Текст книги "Ветер. Книга 3. За горизонт"

– Топор забери, а руку оставь. Кровь привлекает хищника, – тихо попросил Матвей.

Павел соображал несколько долгих секунд, но потом всё-таки вынул из сведённой предсмертной судорогой руки топор. Останки Перелыгина выбросил в сторону, будто только сейчас осознав, что держал их. Глядя на Павла, Матвей решил, что пустить в ход оружие он не успеет. Страх замедлил напарника, превратив его в медлительного зомби.

В ожидании ежесекундной опасности, им удалось дойти до берега и найти шлюпки. Матвей положил автомат в ту, на который они плыли. Он хотел взять у Павла топор, но вдруг услышал, как рядом клацнули друг о друга камни. Матвей потянулся за оружием, не поворачиваясь спиной к берегу. Павел, будто ничего не слыша, стоял как умалишённый, безвольно ожидая, когда ему предложат сесть в шлюпку.

– Держи топор наготове, – попросил его Матвей.

Сам он вместо того, чтобы взять в руки автомат, нечаянно столкнул его. Оружие с грохотом упало на дно шлюпки. И в этот миг из пелены прямо на Павла бросился медведь. Напарник ничего не успел сделать. Он закричал и тут же исчез под тушей рычащего зверя. Матвей прыгнул в шлюпку, уже не таясь, поднял автомат и выстрелил в голову медведю. Зверь тут же обмяк и завалился набок. Из его окровавленной пасти торчала трахея Павла.

Напарник хрипел кровью и бился вместе с медведем в предсмертной агонии. Матвей подошёл к ним. Поднял с камней топор и встал рядом, наблюдая, как тела двух существ покидает жизнь. Ему на ум ещё раз пришла мысль о цепочке событий, начальный отсчёт которых пошёл от глупого поступка Павла. В итоге они получили три трупа, что для посёлка будет считаться неслыханной потерей.

Матвей остался один, и теперь не мог пригнать шлюпку с добрым уловом. Он решил, что рыбу придётся выбросить, а шлюпку оставить здесь, чтобы не тянуть лишнюю тяжесть. Надо было вернуться в лагерь, похоронить товарищей и собрать вещи. Матвей решил дождаться окончания ливня. Торопиться ему теперь было некуда.

Когда Павел затих, Матвей вытащил его из-под медведя. Он решил похоронить его на берегу, заложив тело камнями. Почему-то Матвей не сразу приступил к этой печальной процедуре, решив осмотреть медведя, чтобы найти рану на его теле, оставленную Павлом. Он так и не нашёл её. Видно было только пулевое ранение в черепной коробке, из которого до сих пор сочилась кровь. Получалось, что это другой медведь, а раненый Павлом возможно и погиб. Наверное, они убили семью, и мать, и отца, оставив сироту.

Матвей не сердился на животных, считая, что они имели полное право на месть. Он закинул автомат за спину, ухватил Павла за руки и потянул в сторону. Оттащил его метров на десять и решил похоронить. Он нагнулся за камнем и снова услышал подозрительный звук. Ему показалось, что он слышит чьи-то стоны. Решив, что кто-то из напарников жив, он осторожно двинулся на звук. Но это был не напарник. Возле убитого им медведя стоял другой, тот, что был ранен Павлом. Лапа его от холки вниз была испачкана в крови.

Медведь обнюхивал труп и тяжко вздыхал. Взгляд его колючих карих глаз пересёкся с взглядом человека.

– Прости, – произнёс Матвей.

Медведю были несвойственны человеческие эмоции. Он резко бросился на Матвея. Тот даже не успел выхватить из-за спины автомат. Могучий удар когтистой лапой по рёбрам отбросил его в сторону. Ослабший медведь и сам повалился в сторону. Матвей, чувствуя, как от удара лёгкие сковал спазм, всё-таки умудрился выхватить автомат и выстрелить в поднимающегося зверя. Пуля попала тому в спину, снова сбив медведя с ног.

Матвей сделал вдох и почувствовал привкус крови в горле. Одежда на груди была разорвана и вся в крови. Он осмотрел себя, потом ставший бесполезным автомат, нагнулся за топориком, и хотел было кинуться с ним добить медведя, но хищник вдруг резко поднялся. Матвею хватило благоразумия понять, что таким оружием он сможет только пробить шкуру, не причинив серьёзного вреда.

Тогда Матвей, раскачиваясь как пьяный, направился к шлюпке. Он бросил в неё автомат, разрубил верёвку, связывающую её и шлюпку с уловом, и вытолкал её на воду. Обернувшись, он увидел, как медведь встал и не спеша идёт в его сторону. Страх придал Матвею сил. Он запрыгнул в шлюпку и сел на вёсла. Рёбра нестерпимо болели при каждом взмахе вёсел, а во рту усиливался привкус крови. Матвей сплюнул. Слюна была красной. Медведь отбил ему лёгкие, либо сломал рёбра, которые их проткнули.

Чувствуя, что может потерять сознание, Матвей не бросал грести, пока не вышел из прохода между скал. Шторм немного утих, но шлюпку всё равно здорово раскачивало. Как только Матвей понял, что находится в безопасности, то сразу потерял сознание.

Глава 9

Шар стал яблоком раздора в посёлке. Когда Прометей понял, что ему не хватает материала, он обратился к общественности с просьбой помочь и горько пожалел об этом. Народ, до этого терпимо относящийся к сумасбродной затее, вдруг загудел, как пчёлы в потревоженном улье, припоминая Прометею все его прегрешения, напрочь забыв о том, какую пользу он принёс.

Хорошее забывается быстро. Прометей уяснил это, возвращаясь с общественного собрания, «заклёванный» разного рода упрёками: «не такой, как все», «высокомерный», «чудной», «брезгует девушками», «навлечёт беду», «лишь бы не работать», «ещё и попрошайничает». Он пытался было открыть рот, чтобы объяснить, что его путешествие может оказаться настолько же полезным, как и прошлое, но куда там. Его голос потонул в стройном хоре противников воздушного шара. Народ боялся его изобретения, словно оно служило для транспорта чертей из преисподней.

Шар, конечно, послужил последней каплей, заставившей людей заявить о своём мнении в открытую. И до этого Прометей чувствовал негатив по отношению к себе, но прежде он был редким и только со стороны тех, к мнению которых не особо прислушивались. А в этот раз капдва Севастьян кричал громче всех и находил в сердцах людей отклик, подпевающих ему.

Прометей впотьмах залез в глубокую лужу. Вода пошла поверх голенищ и налилась внутрь сапог.

– Да, чтоб тебя! – с досадой выругался он.

Выбрался на сухое и снял обувь. Вылил из них грязную жижу и снова натянул. Стопа неприятно скользила по оставшейся в них грязи. Перед Прометеем замаячила перспектива в очередной раз откладывающегося путешествия. Чисто технически внутренняя отделка ткани не могла долго сохранять свои свойства, и по этой причине откладывать каждый раз начало путешествия означало производить заново почти всю работу.

– Прометей! – раздался позади знакомый девичий голос.

В сумраке полярной ночи угадывался силуэт Марии.

– Чего тебе надо? – не совсем вежливо спросил Прометей.

– Я подслушивала, что тебе говорили люди. Мне стало жалко тебя, – девушка остановилась за пять шагов от него.

– Нехорошо подслушивать. И не твоё это дело, о чём взрослые разговаривают, – Прометей развернулся и направился к своему сараю.

– Знай, я с тобой, я буду помогать, что бы ни говорили люди.

– Спасибо, – поблагодарил Прометей, не обернувшись.

– Я правду говорю. Я знаю, где взять ткань.

– Она вся на учёте. Возьмём без спроса – сразу поймут, кто это сделал.

– Есть которая без учёта. Я видела, и знаешь у кого?

– У кого?

– У каптри Лизы.

– У пуховички? – Прометей остановился, чтобы выяснить, не врёт ли ему девушка.

Каптри Лиза стояла во главе женской артели, занимающейся покроем одежды из меха. Слыла она скупердяйкой, но только для пользы общего дела.

– Не верю, – ответил Прометей.

– А если принесу?

– Так она тебе и отдаст.

– Лучше отдать, чем это станет известным всем, – Мария поставила руки на талию и смело посмотрела на Прометея.

В какой-то миг ему показалось, что девушка умеет быть хозяйкой положения, ловко оперируя жизненными ситуациями, но через несколько секунд размышления он решил, что Мария просто бравирует перед ним, пытаясь привлечь к себе внимание. Кажется, она влюбилась в него.

– Принесёшь – поверю, – отрезал Прометей, уверенный в том, что девушка не сможет выполнить обещанное.

– Не веришь? – обиженно спросила Мария. – Не веришь?

Она фыркнула, как олень в период брачных игр, развернулась и зашагала в посёлок, широко размахивая руками. Её силуэт быстро растворился во тьме. Ночь была тёмной и промозглой, предвещая мокрый снег. Прометей добрался до сарая, первым делом разжёг печь и сел возле неё греться.

С шаром надо было что-то делать. Он опасался, что люди могут испортить его, в порыве своей нелюбви к выскочке Прометею. Лучше всего было спрятать его на чердаке у родителей. Правда, сейчас шар весил уже довольно много. И доделывать его там было не с руки, слишком тесно и темно. Прометей решил идти с утра к капразу Борису, чтобы тот своим решением пригрозил любому, кто покусится на изобретение Прометея.

Ночь Прометей провёл в сарае, боясь оставить шар. Приходила мать, принесла ужин и попричитала насчёт того, что сын у неё получился не такой, на какого она рассчитывала. Ей хотелось внуков, заботы в старости, а она боялась, что будет лишена этого. Разговоры, подобные этому, велись уже неоднократно, так что Прометей просто обнял мать и пообещал ей, что-нибудь придумать. Мать повздыхала и ушла.

Утром Прометей первым делом направился к капразу. Нашёл его на берегу, осматривающим, как идёт процесс вяления рыбы.

– Чего тебе? – спросил капраз не особо учтивым тоном.

– Борис, я к вам с просьбой, – неуверенно начал Прометей.

– Со вчерашней?

– Не совсем. Я не ткань просить пришёл. Я думаю, что народ, особенно те, кто считает шар дурной затеей, могут его попортить. Не могли бы вы вслух, чтобы все слышали, попросить их отказаться от этой идеи. Ведь позорно же будет перед гостями, что у нас такие дикие нравы.

Прометей специально придумал последнюю фразу, чтобы усилить эффект своей просьбы. Капраз Борис ответил не сразу. Зачем-то взялся нюхать все подряд «ремни» рыбьего мяса, раскачивающиеся на ветру.

– Ладно, сегодня вечером попрошу держаться от тебя и твоего шара подальше. Большего не проси. Я и сам уверен, что в этот раз ты занялся дурной затеей.

– Почему же? – искренне удивился Прометей.

– Да потому что ветер – это не вода, будет тебя мотать по небу, куда ему заблагорассудится, вёслами не помашешь. Расшибёт тебя о скалы, либо утопит в океане.

– Но люди же летали раньше, и на шарах в том числе?

– То были какие люди, не чета нам, технологии, погоду знали, наперёд всё видели. Мы же, как дикари, картинки копируем, думаем, что этого достаточно, а внутренней сути не понимаем.

– Если не пробовать, то и вовсе забудем.

– Не знаю, Прометей, прав ты или просто у тебя червь в заднице, мешающий тебе сидеть на одном месте. Делай, что хочешь, я сегодня попрошу людей оставить тебя в покое. Лети на все четыре стороны. Вернёшься со славой, будет тебе почёт, а сгинешь – так тому и быть.

– Спасибо, Борис. Вы настоящий капраз.

Прометею этого слова было достаточно. Он знал, что против капраза никто не попрёт, а если и осмелится, то его ждёт суровое наказание. Теперь можно было спокойно подумать о том, где раздобыть недостающий материал. О разговоре с Марией накануне он совершенно забыл и потому был чрезвычайно удивлён оленьей двойке с телегой, полной сена возле своего сарая.

Вначале он испугался, что это злопыхатели, воспользовавшиеся его отсутствием, но потом понял, что белым днём никто себе такое не позволит. Второй раз он удивился, когда из сарая вышла Мария.

– А, ты вернулся уже, – девушка будто расстроилась. – Сюрприза не получилось.

– Какого сюрприза? – Прометей вспомнил вчерашний разговор.

– Та-дам! – Мария сдвинула в сторону сено, открыв взору уголок аккуратно сложенной льняной ткани.

– Откуда? Ты что… – опешил Прометей, не зная, как отнестись к тому, что он увидел. Ему не нравились любые противозаконные способы.

– Каптри отдала, под наше молчание, – Мария многозначительно сыграла взглядом.

– Но… откуда у неё столько?

– Без понятия. Я не стала спрашивать.

– Это точно её? Нам не влетит?

– Прометей, ты что, дурак? Кому и влетит, так это ей. Видел бы ты, как она испугалась, когда я сказала, что могу всё рассказать.

– Вот ведь… помощь… как же быть? – Прометей взъерошил волосы и уставился на ткань, потом прикрыл её сеном. – Загоняй внутрь, – приказал он девушке и пошёл открывать ворота.

Мария завела упряжку в сарай. Животные заводили носами, принюхиваясь к незнакомым запахам. Прометей руками, чтобы не повредить ткань, скидал с телеги всё сено. Часть перепала и оленям, тут же принявшимся меланхолично пережёвывать его.

– Да тут! – глаза у Прометея разгорелись. – Тут больше, чем нужно!

Мария выглядела довольной.

– Я старалась, – в её голосе проявились нотки кокетства.

– Спасибо тебе, Мария! Я даже не знаю, как тебя отблагодарить.

– Есть один способ, – девушка цепким взглядом впилась в глаза Прометею.

Ему стало не по себе. Прометей решил, что девушка намекает на интим или даже более серьёзные отношения.

– Какой? – с опаской спросил он.

– Я полечу с тобой. Хочу быть такой же смелой, как Анхелика. Вернее, я и так смелая, просто хочу мир повидать. С неба.

– А, хм, – Прометей растерялся, – Мария, это невозможно. Шар не вытянет двоих. Нам понадобится в два раза больше топлива и места. Как ты собираешься спать? Мы же не будем садиться долгое время, под нами будет вода.

– Прометей, пожалуйста, я лёгкая, мать говорит, что я как оленёнок вешу и ем мало и спать могу сидя, прикорнув к мешку.

– Нет! И разговора никакого не может быть.

– Прометей, я не хочу, чтобы ты был вынужден взять меня от безвыходности. Подумай лучше, как сделать так, чтобы нам обоим хотелось лететь вместе, – теперь в голосе Марии проявились угрожающие нотки.

Прометей, простодушный по сути человек, не ждал, что ему придётся столкнуться с такой проблемой. Ему стало не по себе от предчувствия, что эта мелкая девчушка может кроме пользы принести ему ещё и кучу проблем.

– Ладно, я подумаю. Но учти, в туалет придётся ходить на глазах друг у друга, практически вплотную, – он попытался привести самый серьёзный аргумент, который только смог придумать.

– Да? А как с Анхеликой вы придумали на плоту?

– Отделили шторкой.

– Я согласна. Шторку сделаю сама и горшок возьму. Бросаться какашками сверху наверное, так увлекательно.

– Возможно, я не пробовал.

– Ну, да, ты же сразу спалил шар.

– Это был эксперимент, который принёс мне много пользы.

– Я тоже принесу тебе много пользы, – Мария засмеялась, а в уголках её глаз заиграли чёртики.

– Не сомневаюсь, – Прометей перенёс ткань на верстак. – А теперь, если позволишь, я приступлю к работе.

– А я как раз хотела тебе сказать, что мы с подружками снова решили помогать тебе.

– Они в курсе твоей затеи?

– Ты что? Нет, конечно. Кроме тебя больше никто не знает и не узнает. Пускай они думают, что ты мне нравишься, и это будет моим прикрытием, чтобы я могла присматривать за тем, как продвигается работа. Не хочу, чтобы ты схитрил и улетел без меня.

– Да ты та ещё мастерица дворцовых интриг, – Прометей не считал это комплиментом, но Марии он понравился.

– Да, я люблю устраивать ситуации, которые потом идут по моей задумке. Это как задачки в школе решать, будоражит кровь.

– Мне путешествия будоражат кровь, тяга к неизвестному.

– Я тебя очень хорошо понимаю, Прометей, и потому уверена, что не буду тебе обузой.

– Посмотрим, – нехотя согласился он.

Прометей сгрёб вилами с пола разбросанное сено, открыл ворота и вывел оленей Марии, давая ей понять, что на сегодня разговор окончен. Девушка, явно довольная собой, не убирая улыбки с лица, вышла на улицу. Посмотрела на Прометея так, будто наперёд знала, что он у неё в кулаке.

– Завтра приду с утра с подружками, ткань сшивать. Готовь нитки и иголки, – Мария легко запрыгнула в телегу и хлопнула кнутом. Олени понесли.

Прометей ещё минуту смотрел вслед повозке, прокручивая в голове неожиданный разговор. Девица оказалась настолько самонадеянной, что можно было позавидовать. Однако от её посещения остался неприятный осадок и понимание, что с ситуацией необходимо что-то делать. Прометей не собирался её брать, даже под страхом наказания. Чего он боялся, так это того, что она устроит ему провокацию до отлёта, если поймёт, что он её дурит. Тогда он мог лишиться шара со стопроцентной вероятностью.

Мария сдержала слово, пришла на следующий день с подружками. Вела она себя так же взбалмошно, как и они, никоим образом не давая заметить особого отношения к Прометею. Работа по созданию шара ускорилась. Девушки шили, Прометей гнал спирт и растворял в нём загустевшие в желе куски мазута, найденного им на старом проржавевшем судне. Получался густой раствор, которым можно было пропитать ткань, чтобы сделать её непромокаемой. В отличие от животного жира, утяжелявшего ткань, такой способ пропитки почти не менял её веса. После испарения спирта ткань становилась тёмной, со своеобразным запахом. Прометей показал девушкам фокус, набрав ею воды. Она, конечно же, протекала, но намного медленнее.

Тем же составом он обработал и бумагу, подшиваемую на внутренний слой. Прометей беспокоился, что мазут может начать терять свои свойства под постоянным воздействием горячего воздуха, но его эксперименты показали, что времени для этого понадобится намного больше, чем он планирует потратить на путешествие. Опаснее всего была возможность пожара из-за того, что ткань стала более горючей. Но Прометей заказал в кузнице сетчатый пламегаситель, чтобы открытый огонь не доставал до уровня начала шара.

К марту шар был почти готов. Иван помогал плести корзину, занимаясь этим дома, чтобы лишний раз не беспокоить супругу напрасными подозрениями. Борис и Захар считали занятие отца развлечением для себя. Они проводили в корзине целые дни, ели и спали в ней, мешая отцу вовремя закончить дело. Глядя на них, Анхелика тревожилась, считая интерес сыновей врождённой тягой к перемене мест.

– А ты что хотела, с такой отягощённой наследственностью? – как-то спросил у неё Иван. – Сама такая, я такой, и зачали мы их вдали от дома. Нет у них другого будущего, как скитаться по миру, искать счастья вдали от родных мест.

Иван немного злил жену, зная, что она не хочет этого слышать. Свои подвиги Анхелика больше не считала таковыми, принимая их за подростковое самодурство.

– У меня хотя бы это прошло, а ты как был мальчишкой, так им и остался. Вижу я, как ты с удовольствием плетёшь эту корзину. В мыслях уже, наверное, летишь по небу?

– Я тебе в сотый раз повторяю, я не лечу с Прометеем. Хочу, но не полечу, пока пацанов на ноги не поставим. А потом, когда они тебе помощниками станут, тогда посмотрим.

Прометей бывал в их доме редко, не желая попадаться на глаза Анхелике. Иван приходил сам, чтобы посоветоваться насчёт конструкции и просто поболтать. Прометей рассказал о том, что его шантажирует Мария.

– Серьёзно? – Иван был крайне удивлён, считая малолеток слишком глупыми для таких мыслей. Невзначай в голове появилась мысль, что товарищ чего-то не договаривает. – Просто так решила шантажировать, без повода?

– Так значит и ты сомневаешься? – Прометей не ожидал такой реакции от Ивана. – Что тогда скажут люди, которые знают меня намного меньше, чем ты?

– Прости, – Иван в знак примирения выставил обе руки вперёд. – У девчонок ветер в голове, а тут… Лететь хочет, значит.

– Да, представляешь. Куда я с ней?

– Анхелика передала эстафету, – многозначительно произнёс Иван. – Возраст тот же, нрав строптивый, ума с пригоршню. Скажи капразу, что имеет место быть шантаж с целью гарантированно отправиться в путешествие.

– Нет, – Прометей категорично отмахнулся, – я чую, что у этой девицы уже продуман подобный вариант, и как только капраз попытается её образумить, всплывёт задуманная ею подлянка. Есть у меня мысли, как избавиться от ненужного спутника, только надо делать вид, что всё идёт так, как она задумала.

С улицы донёсся шум. Прометей и Иван переглянулись.

– Прометей, ты здесь? – раздался голос Марии. – Я пришла помочь тебе с пропиткой.

– Да, я здесь! Сейчас открою! – он показал Ивану спрятаться в оленьи ясли. – Лежи и слушай.

Он прикрыл Ивана сеном.

– Чихну сейчас, – Иван прикрыл нос.

Прометей приставил ему кулак к лицу.

– Всё, прошло, – Иван затих.

Звякнула щеколда. Прометей открыл дверь. Мария пришла одна.

– Чего так поздно? Родители не хватятся? – поинтересовался он у девушки.

– Они думают, что я у подруг. Могу и заночевать.

– А подруги знают, что ты пошла ко мне?

– Конечно, нет. Я же не дура. Вдруг они решат, что я навязываюсь тебе, – хитро улыбаясь, Мария обошла сарай, разглядывая его, будто видела в первый раз.

– А разве нет?

– Нет. Я твой напарник, как это называется, старший помощник капитана?

– Нет, в воздухе это будет называться второй пилот.

– Красиво звучит. Показывай, что делать, первый пилот.

Прометей открыл ёмкость с резко пахнущей жидкостью – растворённый в спирте мазут.

– На улице надо, чтобы пары́ не собирались, – произнёс Прометей.

– На улице, так на улице, – согласилась Мария. – Давай, выноси.

Прометей вынес ромбовидный кусок ткани на улицу и развесил его на нескольких верёвках. Как только он вышел, Мария вынула какую-то вещь из кармана и, оглядевшись по сторонам, спрятала её в стыке потолочных балок. Иван видел это сквозь решётки яслей, но что именно она спрятала, не разглядел. Её поведение окончательно реабилитировало Прометея.

– Сучка, – прошептал Иван, когда Мария вышла на улицу.

Он хотел выбраться из яслей, чтобы узнать, какой компромат запрятала девушка, но как только он пытался это сделать, живущие в сарае Прометея куры, привезённые с материка, начинали подавать признаки беспокойства. Опасаясь, что они его выдадут, Иван плюнул на всё и остался лежать в яслях, погрузившись в лёгкую дрёму.

– Прометей, это же последний кусок? – спросила девушка, размазывая вонючий кисель по ткани.

– Да, – согласился Прометей, – пришьём его, и шар будет готов.

Он размазывал «кисель» по ткани куском деревяшки.

– Я хочу знать точное время и дату полёта, чтобы подготовиться.

Прометей глубоко вздохнул.

– Мария, ты пожалеешь о своём поступке, – он попытался вложить в эту фразу все эмоции.

– Лучше сделать и пожалеть, чем сожалеть о несделанном, – отрезала девушка.

– Да, конечно, с этим не поспоришь, но ты слишком молода, наивна и не представляешь, что тебя ждёт. Знала бы ты, как рыдала Анхелика, когда столкнулась с первыми трудностями. Она же не так себе это представляла.

– Анхелика смогла, и я смогу. Я даже лучше неё смогу, потому что она была простой дурой, а я расчётливая. Сам увидишь, сколько от меня будет пользы.

– А если я тебя обману? Скажу, что полечу тогда-то, а сам улечу раньше? – Прометей, конечно, не верил, что девушка расколется, но всё же хотел увидеть, как она выкрутится.

– Хм, знаешь, меня сегодня тошнило на глазах у матери. Сказала, что съела несвежую рыбу. Вчера я тоже ей сказала, что меня подташнивает. А завтра скажу, что у меня нет критических дней. А если ты будешь и дальше меня провоцировать, то я прямо заявлю, что ты меня того… обрюхатил. И никуда ты тогда не полетишь.

– Да я к тебе даже не прикасался! – Прометей вытаращил глаза на девушку.

– Прикасался, и не только. Подруги мои видели засос у меня на шее. Сама-то я себе его не поставлю. И остальное было, ты же дикий, как олень-первогодок. Я даже сопротивляться не могла.

– Ну, ты даёшь, – Прометей покачал головой. – Твоя взяла, летим вместе. Не нужны мне эти проблемы перед путешествием.

Мария широко улыбнулась.

– Да ты не обижайся, Прометей, я же не со зла, так, для подстраховки.

– Подстраховки? Да такой подстраховкой можно человеку жизнь загубить, отшельником сделать, – он представил, как выбросит спящую девушку из корзины в океан. Ни одна молекула души не дрогнула в ответ на это.

– Поэтому не надо дразнить неуравновешенную юную девушку отказом.

– Больше не буду. Бери с собой тёплую одежду, потому что в небе будет прохладно.

– Правда? А я думала, наоборот, там теплее, потому что ближе к солнцу.

Прометей закатил глаза.

– Там более разреженный воздух, поэтому он холоднее. Разве ты не знаешь, что на Северном острове на вершине гор лежит снег круглый год?

– Не, я забыла просто. Так когда летим?

– В четверг, с утра.

– Точно?

– Если ты ничего не испортишь, то точно.

– Хм, кажется мне, что ты слишком легко согласился. Думаешь, как надурить меня?

– Хватит уже, Мария. Я слов на ветер не бросаю. Сказал «летим вместе», значит летим.

– Ладно, верю. Доделаешь без меня? Мамка заждалась уже, – девушка отложила инструмент в сторону.

– Доделаю, – пообещал Прометей.

Мария попыталась поцеловать его, что наверняка входило в её план сбора доказательств причастности путешественника к её мнимой беременности. Прометей отстранился.

– Давай без этого.

– Фу, дикарь, женоненавистник, – в голосе её не было обиды, только усмешка и чувство собственного превосходства.

Мария пошла домой пешком, пару раз бросив через плечо взгляд на Прометея. Тот намеренно не смотрел на неё, теша себя в душе мыслью придумать более хитрый план, чем у девушки.

– Дружище, – раздался голос Ивана, понявшего, что опасность удалилась – прости, что сомневался в тебе.

Иван помахал перед другом девичьими трусиками.

– Что это? – удивился Прометей.

– Мария припрятала, пока ты выносил ткань. Именные, – он расстелил их перед Прометем.

На передней части трусиков была вышита буква «М», чтобы нельзя было спихнуть их принадлежность другой женщине.

– Вот зараза! – Прометей сплюнул. – Она оплела меня сетями как паук, не рыпнуться. Поможешь мне?

– Не вопрос. При таком раскладе я стопроцентно на твоей стороне.

На следующий день Прометей посетил подлодку. Её внутренности хранили в себе зимний холод.

– Чего тебе? – спросила сторожиха Евдокия, помнящая первого капраза Татарчука, электрический свет и тепло, вырабатываемые двигателем подводной лодки.

– Мне нужен справочник растений Григоровича, – ответил Прометей.

– Не моё дело интересоваться, но зачем он тебе? – старушка подслеповато уставилась на него.

– Я же лечу скоро, хочу иметь с собой запас некоторых трав, которые могут оказаться полезными.

– Да полезные и так у всех на слуху, – она открыла дверь в библиотеку и подала Прометею зажжённую лампу на тюленьем жиру.

– Я хочу знать больше, – Прометей взял в руки лампу и шагнул во тьму помещения, хранящего в себе старую и новую историю человечества.

Запах в библиотеке стоял особенный. Бумага пахла мудростью. Каждая её страница, будь то текст инструкции по управлению подлодкой или же художественная книга, нёс в себе опыт предков. Прометей относился к нему с благоговением. Правда, сегодня ему нужен был опыт, накопленный после катастрофы военным медиком Григоровичем.

Пухлый гербарий лежал на столе. Им пользовались нечасто, обычно школьники, изучающие ботанику, и их учителя пару раз в году. Прометей повесил лампу на крючок, прикрученный сюда совсем недавно. Открыл первую страницу и бегло пробежал описание растения.

Поиски нужного заняли у него чуть больше часа. Он нашёл описания двух растений, одно из которых было травой, а второе мхом. Оба давали нужный эффект. Текст, составленный Григоровичем, гласил:

На третью минуту после принятия отвара из корней растения почувствовал онемение конечностей и потерю способности разговаривать. Руки, ноги и язык меня не слушались, хотя на дыхании и сердечной деятельности отвар никак не сказался. Состояние онемения длилось около двух часов и закончилось оно довольно резко.

Далее он вкратце набросал вес корней, используемых для приготовления отвара, объём его и расчёт на килограмм веса. Прометей тщательно перенёс на лист бумаги эти расчёты.

Он знал, где можно найти эту траву. Растение размножалось не только семенами, но и корневыми отростками, так что не надо было ждать, когда из земли полезут его ростки. Окинув напоследок библиотеку и не найдя ничего, что пригодилось бы в путешествии, Прометей вышел из неё. Бабка Евдокия дремала, открыв беззубый рот. Прометей затушил лампу и осторожно, чтобы не разбудить старушку, поставил её на стол.

По дороге домой он заскочил на склад, находящийся на втором ярусе здания, в котором жил капраз Борис. Тот как раз копошился в нём, раскидывал отравленные приманки для леммингов.

– Вот ведь твари надоедные, готовы всё сожрать, съедобное и несъедобное, – приговаривал он, пятясь спиной к Прометею. Тот понял, что капраз не заметил его присутствия и покашлял. Борис вздрогнул.

– Чёрт! Ты зачем подкрался?

– Вообще-то я топал по лестнице, – оправдался Прометей.

– Топал он. Тихо топал. Чего просить пришёл? – капраз всем видом показывал, что ему некогда.

– Капраз, я вылетаю завтра утром. Пришёл сообщить об этом и, вы правы, хочу попросить у вас тридцать литров спирта. Свои запасы, на которые я рассчитывал, извёл на пропитку ткани. Половину точно.

– Тридцать литров? – капраз присвистнул. – Это же много!

– Я всё рассчитал. Дневная потребность в топливе составит порядка двух литров. У меня есть пятьдесят и ваши тридцать. Итого сорок дней. По моим расчётам я смогу делать в день до пятисот километров, так что топлива мне хватит на то, чтобы облететь половину земли.

– Ты, как всегда, маханул. Половину земли… Ладно, дам тебе спирта, один чёрт начнут выпрашивать то на свадьбу, то на похороны.

– Спасибо большое, капраз. Я вас не подведу, обязательно найду что-нибудь или кого-нибудь полезного.

– Надеюсь, иначе к чему вся эта суета. Когда планируешь возвращение?

– Через полгода, когда ветер сменится.

Капраз провёл Прометея между рядами складского имущества. Довёл до поржавевшей снаружи двухсотлитровой ёмкости.

– Тебе и тару надо?

– Нет, я со своими бурдюками пришёл.

Прометей снял с плеча два кожаных мешка, сделанных из единого куска оленьей шкуры. Капраз сунул ему в руки длинноносую воронку.

– Приладь.

Прометей сунул в горлышко воронку и подставил под бочку. Пахучая жидкость потекла в бурдюки.

– На благое дело, не глотки промочить, чтобы потом песни орать всю ночь, – приговаривал капраз, убеждая себя в том, что спирт расходуется не зря.

– Разумеется, капраз. Когда было такое, чтобы путешественники в обузу государству становились? – подыграл ему Прометей.

– Не перегибай, ладно? Ещё тысячу лет будем друг друга по земле искать, до того, как подобие государства появится. Подыгрываю я тебе, хотя, может быть, и не стоило. Заразишь молодёжь идеей, что скитаться это правильно, вместо того, чтобы на месте работать – и конец привычному укладу жизни, и посёлку соответственно. Народ понимает это, только мысль оформить правильно не может.

– Я это понял.

– Молодец. Не зли их лишний раз, потому что я защищать тебя не стану.

– Ладно, – пообещал Прометей.

– Один летишь? – Борис вернул бочку со спиртом на место и посмотрел в глаза Прометею.