Текст книги "Между двух огней"

Глава третья
Дорожное происшествие

Ночное шоссе было пустынно и само летело под колеса. Единственная проблема состояла в том, что Мару постоянно укачивало, и приходилось тормозить, чтобы выпустить ее на обочину.

Справившись с тошнотой, она делала пару глотков «Мартини» из бутылки, выкуривала длинную пахучую сигаретину и вновь забиралась на переднее сиденье, выставляя напоказ свои недурственные ноги. Ее настоящее имя было Тамара. Под ее левым глазом растекался внушительный фингал. Она обошлась Андрею почти в семь тысяч американских долларов. Весь сегодняшний выигрыш. Ночь потрачена впустую.

– Слушай, – сказал ей Андрей, когда она попросила остановить в очередной раз, – хватит пить и дымить. Блюешь на каждом километре, как последняя алкоголичка. Потерпи до дома.

– У меня жизнь сломана, – ответила на это Мара, отошла на пару шагов, согнулась и опять взялась за свое.

Под задравшимся красным платьицем были видны белые трусики и все остальное. Росту в ней было никак не меньше ста восьмидесяти сантиметров, и ноги с каблуками составляли практически две трети. Правда, и каблуки были внушительные.

– Садись, поехали, – позвал Андрей, когда девушка распрямилась.

– Я сдохну, если не выпью и не покурю, – сказала она, щелкнув зажигалкой.

– Ты сдохнешь, если будешь травиться алкоголем и никотином, – предупредил Андрей.

– Ну и пусть. Мне жить не хочется.

– Из-за этого кабана?

– Ясик не кабан, – заступилась Мара, шмыгая носом. – Он хороший. Добрый и щедрый. Просто нажрался. С кем не бывает.

«Со мной», – подумал Андрей.

Ясик не показался ему хорошим. Это был тупой, наглый и опасный ублюдок, который, проиграв, не придумал ничего лучшего, чем вымещать злость на подружке.

«Сколько просадил?» – спросила она, выражая всем своим видом участие.

«Тебя оно колышет?» – взревел Ясик и так врезал заботливой Маре, что она опрокинулась вместе со своим креслицем, едва не зацепив при этом потолок каблуками.

Андрей вступился. Он и Ясик сцепились. Веня в приступе пьяного благородства их разнял.

«Это моя телка! – ревел Ясик, пиная визжащую Мару. – Что захочу, то и сотворю с ней. Убью нахрен».

В доказательство своих слов он метнулся к камину и вооружился каким-то острым вертелом, похожим на шпагу. Андрей заслонил Мару.

«Что? – бушевал Ясик, подступая. – Запал на нее? Подписываешься за эту прошмандовку? Так забирай себе. Продаю. – Он ткнул вертелом в сторону стола, на котором лежали карты. – Проигрыш обнуляем, телка твоя. Иначе…»

Он схватил тяжелую квадратную бутылку и метнул в Мару, чудом не попав ей в голову.

Не то чтобы Андрею нравилось корчить из себя рыцаря или менять внушительную сумму на продажную девку с размазанными губами. Но он смекнул, что это – единственный способ покинуть особняк. Эти бандюги просто так деньги не отдадут – или по новой играть усадят, или еще какой-нибудь трюк придумают. А если Ясик действительно Мару пришибет? Убийство, следствие, разборки. Вполне вероятно, что залетные быки вообще труп на Андрея повесят. Отстегнут полицаям тысчонок пять, дадут ложные показания, сговорившись, и прощай, свобода. Менты или все деньги из Андрея вытрясут, или на нары упекут, дело обычное.

Все эти мысли стремительно пронеслись в его голове, он пожал плечами и сказал:

«Согласен. Меняемся».

И вот теперь вез эту нетрезвую дуру в Темногорск, слушал ее жалкий лепет и проклинал тот миг, когда согласился подменить партнера. Партнера, кстати, проклинал тоже.

А Мара все не унималась.

– Ясик обещал меня референтом взять, – бубнила она, – а теперь что? А теперь попадалово. Он даже не расплатился со мной за… Ну, короче, получилось, что я зря старалась и надеялась.

– Так давай я отвезу тебя обратно? – предложил Андрей.

– Не, – решила она, подумав. – Теперь он все равно не заплатит и референтом точно не возьмет. Попробую завтра с ним связаться, когда протрезвеет. – Она посмотрела на профиль Андрея. – Сколько тебе лет?

– Не важно, – буркнул.

– Ты хоть и классный, но даром я не буду, – заявила она.

– Семь штук баксов – это даром? – восхитился он.

– То ваши счеты, – сказала Мара. – Я в них не участвовала.

– Да успокойся ты, – поморщился Андрей. – Не собираюсь я твоими услугами пользоваться.

– Что значит «услугами»? Я тебе проститутка, что ли?

«Ты мне никто», – подумал он.

– Мне все равно, – произнес он вслух. – Довезу до центра и попрощаемся.

– В принципе, – сказала Мара задумчиво, – я не против. Ты женат?

– Ага, – соврал Андрей. – Жена и четверо ребятишек по лавкам. А сам я хороший семьянин.

– Можно по дороге.

– Спасибо, не надо. Мы уже почти приехали.

За окном пронесся указатель, оповещающий, что до городской черты осталось три километра.

– Останови! – потребовала Мара.

– Сказано тебе: не хочу! – рявкнул Андрей.

– Мне надо. Срочно!

Он прошипел под нос ругательство и прижался к оградительному барьеру, отделяющему дорогу от откоса. Впереди мерцали городские огни. Пахло теплым асфальтом, бензином, травой и пылью.

Мара выбралась из машины, стукнув дверцей по ограде.

– Осторожней ты! – крикнул Андрей и включил радио.

Кто-то послушно запел:

 
А кому какое дело,
Где и как я загорела.
Мое тело, мое тело,
Как хочу, так и кручу.
 

Андрей повернул голову, ища взглядом Мару. Она как раз перелезала через ограждение. При ее росте ей было сделать один шаг, потом другой. Очутившись на другой стороне, она бросила в темноту бутылку, развернулась к дороге лицом и, приспуская трусы, начала опускаться на корточки. Потом качнулась назад и пропала.

– Черт! – буркнул Андрей.

В голову пришла мысль бросить эту пьяную дылду здесь и уехать. На своих длинных ногах она запросто до города пешком дойдет, не развалится. Может, еще и клиента по дороге подцепит. «Или на насильников нарвется, – подсказал внутренний голос. – Или на маньяка».

И вообще, куда она делась? Как сквозь землю провалилась. Обрыв, похоже, приличный. Не покалечилась бы.

– Тамара! Мара!

Выключив радио, Андрей выбрался из «ауди». Девушка не отзывалась. Он обошел машину и заглянул через барьер.

Судя по кряхтению и шевелению бурьяна, Мара скатилась метров на пять, не больше. Сам же склон продолжался до самой грунтовки, протянувшейся вдоль черной лесополосы внизу. Там Андрей увидел микроавтобус с зажженными фарами. В их свете была видна лежащая мужская фигура.

Андрей осмотрелся. Мимо на бешеной скорости пронесся автомобиль, шоссе опустело.

– Ты мне поможешь или нет? – сердито окликнула Мара, высунувшаяся из зарослей. – Платье порвала, каблук сломала, а он стоит, пялится.

– Отломай второй, – посоветовал Андрей, включил мобильник и начал спускаться, осторожно ощупывая ногами почву среди густой травы.

– Ты куда?

– Человек внизу, видишь? Авария, наверное.

– Так позвони в скорую, – посоветовала Мара, деловито натягивая трусы.

– И как, по-твоему, они его найдут?

Продолжая спускаться, Андрей понимал, что совершает не самый благоразумный поступок в своей жизни. Но он не мог бросить беспомощного человека на произвол судьбы. Друзья бы его не поняли. Ни Николай, ни Борис, земля ему пухом. Хотя какая в горах земля! Лед, снег и камень.

Сбежав вниз, Андрей понял, что дело плохо. Мужчина был в крови, вся кабина была раскурочена, в лобовом стекле зияла пробоина. Оба передних колеса микроавтобуса попали в глубокую рытвину, так что вся его передняя часть практически лежала на днище. Беглый осмотр показал, что внутри больше никого нет. Заглянув туда, Андрей склонился над раненым:

– Эй! Эй? Живой?

Он осторожно потряс лежащего за плечо. Оно легко поддалось усилию и было теплым, значит, не подверглось трупному окоченению. Мужчина лежал лицом вниз, его волосы слиплись от крови, спортивная куртка тоже пропиталась ею. Серьезный случай. Может быть, все же вызвать скорую помощь или полицию?

– Ты скоро? – позвала Мара сверху.

– Если торопишься, иди пешком, – отрезал Андрей и снова потормошил незнакомца. – Слышишь меня? Ты жив?

Ответом был глухой стон. Мужчина завозился в пыли.

– Жив, – прохрипел он. – В больничку. Вези, браток.

– Вызвать скорую?

– Сдохну. Вези. Не обижу.

– Что с тобой стряслось? – спросил Андрей, оглядываясь на автобус.

– Яма. Газовый баллон взорвался. Не вижу ни хрена.

Мужчина, постанывая, приподнялся на локте и перекатился на спину. Лица у него не было. То, что там находилось, никак нельзя было назвать человеческим лицом. Один глаз раненого вытек и засох на багровой щеке, как раздавленная медуза. Второй бессмысленно плавал в кровавой луже.

Андрей подумал, что водитель больше никогда в жизни не сядет в машину с газовым баллоном в кабине. Если вообще когда-нибудь сядет. Похоже, его дела были плохи, если не хуже.

– Как же я тебя наверх затащу? – растерянно пробормотал он. – Тут высоко. Идти сможешь?

Раненый хотел ответить, но закашлялся, пуская красные пузыри.

– Тут… тут съезд есть. В километре отсюда. Ты на тачке?

– Да, – кивнул Андрей.

– Вернись назад и подъедешь. – Мужчина сделал паузу, чтобы отдышаться. – Не бросай меня. – Его речь звучала все более неразборчиво, как у пьяного. – Только потом задом придется сдавать. Видишь, ямину вырыли, суки.

– Вижу.

Андрей тоскливо подумал, что провозится с бедолагой до рассвета. Ищи спуск, потом на заднее сиденье укладывай, потом в больницу вези. Хорошо, что в багажнике есть плед. Держал на случай пикника, а оно вон как обернулось.

– Лежи спокойно, – сказал Андрей раненому. – Я вернусь.

Тот уже не слышал, бормотал какую-то бессвязную ахинею, в которой угадывались блатные словечки. Шоферюги часто имеют криминальное прошлое или же выдают себя за уголовников. Это у них в крови.

Вспомнив про кровь, Андрей бегом бросился на приступ «крепостного вала», отделяющего его от дороги.

Глава четвертая
Неотложная помощь

– Ну ты и дурак, – сказала Мара.

И покачала головой. Уже не в первый раз и то и другое.

– Заткнись, а? – попросил Андрей. – Человек умирает, а ты бубнишь, бубнишь…

Он отъехал не на километр, а на всякий случай на два, и теперь медленно ехал у обочины, ища просвет в оградительном барьере. Машин на дороге по-прежнему было раз-два и обчелся.

– А если он умрет по дороге? – не переставала бубнить Мара. – Зачем связываться со всякой падалью?

– С тобой тоже не надо было связываться? – поинтересовался Андрей.

– Я – другое дело. Я – женщина, причем красивая. Мог воспользоваться.

От нее пахло перегаром, табаком и рвотой. Еще тот букет.

– Перебьюсь, – отрезал Андрей.

Он увидел наконец съезд, который искал. Узкая асфальтовая полоса ныряла в лесополосу и исчезала за ней, ведя, наверное, к какой-нибудь ферме. Грунтовка пролегала вдоль черной стены деревьев. Впереди брезжил свет из фар микроавтобуса.

– Я теперь тебе и не дам, даже если очень попросишь, – заявила Мара. – Может быть, ты гей?

Стиснув зубы, Андрей вел «ауди» вперед, вглядываясь в накатанную землю и держась подальше от сучьев, чтобы не оцарапать борт. Машину колыхало на ухабах.

– Тошнит, – пожаловалась Мара.

– Потерпишь. А нет – мыть салон заставлю.

– Жлоб. И хам. А по внешности не скажешь.

Андрей промолчал. Чувство тревоги разъедало душу. А что, если он совершает непоправимую ошибку? Что, если раненому нужна реанимация и его нельзя перевозить без медицинского сопровождения? Получается, он тогда убьет человека, вместо того чтобы спасти?

Но отступать было поздно. Назвался груздем – полезай в кузов. Или наоборот. Андрей плохо представлял себе и то и другое. Тем более сейчас, поздней ночью, в безлюдной глуши, с перспективой везти на кожаных сиденьях своего авто какого-то безродного незнакомца с ошметком глаза на щеке. Несущего всякую ахинею типа «по беспределу», «шмалять», «бочина» и все такое в этом роде.

Возиться с ним крайне не хотелось. Везти к черту на рога, пачкая ухоженный салон «ауди», тем более. Но именно поэтому Андрей остался тверд в своем решении. Его мотивы были шкурными, и не благоразумием он руководствовался, когда опять стал размышлять о том, чтобы ограничиться телефонными звонками в соответствующие инстанции. Рядом умирал человек, понадеявшийся на него, а он заботился о своих шкурных интересах. Это было неправильно, это было по-скотски. А Андрей не хотел быть скотиной. Ему больше нравилось оставаться человеком и жить в ладу с совестью, хотя порой это доставляло определенные неудобства.

– Я помогать тебе не стану, – нервно предупредила Мара, когда машина остановилась, едва не ткнувшись бампером в зад микроавтобуса.

Это был желтый продуктовый фургон с фирменной эмблемой в виде курицы, строящей глазки покупателям, словно они ее не съесть намеревались, а сделать своим любимым домашним питомцем.

– Сиди здесь, – коротко произнес Андрей и вышел, не забыв прихватить плед и оставить заднюю дверцу открытой.

– Неужели можно быть настолько тупым? – спросила Мара из салона.

Ответ был риторическим и не подразумевал конкретного ответа. Шагая по твердой земле, Андрей пошел к пострадавшему. Трещины под ногами были черными в свете фар, осколки битого стекла сверкали, а тень от травы напоминала бесконечную бахрому. Резко пахло бензином. Ощутив запах, Андрей остановился. Если микроавтобус ездил на бензине, то какой газ, к чертям собачьим? Хотя взорваться мог и бытовой газовый баллон. Или запасной. Это не имело значение. Важно было, что перед Андреем лежал человек, который уже не стонал и не бредил, а был совершенно неподвижен, словно устал от мук и решил добровольно переправиться в мир иной.

Андрей поспешно расстелил плед рядом, уложил сверху раненого, укутал и поднял на руки.

– Давай я за ноги возьму, – предложила Мара, выступая из-за фургона. – Надорвешься.

– Он не тяжелый.

Стараясь не кряхтеть, Андрей прошел мимо. Мара обогнала его и, забежав вперед приоткрыла дверцу как можно шире. Дотащив туда тело, Андрей попытался запихнуть его внутрь, но вряд ли справился бы с первой попытки, если бы Мара не приложила силы с другой стороны.

– Ты же говорила, что не станешь помогать, – напомнил он.

Мара хмыкнула.

– Мало ли что я говорила. Стресс у меня, ясно? Ну и ночка! Нормальные девушки сейчас с мужиками по койкам, а я тут корячусь, как идиотка последняя.

– Так не пачкала бы руки.

Андрей забрался за руль.

– Курить хочу, – сердито сказала Мара. – Сигареты кончились, а у тебя ведь нет? Нет. Поехали скорее. Как вернусь домой, напущу полную ванну воды, заберусь с сигаретой и буду откисать до утра. Хочешь со мной?

Неожиданно предложение показалось Андрею заманчивым. Эта Тамара, при всех своих недостатках, обладала неплохой фигурой. К тому же ему всегда нравились высокие девушки. Но тут Андрей вспомнил Ясика, представил в деталях, каким образом ублажала его Мара, и коротко покачал головой:

– Нет, спасибо. У меня завтра трудный день, нужно хоть немного поспать.

– Брезгуешь? – спросила Мара, демонстрируя пресловутую женскую интуицию.

– Послушай, Тамара, – заговорил Андрей, осторожно ведя «ауди» задним ходом. – У нас обоих сегодня был не самый лучший день. В машине лежит умирающий, с ним еще возиться черт знает сколько. Не до интимных отношений.

– Была бы честь предложена! Ха!

Мара умолкла, надувшись. Это дало возможность Андрею вести машину одной рукой, поглядывая на экран мобильника. Он набрал номер Николая и, извинившись за столь поздний звонок, сказал:

– Коля, тут экстренный случай. Человек в аварию попал, я его в больницу везу. Подскажи, где ближайшая. У меня интернета нет.

– Где ты? – деловито спросил товарищ, не тратя время на выяснение подробностей.

Андрей объяснил и через пару минут уверенно погнал автомобиль по ночному шоссе.

– Тут есть рядом больница, – сообщил он Маре. – Прямо на въезде в Темногорск. Могу тебя высадить, если хочешь. Такси поймаешь. Денег дать?

– Ты меня взял, ты и вези, – буркнула Мара. – Ночью на такого таксиста можно нарваться, что мама родная!

Едва она успела задремать, как фары «ауди» уже выхватили главный вход небольшой двухэтажной клиники из серого кирпича. Почти все окна были темны, хотя в вестибюле горел свет. Пришлось долго будить охранника, потом убеждать его открыть дверь, потом вызывать дежурного врача. Вместо него на крыльцо вышла сонная медсестра с опухшими глазами.

– Мы в хирургическое посторонних не берем, – заявила она, выслушав сбивчивый рассказ Андрея. – У нас ведомственная больница. Управление противопожарной службы.

– Значит, мы по адресу, – сказал он. – Человек не только ранен, но и обгорел сильно. Умирает. Спасать нужно.

– Везите в травматологию. Там круглосуточно.

– Мы сюда привезли, – подключилась Мара, приблизившаяся к ним, чтобы снять видео. – Представьтесь, пожалуйста. Чтобы было с кого спросить за неоказание помощи.

«Молодец, – мысленно похвалил Андрей. – Правильно сориентировалась. Теперь эта соня не отвертится».

– Прекратите снимать! – нервно потребовала медсестра.

– Вы не представились, – напомнила Мара.

– Я не обязана, ясно?

– А как же клятва Гипократа? Или как его там?.. Пресса заинтересуется. И ваше руководство тоже.

Если бы взгляд медсестры мог испепелять, то от Мары только головешка бы осталась.

– Сейчас приглашу дежурного, – буркнула она. – Он хирург, пусть разбирается.

– Поторопитесь, девушка, – бросил ей Андрей вдогонку. – Пациент очень плох. Я труп никуда не повезу, прямо у вас на ступенях оставлю.

Перспектива медсестре определенно не понравилась. Метнув еще один испепеляющий взгляд – на этот раз в сторону Андрея, – она скрылась за дверью.

– А давай так и сделаем, – предложила Мара.

– Как? – изумился Андрей.

– Как ты сказал. Оставим пассажира и смоемся.

Перспектива показалась Андрею заманчивой. Он представил себе, что уже через полчаса окажется дома, свободный и предоставленный сам себе. Не связанный никакими обязательствами и всякими там чувствами долга.

– Давай, давай, – поторопила его Мара. – Я у тебя останусь. Ты ведь соврал про жену и детей, верно? Холостяков за версту видно.

– Почему? – спросил рассеянно.

Его взгляд метался между машиной и входной дверью. Он все еще не принял окончательного решения.

– Холостяки никогда не суетятся и не проверяют телефон, – пояснила Мара. – А женатые вечно на взводе, ушки на макушке. Я имею в виду: по ночам, в компании женщин.

– А, – сказал Андрей.

– Вот тебе и «а». Кстати, ты меня даже не поблагодарил.

– Спасибо.

– «Спасибом» не отделаешься, – сказала Мара. – У тебя душевая кабинка есть?

– Почему именно кабинка? – Андрей недоумевающе уставился на нее.

– Я люблю под душем. Меня это заводит.

Вереща сиреной, в переулок повернула машина скорой помощи. Синие всполохи от фонаря на крыше навевали тревогу.

– У меня нет душевой кабинки, – сказал Андрей. – Я занимаюсь сексом в спальне, а в ванной моюсь.

– Какой ты скучный. Даже скулы свело.

Мара наморщила нос. Она была бледная, как мраморная статуя, тот глаз, под которым расцветал синяк, потек, на подбородке краснел отпечаток помады.

Из «скорой» вытащили носилки с толстой женщиной в домашнем халате. Она колыхалась всем телом, как будто была сделана из холодца. Два санитара понесли ее к двери. Водитель вышел и закурил, пуская дым в посеревшее небо.

Андрей подошел к нему и спросил:

– Ты сейчас свободен?

– Полчаса, от силы, – ответил водитель. – А что?

– Девушку нужно домой подбросить.

– Но…

Андрей достал из кармана крупную купюру и протянул ее со словами:

– Сделай доброе дело.

– Хватятся меня, – неуверенно пробормотал водитель.

– Придумай что-нибудь.

Получив еще одну купюру, водитель принялся куда-то звонить. Андрей вернулся к Маре и сказал:

– С ним поедешь. Дорога оплачена.

– Ты гомик, – процедила Мара, щуря подбитый глаз. – С тобой все ясно.

– Прощай, – сказал Андрей. – Было неприятно познакомиться.

– Козел!

– От козы слышу. Чао.

– Сейчас. Только сумку заберу.

Мара нырнула в машину, порылась там и, с силой захлопнув дверцу, продефилировала к белому автобусу с синей мигалкой. Получилось это не слишком величественно, учитывая, что шла она босиком. Андрей отвернулся. За стеклянной дверью больницы возникла мужская фигура в зеленом колпаке и курточке. Ночь продолжалась и никак не могла закончиться.

Глава пятая
Хирургическое вмешательство

Игорь Иванович Козак не являлся, как это принято говорить, врачом от бога. Руки у него росли откуда надо, однако были не золотыми, а самыми обыкновенными. С переменным успехом он этими руками резал пациентов, штопал их, вправлял суставы, сращивал переломы и занимался прочими хирургическими процедурами разного рода. При чем тут бог?

Козак очень не любил ночные дежурства. Спирта он не потреблял, медсестры в клинике работали все как на подбор страшненькие или с завышенными ожиданиями, поэтому и по женской части Козак не усердствовал. Случалось, конечно, всякое. Но чаще случалось нехорошее.

По ночам в больницу везли то обгоревших пожарных, то отравившихся угарным газом, то вообще кого ни попадя. Медом им тут, что ли, намазано? Тяжелые травмы, легкие, несовместимые с жизнью, сотрясения, попытки суицида, пострадавшие в дорожных авариях, обмороженные, захлебнувшиеся рвотой, с пулевыми ранениями, с резано-колотыми ранами, выпавшие из окон, попавшие под поезд. Много всяких пациентов повидал Козак на своем веку, но такое – в первый раз.

Склонившись над трупом, Козак вытащил из его головы еще один зазубренный осколок, липнущий к перчатке. Сомнений быть не могло.

– Где парень, который его доставил? – спросил он.

– Уехал, наверное, – ответила ассистент Кошкина.

– Анкету заполнять отказался, – наябедничал медсестра Пилипчук. – Сам на машине, так что, небось, уже ищи-свищи.

– Номер! Номер машины кто-нибудь зарегистрировал?

– Нет. Красная такая. Дорогая.

– У нас труп, – процедил Козак. – Взрыв боевой гранаты. Я вызываю полицию. Бегом на улицу, задержите этого типа.

– Как?

– Как хотите! Санитаров, вон, захватите. Без него нам такие неприятности светят, что мама не горюй.

– С ним еще шлендра была, пьянющая, – сказала Пилипчук. – Снимала меня, представляете? Угрожала.

– И ее тоже не отпускайте, – распорядился Козак. – Пусть с ними полиция разбирается, с голубчиками. – Он сорвал с рук перчатки и достал мобильник. – Ну? Бегом, бегом!

Ойкнув, Пилипчук побежала за подмогой.

Андрей в это время уже не ругался последними словами и не пинал ни в чем не повинное колесо своей «ауди». Он рылся в бардачке и, скрипя зубами, искал запасной ключ зажигания. Мара перед уходом поквиталась с ним за свою оскорбленную девичью гордость. Не только свою сумку забрала, но и ключ, который Андрей оставил в машине. Если бы это была какая-нибудь старая модель, можно было бы попытаться поколдовать с проводами под рулевым колесом, но создатели «ауди» позаботились о том, чтобы обезопасить владельца от угона. Надежно проводку упрятали, не подступишься. И как теперь быть? Запасной ключ не находился.

А! Он в багажнике, наверное. Да, да, точно! Как-то, убирая в салоне, Андрей решил переместить ключ в саквояж с инструментами, чтобы не облегчать работу тем, кто захочет угнать машину.

Выбравшись наружу, Андрей увидел бегущую к нему медсестру. Если подпустить ее поближе, то номерной знак окажется у нее на виду. Моментально сообразив это, Андрей быстро зашагал ей навстречу. Интуиция подсказывала ему, что дело плохо. Уж слишком торопилась сестра.

– Ваш знакомый умер, – сообщила она, тяжело дыша. – Доктор говорит – граната. Вам придется остаться.

«Влип, – подумал Андрей. – Права была Мара. Затаскают теперь по участкам. И дело пришить могут. Запросто».

К ним бежали еще двое: похоже, те самые санитары, которые недавно доставили в больнице женщину в халате. Полицию, должно быть, вызвали. Нужно срочно сматываться.

– Гражданин! – окликнул бегущий первым и вооруженный резиновой дубинкой. – Стойте на месте, гражданин!

Дождавшись, пока он приблизится, Андрей свалил его точным ударом в подбородок. Второй, совершив резкий разворот и не утратив прыти а, наоборот, только удвоив ее, рванул в обратном направлении. Медсестра села на корточки, закрыла голову руками и взмолилась:

– Не убивайте!.. Я ничего!.. Я никому!..

Вид у нее был жалкий, но утешать ее Андрей не стал. Приблизился, оглянулся на свою «ауди», убеждаясь, что номерные знаки не видны, и рявкнул:

– Пошла отсюда! Иначе…

Дополнительные запугивания не понадобились. Повизгивая, медсестра потрусила к входу в больницу, ни разу при этом не оглянувшись. Нокаутированный санитар припустился следом, забыв на асфальте свою дубинку и почему-то прихрамывая на бегу, хотя получил удар не по ноге, а по челюсти. Но у Андрея не было времени размышлять об этом или испытывать угрызения совести за то, как грубо обошелся он с медицинскими работниками. Где-то вдали уже завывала полицейская сирена, так что времени оставалось в обрез.

Подобрав дубинку, Андрей отбросил задние «сидушки» и запустил руку в багажник с другой стороны. Наконец удалось нащупать дубинкой замок с внутренней стороны. Щелк! Крышка багажника приподнялась.

Пока Андрей доставал из саквояжа ключ, проблесковый маячок патрульного автомобиля успел возникнуть в предрассветных сумерках. Полицейским не хватило какой-то минуты, чтобы прибыть на место происшествия, но удача улыбнулась не им, а Андрею.

Вот только он не улыбался, гоня «ауди» в центр города. Его лицо было угрюмым и напряженным.