Текст книги "Слепая ярость"

– Ты блефуешь, Ангелина, – заявил Лунев.

Он надеялся, что в ее глазах промелькнет досада из-за разоблачения, но Мягкова покачала головой:

– Это ты блефуешь, Андрей. Вернее, пытаешься. Но мы не играем. И ставок никаких нет. Все очень просто, даже примитивно. – Она расстегнула свою сумочку и достала оттуда шприц, который показала Луневу. – Видишь? Один укол, и все.

– Что это? – спросил Лунев, чтобы хоть как-то потянуть время.

Ох, как же не хотелось ему подыхать на холодном полу под равнодушными взглядами Бима, Бома и их хозяйки! «Вот, почему животные прячутся, когда чувствуют приближение смерти, – понял он. – Чтобы никто не видел».

– Наркотик, – охотно пояснила Мягкова, брызгая струйкой из иглы. – Здорово облегчает работу с детками. Длительный транс, сопровождаемый галлюцинациями. Со стороны похоже, что ребенок засыпает или уже спит. Так что тебе повезло, Андрей.

– С детками? – переспросил Лунев. – Засыпает? Ах ты тварь! Сука!

Он забился на полу, как большая рыба, вытащенная из воды.

– Абросимов, Любимов! – скомандовала Мягкова. – Держите его.

Лунев до предела напряг мускулы, словно это могло помешать шприцу проткнуть его кожу. Не помогло. Игла вонзилась в вену.

– Сука, – бессильно повторил Лунев. – Тварь такая.

Сил сделать еще что-нибудь не было. Уши заложило, как при погружении на глубину, виски сдавило, все вокруг стало расплывчатым. Зато отблески, отбрасываемые пламенем, приобрели восхитительную яркость, а потрескивание дров и гудение в камине слились в какую-то чарующую музыку. Лунев еще несколько раз дернулся, но слабо, уже без желания освободиться. Ничего не хотелось.

– Я расскажу тебе одну историю, пока ты способен что-то воспринимать, – сказала Мягкова, и голос ее был необычайно глубок и отчетлив. – Через пару часов здесь будет полно пожарных, медиков и полицейских. Одни будут вытаскивать обгоревший труп мужчины среднего возраста, другие – делать первичное заключение, третьи – составлять протокол. – Мягкова засмеялась. – Там будет написано, что тело находится в классической позе боксера. Знаешь, что это такое?

– Да, – прошептал Лунев.

Он видел трупы в позе боксера. Их извлекли из БТР, подорвавшегося на фугасе. Они были черными, скрюченными и держали согнутые руки перед собой, как бы защищая лица. Но самих лиц практически не было. Разве что зубы. Оскаленные, неправдоподобно белые. И запах.

Один из этих трупов говорил голосом Мягковой:

– Ты бомж, Андрей. Или вор. Забрался на пустующую дачу и захотел согреться. Растопил камин, но не заметил, как вылетевшие угольки подожгли занавески. Абросимов, огонь! Любимов, руки!

Напрягая зрение, Лунев увидел мужскую фигуру, расхаживающую по комнате с факелом. Потом видение исчезло. Лунев почувствовал, как его перевернули лицом вниз и освободили от пут из скотча. Он подвигал ногами и остался лежать так, как его положили.

– Проблема этого бомжа заключалась в том, что он наркоман, – произнесла Мягкова. – Он был под кайфом, когда начался пожар. Ему повезло. Он ничего не почувствовал.

Кто-то несколько раз пнул Лунева под ребра. Боли не было. Тело ничего не воспринимало.

– Уходим, мальчики, – сказала Мягкова. – Прощай, Андрей.

Лунев не ответил. Он наблюдал, как перед ним вырастает грандиозная постройка с множеством галерей, башен и арок. А его путь лежал вниз, по черной лестнице, ведущей в черный туннель. Он отправился прямиком туда, потому что там было его место.

Глава 7
Союз двоих

На первый взгляд дачный поселок Отрадный ничем не отличался от большинства себе подобных: обычные дома и домишки с их скромными обитателями; на въезде – в любое время года пустующая сторожка; вечно поднятый, выгоревший на солнце шлагбаум и колонка, откуда давно не поступало ни капли воды. Но именно за такими заурядными декорациями и прятались большие секреты.

Готовилось наступить новое зимнее утро, когда небо становится еще темнее, чем ночью. В столь ранний час не успела прощебетать ни одна птица, ни одна собака не оставила следов на свежевыпавшем снегу. Только звезды и луна горели уже не так ярко.

Алена открыла глаза. Она нащупала в темноте мобильный телефон, лежавший на тумбочке у кровати, и посмотрела на время. Было пять часов утра. «Что за бесконечная ночь!» – подумала Алена, садясь на кровати. Было слишком рано, чтобы вставать, но лежать тоже не получалось. В голову лезли назойливые воспоминания о том, как вчера она вытащила Лунева из горящего дома, как привезла к себе, едва живого. И у нее на душе было неспокойно: как он сейчас себя чувствует? Не стало ли ему хуже? Вдруг она просто не слышала его стонов или криков о помощи?

Не в силах больше находиться в неизвестности, Алена встала с кровати и направилась в ванную. После того как с утренними процедурами было покончено, она отправилась проверить, все ли хорошо у Лунева.

Дом давно требовал ремонта, из невидимых щелей дул морозный воздух, выгоняя тепло. Расход газа на отопление в такие холода был столь велик, что Алена подумывала: не продать ли дом? Но когда наступала весна, когда абрикосы и вишни дурманили сладким ароматом, когда проклевывались липкие листочки и лезла из черной земли первая молодая травка, Алена больше не хотела жить в городе. Сейчас, пока она ступала ногами по холодному полу, в ее голове снова мелькнуло: «Продам дом к чертовой матери! Сколько можно мерзнуть?»

Алена подошла к двери, за которой находился Лунев. Ее сердце забилось, как будто она собиралась ограбить банк. Усмехнувшись тому, как нервничает, Алена осторожно открыла дверь. Укрывшись одеялом с головой, похрапывая во сне, Лунев лежал там, где она оставила его вчера. Алена терпеть не могла мужчин, которые храпят, но сейчас, когда таким мужчиной оказался Лунев, она лишь нежно улыбнулась и закрыла дверь.

Теперь нужно было развести огонь в камине и выпить кофе, чтобы взбодриться. Хотя боль в висках свидетельствовала о том, что давление явно повышено. Как Алена ни пыталась избавиться от любви к кофе, но у нее это не выходило. Даже сейчас, осторожно выкладывая тонкие ветки и щепы в остывшем зеве камина, она думала лишь о том, что скоро насладится своим любимым напитком, пока Лунев спит.

* * *

Луневу приснилось, что его нога соскочила со ступеньки, и он, дернувшись, проснулся. Не в силах разлепить веки, он какое-то время просто лежал. Ему одинаково сильно хотелось спать и пить. Ощущение было таким, как будто в рот насыпали горячего песка. Пошевелив распухшим языком, Лунев попытался сглотнуть слюну, но во рту было слишком сухо. Это заставило его окончательно проснуться.

Придя в себя, Лунев обвел глазами окружавшую его обстановку. Он лежал на широкой кровати, в комнате, от пола до потолка обшитой светлым деревом. Лунев поспешно выглянул в окно, расположенное возле изголовья кровати, и понял, что находится в дачном поселке, на втором этаже незнакомого ему дома. Предрассветное небо обещало снег.

– Где я? – прошептал он, обратившись к пустоте.

Она, разумеется, промолчала.

Лунев встал с кровати и съежился от холода. Он машинально приложил руку к радиатору отопления, оказавшемуся достаточно горячим. Одновременно он заметил свою одежду, аккуратно сложенную на стуле, и это говорило о том, что он не в плену, а в гостях. Лунев вздохнул с некоторым облегчением, поскольку ему еще предстояло узнать, где именно он находится. Вчерашние воспоминания слишком походили на сон, чтобы поверить в их реальность.

Шприц какой-то. Женские колени. Огонь.

Лунев поспешно натянул джинсы на озябшие ноги. В голове, казавшейся сейчас большой и неудобной, как баскетбольный мяч, гудело. К горлу то и дело подступала тошнота. Потерев лицо ладонями, Лунев тщетно старался вспомнить события вчерашнего дня, но ему никак не удавалось ухватиться за нужный кончик нитки этого спутанного клубка.

Покачиваясь, как будто не успев протрезветь после ночной попойки, Лунев продолжал осматривать комнату, в которой проснулся. На деревянных стенах висели африканские маски, всколыхнувшие в памяти неприятные картинки из прошлого; на диване лежала маленькая подушка со знаком Тельца – единственная вещь, которая несла в себе какую-то информацию о владельце дома; в углу стоял деревянный раритетный сундук, а на подоконнике – засохший цветок в горшке. Все эти вещи совершенно ни о чем не говорили Луневу.

Осторожно открыв дверь, он вышел из спальни и оказался в просторном коридоре с балконом, который заканчивался крохотной комнатой без двери. Осмотревшись, Лунев решил спуститься по деревянной лестнице на первый этаж. От запаха дыма першило в горле. Зажав ноздри пальцами, он чихнул. В носу пискнуло. Как будто там кого-то раздавили.

Ступая неуверенными шагами, Лунев оказался внизу, в небольшой, но очень уютной комнате с камином, в котором, потрескивая, полыхал огонь. Смотреть на него было почему-то неприятно. Рядом с камином стоял мешок, наполненный дровами, кресло, диван и большой книжный шкаф с разноцветными, беспорядочно составленными корешками. Услышав звуки, доносившиеся из соседней комнаты, Лунев зачем-то обернулся на огонь и двинулся к выходу.

Он бесшумно зашел в кухню и, к своему удивлению, увидел у плиты Алену. Она сосредоточенно насыпала в джезву молотый кофе и сахар, поэтому не заметила Лунева. Одетая в джинсы и теплый вязаный свитер, она выглядела очень просто и по-домашнему. Неожиданно Луневу захотелось подойти и обнять ее, но вместо этого он произнес сиплым, еще сонным голосом:

– Доброе утро!

– Доброе утро! – Алена поспешно сдернула с волос резинку и поправила прическу. – Почему ты так рано встал? – В ее словах слышалась досада. – Тебе нужно было хорошо выспаться.

Алена была смущена. Когда этой ночью она привезла Лунева в свой дом, он был практически без сознания, поэтому она никак не рассчитывала увидеть его на ногах в такую рань. И теперь, стоя посреди кухни в теплой мешковатой одежде и без макияжа, она чувствовала себя не в своей тарелке. Алена встала затемно, чтобы успеть выпить кофе и навести марафет, так сказать, подготовиться к встрече с дорогим для нее человеком. Но все пошло не по плану, что ее очень огорчило.

– Я уже не хочу спать. – Лунев непроизвольно втянул ноздрями аромат свежемолотого кофе.

– Будешь? – Алена зачерпнула еще одну ложку кофе и вопросительно посмотрела на него.

– Да, мне сейчас не помешает.

– Как ты себя чувствуешь? – Алена досы́пала в джезву кофе и сахар, а потом залила ее содержимое кипятком из электрического чайника. – Болит что-нибудь?

– Чувствую себя, если честно, отвратительно. – Потирая лоб, Лунев подошел к Алене. – Голова болит… – Он округлил глаза. – Постой, а как я оказался здесь и почему я должен себя плохо чувствовать?

– Так, значит, ты ничего не помнишь?

Алена поставила джезву на раскаленный докрасна диск электрической плиты.

– Я совсем не помню, как попал сюда.

– Это я тебя привезла. – Посмотрев на Лунева, явно неудовлетворенного ответом, она добавила: – Ты у меня дома.

– Очень странное чувство. – Лунев нашел глазами стул, стоявший за спиной у Алены, и тяжело опустился на него. – У меня перед глазами какой-то туман. – Он помял подбородок рукой. – Я помню, как застукал Хопкинсов в туалете, помню, как Мягкова позвала меня на ужин…

– Ага, только вчера ты мне об этом почему-то не сказал, – ехидно перебила его Алена, помешивая деревянной палочкой кофе в джезве. – Думал, что я ничего не узнаю о вашей встрече?

– Действительно, как ты узнала?

– Андрей, я же не дура! Это просто, как дважды два. – Алена сняла джезву с горелки и осторожно, чтобы не сбить пенку, разлила кофе в маленькие чашечки. – Я видела, как Мягкова дала тебе визитку, а потом ты отпросился за два часа до окончания рабочего дня. – В ее голосе звучало плохо скрываемое раздражение. – И тогда я проследила за тобой…

– Ты следила за мной? – От негодования Лунев покраснел. – Что это значит?

– А как думаешь? – Алена поставила на стол чашки и уселась напротив. – Я ревновала. Должна же я была узнать, чем у вас дело кончится.

– И что, узнала? – произнес Лунев вызывающе.

– Между прочим, если бы не я, ты сейчас не сидел бы здесь. – Состроив обиженную гримасу, Алена отпила кофе. – А лежал бы в доме Горелова. Когда из ресторана вы поехали в Отрадный, меня это сразу насторожило. И как выяснилось, не напрасно. Это была ловушка. Только ты, ослепленный сиянием Мягковой, ничего не видел.

Припоминая события вчерашнего вечера, Лунев нахмурил лоб.

– Я помню, как за ужином рассказал Мягковой о письме Горелова, а она настояла, чтобы мы тут же поехали обыскать его дом. – Он осушил чашку за несколько глотков и стукнул себя ладонью по лбу. – Вспомнил! В доме Горелова охранники ударили меня топором по башке. Когда я очнулся, связанный, Мягкова сказала, что за свое любопытство я разделю участь Горелова, а потом вколола в меня какую-то дрянь. – Лунев потер то место, куда ему накануне сделали укол, и потряс головой, как будто это могло помочь ему вспомнить, что с ним происходило после этого. – А дальше – темно, ничего не помню.

– Они подожгли дом, надеясь, что ты погибнешь в этом пожаре. Все сгорело дотла, ничего не осталось. Тушить, как всегда, начали поздно. Я слышала сирены, но мы были уже у меня во дворе. Так что твоя Мягкова просчиталась. – Алена гордо вскинула подбородок. – Она не учла, что у тебя есть я.

– Спасибо. – Лунев накрыл своей ладонью руку спасительницы и с благодарностью посмотрел ей в глаза. – Извини, что набросился на тебя.

– Ничего. – Алена посмотрела на свою руку, которую гладил Лунев, и едва заметно улыбнулась. После небольшой паузы она продолжила: – Когда я увидела, как охранники Мягковой выскочили из дома Горелова, а потом в окнах появилось пламя… – Глаза Алены стали влажными от слез, а голос сорвался. – Я так испугалась, что с тобой может что-то случиться…

– Благодаря тебе ничего не случилось. – Лунев постарался изобразить на лице бодрую улыбку. – Нас так просто не возьмешь.

– Нас?

– Конечно. Мы ведь теперь вдвоем, заодно.

– А раньше мы не заодно были? – обиженно спросила Алена.

– Это другое, – осторожно произнес Лунев, боясь задеть чувства влюбленной женщины. – Теперь мы не просто любовники. Союзники. Ты ведь поможешь мне разобраться с этой нечистью? Они на слепых детишках наживаются. Отдают подставным родителям, обкалывают наркотиками и увозят куда-то.

– Мы это так не оставим, Андрей.

– Знаешь, мне кажется, что мне сохранили жизнь специально, чтобы я разобрался с этой швалью.

– Вообще-то тебя вынесли из пожара не ангелы, а я. – Алена серьезно посмотрела на Лунева. – Этой был твой второй день рождения.

– Да, я понимаю. Спасибо тебе.

Алена шмыгнула носом и, убрав чашки со стола, принялась их мыть, чтобы спрятать предательские слезы, выступившие на глазах.

Нужно было срочно менять тему разговора. Лунев лихо хлопнул себя по ляжкам и посмотрел вокруг.

– Так, значит, ты здесь живешь?

– Да, машина и этот дом – единственное, что у меня осталось после развода.

Помыв посуду, Алена повернулась к Луневу, облокотившись спиной о мойку.

– Ты была замужем? – Лунев не смог скрыть удивления.

– Все закончилось полтора года назад.

– Вижу, воспоминания о бывшем муже не самые приятные?

– Ничего особенного, все банально. – Алена пожала плечами. – Он хотел, чтобы я немедленно начала рожать ему детей и оставила работу в «Парусе». Его, видите ли, раздражала моя привязанность к слепым детям.

– И тогда в твоей жизни появился Горелов, – сказал Лунев, внимательно глядя на Алену.

– Да, так случается, когда два одиноких человека живут по соседству и вместе работают. – Алена сплела руки на груди. – Дима был очень хорошим человеком.

– Это я уже слышал. – Лунев встал, поморщившись от головной боли. – Но этого хорошего человека ты почему-то бросила. Ведь так?

– Какое это имеет значение, кто кого бросил? Что за детский сад? – Алена фыркнула. – Главное, что мы остались хорошими друзьями.

– А он хотел быть твоим другом? – Лунев сделал шаг к Алене. – Может, он хотел чего-то большего?

Лунев приподнял лицо Алены за подбородок.

– Я не желаю говорить на эту тему.

Высвободившись, Алена хотела пройти мимо Лунева, но он удержал ее за руку.

– Скажи, он тебе до сих пор небезразличен? – Лунев прижал Алену к себе.

– Не так, как ты думаешь. – Алена отстранилась и произнесла как ни в чем не бывало: – Ванная находится справа по коридору, я положила там тебе чистое полотенце.

Она вышла из комнаты, оставив Лунева одного.

– Спасибо, – произнес Лунев, глядя ей вслед. – Теперь я кругом твой должник.

И эта мысль ему неожиданно понравилась.

* * *

Только Алене было известно, каких усилий ей стоило не поддаться искушению и не поцеловать Лунева, когда он находился так близко. Но ей не хотелось так просто сдаваться. Ведь то, что легко достается, мужчины совсем не ценят. А потерять Лунева, не успев обрести, теперь было для Алены подобно смерти.

Она сидела в кресле у камина и слушала треск дров, но это происходило снаружи, а она старалась понять, что происходит внутри. Ей надоело изо дня в день лгать самой себе, что Лунев ей безразличен… ну, почти безразличен. Дальше скрывать правду было невозможно – она все больше влюблялась в этого человека. Теперь Алена видела, на что способно ее сердце, забившееся с новой силой. И если раньше ей проще было думать, что она лишь увлечена новым мужчиной, то теперь, когда весь мир стал другим, сомнений не осталось – она любила.

Все остальное отходило на задний план, когда Лунев был рядом. Один его взгляд разжигал внутри Алены пожар и рушил весь ее прежний мир. Грусть и страхи уходили сами собой от одного его присутствия, от его голоса и запаха. Алена подумала, что готова прыгнуть в пропасть, только бы почувствовать, какая она – его любовь. Но Алена понимала, что Лунев не испытывает к ней такого же сильного чувства, как она к нему. Или, по крайней мере, пока еще не готов признаться себе в этом.

Неожиданно, словно очнувшись ото сна, Алена вскочила с кресла и побежала в свою спальню. Наспех расчесав волосы, она достала косметичку, коря себя за запоздалую идею. Алена хотела выглядеть свежей, но ненакрашенной, а это требовало особого мастерства и времени. Ночь для нее выдалась не самой спокойной, что мгновенно отразилось на лице, а синие круги на бледной коже никогда не украшают женщину. Ловкими пальцами Алена наносила тональный крем, размазывая его по лицу. Услышав, что Лунев выключил в ванной воду, она поспешно провела тушью по ресницам и едва прикоснулась помадой к губам, чтобы придать себе свежий вид. Потом окинула свое отражение критическим взглядом и сбросила мешковатый свитер на кровать. Открыв шкаф, она осмотрела свой гардероб, не в состоянии подобрать что-то, соответствующее обстановке и случаю. Но когда дверь в ванную открылась, Алена схватила первую попавшуюся кофту и натянула поверх бюстгальтера, в котором стояла.

Быстрым шагом она вернулась к камину, расположившись в кресле в как можно более привлекательной позе. Но с первых секунд, когда Лунев вошел в комнату, Алена поняла, что ее старания были напрасны. В его руке было зажато полотенце, с волос капала вода.

– Времени больше терять нельзя, – заявил он, не выражая желания немного понежиться у огня. – Хватит самодеятельности. Нужно немедленно ехать в полицию.

Лицо Алены исказила гримаса разочарования из-за того, что даже в самом соблазнительном виде она не смогла произвести на Лунева желаемого впечатления.

– В полицию? – как эхо, переспросила она, стараясь не смотреть на его торс, обтянутый майкой.

– Я просил тебя скопировать списки усыновленных детей. – Лунев сел на диван и взъерошил волосы полотенцем. – Ты сделала это?

– Да, – кивнула Алена. – Они все у меня здесь, дома.

Она выбежала из комнаты так быстро, как будто только этого и ждала. В течение нескольких минут до Лунева доносился шорох бумаг, а потом вернулась Алена с толстой папкой в руке.

– Вот они! – Она торжественно потрясла папкой, а потом положила ее на журнальный стол перед Луневым. – Если мы поедем в полицию, то надо позвонить Кларе Карповне, предупредить, что мы опоздаем на работу. – Алена посмотрела на Лунева, как смотрят дети, чтобы выпросить у родителей подарок. – По правде говоря, мне совсем не хочется ей звонить.

– Ты боишься Клару Карповну? – Лунев усмехнулся.

– Нет, но не люблю чувствовать себя школьницей, а с ней это всегда так и бывает. – Алена виновато пожала плечами. – Так ты позвонишь?

– После всего, что ты для меня сделала, конечно, я просто обязан выполнять твои капризы.

– Это не каприз, Андрей! Ну, не могу я Кларе Карповне звонить. Она ко мне как к девчонке относится.

– Ладно. – Лунев ненадолго задумался, покусывая нижнюю губу. – Дашь мне мобильный?

– Сейчас! – Алена отключила от сети заряжавшийся в комнате мобильный телефон и, нажав на кнопку вызова, протянула его Луневу. – Держи.

Потерев глаз указательным пальцем, Лунев приложил телефон к уху.

– Алло! – сказал он и тут же энергично помотал головой из стороны в сторону. – Нет, это не Алена, а Лунев Андрей. – Он откашлялся и заговорил громче: – Клара Карповна, так сложились обстоятельства, что мы с Аленой не сможем приехать на работу вовремя. – Лунев поморщился, слушая, как его отчитывает Клара Карповна. – Что вы такое говорите? Что значит «прелюбодействуем»? Мы решаем вопрос жизни и смерти!

Вспыхнув от возмущения, Алена забрала у Лунева телефон.

– Клара Карповна, это Алена. – Несмотря на негодование, ей вполне удавалось контролировать свои эмоции и не повышать тон. – Этой ночью на Андрея совершили покушение. Мягкова заманила его на дачу Горелова и подожгла дом. – Она кивнула, бросив короткий взгляд на Лунева, который показывал жестами, чтобы Алена не слишком вдавалась в подробности. – Да, он в порядке. Но, как вы понимаете, дело серьезное. С этими усыновлениями что-то нечисто, и мы должны разобраться во всем. – Алена снова кивнула. – Мы и так собираемся поехать в полицию. Будем держать вас в курсе событий. Спасибо.

Алена нажала на кнопку отбоя.

– Почему вы, женщины, никогда не умеете держать язык за зубами? – недовольно спросил Лунев.

– А почему вы, мужчины, не можете сделать без нас даже самое простое дело? – Положив телефон на столик, Алена подбоченилась. – А если уж мы сделали что-то за вас, то вы не умеете принять это с благодарностью!

– Ты сама попросила меня позвонить!

– Но у тебя не получилось договориться с Кларой Карповной, поэтому пришлось вмешаться мне.

– Знаешь, общаясь с тобой, я чувствую себя полным идиотом!

– Хочешь сказать, что я идиотка?

Это был излюбленный приемчик всех женщин. Тут можно либо ответить утвердительно, либо пойти на попятный. Лунев выбрал второй вариант, безопасный.

– Ну, хватит, не горячись. – Он примирительно положил руку на плечо Алены. – Я не хотел тебя обидеть, просто теперь Клара Карповна тоже может оказаться в опасности. Понимаешь?

– Не волнуйся, ей ничто не угрожает, если только она не станет посвящать в это Мягкову. А она этого не сделает. – Алена погладила Лунева по плечу. – Скажи, разве было бы лучше, если бы она считала, будто нас захлестнула неожиданная страсть? – Она многозначительно посмотрела в глаза Луневу. – Если бы это было так, то я бы не спорила, но…

– Но это не так, хочешь сказать? – Лунев вплотную приблизился к Алене и прижал ее к себе. – А кто сказал, что нас не может захлестнуть страсть?

– Мне показалось, что тебя больше волнуют женщины другой породы, Андрей, – сказала Алена, ухмыльнувшись. – Холодные и неприступные.

– Очень надеюсь, что ты не будешь такой. – Лунев страстно поцеловал ее в податливые губы. – Рассчитываю, что ты будешь горячей и доступной.

– Как скажешь. – Алена обвила руками крепкую шею Лунева и одарила его не менее страстным поцелуем. – Только нам нужно собираться, чтобы пораньше попасть в полицию… – тихо прошептала она на ухо Луневу.

– Думаешь, у нас совсем нет времени? – Лунев принялся раздевать Алену.

– Думаю, сейчас еще так рано… – Алена сдернула майку с Лунева. – Что мы все успеем…

Подхватив ее на руки, он положил ее на диван.

Неожиданно он увидел ее горящие глаза, игравший на щеках румянец и какое-то особенное выражение лица, которое что-то всколыхнуло в его груди. Осыпая ее лицо и волосы поцелуями, он прошептал:

– Алена…

– Что, Андрей? – спросила она.

Этого им хватило. Они сказали друг другу все, что хотели сказать, и услышали все, что хотели услышать.