Текст книги "Активная мишень"

12. КАПИТАН ОВЧИННИКОВ
Чирийское ущелье, 4 августа, 21.38

– Товарищ капитан!

Овчинников обернулся. К нему по склону ущелья торопливо спускались Сверчок и Ворон.

– Помогите заложнику! – крикнул он им в ответ и махнул рукой в сторону, где оставил зампреда Центризбиркома.

Воронин сейчас же бросился туда. Сверкунов последовал за ним, но в последний момент решил, что напарник справится самостоятельно, и, развернувшись, подбежал к Овчинникову.

– Они там, внизу, товарищ капитан, – взволнованно проговорил он и вытянул руку в сторону клубившегося на дне ущелья тумана. – Когда началась стрельба, Рубеи рванул вниз, как заяц. Не подумаешь, что в наручниках. Я видел. А снайпер или снайперша парня, что мы из боевого охранения взяли, подстрелила, – невпопад добавил он.

Овчинников не сразу сообразил, что Сверчок говорит о Хирурге, а когда понял это, чуть не задохнулся от гнева.

– Убит?!

Сверкунов даже вздрогнул от его резкого голоса и поспешно замотал головой:

– Нет. Только ранен. В плечо. Майор Аникин осматривал рану, сказал: кость не задета.

У Антона отлегло от сердца, а Сверчок тем временем продолжал:

– Рубеи и эта снайперша не могли далеко уйти. Надо скорее за ними. Мы их возьмем, товарищ капитан. Только нужно быстрее.

Он готов был ринуться вниз по склону на дно ущелья, но Овчинников схватил его за плечо и рывком развернул к себе:

– Отставить! Ночью, да еще в тумане, мы никого не найдем. А вот на растяжку или «лягушку»[1]1
  «Лягушка» – противопехотная подпрыгивающая мина (арм. сленг).


[Закрыть] можем напороться запросто.

Словно подтверждая его слова, с дороги раздался голос полковника Бондарева:

– Овчинников, Сверкунов, Воронин, соберите оружие убитых боевиков и вынесете тела на дорогу.

– Пошли, – Антон примирительно хлопнул Сверчка по плечу и зашагал к валуну, куда метнул снятую с шеи Загайнова гранату.

Подойдя ближе, он заметил на поверхности камня многочисленные выщерблины от осколков, а заглянув за валун, обнаружил там труп боевика. Вокруг рваных дыр, оставленных осколками на камуфляжной куртке террориста, набухли темные кровавые пятна.

– Поищи его автомат, – приказал Овчинников Сверкунову, а сам приступил к осмотру трупа.

Стараясь не испачкаться в крови, он перевернул тело террориста на спину. Спереди на свой поясной ремень боевик нацепил два брезентовых подсумка для запасных магазинов и ручных гранат. Овчинникову сразу стало понятно, что террорист основательно готовился к предстоящему бою. В подсумке для магазинов оказались два примотанных друг к другу изолентой автоматных рожка, которые боевик не успел использовать. В его гранатной сумке Антон обнаружил целых четыре полностью снаряженные ручные гранаты. Если бы они сдетонировали в момент взрыва, от трупа вообще мало что осталось бы. Пока Овчинников осматривал тело боевика, Сверкунов отыскал в густой траве его отброшенный взрывом автомат. Подобрав автомат, офицеры вдвоем выволокли из-за камня труп террориста и вынесли его на дорогу. Затем Овчинников отправил Сверкунова помочь Воронину, который никак не мог справиться с телом застреленного пулеметчика, а сам подошел к сидящему возле машины Хирургу. Снайпер сидел прямо на земле, навалившись спиной на колесо «УАЗа». Его правый рукав был отрезан, а оголенную руку от локтя до плечевого сустава стягивала тугая бинтовая повязка. Антон присел на корточки возле раненого офицера и участливо спросил:

– Как рука?

– Заживет! – резко, словно приказывая себе, ответил Хирург. – Опередила меня чеченская сучка… Кусок мышцы вырвала… И связки, по-моему, повредила… Пальцами… У-у, – он скривился от боли, – пошевелить не могу… Какой я теперь снайпер с простреленной рукой… Ты ее достань, слышишь! – неожиданно громко выкрикнул Хирург и здоровой рукой схватил Антона за отворот десантного комбинезона.

– Достану, – кивнул Антон. – Только почему ты уверен, что чеченский снайпер – женщина?

– Это Хундамова, больше некому, – ответил за своего раненого офицера полковник Бондарев, который в этот момент проходил рядом и слышал последний вопрос Овчинникова. – Отдавая мне по телефону свои приказы, она наблюдала за нами и, как только ты бросился на помощь Загайнову, открыла огонь… А отвлекающий трюк с гранатой, что и говорить, хитро придуман, – добавил он, вспомнив коварную уловку террористов. – И как только ты у Загайнова веревку на шее разглядел?

– Случайно, – признался Овчинников и в свою очередь спросил: – Значит, похитители заранее знали, что шнур запутается в траве?

– Черта с два он бы запутался, если бы они его к дереву не привязали! – в сердцах ответил Бондарев. – Воронин обнаружил обвязку, когда попытался вытянуть шнур из травы.

В этот момент открылась передняя дверь «УАЗа» и из машины выглянул майор Аникин.

– Товарищ полковник, – обратился он к Бондареву. – Вас генерал.

Бондарев кивнул и скрылся в кабине. Через несколько минут он вновь выбрался из машины и коротко приказал:

– Собирайтесь. Возвращаемся в Ханкалу.

– Товарищ капитан, а Рубеи с его снайпершей? Мы что же, позволим им уйти? – шепотом, чтобы не услышал полковник, обратился к Овчинникову Сверкунов.

Антону и самому хотелось узнать, когда начнется преследование скрывшихся террористов. Но, заметив, что после разговора с Угловым Бондарев заметно помрачнел, он решил не беспокоить его своими расспросами. Вместо ответа на вопрос Сверкунова Антон подхватил под мышки труп одного из боевиков и скомандовал Сверчку:

– Помоги.

Сверчок с готовностью распахнул задние двери автофургона и, помогая командиру, ухватил убитого террориста за ноги. Вместе они поднесли труп к «уазику», где уже находился Илья Загайнов. Увидев, что спецназовцы собираются грузить в машину трупы террористов, он возмущенно воскликнул:

– Вы что?! Я не поеду рядом с ними! – Загайнов с ужасом покосился на мертвого боевика и, готовый вот-вот впасть в истерику, закричал: – Сейчас же уберите это отсюда!

Кроме как в грузопассажирском отсеке везти тела террористов было негде, и Овчинников уже собирался резко ответить Загайнову. Но ситуацию разрядил Бондарев, предложив освобожденному заложнику пересесть на свое место в кабине. Загайнов оглянулся на единственное пассажирское сиденье в кабине «УАЗа», однако предпочел остаться в грузопассажирском отсеке, где в окружении спецназовцев чувствовал себя в большей безопасности. Даже когда Овчинников и Сверкунов погрузили в машину труп второго боевика, он не сказал ни слова, лишь подальше отодвинулся от уложенных на пол мертвых тел. Вслед за убитыми террористами «вымпеловцы» погрузили в грузопассажирский отсек «уазика» их оружие, после чего расселись сами. Убедившись, что Загайнов не собирается пересаживаться, Бондарев занял свое прежнее место в кабине, и машина тронулась.

Как только «УАЗ» выехал на трассу Шали – Грозный, Бондарев вызвал по рации прикрытие. И на ближайшем блокпосту к «УАЗу» присоединился бронетранспортер федеральных сил, а уже перед самой Ханкалой колонну догнал БТР с боевой группой майора Мокрушина, оставленный по требованию похитителей в селе Гехи.

В Ханкале Бондарев велел высадить его и Загайнова возле отдела контрразведки, а оставленному за старшего капитану Овчинникову приказал отвезти раненого в санчасть, а тела уничтоженных боевиков определить в морг. От тряски в машине у Хирурга вновь открылось кровотечение. По дороге снайпер несколько раз терял сознание, да и когда его привезли в санчасть, он находился в полубессознательном состоянии. Он настолько ослабел от потери крови и болевого шока, что уже не мог передвигаться самостоятельно, и из машины его пришлось выносить на руках. По той же причине поговорить с ним и даже просто пожелать скорейшего выздоровления у Овчинникова не получилось, и Антон дал себе слово, что обязательно навестит Хирурга в госпитале, когда тот придет в себя. Затем с вымотавшимся за день и от этого злым дежурным майором медицинской службы Овчинников поехал в морг, куда, до опознания и проведения прочих следственных действий, надлежало поместить трупы боевиков. Когда и с этой неприятной, но необходимой процедурой было покончено, Овчинников отпустил своих бойцов, приказав им возвращаться на аэродром, где в свободном ангаре разместились остальные «вымпеловцы», а сам вернулся к отделу контрразведки, чтобы доложить Бондареву о выполнении его приказания. Сделать это можно было и позже, но Антону не терпелось узнать, как и, главное, когда начнутся поиски скрывшихся в Чирийском ущелье террористов.

Перед входом в барак, где располагался отдел военной контрразведки, столпилось около десятка старших офицеров, среди которых Антон разглядел даже одного генерала. Проведенная «вымпеловцами» операция по освобождению зампреда Центризбиркома вызвала большой интерес у командования Объединенной группировкой федеральных сил на Северном Кавказе. Антон решил, что пока представители командования осаждают его начальника вопросами, переговорить с Бондаревым вряд ли удастся, поэтому не стал входить вовнутрь, предпочтя дожидаться полковника снаружи.

Ожидание затянулось на два с лишним часа, но Антон твердо решил не уходить, не переговорив со своим начальником. Наконец через группу толпящихся у входа офицеров прорвался полковник Бондарев. Заметив стоящего в отдалении Овчинникова, он резко и, как показалось Антону, недовольно спросил:

– А ты чего здесь?!

– Товарищ полковник, ваше приказание исполнено, – четко, по уставу доложил Овчинников. – Хирург доставлен и помещен в санчасть.

Про перевезенные в морг трупы террористов он докладывать не стал, решив, что вместе с раненым товарищем кощунственно упоминать о бандитах.

После его ответа Бондарев явно смягчился и участливо поинтересовался состоянием получившего ранения снайпера:

– Ну и как он?

– Ослаб сильно. Сам идти не смог, пришлось на носилках нести, – честно признался Овчинников, после чего поспешил добавить: – Но он выздоровеет, не сомневайтесь! Я таких ребят знаю! Если слово дал, обязательно выздоровеет!

Бондарев кивнул в ответ, и Антон решился задать мучающий его вопрос:

– Товарищ полковник, а когда Рубеи и снайпершу, что Хирурга подстрелила, брать будем?

Лицо Бондарева вновь сделалось мрачным. Но Антон по опыту знал, что начальник никогда не скрывает от подчиненных правду, какой бы горькой она ни была. Бондарев сказал:

– Москва и наш директор, в частности, считают, что «Вымпел» выполнил свою задачу. Захваченный зампредседателя Центризбиркома освобожден, двое его похитителей уничтожены. А то, что Рубеи и Хундамовой удалось уйти, это уже не наша забота. По распоряжению директора, их дальнейшие розыски будут вестись силами временного управления ФСБ Чечни и местных органов внутренних дел.

– А мы, а нам?.. – растерянно пробормотал Овчинников.

– А нам передана устная благодарность директора за спасение жизни заложника и его приказ возвращаться на базу. Самолет за нами уже отправлен, так что утром вылетаем в Москву. Углов, правда, пытается добиться нашего участия в розысках Рубеи, но, думаю, это пустое дело. Раз операция признана успешной, то, согласно той же логике, нам в Чечне больше делать нечего.

Антон сглотнул подступивший к горлу комок. Он чувствовал себя предателем по отношению к Хирургу, которому обещал обезвредить ранившую его снайпершу, и по отношению к памяти друзей, погибших при розыске и задержании международного террориста, который вновь оказался на свободе.

Часть III
ВОЛЧЬЯ СТАЯ

«Я называю боевиков воинами дьявола. Это люди, далекие от религии».

Рамазан Абдулатипов,

член Совета Федерации,

глава Всероссийского

общественного объединения

«Ассамблея народов России»

13. ЖАЖДА РЕВАНША
Чирийское ущелье, 4 августа, 21.40

Ахмед несся вперед, несмотря на хлещущие по лицу ветви и цепляющие за ноги колючки. Только вперед и вниз, там его ждут свобода и жизнь. Только там, за границей тумана, который надежно укроет их с Мадиной от стреляющих по ним российских псов-спецназовцев, он сможет чувствовать себя в безопасности. Осталось совсем немного. К счастью, чеченская земля – это не выжженные солнцем афганские скалы, где нет ничего, кроме голых камней. Вот уже и спасительный туман.

Ахмед чувствовал под ногами мягкую пружинящую землю, и это ощущение придавало ему уверенности, а близость долгожданной свободы утраивала силы. Он почти сравнялся с Мадиной, которая бежала впереди, указывая дорогу, а ворвавшись в поднимающуюся со дна ущелья пелену тумана, даже обогнал ее… Слава Аллаху! Он спасен! Спасен!!! А ведь до последнего момента он не верил, что ему удастся вырваться из цепких лап российских спецслужб, схвативших его за горло в поезде на мурманском вокзале. Их хватка казалась мертвой, но тем не менее ему и Мадине удалось ее разорвать. О, всемогущий Аллах, Мадина все-таки сделала это! Эта женщина вновь вернула его к жизни, потому что те пять ужасных месяцев, проведенных им в российской тюрьме, он не жил, а существовал. Но теперь все изменится. Он вернется назад героем. Мучеником, прошедшим через вражеские застенки, но сохранившим свой боевой дух и свою беспощадность к врагам, за которую он и получил свое грозное прозвище Карающий Ахмед. Это будет второе пришествие Карающего Ахмеда! И враги еще будут в ужасе трепетать перед ним!

– Пригнись.

Ахмед обернулся. Мадина, остановившаяся позади него, подавала ему недвусмысленные знаки. Он послушно присел на корточки. А Мадина, опустившись на одно колено, прильнула к ночному прицелу своей снайперской винтовки и в течение нескольких минут осматривала склон ущелья, проверяя, не гонятся ли за ними спецназовцы. Сейчас она была его глазами. Без прибора ночного видения Ахмед был так же слеп, как и в том мешке, который постоянно надевали ему на голову конвоиры, и мог полагаться только на слух. Но, судя по доносящимся из ночи звукам, преследователи безнадежно отстали. К такому же выводу пришла и Мадина.

– Никого, – сообщила она, опустив винтовку. – Но с рассветом они непременно начнут прочесывать ущелье. Поэтому мы должны скорее выбираться отсюда. – Мадина сунула руку в нагрудный карман своей армейской куртки и вытянула оттуда за шнур ключ от наручников. – Взяла на всякий случай, – объяснила она. – Как видишь, пригодился. Повернись.

Ахмед живо повернулся спиной к своей освободительнице и подставил ей скованные наручниками руки. Мадина тут же разомкнула замки и сняла с него стальные браслеты.

– Давай за мной.

Теперь она уже не бежала, а шла очень осторожно и совершенно бесшумно. Ахмед даже позавидовал ей. Он старался идти за Мадиной след в след, тем не менее нет-нет да и наступал на сухую траву или ветки, которые предательски хрустели в ночной тишине. Еще большее раздражение вызывала у него остающаяся позади цепочка следов, отчетливо выделяющаяся на мокрой от росы траве. К счастью, путь по росистой траве оказался недолгим. Вскоре своим чутким слухом Ахмед уловил странные звуки, напоминающие чье-то глубокое и сиплое дыхание, а еще через несколько секунд получил им объяснение, когда, обогнув заросли густого кустарника, увидел четырех привязанных к деревьям лошадей.

Мадина первой подошла к лошадям и, отвязав притороченный к седлу одной из них автомат, протянула его Ахмеду.

– Ты хорошо подготовилась, – одобрительно заметил он, принимая у нее оружие. – Но откуда у тебя бойцы, которые прикрывали наш отход?

– Это люди Хамида Ахмадова.

– Хамида Ахмадова, – повторил Ахмед. Он определенно уже слышал от нее это имя. И память не подвела его и на этот раз. – Того, кто казнил предателей-чеченцев, продавшихся русским? Весьма изобретательный и, главное, решительный полевой командир. Такими и должны быть настоящие моджахеды. Ты выбрала себе хорошего помощника.

В ответ Мадина презрительно усмехнулась:

– Он запросил два миллиона долларов за содействие в твоем освобождении, иначе ни за что не соглашался дать мне своих людей.

– Вот как? – глаза духовного вождя и командира шахидов «Аль-Кайды» грозно прищурились. – Я всегда считал, что из чеченцев не выйдет истинных воинов джихада. В них нет настоящей веры. Да любой воин нашей Организации посчитал бы за счастье участвовать в освобождении своего лидера.

Он рассчитывал, что его слова вызовут у Мадины ответное негодование и возмущение корыстолюбием чеченского полевого командира. Но вместо этого она подошла к нему и, опустив взгляд, тихо сказала:

– Ахмед, мне больно это говорить, но я должна сообщить тебе… – она сбилась, не закончив фразу, но затем, приняв окончательное решение, заговорила твердым, хорошо поставленным голосом: – Руководству Организации стало известно о твоих контактах с американцами. О том, что ты уже давно сотрудничаешь с американской разведкой и получаешь за это деньги. Решением остальных членов Совета ты лишен своей должности в руководстве Организацией, а твое имущество и банковские счета конфискованы. Правда, чтобы избежать огласки этого факта, решение принято втайне от остальных членов Организации, – добавила Мадина, словно это дополнение в корне меняло ситуацию.

Ее слова поразили Ахмеда как гром среди ясного неба. Нет! Как секира палача, обрушившаяся на его шею! В сущности, так и есть. Исключение из членов Совета Организации и конфискация имущества – это фактически вынесенный смертный приговор. И уже наверняка назначены палачи, которые приведут приговор в исполнение… Но что с того, что он был связан с ЦРУ?! Еще неизвестно, кто с кем сотрудничал! Разве от этого он стал меньшим сторонником всемирного Джихада?! Хоть раз проявил трусость и мягкотелость?! Чем же тогда его контакты с ЦРУ пошли во вред движению?! Да, его шахиды не сражались с американцами, когда те высадились в Афганистане, но разве это могло спасти талибов от поражения?! Зато сколько подготовленных им акций прошли успешно, и все исключительно потому, что планировались на основании информации, полученной от ЦРУ! Но кого в руководстве Организации заинтересуют его объяснения? Да и кто будет их слушать после того, как Совет признал его связь с врагом и вынес по этому поводу свое решение? Лишен денег и власти. Он больше не лидер «Аль-Кайды»! Он никто. Ходячий труп. От Карающего Ахмеда осталось только его грозное имя.

Ахмед в ярости взглянул на Мадину:

– Это русские! Только они докопались до связей с американцами. Ведь последнюю акцию в России разработало и от начала и до конца координировало ЦРУ. Это русские свиньи через своих агентов или Аллах знает как сообщили членам Совета о моих контактах с ЦРУ! И, клянусь Аллахом, они поплатятся за это!

Мадина настойчиво потянула его к привязанным в кустах лошадям.

– Нам повезло, что русские убили людей Хамида. Теперь у нас четыре лошади. Меняя их, мы сможем скакать всю ночь и к рассвету будем уже далеко. А потом я проведу тебя по известному мне маршруту через границу в Грузию.

Но Ахмед резко вырвал у Мадины свою руку:

– И что я там буду делать?! Без денег и моих людей!

– Но с тобой буду я. И я помогу тебе вернуть деньги и все остальное, что… Что у нас отняли, – закончила Мадина, заменив в последней фразе слова «ты потерял» более уместными.

В ее словах, а главное, во взгляде было столько уверенности, что Ахмед даже устыдился охватившей его паники… Она права, тысячу раз права. Он не должен раскисать. Еще никому не удалось запугать Карающего Ахмеда, не удастся и впредь. Все то время, что он находился в российском плену, он думал о том, что сделает, когда окажется на свободе. Разрабатывал план своей мести, потому что с того момента, как он оказался в российской тюрьме, его главной целью стала месть. Месть тем, кто бросил его в застенок и сорвал подготовленную им акцию, которая по своим масштабам должна была затмить все предыдущие акции «Аль-Кайды», включая воздушную атаку нью-йоркского торгового центра. Но теперь на первый план встала проблема денег. Никакую акцию невозможно провести без предварительной подготовки и соответствующего финансирования. И чем она масштабнее, тем больше денег требуется на подготовку. К тому же он не собирается ограничиваться единичной акцией. Серией демонстративных актов можно привлечь к себе новых сторонников и вновь встать во главе движения… Конечно же! Ему нужна своя собственная организация, где он будет единоличным лидером. На создание такой организации потребуются колоссальные деньги, но… он знает где и, главное, как эти деньги добыть.

На застывшем лице Карающего Ахмеда прорезалась таинственная улыбка. Решительным движением он забросил за спину полученный от Мадины автомат и вскочил в седло.

– Едем! Только не к границе, а в лагерь Ахмадова.

Мадина недоуменно взглянула на мужа. Его намерение выглядело не только нелогичным, но и рискованным. Освободившись из плена российских спецслужб, он мог оказаться в заложниках Хамида.

– Ахмадов тут же потребует те два миллиона долларов, что я пообещала ему за помощь в твоем освобождении, – напомнила она.

– Он их получит! – к полной неожиданности Мадины, заявил Ахмед.

Если он не ошибается в психологии Ахмадова, тот алчен до власти и денег. Значит, станет ему надежным союзником. А опыт бывшего чеченского гэбиста пригодится в реализации его плана. Мадина хоть и женщина, но жаждет того же. Значит, у него уже два последователя. А будут и другие. Обязательно будут. Трепещите, неверные! Карающий Ахмед уже простер к вам свою сокрушающую десницу.