Текст книги "«Воскресение». Книга о Музыке, Дружбе, Времени и Судьбе"
Автор книги: Сергей Миров
Жанр: Музыка и балет, Искусство
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 2. «Взрыв прогремел на улице Жданова!»
Паркую машину в районе Сандуновских Бань, ибо больше нигде места не нашел, и возвращаюсь наверх, на Рождественку.
Захожу в палисадник, где весело тусуются студенты-архитекторы, немного наблюдаю за ними, потом подхожу к некой группе, по выражениям лиц внутри которой можно сделать вывод о зачетном количестве извилин головного мозга.
– Ребята, извините, не могли бы вы мне напомнить, какие известные люди окончили ваш институт?
– Ну… Макаревич, Романов, знаете таких?…
– Знаю, знаю.
– Поэт Андрей Вознесенский!
– Певица такая была, Ирина Архипова!
– А-а, ну еще саксофонист Козлов есть!
Странно… почему они ни одного архитектора-то не назвали?
Алексей Романов с товарищем в 1968 году
Так или иначе, но Лёша Романов, один из главных героев сего повествования, познал радость музыкального творчества сначала в безымянном школьном ансамбле, а затем, уже в Архитектурном Институте, с однокурсниками, ныне весьма уважаемыми в профессиональном сообществе людьми. Там они создали команду с сюрреалистическим названием «Ребята Которые Начинают Играть Когда Полосатый Гиппопотам Переходит Реку Замбези».
МАрхИ всегда располагался в самом центре Москвы, на улице Рождественка, которую в эпоху совка почему-то назвали в честь товарища Жданова, человека бескультурного и бессовестного, но весьма размашисто рулившего советской культурой. От его ярлыков пострадали десятки творческих людей, среди них Зощенко, Ахматова, Прокофьев, Шостакович…
Как ни странно, но институт с его отметиной на адресе уже через десять лет после его кончины стал выпускать множество истинных талантов именно в тех областях, которые сам Жданов так ненавидел и постоянно унавоживал своими замечаниями: в музыке и литературе!
Надо же, «как причудливо тасуется колода»…
Но почему именно Архитектурный? Макар и Лёша почти в один голос объясняют это широким культурным кругозором и каким-то необъяснимым чувством общей гармонии, впитавшимся в юные студенческие души вместе с острым чувством баланса между вечностью и текущим моментом.
Кстати, их первая, совершенно мистическая, встреча относится к 70-му году.
В одни и те же утренние часы Лёша Романов, ежедневно протыкавший Москву красной спицей от «Юго-Западной» до «Дзержинской», видел, как в его вагон на «Фрунзенской» садится кудрявый мальчик с мечтательным взором. У него были большие сандалии, школьные брюки с очень короткими штанинами и пиджак с такими же рукавами. Старый портфель, покорно висящий в его руке, украшали восхитительные динозавры, нарисованные на коричневой коже при помощи шариковой ручки.
Мальчик сходил на «Библиотеке имени Ленина», откуда – вот дикое время! – в сторону Кадашевской Набережной, где стояла его школа, ходило несколько троллейбусов и два автобуса.
А в сентябре Лёша вдруг увидел этого мальчика с хаером Джимми Хендрикса и Анджелы Дэвис на «сачке» перед родным институтом и услышал, как тот вполне уверенно отстукивает что-то на том самом разрисованном портфеле!
И вот тут состоялся диалог, которому впору войти в учебники по новейшей истории для среднего класса:
– Привет! Тебя как зовут?
– Андрей.
– А я – Алексей. Ты не хочешь в нашей рок-группе поиграть на барабанах?
– Спасибо большое, но у меня уже есть группа, и я в ней играю на гитаре!
Макар – первокурсник, а Романов уже на втором!
Как ни странно, но через пару лет все случилось с точностью до наоборот: Лёша Романов получил приглашение выступать в составе «Машины Времени».
Но вот тут пора ввести в сюжет еще одного героя истории группы «Воскресение», и звали его Сергей Кавагое.
Именно он на каком-то из «квартирников» услышал, как сладкоголосо поет под гитару Алексей Романов, и… проел всю плешь Андрею Макаревичу.
Передаю его монолог в трактовке Жеки Маргулиса:
– Слышь, Макар, а ты поешь-то некрасиво, и вообще, тебе трудно одновременно играть на гитаре и петь. Если тебя иногда будет сменять Лёшка, мы все от этого только выиграем!
Лично для меня эта история – одна из самых больших загадок общей биографии двух главных команд московского рока. Стратегия Сергея Кавагое, всегда старавшегося уравновесить амбициозного и авторитарного Макара, здесь объясняет многое, но не всё.
Ну, не понимаю я, почему Макар согласился! Ведь основным «козырем» Лёшки (пардон, Алексея Дмитриевича!) всегда был не вокал, а именно поэтический талант! А Макар (пардон, Андрей Вадимович!) всегда был безумно ревнив ко всем конкурентам в тех областях, где он сам реализовывал себя. Так зачем ему был нужен Романов?
Только спрашивать-то я у него сейчас не буду, ибо напряжется, как бык, а суть ответа, как обычно, потонет в осторожных, нейтральных и политкорректных формулировках.
Видимо, позиция Кавагое, одного из отцов-основателей «Машины», была уж слишком настойчивой. Впрочем, возможен и еще один вариант! Сознательная или подсознательная борьба за лидерство естественна в начале истории абсолютно всех команд. Без нее ничего не бывает. Может быть, Андрей видел в своем старшем однокашнике потенциального союзника в тогдашнем перетягивании каната между ним и Кавой?
Вообще-то, Сергей Кавагое был совершенно трагической фигурой, эдаким Гамлетом московского рока.
Родился он в семье бывшего японского военнопленного, по уши влюбившегося в русскую женщину.
Надо вам сказать, что Сиро Кавагое пред призывом в японскую армию был студентом-филологом, изучавшим, правда, немецкий язык. Но во время военных действий он как-то нахватался русских слов, а посему… именно его в группе парламентеров с белым флагом направили в сторону Советских войск объявить о капитуляции Квантунской Армии.
Андрей Макаревич, Сергей Кавагое и Алик Микоян. 1972 год
В 50-е, отмотав законный срок, он остался жить в СССР, но оставил себе японское гражданство и работал переводчиком, что давало ему возможность регулярно ездить в Страну Восходящего Солнца и привозить любимому сыну сначала удивительные игрушки, а потом уже аппаратуру и музыкальные инструменты.
Это, конечно же, позволило Серёге быть желанным другом и партнером практически в любом музыкальном коллективе, но ведь и талант был у него немалый!
А главное – стройная идеологическая концепция и чувство момента. Если проводить аналогию, то образ и судьба Сида Барретта, основателя Pink Floyd подходит для нее лучше всего. Хотя коллизия-то не уникальна, а весьма традиционна, здесь можно вспомнить и Брайана Джонса из The Rolling Stones, и Стива Хэккетта из Genesis… музыкальная история на оригинальные сюжеты не слишком изобретательна.
Кава стоял у истоков нескольких групп, а в результате все их оставлял на самом взлете: «Машина Времени», 1969–78, «Воскресение», 1979–80, «Максимум» (позже «Город»), 1981, «Наутилус» (не Помпилиус, а «КаваГулиус»), 1982–83 «Шанхай», 1986… Кстати, может быть, я не всё еще знаю!
Здесь я не хочу останавливаться на его личности подробно, а просто буду возвращаться к нему по мере продвижения в пространстве и времени.
В общем, так или иначе, но пришел Алексей Романов в «Машину» вокалистом, и тут выяснилось, что он… просто не умеет петь без гитары в руках.
Но после нескольких недель притирок и репетиций состоялся их первый «оброк». Этим глумливым словом, помнящимся с уроков истории, мы всегда называли выступления «за базу», то есть бесплатный концерт на вечере отдыха той организации, которая предоставляла помещение для репетиций, эдакий бартер.
Ну и представьте себе вечер отдыха Московской Ткацкой Фабрики им. Клары Цеткин, на который собрались знатные ткачихи всех возрастов, а там – «Машина Времени» с солистом Алексеем Романовым!
В общем, на этом концерте Лёша волновался так, что чуть не выбил себе зуб бутылкой с питьевой водой.
Алексей Романов в «Машине Времени», 1974 г.
И здесь я напомню вам про Алика Сикорского, вокалиста и гитариста, хлебосольного обладателя дачи в поселке «Красная Пахра» и основателя группы «Атланты». На историю «Воскресения» он повлиял не раз, а конкретно после того концерта дал Романову парочку очень важных советов:
– Старик, это все очень неплохо, только слишком «прямо» ты поешь. Здесь нужны некие… «завитушки», что ли… И поосторожнее с переносами ударений в длинных словах, обычно в таких случаях достаточно просто чуть растянуть безударный слог!
Авторитетный Алик говорил это многим нашим рокерам, но лучше всех усвоил и усилил этот урок Женя Маргулис, назвав «завитушки» по-своему «пёсьими фиоритурами» и сделав их частью фирменного стиля. Через некоторое время он, кстати, сменил в «Машине» Сашу Кутикова, ибо того «забрили» на какое-то производство, и группе пришлось обходиться без его мощного и яркого тенора.
Так и продолжала группа работать в три вокалиста, ведь «Солнечный Остров» без тембра Макара и сегодня представить просто невозможно.
Параллельно с ростом популярности, а может, и благодаря ему, у обоих архитектурных рок-лидеров возникли серьезные неприятности в институте. После какого-то опоздания на овощебазу (!) и Романов, и Макаревич были приказом декана… отчислены из института. История была, как полагается и в наши дни, совершенно надуманной. Среди студентов даже ходила шутка: «Солженицын, Сахаров, Раков, Романов, Макаревич». Сам по себе ряд перечислений не оставлял сомнений в идеологических корнях репрессий.
Впрочем, тогда еще все было не все так плохо, у кого-то в ректорате хватило мозгов и ребят в институте довольно быстро восстановили.
Но семейные проблемы, а главное – та самая терция, которой не хватало Лешиному вокалу для комфорта, сыграли свою роль, и однажды Романов просто взял… и не пришел на очередную репетицию.
(Это с ним нередко случалось и впоследствии, конкретно в составе «СВ», но подробно поговорим мы с вами об этом в главах 19, 20 и 25.)
Макар тогда пытался его уговорить, приехал к Лёше домой и долго бродил с ним по кварталам Коньково, наполняя и без того плотный ночной воздух московского Юго-Запада страстными увещеваниями…
И вот тогда в их разговоре случился довольно типичный для нашего поколения и круга момент, когда в качестве упрочняющих позицию аргументов мы используем совершенно не свойственные нам, сугубо приземленные, вульгарно материалистичные, пожалуй, даже циничные доводы.
Лёше было неловко слушать товарища, упорно отстаивающего их еще недавно общие позиции с точки зрения идеалов юности, задач всеобщего добра, и он грубо осаживал Макара, объясняя, почему с этой ерундой нужно завязывать.
Интересно, да? В определенные моменты наше сознание просто вычленяет огромный пласт позиций между «наивным идеалистом» и «самоуверенным циником», заставляя только между ними двумя делать безвариантный выбор.
Сколько раз лично я был свидетелем того, как глубоко творческий, ранимый и не избавившийся от комплексов человек через губу цедит нечто вроде: «Да брось ты, старичок, фигней маяться! Творчество какое-то придумал… Бабки нужно делать!»
Или как еще недавно страдавший от неразделенной любви юноша с гадкой ухмылкой вещает: «Я не понял, ты мужик или кто? Ну, вот и перестань танцевать перед этой сукой! Какая, на фиг, любовь? Они нас только используют, так вот и ты будь жестче, делай то же самое!»
Или вот, пару дней назад, человек, потративший полжизни на восстановление правды российской истории, устало мне произнес: «Ничего тут уже не сделаешь. Перестань ты воевать с ветряными мельницами, плотно закрой свой рот и плыви по течению. На этой земле нет таких понятий, как «совесть» и «справедливость».
И самое главное, что выпрыгивают из нас эти слова только лишь по одной причине: из страха выглядеть несостоятельно перед собеседником, которого сами не без оснований подозреваем в желании и способности произнести нечто похожее! То есть, как на американской дуэли – нужно просто выстрелить первым, и тогда противник даже не успеет достать кольт, и ты будешь выглядеть уверенным циником, а не наивным идеалистом, как если бы он его все-таки, достал!
А потом всю жизнь убеждаем себя, что он это сделать обязательно собирался…
Но неправильно все это. По прошествии более сорока лет с того разговора Лёша Романов с улыбкой мне сказал:
– Уж я не знаю, как на меня Макар тогда не обиделся на всю жизнь, я столько циничных слов ему сказал… А ведь сам я так никогда не думал! В общем, ушел я тогда отовсюду, так в то время звезды сложились. Потом пожалел, конечно, но признаться и сам себе боялся… А через некоторое время мой старый товарищ Алеша Макаревич, двоюродный брат Андрея, все понял, протянул мне дружескую руку и позвал в свою команду «Опасная Зона», которую мы вместе довольно скоро переименовали в «Кузнецкий Мост». Это родная для всех нас часть Москвы, так сказать. Архитектурный-то там до сих пор стоит…
Внимание! В сюжете появляется новое действующее лицо – Алексей Макаревич, фигура не менее трагичная, чем Кава, хотя и по несколько другим параметрам.
Разница в возрасте между ним и его двоюродным братом Андреем исчислялась всего лишь одним годом.
Росли они в разных домах, но каждое лето проводили вместе на даче у бабы Веры в подмосковной Купавне. Существует любительский фильм на 8-миллиметровой пленке, где видно, как они, играя в ковбоев, стреляют друг в друга из игрушечных пистолетов…
Ну, скажите, возможно, чтобы у двух мальчишек-погодков не возникло детского соперничества за то, кто быстрее добежит до пруда, кто больше наловит окуней или бабочек, кого соседские ребята поставят защищать ворота своей команды?
Нет, невозможно.
А вот представьте, что вдруг классе в шестом или седьмом в жизнь врывается волшебное слово «БИТЛЫ», и вскоре один из братьев узнает, что другой уже вовсю играет на шестиструнной шуховской гитаре, и все девчонки смотрят на него восхищенными глазами.
«НА НЕГО! А что же я-то?» – думает второй!!!
Кстати, я не знаю, кто из них взял гитару в руки первым, но полагаю, что все-таки Андрей.
Старший.
Алёшкина жена, Лера (написать «вдова» у меня так рука и не повернулась), которая была знакома с ним с ранней юности, рассказала, что волновался он чрезвычайно, принимая в своей школе двоюродного брата с ГРУППОЙ, хоть и сам уже был кумиром одноклассниц, тоже терзая гитару и вытягивая такое красивое слово: «Оу, гё-о-ол!»
Алексей Макаревич в начале 70-х
Потом в пику «Машине Времени» Алексей Макаревич создал в МАрхИ свою «Опасную Зону», пригласил в нее всеобщего кумира Лёшу Романова, переназвался в «Кузнецкий Мост», откровенно помечая этим названием спорную территорию…
Самая первая и самая последняя совместные фотографии Андрея и Алексея Макаревичей
А потом уже и в «Воскресении» объединился с бывшими партнерами Андрея, Гулей и Кавой…
Одно только расстраивало: ну не давалась ему гитара так, как хотелось! Хромала техника, не позволяя достичь самим же собою обозначенного уровня.
ВНАЧАЛЕ И ПОТОМ:
АЛЕКСЕЙ МАКАРЕВИЧ
Как же он мучился по ночам, разучивая аккорды и сольные партии из придуманных партнерами пьес… Да, результаты были, но совсем не такие и не так скоро, как ему мечталось! Несколько раз приходил он в «Воскресенье», и несколько раз сам же уходил, понимая, что не такой соло-гитарист нужен его любимому детищу…
Но не стоит Алексея так уж прямо жалеть: в 90-е его группа «Лицей» стала исключительно успешным проектом, но к этой теме я подробно вернусь в главе 27, а сейчас пора переходить к другим членам будущей группы «Воскресение».
Глава 3. Стоп, «Машина»!
Стою рядом с Макаром за кулисами фестиваля «Разные Люди» и, пользуясь паузой, возникшей в поклонении герою инакомыслия, спрашиваю:
– Андрюш, я вот сейчас пишу книгу о «Воскресении», расскажи мне «из первых рук», почему в 70-х из «Машины» ушел Романов, а потом и Гуля с Кавой?
– Сереж, ну… ничего нового я тебе не расскажу… Почитай мои книжки, книжку Миши Марголиса. Там все есть.
Н-да, понимаю, что я не первый, кто его достает этими вопросами, но вот мемуары Петруччо Подгородецкого он мне читать не порекомендовал… Ну, да ладно. Послушаем остальных, история-то, действительно, давно уже не секретная.
Как вы уже поняли, вторым источником «Воскресения» была «Машина Времени», и та самая вторая «составная часть» – Гуля и Кава – в описываемое мною время продолжала активно в ней работать.
Напомню только, что Евгения Маргулиса нашел и привел в «Машину» тоже Сергей Кавагое. После ухода Кутикова приходили и уходили «дудки», приезжал и уезжал Юра Ильченко, отметился в «Машине» даже ударник Юра Фокин, но в «базовом» составе так никто и не задержался.
«И осталось их трое», как было однажды сказано совершенно в другом месте и по совершенно другому поводу, а впоследствии использовано культовой группой Genesis в качестве названия альбома.
В 1976 году звукорежиссер Виноградов записал шесть композиций группы «Машина Времени» в составе «Макаревич-Кавагое-Маргулис», из которых возник магнитоальбом, удивительно точно «стрельнувший» в умы и сердца будущих фанатов. Чуть позже молодой выпускник ВГИКа Алексей Ханютин снял их в уникальной короткометражке «Шесть Писем о Бите», которая до сих пор является практически единственным источником видеоматериала об истории нашей рок-музыки.
В 78-м Саша Кутиков сделал им второй альбом, еще сильнее раскрутивший колеса «Машины», но… «базовый состав» оказался не таким уж прочным.
«Машина Времени»-1978: Ованес Мелик-Пашаев, Андрей Макаревич, Евгений Маргулис, Сергей Кавагое
Кава чувствовал, что его функция идеолога группы никак не может перевесить авторский вклад Макара, а поставленные когда-то в коллектив фирменные «клавиши» и гитара постепенно тают в пелене времени.
Ну, понимал он, что яростная «пенисометрия» внутри команды складывается не в его пользу! Впрочем, Жека Маргулис и сейчас отзывается о нем крайне тепло:
– Кава был удивительный персонаж! Очень музыкальный! Нет такого инструмента, который он бы не мог освоить за несколько часов, да и в аранжировку наших первых песен он вложил очень много! Стиль той «Машины Времени» это, в первую очередь, конечно, Кава! Почему разошлись? Да задолбало всё. А еще дурацкий эпизод был: Макар организовал как бы «шефский», то есть безгонорарный концерт «Машины Времени» в московском отделении Союза художников, а Кава обвинил его в том, что он за наш счет хочет сделать себя членом этого Союза. Понятия не имею, что там было на самом деле, но мы с Кавой на этом концерте напились, как свиньи, все время ржали и дразнили Макара…
Когда тот концерт закончился, Андрей Макаревич произнес свою известную фразу:
– В общем, так: я из группы ухожу; все, кто хочет, могут уйти со мной, кроме Сергея Кавагое.
Но… Гуля тоже не раздумывая ушел, что Макара весьма серьезно удивило и расстроило, ибо он всегда считал Жеку весьма желанной краской для звучания коллектива. Я даже сам помню процесс его обратного заманивания в 90-м.
А теперь вернемся к анализу случаев правоты и неправоты творческих людей.
Мог ли Андрей Макаревич рассчитывать на помощь друзей в решении личных вопросов? Конечно, да.
А Сергей Кавагое имел право обидеться на то, что старый друг не сказал ему всей правды? Тоже, безусловно, да.
Так был ли сам факт корыстного использования Гули и Кавы с целью карьерного роста Макара? А вот не знаю!
Почему не объяснились? Да просто творческие амбиции у обоих внезапно зашкалили!
Но о создании новой группы пока речь не шла. После развала «Машины» Макар уехал размышлять о смысле жизни в Польшу с очень занятным человеком, Марчином Грабовским, а Гуля с Кавой самозабвенно шлифовали свое мастерство на различных танцульках, исполняя кавер-версии песен любимых западных команд.
С кем? Да с очень разными людьми! Я ведь уже писал, что в 70-е годы в студенческой Москве варился удивительно питательный «рок-бульон», и только ему мы обязаны той культурной революцией, которая произошла на советской эстраде в конце 80-х.
И это – совершенно особая история, достойная сериала, и только по ней понятна степень переплетения всех корней и веток московского рока! Приступим к ней еще разок, но теперь уже со стороны группы «Цветы».
«Опасная Зона», она же – «Зона Отдыха», Макаревич и Романов, начало 70-х, МАрхИ
Глава 4. «Пусть расцветают все „Цветы“»!
Сижу в Зюзино, в обычной пятиэтажке, в гостиной уютной квартиры четы Сапуновых.
На столе что-то безумно вкусное, приготовленное Жанной. Можно бы и выпить, но я за рулем, поэтому разговор идет «на трезвую голову».
«Пра-цветы»: ТКНН, Алик Сикорский, Стас Намин
– Так что, Андрюш, это правда, что твой первый музыкальный коллектив – группа «Цветы»? Ну, если не считать школьных ансамблей, то да. И, согласись, великая была команда!
– Ну… там у меня была длинная история перед армией, но, в общем-то, да. Ты себе добавку-то клади, клади!..
Группа «Цветы» в результате была собрана Стасом Наминым, но задумана вместе с уже упомянутым Аликом Сикорским. Кстати, ТКНН, уже имевший опыт работы в «Атлантах» Сикорского, тогда сразу подразумевался гитаристом и автором песен новой группы.
Нужно сказать, что Алик Сикорский, обладая в музыкальной тусовке достаточно высоким авторитетом, рассчитывал, что Стас, будучи от природы весьма одаренным администратором (слово «продюсер» тогда было исключительно ругательным), доверит музыкальную часть ему, но… не сложилось. Музыкой Стас решил заведовать тоже самостоятельно.
Ну, бывают на свете такие люди, которые считают, что умеют делать ВСЁ. Вот и Стас так решил, но к моменту записи на «Мелодии» двух плановых миньонов выяснилось, что группа «Цветы» реально состоит… лишь из самого Намина и вокалиста Саши Лосева. Даже фантастический барабанщик Юра Фокин не был полноценным членом группы, не говоря уж о высококлассном клавишнике и аранжировщике Саше Слизунове. Вспомните фото обложек этих миньонов, где группа-то?
Путем долгого расследования мне удалось установить, что инструментальную часть песен, сделавших «Цветы» знаменитыми, записала… группа «Удачное Приобретение» Алексея «Вайта» Белова и Володи Матецкого. Стас обещал им, что на пластинке это будет указано, но… что-то не сложилось.
Как же, спросите вы, «Цветам», не имеющим полноценного инструментального состава, вообще удалось добиться выпуска этих миньонов? О, отвечу я, в этом и состоит талант Стаса Намина как администратора и… сына своей мамы, эксперта по музыке во Всесоюзном агентстве по авторским правам и супруги замминистра культуры Кухарского. Так что авторы на этой пластинке были задействованы вполне проверенные, а силы довольно мощные.
Недавно, кстати, мне рассказали занятную историю: как-то Стас Намин и Юрий Башмет встретились в первом классе международного авиарейса, мило поздоровались, выпили по бокалу и зачали светскую конверсацию. А в середине оной Башмет вдруг хлопнул себя по лбу и сказал:
– Ой, Стас, да ты ведь должен мне десять рублей!
– За что? – удивился маститый продюсер.
– А я же в 1973 году играл на альте для пластинки «Цветов», и мне обещали за это десятку, но как-то до сих пор не сложилось…
В общем, когда тираж двух маленьких пластиночек зашкалил за несколько миллионов, и пятнадцатилетние девочки по всей стране заклеили фотографиями «Цветов» стены в своих светёлках, стало ясно, что пора «собирать урожай» и ездить с концертами, но… кому ездить-то?
Вот в этот момент Стас и вспомнил про техничного гитариста с самодельной гитарой.
Уговаривать его долго не пришлось, достаточно было лишь пообещать взять в концертную программу несколько его песен его авторства, а пообещать-то Стас всегда умел! Правда, здесь тоже как-то не сложилось, да и закончилась история «Цветов» довольно традиционно: нанятый концертный директор закрутил такую финансово-административную джигурду, что большинство музыкантов, включая и самого Стаса, предпочли эту лавочку покинуть, справедливо опасаясь неприятных уголовных историй.
Лосев, правда, остался…
Через некоторое время название «Цветы» было расформировано, и не надо здесь поправлять мой русский язык. Это – профессиональный жаргон: все действия в филармониях официально производили не с «группой», не с «музыкантами», а с «названием»: «название» ушло на репетиционный период, «название» расформировано… Вот в начале 80-х под филармоническим названием «Группа Ованеса Мелик-Пашаева» будут работать по очереди «Машина Времени» и «Воскресенье»… но об этой истории у нас с вами будет долгий отдельный разговор в главах 17, 18 и 20. В случае «Цветов» кроме финансовых махинаций начальству всегда мозолило глаза само название «Цветы». Уж слишком от него несло культурой хиппи… В общем, все наши герои продолжили работать под удобным всем названием «Группа Стаса Намина», куда после армии и был принят на работу вокалистом…
«Цветы»: Александр Слизунов, Александр Лосев, ТКНН, Юрий Фокин
Фанфары! Наконец-то фигуру Андрея Сапунова можно не просто упомянуть, а полноценно ввести в ткань повествования! Да, да, именно у Стаса они и познакомились с Тем-Кого-Нельзя-Называть!
Дело в том, что Сапунов был приглашен в «Цветы» еще до службы в армии. Он по газетному объявлению решил попробоваться в ВИА, организуемый в ДК «Москворечье», но приемная комиссия тогда переглянулась и сказала:
– Молодой человек, а вам… пожалуй, уже и не сюда, – и дала сразу несколько адресов.
На подпевки в «Магистраль» к Юрию Антонову его, естественно, не взяли, ибо что бы тогда оставалось делать самому Юрию Михайловичу? А вот в «Цветах», всегда мечтавших петь на несколько голосов, им заинтересовались.
Посидел там Андрюша на репетициях несколько недель, и – на два года: «А для тебя-а, родна-а-я!», но сразу после дембеля его приняли назад с распростертыми объятиями, правда, уже в другое название.
Андрей Сапунов во время службы в армии
Именно там и тогда сложился уникальный альянс певца Андрея Сапунова и автора ТКНН. По словам Александра Слизунова, свидетеля событий и соавтора знаменитого шлягера «Старый Рояль», участника групп «Круг», «Лотос» и других, у ТКНН тогда была некая проблема с голосом, позволявшая ему петь лишь фальцетом. Впоследствии, путем долготрудной работы, он с этой проблемой справился, и теперь поет своим прямым, как гриф гитары, «стеклорезом», но в начале музыкальной деятельности ТКНН с готовностью отдавал свои песни другим вокалистам.
Кстати, знаменитый «Музыкант» еще до Сапунова звучал в исполнении Саши Слизунова, о чем он со мной с удовольствием поделился. А недавно выяснилось, что впервые этот хит всех времен и народов спел, вообще Алик Сикорский!
(Между прочим, и не к ночи помянутый «Плот» музыковеда и мыслителя-аналитика Юрия Лозы впервые был исполнен тоже не самим автором, а неким Николаем Сацковым, тоже одним из солистов группы «Цветы», но это уже совсем другая история.)
Тем не менее, опять: «как причудливо тасуется колода!»
В общем, когда за песни ТКНН со всей страстью взялся как Андрей Сапунов, все причастные были более чем довольны.
Ну… разве что, кроме Стаса Намина лично. Видимо, поэтому его песни «Цветы» не исполняли, а звучали они исключительно в исполнении безымянного состава на различных полуофициальных концертах, танцах и вечеринках.
И вот в этом полуофициальном «плавающем» составе неоднократно участвовали будущие «воскресенцы» Женя Маргулис, Сережа Кавагое, Миша Шевяков, Александр Арутюнов, а также Миша Меркулов и даже упомянутый выше Алексей «Вайт» Белов.
А к Слизунову, официально никогда не работавшему в «Воскресении», но довольно близко с ними связанному, мы еще вернемся, только предупреждаю заранее: кто не знает нотной грамоты, для него даже и не совсем человек! Так – ошибка дарвинского отбора.
Но вот мы уже почти вплотную подошли к моменту рождения этого замечательного коллектива!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?