Текст книги "Жестокая справедливость"

Глава девятая

Даша его дождалась. Лагутин довольно скоро обнаружил ее на вечерней улице, но отправился за ней, когда полностью стемнело. Поскольку он снова был в штанах, то его появление не привлекло внимания окружающих.

– Привет, – сказал он. – А вот и я. Пойдем в машину.

На ней был розовый свитер не первой свежести и бледно-голубые джинсы с рваными коленями. Кажется, это было модно, но дыры с лохмотьями ниток придавали девушке облик начинающей бродяжки.

– Знаете, почему я вас ждала? – спросила она, когда была усажена на переднее сиденье.

– Влюбилась? – спросил Лагутин.

– Не смешно, – отрезала она.

– Согласен, – согласился он. – Так зачем ты меня ждала?

Даша приподнялась с сиденья, чтобы достать из кармана две выданные ей пятисотки.

– Вот.

Лагутин посмотрел на купюры. После того как его обчистили, деньги были совсем не лишние. На банковских картах у него хранились сущие пустяки. Основная наличность оставалась дома. Но безопасно ли туда идти? Лагутина вполне могла ожидать засада. С другой стороны, полиция могла и не знать о его существовании. Ее вызвал умирающий, и вряд ли это было запланировано теми, кто вспорол животы любовникам. Тогда какую цель они преследовали? Пока что в голову приходили лишь два варианта.

Первый. Преступники таким образом хотели сбить сыщиков со следа. Подсунули следствию неизвестного, чтобы замаскировать ниточки, ведущие к ним.

Вариант номер два. Лагутина подставили, чтобы впоследствии шантажировать его и заставить плясать под свою дудку.

Хотя он допускал и такую возможность, что исполнители не отличались высоким интеллектом и устроили самодеятельность. Во всем этом предстояло разобраться, и чем раньше, тем лучше. Пока Лагутин не отыщет настоящих преступников, ему придется скрываться и остерегаться, что его опознают на очной ставке. Предположим, он даст показания о том, что произошло на самом деле, а Леонид возьмет да и открестится от него. Мол, никого я не нанимал, ничего не знаю и требую покарать убийцу моей горячо любимой супруги. Трудно будет доказать полицаям, что я не я и хата не моя.

– Долго мы будем молчать? – спросила Даша.

Лагутин сфокусировал зрение и снова увидел перед собой две пятисотенные купюры.

– Мне нужна твоя помощь, Даша, – сказал он.

– Конечно. – Она кивнула без секундного колебания. – Что нужно?

Вот это настоящий товарищ. Если только забыть о той неприятной истине, что у людей очень часто слова расходятся с делом.

– Мне нужно, чтобы ты сходила в мою квартиру и принесла оттуда кое-какие вещи, – сказал Лагутин. – Сложишь в свой рюкзак и вынесешь, угу? А завтра я дам тебе денег, и ты снимешь для нас квартиру.

– Вы от кого-то скрываетесь? – спросила Даша напрямик.

– С чего ты взяла?

Вопрос был риторический. Морда поцарапана, руки сбиты, на затылке кровь засохшая. Тот еще видок. Позволяет сойти за законопослушного гражданина только на расстоянии и в темноте.

– Вас как будто через мясорубку пропустили.

Он не удержался от смешка:

– Очень точное сравнение.

– Да, – сказала Даша. – Но ответа на свой вопрос я так и не получила.

– Ты уверена, что хочешь знать? – спросил Лагутин строго.

– Хорошо, я понимаю, что вы мне не доверяете. Откровенность за откровенность. Хотите, скажу, за что меня тогда мучили на самом деле?

Он не смотрел на Дашу прямо, но видел, что она покраснела.

– Это не исповедь, – пробормотал он.

Она пропустила его реплику мимо ушей.

– Помните тех двух девушек, которые были на даче? – продолжала Даша. – Ну, которым вы потом пальцы повыкручивали.

– Я пальцы ломал, – с достоинством поправил Лагутин. – Каждому по одному пальцу. На долгую память.

– Мне кажется, я буду помнить тот день дольше, чем они. Вместе взятые. Это было так ужасно.

– Молодые кости быстро срастаются, – успокоил Дашу Лагутин.

– Я не про пальцы, – сказала она. – Ужасно было то, что они со мной делали. Нет, даже другое. Они словно в зверей превратились. В университете мы общались, нормально контактировали. С Алкой и Сандрой вообще дружили. И вдруг такое. Хотя там доля моей вины тоже была.

– Ну да, я помню. Ты отказывалась танцевать голой.

– Перестаньте! Дело в другом.

Даша смешалась, словно решая, продолжать ли рассказ или лучше замолчать. Лагутину стало неловко.

– Все, – сказал он. – Молчу и слушаю. Никаких подначек. Рассказывай. Если не передумала, конечно.

– Я у девчонок деньги украла, – созналась Даша.

Лагутин почувствовал себя обманутым. Эта история окончательно подорвала его и без того шаткую веру в человечество.

– Бывает, – сказал он. – Много денег?

– Много.

– И правильно. Чего мелочиться.

Лагутину захотелось высадить Дашу поскорее и выбросить ее из головы. Навсегда.

– Куда тебя отвезти? – спросил он, протягивая руку к ключу зажигания.

– Значит, моя помощь больше не нужна?

– Я подумал и решил, что сам справлюсь. Не хочу тебя впутывать.

– Понятно, – сказала Даша. – Не надо меня никуда везти. Я тут выйду.

– Погоди. – Лагутин удержал ее за локоть. – Скажи хоть, зачем тебе деньги понадобились? На лекарства, может? Или еще что-то неотложное?

– Нет. – Она отрицательно тряхнула волосами.

Его пальцы разжались, отпуская ее на все четыре стороны.

– Они на эти деньги героин собирались купить, – сказала Даша.

– Что? Героин?

– Да, вы не ослышались. Я подслушала их разговор. Они где-то эту дрянь покупали, а в универе перепродавали за полторы цены. Короче, я им сделку сорвала.

Лагутин уставился на Дашу, изучая ее с новым вниманием. Из-за светлых волос, заложенных за уши, и отсутствия косметики она могла показаться кому-то бледной молью. Лицо у нее было простое, глаза самые обычные, а брови густоватые для молоденькой девушки. Не идеал красоты. И фигура, насколько помнил Лагутин, не отличалась какими-то там выдающимися формами. Полосатые гольфы врезались в память гораздо сильнее, чем подробности Дашиного телосложения. Однако ее близость приятно волновала Лагутина. С Дашей он словно бы снова стал совсем молодым.

– И правильно сделала, – сказал он. – Молодец.

– Нет, я плохо поступила, – возразила Даша, понурившись. – Потому что решила через родителей деньги вернуть. А те девчонкам нахлобучку устроили и стали допытываться, откуда у них такая сумма. В общем, некрасивая история получилась. Не нужно было деньги трогать. Поговорила бы, убедила.

Лагутин невесело рассмеялся:

– Ты всерьез полагаешь, что на наркоманов можно воздействовать силой убеждения и призывами к совести?

– Они не наркоманки, – вступилась Даша. – Травкой иногда баловались. Но не тяжелой наркотой.

– Распространители этой дряни куда хуже наркоманов, – сказал Лагутин. – Ты хоть представляешь себе, сколько судеб они переломали? Знал бы, так руки вообще поотрывал!

– Вы злой.

– Зато ты слишком добрая.

Они смотрели друг на друга, каждый решая про себя, что делать дальше.

– А раз добрая, – сказал Лагутин, – то, может, и мне поможешь, плохому и злому?

– Я не говорила, что вы плохой, – парировала Даша. – И я помогу. Если вы не попросите о чем-то таком, чего я сделать не смогу.

У нее случился третий прилив крови к лицу, после чего ее щеки сделались пунцовыми.

– Поехали пиццу где-нибудь купим, – предложил Лагутин. – Пожуем, поговорим. Есть хочу, спасу нет.

– Я тоже.

– Ты меня, кстати, Антоном зови, – сказал он, выруливая из ряда машин. – У нас не такая уж большая разница в возрасте. Но если я тебе старым кажусь, то пусть будет дядя Антон.

– Дядя… Антон… – Даша откинулась на спинку сиденья, трясясь от хохота. – А я тогда… тогда я тетя Даша…

Ему тоже стало весело. Они купили по кругу пиццы и большому пакету сока. Чтобы не крошить в машине, расположились в сквере на скамейке. Было многолюдно, и они чувствовали себя невидимками.

– Теперь моя исповедь, – сказал Лагутин, умявший половину своего коржа с сыром и грибами. – Я воевал, Даша. Долго воевал.

– С кем? – спросила она, поглядывая на него сквозь свесившиеся пряди волос.

– Да со всеми, – поморщился он.

– За родину?

– Некоторые это так называют. Но я воевал за деньги, и все мои товарищи тоже.

– Далеко? – продолжала расспрашивать она.

– Война – это всегда очень и очень далеко, – сказал Лагутин. – Другое измерение. Когда возвращаешься, то это уже не ты, и прежняя жизнь тоже не та. Чувствуешь себя волком, забредшим в курятник. Только волк нажрался мяса от пуза, и душить цыплят ему неохота. Так и ходит, мается, а все от него шарахаются.

– Ты не похож на волка, дядя Антон, – сказала Даша и на этот раз не рассмеялась. – Ты не такой, Антон, – поправилась она.

Лагутин бросил на нее косой взгляд, прожевал тесто с остывшей начинкой и сказал:

– Надеюсь. Но чувство именно такое. Я долго не знал, чем заняться. Чтобы разным пузанам не прислуживать и на бандюков не горбатиться. Придумал стать кем-то вроде частного детектива. Брал разные заказы, выполнял, получал деньги.

– А заказы какие?

– Например, дружков Вадика проучить, чтобы они ему жить и учиться не мешали.

– Так вот почему ты там оказался! – воскликнула Даша.

На ее лице проступило облегчение. Должно быть, вмешательство Лагутина в события на злополучной даче долго не давали ей покоя.

– А ты думала, я тот рыцарь на белом коне, который примчался тебе на помощь? – ухмыльнулся он.

– Хорошо бы, – пробормотала она. – Ничего не имею против рыцарей на белых конях. А сегодня ты тоже какое-то задание выполнял? Ну, когда приставал от меня отшил?

– Нет. Тебе захотел помочь.

– Вот видишь. Выходит, рыцарь.

– Никакой я не рыцарь, Даша. Сегодня у меня было очередное задание. Следить за женой одного бизнесмена напыщенного. Он ей любовника подставил, а мне поручил их снять на видео.

– Извращенец?

– Не исключено. Но главная цель была получить компромат на жену, чтобы с ней развестись.

– Гадость какая, – пробормотала Даша.

– Это еще не самое плохое, – заверил ее Лагутин. – Хуже всего, что Наташу эту и ее любовника убили. А меня оглушили и с орудием убийства там же бросили. Мне посчастливилось ускользнуть из-под носа полиции, но есть свидетели, которые меня видели на месте преступления. Так что я теперь вроде как в бегах. Наполовину.

– Что значит наполовину?

– Сомневаюсь, что меня ищут, но такую возможность тоже не исключаю.

– И тебе нужна моя помощь?

– И мне нужна твоя помощь.

– Я готова, – сказала Даша. – Проси, что хочешь. Я тебе верю, Антон.

– Спасибо.

– Не за что. Помнишь, ты так сказал?

Не сговариваясь, они допили сок и вытерли губы салфетками.

– Дождемся ночи, а потом к моему дому поедем, – сказал Лагутин. – Там я проверю, не пасут ли меня…

– Пасут не волков, а овечек, – пошутила Даша и издала звук, очень похожий на блеяние. – Бе-е!..

– У тебя талант, – кивнул он. – Зайцы, овцы… Каких еще зверей ты умеешь изображать?

– Ха-ха! – произнесла она и отвернулась, задрав нос.

В мочках ее ушей светились крохотные сережки, две золотистые звездочки.

– Я не хочу, чтобы ты из-за меня пострадала, – произнес Лагутин. – Вообще-то, для тебя риска никакого. Ну, почти никакого. И все же он есть. И я обязан предупредить тебя об этом.

Даша внимательно посмотрела на него:

– Я тебя мало знаю. Но ты оказался единственным человеком, который подставил мне плечо в трудную минуту. Что я должна сделать?

– Объясню на месте, – сказал Лагутин. – Поехали.

Он оставил «Хюндай» в квартале от своего дома. Они около часа прогуливались в окрестностях, то и дело заглядывая во двор. Слежки, насколько мог судить Лагутин, не было. Но это ничего не значило. Засаду могли организовать прямо в его квартире. Дом, который он привык считать своим оплотом среди житейских бурь, таил в себе угрозу.

– Вот мои ключи, – сказал Лагутин. – Кодового замка нет, на входе просто приложишь этот кругляш к детектору возле двери подъезда.

– Парадного, – поправила Даша машинально.

– Парадные не для таких домов, как этот. А то испишут все стены, лифт исцарапают, на полу нагадят – и туда же: парадное!

– Ты нервничаешь, – определила она. – Это заметно.

– Нервничаю, – согласился Лагутин. – Не обращай внимания. – Он заставил себя изобразить нечто вроде ободряющей улыбки. – Итак, вот твое задание, Даша Шутова. Ты заходишь в подъезд или парадное, если тебе так больше нравится. Поднимаешься на третий этаж. Открываешь квартиру номер пятьдесят четыре: верхний и нижний замок. Окликаешь: «Антон, ты здесь?»

– Но тебя там нет, – заметила Даша.

– Естественно, – сказал Лагутин. – Это будет предназначаться для ушей тех, кто может подстерегать меня в квартире. Легенда такова: мы любовники. Ты пришла, потому что я не отвечал на звонки. Окликая меня, походи по квартире, проверь ванную, кладовку, все места, где можно спрятаться.

– И под кроватью?

– Можно и под кроватью, – кивнул он. – Кухню не забудь.

– Шкаф, – напомнила Даша.

– В моем шкафу и ребенку не спрятаться, – заверил ее Лагутин.

– Что дальше?

– В последнюю очередь зайдешь на балкон. Открой одну оконную раму. Найди на комоде альпинистский трос. С одной стороны петля сделана. Цепляешь ее за крюк, который внизу комода присобачен. Второй конец бросаешь вниз.

Даша покачала головой:

– Я вижу, у тебя все предусмотрено на случай бегства.

– А как же иначе? – удивился Лагутин. – При моей профессии нужно быть готовым ко всему, чтобы врасплох не застали. Обиженных много. Мало ли, кому что в голову взбредет.

– А без этого никак? – поинтересовалась Даша.

– Без пути отступления?

– Ну да. Чтобы не приходилось крюки ввинчивать и тросы наготове держать.

– Можно, – сказал Лагутин. – Я именно так собирался жить дальше. Это было мое последнее дело. Должно было стать им. Не повезло.

– Все образуется, – сказала Даша.

– Надеюсь. – Он посмотрел ей в глаза. – Если пронесет, поедешь со мной?

– Куда?

– В Испанию. Барселона – город моей мечты. Собираюсь квартиру там купить и обосноваться. Насовсем.

Лагутин не стал уточнять, что для переезда необходимо сбить с Леонида Маркова обещанные пятнадцать тысяч, продать машину и, главное, избавиться от удавки, наброшенной на шею. Все это были частности. Сейчас он ждал Дашиного ответа. И старался ничем не выдавать своего волнения.

Черт подери, и чем только приворожила его эта бесцветная девчушка?

– Я поеду, – сказала Даша. – Меня здесь больше ничто не держит. Только если ты меня разыгрываешь, то лучше прямо сейчас рассмейся мне в лицо. Я тоже посмеюсь, обещаю. И не откажусь выполнить твою просьбу.

Она была храбрая, эта Даша Шутова. И, похоже, привыкла к тому, что ее обманывают и предают.

– Видишь, я не смеюсь, – сказал Лагутин.

– Вижу. Я пошла?

– Иди. Свет включишь только в случае опасности. Боишься темноты?

– Боюсь. Но не очень.

– Иди, – повторил Лагутин. – И не забудь про свет. Выключатели внизу возле дверей, на уровне опущенной руки. Все равно где. Я отсюда замечу. Если ты не скинешь трос через пять минут, то я сам поднимусь, так что не робей. Одну не брошу.

– Я знаю, Антон, – сказала Даша. – Такие, как ты, не бросают.

И она оставила Лагутина в одиночестве.

Глава десятая

Всем известно, каким долгим бывает ожидание, когда считаешь секунды и минуты. Время, помноженное на тревогу, тянется бесконечно. Не нужно быть Эйнштейном, чтобы постичь его относительность. Достаточно только сравнить час, проведенный в ожидании, с часом приятного времяпрепровождения.

Примерно четверть окон в доме светилась, но остальные, включая Лагутинские, таили в себе мрак. За ними спали, трахались, маялись от зубной боли или, быть может, сидели в засаде. Лагутин не знал, и это его добивало. Каким же нужно быть беспринципным эгоистом и подонком, чтобы отправить в разведку доверившуюся тебе девушку. А что, если в квартире засели не полицаи, а бандиты, выяснившие координаты Лагутина?

Он был готов плюнуть на назначенный срок и бежать в подъезд, но ведь ключи находились у Даши, а подъездная дверь захлопнулась. Какой же он идиот! Не предусмотрел столь очевидную вещь. Нужно было подпереть дверь, чтобы не метаться теперь из стороны в сторону, осознавая свою глупость и бессилие.

С балкона, разматываясь на лету, упала капроновая веревка и повисла в метре от земли. Быстро осмотревшись, Лагутин бросился туда. Он не был альпинистом, но по тросу лазал неплохо, а сегодня так вообще побил все свои прежние показатели.

– Молодец, – выдохнул он, когда очутился внутри застекленного балкона.

– Никого, – доложила Даша, гордая собой. – Ты мог бы просто в дверь войти.

– Не мог. Засады часто в подъездах устраивают. Или в соседних квартирах. Иди в комнату. Я быстро.

Спровадив девушку, Лагутин собрал в рюкзак вещи из тайника, потом быстро обошел квартиру, прихватывая все, что могло понадобиться в скитаниях. В результате понадобился второй рюкзак, поменьше, который предстояло нести Даше. Кроме того, Лагутин переоделся, прихватив старые шмотки, чтобы выбросить по пути.

– Уходим, – скомандовал он, покончив с делами.

– Может, пересидим здесь до утра? – спросила Даша и поежилась.

Он вручил ей джинсовую куртку.

– Замерзла? Набрось. Здесь нельзя оставаться. Бывает, что поджидает не группа захвата, а осведомитель. Увидел тебя в глазок, позвонил своим, и готово. Пошли. Ты через дверь, я по тросу.

– Тогда ты первый, – сказала Даша. – Нужно будет затащить веревку обратно, иначе кто-то заметит и полицию вызовет.

В рассудительности ей нельзя было отказать. Лагутин одобрительно кивнул:

– Правильно. Я пошел. Окно закрой потом.

– Не волнуйся.

Спрыгнув на землю, Лагутин дождался Дашу, и, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, они направились к «Хюндаю».

Остаток ночи прошел в ерзании и отрывочных разговорах. Порой Даша погружалась в недолгий сон, и тогда Лагутин проводил время в размышлениях. Ему не нравилась эта история. Не только по причине подстерегающих его опасностей. Он не мог понять замыслов противника, а без этого не одержать победы. Какие цели преследовал Марков, если за нападением и убийством стоял он? Выставить Лагутина убийцей собственной жены? Нет, слишком грубая работа.

Из телефонной переписки покойного жиголо, изученной Лагутиным, следовало, что он общался с Наташей по прямому наущению заказчика. Тот же заказчик, то есть Леонид Марков, организовал и слежку за парой. Такие подробности были не в его интересах и не могли пройти мимо внимания следователей. Вот если бы убийцы забрали телефоны жертв, тогда другое дело. Что это? Просчет дилетантов? Нечаянная ошибка? И за каким дьяволом им понадобился Лагутин, если можно было обойтись без всякой слежки? Леонид, по его словам, отсутствовал в городе в день убийства и наверняка имел твердое алиби. Он уехал в командировку, его неверная супруга отправилась на свидание и была убита, предположим, во время ограбления квартиры. Есть, конечно, некоторые натяжки, но при наличии алиби Леонид отделался бы подозрениями и легко выкрутился бы. А он устроил какое-то кровавое шоу.

Или это был не он? Может быть, сработала какая-то третья сторона, остающаяся в тени? Тогда у истории появлялось хоть какое-то логическое объяснение. Вот Леонид плетет свою паутину с изменой, а некто решает использовать ситуацию в своих интересах. Вместо того чтобы позволить любовникам порезвиться и быть запечатленными на видео, этот неизвестный отдает приказ ликвидировать жену Леонида или же делает это своими руками. Нет, в квартире работало минимум двое. Один должен был оглушить и обезвредить Лагутина, пока происходила резня внизу. По всей вероятности, именно так дело и происходило. Потом Лагутина сволокли на нижний этаж, запачкали пролитой кровью и бросили. Умирающий Андрей вызвал полицию, но она могла быть извещена и раньше. Лагутина спасло чудо. Злоумышленники не ожидали, что он сумеет выбраться из обложенного со всех сторон дома. Кем бы они ни были, но сработали грубо.

Во-первых, не убедились, что обе жертвы мертвы. Во-вторых, вместо того чтобы тем или иным способом продлить обморок Лагутина, они пустили дело на самотек. В-третьих, позволили ему беспрепятственно проникнуть домой за деньгами, оружием и документами. Как будто их устраивало, что он подастся в бега. Стоп! А почему бы и нет?

Убийцы Наташи и Андрея обтяпали дельце без ведома Леонида. Он хотел развестись с Наташей, а им было этого мало. Насколько знал Лагутин, супруги были партнерами по бизнесу. Может быть, именно этим все объясняется? Ничего, скоро Лагутин это выяснит. Он найдет способ вытащить из Леонида правду. Дальнейшее – по обстоятельствам.

Немного успокоив себя, Лагутин сел поудобнее, чтобы вздремнуть, но в это время Даша открыла глаза. Они у нее были сонные, но счастливые. Очень милое сочетание.

– Как ты? – спросил он. – Замучилась?

– С детства не спала в машине, – сказала она. – Тогда хуже было. Комары грызли.

– Комары – это плохо, – согласился Лагутин. – Хотя бывают вещи похуже.

– Да, – сказала Даша, и взгляд ее погас.

Напрасно он напомнил ей об обстоятельствах их встречи. С другой стороны, так было честнее.

– Ты можешь уйти, – сказал Лагутин. – В любой момент, когда пожелаешь. Я дальше и сам справлюсь.

– Выходит, Испания заманухой была? Морковкой для ослика? Чтобы я помочь не отказалась?

Она была готова заплакать. Лагутин провел пальцами по ее волосам.

– Предложение в силе, – сказал он. – Просто ты не обязана его принимать. Со мной опасно сейчас рядом находиться. И я не обижусь, если ты уйдешь.

– Мне некуда идти, Антон. Отец на порог не пустит, родственников близких нет, подруг я давно нервирую, когда ночевать прихожу или подкармливать меня приходится. – Даша вздохнула и упрямо свела светлые бровки на переносице. – Но я не потому остаюсь, что других вариантов нет. Я хочу остаться. – Она с вызовом посмотрела на Лагутина. – Даже без всякой Барселоны.

– Тогда к тебе будет еще одно задание, – сказал он.

– Сколько угодно.

– Сегодня суббота, – заговорил Лагутин. – Авторынок с раннего утра работает. Я туда мотнусь, а ты квартиру сними. Однокомнатную, на свое имя. Паспорт есть?

– Куда бы я без него делась. Без паспорта сейчас ни шагу.

– Вот и отлично. Снимаешь квартиру, звонишь мне…

– У меня нет мобильника, – напомнила она.

– Теперь есть. – Лагутин протянул ей свой телефон. – Не знаю, с какого номера позвоню, так что ты на все звонки на всякий случай отвечай. Сейчас подзарядим с полчасика и разойдемся.

Он включил двигатель и поставил мобильник на зарядку.

– Что ты будешь делать на рынке? – спросила Даша.

– Сбагрю свою колымагу, – пояснил Лагутин. – Засвечена, а толку никакого. И деньги нам не помешают.

– Я чувствую себя нахлебницей.

– Не выдумывай. На то я и мужчина, чтобы тылы обеспечивать.

– И фронты, – усмехнулась Даша.

– Их тоже, – улыбнулся в ответ Лагутин. – Но тебе тоже баклуши бить не придется. Когда обоснуешься, продуктов набери и всего необходимого. Шампуни, пасту, моющие средства… Ну, ты разберешься.

– Разберусь, – сказала она, принимая из его рук деньги.

– Одежду себе прикупи. Не скупись и не скромничай. В Испанию в таком виде не пустят.

– Я грязная, – согласилась Даша виновато. – Стираться негде было, разве что под краном что-нибудь ополоснуть.

Она по своему обыкновению покраснела. Лагутину захотелось срочно ее поцеловать. Он отвернулся.

– Не забудь про стиральную машинку, когда квартиру смотреть будешь, – сказал он. – Ищи на нижних этажах, так надежнее.

– Из окна придется прыгать? – спросила она. – Веревку-то не прихватили.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – сказал Лагутин. – Но подстраховаться надо. Ну что, расходимся?

– Сейчас, – сказала Даша. – Я должна тебе кое-что сказать.

Ее лицо было не просто красным, а почти багровым.

– Говори, – предложил Лагутин, насторожившись.

– Я не девушка, – выпалила она. – Давно уже. Предупреждаю на тот случай, если у тебя серьезные намерения.

– А если нет? Если несерьезные?

– Тогда я не стану строить из себя недотрогу. У меня мальчики были. Целых три. Считаешь меня развратной?

Чтобы не расхохотаться, Лагутин был вынужден прикусить губу. Потом зачем-то откашлялся и сказал:

– Я считаю тебя хорошей. И не собираюсь обижать.

– Я это к тому, что мы будем жить в одной квартире, – выпалила Даша. – И, возможно, спать на одной кровати. Вместе так вместе. Во всем.

– Принимается, – кивнул Лагутин. – Вместе так вместе. В остальном разберемся.

– И еще. Еще одна вещь.

– Слушаю. – Он поднял брови.

– Я тебе хоть чуточку нравлюсь? – спросила Даша напрямик. – Не как соратник или, там, случайная попутчица… Как женщина? Я спрашиваю, потому что ты мне очень нравишься. Даже больше.

– Ты самая замечательная девушка из всех, которых я встречал, – произнес Лагутин.

Разумеется, это было не так. Но сейчас он искренне верил своим словам, и это придавало им особый вес, особое значение.

– Давай поцелуемся на прощание, – предложила Даша неожиданно.

– У нас зубы не чищены, – предупредил Лагутин.

– Так у обоих же, – сказала она.

И они поцеловались.