Текст книги "Стихи. Сказки. Басни. Пьесы"

 
Три паренька по переулку,
Играя будто бы в футбол,
Туда-сюда гоняли булку
И забивали ею гол.
 
 
Шёл мимо незнакомый дядя,
Остановился и вздохнул
И, на ребят почти не глядя,
К той булке руку протянул.
 
 
Потом, насупившись сердито,
Он долго пыль с неё сдувал
И вдруг спокойно и открыто
При всех её поцеловал.
 
 
– Вы кто такой? – спросили дети,
Забыв на время про футбол.
– Я пекарь! – человек ответил
И с булкой медленно ушёл.
 
 
И это слово пахло хлебом
И той особой теплотой,
Которой налиты под небом
Моря пшеницы золотой.
 

 
День был весенний,
Солнечный,
Ясный.
Мчались машины
По площади Красной.
Мчались машины
К невидимой цели,
В каждой из них
Пассажиры сидели.
 
 
В «ЗИЛе-110», в машине зелёной,
Рядом с водителем – старый учёный.
В «Чайке» – седой генерал-лейтенант,
Рядом с шофёром – его адъютант.
В бежевой «Волге» – шахтёр из Донбасса,
Знатный забойщик высокого класса.
В серой «Победе» – известный скрипач
И в «Москвиче» – врач.
 
 
Шины машин
По брусчатке шуршат.
Время не ждёт.
Пассажиры спешат:
 
 
Кто в академию
На заседание,
Кто на футбольное состязание,
Кто посмотреть из машины столицу,
Кто на концерт,
Кто на службу в больницу.
 
 
Вдруг впереди
Тормоза завизжали —
Это шофёры педали нажали:
Чёрные,
Белые,
Жёлтые,
Синие
Остановились машины у линии.
Остановились.
Стоят.
Не гудят.
А из машин пассажиры глядят.
Ждут пассажиры,
Водители ждут —
Мимо машин ребятишки идут!
 
 
По пешеходной
Свободной
Дорожке
Топают,
Топают,
Топают ножки —
Маленьким гражданам
Детского сада
Здесь перейти
Эту улицу надо.
Дети проходят,
А взрослые ждут —
Ждут уже пять с половиной минут!
Ждут.
Не шумят.
Никого не ругают —
Это же наши ребята шагают!
Каждому ясно:
Ну как же не ждать,
Будущей смене дорогу не дать!
 
 
Дети прошли.
Постовой обернулся:
– Добрая смена! —
И сам улыбнулся. —
– Смена! —
Кивнул постовому шофёр.
– Смена! —
Промолвил с улыбкой шахтёр.
– Сила народа! —
Учёный сказал.
«Слава!» —
Подумал седой генерал.
 

 
Мы с приятелем вдвоём
Замечательно живём!
Мы такие с ним друзья —
Куда он,
Туда и я!
 
 
Мы имеем по карманам:
Две резинки,
Два крючка,
Две больших стеклянных пробки,
Двух жуков в одной коробке,
Два тяжёлых пятачка.
 
 
Мы живём в одной квартире,
Все соседи знают нас.
Только мне звонить – четыре,
А ему – двенадцать раз.
 
 
И живут в квартире с нами
Два ужа
И два ежа,
Целый день поют над нами
Два приятеля-чижа.
 
 
И про наших двух ужей,
Двух ежей
И двух чижей
Знают в нашем новом доме
Все двенадцать этажей.
 
 
Мы с приятелем вдвоём
Просыпаемся,
Встаём,
Открываем настежь двери,
В школу с книжками бежим…
И гуляют наши звери
По квартирам по чужим.
Забираются ужи
К инженерам в чертежи.
 
 
Управдом в постель ложится
И встаёт с неё дрожа:
На подушке не лежится —
Под подушкой два ежа!
 
 
Раньше всех чижи встают
И до вечера поют.
Дворник радио включает —
Птицы слушать не дают!
 
 
Тащат в шапках инженеры
К управдому
Двух ужей,
А навстречу инженерам
Управдом несёт ежей.
 
 
Пишет жалобу сосед:
«Никому покою нет!
Зоопарк отсюда близко.
Предлагаю: всех зверей
Сдать юннатам под расписку
По возможности скорей».
 
 
Мы вернулись из кино —
Дома пусто и темно.
Зажигаются огни.
Мы ложимся спать одни.
Ёж колючий,
Уж ползучий,
Чиж певучий —
Где они?
 
 
Мы с приятелем вдвоём
Просыпаемся,
Встаём,
По дороге к зоопарку
Не смеёмся, не поём.
 
 
Неужели зоосад
Не вернёт зверей назад?
 
 
Мы проходим мимо клеток,
Мимо строгих сторожей.
Сто чижей слетают с веток,
Выбегают сто ежей.
 
 
Только разве отличишь,
Где какой летает чиж!
Только разве разберёшь,
Где какой свернулся ёж!
 
 
Сто ужей на двух ребят
Подозрительно шипят,
Сто чижей кругом поют,
Сто чижей зерно клюют.
Наши птицы, наши звери
Нас уже не узнают.
 
 
Солнце село.
Поздний час.
Сторожа выводят нас.
 
 
– Не пора ли нам домой? —
Говорит приятель мой.
 
 
Мы такие с ним друзья —
Куда он,
Туда и я!
 

 
Я сегодня на коне —
Улыбнулось счастье мне:
В новых джинсах я хожу,
Свысока на всех гляжу —
Я по-модному одет
В мелкорубчатый вельвет!
Иностранное клеймо
Говорит за всё само:
Чей товар и чья страна —
Фирма издали видна!
 
 
Вышел в классе я к доске.
Встал. Стою с мелком в руке.
А учитель щурит глаз:
– Что такое? «Вас ист дас?»
 
 
– Неужели, – шепчет класс, —
Непонятно, «вас ист дас»?
Это импорт! Первый сорт!
Иванов одет, как лорд!
 
 
Только Пузикова Лада
Мне сказала: – Иванов,
Что тебе на свете надо,
Кроме импортных штанов?
 

 
Я делал всё по чертежам,
Заглядывал в журнал.
И я работал только сам —
Я помощи не знал.
 
 
Так появился Змей на свет
Из дома моего.
Мой друг сказал: – Такого нет
Нигде! Ни у кого!
 
 
Лиловый нос, багровый рот,
Из ниток борода,
И всё же – вовсе не урод,
А просто – хоть куда!
 
 
Мы Змея вынесли на луг.
В то утро ветер был.
И здесь он вырвался из рук
И над землёю взмыл.
 
 
Своим трепещущим хвостом
Он распугал ворон,
Он, видно, чувствовал при том,
Что на свободе он.
 
 
Змей был над нами высоко,
А мы вдвоём – под ним,
Но удивительно легко
Мы управляли им.
 
 
Он так и рвался в облака,
Чтоб скрыться в облаках,
Но мы-то знали: нить крепка
И Змей у нас в руках!
 

 
Мы приехали на речку
Воскресенье провести,
А свободного местечка
Возле речки не найти!
 
 
Тут сидят и там сидят:
Загорают и едят,
Отдыхают, как хотят,
Сотни взрослых и ребят.
 
 
Мы по бережку прошли
И поляночку нашли.
 
 
Но на солнечной полянке
Тут и там – пустые банки
И, как будто нам назло,
Даже битое стекло!
 
 
Мы по бережку прошли,
Место новое нашли.
 
 
Но и здесь до нас сидели;
Жгли костёр, бумагу жгли —
Тоже пили, тоже ели,
Насорили и ушли!
 
 
Мы прошли, конечно, мимо…
– Эй, ребята! – крикнул Дима. —
Вот местечко хоть куда!
Родниковая вода!
Чудный вид!
Прекрасный пляж!
Распаковывай багаж!
 
 
Мы купались,
Загорали,
Жгли костёр,
В футбол играли —
Веселились, как могли!
Пили квас,
Консервы ели,
Хоровые песни пели…
Отдохнули – и ушли!
 
 
И остались на полянке
У потухшего костра:
Две разбитых нами склянки,
Две размокшие баранки —
Словом, мусора гора!
 
 
Мы приехали на речку
Понедельник провести,
Только чистого местечка
Возле речки не найти!
 

 
Говорят: под Новый год
Что ни пожелается —
Всё всегда произойдёт,
Всё всегда сбывается.
 
 
Могут даже у ребят
Сбыться все желания,
Нужно только, говорят,
Приложить старания.
 
 
Не лениться, не зевать
И иметь терпение,
И ученье не считать
За своё мучение.
 
 
Говорят: под Новый год
Что ни пожелается —
Всё всегда произойдёт,
Всё всегда сбывается.
 
 
Как же нам не загадать
Скромное желание —
На «отлично» выполнять
Школьные задания,
 
 
Чтобы так ученики
Стали заниматься,
Чтобы двойка в дневники
Не смогла пробраться!
 

 
Я за столом сидел и ел,
Когда в окно Орёл влетел
И сел напротив, у стола,
Раскинув два больших крыла.
 
 
Сижу. Давлюсь. Не шевелюсь
И слово вымолвить боюсь:
Ведь прилетел ко мне за стол
Не Чижик-Пыжик, а Орёл!
Глядит. Свой острый клюв раскрыл…
И тут мой гость заговорил:
 
 
– Я среди скал, почти птенцом,
Был пойман опытным ловцом,
Он в зоопарк меня отвёз.
Я в клетке жил. В неволе рос,
О небе только мог мечтать,
И разучился я летать…
 
 
Беглец умолк. И я как мог
Его пригрел, ему помог —
И накормил, и напоил,
И в зоопарк не позвонил.
 

 
Я был знаком
С одним быком,
Когда в деревне жил.
С людьми он дружбы не искал,
Детей к себе не подпускал.
А вот со мной дружил!
 
 
Да, да! Не знаю почему,
Я чем-то нравился ему:
 
 
Когда меня встречал,
Он на меня, как на врага,
Не выставлял свои рога,
А дружески мычал.
 
 
Бывало, выйдешь на лужок
И позовёшь его: – Дружок!
А он в ответ: – Иду-у-у!
И сам действительно идёт
И не спеша губами рвёт
Ромашки на ходу.
 
 
За лето я к нему привык,
И это был мой личный бык!
Пять лет прошло с тех пор.
Не знаю я, что с ним теперь
И с кем он дружит, грозный зверь
По кличке «Фантазёр»…
 

 
Папа, мама, брат и я —
Это наша вся семья!
 
 
Брату только двадцать лет,
А посмотришь: дед как дед!
Папа – бритый, молодой,
А братишка с бородой.
 
 
Не простая бородёнка,
А такая борода,
Что железная гребёнка
Даже гнётся иногда.
 
 
Папа волосы стрижёт,
А братишка бережёт —
На лице, среди волос,
Виден только острый нос.
 
 
Папа просит, мама просит:
– Федя, милый, постыдись!
Кто такие космы носит?
Ну, побрейся! Постригись!
 
 
Брат сопит, не отвечает,
И, по правде говоря,
На глазах у нас дичает,
Превращаясь в дикаря.
 
 
Только вдруг случилось чудо:
Появилась в доме Люда…
Смотрим: Федя изменился,
Что-то с ним произошло.
 
 
Он постригся и побрился —
Волосатикам назло!
Чистит ногти, моет руки,
Каждый вечер гладит брюки.
 
 
Джинсы снял, надел костюм,
Вообще взялся за ум!
– Эй, старик! – спросил я брата. —
В этом Люда виновата?
 
 
Усмехнулся брат в ответ,
Не сказал ни «да», ни «нет».
 
 
Но теперь уж нам не трудно
Разгадать его секрет!
 

 
Я шёл по снежной целине,
Легко и трудно было мне,
И за спиною у меня
Ложилась свежая лыжня.
Через полянки, по кустам,
На горку здесь, под горку там —
Я шёл на лыжах полчаса.
И вдруг услышал голоса!
 
 
И вижу: справа от меня —
Другая свежая лыжня…
И я подумал: «Догоню!»
И перешёл на ту лыжню.
Я встал на новую лыжню —
И вышел я к большому пню…
 
 
Опять бегу я по кустам,
На горку здесь, под горку там —
И выхожу к тому же пню,
На ту же самую лыжню…
 
 
И так весь день, и так весь день:
Лыжня и пень! Лыжня и пень!
 
 
Ну что за хитрая лыжня:
Весь день дурачила меня!
 

 
С горы на лыжах я летел
У класса на виду —
Я доказать друзьям хотел,
Что я не упаду.
 
 
Но впереди росла сосна.
Кто мог предугадать,
Что помешает мне она
Пример другим подать?
 
 
Врачи сказали: – Перелом!
Друзья сказали: – Поделом!
Куда его несло?
– Ну, что ж! – отцу сказала мать. —
Он мог бы голову сломать.
Считай, что повезло!
 
 
И только девочка одна
Молчала в стороне.
Была взволнована она,
Как показалось мне.
 

 
Мне снился сон, что я плыву —
Плыву во сне, как наяву:
В далёкий край, к чужой земле,
На океанском корабле.
Везут, везут меня туда,
Чтоб там оставить навсегда!
 
 
Чужой на палубе народ —
Гуляет, курит, ест и пьёт,
На мачте иностранный флаг,
И слышу я чужой язык,
И всё вокруг меня не так,
Как я люблю,
Как я привык.
 
 
Не покупал билета я
На этот пароход!
За что в какие-то края
Он мальчика везёт!
 
 
Не знаю, как,
Не знаю, где
Я в этот трюм попал,
А только знаю: быть беде!
И я теперь пропал —
Без папы с мамой,
Без друзей,
Без Родины моей!
 
 
И если только я смогу
В чужом порту сбежать, —
Я убегу!
Я убегу!!
Меня не удержать!!!
 
 
И вдруг над самой головой
Такой знакомый звон:
Звонит будильник, сам не свой!
Меня спасает он…
 
 
Как хорошо, что наяву
Я не в чужой стране живу!
 

 
Крутыми тропинками в горы,
Вдоль быстрых и медленных рек,
Минуя большие озёра,
Весёлый шагал человек.
 
 
Четырнадцать лет ему было,
И нёс он дорожный мешок,
А в нём полотенце и мыло
Да белый зубной порошок.
 
 
Он встретить в пути не боялся
Ни змей, ни быков, ни собак,
А если встречал, то смеялся
И сам приговаривал так:
 
 
– Я вышел из комнаты тесной,
И весело дышится мне.
Всё видеть, всё знать интересно,
И вот я хожу по стране.
 
 
Он шёл без ружья и без палки
Высокой зелёной травой.
Летали кукушки да галки
Над самой его головой.
 
 
И даже быки-забияки
Мычали по-дружески: «М-му!»
И даже цепные собаки
Виляли хвостами ему.
 
 
Он шёл по тропам и дорогам,
Волков и медведей встречал,
Но зверь человека не трогал,
А издали только рычал.
 
 
Он слышал и зверя и птицу,
В колючие лазил кусты.
Он трогал руками пшеницу,
Чудесные нюхал цветы.
 
 
И туча над ним вместо крыши,
А вместо будильника – гром.
И всё, что он видел и слышал,
В тетрадку записывал он.
 
 
А чтобы ещё интересней
И легче казалось идти,
Он пел, и весёлая песня
Ему помогала в пути.
 
 
И окна в домах открывали,
Услышав – он мимо идёт,
И люди ему подпевали
В квартирах, садах, у ворот.
 
 
И весело хлопали дверью,
И вдруг покидали свой дом.
И самые хищные звери
Им были в пути нипочём.
 
 
Шли люди, и было их много,
И не было людям числа.
За ними по разным дорогам
Короткая песенка шла:
 
 
«Нам путь незнакомый не страшен,
Мы смело пройдём ледники.
С весёлою песенкой нашей
Любые подъёмы легки».
 
 
И я эту песню услышал,
Приятеля голос узнал,
Без шапки на улицу вышел
И песенку эту догнал.
 

 
В одном переулке
Стояли дома.
В одном из домов
Жил упрямый Фома.
 
 
Ни дома, ни в школе,
Нигде, никому —
Не верил
Упрямый Фома
Ничему.
 
 
На улицах слякоть,
И дождик,
И град.
– Наденьте галоши, —
Ему говорят.
 
 
– Неправда, —
Не верит Фома, —
Это ложь… —
И прямо по лужам
Идёт без галош.
 
 
Мороз.
Надевают ребята коньки.
Прохожие подняли воротники.
Фоме говорят:
– Наступила зима. —
В трусах
На прогулку выходит Фома.
 
 
Идёт в зоопарке
С экскурсией он.
– Смотрите, – ему говорят, —
Это слон. —
И снова не верит Фома:
– Это ложь.
Совсем этот слон
На слона не похож.
 
 
Однажды
Приснился упрямому сон,
Как будто
Шагает по Африке он.
С небес
Африканское солнце печёт,
Река, под названием Конго,
Течёт.
 
 
Подходит к реке
Пионерский отряд.
Ребята Фоме
У реки говорят:
– Купаться нельзя:
Аллигаторов тьма.
– Неправда! —
Друзьям отвечает
Фома.
 
 
Трусы и рубашка
Лежат на песке.
Упрямец плывёт
По опасной реке.
 
 
Близка
Аллигатора хищная пасть.
– Спасайся, несчастный,
Ты можешь пропасть!
 
 
Но слышен
Ребятам
Знакомый ответ:
– Прошу не учить,
Мне одиннадцать лет!
 
 
Уже крокодил
У Фомы за спиной.
Уже крокодил
Поперхнулся Фомой:
Из пасти у зверя
Торчит голова.
 
 
До берега
Ветер доносит слова:
– Непра… Я не ве… —
Аллигатор вздохнул
И, сытый,
В зелёную воду нырнул.
 
 
Трусы и рубашка
Лежат на песке.
Никто не плывет
По опасной реке.
 
 
Проснулся Фома,
Ничего не поймёт…
Трусы и рубашку
Со стула берёт.
 
 
Фома удивлён,
Фома возмущён:
– Неправда, товарищи,
Это не сон!
 
 
Ребята,
Найдите такого Фому
И эти стихи
Прочитайте ему.
 

 
Хотел иметь я птичку
И денег накопил,
И вот на птичьем рынке
Я Зяблика купил.
 
 
Сидел мой Зяблик в клетке
И зёрнышки клевал,
И, как в лесу, на ветке
Всё пел и распевал.
 
 
Ребята заходили
На Зяблика смотреть,
И каждому хотелось
Такого же иметь.
 
 
Я с Зябликом возился,
Хоть было много дел.
А через две недели
Певец мне надоел.
 
 
Однажды я за город
Уехал на три дня,
И он, на это время,
Остался без меня.
 
 
Когда же из деревни
Вернулся я домой —
Лежал в пустой кормушке
Голодный Зяблик мой.
 
 
Я спас его от смерти —
Я выходил его
И выпустил на волю
Живое существо.
 
 
Хотят ко дню рожденья
Мне подарить щенка,
Но я сказал: «Не надо!
Я не готов пока!»
 

 
Чтобы ходики
Ходили,
А будильники будили
И всегда любой из нас
Точно знал,
Который час,
 
 
По каким часам
Вставать,
По каким часам
В кровать, —
В часовой мастерской
Чинят время день-деньской.
 
 
Входит с жалобой старушка:
– Как же мне не горевать!
Из моих часов
Кукушка
Перестала куковать…
 
 
Всё понятно старику,
Старику часовщику.
Из окошечка резного
Снова слышится: «Ку-ку!»
 
 
Мы в часы мячом попали,
Со стола часы упали.
Под столом раздался звон,
И пружина вышла вон.
 
 
Мы сказали:
– Дядя Ваня,
Мы давно знакомы с вами.
Неужели в этот раз
Вы не выручите нас?
 
 
Щуря глаз
И хмуря брови,
Поворчав себе в усы,
Часовщик Иван Петрович
Осторожно взял часы.
 
 
Всё понятно старику,
Старику часовщику.
Мы теперь приходим в класс
Раньше всех на целый час.
 

 
Мы сидим и смотрим в окна.
Тучи по небу летят.
На дворе собаки мокнут,
Даже лаять не хотят.
 
 
Где же солнце?
Что случилось?
Целый день течёт вода.
На дворе такая сырость,
Что не выйдешь никуда.
 
 
Если взять все эти лужи
И соединить в одну,
А потом у этой лужи
Сесть,
Измерить глубину,
То окажется, что лужа
Моря Чёрного не хуже,
Только море чуть поглубже,
Только лужа чуть поуже.
 
 
Если взять все эти тучи
И соединить в одну,
А потом на эту тучу
Влезть,
Измерить ширину,
То получится ответ,
Что краёв у тучи нет,
Что в Москве из тучи – дождик,
А в Чите из тучи – снег.
 
 
Если взять все эти капли
И соединить в одну,
А потом у этой капли
Ниткой смерить толщину —
Будет каплища такая,
Что не снилась никому,
 
 
И не приснится никогда
В таком количестве вода!
 

 
Женя празднует рожденье —
Юбиляру восемь лет!
Подарили гости Жене:
Пушку, танк и пистолет.
 
 
И, совсем как настоящий,
Как бывает у солдат, —
Чёрный, новенький, блестящий,
С круглым диском автомат.
 
 
Гости кушали ватрушки,
Женя в комнате играл —
Он военные игрушки
По частичкам разбирал.
 
 
– Что же ты наделал, Женя?!
Всё сломал? Какой кошмар!..
– У меня разоруженье! —
Громко крикнул юбиляр.
 

 
У папы Финтифлюшкина,
У мамы Финтифлюшкиной,
У сына Финтифлюшкиных
(Ему девятый год!) —
Не драма, не комедия,
А личная трагедия:
Семейную фамилию
Малыш не признаёт.
 
 
Конечно, Финтифлюшкины
Совсем не то, что Пушкины…
Но всё же Финтифлюшкины —
Рабочий русский род:
Он был прославлен предками
Кондитерами редкими,
Их плюшками, ватрушками,
И чудо-финтифлюшками,
Что сами лезут в рот.
 
 
Но Феде Финтифлюшкину
Нет дела до того,
Поскольку друг за дружкою
Все дети «Финтифлюшкою»
Теперь зовут его.
 
 
Как жить с такой фамилией
И как её терпеть?
Вот хорошо бы личную,
Совсем, совсем обычную,
Серьёзную, приличную
Фамилию иметь!
Бывают же фамилии
Без разных глупых слов:
Ну, скажем, просто Сидоров!
А лучше – Иванов!
 
 
Но так уже положено,
Что там, где есть семья,
Там папина фамилия
И мамина фамилия —
Семейная фамилия,
А стало быть, твоя!
 
 
И Феде Финтифлюшкину
Я свой совет даю:
Носи, малыш, с достоинством
Фамилию свою!
 
 
А если ты научишься
Работать и мечтать,
Великим Финтифлюшкиным
Ты в жизни можешь стать!
 

 
Мне сегодня девять лет,
А покоя дома нет —
Слышу с самого утра:
– Хватит спать! Вставать пора!
– Зубы чистить не ленись!
– Одевайся! Застегнись!
– Прекрати возню с котом
И не смейся с полным ртом!
– Не гуляй один в лесу!
– Не копай при всех в носу!
– Не дразни чужих собак!
– Не показывай кулак!
– В дом вошёл – сними пальто! —
Сделай ЭТО! Сделай ТО!
– Убери! Сними! Надень!.. —
Учат, жучат целый день.
Хуже наказания
Эти указания!
 

 
Таня с Маней – две подружки —
Любят в «классики» играть,
А у Нади постирушки:
Ей бы только постирать!
 
 
Чуть платочек замарает —
Уж она его стирает.
 
 
Все на речку загорать,
А она туда – стирать.
 
 
Лента под руки попала —
Намочила, постирала.
И стирает, и стирает,
Полоскает, оттирает,
Отжимает двадцать раз.
Мокрых тряпок полон таз!
 
 
На передничках от стирки
Появились даже дырки.
 
 
Новый бабушкин платок
Целый день в корыте мок.
Почему бабуся плачет,
Порошок стиральный прячет?
Стоит мыло не убрать —
Внучка примется стирать.
 
 
Если спросите у Нади:
– Что купить тебе, дружок? —
То она, в глаза не глядя,
Вам ответит: – Утюжок!
 
 
Я ещё таких девчушек,
В мыльной пене до локтей,
Хлопотушек-«постирушек»,
Не встречал среди детей!
 

 
Таня пальчик наколола —
Видно, дед недосмотрел.
Не пошла девчушка в школу,
Так мизинчик заболел.
Он болит и нарывает —
Просто хуже не бывает!
Ставят на руку компресс —
Ставят с мазью, ставят без…
А мизинчик всё болит.
Таня тут ему велит:
– Слушай, пальчик, мой приказ,
Исполняй его сейчас:
 
 
«ТЫ У КОШКИ БОЛИ!
У СОБАКИ БОЛИ!
У МЕДВЕДЯ БОЛИ!
И У ВОЛКА БОЛИ!
А У ТАНИ ЕРМОЛАЕВОЙ
НЕ СМЕЙ БОЛЕТЬ!»
 
 
Таня этот свой приказ
Повторила десять раз,
Слово в слово повторила,
Пальчик свой уговорила:
Боль, которая была,
Отпустила и ушла.
И теперь медведь в лесу
Держит лапу на весу.
Это Мишку очень злит…
 
 
А у Тани Ермолаевой
пальчик больше не болит!
 

 
Забыла Таня про обед,
С друзьями не играет —
Ей до подруг и дела нет:
Лежит и загорает.
 
 
Она мечтает загореть,
Чтоб чёрным стало тело —
Ведь будут на тебя смотреть,
Когда ты загорела.
 
 
Какой-то, в плавках, старичок
Ей крикнул: – Эй, Косичка!
Ты в этом деле новичок!
Смотри, сгоришь, как спичка!
 
 
Она пример не хочет брать
С тех, кто даёт советы.
– Отстаньте! Буду загорать! —
Вот все её ответы.
 
 
«Пусть мне лежать уже невмочь,
Но я с песка – ни шагу.
Я не уйду отсюда прочь
И под навес не лягу!»
 
 
Лежала Таня. Время шло.
Народу меньше стало.
Не так уже и солнце жгло,
А Таня всё лежала.
 
 
Здесь даже трудно описать
Все муки и страданья,
Когда пришлось её спасать
Всем прочим в назиданье.
 
 
Теперь ей платья не надеть
И, посудите сами,
Она должна весь день сидеть,
А не лежать часами.
 
 
Проходит мимо детвора
И шепчет то и дело:
– А эта девочка вчера
Почти совсем сгорела!
 

 
Три девочки – три школьницы
Купили эту вазу.
Искали,
Выбирали,
Нашли её не сразу —
Овальную,
Хрустальную,
Чудесного стекла.
Из тех, что в магазине
Стояли на витрине,
Овальная,
Хрустальная —
Она одна была.
 
 
Сперва, от магазина,
Несла покупку Зина,
А до угла бульвара
Несла её Тамара.
Вот у Тамары Женя
Берёт её из рук,
Неловкое движение —
И вдруг…
В глазах подруг
Туманом застилаются
И небо, и земля,
А солнце отражается
В осколках хрусталя.
 
 
Три девочки – три школьницы
Стоят на мостовой.
К трём девочкам – к трём школьницам
Подходит постовой:
– Скажите, что случилось?
– Разби… разби… разбилась!
 
 
Три школьницы рыдают
У Кировских ворот.
Подружек окружает
Взволнованный народ:
 
 
– Скажите, что случилось?
– Разби… разби… разбилась!
– Скажите, что случилось?
Что здесь произошло?
– Да, говорят, разбилось
Какое-то стекло!
 
 
– Нет! Не стекло, а ваза! —
Все три сказали сразу.
– Подарок мы купили!
Нас выбрал пятый класс.
Подарок мы купили,
Купили и… разбили!
И вот теперь ни вазы,
Ни денег нет у нас!
 
 
– Так вот какое дело! —
Толпа тут загудела.
– Не склеишь эти части! —
Сказал один шофёр.
 
 
– Действительно, несчастье! —
Заметил старый мастер.
И, на осколки глядя,
Вздохнул огромный дядя —
Заслуженный боксёр.
 
 
В том самом магазине,
Где вазы на витрине,
В громадном магазине
Людей полным-полно.
 
 
От лётчика-майора
До знатного шахтёра —
Кого там только нету! —
А нужно всем одно.
 
 
Под звонким объявлением
«СТЕКЛО, ХРУСТАЛЬ, ФАРФОР»
Большое оживление —
Идёт горячий спор:
 
 
– Пожалуйста, гранёную!
– Не эту, а зелёную!
– Не лучше ли, товарищи,
Из красного стекла?
– Вот эту, что поближе,
Которая пониже!
– Что скажете, товарищи?
Не слишком ли мала?
 
 
Шофёру ваза нравится —
Зелёная красавица.
А лётчику – прозрачная,
Как голубой простор.
 
 
– А я бы выбрал эту,
Красивей вазы нету! —
Сказал майору вежливо
Заслуженный боксёр.
 
 
Три юных пятиклассницы
Сидят, переживая,
Что их везёт трёхтонная
Машина грузовая.
 
 
Даёт проезд машине
Знакомый постовой,
Тамаре, Жене, Зине
Кивает головой.
 
 
А девочки в волнении,
Одна бледней другой:
В кабине, на сидении, —
Подарок дорогой!
 
 
– Нельзя ли чуть потише,
Товарищ дядя Гриша! —
Водителю подруги
В окошечко стучат.
 
 
Шофёр в ответ смеётся:
– У нас не разобьётся!
У нас другой порядок —
Не как у вас, девчат!
 
 
Учительнице скромной
За труд её огромный
К шестидесятилетию —
В большое торжество —
В просторном школьном зале
Три школьницы вручали
Подарок драгоценный.
Подарок?
От кого?
 
 
От штатских и военных —
Людей обыкновенных,
От всех в живых оставшихся
Участников войны,
От бывших одноклассников
На встречи собиравшихся,
От мальчиков и девочек —
От всех детей страны!