Текст книги "Сокрушение империи"

Фламандская Армада

Как хорошо сформулировал немецкий историк Штенцель, «выгодное положение в самой узкой части пути между Северным морем и Каналом, естественная защита благодаря впереди лежащим отмелям, богатая местность в тылу, предприимчивость морского населения – все это сделало Дюнкерк бичом для соседей».

После начала войны перед испанской Фламандской армадой и корсарами была поставлена задача проведения постоянных атак на прибрежную торговлю и рыболовство Голландии, ведь сельдяной промысел был одной из самых доходных статей бюджета Соединенных Провинций и приносил им до 600 тысяч дукатов ежегодно. Уже в 1621 году Филипп IV в письме городскому совету Дюнкерка приказал организовать постоянное соединение в составе 24 военных или зафрахтованных на военную службу кораблей. Согласно этому же письму, капитаны кораблей могли иметь любую национальность и любое вероисповедание, однако были обязаны соблюдать дисциплину и дать присягу Филиппу IV. Сорвиголовы и искатели приключений с большой охотой потянулись в Дюнкерк, и довольно быстро Фламандская армада заявила о себе.

Захваты голландских рыболовных судов начались в 1622 году, а к 1625-му достигли своего пика. Кроме буссов корсары старались захватывать голландские суда, груженные французской солью. Дело в том, что после введения эмбарго голландцы были вынуждены закупать соль не в испанской Валенсии и Португалии (вест-индскую, которую голландцы очень ценили за отсутствие примесей), а во Франции. Французская соль со значительным содержанием магния придавала засоленной сельди горечь и уменьшала срок хранения соленой рыбы. Это обстоятельство имело сокрушительный удар для голландской экономики.

Уже в 1622 году дюнкеркцы начали наносить удары по голландской торговле. Смелые и решительные капитаны выходили в море и постоянно атаковали суда противника. К примеру – Ян Якобсен. 3 октября 1622 года около Остенде 3 маленьких паташа Якобсена, Хуана Гарсии и Педро де ла Плеса столкнулись с голландским патрулем Ламберта Хендриксоона, блокирующим Шельду, в составе 7 галеонов и 2 паташей. Поскольку голландцы были на ветре, они пустились в погоню за дюнкеркцами. Гарсия и де ла Плеса стали уходить, а Якобсен решил прикрыть отход товарищей и пошел в бой. Бой одного фламандского корабля против 9 голландских продлился 13 часов! Тем более удивительно, что в бою Якобсен сумел потопить паташ капитана Квеста и взял на абордаж галеон лейтенант-адмирала Клютера, правда, Якобсен потерял руль, две мачты и получил около 30 подводных пробоин. Оставшиеся нидерландские корабли подходили ближе, чтобы взять капера на абордаж, фламандец дождался, пока противник закинет абордажные крюки и взорвал свой корабль. 25 членов экипажа были подняты на борт голландских кораблей и повешены в Роттердаме и Флиссингене по обвинению в пиратстве.

Голландцы были не так уж и не правы: несмотря на действующий в Дюнкерке и Брюсселе Адмиралтейский суд, где выносилось решение по правомерности захватов, очень часто корсары становились на скользкий путь пиратства. Так, например, сохранились воспоминания кабальеро Эстебано Гонсалеса о его приключениях в Ла-Манше. В районе Фалмута на испанское судно Гонсалеса напали и захватили два дюнкеркских корсара, команду высадили в шлюпки и взяли курс на Дюнкерк. На следующий день каперы обнаружили и атаковали еще одно испанское судно, груженое лесом. Команда корабля оказала сопротивление, поэтому после схватки все члены экипажа «испанца» вылетели за борт. Крейсерство дюнкеркцев продлилось месяц, были взяты в общей сложности 7 кораблей, три из которых были своими, испанскими. Несмотря на это, Адмиралтейский суд признал законность захватов всех судов.

В качестве ответной меры ван Дорп, отвечавший за охрану торговли, решил блокировать фламандские порты, поскольку охранять буссы с помощью эскортных судов было нереально. Для этой цели Соединенные Провинции выделили всего лишь 19 кораблей, поскольку ни голландская ОИК, ни другие большие торговые компании не дали для защиты рыбных промыслов ни одного судна. Это можно было понять – большим финансовым картелям было совершенно по боку прибрежное рыболовство, все их интересы сосредоточивались на больших караванах в Вест– и Ост-Индию, а также на Балтику. Большие сделки приносили большие прибыли, а разорение тысяч мелких рыботорговцев директора крупных копаний рассматривали как неизбежное зло, «утряску, усушку». К малому количеству сил прибавилась и постоянная нерешительность ван Дорпа. Он то уходил далеко в море, то уводил корабли в Голландию на пополнение припасов. В эскорт торговым кораблям силы не выделялись, от введения системы конвоев также отказались, исключая балтийские караваны и отряды ОИК. В столкновения с отрядами корсаров также вступали очень нерешительно, часто каперов даже не преследовали. Все это позволяло испанцам добиваться невиданных доселе успехов. Наверное, именно поэтому в 1625 году ван Дорп был сменен, лейтенант-адмиралом Голландии и Западной Фрисландии стал бывший капитан ОИК Лоуренс Раель (Rael), разругавшийся с Яном Питерсзооном Куном. Филипса сделали его заместителем, после отплытия Раеля в Средиземное море реальная власть опять перешла к ван Дорпу. На следующий год Раель вернулся и был отослан послом в Данию, ван Дорп снова стал лейтенант-адмиралом Голландии и командующим флотом.

Но вернемся к событиям на море.

Понятия «нейтралитет» тогда не существовало вовсе. Достаточно сказать, что очень сильный удар пришелся по торговому флоту Дании – ее денежные потери от каперских захватов в Тридцатилетнюю войну оценивают в 1 850 000 эскудо, что эквивалентно стоимости 250–300 кораблей в 200 тонн. Сильно досталось и английской торговле – с 1625 по 1630 год дюнкеркцы захватили около 40 английских призов. Это заставило англичан сводить свои суда в конвои и создавать целые эскадры, боровшиеся с каперами.

Дюнкеркские корсары стали настоящим бичом для своих соседей. Если в 1622 году в Дюнкерке было всего 4 королевских корабля, то к 1625 году – уже 12 судов, а в 1629-м – 20. Первым адмиралом Фламандской армады стал дон Фермин де Андуэса-и-Лодоса. Королевские и частные корсары под его патронажем раз за разом захватывали торговые суда голландцев. На верфях Дюнкерка спешно строились новые корабли для крейсерской войны против Голландии. Испанцам помогало то, что из-за постоянных споров голландцы так и не смогли организовать действенную блокаду Дюнкерка. Показателен тот факт, что в январе 1624 года Фламандскую армаду пытались блокировать лишь 9 зеландских кораблей, в 1625-м – всего 19 кораблей, и это из 107 находящихся на службе голландских судов! Но как защитить флотилию, которая при ловле вовсе не держится в одной куче и в одном месте? Так и выходило, что всё больше и больше «селедочников» отправлялось на дно.

Из-за больших призовых в Дюнкерк съезжались сорвиголовы со всего остального мира. К примеру – английский приватир Ричард Кнотт, поступивший на службу испанцам вместе со своим 32-пушечным кораблем «Виолетт». Корсары и армада наносили жестокие удары по важной статье голландских доходов – ловле сельди в Северном море, приносящей 600 000 дукатов ежегодно. С октября 1625 года началась тотальная морская война. Особенно отличился в захватах рыбаков знаменитый корсар Якоб Колаарт, который к 1625 году захватил более 150 буссов. К 1625 году прибыль от захваченных голландских судов перевалила за 100 тысяч эскудо и неуклонно повышалась. Во многих городах Голландии, живущих за счет засолки рыбы, начался настоящий голод, начались голодные бунты. В 1627-м Филипса ван Дорпа в Дельфте чуть не растерзала разъяренная потерями «селедочников» толпа, только рота городской стражи смогла отбить и спасти уже довольно помятого лейтенант-адмирала. Какие потери понесли голландцы, говорит тот факт, что в январе – феврале 1628 года прибыль испанцев от захваченных призов составила 373 371 эскудо (в то время как траты на содержание Фламандской армады составили за этот же период всего 29 256 эскудо), что позволило полностью расплатиться с фламандской армией, не прибегая к займам у итальянских банкиров.

Список королевских кораблей Фламандской эскадры с типами судов и командирами на 1627–1628 годы

Эти корсары оказались агрессивными, инициативными капитанами: достаточно сказать, что двое из этого состава (Якоб Колаарт и Йосс Питерсен) стали командующими Дюнкеркской армады.

26 марта 1629 года Филипс ван Дорп был смещен с поста командующего голландским флотом, его место предложили Питу Хейну, надеясь, что он наконец-таки наведет порядок в домашних голландских водах. Новый командующий получил должность лейтенант-адмирала Голландии и Западной Фрисландии и озвучил адмиралтействам свое видение выправления ситуации. Его пояснительная записка состояла из десяти пунктов, где он, прежде всего, настаивал на введении четкой вертикали власти в голландском флоте, однако эти пункты были отметены комиссионерами и Генеральными Штатами. Парламентарии считали, что именно они должны руководить флотом, и предложение передать всю власть профессиональным военным восприняли как покушение на свои исконные права. В ответном письме Хейну советовали не заниматься словоблудием, а выйти в море и наказать наконец дюнкеркских пиратов, терзающих торговлю Голландии. Также Хейну припомнили его «подлое» происхождение[16]16
  До Хейна лейтенант-адмиралом, как мы уже говорили, был Филипс ван Дорп, сын дворянина-полковника. В свою очередь ван Дорп сменил на этом посту Лоуренса Раеля – сына одного из крупнейших ростовщиков Амстердама. Указывая на происхождение Хейна, Штаты имели в виду не дворянство, а отсутствие за спиной знаменитых родственников. То есть обвиняли его в том, что он «выскочка», попавший из «грязи в князи».


[Закрыть] (Хейн был сыном простого штурмана), что вывело нового лейтенант-генерала из себя. 29 мая Хейн с эскадрой из 4 кораблей вышел из Хеллеветслюйса. 17 июня около Остенде голландцы обнаружили трех испанских каперов и атаковали их. Хейн на флагманском «Флигенде Груне Драек» (Vliegende Groene Draeck) рванул к противнику и вклинился между двумя приватирами, давая залпы с двух бортов одновременно. Именно в этот момент вражеское ядро из ручной мортирки попало в плечо и голову лейтенант-адмиралу, Хейн рухнул замертво. Бой возглавил капитан флагмана – Маартен Харпертсзоон Тромп, который довел его до победного конца. 20 июня с тремя захваченными дюнкеркцами Тромп появился на рейде Дельфта, там же было выгружено и тело Хейна. 4 июля 1629 года Пит Хейн был похоронен в церкви Оуде Клерк в Дельфте. Исполняющим обязанности лейтенант-адмирала Голландии снова стал Филипс ван Дорп, а 6 мая 1632 года его утвердили в новом звании. Дорп в очередной раз сорвал блокаду Дюнкерка.

Раз за разом каперы выходили в море, заслоны голландцев располагались крайне неудачно, и в результате Соединенные Провинции терпели большие убытки. Несколько раз дюнкеркцы атаковали голландские корабли в бухтах Англии, нарушая нейтралитет Острова, один раз даже вступили в перестрелку с пушками Дил Кастл (Deal Castle), что вызвало настоящий дипломатический скандал. В этом же 1632 году, по словам современников, настал пик каперской войны фламандцев против торговли Северного моря: «Ни одно судно не могло чувствовать себя в безопасности при переходе через Ла-Манш». Гремели имена Яна Колаарта, Мигеля де Орны, Корнелиса Виттеборна, братьев Вильемзенсов, Родригеса, Лопе де Осеса. По подсчетам голландской Торговой гильдии, в этот год Соединенные Провинции лишились 307 своих судов, а были захваты еще и английских, датских, французских, шведских, курляндских кораблей[17]17
  В 1633 году Англия предъявила Брюсселю иск на возмещение ущерба на 1500 фунтов стерлингов, обвиняя корсарского капитана Герхарда Янсена в потоплении английских судов.


[Закрыть]. Всего на охоту в этом году вышли 20 приватиров.

Флот Альбрехта Валленштейна

23 апреля 1625 года умер принц Мориц Нассауский-Оранский. Должность штатгальтера наследовал его сводный брат – Фредерик-Генрих Оранский, сын Вильгельма «Молчаливого» Оранского и Луизы де Колиньи – дочери знаменитого французского гугенота Гаспара де Колиньи. Генеральные Штаты, помятуя о заслугах его отца и его брата, авансом отдали новому штатгальтеру должности генерал-капитана и генерал-адмирала провинций Голландия, Зеландия, Утрехт, Овернсэйл (Овернь) и Гельдерн. Таким образом, Фредерик-Генрих стал главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами республики.

К тому времени независимость Голландии висела на волоске – Юстин Нассау из последних сил оборонял Бреду от войск Амброзио Спинолы, войска испанцев вплотную подходили к Роттердаму и Утрехту. В этой ситуации новым штатгальтером был сделан выбор в пользу войны на суше. Надо было отбить смертельную атаку врага и отстоять независимость страны. Именно на реформе армии и увеличении численности войск сосредоточил Фредерик-Генрих все силы, оставив проблемы флота на будущее. Таким образом, со смертью Морица ожидаемых реформ в адмиралтействах не произошло, все осталось по-прежнему. Филипс ван Дорп сохранил за собой пост лейтенант-адмирала Голландии и Зеландии и продолжил командование флотом. Корсары Фламандской армады спокойно прорывались через патрули голландцев и без жалости топили голландские корабли. Дорп, несмотря на значительное усиление своих сил (до 30 кораблей), ничего не смог с этим поделать.

В том же 1625 году в Тридцатилетнюю войну вступила Дания. Король датский Кристиан IV, получив английские и французские субсидии, решил ввязаться в драку на стороне протестантов. Датчан поддержали герцогства Мекленбург и Померания, а также некоторые южногерманские княжества. 26 августа 1626 года в сражении у Луттера Кристиан IV был разгромлен войсками Католической лиги под командованием графа Тилли, датчане отступили в Гольштейн, а к их границам уже спешила армия Валленштейна, которому император пожаловал титул герцога Мекленбургского. Предыдущий правитель Мекленбурга был смещен императором за поддержку датского короля (что передало в руки Валленштейна Росток, Висмар и Демниц). Напуганные Померания и Штральзунд объявили о своем нейтралитете, это, впрочем, не спасло Померанию – в ноябре 1627 года войска Валленштейна вторглись в герцогство, 10 ноября герцог Бодислав XIV подписал капитуляцию во Францбурге. Согласно ее условиям войска Католической лиги захватывали все порты герцогства и получали все суда, принадлежащие городам Померании. Войска Валленштейна вступили в Шлезвиг-Гольштейн, а затем полностью захватили полуостров Ютландия (кроме островов, которые остались за Данией).

Таким образом, армия Католической лиги получила в свое распоряжение довольно большую территорию, которая граничила с Северным и Балтийским морями. Это не осталось незамеченным испанцами, и Оливарес предложил императору Священной Римской империи создать флот на основе Старой Ганзейской лиги, чтобы отрезать Голландию от Балтийского региона. По мысли правительства Филиппа IV, эта мера должна была вбить осиновый кол в грудь голландской экономики, поскольку Фландрия и ганзейские города под эгидой Католической лиги полностью вытеснили бы торговлю Голландии из морей Северной Европы.

Эти мысли были высказаны императору Священной Римской империи Фердинанду II новым испанским послом – маркизом де Айтоной. Фердинанд одобрил эти планы, более того – в Польшу был послан фламандский дворянин граф де Сольре, в задачу которого входила вербовка корабельных команд и кораблей в Гданьске, Кёнигсберге и Пиллау с молчаливого разрешения польского короля Сигизмунда III. Миссия эта, однако, закончилась провалом: вернувшийся в Мадрид в ноябре 1626 года Сольре сообщил Оливаресу, что Сигизмунд, опасаясь шведского флота, просил прислать большую испанскую эскадру на Балтику. Со своей стороны король Польши обещал обеспечить базирование эскадры на Гданьск и присоединить свои войска к армии Католической лиги. В Польшу был послан барон д’Аучи, который продолжил переговоры с Сигизмундом.

В мае 1627 года Оливарес пишет письмо маркизу Айтоне с просьбой сообщить, как идут дела у главнокомандующего армией Фердинанда в Северной Германии – Альбрехта Валленштейна. Дело в том, что император Фердинанд назначил Валленштейна «генералом Океанического и Балтийского морей» (Generalkapitänder ganzen kaiserlichenSchiffsarmada zu Meerund des ozeanischen und baltischen Meeres General) и поставил ему задачу создания имперского флота на Балтийском море. Во всех захваченных ганзейских городах развернулось строительство кораблей. Валленштейн трансформировал планы повелителя в свою пользу – с помощью испанского флота предполагалось не только лишить Данию контроля над Зундом и Бельтами, но и не дать испанцам войти в балтийскую торговлю. Их должны были заместить Новая Ганзейская лига и имперские города Мекленбурга и Померании.

Вскоре, однако, эти планы были скорректированы – Валленштейн предложил просто отрезать Данию от мировой торговли, создав судоходный канал между Ростоком, Висмаром и Гамбургом (полководец понимал, что Ютландию, скорее всего, придется вернуть). Таким образом, корабли императора получали альтернативный путь в Европу, минуя Зунд и Бельты. Эти планы испугали не только голландцев – датчане, англичане, шведы, французы также были в ужасе. Перед ними, не знающими о разногласиях между Оливаресом и Валленштейном, замаячил призрак испано-австрийской мировой торговой гегемонии. Напомним, что торговля с Америками и Индией безраздельно принадлежала Испании (вобравшей в себя и Португалию с ее колониями). Торговля с Турцией велась подконтрольными Испании и Священной Римской империи Неаполем, Генуей, Венецией. После монополизации поставок из Балтики общемировая торговля полностью принадлежала бы испанцам и австрийцам.

В этом году в Испании разразился финансовый кризис. Оливарес и Государственный совет, не зная, где взять денег на все проекты, решили снизить количество серебра в монете, оставив прежним ее номинал. Хотя количество серебра в королевском реале снизилось всего лишь на 5 %, гораздо страшнее оказался моральный удар. Повсеместно коммерческие гильдии отказывали короне в займах, более того – приостановили финансирование части проектов (в том числе и посылку испанской эскадры на Балтику). В свою очередь финансовые неурядицы дали Оливаресу законное право отказаться платить по некоторым долгам, но это была кратковременная радость. В перспективе, конечно же, такая финансовая политика не сулила ничего хорошего.

В марте 1628 года началось формирование германского имперского флота. Главнокомандующим и генерал-адмиралом нового образования был назначен капитан-адмирал Фландрии граф Филипп фон Мансфельд, друг детства и советник Филиппа IV. Испанцы и австрияки выделили деньги, на которые были закуплены два немецких корабля (орлога[18]18
  Орлог (нидер. Oorlog — «корабль») – так в то время в странах Северной Европы собирательно назывались переоборудованные для военных целей купеческие корабли, которые использовались для каботажной (то есть – недалеко от своего берега) конвойной или дозорной службы. Непосредственно в Голландии «орлогсхипами» называли чисто военные корабли.


[Закрыть]), один пинк[19]19
  Пинк (от голландского pincke – «узкий») – в странах Северной Европы транспортные суда с двумя-тремя мачтами, квадратные в сечении, с зауженной кормой и с плоским дном. В военных целях использовались для посыльной или дозорной службах недалеко от берега.


[Закрыть], один галиот[20]20
  Галиот – небольшое двухмачтовое транспортное судно с прямым вооружением на грот– и косым на бизань-мачтах. Имели полные скругленные носовые и кормовые обводы. Некоторые галиоты оснащались боковыми шверцами. Использовались преимущественно для прибрежного плавания. Был распространен в странах Северной Европы.


[Закрыть] и одно торговое судно, которое срочно переделали в военное. Главной базой новой Ганзейской лиги должен был стать Висмар, отличная гавань которого могла вместить практически неограниченное количество кораблей. Этот выбор все же был ошибочным, так как более сильный датский флот сразу же заблокировал Висмар, опираясь на остров Пёль.

Весной 1629 года по приказу Валленштейна (на деньги висмарских купцов) в Данциге было закуплено 7 судов, которые перешли в Висмар своим ходом, еще одно купили месяцем позже. В штаты флота включили также два датских пинка, вылетевших на мель у Пёля.

Строительство судов задерживалось сильно ухудшившейся экономической ситуацией в городах Ганзы. Если в том же Висмаре до войны насчитывалось 21 судно (из них – 8 имперских), то с началом войны их количество уменьшилось до 17 кораблей (5 имперских), а уже через год – в город заходило всего лишь 9 судов всех национальностей. С 1627 по 1632 год (пока Висмар входил в состав Новой Ганзейской лиги) морская торговля совсем умерла.

Такая же ситуация была и в Любеке, Ростоке, Бремене. Купцы и арматоры разорялись, соответственно финансы на постройку нового флота изыскать было негде. И если Гамбург – этот банковский центр Германии – имел альтернативные источники дохода (кредитуя и Католическую лигу, и князей-протестантов, гамбургские купцы драли с должников бешеные проценты), то остальные города выдержать подобного удара по своей экономике не смогли. Масштабный план Оливареса так и остался нереализованным проектом.

Меж тем один из городов бывшей Ганзейской лиги – Штральзунд – отказался открыть ворота перед Валленштейном. 23 мая 1628 года город был осажден авангардом имперцев под командованием Ганса Георга фон Арнима, 26–27 мая – отбил первый штурм. Гарнизон Штральзунда составлял 2500 человек, 1500 ополченцев, 600 датских и 900 шотландских солдат, присланных королем Дании Кристианом IV на подмогу. Губернатором города был назначен датский полковник Генрих Хольк.

Арним, обескураженный неудачей быстрого штурма, отступил, ожидая самого Валленштейна Весь протестантский мир с нетерпением следил за осадой Штральзунда. Голландия и Англия выделили субсидии ганзейскому городу, шведы 20 июня прислали 600 своих солдат, которые влились в оборону города. Городской магистрат и шведский король Густав-Адольф заключили соглашение о взаимопомощи.

27 июня к Штральзунду прибыл Валленштейн. В ночь на 28-е число Валленштейн приказал армии идти на штурм, главный удар наносился по бастиону Франкен, который защищали 900 шотландцев майора Роберта Монро. Драка оказалась жестокой – шотландцы стояли насмерть, к концу боя из 900 человек в живых осталось 400 (из них 300 – раненые), сам Монро был ранен, но солдаты смогли отбить атаку имперцев. Потери войск Католической лиги составили 2000 человек убитыми и пленными.

29 июня герцог Померании Бодислав XIV прислал двух дворян, которые попытались убедить штральзундцев принять капитуляцию, однако эти уговоры были с презрением отвергнуты.

2 июля 400 датских солдат были выгружены в гавани порта, на следующей неделе – еще 1100 человек датчан и шотландцев. Вскоре подошел Александр Лесли с отрядом из 800 «хайлендеров», потом – еще 100 датчан. Вообще датская помощь Штральзунуду составила порядка 2650 датских и 5000 шотландских солдат.

В результате гарнизон усиливался с каждым днем, чего не скажешь о войсках Валленштейна. Непрекращающийся ливень, шедший с 21 по 24 июля, превратил местность вокруг осажденного города в болото, в войске возникла эпидемия чумы, это оказалось последней каплей. В начале августа Валленштейн снял осаду.

Неудача у Штральзунда вызвала цепную реакцию. Теперь от горделивых планов о захвате балтийской торговли пришлось отказаться, господство на море позволило датчанам и шведам сохранить Штральзунд, который становился плацдармом для протестантских войск на территории Северной Германии. В июне 1630 года шведские войска под командованием Густава-Адольфа высадились в Померании, имея на левом фланге Штральзунд. Вскоре имперцы были изгнаны из Штеттина, потом – из Ростока. В 1632 году ворвавшиеся в Висмар шведы без боя захватили 10 кораблей флота Новой Ганзейской лиги. Этот флот так и не вступил в бой. Планы Оливареса и Валленштейна окончательно рухнули. Благодаря датчанам и шведам голландцев не удалось вытеснить с Балтийского моря.