Текст книги "Тени и нити"

Глава 28. (День седьмой)

Все началось очень быстро – два организованных отряда вышли на квартал бегом: один по набережной, другой по Первой Линии. Из окон трехэтажки их заметили почти одновременно. Подняли тревогу. Цевергаль стрельнул. Женщины забегали по дворам, отлавливая и затаскивая детей в дома. Один малыш с пухлыми щечками, кажется, принял это за какую-то игру, и побежал от мамы, но был пойман и получил смачный шлепок по мягкому месту. Мужчины смотрели поверх забора, пытаясь разглядеть противника в спускающихся стремительно сумерках.

– Не робей, мы им щас демонов бивень в одном место как вставим! – заорал Смерки, но настроения это никому не подняло.

Специалист потянулся к Красному Ключу. Ему даже как-то неловко стало от предчувствия скорой бойни – против огненного артефакта у этих людей было совсем немного шансов. Магнетическое щупальце пробежало по шершавой поверхности драгоценного камня, и жар обрушился на Овера, как удар молота. Его мощь уже почти не пугала, но в этот раз неожиданно сбила с ног – специалист как будто провалился в красно-черную невесомость. Жуткий рев пламени оглушил его. Зрение являло какие-то невероятные картины: черное, полное огненных завитков, небо чешуйчатые тела драконов. В следующее мгновение раскаленные когти впились специалисту в плечо. И в крыло? Два огромных наполненных мечущимся пламенем глаза, заглянули в самую душу. Рык, больше всего похожий на близкий гром, пробился сквозь огненный грохот. Овер с некоторым запозданием понял, что улавливает скрытый в этом звуке смысл: «Врата Пламени не для того. Ты можешь использовать их еще раз. Против заблудившегося в снах мертвого ветра. Потом спрячь в надежном месте. До времени». Мир драконов исчез также внезапно, как появился. Но волю свою в сознании запечатлел крепко – очнувшись специалист был уверен только в одном: лучше оставить Красный Ключ в покое.

Возрожденная Гвардия действовала четко и слаженно, как единый механизм. Шаг на подставленные товарищем руки, колено на забор и соскок – авангард, составленный Кемертоком из самых ловких бойцов, практически, сходу взял первую линию дворовых укреплений. Троих уложил арбалетчик предавшихся тьме, но ему ответили.

Овер пришел в себя, когда во дворе уже были чужие. Мастер Денгри пятился к своему дому, выставив перед собой кухонный нож. Короткорукий с отвисшим животиком, казалось, он вот-вот упадет сам. Сквозь щербатую изгородь просматривались соседние участки. Справа у Изрежи кто-то уже отпирал выводящую к Первой Линии калитку. У Накрунтоков громыхал забор. «Ну, кто еще хочет на тот свет отправиться, бабьей ласки не попробовав»! – орал Смерки.

– Кому сегодня охота от магии помереть?! – закричал Овер, вдохновленный дурным примером знаменщика. Призыв не остался без ответа. Здоровенный детина с жалкими остатками волос поверх оттопыренных ушей отвернулся от мастера Денгри. Широкоплечий мужик лишь раз стукнул молотом по замку калитки, и тоже посмотрел на Овера. В этот момент во двор прыгнул еще один погромщик. Другой замешкался, повис на брюхе и запыхтел. Топот, крики, удары гулкие и хлюпающие окружили Овера, каким-то странным уютом. Безумный блеск в глазах врагов делал картину воистину завораживающей. Лысый чуть отшагнул в бок, не глядя заехал самодельной палицей в живот мастера Денгри и тут же бросился на специалиста. Бедняга горшечник согнулся пополам, жалобно хрюкнув. Магнетическое щупальце ухватило с выдыхающегося кристаллика три огненных примитива. В замедлившемся времени, Овер видел как полыхнул красный просвет между глаз у лысого. Рот здоровяка открылся сам собой, лицо потеряло выражение, руки обмякли и начали падать. Время рвануло, лысый повалился вперед, как будто собирался нырнуть с разбегу в реку. Его узкий острый череп ударил специалиста в живот. Мир покачнулся, в легких заколотилась духота. Овер чудом сохранил равновесие, шагнув назад. Неровная стена глинобитной пристройки поддержала его спину. Широкоплечий изо всех сил заколотил по замку. Завязший на заборе погромщик, сумел-таки закинуть бедро, разорвав при этом рубаху. Тот, что успел перебраться во двор, молодой парень в красной шерстяной куртке, достал длинный нож. Кто-то с улицы, врезался коленом в забор и выругался. Мастер Денгри неуклюже боролся с порогом собственного дома.

Специалист потянулся за новой порцией огненной магии, и был неприятно удивлен. Огневики лишь еле теплились – силы в них почти не осталось. Как же так могло получиться? Парень в красной куртке сделал ложный выпад, проверяя реакцию противника. Овер отскочил в сторону, благо нож и так его не доставал. Магнетическое щупальце ухватило целый ворох кинетических примитивов. Убить магией движения было нелегко, но вполне возможно. Напряжение снова вознесло специалиста на вершину концентрации, он направил гроздь голубых огоньков в уголок глаза врага. Тот вскрикнул пронзительно, замотал головой, впился пальцами в лицо. Овер проскочил мимо него и бросился в дальний конец двора. Очередной звяк молотка о замковую дужку за кончился победным: «Есть! Гнилые потроха»! Потом Широкоплечий заорал снова: «Да не тяни ты, еще замок не вытащил». Тот мужик, что пыхтел на заборе, наконец-то, перевалился и рухнул прямо на чахлые смородиновые кусты матушки Денгри. Парень в красной крутке, упал на колено, потом поднялся и обвел взглядом двор в поисках своего обидчика. Специалист приготовил очередную порцию магии. Тут калитка к Ренельтокам отворилась, со скрипом, и Овер услышал голос Элеры:

– Сюда, маг! Скорей!

С одной только кинетической магией шансов выжить в схватке с несколькими противниками у него было не много, и специалист решил отступить. Ему повезло, и он проскочил в узкую щель прежде, чем братья Ренельтоки успели оттащить от калитки девушку, и водворить на место засов. Несколько глубоких вдохов и специалист окончательно пришел в себя. Глянул вверх на ярко-лиловое небо, на засеянный морковью небольшой бетонный бассейн с щербатой бесформенной статуей посреди. Братья Ренельтоки дрожали от страха. Элера куда лучше справлялась с собой.

– Спасибо, – проговорил специалист: – глянув девушке в глаза.

– Не за что. Я просто подумала, что моему сыну когда-нибудь понадобится пара уроков магии.

У Денгри начали ломать дверь, колотя молотком то в железо, то в камень.

* * *

Кемерток наблюдал за сражением из дома напротив. В его распоряжении еще оставался резерв: десяток лучших людей, в том числе два арбалетчика «Красных игремов». Этот отряд пойдет в бой, когда объявится колдун. И покончит с ним. Там, в великом городе Эдэр Гхамире все было по-другому. Образы мельтешили перед лейтенантом, но того, что происходило здесь и сейчас, уже не затмевали.

Суконный цех принадлежал Рекхирду Седому, человеку уважаемому, никогда не отказывавшему в помощи нуждающимся переселенцам. То, что Лиердрем разглядел через щель между ссохшимися досками, открыло почтенного мастерового с другой стороны. Цех был освобожден от станков. По его периметру стояли стальные треноги, каждую из которых венчал острый крюк с противовесом. На некоторых уже висели человеческие тела. Рекхирд как раз снимал кожу с одного из них. Посреди цеха был выложен круг белого песка. В его черном, обрамленном вязью нечестивых знаков, центре сидел на корточках человек, в одежде из чужой кожи. Он ел мясо, отрывая зубами от большого куска. Мрак клубился вокруг него тонкими нитями, сплетаясь фигурами и символами, заползая в рот. Лиердрем никогда не видел раньше, как тьма создает безликого. И смотреть не хотел. Нужно было кончать с колдуном.

– Он там, – просто объявил Лиердрем и похромал к приоткрытой двери суконного цеха. И люди пошли за ним. Обыкновенные ремесленники, к тому же перепуганные до смерти. Отставной солдат хотел решить дело, одним точным броском проверенного ножа. Но стоило ступить за порог, тьма обрушилась на него мутной вязкой волной. Из суетливого танца жирных точек надвигались адские твари: ящеры с человеческими лицами в глазах, длиннорукие демоны в полтора человеческих роста, зубастые черви. Лиердрем попытался осенить себя знамением, но рука, как будто завязшая в сгустившемся воздухе, двигалась медленно. Язык еле ворочался, превращая молитву в мычание…

– Там какая-то тварь, командир! – Кемерток сделал над собой усилие и отодвинул яркие грезы, куда-то на задний план. Боец, принесший весть, так и ерзал на месте от страха. «Все-таки я перестарался с показательной казнью сбежавших от колдуна предателей», – подумал лейтенант.

– Все ложь и колдовское наваждение! – заявил он, появившись перед своими людьми.

– Но эта бестия убила Герима Башмач… – седеющий невзрачный тип договорить не успел – сабля Кемертока выпорхнула из ножен и рассекла его лицо от виска до подбородка.

– Никто не смеет сеять панику! – проговорил Кемерток, громко и отчетливо выделяя каждое слов. Затем пошел через двор, с окровавленным клинком в руках. С его пути убирались поспешно.

– Вы должны бороться, не давать наваждению очернить свою душу! – закончил он, шагнув через калитку на улицу.

То, что увидел, лейтенант и впрямь было ужасно. Посреди дороги, шагах в двадцати как раз там, где из-под глины набережной начинал проглядывать булыжник, бушевало странное существо. Задняя его часть напоминала гигантского червя, передняя же развивалась по воздуху чудовищным зубастым цветком. Каждый лепесток был усеян длинными изогнутыми иглами, а заканчивался частью человеческого лица. По крайней мере, на двух Кемерток заметил глаза и половинки носа. Столь странное и жуткое зрелище могло быть лишь колдовским наваждением. Тварь рвала на части человеческие останки и отправляла прямиком в темную дыру своего брюха. Лейтенант заметил валяющийся на земле кусок: голова, рука и часть груди с торчащими ребрами. Молитва на чужом языке с легкостью слетела с его уст. Кемерток шагнул навстречу твари, крепко сжав рукоять сабли. «Колдовское наваждение», – повторил он и заставил себя спрятать оружие в ножны. Зубастый цветок, должно быть, заметил его присутствие и двинулся вперед, завивая хвост волнами, как змея. Интуиция подсказывала лейтенанту, что иллюзия не может так двигаться и так смердеть. Но он слишком поздно послушал ее. Хотел отскочить назад, схватился за саблю. Лепестки захлестнули его, впились иглами в ногу, в бок и в плечо. И пришла боль. Все смешалось, образы прошлого настоящего и будущего переплелись. Кемерток видел свое разорванное тело и Лиердрема медленно поднимающего руку с ножом, и кошмарную шахту, утыканную кривыми крюками, на которых трепыхались полуразложившиеся но еще живые люди.

* * *

Солдаты в золотых плащах, поджидали на опушке. Дети колдуна выбежали прямо на них. Короткое копье взлетело в быстром замахе. Его хищный наконечник отразил лунный свет… Драммр вдруг очнулся в пыльной кладовой летковского дома, на полу среди битых горшков и старого тряпья. С лицом мокрым от слез. Свет из щелей лишь чуть отличался от тьмы, и контролеру понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, где он, и как попал в это место. Гнилое рыбье дерьмо! Драммр понял, что пребывая в грезах Стража, мог запросто пропустить начало атаки. Выбравшись, из кладовки он бросился к ближайшему окну. В одном из дворов лежали раненые. Тела погибших выносили за калитку. Что же произошло?

Смерки удалось найти довольно быстро. Знаменщик был весь в окровавленных повязках, но ходил без посторонней помощи.

– Помню, мне один знакомый из пехоты рассказывал анекдот, – проговорил он, встретив контролера усталым взглядом: – В чем состоит искусство намарской войны? Прийти к концу сражения и заполучить добычу!

– Что здесь произошло? – спросил Драммр, оправдываться перед «Красным игремом» смысла никакого не имело.

– Всяко не свидание с поцелуйчиками… – Смерки замолчал надолго, так что контролеру показалось, что иного ответа он не дождется, но знаменщик все-таки продолжил: – Поперли они навалом, как какое-нибудь вердугское мясо. Я уж думал, не отобьемся, а потом как рукой сняло – большая часть деру дала, а те, что остались уже и сами не знали, что делают. Жаль только Цевика кто-то подстрелил. А те гады, что к Изрежи вломились всех в доме вырезали. Хозяйку ихнюю остроносую искололи всю – живого места на тетке не осталось. Вот такие пироги с младенцами…

Знаменщик отвернулся, исчерпав и без того скудный запас учтивости. Драммр отошел в сторону.

– Да и, – пробурчал Смерки, не оборачиваясь: – На улице, говорят, тварь какую-то видели, навроде, червя зубастого. Так что вздумаешь ноги делать – в карманы дерьма напихай, чтобы ентой бестии не так сладко тебя кушать было.

«Последний демон с «Черной бабочки», – подумал контролер и отправился искать Овера Мегри. К этому парню у него все-таки оставались вопросы. Специалист нашелся на кухне в доме Шервери, хлебал какую-то жидкую бурду за компанию с бледным профессором и Ненелом из банды Змей. Драммр подошел тихо и смог уловить часть разговора.

– Может, стоит достать вашего Резиг-тара, пока он ослаб? – говорил Овер Мегри.

– Не знаю точно, что это с ним, но, уверен, оправится он быстро, а распознав прямую угрозу… – профессор замолк, заметив контролера.

– Я, если вы не против, присоединюсь к беседе. У Службы нет никаких причин терпеть эту безумную бойню, – объявил Драммр.

– А как же ваши драгоценные жезлы! И политика! – неожиданно взорвался профессор: – Весь этот ужас на совести абсолютного контролера Нааргаля! Он обагрил неправедной кровью сознание Стража! Он виноват во всем! Он и ваша Служба! – хлипкий с виду старичок орал так грозно, что Драммр даже на шаг отступил. Какое-то время разрозненные детали неприкаянно вертелись в его сознание. Потом сложились в единую картину.

– Абсолютный контролер Нааргаль мне не друг. Даже совсем наоборот. Он подослал ко мне наемных убийц, когда я подобрался слишком близко к его тайнам. И, если именно он устроил резню на Каменном Холме, значит, просто выжил из ума. Служба к этому отношения не имеет… А я так тем более, – ответил Драммр, глядя старику прямо в глаза.

Глава 29. (День седьмой)

Беси замаялась от безделья еще с утра. Начала крутить кульбиты и бегать по стенам. Попробовала сходу забраться на потолок, но смогла сделать лишь один шаг вверх ногами. Совершила забегов пять, но лучшего результата не достигла. Потом прильнула к двери и начала прислушиваться к перемещениям в коридоре. Заказала у горничной завтрак. Голосом контролера Нжамди, естественно. Девяносто Шестой сглотнул, покосившись на поднос с фруктами, мясом и вареными яйцами – после того, как гомункул перестал быть закаменевшей скульптурой, у него разыгрался человеческий аппетит. Жуткий черный сталкер понадкусывал персики, яблоки, куски хлеба и копчености. Зашел на второй круг, но неожиданно повалился на постель, всплеснув тонкими руками. «Неужели демона можно отравить»? – подумал гомункул. Беси все лежала не шевелясь. И голод взял верх над здравым смыслом. Девяносто Шестой, легонько взмахнув крыльям, вспорхнул со стола. Тихонько опустился на кровать и потянулся к аппетитному мясному кусочку.

– Культяпку убрал! – закричала Беси. Ее огромный желтый глаз уставился на гомункула. Девяносто Шестой заверещал от ужаса и взвился под потолок. В самый центр, куда прыгучий демон не мог. Беси кувырнулась через голову. Оттолкнувшись от кровати, подлетела высоко и выстрелила своим длинным языком. Утыканная длинными иглами розовая подушечка прошлась у самой морды гомункула.

– Не боись крылатик! Убиваю быстро и не больно! – завопил жуткий черный сталкер, заходя на следующий прыжок. Но тут что-то заскреблось в замке. Беси упала навзничь на постель и шмыгнула под одеяло.

– Уймись крылатик, шучу, – прошептала она, высунувшись ненадолго. Дверь продолжала поддергиваться, возня в замке не прекращалась.

– Спускайся, говорю. Пошутила я, – прошипела Беси: – Сейчас сюда шпик зайдет, а ты спугнешь его.

Демон опять скрылся под одеялом и уже не показывался. Дверь заскрежетала, медленно отворяясь. Гомункул спикировал из-под потолка и снова занял место статуэтки на столике. Просто по привычке – мог, ведь, и под кроватью спрятаться. В комнату зашел человек. Среднего роста, самой обыкновенной внешности, в сером кафтане дорого сукна. Первым делом аккуратно притворил за собой дверь. Глянул на подъеденный демоном завтрак, цокнул языком, оглядел комнату. Сказал: «Странно». Потом подошел к изголовью кровати и отдернул одеяло. Беси выскочила, как демон из ящика с сюрпризом и вцепилась руками в затылок незваного гостя.

– Жуткий черный сталкер никогда не спит! – заверещала она пронзительно. Смертоносный язык выстрелил и впился в шею, но разрывать горло не стал – просто оставил десяток красных точек и вернулся на место. Шпик вскрикнул, попытался сорвать с себя демона и, получил оплеуху, после которой на щеке остались длинные тонкие порезы. Закачался, повалился на кровать и вскоре затих.

– Спит голубчик, – пояснила Беси: – Вздумал надежного человека сонным зельем травить. Сам же и получил!

Гомункул, недолго думая, снова взлетел под потолок. Демон выпятил губки, изнутри такие же черные, как снаружи:

– Не боись крылатик – я, если бы хотела, тебя сотню раз схапать могла…

Девяносто Шестой не реагировал.

– Что, думаешь, такой весь хитроумный? – продолжала Беси: – Я тебя еще сто лет назад раскусила. Ты девять раз крыльями шевелил и двенадцать раз ногу менял. Что, не так скажешь?

Гомункул засомневался – ногу он это точно менял, когда затекала. Вот только демон в эти моменты всегда был к нему спиной. Да и сколько раз, Девяносто Шестой не считал.

– Ладно, веси там. Понимаю, – вздохнула Беси: – Мы жуткие черные сталкеры жутко страшные. Вот помню, раз в Долине Скорбных Снов один дядька поднялся и в кусты пошел. А у самого глаза закрыты и храпит. Да и кусты у нас колючие, без листьев и цапануть норовят. Ну, хозяйство свое достал. И тут я как по нему пробегусь. Со страху очнулся, его сразу земляные черви и засосали. Только кишки разбрызгало…

Беси говорила, не глядя на усиленно работающего крыльями Девяносто Шестого, и останавливаться, похоже, не собиралась. Несколько забавных, но однообразных историй из жизни Долины Скорбных Снов, и гомункул стал не так рьяно бороться с воздухом. Сам того не замечая, опустился пониже. Было что-то привлекательное в этих байках, о мелких интригах и противоборстве демонов, перемежаемых полушутливым издевательством над вечно спящими узниками Долины. Потом Беси рассказала о странном человеке с открытыми глазами, как она напала на него, но сама угодила в ловушку. «В общем-то, мастер Ренгаль был хороший, хоть и подлый колдун», – заключил жуткий черный сталкер: «Говорил со мной, во всякие страшные места с собой брал». «С таким-то языком трепаться хоть целый год подряд можно», – подумал гомункул. Беси надолго замолчала, и Девяносто Шестой снова набрал утраченную было высоту. Вскоре она заговорила снова, но каким-то изменившимся голосом:

– А ведь я не всегда демоном была. Да. Раньше думала, так нелепые картинки кажутся. А теперь точно вспомнила. К чему бы это?

Беси заговорила о странном далеком мире. Где города парят на облаках, плавающих над кипящим океаном. Где красивые и смертельно опасные звезды изо льда и пламени то появляются, то исчезают. В облачных городах обитают голубокожие люди невозмутимые, как лед, и яростные, как огонь. Дальше жуткий черный сталкер начал путаться. Рассказывал о какой-то маленькой девочке, буйной и вечно одинокой в огромном доме. Родители пытались уложить ее в кровать, а она в приступе гнева убила их. Совсем-совсем не хотела, но смертельная ярость заоблачного народа была в ней так сильна. Рассказ стал еще более странным. Его заполонили описания узорчатых молний в небе и прочих необычных вещей. Что за Черный Вихрь бушевал тогда в Пустом Холоде, гомункул так и не понял. В общем, история Беси прояснилась. И вот уже Девяносто Шестой обнаружил, что сидит на постели рядом с жутким черным сталкером. В следующее мгновение игольчатый язык щелканул перед его носом и скрылся в улыбающейся беззубой пасти.

– Попался, крылатик! – как ни в чем не бывало воскликнула Беси: – Я выиграла!

* * *

Изгирь пожрал слишком многих и потерял контроль. Во всем был повинен первый восторг, разорвавшийся в адском нутре, когда ему удалось заполучить душу светящегося человека. Изгирь сумел-таки отыскать в этом прислужнике света скрытую темную гниль, уцепился, вывернул душу на изнанку и заглотил. Через мгновение яркий опасный светильник запнулся, заморгал и сник. «Хорошо», – прогудел далекий полный стальных вибраций голос. Почему-то хозяевам всегда нравилось брать тех, кого коснулся Свет. Получив похвалу, изгирь сорвался и начал набивать брюхо. Благо люди со свежими червоточинами тьмы в этом месте изобиловали. Ядовитый, полный хищных крючьев ад переполнился. Сладостное страдание заполонило все существо червя, и воля глубинных хозяев перестала достигать его сознания. Равно как и собственные мысли ослабли, растворившись в потоке темного блаженства. Изгирь преследовал разбегающуюся добычу, бестолково метался от одного далекого огонька к другому, двигался бесцельно, то и дело меняя направление. Разбросал перегородившую улицу кучу хлама и расправился с приставленной к ней вооруженной охраной. Вломился в одну из каменных коробок, убил еще четверых, но смог получить лишь одну душу. Рассвирепел, принялся крушить обстановку. Порезы и ссадины быстро покрыли его нежную кожу. Но изгирь выжал силу из своих узников и исцелился. Потом скатился по истертой ногами лестнице и выполз на улицу. Наполненное золотистыми огоньками пространство осталось позади. Каким-то далеким краешком сознания Изгирь понял, что покинул территорию опасного источника Света, но поделать с собой все равно ничего не мог. Инфернальный голод, который только усиливался с каждой новой жертвой, гнал его вперед.

* * *

Жуткий черный сталкер оказался, в общем-то, нормальной девчонкой. Беси и Девяносто Шестой превратили гостиницу в площадку для игр. Быстрые и незаметные они совали свои носы повсюду. Наблюдали за жильцами, издевались над горничной, таскали с кухни съестное. Демон и гомункул устроили своего рода соревнование: кто подкрадется ближе, умыкнет больше, исчезнет неожиданней. К вечеру неуклюжие люди надоели, и они начали играть в прятки.

«Как же она меня все-таки вычислила»? – недоумевал гомункул. Когда он спрятался на кухне в чугунном котелке, подвешенном к потолку, думал Беси ни за что его не отыскать. А вот же нашла да еще бросила в котел монеткой, так что пришлось уносить крылья от повара. Девяносто Шестой спикировал бесшумно и приподнял юбку пожилой даме из провинции. В прошлый раз Беси ухитрилась трижды проделать с этой теткой путь от номера на втором этаже до общего зала. Потом, наверное, оплошала – дама подскочила с неожиданной прытью, заверещав:

– Да у вас тут мыши!

Потом жуткий черный сталкер уверял, что «пощекотала толстушку» специально. Но гомункул, конечно же, не поверил.

На этот раз под тяжелой темной юбкой ничего лишнего не оказалось. Девяносто Шестой пожал крыльями – все равно глупо было надеяться, что Беси опять выберет это укрытие. Пожилая женщина в который раз за день проследовала к общему залу. Должен был прийти ее сын и принести деньги – так она сказала хозяйке. Гомункул пошел следом – за массивной, медленной и кряхтящей фигурой удобно было прятаться. Он уже готов был шмыгнуть под ближайший обеденный стол, когда пожилая дама исчезла в неизвестном направлении. Свет масляных ламп ослепил после темного коридора. Девяносто Шестой сморгнул, помотал головой и застыл пришибленный жуткой картиной. Гигантский плотоядный цветок на толстой изогнувшейся кольцами серо-розовой ножке плавно покачивался посреди зала. Один утыканный кривыми иглами лепесток, как раз отправлял в пасть руку несчастной дамы. Кровь была повсюду: на полу, на столах, на стенах и даже на потолке. Ноги гомункула стали ватными, в животе забултыхались холодные гвозди. Ужасный лепесток медленно приблизился, и Девяносто Шестой различил на его конце большой бледно-розовый и почти человеческий глаз. «Конец», – добила несчастного гомункула мысль. Тут что-то темное и стремительное пролетело у него над головой. Беси выстрелила языком. В воздухе ее развернуло, так что жуткий черный сталкер приземлился на одном из залитых кровью столов.

Беси сплюнула вырванный кусок плоти, и все тот же розоватый глаз уставился на Девяносто Шестого уже с пола.

– Ненавижу изгирей! – вопль маленького демона пробился сквозь странный хлюпающий рев раненой твари. И завертелось! Жуткий черный сталкер прыгал, кувыркался, бегал по стенам и по толку. Казалось, лишь чудом уходил от рубящих воздух зубастых лепестков, распластываясь в полете. Рвал плоть изгиря. У Девяносто Шестого аж голова закружилась смотреть. Он понял: червецветку не достать Беси. Ушел страх, гомункул вспорхнул, пересек поле битвы под самым потолком и снял масляную лампу со стены. Изгирь был полностью поглощен охотой на жуткого черного сталкера и не замечал другого малыша. Девяносто Шестой завис над жуткой тварью и метнул лампу прямо между лепестков в зубастую сочащуюся слизью утробу. Стекло разбилось и выпустило огонь. Червь взвыл, его щупальца взметнулись, но гомункул уже успел убраться на безопасное расстояние. Тогда атаковала Беси: всеми четырьмя лапами, каждая из которых несла на подушечках пальцев по два десятка втягивающихся игл. Крохотные клинки впились в то место, где червь становился цветком. Полетели в разные стороны куски темно-серого мяса. Изгирь завертелся, пытаясь сбросить с себя докучливого демона, зубастые лепестки разбушевались, снося со столов остатки трапезы, подбрасывая в воздух части тела разорванного, но не съеденного постояльца со второго этажа.

Все закончилось внезапно – с очередным вырванным клочком изгирь потерял нечто связующее его с поднебесным миром. Даже гомункул заметил этот момент. Лепестки червя замедлились, кожа начала покрываться темно-багровыми язвами. От гибнущей твари потянулся зловонный дымок. Беси отскочила и вжалась в угол под потолком. Девяносто Шестой последовал ее примеру. Изгирь пошел здоровенными волдырями, которые росли стремительно, а лопаясь выбрасывали розоватые брызги. Последняя фаза метаморфозы выглядела вовсе отвратительно. Когда она закончилось, обеденный зал «Номеров с привидениями» оказался завален разорванными человеческими телами по самые крышки столов. Трудно даже было себе представить, сколько смертей содержалось в этом нагромождении. Из персонала и постояльцев гостиницы на поверхности никого видно не было.

Сначала Беси пришлось вытащить на улицу Девяносто Шестого. Потом демон вернулся за сумкой «надежного человека». Когда она, качаясь от непосильной ноши, показалась из гостиницы, гомункул почему-то спросил:

– И что тебе теперь будет? Ты же своего убила.

– Какого своего?! – фыркнула Беси: – Это ж изгирь, его никто не любит. У него, говорят, даже души нет. А я, вообще, демон свободный! Кого хочу, того убиваю, и никакие повелители мне не указ. Вот так!

Девяносто Шестой не стал возражать, просто спросил:

– И куда мы теперь?

– Пойдем надежного человека искать. А то мне надоело совсем. Шляется не весть где, а у нас дело важное, – заявил жуткий черный сталкер и после паузы добавил: – Там хоть и светляк доставучий, но я уж стерпеть постараюсь. Только если не долго.

Взявшись вдвоем за сумку контролера Нжамди, демон и гомункул направились в сторону Летки.