. Но что до того Кузнецовым – духовным внукам Йозефа Геббельса и сотрудникам наиболее информированного информационного агентства «ОБС» («Одна баба сказала»)? И Кузнецов ссылается – как на достоверный источник – на книгу Шарлау и Земана «Купец революции» о Парвусе, а те ссылаются на рассказ «сотрудника австро-венгерского посольства в Стокгольме Гребинга» о том, как финансовые махинации Парвуса якобы использовались для «финансирования ленинской пропаганды в России».

В 2001 году Кузнецов выступил как составитель, автор вступительной статьи и примечаний к книге «Тайны октябрьского переворота. Ленин и немецко-большевистский заговор: документы, статьи, воспоминания», изданной издательством «Алетейя». В 2017 году «в ознаменование 25-летия со дня основания» это издательство переиздало книгу в числе других своих книг «прежних лет, ставших наибольшей редкостью, тиражом в 50 экземпляров».

Тираж в 50 (пятьдесят!) экземпляров указан выше не ошибочно – редкостно малый тираж при приличном полиграфическом качестве подчёркнут самими издателями. Цена сборника относительно невелика – всего-то семьсот рублей, но для исследователя ленинской темы он, в некотором смысле, бесценен. На всего-то четырёхстах страницах текста (правда, убористого) собрать густейший концентрат псевдоисторического «дёгтя» на Ленина – это надо было постараться! Кузнецов и постарался, да так, что работа с его сборником доставила бы мне немало удовольствия, если бы не знаменитое: «всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно».

Увы, и смех и грех… Кузнецов собрал почти все антиленинские клеветы, но внимательный сравнительный анализ выявляет в них столько «прорех», что удивляешься невнимательности составителя. Но впрочем, злоба слепа. И если в одних «материалах» Кузнецова всё строится на «показаниях» «прапорщика Ермоленко», то приводимый Кузнецовым же отрывок из книги бывшего начальника контрразведки штаба Петроградского военного округа белоэмигранта Бориса Никитина «Роковые годы» содержит следующее заявление: «Прежде всего два слова о Ермоленко. Почему-то с него начинаются почти все разоблачения в печати и на него принято указывать как на главного обличителя. Но так как он кроме голословных заявлений (жирный курсив везде мой. – С. К!) не дал ничего, то всё обвинение, построенное на его показаниях, по справедливости осталось неубедительным».

Впрочем, сам Никитин – если по справедливости – тоже неубедителен, раз за разом ссылаясь то на «досье публициста К.», то – на «следователя С.» и так далее. Особенно же «убедительны» его ссылки на публикации жёлтой газетёнки «Живое Слово», специализировавшейся на травле Ленина и большевиков и явно связанной с контрразведкой…

МАЛОТИРАЖНЫЙ уникум издательства «Алетейя» можно бы анализировать и анализировать – свой экземпляр я за пару вечеров испещрил доброй сотней пометок. Однако ограничусь здесь уже сказанным, указав напоследок на одно упущение составителя – отсутствие соответствующего эпиграфа к сборнику. А ведь какой подходящий эпиграф Виктор Кузнецов мог бы подобрать, вспомни он об авторе «Окаянных дней» Иване Бунине, нобелевском лауреате. Рафинированный «эстет» Бунин написал о Ленине так: «Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее: он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек – и всё-таки мир настолько сошёл с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет?»

Бунин не видел Ленина ни разу, явно не дал себе труд прочесть хотя бы пару строк его работ, был так же девственно невежествен по части экономики, социальной статистики и социальных проблем, как и крепостные холопы его столбовых дворянских предков. И тем не менее, проявляя вот уж воистину наследственный нравственный идиотизм паразитического дворянства, Бунин имел наглость судить о Ленине. Да, воистину, злоба слепа… В эмигрантской автобиографической повести «Жизнь Арсеньева» Бунин – по сути, саморазоблачаясь, – писал: «Ах… как чувственны мы, как жаждем упоения жизнью, – не просто наслаждения, а именно упоения, – как тянет нас к непрестанному хмелю, к запою, как скучны нам будни и планомерный труд! (жирный курсив мой. – С.К.)»

А «выродок» – по Бунину – Владимир Ленин, только-только встав во главе страны, в марте 1918 года на всю Россию заявил: «Русский человек – плохой работник по сравнению с передовыми нациями. Учиться работать – эту задачу Советская власть должна поставить перед народом во всём её объеме. У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, – чтобы создать действительно могучую и обильную Русь…»

Но что хоть Ивану Бунину, хоть Виктору Кузнецову до таких призывов?! Ведь для того, чтобы оценить их и вдохновиться ими, надо любить Россию в себе, а не себя, сытого, в России.

В 1967 ГОДУ в Париже вышло первое издание книги Георгия Михайловича Каткова «Февральская революция». 1903 года рождения, в 1921 году Катков эмигрировал, в 1929 году окончил Пражский университет и с 1939 года стал профессором Оксфордского университета. Катков был воспитан и прожил жизнь буржуазным либералом, однако не без оснований претендовал на звание всё же историка. В сборнике издательства «Алетейя» он представлен 5-й главой «Революция и германское вмешательство» из своей книги о Февральской революции. Так вот, даже Катков не верил в заявления о сотрудничестве Ленина с немцами. Даже Катков писал, что «видимо, между Лениным и германскими властями прямого контакта никогда не было» и что «бедность Ленина во время его пребывания в Швейцарии (во время Первой мировой войны. – С.К.) не подлежит сомнению, как в отношении его личных средств, так и в отношении финансирования его публикаций».

Не усматривает Георгий Катков криминала и в факте проезда Ленина в Россию через Германию и подчёркивает, что «Ленин… по прибытии в Петроград… открыто заявил, что германское правительство пропустило его ради собственных империалистических целей, а он только воспользовался этим».

Показательно, что Катков, имея в виду так называемые «документы Сиссона», о которых в своём месте будет сказано, признаёт: «Но и сами документы не вызывали доверия, впоследствии же было доказано, что это фальшивка…» Виктор Кузнецов, включивший в свой сборник «документы Сиссона», комментирует оценку Каткова так: «Новейшие исследования (чьи – неизвестно. – С.К.) показывают, что точка зрения Г. Каткова сегодня устарела». Но тут же осторожно оговаривается: «Окончательный вывод возможен после экспертизы «Документов Сиссона»».

Так как же – при такой-то оговорке – рекомендовать сиссонову стряпню в качестве якобы неопровержимого источника? Тем более что в действительности – мы это увидим – квалифицированная экспертиза проводилась. И проводилась в реальном масштабе времени, и Кузнецов не знать об этом не мог. Но вот же – подобрал в свой сборник и фальшивку Сиссона.

В СБОРНИКЕ издательства «Алетейя» есть и подборка депеш из архивов МИДа Германии, опубликованных Зденеком Земаном в 1958 году. Материалы Земана в основном аутентичны, хотя не исключаются кое-где и некоторые позднейшие вставки. Так или иначе переписка германских дипломатов в публикации даже Земана не содержит криминала, якобы обличающего Ленина. Напротив, весьма реалистичное, например, письмо министра иностранных дел Австро-Венгрии графа Чернина рейхсканцлеру Германии от 10 ноября 1917 года свидетельствует в пользу Ленина. Показательно и признание советника Русского отдела германской дипломатической миссии в Стокгольме Ризлера (Рицлера) в докладе рейхсканцлеру от 12 ноября 1917 года, где Ризлер признаётся: «Ясной картины отношений между представителями большевиков здесь (имеются в виду сотрудники Заграничного бюро ЦК. – С.К.) и лидерами в Петрограде нет». Были бы большевики «холопами Вильгельма», Ризлер был бы осведомлён обо всём детально – не так ли? Тем не менее Загранбюро ЦК большевиков, где работал и Радек, антиленинцы подают как чуть ли не филиал германской разведки.

В материалах Земана есть и доклад посланника в Берне Ромберга в Берлин, который тот направил 30 апреля 1917 года после беседы с сопровождавшим Ленина Платтеном. Со слов Платтена Ромберг писал, что Ленину «была устроена его сторонниками великолепная встреча» и что «можно сказать, что за него три четверти петербургских рабочих». Ромберг резонно замечал, что «в любом случае необходимо путём пополнения из-за границы умножить число сторонников мира» и что необходимо, «чтобы те эмигранты, которые готовы выехать, имели те же условия проезда, что и Ленин с товарищами». А далее Ромберг, ссылаясь на Платтена, сообщал, что «из его (Платтена. – С.К.) замечаний выяснилось, что эмигрантам не хватает средств для пропаганды, в то время как их противники имеют в распоряжении неограниченные средства». Где же, спрашивается, «золотой германский ключ большевиков»?

В конце депеши Ромберг пишет: «Один из моих агентов сейчас изучает деликатный вопрос о возможности оказания им материальной помощи, не оскорбляя их достоинства» и спрашивает: «Я был бы благодарен за телеграфное сообщение, не оказывается ли революционерам финансовая поддержка каким-нибудь другим путём».

Похоже, Ромберг, будучи во время Первой мировой войны ближе к русским эмигрантам чисто географически, лучше многих понимал, что те обладают повышенным чувством достоинства и на сделку вряд ли способны. Что же до ответа на последний вопрос посланника в Берне, то из Берлина Ромбергу 12 мая 1917 года советником фон Бергеном и помощником статс-секретаря Кюльмана Буше было сообщено следующее: «У меня с ними нет контактов. Берген. Буше».

ПОКАЗАТЕЛЬНО, что, часто ссылаясь на материалы Земана, Кузнецов почти не упоминает материалы Хальвега… Анализ же документов Хальвега (как вообще-то и достоверной части документов Земана) лишний раз подтверждает, что ни о каком финансировании Ленина немцами и «двойном дне» переезда Ленина говорить не приходится. Причём любопытно то, что русский перевод документов Хальвега появился в СССР только на излёте перестройки, уже вполне оформившейся как «катастройка». Надо сказать, что в хрущёвско-брежневском СССР против дела Ленина и исторического облика Ленина десятилетиями велась тонкая диверсия, организуемая извне, но осуществляемая агентами влияния Запада внутри ЦК КПСС. В 2000-е годы – под занавес ельцинщины и в угаре начинающегося путинизма – член горбачёвского Политбюро ЦК КПСС «Александр Н.» Яковлев (1923–2005), один из важных системных «кротов» Запада и разрушителей СССР, бахвалился:

«После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества (читай – «развала общества». – С.К.). Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина… Без устали говорили о гениальности «позднего» Ленина (чтобы у всех в ушах звенело и в зубах завязло. – С.К.), о необходимости возврата к ленинскому «плану строительства социализма» и т. д.