Текст книги "Сроки испытания в уголовном праве России. Монография"

2. Способность упорядочивать: время структурирует события, располагает их относительно друг друга, оперируя понятиями «раньше» и «позже», «до» и «после», а также другими подобными понятиями.

При этом упорядочиванию подлежат индивидуально определенные события, т. е. локализованные явления, не имеющие протяженности во времени. Данное утверждение обладает некоторой долей условности; как правило, при употреблении категории «явления» предполагается, что у него есть начало и конец, что предопределяет наличие процесса, а не отдельного события. При этом вполне приемлемо абстрагироваться от определенных условностей: то, что в одном отношении выступает как событие, в другом отношении может оказаться процессом. Поэтому, говоря о событии, речь ведется о неделимом в темпоральном отношении явлении, отличающемся от всех других явлений, за исключением себя самого. Неделимость такого понятия диктуется принятой в заданной системе координат условий (преступление, как правило, представляет собой процесс, однако в ряде случаев оно употребляется как некоторое одномоментное событие, являющееся началом для других правовых процессов).

Из свойства времени упорядочивать события вытекают две дополнительные характеристики: интервал и темп времени. Интервал времени – это временная длительность между двумя установленными моментами времени (двумя определенными событиями); темп – это показатель времени, характеризующий частоту смены событий в системе. Этот показатель характеризует замедление или ускорение хода времени.

Особенности интервалов, темпов и направленности времени позволяют сравнивать процессы в различных системах, в том числе в различных культурах и правовых семьях.

3. Необратимость. Невозможно вернуться в прошлое: нельзя попасть в мир событий, которых уже нет, которые по-настоящему не существуют в том смысле, что они утратили часть своих предикатов.

4. Нефиксированность будущего, возможность альтернативных сценариев развития событий³². Генетическая связь времени и права заключается в том, что свойства первого проявляются в функциях второго³³, главным образом в способности упорядочения общественных отношений. Так, большинством авторов выделяются две основные специально-юридические функции права: регулятивная и охранительная.

Регулятивная в свою очередь также распадается на две: статическую и динамическую, что подтверждает глубокое проникновение времени в природу и сущность права. Статическая функция включает: 1) установление границ возможного поведения (позитивных правил) в правовой сфере, предоставление субъектам права субъективных прав и возложение на них юридических обязанностей; 2) закрепление, фиксацию в правовых институтах существующих общественных отношений и тех или иных статусов в статике; 3) установление запретов, предписаний, воздержаний от посягательств на определенные общественные отношения.

Динамическая же заключается в: 1) воздействии права на общественные отношения путем оформления их развития (движения); 2) обеспечении процесса достижения намеченных задач, определенного запрограммированного результата; 3) закреплении норм, регулирующих те или иные процедуры; 4) определении юридических фактов, связанных с возникновением, изменением и прекращением правоотношений, оптимального типа правового регулирования (общедозволительного, разрешительного) применительно к конкретным общественным отношениям.

Баланс стабилизирующей и преобразующей подфункций регулятивной функции права – основной показатель неизменности права. Процессы трансформации общественной жизни деструктурируют систему права, вызывают высокий уровень правотворчества, что обусловлено попыткой охвата правовым регулированием новых общественных отношений в связи с изменением условий жизни (что, как отмечалось, свойственно природе права).

Динамичность социальной жизни предопределяет соответствующую динамичность правового регулирования, решающего две задачи – выработка ответов на вызовы сегодняшнего дня, формирование общей канвы нормативного массива с позиции преемственности и исторического развития.

Время в качестве координатора и упорядочения процессов с указанной позиции позволяет оценить сообразность правового регулирования и общественных отношений с использованием следующих характеристик: нормальное, недостаточное и высокое. В первом случае нормативный массив адекватно и достаточно отражает, регулирует отношения; во втором – ощущается нехватка правового материала; в третьем – имеет место его избыточность. Временно́й разрыв между необходимым правом и имеющимся в теории права характеризуется как пробельность.

Именно в аспекте динамичности общественных отношений в полной мере раскрывается сущность времени в праве. Разумеется, право регулирует не время как таковое, а темпоральные параметры деятельности: длительность и скорость, – выступая одним из средств освоения времени.

К основным направлениям такого освоения относятся:

1. Выявление особых функций, которые призваны выполнять правовые нормы и другие юридические средства, ближайшим объектом воздействия которых являются темпоральные стороны общественных отношений. Функции могут быть подразделены на общесоциальные и специально-юридические. К первым относятся временна́я упорядоченность общественной жизни, обеспечение темпоральной определенности в социальном общении различных субъектов, интенсификации их жизнедеятельности в целях экономии времени; ко вторым – организация темпоральных возможностей для осуществления субъективных прав и выполнения юридических обязанностей; ускорение выполнения обязанностей, защиты или восстановления нарушенных прав; устранения последствий правонарушений и др.

2. Общетеоретическая характеристика основных путей правового воздействия на временны́е показатели поступков (поведения, деятельности). В самом общем виде это:

фиксация времени (момента) начала определенной деятельности (регламентация своевременности);

установление временны́х пределов, границ юридически значимой деятельности: указание моментов ее начала и завершения (регламентация длительности, сроков);

установление времени, в течение которого должен быть достигнут определенный результат, определение меры деятельности: ее видов и «количества», выполняемых за единицу времени;

выявление временно́го «отрезка», после которого наступают определенные изменения в юридических правах и обязанностях субъектов (регламентация юридической значимости истечения времени);

указание фактов, с наступлением которых начинается отсчет сроков, связанных с определенными юридическими последствиями (регламентация момента, «порождающего» юридическую значимость течения времени).

3. Дифференцированное исследование условий оптимальности правового регулирования времени применительно к общественным отношениям, имеющим разные темпорально-содержательные характеристики. Среди них можно выделить: а) длящиеся, б) повторяющиеся, в) одномоментные, «одноактные». Основание данной классификации – изменения в социальном содержании отношений, так или иначе обусловливающие их временные параметры.

Таким образом, специфика временных отношений в праве заключается в том, что определенная последовательность событий фиксируется, закрепляется процедурно, тем самым отношениям придается упорядоченный характер, при этом их развитие может быть приостановлено, обратимо, а результат развития правовых отношений формально определен.

Понимание природы, сущности, свойств и функций времени и права позволяет сделать обобщения об их соотношении. Представляется, что позицию большинства авторов о том, что право прежде всего существует во времени, а определенные темпоральные механизмы используются в нормативном регулировании, необходимо скорректировать.

Время, как было сказано, не субстанция и право в нем не существует. Являясь частью социальной действительности, обладающей динамикой, право находится в постоянном отборе тех отношений, которые в наибольшей степени целесообразны и полезны для дальнейшего развития общества. Время в социальном пространстве определяется количеством происходящих событий и сообразуется с ними. Этот процесс определяет постоянную изменчивость правовых норм, правоприменения и правосознания.

В свою очередь, внутри правового поля также присутствует время, но уже в качестве регулятора внутриправовых отношений, о чем будет сказано подробнее в следующем параграфе. Обобщенно это проявляется в таких основных формах:

1) «система координат» и одновременно «мерило», в сопоставлении с которыми правовая реальность оценивается и репрезентируется, а юридические факты, события и действия фиксируются, классифицируются и оцениваются путем применения формально определенных (календарных или установленных, относительных) показателей, либо фиксируются, классифицируются и оцениваются как темпорально объективированные, происшедшие, истекшие, начавшиеся, окончившиеся, завершенные, длящиеся (продолжающиеся), будущие, прошлые или настоящие, абсолютные или относительные, быстрые или медленные, обратимые или необратимые, отражаемые характеристиками «своевременно», «незамедлительно»; фактически без темпоральной обусловленности не существует возможности объективации юридических фактов и юридических событий;

2) основа для ряда важнейших инструментов и конструкций нормативного правового регулирования (обратная сила нормативных правовых актов, датирование, сроки, давность, правовые фикции, временны́е границы противоправного деяния и др.).

В то же время проблема взаимодействия права и времени до сих пор является недостаточно исследованной как в общей теории права, так и в отраслевых науках³⁴. Ученые-юристы рассматривают данный вопрос главным образом в прикладном аспекте: действие закона (нормативного акта) во времени³⁵. C 70-х гг. XX в. в отечественной науке появляются работы, посвященные отдельным аспектам соотношения указанных категорий. Так, наблюдался интерес к вопросам преемственности и развития в праве³⁶, концептуально обосновывалось значение изучения времени юриспруденцией³⁷. В частности, Г. И. Петров высказал мнение, что юридическая наука изучает временны́е связи и отношения в правовом регулировании поведения людей в прошлом, настоящем и будущем. При этом каждая из отраслевых юридических наук, а также межотраслевых дисциплин исследует временные связи и отношения применительно к специфике своего предмета. Он также показал использование таких форм календарного времени в правовой сфере, как датирование, длительность, повторяемость, одновременность, последовательность, раскрыл важность их учета в правотворческой и в правоприменительной сферах. Г. И. Петров отмечал, что постоянная и все более возрастающая актуальность использования времени в праве диктует настоятельную необходимость в соответствующих теоретических исследованиях³⁸.

В дальнейшем были определены особые функции, которые призваны выполнять правовые нормы и другие юридические средства, когда ближайшим объектом их воздействия выступают именно темпоральные стороны общественных отношений; охарактеризованы основные направления, пути правового воздействия на временны́е показатели поступков (поведения, деятельности); исследованы условия оптимальности правового регулирования времени применительно к общественным отношениям, имеющим разные темпорально-содержательные характеристики³⁹.

Акцент в работах по исследованию времени в праве в последнее десятилетие вновь сместился в сторону анализа категории преемственности, что обусловлено теоретическим осмыслением произошедших за последнее время преобразований в правовой системе страны⁴⁰. Особую актуальность в условиях динамизма социальной жизни приобрели также работы, посвященные стабильности права⁴¹.

Можно также отметить большое число научных статей, посвященных исследуемой проблематике, однако не перешедших на монографический уровень⁴².

Поскольку взаимосвязь времени и права практически не подвергалась теоретико-правовому обобщению (хотя отдельные ее формы анализировались в единичных работах), в современных теоретико-правовых и отраслевых юридических исследованиях представляются разные по методологии и назначению подходы к пониманию взаимосвязи времени и права.

Одна группа исследователей воспринимает время как фактор нормативного регулирования и утверждает, что не существует такой области правового регулирования общественных отношений, где фактор времени не играл бы существенной роли, поэтому законодатель использует его так же, как фактор пространства, т. е. в качестве инструмента формирования правоотношений⁴³.

Другие являются сторонниками представления о том, что правовая действительность, как особая область социальной жизни общества, развивается и действует в рамках социального пространства и времени и правовое пространство-время – часть социального пространства-времени, где осуществляется нормативно-правовое воздействие на общественные отношения⁴⁴.

Третья группа ученых конструирует особую форму времени – «правовое время», которое понимается как функциональная категория юридической науки, выражающая возникновение, длительность и завершение правовых действий, процессов, норм, событий и последовательность смены их состояний⁴⁵.

В рамках этого подхода одни авторы, выделяя «юридически значимые свойства правового времени», говорят об особой хроносфере (как временно́й сфере действия права)⁴⁶, а другие обосновывают понятие правового времени как фундаментальной и функциональной категории, «отражающей процесс непрерывных изменений юридической жизни, в ходе которого возникают новые и исчезают ранее существовавшие правоотношения, юридические нормы и правовые акты, влияющие на становление и развитие юридической науки и практики»⁴⁷.

В социальной сфере, прежде всего в сфере нормативности, время и право играют равнопорядковую роль и сопоставимы по своей значимости. Действие права сопряжено с действием времени потому, что право предвидит варианты возможного поведения и регулирует его⁴⁸. И. А. Ильин отмечал, что самая главная задача права состоит в том, чтобы указать разумному существу такое правило поведения, которое оно могло бы иметь в виду постоянно и заранее⁴⁹.

Таким образом, время рассматривается в нескольких проявлениях: как среда, в которой функционирует право, или как отдельная сфера, либо как категория в рамках правового поля, обладающая определенным функциональным назначением.

Представленные позиции авторов на проблему времени в праве отражают лишь отдельные его проявления, мозаичны, не содержат комплексного подхода, а порой приемлемого обоснования. Отчасти это объясняется отсутствием достаточной разработанности данного вопроса в теории права, механическим заимствованием взглядов на время из других наук (физики, социологии, психологии, философии) и их адаптации к правовой действительности. Исключением, пожалуй, является подход Е. Ю. Догадайло⁵⁰.

Необходимо отметить, что зарубежные теоретики права также не уделяют пристального внимания темпоральным аспектам в праве; зачастую с учетом особенностей англосаксонской системы права акцент делается ими на процессуальных аспектах, о чем свидетельствует оперирование следующей терминологией: измерительный инструмент, оценочная единица, организующее и ограничивающее начало, способ решения конфликтов, часть профессиональных обязанностей и т. д.⁵¹ Тем не менее специалистами признается значимость категории «время» в юриспруденции и необходимость углубленного ее исследования⁵². В частности, вводятся такие незнакомые отечественным ученым правовременные инструменты, как временные корреляции, инерции, кооперации и триггеры⁵³.

Таким образом, работа по изучению феномена правового времени, его сущности, свойств и роли в правовом регулировании, по сути, находится в начале пути. Представляется, что особое внимание должно быть сосредоточено как на общих вопросах «права во времени» и «времени в праве», так и изучении взаимодействия и взаимовлияния времени на функционирование и развитие явлений правовой сферы⁵⁴.

Исходя из многослойности проявлений времени в социальной действительности, на наш взгляд, возможно говорить о двух уровнях взаимодействия права и времени: внешнем и внутреннем. С точки зрения функционального подхода на первом уровне определяются природа и сущность права, прослеживается изменение норм права, правосознания, правоприменения, а также выявляются темпоральные составляющие его функций (регулятивной и охранительной). На втором уровне устанавливается инструментарий, используемый правом для достижения своих целей и реализации своего назначения.

§ 2. Время, сроки и темпоральные функциональные категории в уголовном праве

Как отмечалось, в российской правовой науке проблема соотношения и взаимодействия времени и права в основном рассматривалась при анализе действия во времени норм права (при этом большое внимание уделялось анализу обратной силы закона) и при отраслевом анализе исчисления сроков, поэтому современные теоретико-правовые исследования различных сторон и взаимосвязей между временем и правом представляют разные по методологии и назначению подходы к пониманию взаимосвязи времени и права.

Отсутствие интереса к категории «время» в полной мере демонстрируют специалисты уголовного права. Исследования имеют фрагментарный характер. Анализу подвергаются в основном действие закона во времени, обстоятельства времени как признак объективной стороны преступления, сроки (длительность) наказания.

Представляется, что накопленный огромный теоретический и эмпирический материал о категории «время» невозможно игнорировать в современных правовых исследованиях. На первый взгляд логика кажется весьма простой: время, представляя собой универсальную категорию, должно влиять на правовые процессы. Однако на проблему стоит смотреть шире: время является одним из наиболее ценных ресурсов современного мира: его распределение, ограничение, лишение можно характеризовать как один из атрибутов власти, инструмент регуляции поведения личности. Это в свою очередь непременно должно подвергаться нормативному регулированию.

В особой мере сказанное касается уголовного права, основная задача которой постулируется как охрана существующего общественного устройства. В его рамках такой ресурс, как время, является инструментом репрессии (срочные наказания), поощрения (досрочное освобождение), стимулирования и проверки обоснованности форм освобождения от отбывания наказания (условное осуждение).

По мнению В. Саблера, влияние отвлеченной идеи времени на бытие юридических институтов было выдвинуто философией, а к уголовному праву оно впервые было применено И.-У. Виртом⁵⁵. Последний рассматривал время совместно с наказанием, в частности с влиянием давности на его исполнение. Он указывал, что наказание имеет двоякую цель: 1) должно быть удовлетворением выраженного в законе всеобщего правового сознания и 2) должно сгладить вину в воле самого преступника. При этом только одна бесконечная, все погашающая сила времени может, с одной стороны, сгладить в потрясенном правовом сознании воспоминание о преступлении и сделать его чем-то совершенно посторонним и чуждым этому сознанию и нисколько его более не оскорбляющим и, с другой стороны, может вызвать и внутреннее возрождение преступной воли виновного. Если путем давности цели наказания оказываются достигнутыми, то понятно, что и само наказание становится излишним⁵⁶.

Приходится констатировать, что большинство исследований в данной отрасли права применительно ко времени до сих пор сводится к оценке эффективности и целесообразности наказаний (главным образом в части, касающейся их длительности)⁵⁷. Исправлению подобной ситуации, расширению взгляда не только на продолжительность наказаний, а в целом на карательно-исправительную политику государства, реализацию отраслевых функций и отдельных институтов, а также целей наказания способствует анализ форм проявления времени в уголовном праве. Спектр мнений по данному вопросу чрезвычайно широк.

Так, некоторые ученые вовсе отрицают роль времени в праве, в том числе уголовном. А. П. Козлов отмечает, что время – категория абсолютно никому не подвластная и не зависит от человека. Человек использует не само время, а свое представление о нем, условное измерение его, и именно поэтому оно не может выступать в качестве уголовно-правовой категории. Законодатель правильно делает, что почти не употребляет термин «время» в качестве конструирующего или квалифицирующего признака⁵⁸. В то же время он признает, что опосредованное условное измерение времени уголовный закон применяет достаточно широко: это и время действия закона, и время совершения преступления, давностные сроки, сроки наказания, сроки погашения судимости, испытательные сроки⁵⁹.

Инородное происхождение времени не исключает возможности ее применения в теории права⁶⁰. Законодатель главным образом использует такой его атрибут, как длительность. Непрерывность, течение от прошлого к настоящему и неделимость в правовом регулировании не имеют статуса неизменных свойств указанного явления. У правового времени свои специфические признаки, функции и задачи.

В уголовно-правовой науке главным образом подчеркивается значимость определения времени совершения преступления. В данном случае необходимо установить преступление как определенное состояние, как нечто цельное вне зависимости от динамики его развития, что влияет на решение вопросов о применении уголовного закона.

Однако только этим время не исчерпывает своего предназначения в уголовном праве. Как отмечает М. А. Кауфман, время определяет пределы преступления, свидетельствует о качественном своеобразии данного преступления, указывает на те индивидуальные черты и свойства, которыми одно преступление отличается от других. Поэтому анализ времени совершения преступления в каждом конкретном случае имеет важное значение для его правильной квалификации, разграничения смежных посягательств, отграничения преступных деяний от непреступных, преодоления конкуренции уголовно-правовых норм⁶¹.

Время совершения правонарушения, отмечает Д. Г. Зарян, отражает общие закономерности совершения правонарушения и является общетеоретическим, а не отраслевым понятием. Объективная сторона правонарушения характеризуется данным признаком, и в любой отрасли законодательства он в той или иной степени учитывается в законодательных конструкциях правонарушений⁶².

Будучи специфической отраслью, уголовное право своеобразно оперирует временем. Обобщая, можно сказать, что в УК РФ временные аспекты используются главным образом в трех формах: первая – время совершения преступления, определяемое как конкретный период, характеризующийся определенными общественно-политическими событиями⁶³, или как время совершения общественно опасного действия (бездействия) (ст. 9 УК РФ); вторая – обстоятельства времени, являющиеся признаком объективной стороны преступления; третья – сроки в институтах наказания, освобождения от уголовной ответственности и наказания, судимости, амнистии, помилования и давности.

Иными словами, на внешнем уровне взаимодействия времени и уголовного права находятся вопросы действия УК РФ во времени, на внутреннем – особые уголовно-правовые явления: обстоятельства времени как признак объективной стороны состава преступления и сроки в указанных институтах.

При этом зачастую неразрывно рассматриваются понятие времени преступления и обстоятельств времени в составе преступления. Следует вновь отметить, что в первом случае – это внешний уровень соприкосновения рассматриваемых явлений, во втором – внутренний. При этом УК РФ – единственный законодательный акт, в котором содержится определение понятия времени, используемое именно для определения временных границ действия уголовного закона. Другие подобные нормативные правовые акты содержат предписания, касающиеся действия их норм во времени, но выражены они не в дефинитивной форме.

Во всех остальных случаях естественнонаучные параметры (астрономическое исчисление) времени не имеют определяющего значения, важны лишь определенные обстоятельства, обладающие темпоральной сущностью: процесс родов, расстройство здоровья, обязательственные отношения, военные действия. Благодаря этому им придается уголовно-правовое значение.

В целях понимания сущности явления и его значения необходимо использовать два понятия: «время» при темпоральной характеристике действия закона и «обстоятельства времени» при анализе объективной стороны состава преступления. Особое значение придается сроку как темпоральной составляющей институтов наказания, освобождения от ответственности и наказания, судимости и давности.

Выдвигаемые учеными предложения о разделении времени совершения преступления и обстоятельств времени условно можно поделить на три группы: синтезирующие, разграничивающие и односторонние.

К первой, в частности, относится позиция Д. Г. Заряна, считающего, что понятие «время совершения правонарушения» должно включать в себя временные характеристики действия закона и временные характеристики совершения самого правонарушения, представляет собой часть периода действия нормативного правового акта, в который совершается правонарушение, он непосредственно законодательно предусмотрен либо подразумевается⁶⁴.

Представителем второго подхода является М. А. Кауфман. Он рассматривает время совершения преступления в широком смысле, как временну́ю характеристику преступления, непосредственно указанную или подразумевающуюся в диспозициях уголовно-правовых норм, которая влияет на квалификацию преступления, индивидуализацию уголовной ответственности и наказания. В узком значении – это определенный момент, имеющий значение при установлении пределов действия уголовного закона во времени⁶⁵.

К третьей группе можно отнести дефиниции отдельных ученых, делающих акцент лишь на одном из аспектов проявления времени в УК РФ. Так, по мнению Ю. В. Лозебника, время совершения преступления – признак объективной стороны, который понимается как определенный временно́й (календарный) период, в течение которого происходит посягательство на объект уголовно-правовой охраны⁶⁶.

А. И. Бойко полагает, что под временем совершения преступления необходимо понимать конкретный период, характеризующийся соответствующими общественно-политическими и социальными событиями, которые могут смягчать или отягчать совершенное преступление⁶⁷.

Наиболее продуктивным, на наш взгляд, является применение системного подхода при анализе рассматриваемого явления, поэтому, исследуя проявления времени в УК РФ, следует разграничивать темпоральные характеристики действия закона во времени и конкретные обстоятельства времени, имеющие исключительно уголовно-правовое значение. Безусловно, в правовом пространстве первостепенное значение придается действующему, т. е. вступившему в законную силу и не утратившему ее акту, однако в рамках отдельных отраслей могут устанавливаться специфические условия (обстоятельства), закрепляющие дополнительные временны́е характеристики при применении правовой нормы.

Обстоятельства времени, в отличие от темпоральных правил действия закона, находят отражение в объективной стороне преступления, представляющей собой совокупность определенных в норме права признаков, которые характеризуют акт внешнего поведения лица, закрепленные в Особенной части УК РФ.

Поведение людей, в том числе и нарушающее норму права, имеет массу индивидуальных признаков. Часть их характеризует объективную сторону преступления. Это, в частности, относится и ко времени. Хотя в юридической литературе признаки объективной стороны состава правонарушения принято классифицировать на обязательные и факультативные (в число последних входят обстоятельства времени), но такая классификация приемлема, если речь идет о признаках объективной стороны состава, а не самого преступления. Сложно представить правонарушение, которое бы не характеризовалось временем, поэтому Г. В. Тимейко верно подчеркивал, что объективная сторона преступления представляет собой внешний акт преступного поведения, протекающий в условиях определенного места, времени и обстановки⁶⁸.

Практически аналогичная точка зрения у В. Н. Кудрявцева, указывающего, что при рассмотрении преступного деяния его следует брать не изолированно, а в тех конкретных условиях места, времени и окружающей обстановки, в которых оно было выполнено⁶⁹. И хотя этим признакам ученый не придавал самостоятельного значения, справедливость его утверждения до сих пор не отрицается.

Надо иметь в виду, что время представляет собой прежде всего продолжительность, длительность чего-нибудь, измеряемую секундами, минутами, часами. Это может быть период, в течение которого совершается общественно опасное деяние, либо время суток или года. В этом аспекте время имеет уголовно-процессуальное и криминалистическое значение. Согласно п. 1 ч. 1 ст. 73 УПК РФ время входит в предмет доказывания при производстве по уголовному делу. Поэтому по каждому делу устанавливается, когда было совершено деяние, его продолжительность (начало и окончание действия или бездействия), время наступления преступных последствий. Все эти данные отражаются в соответствующих процессуальных актах.

Применительно к составу преступления такие сведения не имеют значения, они никак не влияют на уголовно-правовую оценку содеянного. Уголовная ответственность связывается не с самим временем совершения преступления как таковым, а с обстоятельствами, которые характеризуют это время. Так, согласно ч. 3 ст. 331 УК РФ уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо боевой обстановке, определяется законодательством военного времени.

Обстоятельства времени – факультативный признак объективной стороны состава преступления. Признание его таковым ведет к упрощенному пониманию, представлению о нем как о второстепенном, не оказывающем существенного влияния на решение вопроса об уголовной ответственности и наказании лица, совершившего общественно опасное деяние.

Так, некоторые авторы считают, что факультативные признаки состава играют вспомогательную роль. Зачастую их определяют как совокупность конкретных условий, в которых совершается преступление. Это определение касается фактических условий и обстоятельств, но следует иметь в виду, что юридически значимы они лишь в том случае, если указаны конкретно в законе. Если названные обстоятельства не влияют на исход преступления, то в них нет юридического смысла⁷⁰.

На наш взгляд, данная точка зрения не совсем корректна, так как факультативные признаки, в том числе и обстановка совершения преступления, носят не только вспомогательный характер, но могут иметь и определенный юридический смысл, даже если они прямо не указаны в законе. Их установление может повлиять на квалификацию или размер наказания.