Текст книги "Мастер-класс для диверсанта"

24
Разыскные мероприятия
26.Х, вторник, 18.00

Руководить поиском прорвавшейся в тыл российских войск диверсионной группы из штаба федеральных сил было намного удобнее, поэтому оперативная группа полковника Чернышова возвратилась в Моздок. По пути в город Чернышов напряженно думал, а его младшие товарищи оживленно обсуждали между собой перспективы поиска диверсантов.

– Эх, собаку бы на место той перестрелки, – огорченно вздохнул Артем Ветров. – По свежему следу мы бы их точно достали.

– Вряд ли, – с сомнением заметил Олег Муромцев.

– Да ты что, знаешь, какое у собак чутье? Хорошая служебно-разыскная собака берет след и спустя несколько часов, – авторитетно заявил Артем. – Только где найдешь такую собаку в полевых условиях, – и Артем сокрушенно покачал головой.

– Дело не в собаке. Там, на месте боя, кое-где на траве я видел мелкие маслянистые капли. Это «антисобакин», специальный состав, отбивающий чутье у собак. Мы бы только испортили собаку, если попробовали заставить ее взять след диверсантов, – объяснил Ветрову положение дел Олег Муромцев.

– «Антисобакин»? – переспросил Артем. – Ну надо же! Это, должно быть, крутые диверсанты, раз у них есть даже такие средства.

– Во время боя из всех солдат мотострелкового отделения стреляли только двое, – добавил Олег Муромцев. – Только двое. И то они успели произвести всего по нескольку выстрелов, магазины у обоих остались почти полные. Даже если отнести заброшенную в люк БТРа гранату на счет случайности, диверсанты показали себя высокопрофессиональными бойцами. В считаные секунды они полностью уничтожили всю разведгруппу, практически целое отделение спецназа.

– И то, что граната попала в открытый люк, тоже не случайность, – вмешался в разговор Ветрова и Муромцева Павел Чернышов. – Использовать оборонительную гранату на таком близком расстоянии смертельно опасно. Диверсант никогда бы не осмелился ее применить, если бы не был стопроцентно уверен, что сумеет забросить гранату внутрь БТРа.

– Но ведь мы все равно сумеем их остановить, правда, Павел Андреевич? – Артем Ветров перевел взгляд с Муромцева на Чернышова.

– Просто обязаны, – ответил Чернышов.

* * *

К вечеру стало окончательно ясно, что предварительный поиск не дал результатов. Группе диверсантов удалось пройти через позиции российских войск и скрыться в неизвестном направлении. В штабе Северо-Западной группировки Чернышов бегло прочитал рапорты начальников блокпостов и военных патрулей, принимавших участие в розыске. Все рапорты оказались поразительно однообразны. «...Лиц, подходящих под описание разыскиваемых диверсантов, не обнаружено» – такая фраза в той или иной форме присутствовала почти в каждом рапорте. Эти рапорты мало интересовали Чернышова, и он передал их майору Осипову. Делом, заведенным по факту гибели мотострелкового отделения в перестрелке с группой диверсантов, занималась военная контрразведка. У оперативной группы Управления по борьбе с терроризмом имелось свое задание, поэтому Чернышов передал все собранные материалы майору Осипову, который как раз представлял в Моздоке военную контрразведку.

– Я понимаю, какую опасность несет прорвавшаяся диверсионная группа. Поэтому обещаю, что мы примем самое непосредственное участие в ее розыске, – заверил Чернышов Сергея Осипова.

– Спасибо, Павел Андреевич, в таком деле ваша поддержка будет просто неоценима, – ответил тот.

Но в данном случае Сергея Осипова гораздо больше обрадовали бы совсем другие слова. О прорвавшейся группе диверсантов Осипов знал гораздо больше полковника Чернышова. Ему был известен не только состав диверсантов, но и порученное им задание. Те сведения, которые Осипов сообщал турецкой разведке, как раз и должны были облегчить диверсантам выполнение их миссии.

– Павел Андреевич, мне, если честно, впервые приходится заниматься розыском диверсионной группы противника. Пожалуйста, подскажите, какие мероприятия в первую очередь следует провести, – обратился Осипов к Чернышову.

– В первую очередь необходимо организовать контроль за эфиром в оперативном тылу Северо-Западной группировки, а также в Моздоке и Владикавказе, где находятся опорные базы федеральных войск. Диверсанты наверняка поддерживают связь со своим командованием. И это может быть только радиосвязь. Для этого потребуется несколько радиопеленгаторных установок. Но не забивайте голову, этим займусь я сам. Впрочем, радиоперехват и пеленгация – это задача технических служб, а нам, как оперативникам, предстоит побеседовать с военнослужащими, которые сегодня несут службу в патрулях.

– Но ведь они ничего не знают, – возразил Осипов.

– Так написали в своих рапортах начальники патрулей. Но военные патрули есть практически в любом населенном пункте, где находятся федеральные войска. В патруль, кроме одного офицера, входят еще несколько солдат. Не может быть, чтобы никто из них не видел диверсантов. Просто патрульные не обратили на них внимания. Надо как следует расспросить их, чтобы установить истину.

– Вы, пожалуй, правы, – немного подумав, согласился Осипов. – Но патрульных, наверное, будет несколько десятков человек. Вы собираетесь беседовать со всеми?

– У меня в группе еще два человека, оба прекрасные оперативники. Как я и обещал, мы поможем вам, – ответил Чернышов.

Осипов понял, что столичный полковник намерен заниматься диверсионной группой всерьез. И, поняв это, он ощутил страх: «Кроме того, что допрашивать патрульных, полковник собирается прослушивать эфир. А ведь Акоп связывается со своими хозяевами как раз по радиоканалу. Что с того, что связь осуществляется через спутник? Если это радиосвязь, ее все равно можно засечь. Если возьмут Акопа, тогда все! Акоп меня сдаст. И никакие личные связи уже не помогут. Связь с боевиками, помощь террористам, шпионаж в пользу иностранного государства – по таким обвинениям меня упрячут за решетку до конца дней. Но надо не отчаиваться, а действовать, – сказал Осипов самому себе. – Полковник Чернышов опасен, но эту опасность можно устранить, избавившись от него. Заниматься диверсантами поручено мне, майору Осипову, а Чернышов взялся за дело по собственной инициативе. Сотрудники Чернышова без него самого угрозы не представляют хотя бы потому, что они младше по званию и их всегда можно будет поставить на место. Итак, единственная реальная угроза – Чернышов. Его нужно ликвидировать. Даже если Москва пришлет другого начальника оперативной группы, ему придется все начинать с самого начала, и время будет упущено. Главное, диверсанты успеют провести свою акцию. Вот тогда всем будет уже не до Чернышова и его планов. Тогда настанет время убирать трупы».

Осипов пристально посмотрел на Чернышова. «Ликвидировать, и как можно скорее, – мысленно повторил он. – Один выстрел – и полковника нет. Пистолет для такого случая у меня имеется, не табельный «макаров», а бесшумный «ПБ». Пистолет нигде на мое имя не зарегистрирован. Никакая экспертиза не сможет привязать орудие убийства ко мне, майору военной контрразведки. Но не в кабинете же это делать. На базе тоже нельзя. Стрелять можно только тогда, когда мы с полковником останемся вдвоем, чтобы не было никаких свидетелей. Возможно, в городе или по пути в город. Нет, тоже не годится. Начнут выяснять, как это опытный полковник мог подпустить к себе убийцу с пистолетом? Куда он ездил, с кем? И где в это время был майор Осипов? Да и застрелить полковника будет нелегко. Стрелять в человека – это совсем не то, что по бумажным мишеням на стрельбище. Для этого нужны железные нервы. Что, если в последний момент у меня дрогнет рука или я вообще не смогу нажать на спуск, ведь раньше мне не приходилось убивать. А вот полковнику наверняка приходилось. Уж Чернышов-то точно не растеряется в критическую секунду». Осипов понял, что в единоборстве с Чернышовым проиграет ему.

«Ладно, надо признать, что мне самому с полковником Чернышовым не справиться, – пришел к выводу Осипов. – Но в Моздоке вот-вот должны появиться люди, для которых убийства являются профессией. Турки обещали направить сюда лучших диверсантов-наемников. Вот они и остановят упорного полковника. Нужно срочно связаться с ними. Акоп наверняка знает, как это сделать».

Павел Чернышов видел, что его коллега из военной контрразведки о чем-то напряженно думает. Но умение читать чужие мысли – такой способности не было и у Чернышова. Поэтому созревшее у Осипова решение убить его осталось для Чернышова тайной.

– Списки патрулей находятся в военной комендатуре, в Моздоке, – сообщил Осипов Чернышову. – Я отправляюсь туда прямо сейчас.

– Хорошо, Сергей Владимирович, поезжайте в город, а я займусь пеленгаторами, – одобрил Чернышов его решение.

Майор военной контрразведки все больше нравился Чернышову. Осипов оказался внимательным собеседником, не стеснялся спрашивать, когда ему что-то было непонятно. Ему была совершенно несвойственна ревность, которая зачастую возникает между работниками разных управлений. Чернышов был доволен, что ему выпало работать с таким офицером, и решил, что с майором Осиповым они сработаются.

25
В Моздоке
26.Х, вторник, 19.00

– Ни хрена себе квартирка! – в негодовании воскликнул Кирилл Сайдаков, упав на свою кровать. – Что же, когда этот чучмек давал тебе ключи, он не сказал, что мы будем жить в коммуналке?

В доме, ключи от которого Акоп передал Мордасову, уже жило несколько семей беженцев. В распоряжении диверсантов оказалась только часть дома с одной комнатой и маленьким чуланом. Все остальные занимали настоящие беженцы. Дом имел разные входы, но туалет и умывальник только один, во дворе. При таких условиях избежать встреч с соседями было невозможно. Однако другого жилья у диверсантов не было. И Мордасов попытался объяснить эту ситуацию Сайдакову.

– Мы беженцы. И не можем позволить себе отдельную квартиру, – сказал он, обращаясь к Сайдакову. – Эта квартира соответствует нашей легенде. Снять в городе отдельную квартиру было бы гораздо дороже. А приезжающие в Моздок беженцы выбирают для себя наиболее дешевое жилье.

– Да разве мы похожи на беженцев? – Сайдаков снова вскочил с кровати. – Четыре здоровых мужика, живущие в одной комнате... Да наши соседи первые нас и заподозрят.

– Он прав, – подал голос Георгий Псарев. – Наша легенда никуда не годится. И оставаться в этом доме нам тоже нельзя. Место дислокации надо менять.

Мордасову тоже не нравилось выбранное турецкой разведкой жилье. Не нравились деревянные стены, не обеспечивающие должную звукоизоляцию. Не нравились соседи, с которыми придется ежедневно встречаться. В качестве опорной базы диверсионной группе такое жилье никак не подходило.

– Хорошо, мы подыщем другое место, более подходящее, – согласился Степан Мордасов. – С завтрашнего утра начинаем поочередно дежурить у городской мэрии и комендатуры. Туда ежедневно обращается множество людей. Нужно присмотреться к ним и подобрать для себя более подходящую легенду. Мэрия и военная комендатура располагаются в одном здании, что облегчает наблюдение.

– Мы можем привлечь к себе внимание, если будем торчать у комендатуры целый день, – заметил Псарев.

– Вот уж нет, – усмехнулся Мордасов. – Мэрию постоянно осаждают толпы беженцев в поисках работы, поэтому наше появление там будет вполне естественным.

Закончив с этим вопросом, Мордасов и Псарев занялись изучением последних документов космической разведки, переданных турецким связным. Это было своего рода совещание командиров диверсионной группы, поэтому Сайдакова и Чагина Мордасов отправил прогуляться по городу.

Перочинным ножом Мордасов вскрыл пакет, полученный от Акопа. В пакете оказалась объемная пачка листов, отпечатанных на лазерном принтере. Степан Мордасов внимательно изучал каждый лист, потом передавал его Псареву. Тот также внимательно знакомился с содержанием листа, после чего оба обменивались мнениями.

– Степан, – сказал Псарев, закончив изучение документов. – Похоже, заказчики не очень-то тебе доверяют.

– Почему ты так решил?

– Посуди сам, турки пообещали снабжать нас данными космической разведки, но сведения, которые они нам передали, нельзя получить одним наблюдением со спутников. В этих материалах указаны номера перебрасываемых в Моздок воинских частей, количество личного состава отдельных подразделений и даже количество боевой техники и боеприпасов с точностью до единицы.

Мордасов еще раз просмотрел документы. Псарев оказался прав: сведения о поставках, идущих через военный аэродром Моздока, были исключительно подробны.

– У них есть свой человек на аэродроме, – понял Мордасов.

– Да, – Георгий Псарев кивнул. – Причем очень информированный человек. Но они тебе об этом не сказали.

«Ай да Керим, – восхищенно подумал Мордасов. – Значит, у тебя есть агент на военной базе. И ты очень дорожишь этим агентом, раз решил не сообщать мне о нем. Только я ведь о нем все равно узнаю, потому что мне может понадобиться его помощь».

* * *

Связной турецкой разведки Сулейман Оглу, известный в Моздоке как хозяин чебуречной Акоп, возвращался домой. Он был доволен сегодняшним днем. Встреча с командиром диверсионной группы состоялась. Диверсанты добрались в Моздок вполне благополучно, о чем он сегодня же доложит своему руководству. Все переданные инструкции выполнены в точности. Полковник Керим будет им доволен. С этими приятными мыслями Акоп вошел в подъезд дома, где снимал квартиру.

Чебуречная Акопа работала до двадцати одного часа. Иногда Акоп задерживался в своем заведении и дольше, но сегодня он ушел практически одновременно с последним посетителем чебуречной. Приближался сеанс связи, который можно было проводить только в определенное время, а Акопу еще требовалось составить и зашифровать сообщение. Акоп запер дверь чебуречной на висячий замок и направился к дому. Проходя по автовокзалу, он не заметил, как следом за ним направились два человека. Среди обилия людей, остающихся на автовокзале и в ночное время, даже опытному профессионалу трудно было заметить слежку. Если бы Акоп не был так занят своими мыслями, возможно, при подходе к своему дому он и заметил бы двух людей, бесшумными тенями скользящих следом за ним. Они не обладали профессиональными навыками, однако умели двигаться бесшумно.

Войдя в подъезд, Акоп начал подниматься по лестнице. Делать это приходилось на ощупь – так в подъезде было темно. Последнюю лампочку выкрутили еще неделю назад. Внизу скрипнула входная дверь. «Странно, – подумал Акоп. – Ведь я отлично помню, как прикрыл дверь следом за собой». Продолжить свою мысль Акоп не успел. Уже в следующее мгновение чьи-то сильные пальцы сдавили его горло.

– Иди в квартиру, – услышал Акоп тихий голос возле своего левого уха.

Пальцы нападавшего сдавливали Акопу сонную артерию, сознание Акопа затуманилось. Единственное, что он еще остался способен сделать, так это подчиниться требованию нападавшего. Перед дверью нападавший слегка ослабил захват, это позволило Акопу достать ключ и даже отпереть двойные двери своей квартиры. Как только нападавший с Акопом вошли в квартиру, его пальцы сжались сильнее, и Акоп потерял сознание.

Когда Акоп очнулся, он обнаружил себя накрепко привязанным к стулу. В квартире все было в порядке, никакого разгрома, ярко горел свет, а перед Акопом на диване мирно сидели приходивший сегодня в чебуречную командир группы диверсантов и, как понял Акоп, один из его людей.

– Ну надо же, командир, как ты и говорил, очухался ровно через пять минут, – посмотрев на часы, заметил Кирилл Сайдаков.

– Что все это значит? – недоуменно и испуганно спросил Акоп.

– Это значит, что я люблю, когда со мной играют в открытую, и не люблю, когда пытаются что-то скрывать, – приблизив свое лицо к Акопу, заявил Мордасов.

– Вы хотите предъявить мне какое-то обвинение? – спросил Акоп.

Его вопрос оставил Мордасова безучастным, зато у Сайдакова вызвал широкую улыбку.

– Дядя, мы не прокуроры, чтобы предъявлять обвинения, – чуть не рассмеялся Сайдаков. – Мы предпочитаем действовать, а не говорить.

– Прекратите сейчас же! Хозяин вам этого не простит! – Акоп попробовал говорить сурово, но этим только еще больше разозлил Мордасова.

– Ты имеешь в виду полковника Керима? – поймав испуганный взгляд Акопа, спросил Мордасов. – Так он далеко, а я близко. И я хочу знать, кто поставляет тебе информацию о положении дел на военной базе.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Вся суровость в голосе Акопа исчезла, остался только один страх. И Мордасов отлично это уловил. Для получения нужной информации пленного следовало дожать. Эту задачу взял на себя Кирилл Сайдаков.

– Я разочарован, командир, – огорченно вздохнул он. – Как это серьезные люди могли послать сюда такого непонятливого парня.

Сайдаков вытащил из кармана моток лески, используемой для спиннинговой ловли акул. Отрезав от лески двухметровый кусок, Сайдаков ловко завязал на одном из концов петлю, в которую свободно проходил его кулак. Эту петлю он продемонстрировал Акопу, после чего нагнулся и начал расстегивать на привязанном к стулу человеке штаны.

– Эта леска выдерживает нагрузку до двухсот килограммов, – объявил Сайдаков Акопу. – Но не думаю, что с ее помощью нам удастся тебя поднять, так как твои яйца оторвутся раньше.

– Что вы собираетесь делать? – заплетающимся голосом спросил Акоп.

– Ты что, опять ничего не понял? – На лице Сайдакова отразилось натуральное удивление. – Сейчас я засуну твои причиндалы в эту петлю и подвешу тебя за яйца к потолочному крюку.

– Вы не можете так со мной поступить, – завыл Акоп. – Я же вам помогаю, я же нужен вам.

– Сейчас мне нужно имя человека, поставляющего информацию с военной базы, – присаживаясь на корточки перед Акопом, сказал Мордасов. – Обещаю тебе, что я все равно получу от тебя это имя. А вот останешься ли ты после этого жив, или нам придется тебя пристрелить, чтобы избавить от мучений, это уже от тебя самого зависит.

Сайдаков тем временем продолжал свое занятие, словно слова Мордасова его совершенно не касались. Он уже успел полностью расстегнуть штаны Акопа и спустить их до колен. Когда Сайдаков взялся за трусы, Акоп не выдержал.

– Стойте! – закричал он. – Его зовут Сергей Владимирович Осипов, он представитель контрразведки на военном аэродроме в Моздоке, по званию майор.

Сайдаков с Мордасовым переглянулись.

– На Керима работает офицер военной контрразведки? Круто, – заметил Сайдаков.

– Теперь понятно, почему Керим был так уверен в успехе операции, – сам себе сказал Мордасов. – Иметь на военной базе своего агента, да еще какого агента, майора военной контрразведки, – это посильнее космической разведки.

– А ты молодец, дядя, – Сайдаков наклонился к Акопу и похлопал его по щеке. – Штанишки-то сам наденешь или помочь?

– Сам, только развяжите.

Получив свободу, Акоп с трудом смог подняться со стула. Когда он подтягивал и застегивал свои штаны, его руки предательски дрожали. Сайдаков внимательно наблюдал за Акопом, чтобы понять, насколько сильное впечатление произвела на него обещанная угроза. В случае если бы турецкий связной оказался более стойким, Сайдаков без колебаний выполнил бы свое обещание.

Звонок в дверь для всех присутствующих прозвучал неожиданно. Сайдаков и Мордасов одновременно выхватили пистолеты. Мордасов рванул из-за пояса свой «вальтер» с уже навинченным глушителем, а Сайдаков выдернул из подмышечной кобуры автоматический «стечкин».

– Кто там? – шепотом спросил у Акопа Мордасов.

Турок недоуменно пожал плечами. Неожиданный звонок напугал его не меньше, чем остальных.

– Спроси, кто, – приказал Мордасов Акопу и дал знак Сайдакову, чтобы тот встал за дверью.

Когда Акоп направился в коридор, Сайдаков бесшумно обогнал его и прижался к стене, таким образом открывающаяся вовнутрь входная дверь должна была прикрыть его. Сам Мордасов остался в комнате и внимательно наблюдал за обстановкой в коридоре.

Вместо ответа на вопрос Акопа в дверь позвонили снова, на этот раз более требовательно. Мордасов знаком приказал Акопу открыть дверь. Тот повиновался. Открыв дверь, Акоп испуганно сделал шаг назад. На пороге стоял майор Российской армии.

* * *

Приехав в Моздок, майор Осипов первым делом направился в военную комендатуру. «Чернышов опытный оперативник. Он сразу разберется, когда действительно проделана работа, а когда лишь создана ее видимость», – думал Сергей Осипов, поэтому решил добросовестно выполнять все указания Чернышова. В военной комендатуре Осипову представили списки военнослужащих, занятых на патрулировании в текущие сутки. Из этих списков Осипов старательно выписал звания и фамилии всех начальников военных патрулей. После этого Осипов засел за телефон и в течение следующих двух часов упорно разыскивал этих людей. Осипов изрядно устал, зато теперь он мог уверенно доложить Чернышову о проделанной работе. В его списке почти напротив каждой фамилии стояло время, на которое данный человек был вызван в штаб Северо-Западной группировки. Передавая указания начальникам патрулей, Осипов акцентировал их внимание на то, что те должны явиться в штаб для беседы вместе со своими патрульными. Закончив работу со списком военнослужащих, участвовавших в сегодняшнем патрулировании, Осипов взглянул на часы: «Десятый час. Самое время позаботиться и о себе». Сдав списки патрульных в канцелярию, Сергей Осипов направился по одному ему известному адресу.

Кроме чебуречной на автовокзале, Осипову был известен и домашний адрес ее хозяина. В первой же из адресованных Осипову шифровок этот адрес ему сообщил Керим на случай необходимости экстренной передачи сообщений. При обмене сообщений с турецким разведцентром Сергей Осипов и Сулейман Оглу пользовались разными шифрами, поэтому связной не мог читать ни сообщения агента, ни адресованные ему шифровки.

В этот день Осипов приехал в город на своей служебной машине. Когда он работал в комендатуре со списками патрульных, машина стояла у всех на виду, прямо перед входом в комендатуру. Отправляясь на квартиру Акопа, Осипов оставил машину за два квартала от нужного ему дома и оставшийся путь проделал пешком. Он впервые шел на квартиру к своему связному, и поэтому ему было немного не по себе. Моментальную передачу сообщений в чебуречной Акопа можно было провести практически на глазах окружающих, и никто из них ничего бы не заподозрил. Осипов уже неоднократно проделывал это. Личный визит на квартиру Акопа был гораздо более опасным контактом, но Осипов решил, что в случае чего объяснит этот визит желанием завербовать хозяина чебуречной в качестве своего агента.

Перед тем как войти в подъезд Акопа, Осипов постоял перед дверью несколько минут, внимательно прислушиваясь. Ни внутри дома, ни снаружи он не уловил подозрительного шума. «Вряд ли за мной следят. Ведь для этого нет никакого повода, – подумал Осипов. – Да и слежку я бы заметил, так как перед визитом сюда тщательно проверялся». Решив, что никакой опасности нет, Осипов открыл дверь подъезда и шагнул в темноту.

Керим не поставил своего связного в известность, что сообщил агенту его домашний адрес. Этим и объяснялись испуг и неподдельное удивление Акопа, когда на пороге своей квартиры он увидел майора Осипова. Но еще больший испуг ощутил Сергей Осипов, когда, войдя в квартиру, он почувствовал своей спиной приставленный сзади ствол пистолета. Осипов оцепенел, но последовавший незамедлительно толчок стволом пистолета заставил его сделать несколько шагов вперед. Осипов находился посредине коридора, когда из комнаты ему навстречу вышел незнакомый человек и тоже с пистолетом в руках.

– Майор Осипов Сергей Владимирович? – совершенно спокойно спросил незнакомец.

Осипов судорожно кивнул. «Отпираться бессмысленно, ведь в кармане у меня лежит мое офицерское удостоверение», – тут же подумал он.

– Как вы объясните этот столь поздний визит? – обратился незнакомец к Акопу.

Но тот только недоуменно пожал плечами. Увидеть агента на пороге своей квартиры турецкий связной уж никак не ожидал.

– А вы, уважаемый Сергей Владимирович?

– Кто вы такой? – в свою очередь спросил Осипов, и тут же сильнейший удар сзади сбил его с ног.

– Когда я спрашиваю, надо отвечать! – заявил незнакомец и для большей убедительности сунул под нос Осипову ствол своего пистолета.

– Не нравится мне все это, командир, – заявил второй человек, которого Осипов еще не видел. – Что, если он загнал нам туфту, а на самом деле они оба работают на российскую контрразведку? Может, грохнуть их обоих от греха подальше?

Осипов лежал на полу лицом вниз, поэтому не увидел, как на лбу у Акопа возникла красная точка лазерного целеуказателя.

– Это он? – спросил у Акопа человек, которого назвали командиром.

В отличие от Осипова Акоп отлично видел направленный на себя пистолет и горящий рубиновым светом глазок целеуказателя. А холодный взгляд человека, держащего пистолет, не оставлял сомнений в его намерениях. Акоп быстро-быстро закивал, а так как целящийся в него человек не опустил свою руку, почти истерично выкрикнул:

– Да, да, это он!

– Оставь их, – приказал человек, которого называли командиром. – Если бы эти двое работали на контрразведку, нас бы взяли сразу по прибытии в Моздок, прямо на квартире. Это же идеальное место для организации засады.

По тому, как облегченно вздохнул Акоп, Сергей Осипов понял, что грозившая им секунду назад смертельная опасность миновала. А по тем словам, которыми обменялись между собой незнакомцы, Осипов догадался, что это члены той самой диверсионной группы, о прибытии которой сообщал Керим и которая так беспокоит полковника Чернышова. И еще Осипов понял, что допрашивающий его человек является командиром диверсионной группы. Но самое главное, Осипов догадался, что Акоп выдал его диверсантам. «Значит, выдаст и контрразведчикам, если те до него доберутся», – сообразил агент.

– Я могу встать? – обратился Осипов к командиру диверсантов.

– Разумеется, – ответил Мордасов и даже отвел в сторону руку с пистолетом.

– Как я понимаю, вы командир той самой диверсионной группы, наделавшей столько шума? – спросил Осипов, поднимаясь на ноги.

– Не знал, что наша группа наделала много шума, – заметил Мордасов.

– А что вы хотите? Уничтожили целое мотострелковое отделение. Это больше, чем составляют потери всей объединенной группировки федеральных сил за один день боевых действий.

– Ну ладно! – оборвал Осипова Мордасов. – Собственные действия нам и так известны. Меня больше интересует ответная реакция федеральных сил и особенно контрразведки.

– Вот об этом я и хотел предупредить, направляясь сюда, – сказал Осипов. – Ваше дело поручено мне. Но кроме меня им занимается некий полковник Чернышов из Управления по борьбе с терроризмом, прибывший в Моздок пять дней назад. Естественно, я не могу приказать полковнику, как следует вести расследование, а он взялся за дело серьезно. Чернышов распорядился вызвать для беседы всех военнослужащих, патрулировавших сегодня в оперативном тылу Северо-Западной группировки. Он будет беседовать с ними завтра. И еще он собирается организовать непрерывное прослушивание эфира, – Осипов выразительно посмотрел на Акопа.

– Перехватить радиопередачи невозможно, – авторитетно заявил Акоп. – У меня самая совершенная техника спутниковой связи.

«Много ты понимаешь в технике», – подумал про себя Осипов, но воздержался от замечания.

– Во время перехода военные патрули нас не проверяли, – сообщил Осипову Мордасов. – Поэтому беседы с патрульными опасаться нечего. Связной, – Мордасов указал на Акопа, – утверждает, что канал связи надежен. И я склонен ему доверять.

– Вы не понимаете! – воскликнул Осипов. – Этот полковник уперся. Он уже ездил на передовую к военным разведчикам, чтобы узнать у них о тактике чеченских диверсионных операций во время предыдущей войны. Руководство ФСБ направило полковника Чернышова в штаб Северо-Западной группировки именно для борьбы с диверсионными группами, действующими в тылу федеральных войск. Он не отступится, пока не уничтожит вашу группу.

– Хребет сломает, – прокомментировал слова Осипова Кирилл Сайдаков. – Этот полковник, видно, не знает, что его и самого можно уничтожить.

– У нас есть конкретное задание, – возразил Сайдакову Мордасов. – Мы здесь не для того, чтобы сводить счеты с каким-то полковником.

– Речь идет не о сведении счетов, – покачал головой Осипов. – Пока полковник Чернышов находится на базе, он мешает выполнению вашей акции. Он является препятствием для выполнения всего задания, поэтому я также настаиваю на том, что это препятствие надо устранить.

От волнения на лице у Осипова выступил пот. Но его доводы все-таки подействовали на Мордасова.

– Хорошо, – сказал Мордасов. – Продумайте несколько вариантов ликвидации полковника. Нам нужно знать, где полковник остановился, как часто покидает базу, на чем передвигается и вообще его планы на ближайшие дни.

– Я уже думал над этим, – тут же заявил Осипов. – Вот мои предложения...

* * *

Из квартиры Акопа все уходили по одному. Первым на улицу вышел Сайдаков. Вскоре к нему присоединился Мордасов. Осипов вышел из дома еще спустя десять минут.

* * *

Оставшись один, Сулейман Оглу торопливо запер обе входные двери и задумался: сообщать ли Кериму о встрече командира диверсионной группы с агентом и состоявшемся между ними разговоре. Связной турецкой разведки был исполнительным человеком, в конце концов он принял решение обо всем сообщить. В своем отчете Сулейман Оглу умолчал лишь о том, что сам назвал диверсантам подлинное имя агента. Связной допустил роковую ошибку. Если бы он сообщил руководству о том, что проявил слабость, то, конечно, понес бы наказание, но, возможно, сумел бы сохранить жизнь.

...По пути к дому, где их поджидали остальные члены диверсионной группы, Сайдаков спросил у Мордасова:

– Ты действительно веришь, что канал связи надежен?

– Я верю только в то, что знаю наверняка. А всякие технические штучки всегда были для меня загадкой. Я ответил так, чтобы рассеять возникшие у агента сомнения. Когда агент начинает сомневаться в успехе операции, это равносильно провалу.

– Значит, ты не знаешь наверняка, возможно ли перехватить радиограммы связного? – уточнил свой вопрос Сайдаков.

– Нет. Зато я знаю другое: связной труслив, он уже работает на грани провала, а когда его возьмет российская контрразведка, запоет как соловей. С квартиры нужно срочно уходить. Завтра же займемся поиском нового пристанища для нашей группы. Действовать в автономном режиме, может быть, не так легко и комфортно, зато куда безопаснее.

Сайдаков кивнул. Он вполне разделял мнение своего командира.

...Осипов возвращался обратно в расположенный по соседству с аэродромом военный городок. На окраине Моздока его машину остановил военный патруль, но удостоверение офицера военной контрразведки избавило Осипова от дальнейшей проверки. Объяснение с начальником военного патруля только на несколько секунд оторвало Осипова от его мыслей. А думал Осипов о том же самом, о чем и возвращающиеся на свою конспиративную квартиру диверсанты.