Текст книги "Группа риска"

Услышав сообщение об этом инциденте, Серый выругался и долго смотрел в окно, думая о том, что похабные исполнители могут провалить самый толковый план и опошлить самую высокую идею.

Прошло еще совсем немного времени, и Серому позвонил сам Крутой.

– Его дочка только что объявилась. Звонила папаше по телефону из Петровска, сейчас ждет его в местном универмаге. Папаша меня не послушал, полетел за ней сам. Я на всякий случай послал следом Антона с ребятами. Так что подтягивайся в контору, здесь ты нужнее.

Разговор с Ольгой Марковой ничего не дал. Своих похитителей она не видела, в каком месте ее держали – даже не предполагала. Да, она пошла на дискотеку, познакомилась там с хорошим парнем Женей и уединилась с ним в старом складе, потому что она уже достаточно взрослая и самостоятельная.

– Да, а что тут такого? Мне уже не тринадцать лет, – с вызовом говорила она и гордо вскидывала голову, понимая, что все неприятности уже позади, а семейные разборки, которые неминуемо последуют после ухода двоих незнакомых мужиков, просто мелочь.

Задав еще несколько вопросов, Серый и Валя-Латыш распрощались и ушли. На лестнице их догнал Марков.

– Вы должны их найти! – шумно дыша, заявил он… – Вы меня слышите? Я… Я требую, чтобы вы их нашли.

«Пошел ты на х… со своими требованиями», – подумал Серый, но вслух говорить этого не стал. До определенного момента Маркова следовало оберегать от лишних волнений.

– Не беспокойтесь, Владимир Иванович, – Серый даже изобразил некое подобие улыбки, – Естественно, мы их найдем. Сами понимаете, ваши проблемы – и наши тоже. Чудес, конечно, не бывает, и я не могу вам обещать, что сегодня вечером мы их вам покажем. Но то, что это будет, и будет довольно скоро – можете быть уверены. До свидания.

– Я на вас очень надеюсь, – пробормотал Марков и посторонился, освобождая проход. В голосе Серого он уловил какие-то интонации, заставившие его потерять былую напористость, и чуть ли не в первый раз задумался о том, стоило ли ему вообще ввязываться в дело с «Балкой»…

Когда за ними захлопнулась дверь подъезда, Валя-Латыш усмехнулся.

– Веселый он парень!

Серый посмотрел на своего помощника и промолчал. Эта история не нравилась ему. Раз Ольгу отпустили, то, получается, похитители все-таки получили свои деньги. Перегрузили их из «дипломата» в свою сумку и вынесли из камеры хранения, оставшись незамеченными для многочисленных постов наблюдения. Кто же играл против них?

Усаживаясь в машину, Серый уже наметил план действий.

– Давай в офис, – приказал он водителю, а потом, наклонившись ближе к помощнику, распорядился: – Этого охранника, Рубцова, пусть ждут. Как только появится – поговори с ним сам и сразу мне сообщи. Потом решим, что с ним делать.

Поздним вечером Серый узнал, что никаких бомб на вокзале обнаружено не было, видимо, в очередной раз кто-то развлекся модной в последнее время шуткой. Зато осмотр камер хранения принес неожиданно богатый улов. В проходе между стеллажами стоял «дипломат» с вмонтированным в днище включенным радиомаяком, в одной из ячеек нашли сумку с тридцатью тысячами долларов, а в другой – тщательно упакованные в большой дорожный чемодан две мужские ноги. Деньги были изъяты и пока находились в ЛОВД, ожидая того, кто придет и сможет доказать свои права на них.

Серый вздохнул. Если бы не хитрый «дипломат» и ноги, то можно было бы послать кого-нибудь за деньгами. Но в такой ситуации незачем привлекать к себе внимание, тем более, что тридцать тысяч долларов для их организации – не более, чем копейки. В то же время получается, что похитители денег не получили, но заложницу почему-то отпустили. Узнали, с кем связались, и решили вовремя отступить? Вряд ли, хотя и возможно. В любом случае, тут было над чем серьезно подумать, и Серый, открыв новую банку пива, запер дверь кабинета и сел к своему любимому компьютеру.

– Сука, ты кому п…ть будешь? – Олег сопроводил вопрос ударом ноги, и Толя в очередной раз, взмахнув руками, согнулся и рухнул на пол. Падая, он прикусил губу, и кровь обильно потекла по подбородку, капая на разорванную грязную рубашку.

Разговор проходил в одном из боксов гаража Олега. По причине воскресного дня гараж был пуст, а так как стоял он на пустыре и толстые бетонные стены обеспечивали надежную звукоизоляцию, то разговоры здесь можно было вести любые.

– Посмотри, как на улице, – не оборачиваясь, приказал Олег Марату.

– Порядок, – спустя минуту отозвался тот.

– Ну и отлично, – ухмыльнулся Олег, подходя ближе к лежащему на боку Толе и присаживаясь на корточки. – Что, животик болит? Так это ерунда, это, считай, еще ничего у тебя не болит… Это только начало. Отдышался маленько? Ну и чудненько… Хочешь, я тебе расскажу, как оно на самом деле было?

– Я правду говорю, – с трудом пробормотал Толя, прикрывая руками живот. – Я деньги переложил, как договаривались. А потом там почему-то шухер поднялся, менты всех гонять начали, к камерам никого не подпускали… Я не вру!

– Врешь! – отрезал Олег, и резко ударил Толю под ребра. – Врешь, сучонок недоделанный. Просто увидел ты деньги большие первый раз в своей вонючей жизни и решил их скрыть от нас… Лежат они сейчас где-нибудь, тебя дожидаются, а ты признаться боишься. Только я ведь не опер, чтобы тебя на признание чистосердечное уговаривать. Сказать, где деньги, все равно придется, рано или поздно. Только останешься ты после этого инвалидом.

– Да не вру я, честное слово! – взвизгнул Толя и попытался вскочить, но Олег наотмашь ударил его кулаком по челюсти, и Толя опять завалился на бок.

– Не хочется мне об тебя руки марать, – произнес Олег, поднимаясь и что-то обдумывая. – Не хочешь, не надо… Нет просто другого выхода.

Олег прошелся по гаражу, сунув руки в карманы и опустил голову, стараясь боковым зрением уследить и за валявшимся на полу Толей, и за Маратом, курившем в дальнем углу, около полуразобранного старого «Москвича».

Приняв решение, Олег опять направился к Толе, который, всхлипывая и растирая по лицу кровь, смотрел на него испуганным злым взглядом. Не доходя метров двух, Олег резко остановился и выхватил из-за пояса «ТТ». Марат подавился табачным дымом, а Толя, прикрыв голову локтем, засучил ногами по полу, стараясь отодвинуться как можно дальше.

Олег, улыбаясь, взвел курок.

– Послушай меня, урод несчастный. Ты был нам почти другом, но решил обмануть нас и теперь жалеть тебя никто не станет. У меня в пистолете шесть патронов. С такого расстояния я не промахнусь. Последний патрон я выпущу тебе в голову, а все остальные – сам понимаешь, куда. Умирать ты будешь очень-очень долго и сто раз пожалеешь о том, что решил поиграть со мной. А перед тем, как умрешь, расскажешь, куда спрятал деньги. Обязательно расскажешь. Не веришь? Напрасно, ты в этом сам убедишься. А знаешь, в чем самое смешное? В том, что я потом позвоню ментам, покажу твой вонючий трупешник и расскажу, что ты напал на меня с пистолетом, а я, защищаясь, отобрал у тебя оружие и застрелил тебя. Может быть, они мне и не поверят, там дураков не так много, но доказать-то ничего не смогут. Марик подтвердит все, что надо. И посмотри, какой у нас расклад получается. Ты ведь в розыске, за квартирный грабеж. Помнишь ту хату, где ты мужика подстрелил?

– Ты же говорил, что это была самозащита.

– В заднице у тебя самозащита, придурок! Ты это прокурору расскажи, юрист ты наш хренов. Какая там, в п..ду, самозащита? Разбой в самом чистом виде, от шести лет, если не ошибаюсь… В мужика стрелял ты, с бабой разговаривал тоже ты. Второго никто и искать не станет, все на тебя, мудака, спишут! И посмотри, как у нас красиво получается: ты «на подписке», ждешь суда за наркоту свою… Совершаешь, как любят по телевизору говорить, еще одно тяжкое преступление. Понимаешь, что тебе – все, конец, хочешь срыть из города, но денег-то нет, и тогда нападаешь на меня, чтобы эти самые деньги раздобыть. Да на тебя, мертвого, еще столько дел спишут – слышал ведь, наверное, по телевизору, как менты это делают.

– Не брал я деньги, – прошептал Толя, вконец запутавшийся и из всего сказанного понявший только одно – что ему пришел конец.

– Зря, – пожал плечами Олег и усмехнулся. – Лучше бы ты их взял!

Слегка опустив ствол, он прицелился и нажал спуск. Пуля вгрызлась в бетон у Толи между ног, в опасной близости от ширинки его брюк, заметалось по пустым боксам оглушительное эхо, ударили в нос пороховые газы.

Марат уронил за рубашку окурок и запрыгал вокруг «Москвича», срывая пуговицы и царапая живот.

Толя, не поднимаясь и даже не толкнувшись рукам, отпрыгнул метра на два в сторону. Олег, улыбаясь и поигрывая пистолетом, приблизился.

– Ну, может быть, ты что-то вспомнил? Сейчас я тебя пожалел, но в следующий раз, будь уверен, попаду. Считаю до трех. Раз! Два!

– Стой! – заверещал Толя, всем своим нутром неудачника осознав, в чем заключается его единственный шанс на спасение. – Не стреляй, я все скажу!

– Говори, – разрешил Олег, немного поднимая ствол «ТТ» вверх. – Только не говори, что ты ничего не брал, не надо.

– Да, я взял! Взял!

– Первые умные слова за весь вечер. Дальше! – Олег усмехнулся и посмотрел на Марата. Бараев, наконец загасивший окурок, прикуривал новую сигарету и смотрел в пол. Он сразу поверил, что Толя не брал деньги, и теперь не знал, как относиться к его вынужденному признанию.

– Я взял деньги. Взял и спрятал, хотел потом забрать, когда все успокоится.

– Это все очень интересно, но не нужно. Говори, куда ты их спрятал.

– Я скажу, а ты меня сразу застрелишь.

– Нет, я играю честно. А вот если опять будешь крутить, то я тебя точно застрелю. Так, как и обещал. Деньги я все равно найду. У тебя просто мозгов не хватит спрятать их как следует. Так где они?

– У бабы одной. У Нинки Лазаревой. Она не при делах, не знает ничего про деньги. Я у нее и раньше вещи «паленые» оставлял… Я деньги в рюкзак с книгами запихал, на самое дно, сказал, что через пару дней зайду забрать.

– А если она смотреть их полезет? – Олег сразу поверил в такую удобную дня него версию. Не мог ведь его план провалиться! – Эх, мудак ты!

– Не полезет. Она не любопытная.

Нина Лазарева, действительно, была девушкой не любопытной и покладистой. Толя, в прошлом, не раз оставлял у нее украденные вещи, а иногда и сам оставался ночевать. Нина была проституткой, работала в одной дешевой гостинице на окраине, обслуживая, в основном, «черных», торговавших на расположенном поблизости рынке. На «работу» она ходила не каждый день, но субботу и воскресенье проводила в гостинице точно, а значит Олег, даже если отправится к ней прямо сейчас, дома ее уже не застанет.

– Где она живет?

– Ударников пятьдесят, сто три.

– С родителями?

– Нет, одна. Снимает комнату в коммуналке.

– Телефон?

– Там нет телефона. Был когда-то, но из-за соседа-алкаша сняли.

– Да ну? – Олег направил пистолет в живот Толе, и тот весь подобрался, следя за лежащим на спусковом крючке пальцем бывшего друга.

– Да честно я говорю, нет там телефона! Но она не работает нигде, так что, наверное, дома сейчас.

Олег задумчиво смотрел на Толю. Ему очень хотелось поверить. Он очень надеялся, что сегодня сможет забрать свои миллионы.

– Ладно, решим так. Пока я буду ездить за деньгами, ты, естественно, будешь здесь. Вместе с Мариком. Потом посмотрим, как с тобой поступить. Понял? Не дай бог, ты меня опять нае…ть пытался!

Марату очень не хотелось оставаться вдвоем с Толей в гараже, но на его робкие возражения Олег никакого внимания не обратил.

– Оставь хотя бы «ствол», – попросил Марат. – Он тебе в городе все равно ни к чему.

– Обойдешься. Привяжем его к столбу, и сидите, ждите меня. Никуда он не денется. Попробует дернуться – пере…шь ему чем-нибудь по башке. Не фиг с ним церемониться.

– А потом?

– А потом видно будет, – ответил Олег и улыбнулся так, что Марату самому стало нехорошо.

Они привязали Толю к металлическому столбу в углу бокса. Он не сопротивлялся, только попросил закурить, и Олег воткнул ему в зубы свою недокуренную сигарету.

– У самих ничего не осталось, – пояснил он и хлопнул Марата по плечу. – Все, я пошел. Не скучайте тут.

До проспекта Ударников Олег добрался на такси. Пистолет он сунул за брючный ремень на левом бедре, а в кармане куртки лежала аккуратно сложенная бумажка, озаглавленная: «Заявление» и содержащая в себе трогательную историю о том, как Олег нашел «ТТ» на улице рядом с домом и теперь несет сдавать его в милицию. В большинстве случаев эта бумажка гарантировала защиту от неприятностей, связанных с незаконным ношением оружия, но всегда оставалась вероятность того, что менты могут попросту разорвать ее при задержании, а потом поклясться, что и в глаза ее не видели.

Расплатившись с таксистом, Олег обошел вокруг дома, не заметил ничего подозрительного и нырнул в нужный подъезд. Квартира сто три располагалась на последнем, пятом этаже и была, видимо, трехкомнатной. Сквозь обшарпанную, с разодранной дерматиновой обивкой дверь ничего не было слышно, и Олег, потоптавшись немного на площадке, нажал кнопку звонка. Нужную дверь никто открывать не спешил, но из соседней квартиры выглянула любопытная сгорбленная старушка в огромном платке.

– Не знаете, Нинка дома? – спросил Олег.

Старушка долго молчала, разглядывая Олега сощуренными полуслепыми глазами, а потом стала закрывать дверь.

– Нету их никого, – пробормотала она перед тем, как щелкнули замки.

– Кого «их»? – крикнул Олег, но ответа уже не получил и выругался, опять нажимая кнопку звонка.

Толя не был у Нины около двух месяцев и не знал о происшедших в ее жизни переменах. Нина близко сошлась с одним из своих «клиентов», азербайджанцем по имени Адиль, раньше служившим прапорщиком в Советской Армии, а ныне державшем несколько торговых точек на рынке. Адиль переехал из гостиницы к Нине. Спустя несколько дней в квартиру вселились и несколько его земляков, благо одна из трех комнат пустовала с незапамятных времен, а единственный сосед Нины, спившийся слесарь высшего разряда, с радостью согласился пустить квартирантов. Постепенно квартира наполнялась все новыми жильцами, а бывший слесарь как-то незаметно перекочевал из своей комнаты в коридор. Удивиться этому обстоятельству он не успел – Адиль купил разрушенный дом в деревне, быстро поменял его на эту комнату, еще быстрее прописался в квартиру сам, а бывшего слесаря отправил по месту его нового жительства, налаживать расстроенное колхозное хозяйство.

Нажав еще несколько раз звонок и не дождавшись ответа, Олег пошел вниз. Часы показывали девять вечера. Олег решил не ждать Нину во дворе или на лестнице, а приехать еще раз позже, часам к одиннадцати. Можно было вернуться в гараж, но Олегу хотелось поменять носки и рубашку, да и подкрепиться чем-нибудь не мешало бы, больше суток он питался одними консервами и пирожками.

Из телефона-автомата он позвонил себе домой, но трубку никто не снял, видимо, мать куда-то ушла. Олег опять поймал такси. Ехать было недалеко, и водитель всем своим видом изображал неудовольствие оттого, что попался такой невыгодный клиент. Олег не обращал на это внимания, равнодушно думая о том, как изменилось бы лицо таксиста, достань он пистолет…

Олег вышел за квартал от дома и прошелся пешком, поглядывая по сторонам и с удовольствием цедя купленный в ларьке «джин-тоник». Во дворе, недалеко от дома, забравшись правыми колесами на поребрик, стоял белый «джип» с огромной антенной на крыше. Дверцы левого бока были распахнуты, и около них, переминаясь с ноги на ногу и хихикая, толклись три иные красавицы. Стекло задней, пятой дверцы машины было приспущено, и Олег разглядел стриженые затылки и крепкие шеи пассажиров. Один, продолжая разговаривать с девчонками, медленно повернул голову в его сторону, и они встретились глазами. Олега кольнуло в сердце, он сбился с шага и поспешно отвел взгляд.

Зайдя в подъезд, Олег переложил пистолет в боковой карман куртки и крепко сжал потными пальцами рукоятку. Но оружие не потребовалось. Он без приключений добрался до квартиры и, заперев дверь, перевел дыхание.

Матери не было, она ушла куда-то вместе с собакой, а значит, собиралась вернуться поздно. На столе в кухне она оставила записку, от содержания которой у Олега подкосились ноги:

«Сегодня утром к тебе приходили из милиции, что-то по поводу твоей роботы на дискотеке. Просили позвонить по т. 57-13-10. Решай сам, ты уже взрослый. Надеюсь, ты никуда не впутался».

Олег присел на табуретку. Этот парень, приятель Ольги, так и не вышел в зал… Неужели этот придурок Толя переусердствовал? Черт, а если они убили его?

Олег добежал до телефона, перетащил аппарат из коридора в свою комнату, плюхнулся на кровать и начал звонить своим знакомым с дискотеки. Почти все уже ушли на работу, и только пятый звонок принес удачу. Миша Крылов жил совсем рядом с ДК им. Крупской, и Олег перехватил его буквально в коридоре.

– Подожди, я сейчас к другому аппарату подойду… Так слышно? В общем, проблемы у нас, Олежка… Вчера вечером после твоего ухода кто-то уделал одного парня. На том самом складе. Проломили парню голову дубинкой. Ментов и врачей целая куча понаехала. Почти до утра лазили. Я так понял, что ничего они не выяснили, но, сам понимаешь, Степаныч очень интересовался, куда ты пропал и каких друзей перед этим привел. С него ведь в первую очередь спросят, сам понимаешь. После ментов Андрюша Скользский приезжал, те же вопросы задавал. И еще кто-то был, ребята говорят. Соображаешь?

– Ага – ответил Олег, хотя голова напрочь отказывалась что-либо соображать.

– Ты сегодня будешь? Уже время…

– Нет… Ты это, скажи Степанычу, что я заболел. Скажи, что я звонил из пригорода. Дома пусть меня не ищет.

– Я-то скажу, конечно, мне какое дело. Я у тебя ничего не спрашиваю, смотри сам.

– Да нет, Миша, все в порядке. Я к этому отношения не имею. У меня… э-э… другие проблемы.

– Ну, смотри. А Степанычу я передам, как ты говорил. Пока!

Олег повесил трубку и долго сидел, глядя в окно. Вспомнив о джипе, он встал и выглянул во двор. Из его квартиры машину былю не видно. Во дворе никто посторонний не болтался, но это его не успокоило – если видели, как он прошел, то теперь вполне могут ждать на лестнице. Хотя, зачем им ждать, входную дверь одним взглядом вышибить можно. Но это если они – менты. А если нет, то лишний шум им ни к чему, и тогда точно будут ждать под дверью. Ищут его менты… Но те трое на них совсем не похожи. Сами по себе еще ладно, в милиции тоже спортсмены есть, но вот такой машины у них точно нет и никогда не будет.

Чувствуя, что совсем запутался, Олег сел обратно на кровать и закурил.

– Ты мне сто долларов не разменяешь, а то на пиво мелочи нет? – озабоченно спросил Дима Тихий, вертя перед носом у девушки новенькую хрустящую банкноту, и все засмеялись.

– У меня с собой нет, – покраснев, ответила рыжеволосая,

– Как нет? – Тихий театрально взмахнул руками и изобразил на лице гримасу крайнего огорчения. – А говорила, что замужем… Или муж тебе денег совсем не дает? Не дает? Учти, меньше ста долларов в день на карманные расходы – это не деньги. Правильно я говорю, братва?

– Правильно, – солидно подтвердил сидевший за рулем джипа Коля-Пилот.

– Вот! – обрадовался Тихий. – Все говорят, что меньше ста долларов – не деньги. И сто – тоже не деньги. Я своей шестьсот баксов в среду дал, на продукты. А она вечером и говорит: «Дима, мне не хватило! Я там немного купила, там немного…»

– Ты всегда жмотом был, – перебил Пилот. – Сам за день на кабаки больше просаживаешь, а жену куском хлеба попрекаешь…

– Да не попрекаю я никого! – возмущенный Тихий ударил себя кулаками в грудь; обычному человеку такой удар наверняка сломал бы ребра. – Я вообще не про то говорю!

У Тихого на языке давно уже вертелась шутка, которую он, с переменным успехом, употреблял по десять раз на день. Подходящего момента ее произнести не подворачивалось, но и ждать больше он не хотел.

– Просто меня бесит, когда разденешь бабу, – а у нее трусы за полторы тысячи!

Тихий радостно загоготал, глядя на смутившуюся рыжую.

– Ну, если за полторы тысячи баксов – то очень даже ничего, – возразил Пилот. – Я бы не отказался такую раздеть!

– Да ты вообще ни от кого не отказываешься, – давясь от смеха, ответил Тихий.

В этот момент сидевший рядом Рома-Клешня толкнул его в бок локтем:

– Посмотри осторожно. Вон, похожий пошел.

Пока Тихий вытирал выступившие от смеха слезы и оборачивался, Олег уже скрылся из поля зрения.

– Где? Не вижу я никого, – Тихий развернулся, едва не выломав сиденье. Клешня поморщился.

– Ушел уже. Очень похож, по-моему.

– Да? Ну так пошли, посмотрим! Подвиньтесь, девушки, мы скоро придем. Поищем, может, кто разобьет стошку.

Клешня и Тихий вылезли из джипа и пошли к дому, расположенному напротив дома Олега. В подъезде они поднялись на пятый этаж и встали на площадке, внимательно глядя на окна квартиры Рубцовых. Тихому это занятие быстро наскучило и, пробормотав: «Да нету там никого», он нашел себе более интересный объект – в одной из квартир третьего этажа молодая блондинка занималась аэробикой.

– Эх, жалко у нее в ванной окон нет, – вздохнул Тихий, но Клешня снова толкнул его.

– Смотри!

Олег подошел к окну и, прижавшись лбом к стеклу, стал разглядывать двор.

– Он!

От радости Тихий врезал кулаком по стене.

– Ну что, берем? Я там дверь одним плевком вынесу.

Тихий очень любил выбивать двери и делал это мастерски, но Клешня отрицательно покачал головой.

– Подождем. Никуда он не денется.

Второй раз за один день осторожное ожидание принесло «центровой» группировке неприятности. Перекурив и немного успокоившись, Олег взял телефон и набрал «02».

– Алло, милиция! Во дворе дома пятнадцать корпус два на улице Сиреневой стоит белая «тойота»-джип, уже несколько часов. Там трое бандитов сидят, с оружием. Надо бы проверить.

После звонка Олег еще минут десять промаялся в квартире, а потом, набрав полную грудь воздуха и теребя в кармане пистолет, вышел на лестницу.

– Уходит! – Тихий едва не подпрыгнул на месте. – Смотри, уходит, падла!

– Вижу, – Клешня внимательно наблюдал, как Олег выскочил из подъезда и почти побежал вдоль дома. – В ту сторону до остановки далеко, машины у него нет. Пошли!

Они выбежали на улицу и остановились, будто наткнулись на стеклянную стену. Около их белой «тойоты» стоял бело-синий «УАЗик», и трое милиционеров, с автоматами и в пятнистых бронежилетах, выволакивали Пилота из машины. Девушки отошли в сторону, с интересом наблюдая за разворачивающейся сценой.

– Вы что, ох…ли, что ли?! – бушевал Пилот. – У меня ж на него разрешение оформлено, все, как полагается! Охранная фирма «Оцепление», все законно, в натуре!

– Вот и отлично, – радостно возражал ему лейтенант, с любопытством вертя в руках изъятый у Пилота «кольт». – Проедем в отделение, и там разберемся. Заявочка на вас поступила, граждан пугаете.

– Каких, на х…. граждан?! – возмутился Пилот. – К бабе я своей приехал, не видно, что ли?

– Не видно, – возразил лейтенант. – И матом, пожалуйста, не ругайтесь. Это мелкое хулиганство, мы на вас протокольчик составим.

– Ж…пу себе подотри своим протоколом, баран е…й, – посоветовал Пилот, но тут же пожалел о сказанном. Один из постовых, которому больше других надоело возиться с неподатливым охранником, врезал ему дубинкой по печени, и Пилот рухнул на асфальт, моментально позволив надеть на себя наручники и погрузить в «стакан» «УАЗика».

– Вот и хорошо, – резюмировал лейтенант. – Саныч, ты на «тойоте» ездил когда-нибудь?

Усатому старшине Санычу было все равно на чем ездить – на «Кировце» или на «тойоте», и он, дымя «Беломором», полез за руль.

Клешня и Тихий, наблюдавшие эту сцену с безопасного расстояния в сто метров, переглянулись. Выражение лица Тихого свидетельствовало о том, что иногда его могут взбесить не только полуторатысячные трусы.

Первым пришел в себя Клешня.

– Коляныч сам разберется. Пошли, а то упустим.

Они развернулись и побежали в том направлении, куда ушел Олег. Выскочив за дом, они увидели, что он оторвался от них метров на триста и теперь двигался по центральной аллее небольшого сквера, направляясь, видимо, к автобусной остановке.

Тихий был одет в спортивный костюм и кроссовки, а на Клешне были джинсы и цветастая шелковая рубашка навыпуск. Брючным ремнем он не пользовался, и заткнутый за пояс «кольт», такой же, как и у Пилота, на бегу тер голое тело и норовил выскочить; приходилось придерживать его рукой, что здорово сказывалось на скорости передвижения. Невооруженный, но отнюдь не менее опасный, Тихий вырвался вперед и стал стремительно настигать Олега.

Расстояние быстро сокращалось. Тихий расстегнул «молнию» куртки и поправил прыгавшую на груди золотую цепь. В недалеком прошлом Тихий был мастером спорта по самбо и одним из лучших кик-боксеров города, десятки раз ему приходилось участвовать в серьезных переделках. Оценив Олега по своим критериям, он мысленно усмехнулся: никакой реальной опасности тот представлять не мог. Не тот уровень. Тихий любил эффекты и заранее решил, что, догнав Олега, собьет его на землю выполненным в высоком прыжке ударом ноги. На Клешню это произведет должное впечатление; они часто спорили о необходимости постоянно носить с собой огнестрельное оружие. Как и многие другие, Тихий тоже числился в ЧОП «Оцепление», но свой пистолет брал только на самые серьезные дела.

Когда между, ними оставалось метров двадцать, Олег обернулся. Прямо на него летел здоровенный бритоголовый мужик в черно-белом, спортивном костюме, с толстенной золотой цепью на крепкой волосатой груди. Мужик двигался почти бесшумно, равномерно переставляя ноги в огромных мягких кроссовках и, не мигая, смотрел прямо ему в глаза. Метрах в ста позади виднелся другой, не менее здоровый и бритый. Олег вспомнил про белый джип. Неужели они так быстро откупились от ментов?

Пистолет сам собой оказался в дрожащей руке Олега.

– Стой! – крикнул он, но необходимой при подаче такой команды уверенности в голосе не было.

Тихий удивился, но не более того. Дрожащий сопляк, пусть даже и вооруженный какой-то хлопушкой, испугать его не мог. Просто придется действовать еще более жестко, но зато и трофей по праву будет принадлежать ему.

Не сбавляя скорости, Тихий прыгнул вперед и вниз, кувырнулся через голову и встал на корточки перед самым Олегом. Согнутая в локте и отведенная назад правая рука Тихого начала распрямляться, готовая пробить насквозь солнечное сплетение противника, но, когда до цели оставались последние сантиметры, произошло невероятное: трясущийся сопляк успел опустить ствол пистолета и вдавил спусковой крючок.

Тихий не услышал выстрела. Раньше, чем он успел воспринять звуковую волну, остроконечная «тэтэшная» пуля пробила его голову и вонзилась в песок дорожки, а секунду спустя тот же песок принял на себя труп Тихого. Его лицо оставалось оскаленным в гримасе атаки, но открытые глаза выражали лишь безграничное удивление.

– Тихий! – отчаянно заорал Клешня, останавливаясь и вырывая из-за пояса пистолет. Большой палец никак не мог совладать с тугим флажком предохранителя, и Клешня опять бросился вперед, понимая, что расстояние слишком велико для прицельной стрельбы.

Ошалевший от происходящего Олег поднял правую руку и дважды выстрелил в сторону второго противника.

Клешня упал на дорожку, перекатился и взял пистолет обеими руками, целясь немного выше головы Олега. О последствиях он не думал, сейчас им двигало только желание отомстить за смерть друга.

Олег выстрелил еще раз, даже не пытаясь прицелиться, а просто в сторону Клешни, и бросился бежать.

Клешня выстрелил дважды, немного сместил прицел вниз и опять нажал на спуск. Будь расстояние хоть немного меньше, Клешня снес бы Олегу голову, но на такой дистанции даже «кольт» не мог спасти положение.

Олег свернул с дорожки в кусты и исчез из вида.

Клешня вскочил и побежал к Тихому. Он видел, как тот упал, но в глубине души теплилась надежда, что друг все-таки жив.

Остекленевшие глаза, аккуратная маленькая дырка во лбу и черная лужа вокруг затылка сказали ему, что это не так.

Через полчаса после перестрелки труп Тихого обнаружил гулявший с собакой пенсионер. Он позвонил в милицию из телефона-автомата и поспешил домой, опасаясь, что за это ему отомстит мафия, или менты затаскают его по судам.

Дежурная группа приехала на удивление быстро – это было первое убийство, случившееся в городе за день. В заднем кармане спортивных брюк Тихого обнаружили служебное удостоверение старшего лейтенанта милиции Розина Петра Аркадьевича, состоящего в должности дежурного ПЦО, со вклеенной фотографией Тихого и водительское удостоверение Дмитрия Владимировича Тюленева, с той же фотографией. Эти находки вызвали усиленные переговоры по рации между группой и дежурным по РУВД. Эфир милицейской волны прослушивали, хотя бы периодически, большинство репортеров городских газет и местного телеканала. Услышанная новость вызвала у них оживление и заставила, бросив все, рвануть на место происшествия.

В вечернем выпуске теленовостей показали два милицейских «УАЗика», постового с автоматом на плече и сигаретой в зубах, следователя прокуратуры, эксперта, проводника со служебно-розыскной собакой, которая задрала ногу на осветительный столб, и труп Тихого. Диктор суровым голосом заявил, что, по мнению правоохранительных органов, убийство гражданина Тюленева Дмитрия Владимировича явилось результатом борьбы организованных преступных групп за передел сфер влияния в городе.

Олег не стал возвращаться в гараж. Он поймал частника и уехал в центр города, стремясь побыстрее оказаться как можно дальше от сквера. Убийство Тихого, само по себе, не произвело на него большого впечатления. Он уже давно был внутренне готов к этому и сейчас не испытывал даже намека на угрызения совести. Но он прекрасно понимал, кого убил, и знал, что если поймают, то спросят с него строго. Выход был один – бежать. Олег молил Бога о том, чтобы деньги, тридцать тысяч долларов, оказались у Лазаревой. Лишь бы застать ее дома, а уж забрать свое он сумеет. С такими деньгами можно сделать себе новые документы и уехать далеко от этого города, тем более, что кое-какие полезные знакомства у него были. Конечно, надо было срочно избавляться от пистолета, но Олег просто не мог заставить себя это сделать. По крайней мере, до того момента, как он получит деньги, а там уж можно будет купить новый ствол.

Сидя в маленьком кафе на проспекте Свободы, Олег выпил водки и пересчитал свою наличность. Двести сорок тысяч рублей и тридцать долларов. В квартире осталось еще почти столько же, но в спешке он совсем забыл про них.

В ларьках Олег купил дешевый спортивный костюм и новую джинсовую куртку. На чердаке соседнего дома переоделся и спрятал старые вещи. Одно было плохо – резинка спортивных брюк не выдерживала веса «ТТ», и его пришлось переложить во внутренний карман куртки, где знающему человеку он сразу бросался в глаза. В тех же ларьках можно было бы купить подходящую наплечную кобуру, но ходить по городу с пистолетом в кобуре и «Заявлением» в кармане было бы уже явным перебором.