Текст книги "Презумпции и принципы в конституционном праве Российской Федерации"

Обратим внимание на взаимосвязь принципа и презумпции конституционности деятельности органов власти и должностных лиц. Закрепление в Конституции Российской Федерации положений, определяющих принцип конституционности деятельности органов власти и должностных лиц, обусловливает наличие правовой презумпции конституционности деятельности таких органов власти и должностных лиц. Наличие указанного правового принципа и правовой презумпции в отечественном законодательстве в полной мере позволяет говорить о Российской Федерации как о правовом государстве, в котором нормы Конституции Российской Федерации не только провозглашаются, но и неукоснительно соблюдаются.

С одной стороны, презумпция конституционности деятельности органов власти и должностных лиц в совокупности с нормами различных видов ответственности помогает обеспечивать соблюдение одноименного правового принципа, поскольку, изначально подразумевая конституционность деятельности органов власти и должностных лиц, она оставляет возможность доказать обратное в установленном законом порядке. С другой стороны, данная правовая презумпция освобождает от необходимости установления соблюдения корреспондирующего ей принципа при возникновении тех или иных правоотношений.

Наличие принципа конституционности деятельности органов власти и должностных лиц в совокупности с указанной презумпцией поддерживает доверие граждан к деятельности государства, добросовестности и справедливости органов власти и должностных лиц, поскольку в процессе своей жизни граждане вынуждены полагаться на компетентность государственных органов и органов местного самоуправления.

Принцип конституционности деятельности органов власти и их должностных лиц наполняет правовым содержанием одноименную презумпцию и тем самым определяет ее рамки. Предположение конституционности деятельности органов власти и должностных лиц не может выходить за рамки требований принципа конституционности их деятельности. Таким образом, во-первых, презумпция конституционности нормативных правовых актов не может быть опровергнута в установленном законом порядке в случае соблюдения должностными лицами органов власти положений принципа конституционности их деятельности, а во-вторых, данная презумпция не предполагает соблюдения такими должностными лицами органов власти каких-либо иных положений, за исключением тех, которые определены данным конституционным принципом.

Также отметим, что если Конституция Российской Федерации не содержала бы положений, закрепляющих принцип конституционности деятельности органов власти и должностных лиц, то отсутствовала бы в отечественном конституционном праве и соответствующая презумпция конституционности деятельности таких органов власти и должностных лиц. Это еще раз подтверждает неразрывную взаимосвязь данных правовых категорий в отечественном конституционном праве.

Раздел 5
Принцип и презумпция добросовестности участников конституционных правоотношений

Принцип добросовестности участников конституционных правоотношений наиболее сложный в изучении. Связано это непосредственно с категорией добросовестности, которую в связи с ее отнесением к моральным качествам человека невозможно абсолютно адекватно и точно отобразить в законодательстве и соответственно исследовать применительно к праву. В связи с этим принцип добросовестности участников конституционных правоотношений тем или иным образом включает в себя положения других основополагающих принципов в конституционном праве. Согласимся с тем, что принцип доброй совести обладает признаками объективного мерила и является фактором известного сдерживания эгоизма в юридических отношениях.[145]145
  Гаджиев Г. А. Указ. соч. С. 95.


[Закрыть]

Г. А. Гаджиев справедливо отмечает, что государство не имеет права создавать юридическую, налоговую систему, руководствуясь предположениями о том, что субъекты экономических отношений – недобросовестные и незаконопослушные граждане[146]146
  Там же. С. 87.


[Закрыть]. Считаем, что данный тезис справедливо перенести на весь комплекс конституционных правоотношений, поскольку принцип добросовестности является общеправовым и его положения распространяются на все без исключения правоотношения. В рамках настоящего исследования рассмотрение данного принципа осуществляется применительно к конституционным правоотношениям.

Нормативным закреплением принципа добросовестности участников конституционных правоотношений следует считать Конституцию Российской Федерации, в преамбуле которой упоминается вера многонационального народа Российской Федерации в добро и справедливость. Положения преамбулы являются исходными началами, на которых выстроена вся правовая система Российской Федерации. Однако нельзя не отметить правовое положение и значение преамбулы Конституции Российской Федерации. Преамбула необходима для того, чтобы «осветить пройденный страной путь, дать характеристику общества на современном этапе его развития, изложить сущность и главные задачи государства, сказать о целях конституции и провозгласить ее принятие».[147]147
  Авакьян С. А. Конституционное право России: Учебный курс: В 2 т. Т. 1. М.: Юристъ, 2005. С. 156.


[Закрыть]

При всей своей лаконичности преамбула Конституции Российской Федерации отражает ряд основных положений, которые будут освещаться непосредственно в тексте Конституции Российской Федерации и которые, как упоминалось выше, основываются на вере многонационального народа Российской Федерации в добро и справедливость. Представляется возможным утверждать, что без общеправового принципа добросовестности, вряд ли было бы возможным выстроить существующую правовую систему Российской Федерации. Тем не менее российская Конституция не содержит сведения, которые могут сказать нам о юридической силе ее преамбулы. Следует поддержать мнение, что «при всем политическом значении преамбулы ее нормативная суть очевидна – хотя бы потому, что в ней провозглашаются исходные принципы, на которых основывается данная конституция, и само ее принятие»[148]148
  Авакьян С. А. Конституционное право России: Учебный курс: В 2 т. Т. 1. М.: Юристъ, 2005. С. 171.


[Закрыть]. Эта позиция подтверждается Особым мнением судьи Конституционного Суда Российской Федерации М. В. Баглая «По делу о проверке конституционности ряда нормативных актов города Москвы и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, регламентирующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в названные регионы» (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 4 апреля 1996 г. № 9-П), в котором говорится об обязанности законодателя «исходить из принципа добра и справедливости, закрепленных во введении к Конституции Российской Федерации».[149]149
  Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 4 апреля 1996 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности ряда нормативных актов города Москвы и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, регламентирующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в названные регионы» // Вестник Конституционного Суда РФ. 1996. № 2.


[Закрыть]

Следовательно, правовая основа преамбулы очевидна и очевидны основополагающие принципы ее построения. Таким образом, исходя из изложенного, все без исключения установления Конституции Российской Федерации опираются на добросовестность участников правоотношений.

Также в качестве источника конституционного принципа добросовестности нельзя не отметить положение ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации в которой говорится, что: «Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». Данное конституционное установление призвано оградить от злоупотреблений участниками своими правами и сбалансировать возникающие правоотношения. Согласимся с тем мнением, что обладание правами и свободами не означает возможности ничем не ограниченного произвола при их осуществлении или злоупотребления ими.[150]150
  Комментарий к Конституции Российской Федерации. 2-е, доп. и перераб. изд. М.: Издательство «БЕК», 1996. С. 70—71.


[Закрыть]

Рассматривая составляющие термина «добросовестность», отметим, что «добро» есть нормативно-оценочная категория морального сознания, в предельно обобщенной форме обозначающая должное и нравственно-положительное благо в поступках и мотивах людей, в явлениях социальной действительности[151]151
  Философский энциклопедический словарь. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалев, В. Г. Панов. М.: Сов. Энциклопедия, 1983 г. С. 171.


[Закрыть]. Под термином «совесть» подразумевается категория этики, характеризующая способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков. Это одно из выражений нравственного самосознания личности[152]152
  Там же. С. 620.


[Закрыть]. Соответственно, объединяя эти два понятия, мы формируем понятие «добросовестность», подразумевая под этим должное и нравственно-положительное осуществление личностью нравственного самоконтроля, формулирование для себя нравственных обязанностей и их исполнение, самооценку совершаемых поступков. По мнению Г. А. Гаджиева, добрая совесть, по этимологическому смыслу, таит в себе такие элементы, как: знание о другом, об его интересах; знание, связанное с известной доброжелательностью; элемент доверия, уверенность, что нравственные основы оборота принимаются во внимание, что из них исходит каждый в своем поведении.[153]153
  Гаджиев В. А. Указ. соч. С. 95—96.


[Закрыть]

Круг участников конституционных правоотношений был определен в настоящем исследовании, когда рассматривался правовой принцип конституционности деятельности участников конституционных правоотношений. В связи с этим нет необходимости его повторять. Отметим лишь то, что критерии добросовестности присущи лишь физическим лицам, а участниками конституционных правоотношений могут выступать не только физические лица, поэтому, останавливаясь на добросовестности, например, органа государственной власти, безусловно, подразумевается добросовестность должностных лиц, которыми данный орган представлен.

Остановимся на критериях добросовестности участников конституционных правоотношений, придерживаясь которых, участники не выйдут за рамки рассматриваемого правового принципа. Критерии добросовестности применительно к данному принципу будут носить общий характер, поскольку, проходя через призму тех или иных конституционных правоотношений, приобретут свою специфику применительно к таким правоотношениям. Представляется, что добросовестность участника конституционных правоотношений, прежде всего, заключается:

– в неукоснительном соблюдении Конституции Российской Федерации и законодательства;

– в исключении злоупотребления им своими правами;

– в четком осознании того, что при законном и надлежащем вступлении в те или иные конституционные правоотношения он поступал бы по отношению к другому субъекту этих правоотношений так, как если бы в данных правоотношениях он был бы на месте этого субъекта.

Обращаясь к проблеме злоупотребления правом, отметим широкий спектр возможностей такого злоупотребления. В связи с этим согласимся, что шикана – это только одна, самая злонамеренная форма злоупотребления правом и что по смыслу конституционного принципа добросовестности (ч. 3, ст. 17 Конституции Российской Федерации) возможны и иные формы, не связанные столь жестко с субъективным намерением причинить вред другому лицу, например игнорирование законных интересов контрагентов либо публичных интересов.[154]154
  Гаджиев В. А. Указ. соч. С. 106.


[Закрыть]

Считаем, что наличие принципа конституционности в рассматриваемом правовом принципе вполне обосновано, поскольку, во-первых, нельзя представить добросовестное осуществление участниками своих действий в рамках правоотношений при нарушении ими конституционных положений, а во-вторых, невозможно закрепить субъективную и оценочную моральную категорию добросовестности в правовом принципе. В связи с невозможностью закрепления субъективных моральных норм в нормах права при наличии острой необходимости определения добросовестности законодатель пошел по пути закрепления в определенных отраслях права тех или иных действий, совершение которых или воздержание от совершения которых позволяет охарактеризовать участника правоотношения как добросовестного. Например, в соответствии со ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестным приобретателем считается лицо, которое не знало и не могло знать, что лицо, у которого оно возмездно приобрело имущество, не имело права его отчуждать. Таким образом, категория добросовестности приобретателя законодательно определяется через добросовестное неведение (не знал и не мог знать).

Исследуя вопрос разумного сочетания и согласования частных и публичных интересов в конкурентной борьбе, Г. А. Гаджиев говорит о необходимости бесстрастного рефери, который должен, исходя из рационального и адекватного понимания общего блага, определять, какие из методов, применяемых в ходе конкурентной борьбы в процессе гражданского оборота, являются приемлемыми, а какие – нет. Этот ученый рассматривает суд в качестве варианта такого рефери и определяет принцип добросовестности не только как метод обеспечения гармонии частных и публичных интересов, но и объективное мерило, которое должно использоваться в качестве критерия при принятии решений судьей.[155]155
  Гаджиев В. А. Указ. соч. С. 92, 97.


[Закрыть]

Что касается примеров критериев добросовестности участников конституционных правоотношений, то следует обратиться к решениям Конституционного Суда Российской Федерации. Так, судья Конституционного Суда Российской Федерации В. О. Лучин в своем Особом мнении «По делу о толковании части 4 ст. 105 и ст. 106 Конституции Российской Федерации» (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 марта 1995 г. № 1-П) исходит из «добросовестности, ответственности Совета Федерации, уверенности, что он не станет искусственно затягивать законодательный процесс и будет стремиться с учетом реальных возможностей к ускоренному рассмотрению законов по вопросам, предусмотренным в ст. 106 Конституции Российской Федерации»[156]156
  Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации В. О. Лучина «По делу о толковании части 4) ст. 105 и ст. 106 Конституции Российской Федерации». Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 марта 1995 г. № 1-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1995. № 2—3.


[Закрыть]. Представляется, что отсутствие искусственного затягивания законодательного процесса Советом Федерации и его стремление с учетом реальных возможностей к ускоренному рассмотрению законов по вопросам, предусмотренным в ст. 106 Конституции, и есть один из критериев добросовестности Совета Федерации как участника конституционных правоотношений.

Другим примером может послужить постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 5 июля 2001 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности Постановления Государственной Думы от 28 июня 2000 г. № 492-III ГД «О внесении изменения в Постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов» в связи с запросом Советского районного суда города Челябинска и жалобами ряда граждан», в котором говорится о презумпции добросовестности и разумности действий конституционных органов, которая выражается в том числе в предположении соблюдения ими полномочий в конституционно обусловленных пределах, определяемых прежде всего общеправовыми принципами, обязательными в демократическом обществе. Полагаем, что соблюдение конституционными органами принципа конституционности и иных правовых принципов обязательно только на основе добросовестного соблюдения таких принципов.

Как точно подметил Г. А. Гаджиев, добросовестность как правовой принцип выполняет роль общего правового регулятора, необходимость в котором связана с тем, что: 1) при совершении правовых действий, направленных на достижение субъективного интереса, необходимо учитывать такую объективную реальность, как интересы контрагента, равно как и публичные интересы; 2) принцип добросовестности можно считать проявлением принципа справедливости, поскольку потребность в применении принципа добросовестности можно рассматривать как естественную реакцию разумного правоприменителя на наличие пробелов в праве либо на правовой формализм.[157]157
  Гаджиев В. А. Указ. соч. С. 96.


[Закрыть]

Нет сомнений в том, что для эффективной работы принципа добросовестности участников конституционных правоотношений законодателю необходимо разрабатывать и соответствующим образом нормативно закреплять критерии добросовестности участников конституционных правоотношений всех уровней.

Таким образом, участники конституционных правоотношений считаются добросовестными в случае отсутствия с их стороны злоупотребления каким-либо правом при их участии в конституционных правоотношениях и с четким осознанием ими того, что при законном и надлежащем вступлении в такие конституционные правоотношения они поступали бы по отношению к контрагентам в этих правоотношениях так, как если бы в данных правоотношениях они были бы на месте своих контрагентов.

Рассмотрим презумпцию добросовестности участников конституционных правоотношений. Цель правовой презумпции добросовестности участников конституционных правоотношений заключается в необходимости поддержания добросовестного поведения участников конституционных правоотношений. То есть такого поведения, которое сопровождается должной и нравственно-положительной оценкой участниками таких правоотношений своих действий и принятием ими такого решения применительно к тем или иным обстоятельствам правоотношений, которое в возникшей ситуации будет наиболее эффективным и правильным.

Данная презумпция распространяется на всех участников правоотношений без исключения в соответствии со смыслом, вытекающим из преамбулы Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с принципами конституционности, законности, верховенства Конституции Российской Федерации на территории Российской Федерации и ее высшей юридической силы.

Рассматривая правовую презумпцию добросовестности участников конституционных правоотношений, необходимо отметить, что отсутствие закрепления данной презумпции в Конституции Российской Федерации не указывает на отсутствие такой правовой презумпции в конституционном законодательстве и тем более на наличие факта существования презумпции недобросовестности участников конституционных правоотношений. Трудно представить, например, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью в разрезе предположения недобросовестности органов власти и должностных лиц при исполнении ими своих обязанностей по защите таких прав и свобод. Невозможно говорить о демократическом государстве, когда изначально ставится под сомнение добросовестность деятельности должностных лиц всей системы органов власти. Поэтому Конституция Российской Федерации основывается на предположении добросовестности участников правоотношений, в том числе и конституционных, и иного предположения быть не может.

Правовая презумпция добросовестности участников конституционных правоотношений, как и другие презумпции в конституционном праве Российской Федерации, не имеет прямого нормативного закрепления. Косвенное закрепление данной презумпции содержится в преамбуле Конституции Российской Федерации, которую мы уже упоминали, раскрывая содержание правового принципа добросовестности участников конституционных правоотношений, и в решениях Конституционного Суда Российской Федерации.

В связи с тем, что презумпция добросовестности носит общеправовой характер, обратимся к опыту закрепления презумпции добросовестности в других отраслях права. Так, Гражданский кодекс Российской Федерации в п. 3 ст. 10 закрепляет следующее: «В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются». Очевидно, что в данном случае речь идет о презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений. Налоговый кодекс Российской Федерации в п. 7 ст. 3 закрепляет, что: «Все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика (плательщика сборов)». В данном случае предполагается презумпция добросовестности налогоплательщиков.

Если обобщить решения Конституционного Суда Российской Федерации в части упоминания им презумпции добросовестности, то получим следующий перечень презумпций добросовестности участников правоотношений, на которые ссылается Конституционный Суд Российской Федерации в процессе своей деятельности: презумпция добросовестности налогоплательщиков[158]158
  Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 18 января 2005 г. № 36 – О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Открытого акционерного общества «Нефтяная компания «ЮКОС» на нарушение конституционных прав и свобод положениями п. 7 ст. 3 и ст. 113 Налогового кодекса Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2005. № 3.


[Закрыть], презумпция добросовестности участников гражданского оборота[159]159
  Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации А. Л. Кононова «По делу об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Общества с ограниченной ответственностью «Пром Лайн» на нарушение конституционных прав и свобод положениями п. 2 ст. 171 Налогового кодекса Российской Федерации». Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2004 г. № 169-О // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. № 6.


[Закрыть], презумпция добросовестности законодателя и его приверженности общим правовым принципам[160]160
  Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 2 апреля 2002 г. №7-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений закона Красноярского края «О порядке отзыва депутата представительного органа местного самоуправления» и закона Корякского автономного округа «О порядке отзыва депутата представительного органа местного самоуправления, выборного должностного лица местного самоуправления в Корякском автономном округе» в связи с жалобами заявителей А. Г. Злобина и Ю. А. Хнаева» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. № 3.


[Закрыть], презумпция добросовестности и разумности действий конституционных органов. Если презумпция добросовестности участников гражданского оборота и презумпция добросовестности налогоплательщиков прямо закреплены в законе, то презумпция добросовестности законодателя и презумпция добросовестности и разумности действий конституционных органов, которые являются проявлением рассматриваемой презумпции добросовестности деятельности участников конституционных правоотношений, нашли свое отражение в решениях Конституционного Суда Российской Федерации, который их и сформулировал.

Таким образом, правовую презумпцию добросовестности участников конституционных правоотношений можно охарактеризовать как косвенно закрепленное в нормах конституционного права предположение, при котором участники конституционных правоотношений считаются добросовестными в случае отсутствия с их стороны злоупотребления каким-либо правом при их участии в конституционных правоотношениях и с четким осознанием ими того, что при законном и надлежащем вступлении в такие конституционные правоотношения они поступали бы по отношению к контрагентам в этих правоотношениях так, как если бы в данных правоотношениях они были бы на месте своих контрагентов. Такое предположение считается истинным до тех пор, пока иное не доказано в установленном соответствующими нормативными правовыми актами порядке.

Презумпцию добросовестности участников конституционных правоотношений в соответствии с классификацией правовых презумпций целесообразно охарактеризовать как правовую (исходит из положений Конституции Российской Федерации и отражается в решениях Конституционного Суда Российской Федерации), косвенно закрепленную в законодательстве (отсутствует прямое нормативное закрепление), отраслевую (относится к конституционным правоотношениям), которая является проявлением общеправовой презумпции добросовестности. Данная презумпция выведена путем истолкования Конституции Российской Федерации Конституционным Судом Российской Федерации.

Как и в случае с правовой презумпцией конституционности деятельности участников конституционных правоотношений, данная презумпция носит общий характер, и ее применение к отдельно взятым обстоятельствам в любом случае потребует ее дальнейшей конкретизации.

Это означает, что можно сформулировать, например, презумпцию добросовестности деятельности Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и его членов, Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации и его членов и так далее. Данный перечень достаточно обширен. Мы подробно рассмотрим в качестве примера действие данной презумпции в отношении законодателя, то есть презумпцию добросовестности законодателя как участника конституционных правоотношений.