Текст книги "«Воскресение». Книга о Музыке, Дружбе, Времени и Судьбе"

Глава 8. «Эфирное создание»

Сижу на лавочке около метро «Новокузнецкая» и смотрю на здание Радиокомитета, расположенное в ста метрах от него. Господи, сколько же всего это здание видело!

Именно здесь когда-то работал «главный голос СССР» Юрий Левитан, здесь создавались Радиостанция «Юность» и Радио «Маяк». Здесь выходили в эфир «С добрым утром!», любимая моими родителями и «Опять двадцать пять», закрытая перед XXV Съездом КПСС.

Совсем недавно, лет 10 назад, мы с Макаром еженедельно вели отсюда свой вечерний блок радиопрограмм: «Машина Моего Времени», «Неформат» и «Чужой Монастырь»…

Именно здесь, в конце 70-х, в рамках «Инвещания» собралась фантастическая компания молодых и предприимчивых эрудитов, позже прославившихся в телепрограмме «Взгляд».

Близким к этой компании был и Дима Линник, общий друг, создатель и руководитель вокального «Трио Линник», которому «Машина Времени» еще в самом начале 70-х аккомпанировала на записи мелодийного «миньона».

(Кстати, есть тонкая «шутка для инсайдеров»: Дмитрий Линник – лицензионная перепечатка Тони Шеридана.)

Внезапно, видимо, с приближением Олимпиады-80, Линник обрел на Radio Moscow World Service неожиданную силу и вес, в общем, просто грех было терять время и не запустить их песни в линниковский эфир, пусть и «на экспорт»!

Надо напомнить читателю, что перед Московской Олимпиадой «случилась странная пауза в генеральном деле закручивания гаек» (цитата из Василия Аксенова), и Radio Moscow World Service стала доступна в Москве, причем, на средних волнах, а программа Дмитрия Линника Moscow Medley, почти всегда содержащая записи «неофициальных» российских рок-групп, стала настоящим эфирным хитом.

Почему? Зачем? Как это могло произойти в самый «расцвет застоя»? Впрочем, соображения есть.

Пути Политбюро были неисповедимы, но раз уж я вспомнил здесь Василия Павловича, то хотелось бы вставить и размышления одного из героев его «Острова Крым», молодого рок-музыканта Дима Шебеко, относящиеся именно к 1979 году:

«– В косвенном смысле я, конечно же, стукач, – пораженный своим открытием, бормотал Дим Шебеко. – Возьми наш оркестр. Играем антисоветскую музыку. Иностранцы к нам табуном валят и, значит, мы их, вроде, объ…ываем, что у нас тут вроде бы кайф, свобода. Едем в Ковров на гастроли, пацаны-мотоциклетчики варежки раскроют, балдеть начнут, а их потихоньку и засекут. Да-да, у нас, Луч, в нашей с тобой России сейчас, – он торжественно кашлянул, – каждый человек прямой или косвенный стукач!»

С сегодняшней колокольни нам, конечно же, понятно, что предолимпийским послаблением матерые совки достигали именно тех целей, о которых говорил Дим Шебеко: пыль в глаза иностранцам и заманивание своих юных диссидентов в сети полного контроля.

А что, ведь не всё ж им слушать Севу Новгородцева на «Би-би-си», пусть и наших послушают, а потом расслабятся, рассупонятся и покажутся, тут-то их и…

Пицунда-1979: Алик Демидовский, Сергей Кавагое, Алексей Макаревич, Алексей «Старуха Изергиль» Антонов и Алексей Романов

Но, конечно же, никто из музыкантов тогда об идеологической стороне не думал: они просто пели свои и чужие песни, репетировали в подвалах, играли в клубах, пили водку и портвейн, охмуряли девчонок, сдавали сессии, ездили на картошку, вылетали из институтов и восстанавливались в них.

И московское радио сработало! Ребята к сентябрю вернулись домой из различных отпусков и обнаружили, что знамениты.

Вот тут-то и началось заветное зарабатывание ощутимых денег собственным талантом, о котором все воскресники всегда мечтали. Как? Расскажу об этом в 13-й главе.

А через год, в 80-м, был записан второй альбом, на котором были только романовские песни, а Сапунов был уже равноправным с Лёшей солистом.

Этот блок из шести песен писался уже во ВГИКе. С ним связана очень показательная история. Дело в том, что группа каким-то образом подружилась со студентом-режиссером по фамилии Аксенов (никакого отношения к Василию Павловичу не имевшим!), а по имени, видимо, Роман. С уверенностью этого никто сейчас уже вспомнить не может, ну а мне разыскать какие-либо сведения о нем просто не удалось.

Сей гениальный вьюнош снимал дипломный фильм по гоголевской «Женитьбе», сделав из нее панковское действо, и заказал смену во ВГИКовском тон-ателье для записи фонограммы к этому фильму!

Ну… что вам сказать… Читали, Гоголя, кстати? Тогда вам понятно, что если «Хороший Парень» и «Городок» с очень большим усилием все-таки можно за уши и прочие выступающие части тела притянуть к сюжету Николая Васильевича, то какое отношение к нему могли бы иметь песни «Снилось Мне», «Лето», «Не Верьте» и «Так Бывает», я до сих пор не вкуриваю.

Ну да ладно, в любом случае нужно сказать господину Аксенову спасибо за сей культуртрегерский акт, ведь эта запись не стоила ребятам ни копейки!

А вот сам режим записи был немного другим, по сравнению с первым альбомом! Сотрудник саунд-студии ВГИКа Александр Азнауров рассказал, что запись шла в моно режиме, причем тоже только в два слоя, с единственным наложением.

Сначала всех музыкантов развели по разным углам большого павильона и загородили друг от друга вельветовыми креслами в два яруса. Так была записана вся инструментальная подложка. Вторым слоем шли голоса (и главный, и бэки!), перкуссия и гитарные соло.

ТОГДА И СЕЙЧАС:

АЛЕКСЕЙ РОМАНОВ и ЕВГЕНИЙ МАРГУЛИС

Кстати, таким многоголосием в те годы могли похвастаться разве что «Песняры» или «Ариэль», а в Москве так петь не умел, пожалуй, никто.

И пошли, пошли концерты! Основной состав, плюс Сапунов, в течение года сохранялся, но иногда добавлялись, например, музыканты духовой группы, Сережа Кузьминок и Паша Смеян.

И еще один важный момент: техники.

Наличие при группе человека, постоянно и квалифицированно решающего технические вопросы, по тем временам было просто необходимо. Этот человек всегда был полноправным членом коллектива, хоть и не стоял на сцене, а чаще сидел в зале у звукового пульта, по совместительству выполняя работу звукооператора, ведь слова «звукорежиссер» тогда еще не знали.

Глава 9. Техника и техники

Это у нас лучшие креветки – норвежские, а в Норвегии предпочитают исландские!

Вот мы сидим с известным звукорежиссером 80-х Игорем Замараевым у него на кухне в городе Осло, пьем вкусное пиво с исландскими креветками и называем вещи своими именами. Иногда заходит его жена Яннике, и свои имена большинства вещей приходится несколько адаптировать.

– Сереж, ну ты же помнишь, что вся звукорежиссура у нас начиналась с паяльника! Чтобы рулить звуком, нужно было сначала собрать аппарат. Да, вот ты подарил мне тогда символ профессии – «жопу с ушами», но перед тем, как сесть за пульт, чтобы найти правильный саунд, приходилось побегать и по магазинам, и по спекулянтам… Колонки строгать-пилить, «усилки» собирать! У «Воскресенья» этим занимался Саша Арутюнов, за это он, кстати, и сел!

Сел Арутюнов за другое, но подробнее об этом будет в главе 18.

Символ профессии звукорежиссера

И в «Воскресенье» он был не один! Игорь Новиков, с детства знавший Сергея Кавагое, начинал еще с «Кузнецким Мостом», а Арутюнов присоединился позже, ибо дружеские узы связывали его с Тем-Кого-Нельзя-Называть.

Дело в том, что проблема с концертной аппаратурой тогда во всей стране стояла крайне остро. Нормальным аппаратом обладали только некоторые концертные залы, типа КДС и «России» в Москве, «Октябрьского» в Ленинграде, «Фестивального» в Сочи, да и то, по-моему, оборудованного чуть позже. Что-то было в Киеве, Минске и столицах еще некоторых республик, но это, как говорится, «только для господ офицеров». То, что имелось по стране в клубах и домах культуры, обычно подлежало, в лучшем случае, горькому осмеянию.

Да и у большинства групп своего аппарата тогда еще не было, хотя некоторые умельцы, будущие крупные бизнесмены, хозяева фирм и заводов, уже начали кустарно-гаражное производство усилителей, колонок, осветительных систем…

При «Воскресенье» решение всех этих вопросов тогда взяли на себя Новиков и Арутюнов, соединившие в своем альянсе технические и звукорежиссерские функции.

Мне известно, что из «московского рок-бульона» лишь немногие, например, «Рубиновая Атака» обладала собственным комплектом звукового и светового оборудования, да и то благодаря особой «хозяйственности» Володи Рацкевича. Что-то приличное было еще у «Второго Дыхания», а все остальные стали независимы лишь с переходом на филармонический режим, как «Машина Времени» с ушлым директором Ованесом Мелик-Пашаевым, пробившим для группы полный комплект «Динакорда».

Впрочем, еще с середины 70-х были очень специальные люди, типа Славы Ангелюка, Юры Фишкина и Саши Изюмова, всегда обладавшие приличным количеством аппарата, с удовольствием дававшие его в аренду.

Вообще, звуковик (так проще, чтобы не путаться со словами «звукорежиссер», «звукооператор», «звукотехник») – профессия очень специфическая, особенно в 70–80-е годы, когда «построить» аппарат было куда легче, чем купить его. Большинство этих людей тогда были по совместительству и техниками, и радиоинженерами, и дизайнерами.

Концертный аппарат нужно было не только обслуживать, но и собрать своими руками, а перед этим рассчитать параметры звука и придать ему пристойный внешний вид!

(Забегая вперед, вспомню, что аппаратуру для второго состава «Воскресенья» создавал уже Саша Арутюнов, и называлась она «Сигнал», ибо фирменные лейблы для нее Саша вырезал… из тюбиков с одноименной зубной пастой…)

Так вот, в наше время 99 % всей аппаратуры было самопальной, и Новиков, ныне хозяин крупной фирмы, занимающейся все тем же звуком, до сих гордится тем, что «Воскресенью» тогда практически ничего не нужно было брать в аренду.

Всё было свое.

Но однажды в понедельник музыканты пришли в свой заветный репетиционный подвал Дома Культуры типографии «Красный Пролетарий» на Делегатской улице и обнаружили, что из него вынесли всё подчистую. Говоря «всё» я имею в виду именно всё, ибо пропали даже грязные рубашки, лежавшие в углу…

Но здесь нужно рассказать еще одну историю.

За несколько месяцев до этого на одном из сейшенов (именно так назывались концерты в то время!) «Воскресенье» свинтили. Помните это слово? Если нет, то напоминаю: оно означает групповое задержание правоохранительными органами за… А черт его знает, за что! Могли за длинные волосы, могли за громкий звук, могли за спекуляцию… Статья не важна, важен принцип: «Нефига здесь нам тут!»

Михаил Шевяков, Александр «Артем» Арутюнов и ТКНН

Обычно все заканчивалось без особых последствий, но ощутимая нервотрепка была всегда. Так было и в тот раз, за исключением того, что задержание по каким-то немыслимым капризам судьбы проводила серьезная опергруппа классных профессионалов с Петровке.

Стоят, значит, наши герои, понурив головы, а старший опер внимательно листает их паспорта:

– Та-ак… Романов, Алексей Дмитриевич… русский… Арутюнов Александр … армянин… Маргулис, Евгений Шулимович… хм, еврей! Кавагое, Сергей Сирович… что? Японец! Да что у вас тут такое делается-то, а?

И вся опергруппа в диком хохоте падает на пол, не в силах сдержаться. Ну, конечно же, после такой разрядки всех отпустили по домам с каким-то номинально-минимальным протоколом, а может, и вообще без него.

Тогда между музыкантами и операми началась дружба, которую поддерживал в основном Игорь Новиков.

– Понимаешь, тут очень важно: мы – каста, которым ничего так не важно, как работа, и они были точно такой же кастой, но другой. Одержимость, понимаешь? Для них найти и задержать бандита или серьезного жулика было таким же делом жизни, как для Лёшки песню написать, а для Гули – ее сыграть правильно!

Словом, когда Игорь прибежал в районное отделение милиции, там началась обычная для ментов занудная волокита и мелковластное хамство, типа «вот еще, связываться с вами… да мало ли кто там ваши ящики потырил… и ваще, непонятно, откуда у вас там деньги на все это…», тогда он просто набрал знакомый телефонный номер на Петровку.

Ментовской летюха был тут же послан по традиционному для нашей культуры адресу, опергруппа была на месте через 10 минут, благо ехать недалеко, ну и началось правильное следствие, в результате которого всё до последнего винтика и грязных рубашек вернулось на базу… уже через три дня.

Небывалая история, правда?

Были и последствия. Родители трех парней, ограбивших базу, оказались людьми не последними и не бедными. Несколько месяцев они подкарауливали Игоря Новикова на всех углах, слезами, посулами и угрозами пытаясь уговорить того забрать заявление, мол, – все же хорошо закончилось! – но он этого не сделал.

– Понимаешь, мне опер сказал, что тут дело принципа: «вор должен сидеть в тюрьме», и если я заяву заберу, то мы с ними навсегда поссоримся. А вот этого мне очень не хотелось!

И аншлаговые сейшена по Москве и области продолжились с огромным успехом.

Но к этой теме мы еще вернемся в главе 18, ибо версия отношений с операми, которой до сих пор придерживается «Артем» Арутюнов, диаметрально отличается от трактовки Новикова.

Впрочем, «недолго музыка играла, недолго фраер танцевал». Звездная пора первого состава «Воскресенья» длилась меньше года, и даже успех не смог удержать их вместе.

Глава 10. Первый развал

1974 год. Улица Чехова, толпа людей перед Московским театром имени Ленинского Комсомола, моим самым любимым театром в те годы!

В этой толпе стою я, подобраться близко к служебному входу довольно трудно, но когда я вижу выглянувшего из двери Юру Шахназарова, то подпрыгиваю на три головы и кричу:

– Вот он я, вот он!

Заветная контрамарка на «Тиля» получена уже в четвертый раз, Юрка снова выручил… А там – с самого начала звучит фантастическое и родное:

– Ой, Тиль! Тили-тиль – не успеешь помолиться!

Ой, Тиль! Тили-тиль, по ком-то плачет виселица!..

Когда в нынешний ЛенКом уже почти полвека назад главным режиссером был назначен Марк Захаров, именно к нему перешла эстафета самого популярного театра города.

Реинкарнация и реанимация МХАТа в ожидаемой степени не состоялась, «Современник» и «Таганка» оставались актуальными, но уже «слегка вчерашними», а реактивный взлет «Театра на Юго-Западе» был еще впереди.

Работа с современной молодежной музыкой входила в приоритеты Захарова, и он начал искать подходящих музыкантов. В 1973 году в процессе работы над спектаклем «Автоград ХХI» режиссера позвали на танцплощадку подмосковных Люберец, где он был поражен звучанием и образом группы «Аракс». Тогда в ее составе были трое: гитарист Юрий Шахназаров, басист Эдик Касабов и барабанщик Борис Багрычев.

«Аракс»: Александр Лерман, Юрий Шахназаров, Эдуард Касабов, Вячеслав Кузяшев

Я прекрасно понимаю Марка Анатольевича. Дело в том, что я сам был потрясен этими ребятами примерно тогда же: они играли на свадьбе у моего старшего друга Юры Богданова, и в качестве разминки втроем повторили «в ноль» звучание группы «Сантана», в составе которой было тогда человек десять.

Так или иначе, но они сразу были приглашены работать в театр, где подготовили несколько фантастических работ, в том числе легендарного «Тиля», а позже «Звезду и Смерть Хоакина Мурьеты», «Юнону» и «Авось».

Во всем рок-бульоне обсуждалась новость, что, оказывается, получить профессиональную работу можно не только в филармонии, но и в театре, и все начали весело завидовать.

К 79-му году состав «Аракса» полностью сменился, и уже с Рудницким, Мардалейшвили, Голутвиным, Абрамовым и Алешиным группа записала диск-гигант песен Юрия Антонова и музыку Зацепина к культовому фильму «31 Июня», что сделало группу невероятно популярной.

Видимо, поэтому музыкантам стало неинтересно дальше сидеть в театре, и они откликнулись на призыв «свежеоткинувшегося» с зоны администратора Валерия Гольденберга перейти на гастрольную работу.

Наступило еще одно «великое переселение народов», и в ЛенКом стали пробоваться все, кому не лень. Дальше информация расходится, и я не буду принимать какую-то из сторон, а дам всё сразу. Не в последний раз, кстати!

Вот что говорит Алексей Романов:

– Не знаю, почему, но пробоваться к Захарову ребята пошли без меня. Обидно было.

А вот Сапунов:

– Мы там были старым танцевальным составом: я, ТКНН, Вайт, (Алексей Белов), Кава и Гуля. Почему Ромаху не взяли… Да не помню я!

Маргулис:

– Да какая разница? Все равно не взяли нас, напились мы до безобразия, а Крис, который тоже очень хотел туда попасть, на нас настучал, и Захаров всех выгнал!

ВНАЧАЛЕ И ПОТОМ:

ВАДИМ ГОЛУТВИН

Ну и Вадим Голутвин:

– Мы сами на смену себе позвали Сапунова, ТКНН и клавишника Глеба Мая, даже сдали с ними программу нашему худсовету, но все это потом отменили, ибо Лёша Рыбников активно лоббировал Криса Кельми, у которого шибко много синтезаторов было… А Гуля там и не мог быть, потому что он уже с нами тогда работал!

У оперов есть такая старая пословица: «Врет, как очевидец!»

Чья версия точнее – не поручусь, хотя, неплохо зная Криса Кельми, готов поверить в то, что, уйдя из «Автографа» и начав работать с музыкантами из «Виктории», он не особенно стеснял себя в средствах, чтобы добиться желаемого успеха. А говоря конкретно о «Воскресенье», подозреваю, что здесь идет речь о нескольких событиях, которые в памяти участников за прошедшие почти сорок лет просто слились в одно.

В общем, в наших героях постепенно проявлялось чувство раздражения и неудовлетворенности, и всем захотелось каких-то перемен. А тут еще и довольно обидная ситуация с фестивалем «Тбилиси-80», на который «Воскресенье» приглашено не было, несмотря на сумасшедшую популярность в народе… Почему? Версий тоже несколько. Главная в том, что «квота на Москву» была переполнена, но я подозреваю, что тут дело в личных вкусах организатора сего действа, Артемия Троицкого, который никогда не был поклонником «Воскресенья».

Говорят, что Стас Намин, организуя через год фестиваль «Ереван-81» имени себя, любимого, поставил категорический запрет на участии в нем «Машины Времени», а вот «Воскресенье» позвать хотел, но, так или иначе, осенью 1980 года первый состав звездной группы развалился.

Глава 11. «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел!»

Я лично знаю Евгения Шулимовича Маргулиса, Женьку, Жеку, Гулю, около 30 лет. Написал с ним вместе несколько песен, в том числе и «Блюз Шанхай», общался в очень разных ситуациях, знаю о нем множество сплетен, но ни одну из них здесь развивать не буду. Не о том речь.

Да и не о колоссальном Женькином музыкальном таланте, который с начала 70-х невероятными темпами обрастал мастерством и продолжает это делать сейчас.

Хочу здесь сказать пару слов о его удивительном пофигизме, ставшем легендой среди московских музыкантов.

Ну, скажите, кто еще из них по нескольку раз собственным решением оставлял такие бэнды-бренды, как «Машина Времени», «Воскресенье», «Аракс»? Кто на самом взлете бросал Юрия Антонова? Думаю, что никто не похвастается. А все дело в настроении играть: «в кайф» или «не в кайф».

Дело в том, что из «Воскресенья» (и «Воскресения» тоже!) Гуля уходил целых ЧЕТЫРЕ раза. Дважды в 80-м, потом в 92-м и, наконец, в 2004-м. В 86-м еще записался с «СВ» и «Лотосом», но тоже сам ушел.

Про последние два раза разговор особый, и пойдет он в главах 20 и 21, а в 80-м все было довольно просто:

– Знаешь, просто надоела одна и та же публика. «Сейшенов» было много, но народ на них один и тот же! Приходишь, играешь и видишь одни и те же рожи… Скучно, хотелось расширить наши возможности. Да и музыка эта надоела!

Так он объяснил свой уход поздним летом 80-го, который как раз и ознаменовал первый распад «Воскресенья», но… ему предшествовал и еще один! Как говорит первый техник группы Игорь Новиков, «Гуля сильно захандрил». Дело в том, что зимой 80-го Жека хотел «расширить возможности» за счет преодоления государственных границ, и почти всерьез намылился уезжать в Штаты. Эта мысль бродила в нем, как мы помним, давно, только попыток реализации ее до тех пор не было.

Уж не знаю, что там не сложилось в ОВИРе, но, через пару месяцев Гуля передумал и… вернулся в подвал к друзьям.

Но.

За это время Андрей Сапунов уже вполне освоил бас-гитару… Конечно же, не на таком уровне, как Жека, но в те времена общее мастерство было еще не столь велико, и уровня Сапунова было вполне достаточно…

Хотя через несколько лет это соперничество снова материализовалось, но об этом позже.

В общем, полноценному обратному включению Гули предшествовал довольно серьезный базл, но Кава, который за все время музыкально очень сроднился с Маргулисом, как всегда всех убедил.

А летом всё опять развалилось… Как-то постепенно перестали действовать центростремительные силы, и включились центробежные.

Игорь Новиков (справа) с группой «Воскресенье»

Андрей Сапунов неожиданно мне признался в том, что «открыли кингстоны» именно они вдвоем с Маргулисом. Позволю себе здесь привести прямую речь:

– Мы с Женькой тогда общались довольно близко, и куда-то уехали из Москвы пошататься. На время нашей поездки был назначен концерт, а мы… взяли и не вернулись! Ну а после этого как-то все обломались, на репетицию никто уже и не собрался… Да и Жека сразу в Аракс ушел…

Но Игорь Новиков уверенно спорит:

– Ни фига! Женька-то, как раз, вернулся, а вот Сапун – нет!

Тридцать пять лет прошло, понятно, что все помнят по-разному… На самом деле про кого-то сказать «ушел» в той ситуации совершенно невозможно.

Алексей Романов, наоборот, вспоминает, что тем летом они с приятелем Алексеем Антоновым, носившим образное погоняло «Старуха Изергиль», тогда уехали бродяжничать по Крыму, а когда вернулись, то прямо в районе Курского вокзала в два часа ночи случайно (СЛУЧАЙНО!) встретили Сапунова, который тогда им и сказал:

– А знаете, пацаны, группы «Воскресенье»-то уже больше и нет!

Романов тогда стал пробовать сотрудничество с Аликом Микояном, а Леша Макаревич, узнав об этом, сильно расстроился, обиделся и надолго завязал с музыкой как профессией. Тогда и ему, и всем окружающим казалось, что он окончательно ушел в свои вывески, в дизайн…

Что тогда стал делать Кава, вспомнить трудно. Года через полтора он сделал попытку поруководить нашим «Городом», но довольно скоро переключился на новый проект под названием «Наутилус», с тем же Маргулисом. Подозреваю, что он просто не мыслил себе работу без него.

А вот Андрей Сапунов тогда возобновил свое сотрудничество с Тем-Кого-Нельзя-Называть, что фактически и сохранило «Воскресенье» как бренд!