Текст книги "Бакалавр"

Это я про того мужика. Сегодня в руках у него ничего нет, но вид хитрый и загадочный.

К парням он даже и не подошел. Сразу ко мне направился.

– Пойдём в сторонку. – за рукав меня ухватил. Во простота-то. Уже за постоянный и неиссякаемый источник финансовых ресурсов меня считать начал.

Руку я сразу же высвободил. Нечего меня за конечности хватать.

– Ну? – не очень приветливо на мужика смотрю. Чувствую, можно с ним встрять по полной программе.

– Червонцы нужны? – чуть ли не шепотом мужик говорит.

– Какие червонцы? – точно, добром общение с этим мужиком не кончится.

– Бумажные. Много, – чуть-чуть прояснил ситуацию бывший владелец ложек и вилок. Сам из кармана уже что-то и достает.

Точно, бумажные деньги. Старинные. Красивые.

Довольно большие по размеру. На каждой бумажке в овале портрет Ленина. Написано ещё – Билет Государственного Банка Союза ССР. Номиналы только у всех разные – один червонец, три червонца, пять червонцев и десять червонцев. Ну и по цвету они отличаются. Все тысяча девятьсот тридцать седьмого года.

Никогда я таких не видел. Ценности не представляю.

Так бумажки даже не мятые, как будто их из пачки только сегодня достали.

– Не знаю даже. Парней сейчас спрошу, – мужику говорю.

– Да показывал я уже им. Ещё в прошлом месяце. Не берут. По бумажке разных взяли и всё. – махнул мужик рукой. Нет де смысла парням показывать.

– Что опять у него? – Костя подошел. Закурил. На мужика смотрит.

– Червонцы принёс, – по-честному отвечаю.

– Задолбал он уже с этими червонцами. Не первый месяц бегает. Всем предлагает. Нашли в районе целую сумку. Не одна тысяча их у него. Несколько штук мы у него купили. Так, ради интереса. – стоит, покуривает. Мужика своими ответами не радует.

– Может возьмешь хоть немного? Трубы горят. – надежда в глазах мужика погасла.

– Правда, что у тебя их целая сумка? – у мужика уточняю.

– Есть такое дело, – отвечает. Вздыхает тяжело. – Дом ломали. Нашли там на чердаке. Думал – продадим, наваримся…

– Не знаю даже. Вон, мужики говорят, что не нужны они никому, – тоже не радую мужика.

– Есть такое дело… – повторяет он. Опять вздыхает. Не получилось у него продать мне червонцы.

– Слушай. За эти сколько хочешь? Возьму для образца. Может кому и пристроить получится, – делаю мужику предложение.

– Так бери. Лицо я здесь заинтересованное. Ежели чего, я каждый день на рынке бываю. Скажешь, если пристроить куда получаться будет. – сам червонцы свои мне уже и протягивает. У него их много. Не жалко.

Ушел мужик, а я к своей табличке одну его бумажку и прикрепил. Может кто и обратит внимание. Продадим и мне капнет за посреднические услуги. Перед уходом так с мужиком и договорился. Если продаются его богатства – треть мне, две трети денег ему. Он половину готов был отдать, лишь бы с рук свои червонцы сбыть.

В двадцать первом году они наверное больших денег стоить будут, а тут вон сейчас и особо никому не нужны. Во дела. Народу тут не до червонцев. Семью бы прокормить.

Да, день у меня сегодня в целом получился нормальный. Кроме ваучеров ещё и колечко купил. Не только на хлебушек заработал.

Вот бы ещё компьютер мой кому показать. Что с ним случилось? По радиоприемнику песни слушать одно, а на ютубе смотреть совсем другое. Да и нет ещё, скорее всего того ютуба. Я даже не в курсе когда он появился. Биологическое у меня образование, с техникой не дружу. Так – уверенный пользователь…

Глава 21 Проверка

Я уже было табличку свою с червонцем прикрепленным снять хотел и до дому до хаты отправиться.

Заслужил я сегодня отдых, поработал хорошо.

Тут старушка подходит. Одета весьма небогато. Да, что там – просто бедно. Кофта какая-то старая самосвязанная, юбка серенькая, на ногах чуть ли не сандалики. Ну, как малыши носят, но взрослого размера. На вид – как учительница на пенсии. В руках сумка матерчатая. Лет этой сумке не меньше, чем самой старушке. Из сумки узелок достала из носового платка изготовленный. Платочек чистый, застиранный, но даже поглаженный. Развязала его и монетку мне протягивает.

Монетка не большая, желтенькая. На солнышке блестит даже немного. Масляно как-то.

Вот мол, продать хочу. Пенсия не велика, на жизнь и лекарства не хватает. Хранила на черный день. Вот и настал он. Черней некуда.

Угадал я – на пенсии эта пожилая женщина. Отец говорил, что сейчас пенсии не велики, а в девяностые вообще на них прожить было проблематично. Хоть ложись и помирай.

Взял монетку. Десять рублей последнего российского императора. Золото.

Про такие у меня в записной книжке информация тоже записана. Саша в первый день сказал сколько за золотую десятку платить, сколько за пятерку, сколько за семь рублей пятьдесят копеек. Была, оказывается, и такая монетка. Раньше я и не знал. Пополнились за последние дни мои знания. Причем, значительно.

Сходили взвесили монетку. Вес в точности совпадает с тем, что у меня в книжке записан. На ребро на ровном месте поставил – стоит, не падает. Саша мне про такой метод проверки сказал. Поддельные монетки, говорит не стоят часто на ребре, падают. Нарушена у них, как он выразился, пространственная геометрия. Может и на самом деле. У него опыт в этом деле большой имеется.

Нормальная, вроде, монетка. Цена, которую старушка назвала, тоже укладывается в Сашины рекомендации.

Ещё раз внимательно старушкину монетку через своё увеличительное стекло поразглядывал. Рельеф всех изображений чёткий. Следов литья нет. Много маленьких царапинок на монете при увеличении сразу стало видно. Невооруженным глазом их и не разглядишь, а через лупу их заметно. Ну, так и монетке лет вон сколько. Походила она по рукам, многих хозяев поменяла.

Снижать старушкой названную цену не стал. Так она божеская. Да и старушка монету продает не для того чтобы водки купить. На еду и лекарства ей денег не хватает. Работала, работала всю жизнь, а денег не накопила. Вот и продает последнее…

Рассчитался со старушкой. Полученные деньги она два раза пересчитала и в тот же носовой платок завернула. Где у неё раньше монетка лежала. Была у неё денежка золотая, а теперь пачка бумажных. Поменяла она вечную ценность на деньги девяносто третьего года. Что делать – кушать-то хочется. Лечиться тоже надо.

Сказал я ещё ей, чтобы она эти деньги долго не хранила. Цены почти каждый день растут, а рубли дешевле становятся. Посоветовал лекарств сразу побольше в запас купить и продуктов питания. Консервов каких-нибудь, сахара, круп. Ну, всего, чего ей надо.

На всю сумму, что утром мне Саша выдал, сегодня я закупился. Еле-еле хватило. Теперь надо всё ему скупленное отнести, сдать и домой отправляться. Если бы не старушка, я бы уже в бабушкиной квартире чай с вареньем пил.

С парнями попрощался. Сказал, что я к Саше. Деньги у меня кончились. Пойду ему купленное у населения отдавать.

Они решили ещё немного поработать. Потом вместе к Саше и подойдут.

Саша сидит в кафе недалеко от рынка. Делами занимается. Тут у него типа штаба. Ну, не штаб, конечно. Так, рабочее место.

То с одной точки к нему подойдут, то с другой. Кто что-то ему отдает, кто что-то забирает. Кто деньги ему приносит, а кому и он сам отсчитает сколько положено.

По ходу дела и пообедает не отходя от кассы.

Очереди своей дождался и к нему за столик подсел. Ваучеры отдал. Он их пересчитал, в сумочку себе положил. В своей записной книжке что-то отметил.

– Всё? – на меня внимательно смотрит.

– Нет. Вот ещё монетку сегодня у старушки купил. Золотую. Десять рублей. – протягиваю ему монетку.

– Молодец. Хорошее дело. – даже разглядывать и проверять её не стал, сразу в карман положил.

Не похоже на него. В прошлый раз я вместе с парнями к нему подходил скупленное отдать. Он у них каждую золотую вещицу взвешивал, пробы смотрел, чем-то из пузырька пипеткой капал. Внимательно всё проверял, а тут просто спрятал. Даже на ребро не поставил как сам учил.

– У старушки, говоришь купил? Не у этой? – в дальний угол рукой показал.

Так, так, так… Там за столиком эта старушка и сидит. Ест что-то – мне отсюда не видно. На нас посмотрела, мне весело так ручкой помахала. Привет мол, начинающий скупщик. Рада знакомству.

– Не понял. Знакомая твоя? – у Десантника спрашиваю. Сам уже догадываться начинаю.

– Твоя теперь тоже. – сидит, улыбается Саша.

– Проверяли, что ли меня? – озвучиваю мысль, что в голову пришла. Ну, после того, как старушка мне рукой помахала.

– Есть такое дело. Не грех лишний раз проверить. Не закрысишь ли золото. – Саша тоже старушке рукой махнул. Всё мол нормально. Прошел мальчик проверку.

– Что, были такие случаи? – позволил себе Саше вопрос задать.

– Ещё как, Бакалавр. Дураков хватает, но они здесь долго не задерживаются. Ваську-то помнишь? Того, чьё место занял? Десяти дней у меня не проработал… А, до него тоже таких хватало. Мало хороших кадров. Ладно, давай, Бакалавр, до завтра. – некогда Десантнику. Конец дня. Очередь к нему уже стала выстраиваться. Не у одного меня к нему дела.

Глава 22 Убийства на рынке

Целую неделю ничего особого не происходило. Приходил на точку, вешал табличку на грудь и работал. Ваучеры, колечки, сережки, иногда доллары… Скупали всё, лишь бы было выгодно.

Появилось только в нашей с парнями работе музыкальное сопровождение. Киоск на входе в центральный рынок поставили. Кассетами с записями для магнитофонов там торгуют. Ну, понятное дело, громкой музыкой к себе покупателей и привлекают.

Ночь безлунною была, тихой как погост,

Мне навстречу ты плыла в окруженье звёзд…

Один раз можно в день песню такую послушать. Два раза. Но. Не. Двадцать.

Скоро от этой музыки мы с парнями на стенку полезем.

Костя, ну один из скупщиков, с которыми я на точке стою, предложил этот киоск сжечь. Ну, пошутил он так. Понятно, что жечь мы его не будем.

А так, жгут в городе киоски. Очень даже жгут. Несколько дней назад шел домой и решил мороженое купить. В Кирове очень оно вкусное. В девяносто третьем году мороженое почему-то лучше, чем в двадцать первом. Вроде наоборот должно быть. Технологии-то совершенствуются, а вот мороженое становится хуже.

Так вот, мороженое я всегда в одном и том же киоске покупаю. Подошел я к тому киоску, а на его месте только рыжий остов железный стоит. Ну и деревяшки обгорелые валяются. Сожгли ночью киоск. Такой красивый был, синенький, пингвины ещё там были нарисованы.

Парням на следующий день об этом рассказал. Они говорят, что не заплатил хозяин торговой точки кому надо вовремя и наказали его. Плеснули бензина и спичку бросили. Прямо почти в центре города, а не побоялись. Хорошо ночью, а не днём когда продавщица в киоске работает. Были случаи, когда и прямо с продавцом жгли.

Слова Кости пророческими оказались, но это уже осенью случилось. Подожгли киоск с кассетами. Сгорел со всем товаром. Опять же ночью. Хозяин утром вокруг того, что от него осталось бегал, чуть ли не волосы на себе рвал. Платил он кому положено аккуратно, но вот сожгли. Была видно какая-то причина.

Всё у него сгорело – и кассет запас, и аппаратура. Голый, говорил, он остался… Так ли это – никто не знает, всё с его слов.

А пока одни и те же песни каждый день много раз слушаем…

Стюардесса по имени Жанна,

Обожаема ты и желанна…

Певца Преснякова я уже скоро ненавидеть буду. А продавцу в киоске каково? Молоко ему за вредность надо давать.

Спокойная неделя очень плохо закончилась. Костю, что предлагал киоск сжечь, убили.

В этот день ему, прямо скажем, перло. Народонаселение почему-то к нему любовью прониклось и несло ему золото потоком. К нам почти и не подходили. Всё к Косте и к Косте. Колечко – Косте. Монетку – Косте. Кстати, монетка была красивая – немецкие двадцать марок. Крестик золотой – Косте. Вот народ дожил – нательные кресты с себя продает…

Раздал он народу за голду все выданные ему деньги и к Саше побежал. Время даже обеда не наступило, а он уже без денег. Золото сдать, деньги взять и снова на точку встать.

По дороге в туалет забежать решил. Прямо у ворот центрального рынка нужду же справлять не будешь.

Кто-то и высмотрел, что он сегодня с металлом и решил поживиться. Ударили сзади прямо в сердце. Не мучался он, сразу умер. Пришли люди в туалет, о его труп там на полу и валяется. Понятно, что уже пустой. Карманы у его вывернуты. Да и золота-то там было не так уж много, но кто-то из-за него Костю на тот свет и отправил. Не хотел бы я так помереть – на полу в туалете…

Саша рвал и метал. Его человека убили. Все, кому надо знали, что Костя на Десантника работает. Как бы через убийство Костика и Сашу опускали. Не в тюремном смысле слова, конечно. Авторитет его разрушили. Вот де, людей у него бьют безнаказанно прямо днём на рынке, а он, лошара, сделать ничего не может.

Опросили всех, кого можно и нельзя. Лучше всякой милиции парни в спортивных костюмах сработали, но стараться – это процесс, Саше же нужен был результат. Вот его-то и не было. Никто ничего не видел, не слышал и даже представления не имеет.

Саша за Костю вознаграждение назначил. Ну, кто верную информацию даст про убийцу. День прошел, второй, третий – ничего.

На четвертый день ещё одного человека на рынке около туалета зарезали. Мужик из Турции партию кожаных курток привез, выгодно сдал их, денежки сполна получил. По дороге домой черт его как Костю в рыночный туалет понёс. Его неизвестному лицу так легко как Константина убить не получилось. Парни откуда-то узнали, что все руки у того мужика были в порезах. Сопротивлялся он, за нож хватался…

Денег при трупе торговца куртками тоже не нашли. Кто-то с корыстной целью людей убивает. Мне, если честно сказать, тоже по утрам идти на рынок не особо приятно стало. Но деваться было некуда – Саша с паспортом обещал помочь. Легализоваться в девяносто третьем мне как-то надо было. Без паспорта тут никуда. Тем более на рынке кручусь, на людях.

Глава 23 Антоний

Работа на рынке хорошо способствует расширению круга знакомств. Вроде и стою на точке не долго, а сколько народа уже знаю. И продавцы некоторые со мной здороваются, и несколько челноков. Понятно, что и скупщики мне знакомы, не только которые под Сашей, но и некоторые другие.

Стою со своей табличкой, никого не трогаю, а тут парень один, что джинсами торгует подходит ещё с одним. Не знаю, кто такой. Наверное, друг или знакомый первого – разговаривают они между собой как старые товарищи. Пьяные оба, но не в драбадан, так – поддатые.

Дельце, скорее всего денежное провернули, не станут же они до обеда без повода начинать пить.

Подошел торговец штанами ко мне, поздоровался. Друг его тоже. По выговору – не наш.

Табличка моя его заинтересовала. Ну, та на которой у меня червонец прикреплен.

– Это что, новые русские деньги? – говорит с акцентом. Точно, забугорный товарищ.

– Деньги русские, но не новые, а старые. Тысяча девятьсот тридцать седьмого года. – я снял червонец с таблички. Он у меня не намертво присобачен. Протягиваю парню с акцентом. Возьми, полюбуйся.

Тот червонец от меня принял. Бережно так. Внимательно осмотрел с той и другой стороны. На просвет на водяные знаки полюбопытствовал.

– Только это? – червонцем в воздухе повертел туда-сюда. Аккуратно, чтобы не попортить.

– Если надо, то ещё найдём. Всё от цены зависит по которой брать будешь. – внимательно так на парня смотрю. Как он отреагирует?

Тот что-то по-иностранному парню, что джинсами у нас на рынке торгует сказал. Наш ему ответил. Поговорили они меж собой недолго.

Похоже, по-польски общаются.

– Не допонял он тебя, Бакалавр. Антоний не всё по-нашему ещё понимает. Сказал я ему, что всё будет зависеть от цены. Ну, как ты говорил. Он спрашивает, ещё какие номиналы есть? Друг у него антиквариатом в Варшаве торгует, вот он и поинтересовался, – вполне компетентно торговец джинсами в роли переводчика выступил.

Так. Не до всех дошел мужик со своими червонцами. До палатки этого парня ещё не добрался. Ну, мне это на руку…

– Скажи ему, что есть у меня такие же купюры в три и пять червонцев. Сохранность примерно такая. – на бону в руках иностранного гражданина указал. Скорее всего поляка. Почему так подумал? Из-за друга его в Варшаве.

Наш не нашему перевёл. Да он и сам кое-что понял. Головой вон кивает.

Поговорили они меж собой опять немного.

– Значит так, Бакалавр, завтра мы к тебе подойдем. Как раз сегодня вечером он с другом говорить будет. Узнает про цену и сколько надо. Ну, если есть у его знакомого интерес. – сам на Антония показывает. Тот опять кивает.

– Без проблем. Вы завтра цену и нужное количество бумажек называете, а я если меня это устроит – ещё через день-два товар вам подгоню. Подходит так? – на этого самого Антония смотрю, для него информация.

Тот видно понял. В третий раз головой кивать начал. Но наш ему все мои слова опять перевел.

Поговорили мы так, головами в воздухе некоторые польские личности помахали и ушли они.

Я же остался, меня от работы на точке никто не освобождал. Ежели чего, телефон мужика с бонами у меня имеется. В любой момент звякну ему.

Когда записывал я с его слов телефон в записную книжку, вид у него уж больно гордый был. Вот мол мы какие. Даже телефон у нас имеется.

На следующее утро наш парень и Антоний ко мне и вправду подошли. Не специально, конечно, просто к палатке парня я на дороге стою. Поляк сказал, что на пробу возьмет он десять бумажек по червонцу и столько же по три и по пять. По доллару за бумажку. Парень, что джинсами торгует, меня заверил, что цена хорошая, тем более, что за мелкий опт.

– Есть у тебя? – поляк спрашивает.

– Найдем. Подходите завтра так же. – вид у меня совершенно невозмутимый. Словно тут я червонцами каждый день торгую. Для двадцать первого года тридцать долларов – это не так уж и много, а в девяносто третьем – деньги. Многие в Кирове за месяц столько не получают.

Позвонил мужику из автомата. Он дома как раз оказался, собирался на рынок идти. Велел ему принести мне заказанное. Уточнил ещё, что бумажки должны быть не мятые и не рваные. Пусть хорошие выберет. Может и продам. Не стал ему ничего про поляка говорить.

Мужик как на ковре-самолете прилетел. Видно недалеко живет. Даже не сильно и запыхался.

– На. – конвертик мне почтовый старый протягивает. Догадливый какой – в него он червонцы сложил.

Отошли в сторонку, боны я посмотрел. Все вроде хорошие.

– Завтра я сам тебе позвоню. Получится пристроить – денежку тебе отдам, не получится – верну твоё добро обратно.

– Лучше бы получилось. Совсем денег дома нет. – просительно так мужик на меня смотрит.

– Ничего гарантировать не могу, но попробую, – отвечаю, а сам конвертик его к себе в сумку прячу. В книжку, что у меня с собой. На досуге, пока клиентов нет, почитываю её для самообразования.

Поляк как было уговорено подошел. Боны у меня взял, тридцать баксов отсчитал. В сторонку, как с хозяином червонцев, мы отошли. Не надо парням видеть мои дела с Антонием.

Когда уже уходить он собрался, сказал, что если всё нормально будет в Варшаве, то ещё у меня купит. В конце августа он опять сюда с партией джинсов приедет.

Отказываться я не стал – тут капнуло, здесь капнуло, вот и хлебушек у тебя уже с маслицем…

Глава 24 Аркаша

Пнул. Правой. Так на ходу получилось.

Куда? Понятно, в голень. Куда же ещё.

Хорошо так попал. Куда и метил. В косточку.

Нога-то в берце. Поясняю – это моя, а не та, которой прилетело.

Понимаю, сильно больно теперь. Не мне, само-собой. Тому, кому от меня досталось. Но, что, делать-то, было?

Петя, друг Десантника тоже правой, но уже рукой, в висок Аркаше добавил.

Опал тот, как озимые…

Утром Саша опять меня с точки снял. Пойдёшь, говорит с Петей. Один мужик ему денег должен и не отдает. Петр сам всё порешает, а ты потом ему нести поможешь. Ну, что с того мужика он возьмет.

Много, судя по всему, мужик тот задолжал. Или что-то габаритное у него забирать будем.

Отказать Саше нельзя. Ну, не будет сегодня заработка, да и ладно. Перетопчусь.

Пока ехали, Петр меня в курс дела ввел.

Есть такой палаточник на рынке – Аркаша. Взял под проценты деньги. За партию товара ему рассчитаться надо было. Не так сильно и много. Срок подошёл отдавать, а от него ни слуху, ни духу. Запировал. Но, это как говорится – его проблемы. Занял – отдай. Причем вовремя. Счётчик-то включится, потом труднее рассчитаться будет. Долг растет, а Аркаша всё вино пьет. Вот и пришлось ему напомнить. Это для его же блага.

В дверь позвонили. Не открывают. Ещё раз на кнопочку понажимали. Нет реакции. Постучали. О, кто-то в квартире зашевелился. Дверь немного приоткрылась. Пропитая морда показалась. Аркаша, наш голубь сизокрылый, собственной персоной.

Дверь он отворил – некуда ему деваться. Смотрит зло, недовольно – от важных дел, наверное, его оторвали каких-то.

Попятился по прихожей, руку за спиной держит. Странная, конечно, поза, но может всегда так он делает. Я у него первый раз, привычек его не знаю.

– Чё надо? – прохрипел. Сам на Петра смотрит, меня как бы не замечает. Я для него – пустое место.

– Ничего, дорогой друг, не забыл? – Петр дружелюбно так к нему обратился. Не грубо и без наезда. Очень даже не обидно.

Аркаша ни слова не говоря руку свою из-за спины достает, а там молоток. Причем, такой, не маленький. Не сапожные гвозди им забивать. Раз таким по голове прилетит, считай – урод на всю оставшуюся жизнь. Это если выживешь.

Он им на нас и замахиваться начал. Ушлепок недоделанный.

Совершенно на автомате моя нога вперёд полетела. Сегодня с утра что-то слякотно было и я кроссовки пожалел, в берцах на рынок пошел. Есть у меня теперь доступ к спецодежде по низким ценам, вот и подкупил я немного того и другого. Кроссовки же расчушишь, а на новые такие долго зарабатывать придется. Не велики теперь у меня доходы. Экономить на всем приходится.

Хорошо так попал. Этот удар у меня поставлен. Высоко ногой никогда бить не надо, а в голень в самый раз. Даже может и сломал ему большеберцовую. Если и нет, то всё равно больно теперь Аркаше до ужаса. До штанов мокрых.

Плохо Аркаше долго не было. Петя с правой в висок ему добавил. Не маши молотком на добрых людей. Это уже косяк почище просроченного долга. Совсем Аркаша со своей пьянкой берега потерял, краев не видит.

Аркаша на полу валяется. Молоток рядом. Я его ногой в сторонку и отопнул. Оклемается чуток, опять за него может схватиться. Предупреждать проблемы нужно, а не решать их героически. Так Аркаша совсем жизни своей пропащей может лишиться.

Перешагнули мы через него и в комнату вошли. Матерь божья! Пространство там всё чуть не до потолка товаром забито.

На подоконнике зачем-то якобы кожаные перчатки стопками лежат. Хоть бы убрал. Зачем им на солнышке валяться? Да и в комнате темновато – не получается полноценно свету в жилище Аркаши проникать.

У стены коробки, похожи на обувные, штабелем сложены. На кровати джинсы лежат. Поганенькие такие. Вьетнамцы похожие шьют. Ничего не имею против вьетнамцев, но штаны паршивые.

Балкон у Аркадия застеклен. Из него он что-то типа склада сделал. Там фуфайки горой свалены. Ещё и спецодеждой мужик промышляет? Хорошее дело, фуфайки по осени начнут хорошим спросом пользоваться.

Замки в картонных коробочках, солдатские ремни в немалом количестве, лопаты без черенков. Кстати, хорошие – титановые.

Всего, что в комнате было, и перечислять замаешься…

Это мы с Петром всё разглядывали пока хозяин квартиры в прихожей не заворочался. Не специально это делали, просто время коротать как-то надо было.

Пришел в себя Аркаша. Вот и хорошо. Сейчас с ним Петр поговорит. Мне, наверное, тоже уже можно с него ответ требовать. На меня он тоже с молотком кидался.

– Что же ты, сучий потрох, денежку вовремя не отдаешь? – вопрос Петр Аркаше задал. Плохо тому, на одной ноге еле стоит, на вторую приступить не может. После этих слов ещё хуже стало. Уже морально-психологически.

Замычал что-то. Слова все из головы у него в момент выветрились.

– С молотком ещё как дикий на людей кидается, – напомнил Бакалавр своему на сегодня старшему. Вдруг тот забыл?

– Во, Бакалавр, дело говоришь. Ты, лишенец, ещё и тут накосорезил. – покачал головой Петр. – Как теперь рассчитываться-то будешь?

– Всё отдам… – начал оправдываться Аркаша. Договорить ему Петр на дал.

– Это правильно, что всё. Всё тут теперь отдать придется. Это уже как не крути. – притворно-комично развел руками Петр. – На всё может быть мы и согласимся… Посмотреть надо, чего у тебя всего-то есть.

Подошел Петр в серванту. Стоял такой в гостиной, где мы сейчас все находились, втроем на пяти ногах стояли.

Стал Петр барахло на пол с полок скидывать. Хлам всякий типа вазочек хрустальных и фарфоровых фигурок львят, а также тигрят.

– Во, а это пожалуй сегодня и возьмем… – повернул ко мне голову Петр.

Глава 25 Альбомчики

– Во, а это пожалуй сегодня и возьмем…

Держит в руках Петр какие-то альбомчики маленькие. Протягивает мне один.

Открыл.

Внутри странички пластиковые с кармашками. В кармашках монеты. Всякие-разные.

Полистал. Монеты всё старинные. Есть российские, встречаются и иностранные. Беленькие, почти коричневые, тёмно-красные… Размер тоже у них не одинаковый.

Желтенькие также монетки имеются. Такие, какую мне старушка приносила.

– Смотри, Петр, николаевские червонцы. – возвращаю напарнику Десантника альбом с монетами.

– Во, а я что говорю. Заберем как штраф за нападение. – Петр внимательно на Аркашу смотрит. Как тот на эти слова отреагирует.

Того аж запередергивало всего, морда покраснела, руки затряслись. Жалко ему монет.

Ещё бы. Тут, наверное, на такую сумму, что мама не горюй…

– Смотри, Бакалавр, Аркаша согласен. Но это он. Мы с тобой ещё посмотрим, соглашаться ли нам на такую компенсацию. – по стопке альбомчиков Петр пальцем постучал.

Альбомов не меньше дюжины. Не велики размером, но толстенькие. Страничек по шестнадцать, не меньше. Я только один пролистал, но остальные не тоньше.

Петр начал ревизию альбомов проводить. Желтенькие монетки из них доставать и себе в карман складывать. Понятно, золота мне не достанется. Петр себе его заберет.

Я рядышком стою. За действиями Петра наблюдаю, но про Аркашу тоже не забываю. Такие товарищи контроля требуют. Часа не прошло, как он на нас с молотком кидался. Может у него в кармане ещё и отвертка затерялась. Пырнет, с него станется.

Кроме голдовых десяток, Петру в карман и пятерки николаевские перемещаются, какие-то иностранные монеты из того же металла. Аркаша то бледнеет, то краснеет, кулаки сожмет-разожмет…

Накосячил, теперь получает по полной.

Петр, как от золота альбомчик освободит, мне его по столу двигает. Забирай – твоя доля.

Пусть там только серебро и медь, но монеток на листах ещё довольно много остается.

Сначала я недоумевал – почему у Аркаши золотые монеты вперемешку с серебряными и медными в альбомчики напиханы? Полистал один Петром мне подаренный и понял. По годам выпуска монетки разложены. Скажем одна тысяча восемьсот девяносто седьмой год на одной страничке, а на следующей – монетки одна тысяча восемьсот девяносто восьмого года выпуска.

В каком-то году много монеток, а где-то гораздо меньше. В иные годы одних только рублей несколько. Есть даже юбилейные.

Так скоро и антикваром стану. С Польшей уже червонцами торгую, а тут вон и монет сколько привалило…

Петр делом занят – золотые монетки из кармашков выковыривает, я тоже на раритеты засмотрелся. Тут чуть мы Аркашу и не проспали. Второй раз он на нас напал. Опять же с целью нанести непоправимый вред нашему здоровью.

Хоть и на одной ноге он, а весьма резво с дивана вскочил и нож в его руке блестит. Да не нож, а целый кинжал, опять же вида старинного. Метил он своим клинком в бок Петру, его первой жертвой выбрал. Я у него не котируюсь. Со мной он решил во вторую очередь разобраться.

Я как его альбомчик смотрел, так ему в лицо его и бросил. Метил по глазам, а в нос попал. На какое-то мгновение, это его и задержало, а его Петру и хватило. Хитрым образом он почти на месте крутанулся и кулаком без замаха в грудь Аркадию ударил. Как бы даже ткнул, что ли. Всё это очень быстро сделал. Скорее всего, Петр боевыми искусствами занимается. Впрочем, его и Сашу так и зовут – спортсмены. Парни у них в группировке, не знаю, как правильно сказать, тоже все раньше разными видами спорта занимались – боксеры, борцы, лыжники…

Аркаше этого хватило. Второй раз за сегодня он на пол свалился. Кинжал у него из руки выпал.

Молоток я отпинывал в сторону, а кинжал уже поднял. Не ошибся. Вещь старинная. Нацистская Германия. Почему так решил? Характерное изображение на кинжале было, не спутаешь.

Петр головой только покрутил.

– Всё, убивец, суши доски, – зло так на Аркашу прошипел. Глаза бешеные, мне показалось, что как будто даже побелели они. Никогда раньше такого не видел.

Злой-злой, а золото из альбомчиков Петр всё выгреб.

– Забирай остальное. – мне на альбомы показал.

– Что с ним делать будем? – кивнул я на лежащего на полу.

– Сейчас Саше звякну. Он с ним порешает. Ты тут посиди, подожди его, – сказал Петр и к двери направился. – Он ещё с пол часика в отключке будет, Ремба хренова…

Моё дело маленькое. Сказали сидеть – сижу. На Аркашу поглядываю. Кинжалом играю.

Вскоре и Саша с ещё одним парнем подъехал. Меня домой отправили. В прихожей я пустой пакет нашел и альбомчики в него сложил. Не в руках же их мне нести.

Саша ещё и паспорт мне вручил. Сказал, что платить мне за него не надо. Петру я, можно сказать, чуть ли не жизнь сегодня спас, вот и от Саши мне подарок.

Я, понятное дело, поблагодарил и ушел.

Ну все, сейчас я с документами, а то случись чего – мне и предъявить нечего…

По дороге на бабушкину квартиру я в магазин зашел и еды на ужин купил. Почти всё что было потратил. Денег старинных у меня пол пакета, а нынешних пока кот наплакал. Ничего, есть у меня одна задумка. Реализуем её, может что и изменится у меня с финансами…

Поднимусь, как парни здесь сейчас говорят.

Глава 26 Иностранный отдел

Оказывается, паспорт иметь – большое дело.

Когда он есть, вроде так оно и должно быть, не замечаешь хорошего.

Нет его – никуда особо не сунешься. Даже в библиотеку не записаться. Записывались когда-нибудь в библиотеку? Там у себя в двадцать первом я в подобное учреждение был не ходок – всё нужное в интернете искал. Здесь же, в девяносто третьем такой благодати у меня нет. Если какую-то специальную информацию получить требуется – без библиотеки не обойтись.

До сего дня паспорта у меня не было. Дверь в читальный зал библиотеки была для меня на семь замков закрыта. Сейчас же – проблема записи в сей храм знаний для меня не существует.

Записался, причем, в иностранный отдел. Он недалеко от бабушкиного дома находится. Каждый почти день мимо него по улице прохожу.

Почему именно в иностранный, а не в краеведческий или ещё какой отдел? Там зарубежные каталоги по монетам должны иметься. Отечественных-то в девяносто третьем не достать. Ну, таких, чтобы там цены в долларах на монеты были обозначены. Доллары-то в рубли по курсу не трудно пересчитать. Пусть сегодня курс один, а завтра – другой. Не затруднит меня даже на бумажке столбиком прикинуть, сколько какая монета в сей момент стоит.