Текст книги "Активная мишень"

10. НАЧАЛЬНИК КОНВОЯ
КАПИТАН ОВЧИННИКОВ
Автомобильная трасса Ханкала – Гехи,
4 августа, 20.30

Начальнику управления «В»

Центра спецопераций ФСБ РФ

генерал-майору Углову

Председатель ЦИК РФ высказывает обоснованное опасение, что вооруженный захват чеченскими боевиками его заместителя, как и провал операции по его освобождению, дестабилизирует общественно-политическую обстановку в Чечне, что в конечном итоге может привести к срыву предстоящих выборов Президента Чеченской Республики.

Для сохранения наметившейся тенденции к нормализации общественной и политической обстановки в Чеченской Республике чрезвычайно важно, чтобы операция по освобождению удерживаемого террористами заместителя Председателя ЦИК РФ Загайнова И.А. прошла успешно. Используйте все возможные методы для его освобождения. Переход к силовому варианту операции разрешаю только в случае реальной угрозы жизни заложника либо когда иные способы освобождения исчерпаны.

Директор Федеральной службы безопасности

Российской Федерации

генерал-полковник Постников.

Сидящего передо мной зверя – язык не поворачивался назвать его человеком – я ненавидел. Никогда прежде ни к одному врагу я не испытывал такой лютой ненависти. Это его боевики-шахиды и нанятые им бандиты полгода назад убили шестерых бойцов нашего отряда, в том числе моего лучшего друга Вальку Федотова и молодую сотрудницу службы наружного наблюдения Женю Касаткину. С Валькой мы служили в одной оперативно-боевой группе. Во время нашей совместной командировки в Чечню он спас меня в Грозном от пули чеченского боевика и потом еще не раз выручал в весьма рискованных ситуациях. С Женей я был знаком всего час, но за это время она совершенно покорила меня своей красотой, сообразительностью и наблюдательностью. Я даже собирался пригласить ее на свидание. И кто знает – может быть, у нас что-нибудь и сложилось бы… Вальку и Женю боевики Рубеи закололи ножами у меня на глазах. Вальке перерезали горло – он умер сразу, а Жене пробили легкое. Когда я подбежал к ней, она была еще жива, попыталась мне что-то сказать, но я не разобрал слов. Я сидел рядом с ней на коленях и смотрел, как она умирает. От собственного бессилия хотелось выть и лезть на стену, но я продолжал держать в руках слабеющую Женину ладошку, пока ее пальцы не стали совсем холодными. Спустя несколько дней невероятными по напряжению усилиями мы все-таки уничтожили боевиков Рубеи, захватили его самого и спасли сотни тысяч людей, которые должны были погибнуть в пламени подготовленного террористами ядерного взрыва. Но за это еще четверо офицеров «Вымпела» заплатили своими жизнями.

Когда, выполнив задание, мы возвращались из Мурманска в Москву, Рубеи оставался в следственном изоляторе мурманского управления ФСБ. Я считал, что Зверь обезврежен, наша с ним схватка закончена. Но, как оказалось, я рано торжествовал победу. Не прошло и полгода, как его прихвостни-шакалы попытались освободить своего оказавшегося за решеткой вожака. В какой-то мере это даже символично и главное – справедливо, что новая схватка со Зверем и его шакалами поручена нам. Потому что командир нашего отряда генерал Углов и мой непосредственный начальник полковник Бондарев как никто знают, как опасен Рубеи и его бандиты.

Вот он сидит напротив меня, на откидной скамье в грузопассажирском отсеке «УАЗа», с надетым на голову мешком, который с успехом заменяет маску-чулок, и, уставившись на меня, что-то еле слышно бормочет по-арабски. Сквозь ткань, из которой сшита маска, ничего не видно – я проверял. Но я уверен, что глаза Зверя нацелены на меня. Каким-то образом он чувствует мое присутствие, определяет, где я нахожусь, и всегда поворачивается ко мне лицом. За все время пути Рубеи ни разу не обернулся к Ворону, который сидит рядом со мной, или к Сверчку, расположившемуся слева от него. Его уникальная способность прекрасно ориентироваться в окружающей обстановке даже с надетым на голову мешком, как и продемонстрированная ранее дьявольская логика, ощутимо нервируют моих парней. Когда мы выезжали из Ханкалы, Сверчок, по-моему, специально сел на одну скамью с Рубеи, чтобы доказать себе, что не боится террориста. Что ж, если он и не боится, то нервничает основательно. Вот и автомат не поставил между ног, как было бы удобнее, а положил к себе на колени, направив стволом в сторону Рубеи, да еще вцепился мертвой хваткой в цевье и пистолетную рукоятку. Даже скупой на проявление эмоций Ворон то и дело опасливо косится на террориста. Что ж, состояние ребят можно понять. В Мурманске их с нами не было. Захваченный террористами ледокол освобождали одни «старики», а полгода назад Сверчок с Вороном в нашем отряде еще считались новичками. Да они и сейчас, по сути, еще салаги: Сверчку двадцать три, Ворону двадцать пять. Хотя не такие уж и салаги. Сверчок уже дважды побывал в Чечне – это его третья командировка, награжден двумя медалями. Ворон – бывший пограничник, до прихода в «Вымпел» служил в спецназе погранвойск. Да не где-нибудь, а в Пянджском погранотряде, на таджикско-афганской границе. На его счету несколько задержанных наркокараванов и еще около десятка пресеченных попыток одиночного перехода границы. Так что ребята в моей группе боевые. Прошли через огонь и воду не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле. Вот только в роли конвоиров лидера международных террористов им приходится выступать впервые. Отсюда и некоторая, но вполне объяснимая с учетом обстоятельств нервозность.

Я и сам рядом с исламским террористом постоянно ощущаю, нет, не страх – это было бы слишком сильно сказано, а подспудную тревогу. Но сейчас руки Зверя надежно скованы наручниками. Из-за надетого на голову мешка он ничего не видит вокруг себя. Мы с Вороном и Сверчком, напротив, контролируем каждое его движение. Так откуда же грызущая меня тревога? Или Рубеи надеется, что его последователи среди чеченских боевиков отобьют его? Вряд ли им это удастся. Майор Аникин, управляющий «УАЗом», отличный боец и первоклассный водитель. Да и начальник нашего отдела полковник Бондарев, который вместе с нами отправился к указанному террористами месту обмена, несмотря на возраст, не утратил боевого мастерства. А уж опыта боевых схваток у него больше, чем у любого другого офицера в нашем отряде. К тому же при нападении на конвой боевикам придется сражаться не только с нами, но и с группой боевого охранения, которая на армейском БТРе катит в ста метрах впереди по дороге. А это еще целое отделение наших бойцов, плюс огневая мощь двух спаренных пулеметов БТРа. Так что шансов отбить своего лидера, даже в случае внезапного нападения, у чеченских боевиков немного. На мой взгляд, никаких.

Все это так, но появившееся у меня сразу после выезда из Ханкалы ощущение опасности продолжало тревожить меня. Зверь же, напротив, во время всего пути оставался совершенно спокоен. Из-за надетого на голову мешка он не мог видеть, куда его везут, но ни разу не поинтересовался у нас ни целью перевозки, ни маршрутом движения. За все время пути он, по-моему, даже не шелохнулся, несмотря на изрядную тряску, ощущающуюся в грузопассажирском отсеке «УАЗа» гораздо сильнее, чем в кабине. В то время как мне приходилось постоянно балансировать на своей скамье, чтобы сохранять равновесие, Рубеи сидел совершенно неподвижно, свесив между широко расставленных ног свои скованные наручниками руки, и лишь слегка покачивал туловищем во время наиболее ощутимых толчков. Я догадывался, что своему умению сохранять равновесие Рубеи выучился за время афганской войны, когда, пробираясь через горные перевалы вместе с караванами афганских моджахедов, сутками не вылезал из седла. И, хотя этой способности террориста, как и его умению предсказывать предстоящие события, имелось логическое объяснение, тем не менее своим поведением Зверь не переставал изумлять меня и моих бойцов.

Мои размышления прервал донесшийся из кабины голос полковника Бондарева.

– …прошли шестую отметку, – доложил полковник по рации в оперативный штаб о прохождении очередной контрольной точки маршрута.

Для конспирации всем населенным пунктам и дорожным развилкам на маршруте следования нашей колонны были присвоены порядковые номера. Всего таких точек было восемь. Седьмым номером обозначалось село Гехи, восьмым – мост через реку за южной окраиной села. Судя по последнему сообщению Бондарева, нам осталось проехать не более двадцати километров. Значит, через пятнадцать-двадцать минут мы будем на месте. Надо полагать, высланные вперед разведгруппы уже добрались до цели и взяли мост и подступы к нему под наблюдение. Как только возле моста появятся похитители, разведчики сообщат нам об этом.

Спустя несколько минут в кабине «УАЗа» действительно раздался тональный сигнал вызывающей рации. Ответив на вызов, Бондарев поспешно прижал к голове наушник. Я не услышал, что ему сообщили, но реакция начальника меня крайне удивила. Свободной рукой Бондарев потер свою мускулистую шею, что он делает только в моменты огромного нервного напряжения, и изменившимся голосом спросил:

– А данные разведки?

Получив ответ на свой вопрос, Бондарев несколько секунд напряженно размышлял, вновь массируя шею, и после продолжительной паузы наконец объявил свое мнение:

– Сейчас уже поздно что-либо менять. Да, несмотря на полученные данные, для этого и нет оснований.

Выслушав собеседника, который, очевидно, согласился с ним, Бондарев ответил:

– Мы следуем на место, – после чего отключился.

Из того, что он не дал дополнительных указаний Аникину, я понял, что наш маршрут не изменился. Однако было совершенно очевидно, что произошло что-то чрезвычайно важное, о чем Бондарев из соображений конспирации нам пока не сообщил. И это что-то не предусматривалось планом операции. Сидящий напротив меня террорист тоже заинтересовался полученным Бондаревым сообщением, потому что впервые за все время пути повернул голову в его сторону.

Как я и предполагал, вскоре дорога вывела нас к селу Гехи. Впереди показались крыши чеченских домов. Бондарев доложил по рации о прохождении седьмой контрольной отметки. Видимо, новых указаний от Углова не поступило, потому что, проехав по центральной улице Гехи – объехать село, вытянувшееся вдоль берега одноименной реки, было невозможно, – мы выехали к довольно ветхому мосту за его южной окраиной. Как только наша машина остановилась, Бондарев обернулся ко мне и, перехватив мой вопросительный взгляд, предложил:

– Выйдем.

Я не заставил себя ждать и, приоткрыв заднюю дверь, выпрыгнул из машины. Песок под ногами оказался влажным от росы и вечернего тумана. На такой почве четко отпечатываются следы. Но Бондарева сейчас, похоже, больше беспокоили не оставленные нами следы, а нечто иное.

– Станции радиоразведки все-таки запеленговали сигнал спутникового телефона Хундамовой во время ее последнего сеанса связи, – сообщил он мне, как только я подошел к нему. – Обработанные данные пеленгации операторы передали в штаб, когда мы уже прошли шестую отметку.

Так вот какие сведения получил по рации Бондарев! И тут он совершенно поразил меня:

– Хундамова выходила в эфир из «зеленки», в десяти километрах восточнее Чири-Юрта. Это не Урус-Мартановский, а Шалинский район.

– Почему же она назначила встречу здесь? – растерянно пробормотал я, но, сообразив, что у Бондарева нет ответа на этот вопрос, поспешил спросить: – А что показали разведчики?

– Ни боевиков, ни заложника в указанном для предстоящего обмена районе они не обнаружили.

Я не успел осознать услышанное, потому что в этот момент в нагрудном кармане боевой разгрузки Бондарева затрезвонил его радиотелефон. Полковник вынул из кармана телефонную трубку.

– Слушаю. Борисов, – представился он уже знакомым мне псевдонимом.

– Где вы находитесь? – донесся из трубки вибрирующий женский голос.

– В указанном вами месте, возле моста за южной окраиной Гехи, – ответил террористке Бондарев.

– Ахмед с вами? – живо поинтересовалась похитительница.

– Да.

– Передайте ему телефон!

Мой начальник на секунду промедлил с ответом, и тогда террористка перешла на крик:

– Передай телефон нашему брату, генерал, или услышишь, как последний раз в своей жизни завизжит ваш чиновник!

– Передаю, – с явной неохотой произнес Бондарев, после чего подошел к задним дверям фургона и, распахнув одну створку, поднес трубку к голове Зверя.

Террористка что-то выкрикнула на арабском языке, и Рубеи сразу подобрался. Дрожь возбуждения пробежала по всему его телу, и он быстро заговорил по-арабски. Но уже после первых слов Зверя Бондарев убрал от него телефон и, обращаясь к террористке, сказал:

– Вы слышали достаточно, чтобы убедиться, что мы выполняем ваши требования.

В ответ из трубки раздался смешок, после чего террористка с явной издевкой произнесла:

– Выполняйте их и впредь: если хотите получить своего чиновника живым, – и через секунду добавила: – Через сорок минут вы должны быть в Чирийском ущелье. Увидите на дороге наш знак, остановитесь. Там и произведем обмен. Да, – она снова усмехнулась, – забыла предупредить: БТР с вашим прикрытием должен остаться в Гехи. И если солдат, что ехали на нем, станет хотя бы на одного меньше, наша встреча не состоится. Советую поспешить, время идет, – закончила террористка и отключилась.

Услышав короткие гудки, Бондарев сунул трубку обратно в карман и бросился к кабине «УАЗа», но не уселся в машину, а схватил с сиденья свой армейский планшет. Когда он раскрыл планшет, я увидел вложенную туда топографическую карту. Сложив карту так, чтобы на листе оказался Шалинский район, Бондарев показал мне село Чири-Юрт и, сместившись чуть правее, в «зеленку», поставил точку карандашом.

– Вот отсюда Хундамова выходила в эфир, – пояснил он. – А вот сюда она требует перевезти Рубеи. – Бондарев отметил карандашом участок дороги между селами Чишки и Чири-Юрт, проходящей как раз по границе Чирийского ущелья.

– Похитители предполагали, что мы попытаемся блокировать место обмена, вот и указали нам в качестве ложной цели Урус-Мартановский район, чтобы мы выслали сюда наши дозоры, – сообразил я.

– Не только, – ответил мне Бондарев. – В Гехи у них наблюдатель, который известил террористов о нашем прибытии и передал сведения о боевом охранении.

Все это он произнес, разматывая провод, соединяющий наушники и микрофон с установленной в кабине рацией. Как только микрофон и наушники оказались у него в руках, полковник соединился с оперативным штабом в Ханкале. Он не стал надевать наушники на голову, а просто прижал один из них к уху, поэтому я смог услышать ответ Углова, донесшийся из второго динамика.

– Сейчас на базе нет вертолетов, приспособленных для ночных полетов. А кроме как по воздуху разведгруппы в Чирийское ущелье за оставшееся время не перебросить, – размышляя вслух, произнес генерал. – Вот что, возьмите сколько сможете людей в свою машину и отправляйтесь к названному похитителями месту обмена…

– Они требуют, чтобы все шестеро десантников оставались на БТРе, – напомнил Углову Бондарев и, понимая, что на размышления уже не остается времени, добавил: – Мы попробуем обойтись своими силами.

– Что ж… – произнес в ответ Углов. – Действуйте! Удачи вам.

По возникшей паузе я понял, что генералу тяжело было принять это решение. Но Бондарев, похоже, не сомневался в его ответе. Он обернулся к остановившемуся возле моста БТРу и крикнул командиру боевого охранения:

– Мокрушин, ко мне!

Майор Мокрушин спрыгнул с борта БТРа и подбежал к Бондареву.

– Товарищ полковник… – начал было он, но Бондарев остановил его и быстро спросил:

– Сколько в твоей команде снайперов?

– Двое.

– Один поедет с нами, а второй пусть передаст свою винтовку Овчинникову, – Бондарев перевел взгляд на меня и, вновь обернувшись к Мокрушину, продолжил: – Пулеметчика из башни пересади на броню. После чего въедете в село, остановитесь на центральной улице и будете стоять до поступления дальнейших распоряжений. С вами свяжусь по рации я или генерал.

Мокрушин бегом вернулся назад. Остановившись возле БТРа, он что-то сказал своим бойцам. После чего один из них спрыгнул с бронетранспортера и подошел к нам. В руках он нес две снайперские винтовки «ВСС», бережно обмотанные полосками камуфляжной ткани. Снайпер оказался невысоким пареньком, ростом и комплекцией очень похожий на Сверчка. Но внимательный и сосредоточенный взгляд выдавал в нем знающего себе цену бойца. Он критически взглянул на меня, очевидно, оценивая, стоит ли доверять мне специальное оружие, но затем все-таки вручил одну из принесенных винтовок.

– Антон, – представился я, протянув снайперу руку.

Если уж нам предстоит действовать вместе, следует познакомиться.

– Хирург, – вместо имени назвал он мне в ответ свой боевой псевдоним.

Ого! Если снайпера прозвали хирургом, то это многое говорит о его мастерстве. Абы какие прозвища у нас в отряде не дают.

– Все, ребята, в машину, – хлопнул в ладоши Бондарев, завершив тем самым процедуру нашего знакомства.

Мы с моим новым напарником проворно забрались в грузопассажирский отсек «УАЗа». Бондарев уселся в кабину. Аникин сейчас же запустил двигатель, и машина тронулась.

11. ОБМЕН
Шалинский район, 4 августа, 21.15

Начальнику управления «В»

Центра спецопераций ФСБ РФ

генерал-майору Углову

Довожу до вашего сведения, что весь ход операции по освобождению захваченного террористами заместителя Председателя ЦИК Загайнова И.А. находится под личным контролем Президента Российской Федерации. В случае ее провала и гибели заложника вы и полковник Бондарев, как разработчики и непосредственные руководители операции, понесете персональную ответственность.

Директор Федеральной службы безопасности

Российской Федерации

генерал-полковник Постников.

«Уазик»-фургон, или в просторечии «буханка», почти на максимально возможной скорости несся вперед по некогда асфальтированной, но давно уже превратившейся в грунтовую дороге. Когда колеса проваливались в очередную яму или натыкались на оставшийся от прежнего покрытия кусок асфальта, машина вздрагивала и опасно кренилась набок. Но сидящему за рулем майору Аникину всякий раз удавалось выровнять «уазик», и он несся вперед.

После того как бронетранспортер с боевым охранением по требованию похитителей был оставлен в селе Гехи, одиночная машина превратилась в весьма соблазнительную цель для нападения боевиков. Чтобы затруднить боевикам прицеливание и в случае нападения иметь возможность вырваться из-под обстрела, майору Аникину приходилось держать предельно возможную скорость.

Угроза нападения беспокоила и расположившегося справа от Аникина на пассажирском сиденье полковника Бондарева. Правда, он считал, что террористы не станут предпринимать попыток отбить своего лидера… Вероятность того, что Рубеи будет убит во время перестрелки, достаточно высока, и похитители не могут этого не осознавать. А раз так, они не будут рисковать его жизнью. Карающий Ахмед, как называют Рубеи члены «Аль-Кайды» и поддерживаемые исламскими террористами чеченские боевики, нужен им только живым. Сейчас следует опасаться нападений не связанных с похитителями Загайнова чеченских боевиков, которые понятия не имеют, кто находится в направляющейся к Чирийскому ущелью машине.

– Быстро темнеет, – раздался слева от Бондарева озабоченный голос майора Аникина.

Он был прав. Дорогу, по которой ехал «уазик», накрыла серая мгла. Предметы утратили привычные очертания: валуны сливались с разросшимися вокруг них кустами, а петляющая лента разбитого шоссе терялась среди подступающих к нему с обеих сторон серо-зеленых холмов. Вскоре мгла стала настолько плотной, что Аникин вынужден был включить фары, чтобы в темноте не съехать с дороги. Два луча света, вырвавшиеся из узких щелей закрывающих фары «УАЗа» светомаскирующих колпаков, вспороли ночную мглу. Но за границей освещаемого ими участка дороги перед машиной темнота стала еще плотнее.

Начальник оперативного отдела «Вымпела» тяжело вздохнул. Теперь он уже не сомневался, что похитители специально тянули время и не выходили на связь, дожидаясь вечера. Свой расчет они построили на том, что обнаружить их с наступлением темноты в горной «зеленке» будет чрезвычайно трудно, практически невозможно. Готовились похитители основательно. Заранее выбрали место. Посадили в Гехи своего наблюдателя или поручили наблюдение кому-то из местных жителей, давно сотрудничающему с боевиками. Указали для обмена ложную позицию, выманив туда разведдозоры, а затем стремительно все переиграли. Сколько же их будет? Скорее всего, те же три-четыре боевика, как во время похищения Загайнова. Мелкой группе легче уйти от преследования и скрыться в горах… Бондарев оглянулся назад, где в грузопассажирском отсеке расположились четверо офицеров «Вымпела» и охраняемый ими международный террорист… Что ж, численный перевес на их стороне. И по уровню подготовки они превосходят бандитов. Но и задача их неизмеримо сложнее. Похитители хотят обменять заложника на своего главаря. «Вымпеловцы» же должны не только освободить заложника, но и уничтожить всю банду похитителей. Итак, шесть офицеров «Вымпела» против трех или четырех боевиков. Правда, бандиты будут действовать скрытно, из заранее подготовленных засад, а конвой окажется у них на виду. Значит, до начала силовой акции они должны будут разведать позиции террористов…

Заметив, что скорость упала, Бондарев обернулся к Аникину:

– В чем дело?

– Прибыли. Вон оно, Чирийское ущелье, – майор кивнул головой в левую сторону, где склон холма, по которому проходила дорога, сначала полого, а затем все более круто уходил вниз.

Бондарев понимающе кивнул и поспешил предупредить Аникина:

– Здесь внимательнее. Похитители говорили про какой-то знак, у которого следует остановиться.

Через пару минут лучи фар выхватили из темноты погнутый и ржавый, но вполне читаемый дорожный знак «STOP», установленный прямо посередине дороги между двух камней.

– Подъедь ближе и остановись. Двигатель не глуши, – приказал Аникину Бондарев и, обернувшись к сидящим сзади офицерам, скомандовал: – К бою!

Отдав приказание, полковник снял с предохранителя собственный автомат, и в этот момент у него под рукой зазвонил радиотелефон.

– Вы успели вовремя, – услышал он знакомый голос террористки, когда поднес трубку к уху. – Теперь выводите нашего брата.

– Загайнов с вами? – требовательно спросил Бондарев.

– Выходите из машины и сами увидите его, – рассмеялась в ответ террористка.

Бондарев тут же обернулся к капитану Овчинникову и, перехватив его взгляд, беззвучно прошептал одними губами:

– Проверь.

Овчинников распахнул заднюю дверь и с мощным электрическим фонарем в одной руке и короткой снайперской винтовкой в другой мгновенно выпрыгнул из машины. Светя вокруг себя фонарем, он обежал вокруг «УАЗа» и остановился, направив луч вниз по склону. Теперь и оставшиеся в машине офицеры увидели в луче света человека, стоящего в двадцати шагах ниже шоссе. Овчинников сфокусировал свет на лице мужчины, и тогда все увидели, что его рот заклеен полоской черного скотча. Мужчина зажмурился от слепящего его яркого света, тем не менее Бондарев без труда узнал заместителя Председателя Центризбиркома Илью Загайнова. Руки Загайнов держал за спиной. Очевидно, они были связаны.

– Вот он, ваш чиновник, – раздался в трубке голос террористки. – А теперь выводите нашего брата.

– Сейчас вы его получите, – произнес в ответ Бондарев.

После чего нажал на своем телефоне кнопку отключения микрофона, чтобы террористка не могла слышать его голос, и, взяв в руки микрофон рации, вызвал оперативный штаб.

– Мы на месте. Видим заложника. Он жив, – доложил полковник, услышав ответ генерала Углова, но вместо ожидаемого: «Действуйте!» услышал в ответ:

– Я свяжусь с директором.

По ответу генерала Бондарев понял, что, пока конвой перевозил террориста к новому месту обмена, напряжение в оперативном штабе достигло предела и командиру отряда приходится отстаивать перед директором ФСБ разработанный ранее план. Начальник оперативного отдела понимал, что после того, как конвойная группа осталась без прикрытия, риск операции возрос многократно. Тем не менее он считал силовой вариант освобождения заложника единственно правильным и, как мог, попытался объяснить это Углову:

– Время уходит. Похитители требуют вывести Рубеи из машины.

– Действуйте, – наконец сказал генерал.

– Выводите! – не оборачиваясь, распорядился Бондарев и повторным нажатием кнопки включил микрофон своего телефона.

Позади хлопнули двери фургона, и трое бойцов «Вымпела» выволокли из машины скованного наручниками террориста. В телефонной трубке вновь зазвучал голос террористки:

– Выйдите на свет. Мы должны убедиться, что у вас действительно наш брат.

Бондарев приоткрыл дверь и, обратившись к своим бойцам, приказал:

– Поставьте его перед кабиной и снимите с головы маску.

Сверкунов и Воронин вывели террориста на дорогу, где его освещали автомобильные фары, и стянули с его головы маску-мешок. Тем временем присоединившийся к конвою снайпер подошел к Овчинникову и шепотом спросил:

– Где они?

– Один двадцать метров вниз и вправо, в кустах у валуна. Второй двадцать пять вниз и левее, за поваленным деревом. Других не вижу, – также шепотом ответил Хирургу Овчинников.

Снайпер припал к окуляру ночного прицела своей винтовки и, поворачивая оружие в разные стороны, бегло осмотрел уходящий вниз склон.

– Первого, второго вижу, – сообщил он, обнаружив указанных Овчинниковым боевиков, и через несколько секунд добавил: – Семьдесят метров вниз, пять градусов влево, в подлеске… похоже, снайпер.

Овчинников взглянул в указанном направлении, но, как ни старался, не смог разглядеть среди переплетений ветвей замаскировавшегося стрелка.

– Не вижу, – шепотом признался он.

– Держи двух первых, – ответил ему Хирург. – Снайпер мой.

– Может быть и четвертый, – напомнил ему Овчинников.

– Ищу, – произнес в ответ Хирург.

В этот момент из машины с телефоном в левой руке выбрался полковник Бондарев. Правую он держал на ствольной коробке висящего на плече автомата. Быстро подойдя к снайперам, осматривающим склон ущелья, он шепотом спросил:

– Есть?

– Трое, – ответил за двоих Овчинников.

– Открывать огонь, только когда заложник будет в безопасности. И не двигайтесь с места, пока он не выберется на дорогу. Таково требование похитителей, – предупредил стрелков Бондарев и, обернувшись к Сверкунову и Воронину, державшим за локти выведенного из машины террориста, приказал: – Освободите его!

Конвоиры послушно разжали руки. Террорист, почувствовав свободу, поспешно шагнул к обочине. Но на следующем шаге Бондарев схватил его за плечо и, повернувшись к ущелью, где притаились боевики, громко крикнул:

– Мы освободили арестованного! Отпускайте заложника!

– Русский, шагай наверх, – донеслось в ответ со стороны валуна, за которым затаился один из боевиков.

После этих слов стоявший неподвижно Загайнов принялся судорожно карабкаться наверх. Увидев, что заложник пробирается к дороге, Бондарев подтолкнул в спину Рубеи и коротко сказал:

– Пошел.

Едва ладонь начальника оперативного отдела «Вымпела» коснулась его спины, исламский террорист сорвался с места, в два прыжка преодолел дорогу, перепрыгнул через обочину и мелкими шагами, но чрезвычайно проворно стал спускаться вниз по склону ущелья. Поднимающемуся вверх Загайнову приходилось куда сложнее. Следя за обнаруженными боевиками, Антон Овчинников боковым зрением наблюдал, как, тяжело дыша, Загайнов взбирается по склону, и мысленно торопил его. Пока зампред Центризбиркома преодолел половину пути, освобожденный террорист спустился вниз на тридцать метров и оказался за спинами ближайших к дороге боевиков. На пути Загайнова оказались заросли высохшего лопуха, и он, цепляясь брюками за многочисленные колючки и сопя от натуги, с хрустом продирался через него. Наконец он выбрался из зарослей репейника на открытый участок, и наблюдающие за ним «вымпеловцы» облегченно вздохнули. Но в этот момент Загайнов внезапно остановился и попятился назад.

– Илья Алексеевич, не останавливайтесь. Поднимайтесь к нам, – как можно спокойнее обратился к нему Бондарев.

Но Загайнов лишь замотал головой и остался стоять на месте. При этом в его глазах вспыхнул настоящий ужас, а на враз побледневшем лице выступили бисеринки пота.

– Что за… – недоуменно пробормотал Овчинников, вновь направляя свой фонарь в лицо заложнику.

Он не договорил, так как в луче света увидел выбившуюся из-под воротника Загайнова тонкую веревку, врезавшуюся в его шею. Бондарев тоже увидел веревочную петлю на шее заложника и, мгновенно оценив ситуацию, скомандовал Овчинникову:

– Вытащи его!

Антон сунул в руки Бондарева свой фонарь и, спрыгнув на склон ущелья, устремился к Загайнову. В тот же миг в нескольких десятках метров ниже раздался одиночный выстрел. В ответ ему коротко кашлянула снайперская винтовка Хирурга, и сейчас же ущелье огласилось грохотом автоматных очередей. Не обращая внимания на выстрелы, Антон несся к заложнику, который оказался под перекрестным огнем с двух сторон. Тремя прыжками он достиг парализованного грохотом и страхом чиновника, который даже не попытался пригнуться, и лишь тогда увидел, что сзади к горлу Загайнова привязана ручная граната «РГД-5», от кольца которой тянется по земле длинный шнур. Судя по натяжению шнура, наполовину вытянувшего из гранаты предохранительную чеку, он за что-то зацепился, когда «отпущенный» террористами заложник стал подниматься по склону. Ухватив свободной рукой шнур, Овчинников дернул его на себя, ослабляя натяжение, и одновременно с этим толкнул на землю Загайнова. Государственный чиновник как подрубленный повалился на траву. Овчинников подмял его под себя, накрыв собственным телом, затем выдернул из ножен десантный нож и перерезал веревку, которой граната была привязана к шее заложника. Не тратя время на то, чтобы освободить ему руки и рот, Антон крикнул Загайнову:

– Лежите тихо!

После чего выдернул из гранаты ослабленную чеку и, как следует размахнувшись, швырнул ее за валун, откуда огрызался автомат одного из террористов. На мгновение треск автоматных очередей утонул в грохоте взрыва, но уже через секунду возобновился снова. Однако Антон отметил, что автомат укрывшегося за валуном боевика больше не стреляет. Перехватив двумя руками снайперскую винтовку, он откатился в сторону от спасенного заложника и, приподнявшись над травой, попытался оценить ход боя. Со стороны дороги дружно били три или четыре автомата. Как определил Овчинников, его товарищи обстреливали огневую позицию второго боевика, залегшего за поваленным деревом. Но им никак не удавалось нащупать его, и автомат или пулемет террориста постоянно огрызался короткими и длинными очередями. Антон тоже не видел стрелка. Лишь вырывающееся из его ствола пламя пульсировало в темноте приметным маяком. Овчинников поднялся с земли и, низко пригибаясь к траве, достигавшей на склоне ущелья половины человеческого роста, бросился к нему. Когда до поваленного дерева оставалось не более десяти метров, террорист заметил бегущего к нему бойца «Вымпела» и развернул в его сторону свое оружие, оказавшееся ручным пулеметом «ПК». Но Овчинников направил ствол «винтореза» в сторону колыхнувшихся ветвей и для верности дважды нажал на спуск. «ВСС» послушно дернулась в его руках, послав в сторону мелькнувшей за ветвями фигуры две девятимиллиметровые пули. За поваленным деревом, служившим отличным укрытием террористу, послышался утробный вздох, а следом за ним затрещали ломаемые падающим телом ветви. Спустя секунду Овчинников оказался у поваленного дерева и, нагнувшись к нему, увидел лежащего на земле чеченского боевика. Убедившись, что противник мертв, Антон обернулся в сторону ущелья и через ночной прицел снайперской винтовки принялся осматривать склон, стараясь отыскать Рубеи и третьего террориста или террористку. Но везде, куда он ни направлял свою винтовку, были только кроны раскидистых кустов, заросли густой травы и рыхлые клочья тумана, поднимающегося со дна ущелья.