Текст книги "В плену Черноруссии. Вместе, навсегда"

Медленно опустив левую руку и зацепившись пальцами за низ свитера, потянул на верх. Когда добрался до груди, при помощи второй руки расстегнул карман и достал оттуда серое удостоверение с надписью «Свидетельство пилота». Хорошо, что я её в кармане решил оставить, а не положил в сумку к остальным вещам.

Прозвучал щелчок и яркий свет снова ударил в глаза. Цилиндром на ружье оказался фонарик. Очень мощный для своих небольших размеров.

Незнакомка приняла книжечку левой рукой и поднесла к фонарю. Некоторое время изучала его, а после снова перевела свет на меня. Потом обратно и опять в мою сторону. Очевидно сверяя моё выбритое лицо на фотографии двухлетней давности с помятой, и уже слегка покрытой щетиной, текущей физиономией.

– Похож. Семён? – произнесла она.

– Так точно! – ответил я, постаравшись слегка улыбнуться. Наверняка в тот момент это выражение лица выглядело глупо.

Незнакомка выключила фонарь, вернула мне удостоверение и наконец опустила ружье. Я сделал тихий облегчённый вздох и, затолкав свидетельство обратно в карман, застегнул его.

– А меня Вика, – звонко произнесла она, переложив оружие в левую руку, а правую протянув мне, дабы помочь встать.

Я взялся за её кисть и почувствовал нежное и холодное прикосновение кожи. Неожиданно сильный, для женских рук, подъем оторвал меня от прохладного пола, на котором сидел все это время. Копчик и затёкшая спина отозвались покалываниями. Когда моё тело полностью приняло стоячее положение, я потянулся, выпятив вперёд грудь и выдохнул, возвращая позвоночник обратно в привычное положение. Лишь теперь, приняв вертикальное положение, стало заметно, что эта девушка в камуфляже ниже меня на голову. От силы метр семьдесят. Каштановые волосы торчали с боков из-под кепки короткими локонами. Ещё один сгусток опускался от козырька головного убора с левой стороны, частично закрывая глаз, а сзади в отверстие у крепления был продет собранный хвост. На вид ей было всего лет двадцать. Плюс-минус пара годков. Небольшой ротик и круглые щёки. Такой же небольшой, слегка вздёрнутый нос с немного утопленной переносицей. А широкие глаза смотрели на меня снизу вверх из-под козырька своими тёмными, бесконечно глубокими зрачками. Может она и не была самой прекрасной девушкой на свете, но я женщин не видел больше трех месяцев вообще. Только на картинках в сортире степного аэродрома. А не разговаривал с ними ещё дольше.

Меня как парализовало. Я замер, не в силах оторваться от очертаний, ловя взглядом каждое движение её ресниц и, ещё менее заметное, колыхание волос.

Лишь заметив моё пристальное внимание, уголки её губ слегка приподнялись, глаза опустились и она, отвернувшись, медленно сделала пару шагов, оказавшись на улице.

Теперь, когда она стояла спиной, ко мне вернулось самообладание. Я вспомнил о своей недавней схватке с зомби и пятне, которое он оставил у меня на штанине.

Ты можешь рассказать мне об этой инфекции? – начал говорить, отбросив в сторону продолжение знакомства. Ведь если я должен буду превратиться в ходячего мертвеца в ближайшее время, мне бы стоило об этом знать. Хотя только бы для того, что бы не подвергать её опасности.

Она повернулась обратно, слегка наклонив голову на бок, от чего чёлка отодвинулась и теперь уже оба глаза вопросительно смотрели на меня. Здесь, на свету, удалось различить их цвет. Они были вовсе не чёрными, как показалось сперва, а карими. Маленькие губки зашевелились и произнесли – «А разве в Казахстане сейчас не тоже самое?»

Я развёл руками, добавив – «Мы находились на промежуточном аэродроме в степях, не имеющей прямой связи с цивилизацией. Всё, что мне известно было, это то, что весной на этой территории был введён карантин в связи со вспышкой инфекции».

– Да, – ответила она. – Но это не то, что ты думаешь.

– Не понял, – вопросительно заявил я.

– Если ты действительно ничего не знаешь, то по твоим догадкам инфекция сделала из людей ходячих мертвецов, – ответила Вика. – Я правильно тебя поняла, Семён?

– Ага.

– Так вот. Никакая это не инфекция, а наоборот, вакцинация. Спасающая от вируса.

Она сделала не большую паузу, ожидая, пока каша в моей голове закипит и голос выдаст вопрос, который она ожидала услышать после такого заявления.

– Опять не понял, – опешил я.

– Весной по территории Черноруссии от Серного Загорья в центр страны, а также на север, через границы в Россию, стала распространяться болезнь. По сути это был обычный грипп. Ну, не совсем обычный – правая свободная рука начала пытаться что-то жестикулировать – Какая-то новая разновидность. Но он на деле он оказался не опаснее, чем обычный. Да, от него умерло за месяц пара-тройка человек. Да и только. А потом, наши, или не очень наши, горе-врачи, изобрели некоторую чудо-вакцину, спасающую от всех болезней. Почти как активированный уголь, только ещё более суровый. И началась тотальная вакцинация. Платная, но при этом принудительная. Учитывая расплодившихся после распада СССР экстрасенсов, вещающих с телевизора чуть ли не круглыми сутками, люди охотно поверили в неё. Первую неделю не было никаких происшествий, а потом наступило начало конца. Люди начали умирать один за другим. Причём это происходило совершенно внезапно. Вот человек шёл себе, на работу. И бац! Что-то внутри закололо. Человек упал, валяется в судорогах, словно во все органы просунули паяльник. Кровь начинает течь из всех щелей, глаза покрываются белой пиленой, а затем он умирает. Вся эта агония продолжается от силы минут десять. Тело лежит бездыханно примерно час, а потом встаёт и начинает кидаться на всех подряд, словно одержимое голодом.

– Жуть какая.

– Не бойся, это не заразно, – сказала она, показав пальцем на мою дыру в джинсах. – Ты ведь по этому вырезал пятно ножницами? Я только сейчас поняла для чего ты это сделал

– Да, – смущённо ответил я, разглядывая испорченные штаны, но потом резко вернувшись в нормальное состояние с подозрением спросил, – А ты откуда знаешь?

– Видела, как ты нёсся как угорелый по дороге из Хельма. Ну и следила за тобой с тех пор.

– Чего же ты раньше не подошла? – уже начал возмущаться я. – Ты же видела, что я не зомби.

– Рискованно, – ответила Вика. – Ты тут не один такой, бегающий галопом по дорогам от деревни к деревне в поисках припасов.

– В каком смысле, – снова озадачили меня её слова. – Есть и другие выжившие?

– Да, есть, – сказала она, прищурив глаза и взяв дробовик обратно на изготовку. – Но тебе не следует с ними видеться.

– Это ещё почему?

– Большинство из них головорезы, разделённые на три банды. Иногда встречаются одиночки, как ты, – и сделав небольшую паузу, добавила, – Только одеты получше.

После этих слов на её лице показалась улыбка. На тот момент я не мог понять, что в моей внешности могло так развеселить. Дыра в джинсах?

– Вот с ними на самом деле все ещё хуже, – опустив улыбку, продолжала она. – Невозможно предугадать, друг это или враг. С бандитами всё ясно. Они все злы и передвигаются небольшими группами. А заметив одного, заметишь и остальных. Ладно, пойдём, по дороге расскажу.

И движением левой руки, сделала жест, подзывающий следовать за ней. После чего отвернулась и, не дождавшись моего ответа, направилась куда-то по диагонали в левую сторону к лесу. Моё импровизированное мачете куда-то исчезло и я, не тратя времени на его поиски, поспешил за Викой. Да и как-то плевать уже на него. У моей спутницы есть ружье. Кто теперь устоит? Против лома нет приёма.

Она подошла к столбу, на которую была закреплена металлическая решётка, продела пальчики в дырки и потянула на себя. Забор вдоль трубы, почти до самого верха, был чем-то срезан или надкушен. После чего, кивком головы, пригласила меня войти в образовавшееся треугольное отверстие.

Я ловким движением проскочил внутрь и обернулся. Она снова смотрела на меня с растянувшейся улыбкой, и судя по сжатым силой губам, едва сдерживая смех.

– Почему тебе так весело? – не удержавшись спросил я

– По этому, – Вика указала пальцем на мою спину. – Знаешь как со стороны забавно смотрится на широкой спине взрослого мужика маленький синий детский рюкзачок, украшенный цветочками. – После этих слов она ещё больше расплылась в улыбке, обнажив череду маленьких зубов, с выделяющимися клыками. И добавила, – я тебя не пристрелила ещё тогда на дороге только потому, что сидела в кустах и хихикала, не в силах толком прицелиться.

– Ну спасибо, – ответил без энтузиазма я. Но глядя как она довольно улыбается, решил подыграть и, поглаживая правой рукой левую лямку своего рюкзака, добавил. – Раз уж он спас мне жизнь, теперь я с ним ни за что-о не расстанусь!

Вика после такого засмеялась в полный голос. Девушке хорошо и мне приятно.

– Так мне с ним можно не бояться всяких бандитов – начал фантазировать вслух я, – могу забежать в лагерь и пока те будут корчиться в припадках смеха, ограбить их и убежать, сверкая пятками… и цветочками.

Её смех после этого ещё больше усилился. А когда закончился, она подняла взгляд на меня и я увидел покрасневшее и довольное лицо.

– Использую тебя, как отвлекающий манёвр, если по нам начнут стрелять, – сказала она и зашагала в гору. – Пойдём уже.

– Ладно, – ответил я и стал карабкаться в след.

Склон тут был градусов в тридцать, не меньше. Мои старые кроссовки с гладкой протёртой подошвой, больше похожей на отполированную лыжню, то и дело соскальзывали по камням. А Вика браво шла вверх, виляя среди сосен и папоротников. Но вдруг остановилась возле какого-то небольшого куста, опустилась и начала что-то там искать. Мне только через несколько минут удалось её нагнать. Я тяжело дышал после крутого подъёма, а ладони были уже изрядно вымазаны в траве и мхе после частых падений. Новоиспеченная спутница сидела на земле возле того куста. А рядом с её ногой стоял зелёный рюкзак. Он был не большой в высоту, но имел здоровые карманы по бокам и с внешней стороны.

– Понесёшь, – сказала она, слегка пнув ногой в свою поклажу. – Ты же у нас мужчина.

И не дожидаясь моего согласия или отрицания, продолжила подниматься наверх. С одной стороны она права. Но с другой, я и без этого постоянно падал, не в силах удержаться на скользких камнях при таком склоне. Если бы идти по ровной дороге, то без проблем. Хотя спорить с человеком, у которого в руках ружье, не имея никаких весомых аргументов, было бесполезно. Я взял рукой за лямку и потянул на себя, чуть не свалившись на него. Не ожидал, что рюкзак окажется таким тяжёлым. Там было килограмм двадцать. Водрузив тяжёлую ношу на одно плечо, я стал карабкаться наверх. Отяжелев, мне представлялось, что я буду падать ещё чаще. Но на деле оказалось по другому. Словно этот вес наоборот припечатывает меня к земле, не давая соскользнуть. Хотя без падений всё равно не обошлось. Вика находилась уже в метрах пятидесяти и едва замечалась в своём камуфляже на фоне зелёных листьев папоротников. А потом и вовсе исчезла из виду. Склон же становился всё более пологим. Но вот уставшим ногам казалось, что ничего не изменилось. Мне уже хотелось свалиться на землю, как лес расступился и я оказался на большой полянке. Она была покрыта наполовину пожелтевший травой и полностью освещена тёплым солнцем. Эта полянка, метров сто в диаметре была вершиной горы. На самом пике стоял большой деревянный крест, два метра в высоту, покрытый белой краской. А перед ним на скамейке сидела, ожидавшая меня Вика. Я, словно бы открыв второе дыхание, доковылял до скамейки и с грохотом упал на неё, скинув оба рюкзака на землю.

– Всё, привал! – жадно вдыхая воздух, сказал я. – Мне нужно отдохнуть.

– Уморился, бедняжка, – слегка улыбаясь, сказала она и погладила меня по плечу, а после потянула ручки к моей поклаже. – Давай ка посмотрим, что там у тебя в твоём любимом рюкзачке.

– Мне больше интересно, чем набит твой. Кирпичи для строительства носишь?

– Нет, – положив себе на колени мой рюкзак, говорила она. – Там мешки с сахаром. Три штуки по пять килограмм.

– Зачем тебе столько? – спросил, не скрывая удивления, я.

– Вообще, варенье на зиму готовить. Да и просто, чай пить. Вон в той стороне мой дом, – Вика указала пальцем на едва заметную просёлочную дорогу, уходящую по склону вниз. – Сейчас посидим немного и пойдем.

– А зачем было тащить эти мешки сюда на гору? – возмутился я, ведь если мы поднялись с юга, то дорога вела на запад. – Не проще было по склону пройти и выйти вон там, ниже по дороге.

– А тут скамейка зато есть, – сказала она, введя в полный ступор и открыв синий рюкзачок, добавила. – Что тут у нас?

Я многострадально вздохнул не в силах что либо возразить на столь не разумный поступок, но решил всё свалить на эту непонятную женскую логику. Бессмысленную и беспощадную. А после уставился на крест. Православный дорожный крест. Может быть раньше к нему стягивались какие-то прихожане. Сидели здесь на лавке и молились богу. А теперь отдыхают два путника, возможно лишь с божьей помощью, спасшиеся от цепких когтей смерти, окутавшей многие десятки километров вокруг. Но одно я знал наверняка. Подобный крест обычно обращён своими сторонами чётко к краям света – югу, северу, западу и востоку. По солнцу я довольно быстро прикинул, что не ошибался в догадках, в каком направлении мы пришли сюда.

– Фу! Что это? – произнесла Вика, держа в руках открытую бутылку с водой и морщась.

– Вода, – коротко произнёс я

– Вода? – Удивлённо переспросила она. – А что она так воняет-то?

– Да бутылка грязная была. Из-под керосина или ещё чего-то. Не удалось найти другой.

– Хм, – ответила Вика и выкинула бутылку в траву, а после достала два спелых яблока. – Мм. Яблоки!

Там в Хельме их целые сады, – добавил я. – Больше хотел взять, но в рюкзак не вместились.

Так ты бы мог взять обычный тканевый мешок, а лямки сделать из веревки. Этого добра в каждом хозяйстве навалом. Так, а здесь что? – Спросила она, крутя в руках консервную банку без этикетки.

Сам не знаю.

Ладно, возьмём. Дома глянем.

– Ножницы. Батарейки. Мыло, – перечисляла вслух она вынимая инвентарь.

Фонарь, после беглого осмотра, проследовал в траву за бутылкой. Баночка с солью, опробованной на язык, отправилась следом. Видимо дома в ней недостатка не было. Ручку и блокнот она положила рядом на скамейку к остальным вещам, которые должны были остаться, даже не спрашивая, зачем всё это. А вот на коробку со шпильками таки обратила внимание.

– А это тебе зачем? – крутя коробочку в маленьких белых пальчиках, спросила она.

– Замки вскрывать, – честно ответил я.

– О. А ты умеешь? – удивлённо переспросила она, ожидая подтверждения.

– Да, умею. Не медвежатник со стажем, но кое-что знаю.

– Где научился?

– В армии, – соврал я. Совсем не хотелось говорить о своём настоящем не законном прошлом. Если нам удастся вернуться обратно в живую цивилизацию, лучше исключить возможность того, что она проболтается о том, как я занимался преступной деятельностью.

Разведчик что ли? Неплохо. Очень полезный навык в текущих обстоятельствах. Любые замки вскрываешь?

Стандартные: личинки, амбарные и подъездные. На первые, особенно китайские, уходит меньше минуты. На последние же, может и до десяти-пятнадцати и отмычки посложнее нужны.

– Здорово, – довольно произнесла она. – У меня дома есть небольшой армейский ящик. С покинутого блок-поста утащила. Сможешь открыть?

– Попробую.

– Ну тогда в путь, – ответила Вика, скинув все полезные, по её мнению предметы к себе в рюкзак, а яблоки оставив в руках. После чего встала, готовая к движению вниз по склону.

– Ты мне хотела рассказать о бандах бандитов, – вспомнил вдруг я, закидывая мешки с сахаром себе на плечи. С надетыми обоими лямками, рюкзак казался гораздо легче. Да и спуск вниз тоже радовал.

– Ах да. Бандиты, – начала говорить вика. – Есть три банды. Одни Рейдеры, но я их называю просто психами. Не знаю, где у них было логово раньше, но сейчас обосновали базу возле потерпевшего крушение корабля близ Берёзино. Видимо в контейнерах оказалось много полезного груза. У них есть УАЗик с пулемётом на крыше. Катаются вдоль берега до Электрозаводска и обратно, ведя беспорядочный обстрел всего, что движется, будь-то зомби или люди. Сейчас уже не так часто. Видимо патроны оказались не бесконечными, как они думали на первых порах. Вечно «бухие» или обкуренные. Вторая банда весьма хорошо организованна и вооружена. Милитаристы. Щеголяют в армейских шмотках и имеют военный арсенал. В том числе БТР. Вроде как и танк на ходу имеется, но точной информации нет.

– А ты уверенна, что это бандиты, а не военные? – на всякий случай переспросил я.

– Уверенна. Военным в обязательном порядке вкалывали вакцину от инфекции. Ну и ты, думаю, можешь прикинуть, где они теперь, – ответила она, пожёвывая яблоко и продолжая. – Засели на на военной базе между Выбором и Кабанино. Там же видимо и разжились шмотками. Одно радует, что их не много. Человек пятнадцать, от силы.

– Угу, – лишь ответил я, добавив. – А где это? Выбор и Кабанино?

– Я тебе потом на карте покажу, – невозмутимо ответила она, махнув рукой. Первый огрызок улетел в траву на обочине. После чего Вика приступила к поеданию второго яблока, совсем ни сколько не думая об моём, опустевшем к тому времени, желудке, продолжая свой рассказ. – И третья. Самая жуткая. Каннибалы.

– Что? – воскликнул я, даже остановившись на мгновение.

– Каннибалы, – совершенно спокойным тоном произнесла она и жестом пригласила следовать дальше. – Едят людей. Более организованные, чем психи, но менее вооружены, чем Милитаристы. Засели в Болотах, рядом с аэродромом на южном берегу этого района.

– Как ты узнала обо всём этом?

– Я уже давно здесь и поиски припасов заставляют перемещаться по району.

– То есть ты тут не с самого начала эпидемии?

– Да, практически. Я приехала, уже когда началась вся эта заварушка. У меня нет родителей. Дед воспитывал. Он был здешним лесничим. Тут недалеко жил. Я же уехала учиться в Россию. А когда услышала о том, что тут стало твориться, бросила все дела и примчалась обратно.

– Нашла деда?

– Нет. Домик был пуст. Сначала я ожидала, что он вернётся туда. Вот с тех пор там и живу, – после этих слов Вика немного погрустнела в глазах

– А на кого училась? – решив перевести тему, спросил я.

– На медсестру, – и сделав небольшую паузу, добавила. – А ты, значит, на пилота?

– Ага.

– А как на счёт ремонта автомобилей?

– Могу слить бензин и скрутить колёса, – ответил я, улыбнувшись.

– Вика, видимо, поняла шутку, улыбнувшись в ответ, но переспрашивать не стала, выкинув второй огрызок в траву.

Мы вышли на перекресток. Размеченная асфальтированная дорога проходила с юга на север.

– Нам туда, – сказала спутница, указывая на юго-западную опушку леса, находящегося за обширной поляной.

– А почему нам по дороге не пойти? – спросил я.

– Опасно, – ни как не аргументируя, ответила она, после чего перешагнула через небольшую канаву и отправилась через луг.

Вика шла довольно уверенно, лишь изредка поглядывая по сторонам. Видимо эти места ей были как родные. Я же то и дело цеплялся за всякие ухабы и проваливался в небольшие ямы. Хотя при этом ни разу не упал.

Перебравшись через поляну, нас окутал смешанный лес. Разнообразные деревья поочередно сменяли друг друга. Высокие сосны, уходящие в самое небо, сменялись лиственными деревьями, раскинувшие свои широкие осенние кроны. Солнце едва пробивалось сквозь них, оставляя на земле лишь мелкие светлые точки. Ветер же на этот раз стих. Как будто решил больше не сопровождать меня, раз уж я нашёл себе нового спутника.

Пройдя ещё какое-то расстояние по лесу, мы вышли на опушку. На ней была ещё одна обширная поляна, окруженная лесом. Примерно семьдесят метров в диаметре. На дальней её стороне, чуть правее, находился одноэтажный деревянный домик с небольшими постройками рядом.

– Так, – нарушила тишину Вика. – А теперь следуй строго за мной. Если получится, след в след.

Я же не стал возражать и спрашивать, а просто последовал за ней. Путь был каким-то извилистым. То налево, до куста, то в право до небольшого пригорка. Иногда просто, по только ведомой ей одной причинам, внезапно останавливалась посреди травы и меняла направление. Таким замысловатым образом мы добрались до домика местного лесничего, бесследно оставившего свой пост. Он был небольшой, продолговатый и имел три окна с одной стороны и два с другой, с которой находился вход. Окна имели одностворчатые ставни и были выкрашены в синий цвет. И ещё, они были целые. Над крышей виднелся узкий металлический дымоход. Очевидно от простой печки, по типу буржуйки. Сам домик был ограждён небольшим белым заборчиком, не более метра в высоту. Во дворе находился, судя по типу и воротам, гараж. Кладка с нарубленными дровами, укрытая брезентом и ещё один небольшой квадратный домик, без окон, с более внушительным дымоходом на крыше. Дверь оказалась не заперта. Да и кто найдет этот домик, укрытый со всех сторон чащей леса.

Вика зашла внутрь и я проследовал за ней.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, – произнесла она. – Чувствуй себя, как дома.

– А у тебя тут уютненько, – ответил я.

– Спасибо.

Внутри дом состоял только из одной большой комнаты, в котором умещалось всё. Сразу слева от входа находился небольшой закуток, заменяющий шкаф, где на плечиках и гвоздях висели камуфляжные куртки, дождевики и прочее. Внизу под ними на полках и полу стояли несколько пар чёрных ботинок и резиновых сапог. Далее, в дальнем левом углу находилась просто гора всякого хлама. Полезного, судя по беглому осмотру. Ящики и мешки с неизвестным содержимым громоздились друг на друга. На левой стене над всем этим хламом на гвоздях за лямки висел автомат «Калашникова» с деревянной рукоятью и прикладом, а так же винтовка. Похожа на те, с которыми воевали солдаты во время второй мировой. Далее по правую сторону были расположены кухонные ящики, в том числе и сверху. На против них находился маленький квадратный стол, а также два деревянных стула с подлокотниками. Над ними висела голова оленя с большими, покрытыми лаком, рогами. По дальним углам были установлены две кровати, а между ними, печь-буржуйка, как я и предполагал.

– Рюкзак можешь скинуть в эту кучу, – сказала она, повесив рядом с остальным оружием свой ИЖ и присев, начиная расшнуровывать ботинки.

– А что в этих ящиках? – не удержал своё любопытство я, прислоняя поклажу к одному из них

– Да фигня всякая. Шмотки, запчасти, инструменты. Раньше тащила всё, что не было к полу прибито. Да и то, что было прибито, иногда выдирала и забирала тоже.

– Хозяйственная, – усмехнулся я, глядя на этот беспорядок.

Вика скинула тушку кролика, которая всё это время болталась у неё на поясе, на стол, зашла в закуток с одеждой и задернула штору. Я же свалился на рядом стоящий стул, даже не сняв ботинок. Уставшие плечи и ноги внезапно дали о себе знать. Теперь уже мне совсем не хотелось двигаться, а лишь закрыть глаза и отдыхать. Но не успел я это сделать, как обратил внимание на кролика. Ну да, дохлый. Я протянул правую руку и перевернул его. Никаких кровавых следов.

– Вика. А ты этого кролика руками задушила что ли? – громко произнёс я, будто она находилась не за шторкой, а за дверью в другой комнате. – Не вижу никаких ранений.

– Можно и так сказать, – послышалось из закутка. – Силки в лесу поставила, а он башку в петлю продел и подох. Так что, формально, я задушила его своими руками, да.

На последних словах занавеска распахнулась и из за неё, вышла совершенно другая Вика. Как будто в том закутке находится портал в параллельное измерение. Теперь она была одета в лёгкую синюю футболку с короткими рукавами и небольшим декольте. Голова была свободна и локоны каштановых волос, б опускались вниз. Но чёлка по прежнему закрывала один глаз. А вот руки были совсем не женские. Хоть они и оканчивались тонкими белыми пальчиками, под бывшими рукавами, скрывались заметные рельефы мышц. На ногах теперь находились спортивные серые штаны с двумя тонкими вертикальными розовыми полосками по краям. А на ступни надеты пушистые белые тапочки с помпонами. Хоть и немного грязные, всё ещё белые. Но не они приковали моё внимание. Широкий камуфляж раньше сильно скрывал очертания тела, тогда как теперь они выделялись и не заметить такое было, мягко говоря, почти невозможно. Я бы не сказал, что формы были очень уж большими, но посмотреть было на что. Вика прошла мимо меня, сопровождаемая пристальным взглядом и уселась на соседний стул. Откуда-то снизу достала пачку сигарет. Вытащила одну, засунув себе в рот, бросила упаковку на стол и стала шуршать руками, видимо ища спички. Я достал свою бронзовую зажигалку, открыл, крутанул пальцем колёсико с кремнием и высыпавшиеся искры подожгли вылетающий газ. Она услышала характерный звук и обернулась. Прикурив сигарету, откинулась на сидение стула, щуря глаза при вдыхании ядовитого дыма. На самом деле, я никогда не одобрял, чтобы девушки курили, но высказывать своё мнение по этому поводу не стал. Мне за эти два с половиной дня пришлось пережить больше стрессов, чем за всю жизнь. Дважды чуть было не съеден заживо и дважды чуть не застрелен. А она тут больше трех месяцев уже. Да и тем более это её дом. Не мне устанавливать здесь правила. Конечно я бы отказался, но мне сигарету Вика не предложила.

За столь короткое время нашего знакомства уже не раз замечаю, что думает она, только о себе. Либо жила в всю жизнь в лесу и воспитывалась волками. Как бы то ни было, если мне нужно что-то от неё получить, придётся просить самому, не ожидая, пока предложат.

– Семён. Кролика разделаешь? – нарушила мои размышления, Вика.

– Эмм… – ответил я, оглядев тушку, потом посмотрев на неё, потом обратно на тушку, потом на её грудь, потом на глаза и снова на грудь. А после и вовсе отвернулся, поняв, что в глаза уже больше смотреть не в состоянии.

Как же глупо я сейчас выгляжу. Она же просто спросила, смогу ли я разделать кролика. Старый извращенец. Нужно быстро придумать что-то для ответа.

– Ладно, сама разделаю, – неожиданно прервала мои беглые размышления она, от чего у меня как камень с души свалился. – Принеси пока картошки с подвала и почисть. Я кушать хочу.

Моего мнения, как обычно, не спросили. Но похоже, уже начинаю к этому привыкать. Однако, близость скорого обеда, да ещё и не состоящего из одних только яблок подбодрил мой энтузиазм и жажду действий. Но чтобы окончательно прийти в себя, ещё не плохо было бы попить.

– А где тут попить можно? – спросил я, не оборачиваясь.

– Как выйдешь, справа, между домом и баней есть колонка.

– Ага, – ответил я, встал и уже было хотел выйти.

– Вход в подвал рядом с ней, у дома, – добавила она. – Сортир за гаражом.

Я ничего не ответил, и стал выходить, всё же бросив беглый взгляд на Вику. Она по прежнему щурилась и на её маленьких губах была едва заметная улыбка.

Свежий осенний воздух ударил в нос. Чистый, с едва заметным запахом хвои, видимо доносившейся из леса, который начинался сразу за забором. И никакого табака. Я остановился на пороге, вдохнул полной грудью и направился к колонке. Она находилась именно там, где мне и сказали. Синяя, с отполированной ладонями ручкой, видимо часто использовалась. Я снял свитер, который меня изрядно попарил по дороге, закатал окровавленные рукава рубашки и умылся. Холодная вода очень хорошо освежает и приводит в чувства. Только сейчас я учуял, как от меня несёт. Больше двух суток занятия борьбой и физкультурой без смены одежды давали о себе знать. Надо будет в баньке помыться. Я снял рубашку и, слегка ополоснулся. Жгучий холод на теле было терпеть не так просто, как на руках и лице. Осматривая местные угодья, решил обсохнуть, дабы не лезть мокрым в холодный подвал. Да, хорошо тут жилось наверное. В лесу, в дали от цивилизации. Практически, наедине с природой. Из-за бани выглядывал небольшой огород. Лук, петрушка, морковка и три растения с помидорами, на которых красовались практически алые плоды. Пришлось изрядно напрячься, чтобы побороть чувство голода, нахлынувшее при виде спелых и аппетитных плодов. Постояв ещё пару минут, созерцая лес, отправился в погреб за картошкой. Вход в подвал находился сразу у стены, его трудно было не заметить. Открыв деревянную дверь, я опустился по скрипящим ступенькам вниз. И весьма удивился. Все полки до самого потолка были забиты всевозможными припасами. Консервы, соленья, закрутки, с потолка свисало вяленое мясо, а внизу на деревянном поддоне стояло несколько ящиков и мешков. По формам последние как раз таки содержали искомую картошку. Я, не долго думая, убедившись, что внутри именно то, что ищу, схватил мешок, в котором было ещё ведра два и полез наружу. Голод так сильно отдавался в желудке, что на тот момент казалось, будто действительно мог эти два ведра слопать в один заход. Выбравшись из подвала и захлопнув дверь, я бросил мешок возле колонки и направился обратно в дом за ножом и кастрюлей. Вика всё так же сидела на том стуле, но уже не курила. Хотя запах сигарет по прежнему чувствовался в воздухе.

– Стирку решил устроить? – сказала она, прищуренными глазами рассматривая мой оголённый торс. – Сижу, думаю, что-то тебя долго нет. А то вылетел на улицу, не взяв ни ведра ни ножа, да ещё красный, как помидор.

Видимо в этот момент я выглядел ещё более нелепо. Когда выходил из дома, совершенно не чувствовал покрасневших щек.

– Не совсем. Одежда испачкалась и начала… благоухать. Пока просто скинул возле колонки, – рывками отвечал я. – Картошку из подвала достал. Вместе с мешком. Нашёл полупустой. Можешь дать нож и кастрюлю?

– Ага, – ответила она, ловко подскочив со стула и метнувшись к ящикам напротив. Прогромыхав металлической посудой, вытащила снизу большую жёлтую эмалированную кастрюлю и короткий откидной ножик с соседнего ящика, после чего протянула мне, добавив, – Держи.

– Спасибо, – сказал я, принимая кухонные принадлежности, снова впившись взглядом в её грудь. Лишь спустя мгновение, пока очередной приступ ребяческого смущения не показался на моём лице, поспешил покинуть помещение.

Не знаю, сколько времени провёл за чисткой картошки. Может пол часа, а может час. Только изредка не частое пение лесных птиц и жужжание пчёл разбавлял булькающий звук, падающего в кастрюлю с водой очищенного плода. Иногда было слышно открывание и закрывание входной двери. Всё, что я вытащил из подвала, разумеется не влезло. Не удивительно. Заполнив кастрюлю до самых краёв, остатки оказались снова в подвале.

Вернувшись, я застал Вику, нарезавшую остатки кролика на мелкие куски. Теперь на ней была сверху надета короткая джинсовая куртка с закатанными по локоть рукавами и застёгнутыми на груди до уровня ключиц, кнопками. Было не трудно догадаться, зачем она это сделала.