Текст книги "Вор и проклятые души"

Что за женщина! Она не глядит сейчас на костер только для того, чтоб не показывать свою насмешку. Шла бы тогда в лес.

– Это Распятие, – продолжил отец Томас после недолгого молчания. – Оно со мной много-много лет, но что теперь? Что, Гард?

– Что? – Я не понимал, о чем меня пытает Велдон.

– Я изменился. В несколько последних дней уместилась целая жизнь. Вторая моя жизнь! – Церковник горестно покачал головой. – Я прознал, что был спящим. Во мне спал иной Томас Велдон! Приспешник Возвратившегося бога, который ждал пробуждения для услужения Низверженному…

Томас Велдон опять замолк, но скоро продолжил, зарычав от охватившего его гнева.

– В меня вселили Неакра! – Церковник сорвал с головы капюшон, явив око безумного чернокнижника. – Он навеки со мной! Но не это страшно! Страшно то, что обращаюсь к его силе и памяти все чаще и чаще.

Левый глаз Велдона наполнился не меньшей злобой, чем око Неакра.

– Теперь вы! Я с вами! Я подле вас и вместе с вами! Проклятыми душами!

Инквизитор обвел меня, Брана и Ирму взглядом, и неожиданно буря внутри его угасла.

– Да что там вы!.. Я сидел подле самого Люцифера! Рядом с дьяволом! И видел в нем союзника!

Монах крепко сжал Распятие.

– Кто я теперь?.. – зашептал он.

Велдон вскинул кулак с зажатым в нем серебряным крестом и вдруг закричал:

– Говори, Гард! Говори! Нужно ли мне по-прежнему Распятие либо выбросить его прочь?!

Кровь и песок! Что на него нашло! Я, да и Бран с Ирмой тоже ошарашенно уставились на Томаса Велдона.

– Гард! Говори!

Взгляд монаха пронзил меня насквозь, достав до самой души.

– Говори!

– Распятие… – произнес я, – его нужно оставить.

Велдон шумно выдохнул и спрятал серебряный крест под рясу. Затем накинул капюшон и согнулся, сидя на коряге, чуть ли не пополам.

А из леса послышался волчий вой.

Глава 12
Звериный вой

– Волки? – Бран оглянулся.

Звери тянули тоскливую песню где-то далеко-далеко за нашими спинами.

– Может, и волки. – Я вскочил с коряги, уставившись на деревья, за которыми вдалеке слышался вой.

– Кто ж, как не они? – пожал плечами Бран. Предвестник потерял всякий интерес к волчьему вою.

Но волки ли там?

Проклятый пепел! Я вздрогнул, когда память вернула меня в ночь на дороге в Арнийском Сумеречье. Я стал невольным свидетелем жуткого пиршества. Стая похожих на волков существ рвала мертвых наемников вице-короля Загорья. Тогда, охваченный леденящим душу страхом, я не смел пошевелиться лишний раз. Чтоб не выдать себя!

Я был другим, и та ночь – как из прошлой жизни. Помыслилось о моих нынешних спутниках – высший вампир, предвестник конца времен и инквизитор, коему открыта магия давно умершего чернокнижника. А я – ключ дьявола к этому миру.

Рука чудовища в черной перчатке крепко стиснула рукоять сабли в ножнах.

Сейчас все иначе. Лучше гончим не оказаться на моем пути.

– Николас, – окликнула меня Ирма.

Она подошла, держа в руках черный орденский плащ.

– Это тебе, – улыбнулась вампирша, – подарок.

Ирменгрет протянула плащ.

– Мне холод нипочем, – сказал она, – а тебе пригодится.

– Спасибо. – Я был искренне благодарен и мигом накинул черную плотную накидку на плечи. Так гораздо лучше.

Глаза ее светились от удовольствия.

– Одним «спасибо» не отделаешься. – Ирменгрет вновь рассмеялась и шутливо подставила щеку для поцелуя.

Ирма настойчиво пытается быть ближе со мной. В прямом смысле слова. Я люблю Алису, а Ирменгрет нежить! Самый настоящий мертвец! Высший вампир!

Я поймал пронзающий насквозь взгляд инквизитора. Он смотрел на меня из-под капюшона рясы. Обвиняющий в смертном грехе взор левого ока вызвал в ответ только злость. Какой еще грех будет страшнее моих, Велдон?

Смех Брана вырвал из мрачных мыслей.

– Ирма! – воскликнул он. – Что-то наш Николас мнется! Давай-ка лучше я тебя обниму да поцелую!

Война подскочил ко мне и Ирменгрет с глумливой ухмылкой, распахнув для объятий руки.

– Отвали. – Вампирша отмахнулась от предвестника.

Показалось, что в ее голосе прозвучала досада. Я ожидал, что Ирма продолжит играть со мной, но она направилась к Томасу Велдону.

– Тебе тоже подарок, святой отец, – произнесла она. Удивительно, но вампирша говорила с монахом без обычной для себя колкости.

Что она затеяла?

Инквизитор поднялся и уставился на костер, глядя мимо нее.

– Мне от тебя ничего не нужно.

– Вот как? Даже там, на башне, ничего не было нужно?

Велдон молчал. Я заметил, как сжались его кулаки, которые затем спрятались в рукавах рясы. Инквизитор на дух не переносил Ирменгрет, не желал находиться с ней рядом. Готов был терпеть Войну, они даже сидели друг подле друга, и это не вызывало его гнева. С Ирмой все иначе, она для Томаса Велдона истинное исчадие ада.

– Воды в рот набрал, старик? – Тон вампирши сменился.

– Оставь его, Ирма, – вмешался Бран. – Он же исцелил тебя, и только потом ты вытащила нас с той проклятой башни.

– Знаю, и не мешай мне, – огрызнулась вампир и, порывшись в карманах, достала полоску черной ткани. – Это тебе, старик. Прежнюю повязку ты, видно, потерял.

Монах по-прежнему молчал и смотрел на огонь. Что у него на душе? Высший вампир, воплощение зла и тьмы, предлагает подарок!..

Остальные тоже не произносили ни слова. Безмолвие затягивалось. Я чувствовал, что монах закипает, что сейчас он взорвется. Ирма же внешне сохраняла полное спокойствие. Она стояла, протянув Томасу Велдону черную полоску.

Инквизитор медленно стащил с головы капюшон рясы. Безумное око Неакра, налитое злобой и ненавистью, уставилось на вампира одновременно со взглядом монаха, в котором вспыхнули костры инквизиции. Однако Ирменгрет была невозмутима, ее трудно смутить.

– Бойтесь даров их! – произнес Велдон и отвернулся.

Переступив через корягу, монах отошел от вампира на четыре шага, оглядывая серые стволы деревьев.

– Я просто хотела поблагодарить тебя, старик. – Ирма смяла повязку и бросила в костер.

– Твоя благодарность мне не нужна, – не оборачиваясь, произнес Велдон.

Глаза вампирши сузились. Что у нее на языке вертится? Кровь и песок! Они затевают новую перепалку. Я вздохнул, намереваясь вставить несколько слов, и, возможно, крепких слов, чтоб заткнуть и Ирму, и Велдона.

Волчий вой опередил меня, разом завладев нашими мыслями. Звери намного ближе. Значительно ближе. Мы все уставились на лес. Вой давил на нас. Даже на нас! Страха не было, но мы позабыли обо всем, кроме воя, и лишь смотрели на деревья несколько ударов сердца, пока не наступила тишина. С ее приходом странное оцепенение спало.

– Волки, – констатировал инквизитор.

Монах набросил на голову капюшон, спрятав обезображенную половину лица.

– Сдались вам эти волки, – буркнул Бран, – лучше скажите, что жрать будем и когда?

– Есть нечего, – ответила вампирша, – но я могу тебя обратить.

– Чем это поможет? – Предвестник враз помрачнел.

Меня тоже не обрадовало известие, что будем голодать.

– Станешь вампиром, – Ирма покосилась на Велдона, – вместе выпьем его кровь.

– Изыди!

Монах сплюнул, чем изрядно повеселил Ирменгрет, и отошел от нежити в облике рыжеволосой красавицы еще на несколько шагов.

– Нет, – покачал головой Бран, – сосать кровь – не по мне.

Ирменгрет вскинула подбородок, предвестник рассердил ее.

– Тогда жри монаха так! Без соли!

Война сложил на груди руки и покачал головой.

– Не сейчас, – произнес он. – В другой раз.

В какой другой? Что это значит? Бран в прошлом уже прикасался к человечине? В иной своей ипостаси? Проклятие! Я узнаю своих сотоварищей с новой, и нелучшей, стороны; и это еще мягко сказано.

Велдон, Ирма и Бран косо поглядывали друг на друга. Вампир и предвестник как будто обменялись шутками, но доля правды в них есть. Только ли доля? Мне не нравился этот разговор. Ирменгрет и Война опять намекают, что инквизитор здесь лишний.

Проклятый пепел! Если не брать в расчет Велдона, я не выбирал компаньонов по путешествию в эльфийских лесах после второго своего рождения. Но случилось, что случилось, и это по-настоящему страшит. Мы вместе. Бран и Ирма – истинные чудовища в людском обличье, и они для меня свои! Я буду сражаться за них, а они за меня. По меньшей мере, покуда мы в Запустении!

Как низко я пал! Как часто твердит о том Велдон, и насколько же он прав! Дьявол!.. О! Он тоже вспомнился, и я в его власти! Ныне вместе с другими его присными!

Волчий вой. Снова эти звери, опять ближе, чем в прежний раз!

Мы переглянулись.

– Они идут сюда, – молвил Велдон. – Они опасны.

– Не говори глупости, старик, – раздраженно сказала Ирма. – Мы им не по зубам.

Вампир попыталась расправить несуществующие юбки, но сейчас на ней солдатские штаны. Вой тревожит ее, хотя Ирма всячески старается показать обратное!

– Это не волки, – сказал я.

– Что же это? – Предвестник подкинул в костер толстых веток. Война хмурился. Издевки над монахом, конечно, развеселили его, но веселье быстро улетучилось.

– Дьявольские гончие. – И я рассказал, какими запомнил их.

Высокие волкообразные твари с изогнутыми колесом спинами. Поведал, как они безмолвно разрывали мертвых крысоловов и делились добычей с собратьями.

– Умные тварюги! – воскликнул Бран и непроизвольно посмотрел в сторону, откуда мы уже трижды слышали волчий вой.

– У них черные глаза, – добавил я.

– Нежить? – спросил инквизитор.

– Нет, живые. – Я покачал головой.

Одна из них согрела своим телом. дьявольская гончая напала на меня и вышибла дух. Я потерял сознание и был бы растерзан – так же, как наемники вице-короля, но Алиса убила тварь. Уложила меня подле нее. Остывая, жуткий хищник отдавал свое тепло, и я не замерз, пока не пришел в себя.

Делиться последним воспоминаниями я не стал.

– Гораздо хуже, что они могут обретать невидимость, – произнесла Ирма. Взор вампира бегал по деревьям.

– Сказывали, – продолжил я, – что гончие не трогают приспешников Низверженного. Но что с нами? И что с ними? Они ведь называются дьявольскими?

Это я услышал от Алисы, когда она открылась мне на стоянке Манрока. Там же она призналась в любви. Я вздохнул. Горько осознавать, как далеко сейчас моя любовь. Должно быть, она уверена, что Николас Гард мертв, потому что видела мою смерть собственными глазами.

– Что с ними? – вспылила Ирменгрет. – Пустое у них название! Ему они не служат!

Вампирша оскалила клыки.

– Спрашиваешь еще, что с нами? Хочешь проверить? Мы Возвратившемуся богу точно не служим!

– Не хочу, – я тоже повысил голос, – но не пора ли убраться отсюда? Ты говорила, что с нами для того, чтобы вывести из Запустения.

– Я здесь, – согласилась вампир, – чтоб вывести из проклятых лесов тебя и Войну, а старик…

– Старик идет со мной!

Ирма примирительно подняла руки. Длинные клыки исчезли.

– Как скажешь, Николас! – Вампирша улыбнулась, чтоб унять мою злость. Получилось у нее плохо.

– Так что? Валим? – Бран потянулся, хрустнув шейными позвонками.

Война был нарочито спокоен, даже слишком спокоен. Значит, ему тоже не по себе.

– Ирменгрет, – я смотрел на вампиршу, – мы уходим?

– Не медля ни мгновения! – Ирма направилась в лес. Она не оглядывалась, будто ей совершенно безразлично, последуем мы за ней или нет.

Взмахнув рукой, инквизитор погасил костер и вдруг замер над почерневшими дровами.

– Чего застыл? – проходя мимо, Война хлопнул его по плечу. – Ирма не будет ждать!

– Велдон! – Я напустился на инквизитора. – Что на тебя нашло? Давай! Идем!

Монах был растерян. Смотрел, казалось, на меня, но куда-то мимо.

– Идем же!

– Да, конечно!..

Он двинулся за нашим маленьким отрядом, ступая последним. Спросить, что поразило монаха? Да черт с ним! А еще с Браном и Ирмой! Я устал от них и шел, не проронив ни слова.

Остальные тоже, наверное, не горели желанием говорить. Ступали по снегу молча, погруженные в собственные мысли. Даже не спрашивали, куда Ирма ведет нас. Вампирша так и не обернулась ни разу. Она шла первая, за ней Бран, а после я и инквизитор.

Шли легко, лес не был чересчур густой. Конечно, порой приходилось и нагибаться, и отодвигать ветки, но в целом выбранный Ирмой маршрут не доставлял трудностей.

Окончательно рассвело… Я поднял взор к небу, затянутому серыми тучами. Тоска-то какая! Вместе с ночью ушел мороз. Меж деревьев стелился туман, скоро он съест тонкий слой помокревшего снега, и мы продолжим путь по грязи да по лужам.

– Магия! – подал голос монах. – Гард, ты слышишь меня?

Отвечать не хотелось, но он же не отстанет… Я неохотно обернулся; впрочем, отставать от Ирмы и Брана тоже не собирался. Мы будем говорить, не сбавляя шага.

– Ну? – буркнул я.

Велдон поравнялся со мной.

– Магия! – заговорил он. – Я потушил огонь магией Неакра. Черной магией!

– Что с того? Ты использовал черную магию не впервой.

– Конечно! И всякий раз я осознанно обращался к воспоминаниям Неакра, а затем к его магии. – Томас Велдон был взволнован. – Но сейчас погасил огонь проклятым колдовством, даже не подумав, что именно делал в тот миг.

– Это важно? – уставшим голосом спросил я.

Чего опять ему неймется?

– Ты совсем ничего не понимаешь? Я сжился с черной магией настолько, что она стала частью меня! Я колдовал, не думая, что делал в тот миг. Пусть это колдовство совершенно пустяшное. Но оно запретное! Черное! Дьявольское! И оно – часть меня! Я проклят!

– Мы все прокляты!

– Прокляты. Но наше проклятие – не предел. Мы падаем все ниже и ниже. Ты слышишь меня, Гард?

– Слышу. Ты твердил уже про грехопадение, – я вздохнул, – и не раз.

Как же он достал со своим нравоучением. Я… мы – те, кто есть, и те, кем стали. Мы шли на это ради своих целей. Простых в общем-то целей – спасти любимую и избавить от пленения дочь.

Томас Велдон верит в свет, но творит тьму. А я… Обо мне и говорить нечего. Я связал Орнор с сатаной и призвал всадников апокалипсиса. Скоро настанет конец нашего мира, и я тому виной. Однако вины мира в этом не меньше. Возможно, он заслужил свой конец. Я лишь маленькая песчинка, которая склонила чашу весов.

Кровь и песок! Я оправдываюсь! Но иначе сойду с ума!.. Я до крови закусил нижнюю губу. Боль помогла отвлечься от черных мыслей. Что несет инквизитор? Я перестал его слушать.

– …и черная магия Неакра давалась мне через боль, – продолжал Велдон. – Чем больше я брал силы, тем невыносимей она была. Боль едва не убила меня в Волчьем доме! А сейчас?

Церковник замолк. Мы шли, и он сверлил меня взглядом. Я не выдержал:

– Что сейчас?

– Я погасил огонь черной магией, даже не помыслив о ней. Походя! – Взгляд инквизитора, казалось, сейчас прожжет меня насквозь. – И я не почувствовал боли! Да! Да! Черная магия стала частью меня!

– Святой отец… – начал я, думая, как бы унять его. Он почти в истерике!

– Не называй меня так! – Монах разошелся. – Слышишь? Я уже просил об этом! Не называй! Никогда!

Я опешил от напора, с которым Велдон набросился на меня.

– Как скажешь, – произнес я и вздрогнул.

Звери завыли со всех сторон. Нас окружали десятки гончих. Животный страх, какой испытывают дикие звери перед хищником, охватил нас. Мы остановились, оглядываясь, и видели, что страшно всем. Мы люди или от рода людского. Ирменгрет и Бран тоже испытали подлинный страх.

Только он не завладел никем из нас полностью, лишая разума и воли.

– Велдон! – позвал я. – Быстро за мной!

Мы торопливо зашагали к Ирме, к которой уже подошел Война. Через миг мы были вместе. Позади тропинка из следов на белом снегу. Впереди в полусотне шагов деревья расступаются, и дальше – большая поляна.

Вой прекратился. Как будто гончие получили знак закрыть пасти. Не для того ли, чтобы напасть на нас сейчас?

– Бегом! – закричал я. – На середину прогалины!

Я побежал и слышал, как устремились за мной остальные. Они поняли, что я задумал. Да! Поняли! Потому как, добравшись до поляны, мы бежали след в след. Чтоб не истоптать чистый, не тронутый лапами зверей или птиц снег.

Мы быстро добрались до середины поляны. Я и Бран обнажили оружие.

– Глядим в оба! – Бран взмахнул перед собой шпагой. – Каждый перед собой!

Инквизитор стоял между мной и предвестником. Он тяжело дышал, возраст его не способствует быстрому бегу, но церковник не отстал от нас ни на шаг.

– Все в порядке, свят… Велдон? – спросил я, покосившись на инквизитора.

– В полном порядке, – сказал тот.

Кровь и песок! Держись, Велдон! Магия мертвого чернокнижника нам очень пригодится!

– Пока никого! – бросила через плечо Ирма.

Она стояла за монахом, спиной к нему, и наблюдала за той частью поляны, за которой не мог уследить я либо Бран. Мы смотрели на снег, следы на котором выдадут появление невидимых тварей, и это моя задумка, что оказалась понятной без слов. Всего лишь выбраться на середину прогалины, где заранее обнаружим гончих, да чтоб деревья не мешали нашим клинкам.

Страх покинул нас, хотя мы чувствовали, что он рядом. Мы замерли. Слуга Люцифера, то есть я. Монах-отступник, пользующий черную магию. Высший вампир и предвестник конца времен.

Мы приготовились к схватке с дьявольскими гончими, и они пришли. Они обретали видимость, выходя из-за деревьев. Как их много! Десятки! Я не пересчитывал их – в том не было нужды.

Высокие волкообразные чудовища с выгнутыми спинами. Гончие раскрывали пасти. Беззвучно, как будто они могли только выть или разрывать плоть большими желтыми клыками. Они смотрели на нас черными глазами и, вздергивая носами, ловили наш запах.

Запах добычи!

– Кто это?

Гончие были не одни. Из леса – там, где из него выскочили мы, – вышло нечто. В два человеческих роста, угловатое существо, с двумя ногами и руками. Облаченное в бесформенные черные лохмотья. Руки сжимали длинные палки и держали их так, словно схватили не сучковатые деревяшки, а мечи.

Руки были покрыты древесной корой! А вместо головы – олений череп с ветвистыми рогами. В глазницах черепа – сгустки тьмы, в которых сверкали фиолетовые искры.

– Хозяин леса… – сдавленно произнесла Ирменгрет. – Леший.

Глава 13
Лесными тропами

– Молиться будешь, святой отец, или колдовать? – процедил Война.

Скрестив кинжал и шпагу, предвестник исподлобья глядел на лесного хозяина, как обозвала его Ирма.

– Как начну, так узнаешь, – огрызнулся Велдон.

Мы смотрели на неподвижных гончих и лешего.

Сердце бешено колотится в груди. Страха нет, вместо него ощущение смертельной опасности. Я не хотел умирать, я боялся смерти. Но не забвения по ту сторону жизни. Я страшился возрождения после смерти. Перерождения в еще большее чудовище, чем я есть сейчас. Рука со змеиной кожей в черной перчатке стиснула рукоять ножа. Другая держала бракемарт, опустив острие к снегу.

Я готов! Я буду драться!

– Чего он ждет? Спросить чего хочет? – Бран пытался шутить.

– Ты дурак?.. – Ирменгрет зашипела за нашими спинами. – Крови он твоей хочет!

Я бросил взгляд через плечо. Ирма снова с крыльями. Они сложены, но готовы расправиться в любой миг и вознести ее к небу.

– Улетай!

Вампирша оглянулась. Черты лица Ирменгрет заострились. Когда она заговорила, стали хорошо видны клыки.

– Ты тоже дурак! Я не могу бросить вас! Забыл, что я должна вывести тебя и Брана из Запустения?

Я выругался. Не забыл!

Кровь и песок! Сколько же их! Окружили десятки и десятки монстров. У нас нет шансов, если они кинутся на нас разом, а фокус, что провернули в эльфийском замке, не пройдет. Ирма не унесет сразу двоих, я тоже не исчезну. Сейчас светло, и не могу слиться с тьмой, чтоб перенестись отсюда. Потом еще и еще, уходя от погони, которой потребуется каждый раз заново становиться на мой след.

На что рассчитывать? Сталь надолго не защитит, но, может, магия Неакра будет нашим козырем?

– Велдон? – позвал я, стараясь глядеть только на лешего, что сделал к нам два шага и остановился.

Дьявольские гончие тоже приблизились на два шага.

– Кровь и песок! Велдон! Магия!

– Я слышу! – Монах подал голос. – Да думаю, что ответить!

– Говори как есть! – Я почти рычал.

Хозяин леса начал поднимать руки – медленно-медленно, и одновременно с этим заерзали на местах волкоподобные твари. Когда леший полностью поднимет руки, они ринутся на нас. Сомнений нет!

– Отец Томас!

– Магию получишь, но на многое не рассчитывай!

Проклятие! Лесной хозяин поднял руки почти до уровня плеч. Гончие уже роют снег, а за ним – землю! Нужно действовать! Либо сейчас, либо будет поздно!

– Лесник! – Я шагнул к нему. Отмахнувшись от обескураженных возгласов инквизитора и предвестника.

Я резко вскинул над головой бракемарт, будто было важно опередить хозяина леса, и он в самом деле застыл. Его руки замерли на уровне плеч. Леший чуть склонил голову набок. Как зверь, что с любопытством смотрит на тебя. Но фиолетовые искры в черных сгустках на месте глаз замелькали чаще и ярче.

Отмерив еще три шага, я остановился, держа саблю над собой.

– Ты знаешь меня!

Говорил громко, чтоб слышали все: и люди, и нелюди, и все твари в стае дьявольских гончих. Но на крик не срывался.

– Знаешь? Если не знаешь, то проведай, кто и что я такое!

Руки лешего, что доселе замерли на уровне плеч, дрогнули, а гончие явно забеспокоились.

– Кто стоит за мной? Прознал?

Я продвинулся вперед на два новых шага и закричал:

– Дьявол!

Леший распрямил шею и начал медленно мотать головой-черепом.

– Что сотворит с тобой Люцифер, если ты убьешь нас здесь? Что он сделает с твоими детьми?

Гончие припали на передние лапы либо уселись на задние. Их черные глаза смотрели на меня и только на меня! Я тот, кто лишал их законной добычи и веселья! О! Мы лакомая добыча! Необычная! Не такая, как другие! Но мы можем уйти! Твари почувствовали смятение, что охватило хозяина леса – и одновременно их хозяина тоже.

– Он здесь! В Орноре! Во плоти! Его гнев настигнет тебя! – Я орал что есть силы, чтоб перекричать поднявшийся ветер, и оказался сильнее стихии. Леший слышал каждое мое слово.

– Уйди! Оставь нас, и тебя никто не тронет!

Мне вторил вой. Разочарованный вой, полный обиды. Гончие подняли к серому облачному небу морды и выли. Выли и выли. Все время, пока леший медленно опускал руки. Сучковатые палки коснулись мокрого снега. Искры внутри сгустков тьмы в глазницах оленьего черепа погасли.

Леший повернулся к нам спиной, опустив череп. Сгорбив плечи, он двинулся обратно в лес, волоча за собой палки, которые совсем недавно мнились ему мечами.

– Проклятый пепел!.. – пробормотал я и шумно выдохнул.

Гончие тоже уходили. Поджав хвосты, как побитые собаки. Понуро опустив к земле морды. Скоро их силуэты скроются за серыми стволами деревьев.

Опустив оружие, я уселся прямо на снег. Что это было? Что я сейчас совершил?

– Ты возложил на себя длань сатаны и прикрылся его именем, – рядом оказался инквизитор.

Я не смотрел на него. Тошно от его цитирований.

– Опять Священное Писание? – произнес я.

– Его текст всегда к месту, – ответил Велдон. – Особенно в твоем случае.

Чертов святоша! И без него плохо!

– Ну ты дал! – Предвестник присел на корточки подле меня и хлопнул по плечу. – Я думал, что нам конец.

Бран сплюнул и выругался.

– Я ведь уж привык к себе нынешнему! Не хочу вновь быть младенцем да вспоминать по капле о своем прошлом.

Война расхохотался. Смеялся он искреннее, заразительно. Я тоже ухмыльнулся и заулыбался еще больше, когда взглянул на хмурую физиономию Томаса Велдона. Монах не находил в словах Войны ничего смешного.

А вот и Ирма! Вампирша обошла нас великосветской походкой и присела в реверансе.

– Спасибо! – Ирменгрет опустила очи долу.

Она не во дворце и не в платье. Она тоже смешна! Я засмеялся в полный голос и упал на спину, глядя в чужое и неприветливое, затянутое тучами небо. Я жив и могу сражаться за любовь только потому, что принял дьявола.

Николас Гард проклят, и вместе со мной еще три проклятые души. Подошли ко мне, чтоб высказать, что думают о том, как спровадил прочь лешего. Но это сделал не я. Сатана!

– Не хватало еще, чтоб он оказался рядом… – сквозь смех пробормотал я.

– Здесь.

Что? Я вскочил. Истеричный смех мгновенно оставил меня. Оглядываясь, видел только своих озадаченных спутников.

– Слышали?

Они ничего не слышали и не видели. Но я отчетливо разобрал простое слово. Голос принадлежал дьяволу, и я ощутил его присутствие.

– Что случилось?

– Ничего. Мне показалось.

Бран махнул рукой, обронив что-то о глупом рыбаке и дырявых сетях – какой-то бред, Ирменгрет недоверчиво поглядывала на меня, но молчала. Томас Велдон зашептал молитву. Монах догадался, что произошло, но он глупец. Если бы молитвы могли помочь, хотя бы ему…

Ладно. Надо двигаться дальше.

– Они ушли. – Я вернул бракемарт в ножны и заткнул за пояс охотничий нож. В этот раз обошлось без схватки.

– Ни одной гончей поблизости, – заявила Ирма. – Я чувствую это.

– В прошлый раз твой нюх подвел, – вставил Бран. – Твари окружили, а ты прознала про то вместе со всеми. Когда гончие показали себя.

Ирма сложила на груди руки и, сузив глаза, сказала:

– Леший. Ты забыл про него?

– Не знаю ничего про лешего, – ответил Бран.

– А зря! Когда он с ними, гончих не учуять. Это его лес! Он здесь хозяин!

Я со злостью посмотрел на предвестника и вампира. Начинается новая перепалка, теперь между ними.

– Хозяин леса ушел, – сказал я. – Что нам делать? Куда мы идем?

– К Тарте, – взглянув на меня, Ирменгрет забыла, что раздражена сомнениями в ее талантах, о чем высказался Бран, – чтоб сесть на корабль и убраться из Запустения.

– Найти корабль, капитан которого согласится взять нас на борт, будет очень трудно, – заметил я.

– Мы уже говорили об этом, – сказала Ирма. – Такой корабль будет, и это моя забота.

– А пожрать будет? – Бран почесал бородку. – Это волнует меня все больше и больше.

– Если поймаешь кого в лесу, – ответила вампир, – то пожрать будет. Моя сумка с сушеным мясом осталась в Волчьем доме. Не думаю, что вернуться туда – это хорошая идея.

– Тогда давайте к Тарте. – Я подвел черту. – Сколько до реки?

– К концу второго дня дойдем.

– Веди нас, Ирма.

Мы продолжили путь по Запустению. Лес казался безжизненным, пустым и мертвым. Но это было обманчивое впечатление. Мы часто пересекали следы зверья или шли вдоль них по тропам. Бран то и дело ворчал, что неплохо бы подстрелить зайца, а лучше двух.

– Чем стрелять будешь? – каждый раз интересовалась Ирменгрет. Ни лука, ни арбалета, ни пистоля или аркебузы у нас не имелось.

– А может, ты слетаешь за птицей на своих крыльях? – Бран осклабился после очередного укола вампира.

– Слетай сам!

– У меня крыльев нет, – нарочито с притворной горечью в голосе ответил Бран.

– Тогда сбегай, – отмахнулась Ирма, – ногами. Ноги-то есть!

– Ноги есть, – вздохнул Бран, – а зайца нет.

Я покачал головой. Не верится, что это Война! Грозный всадник апокалипсиса.

– Старик!

Бран не унимался. Предвестник обернулся, чтобы увидеть молчаливого Томаса Велдона, который шел последним, уткнув взор в снег перед собой.

– Старик, – вновь позвал предвестник, – наколдуй еды.

Монах ступал дальше, не отрывая взгляда от земли, и будто ничего не слышал. Бран разочарованно махнул рукой и отвернулся, бросив напоследок:

– К черту тебя, святой отец.

Инквизитор вздрогнул, чего предвестник не видел. Хотел бы я знать, что больше его задело – упоминание черта или сана из прошлой жизни. Мы никогда не будем жить как прежде. Мы другие, и Томас Велдон тоже изменился, как бы он ни сопротивлялся этому.

Я опасался, что туман съест тонкий слой снега, однако к полудню основательно подморозило, и грязи под ногами не было. Изо рта при дыхании вырывается пар. У всех, даже у Ирмы, но она ведь мертвец! Я догнал вампиршу, шедшую первой.

– Ты дышишь?

– Что? – Ирменгрет непонимающе заморгала.

– Дышишь. У тебя пар. Как у нас, у живых, а ты…

– Ах, вот о чем ты! – расхохоталась Ирма. – Я высший вампир! Я как живая. Если захочу, то ничем не отличаюсь от вас, живых. А я хочу!

Она очень красива. Огненно-рыжие волосы, подвернутые ресницы, карие глаза, чувственные губы… Почему думаю об этом? Я отвернулся, чтоб ушло наваждение. Ирменгрет коснулась моего плеча. Когда заговорила, в ее голосе зазвучали мурлыкающие нотки:

– Могу такое, на что не каждая живая способна.

Я посмотрел в ее глаза, чувствуя, что вот-вот утону в них. Отвернувшись, спросил:

– Долго еще до Тарты?

Ответ на этот вопрос мне, конечно, известен. Я вновь посмотрел на Ирменгрет.

– Два полных дня пути от Волчьего дома. Полдня мы прошли.

Взгляд Ирмы будоражил во мне кровь. Только моя избранница – другая. Алиса.

– Мое место около Велдона, – сказал я. – Пойду к нему.

– Иди, Николас, – Ирма кивнула, – иди.

Мы двигались на восток. Это был долгий, монотонный путь, который растянулся на весь день. Мы шли, почти не раскрывая рта, чтобы обменяться парой-тройкой фраз. О чем говорить? Нужно добраться до большой реки, а все остальное потом. В том числе и разговоры о дальнейших планах.

Солнце давно зашло. Сумрак сменился ночной тьмой, но мы так же идем, потому что главное, что сейчас нужно, – это дойти до Тарты, где Ирма обещает корабль. Там будут еда, горячее питье и тепло, а сейчас только холод и снег, который топчут уставшие ноги.

Темнота нисколько не мешала, особенно вампирше. Для нее что день, что ночь – все едино. Я мог бы обратиться к воровской магии, а Велдон – к черному колдовству, дабы видеть в темноте. Но когда вокруг все покрыто снегом, легко обойтись без особых умений.

Кажется, скоро полночь. Силы на исходе у всех, кроме вампира, и хуже всех бедолаге Велдону. Годы инквизитора не предрасполагают к столь длинным переходам.

– Скоро привал, – объявила Ирменгрет. – Ищите удобное место.

– Смотрите! – вдруг воскликнул Томас Велдон. – Там!

Монах указывал вперед, где вместо безжизненного зимнего леса сквозь полутьму были заметны покрытые листвой деревья. Что за черт! Настоящие листья, и совсем рядом! Хорошо видно, что там на земле трава, а не снег.

– Чтоб я сдох! – воскликнул Бран. – Старик! Как ты первым углядел? Идешь-то последним!

– Ты не узришь многое, – сказал монах, процитировав священный текст, – что доступно иным.

– Лучше скажи, святой отец, – парировал Бран, – что там такое?

– Мне неведомо.

– Осколок прежних эльфийских владений, – произнесла Ирменгрет. – Доводилось слышать об этом, но никогда не верила в существование чего-то подобного. Считала, что это пустые домыслы.

– Там опасно? – спросил я и, помрачнев, выдавил: – Для нас…

Для нас – людей после войн, что уничтожили царства эльфов. Для нас, кто хуже, чем просто люди.

– Не знаю, – пожала плечами Ирма. – Лучше обойти это стороной.

– От греха подальше?

– Называй как хочешь, Николас, – сказала вампирша. – С лешим тебе повезло, но ты ведь не знаешь, что ждет там? Там может быть нечто, лишенное разума. Что-то такое, что не внемлет твоему красноречию. – Ирма усмехнулась и добавила: – Два раза подряд нам не повезет.

– Нужно проверить, – произнес Бран. – Там должно быть теплее. Трава на морозе не растет.

Война, Велдон и я переглянулись. Предвестник привел весомый довод для риска. Мы замерзли, а ради возможности согреться можно пойти на многое. Тем паче мы не ощущали опасности. Лишь Ирма говорит об осторожности, но холод ее не беспокоит. Мертвецу не замерзнуть.