Текст книги "Я стираю свою тень. Книга 5"

Глава 6

Получалось, что мой встроенный аудитор врал. Конечно, он использовал сведения от меня по сигналам мозга, но, видимо, у меня что-то произошло с памятью. Наверное, я надышался токсичным дымом, и у меня что-то перепуталось в хранилище данных. Раз все говорили, что надо идти в другую сторону, то я согласился с ними. В конце концов, я не диктатор и не настаиваю на чём-то любой ценой.

Мама определила по светилам направление движения, и оно совпало с тем, куда показывали отец, мать и Вестлина.

– Посмотрим, кто из нас Сусанин, – усмехнулся я.

Мать с отцом встали впереди нашей колонны, за ними Вестлина, потом я с Никасом и закрывала тыл Айрис. Она держала в руках дубинку, на всякий случай.

– Планета сюрпризов, – пошутил я. – Так надо было назвать этот аттракцион.

– Если бы не Никас, мне было бы гораздо веселее. Рано мы потащили его в космос.

– Ты же сама говорила, что в мирах системы абсолютно безопасно, даже безопаснее, чем у нас в квартире, – напомнил я ей.

– Так было всегда. А то, что произошло здесь, выглядит так, будто они совсем не изучали эту планету. Такое явление совершенно несвойственно системе.

– А кому свойственно? Неужели кто-то хакнул вашу совершенную систему коммуникации и подсунул этот вариант с недообследованной планетой? Зачем? Кому это выгодно? – спросил я у супруги.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Самой планете?

– Ха-ха, не смеши меня, разумная планета, – насмешила меня Айрис.

– А что такого? Можно подумать, будто разум имеет только органическую форму. Звёзды тоже разумны, но по своему. Нам не понять их образ мысли. Я же тебе говорила об этом.

– Я думал, это такая красивая сказка. Хорошо, представим, что она разумная. И что пытается сделать с нами посредством своего разума? Завлечь и переварить. Мы для неё еда? – В моём голосе сквозила ирония, которую не удавалось сдержать.

– Ладно, Гордей, всё, забыли про мои предположения. Я просто так сказала, один из тысячи возможных вариантов. Никакая это не разумная планета. Это мы неразумные, и система дала сбой. Мам, тебе так не кажется? – обратилась Айрис к Вестлине.

– Теперь кажется. Никогда бы не подумала, что такое возможно. На каких-то отдалённых планетах, которые только начинают осваивать, всякое бывает, но там люди знают, на что идут. А тут проверенный временем аттракцион, и такая досада. Вернёмся, устрою такое разбирательство, они мне десять тысяч баллов в рейтинг добавят.

– Не жадничай, мам. С таким рейтингом тебя отправят в совет высших, влиять на вселенский отбор. Никто из людей ещё такой чести не удостаивался.

– Это я образно, – пояснила тёща. – Просто мне перед вами жутко неудобно, и сама я переживаю, что мои взгляды на систему требуют пересмотра.

– Помнишь, когда-то я тебе говорила, что слепое доверие системе портит саму систему?

– О, это был твой юношеский вздор. Как мне было в это поверить, когда ты грезила революцией? Тогда ты была опасна для самой себя.

– Согласна с тобой мама. Я грезила чужими идеями, искала в них цель своей жизни и, в общем-то, была дурой, но вот эта мысль о том, что слепое поклонение угробит любой объект поклонения, засела во мне глубоко. Критическое мышление всегда будет основой благополучной жизни. Система может в один миг начать пожирать саму себя.

– Высшие не дадут.

– Если они поймут, что мы не те, кто им нужен, то не станут переживать ради одной из тысяч рас под их покровительством. Земляне не справились, да и хрен с ними. – Айрис махнула дубинкой, сбив с дерева твёрдый плод, напоминающий орех. Он отлетел и ударился в ствол дерева, раскрывшись от удара на две равных половинки. Внутри него оказалась ярко-оранжевая мякоть. Тёща сорвалась с места и подняла половинку ореха с земли. Понюхала и блаженно произнесла:

– Бесподобно пахнет, так и хочется попробовать.

– Мама, – обратился я к ней, – на Земле яркий цвет может означать, что растение ядовито. Давайте дождёмся, когда доберёмся до нашего рюкзака. Да, кстати, Сусанины, я хотел узнать – мы идём, идём, а на тропу до сих пор не вышли? – обратился я к нашим следопытам.

Мать остановилась и осмотрелась.

– Я вроде прямо шла, не сворачивала. Уже должны бы выйти, – произнесла она неуверенно.

– А-ах. – Отец опёрся на дубинку. – Как в жизни, самое длинное путешествие начинается с фразы «Идёмте за мной, я знаю короткую дорогу». Ну, народ, куда теперь?

Наш небольшой отряд затоптался в нерешительности. Куда ни глянь, сплошной лес, и никаких приметных ориентиров. Животные, наблюдающие за нами со стороны, расселись на ветках, как зрители, перед которыми мы собрались давать представление. Встроенный аудитор молчал, не имея для вычисления никаких данных. Я мог подсчитать все листья на дереве, но нам бы это совсем не помогло. Тогда я посмотрел вверх.

– Ты думаешь о том же, о чём и я? – спросила Айрис.

– Видимо, да.

– Я полезу, – решительно заявила она. – У меня все модификации на месте.

– Не буду прикидываться джентльменом, уступлю.

Айрис и в самом деле в лазании была намного лучше меня из-за того, что обе её руки обладали огромной силой. Она легко подпрыгнула и ухватилась за нижнюю ветку, подтянулась с грацией гимнастки и взобралась на неё. Выше по стволу ветки росли плотнее, и Айрис не составило труда, переступая с одной на другую, взобраться высоко. Животные и птицы удивлённо смотрели ей вслед. Она исчезла в сплетении веток и листьев.

– Де мама? – обеспокоился Никас.

– Мама вспомнила, что в её генах течёт кровь древних предков, и забралась на дерево, – быстрее всех ответил на его вопрос дед.

– Тятем? – спросил сын.

– Нам надо узнать дорогу, потому что мы слегка заблудились, – пояснил я.

Айрис не было несколько минут. Я покричал ей, чтобы узнать, что с ней всё в порядке. Она ответила:

– Слезаю, сейчас расскажу.

Она спустилась. Никас потянулся к ней, соскучившись. Мать взяла его на руки. Мы начали изнывать в нетерпении, потому что Айрис не спешила поделиться увиденным с верхушки дерева.

– Ну же, куда нам? – спросил отец.

– Мы, вместо того чтобы идти к тропинке, спускались в низину. Как так получилось, я не понимаю. До границы выгоревшего леса осталось всего ничего, – развела она руками.

– Так куда нам в итоге идти? – не сдержался отец.

– Туда. – Айрис указала рукой в том направлении, откуда мы пришли.

– Не может быть, – не согласился отец. – Мы что, прошли мимо тропы и не заметили её?

– Наверное, в лесу направление воспринимается иначе, – пожала плечами Айрис.

– Она права, Коль. В лесу люди ходят кругами. Нам нужен явный ориентир, – пояснила мать.

– Вот вы как круговые овцы, девчата. Доверили вам маршрут, а вы нас кружите по лесу. Сколько до тропы отсюда? – разнервничался отец.

– Двести метров, – чётко ответила Айрис.

– Давай, веди ты, – приказал он ей, самовольно возложив на себя роль командира. – Дамы, вы заслуженно получаете медаль Сусанина и становитесь в конец очереди.

Мне показалось, что отец очень гармонично почувствовал себя в образе главного. Мать и Вестлина не стали ему возражать, отойдя назад. Айрис вернула мне сына, и мы снова пошли искать тропу. На наше счастье, Айрис оказалась более умелым следопытом. Мы вышли на просеку, но гораздо ниже того места, где находилась поляна, на которой переночевали. Выцветший участок леса начинался всего в сотне метров от нас.

Увидев открытое небо, я первым делом стал высматривать челноки, которые уже должны были спешить за нами изо всех сил. Вместо них мы увидели поднимающуюся из-за горизонта планету-гигант. Красивое зрелище, но не в нашем случае. Мы налюбовались здешними красотами под завязку. Уже хотелось домой, в душ, может быть, даже съесть питательное желе и растянуться на кровати из металла и пластика. Природа мне слегка осточертела.

– Пока мы рядом, никто не хочет узнать причину появления светлого пятна? – поинтересовался я у своей команды.

Мать посмотрела на меня как на полоумного. Отец крепко сжал дубинку, а супруга притронулась к моему лбу ладонью.

– Жара нет, а я подумала, что ты бредишь, – улыбнулась нам с сыном Айрис.

– Идёмте уже за рюкзаком, пить охота, – нетерпеливо произнёс отец. – Что-то солнце… солнца припекают.

Закончившееся кружение по лесу придало нам хорошего настроения, и вселило надежду, что скоро экскурсия на экзотическую планету подойдёт к концу. Мы растянулись по тропинке, разглядывая растения и животных, лениво взирающих на нас. Никас постоянно просил ссадить его на землю и пообниматься с ними, но я отговаривал его, боясь, что он подхватит какую-нибудь заразу. Мы понятия не имели, работает волновой респиратор или нет. От туши кабана, внутри черепа которого проросло растение, не осталось ничего. Ветки кустарника ощетинились колючими почками. Близко подойти к нему мы не решились.

Чтобы дойти до реки нам понадобилось четыре часа. Итого у нас осталось три с небольшим часа до начала новой ночи. Никаких челноков, никаких туристов, оставшихся от нашего тура или новых, мы не встретили. Меня стали терзать сомнения насчёт нашего спасения. Я не спешил делиться ими с родственниками, но по их напряжённым лицам понял, что все мы думаем об одном и том же. Кто-нибудь из нас задирал голову вверх и, щурясь под ярким светом солнц, пытался высмотреть тёмную точку спасительного транспорта. Его не было. Про нас словно забыли.

Однако пока мы не добрались до рюкзака, а затем и до поляны, с которой началась наша экскурсия, был шанс, что всё закончится замечательно. Впереди показалась река. Мы подошли к ней и замерли. Я проверил воду ногой. Холодная. Отец попробовал её на язык.

– Ты что, вдруг в ней полно заразы? – испугалась мать.

– Нин, я готов рискнуть своим здоровьем. Без воды мы тут долго не продержимся. – Он набрал её в ладони и тщательно рассмотрел.

– У меня в рюкзаке таблетки есть для обеззараживания. – Мать попыталась вмешаться и ударить его по руке, чтобы он не сделал глупость.

– Да после этих таблеток воду пить совсем невозможно, химией воняет. – Он снова набрал воды в ладонь и сделал глоток.

Мы замерли в ожидании реакции.

– Если что, то этой планете можно будет дать твоё имя вместо всяких ничего не значащих аббревиатур, – чёрно пошутил я.

– Посмертно? – догадался отец. – Не дождётесь. Я только жить начинаю.

Он сделал ещё несколько глотков и прислушался к собственным ощущениям.

– Да не будет ничего страшного, – произнесла Вестлина. – Я пока плыла на этот берег, наглоталась воды. Как видите, со мной до сих пор всё в порядке.

– А тебе, сватья, надо в партизаны иди, – по-доброму усмехнулся отец. – Молчать ты умеешь.

После признания тёщи мы вдоволь напились речной воды. Затем я снял с себя одежду. Единственный ботинок я уже давно заткнул за ремень брюк. Его стоило беречь, так как это было наше оружие на случай, который не должен был наступить. Отдал одежду отцу и лёг в воду на живот. Айрис усадила Никаса мне на спину, и мы поплыли. Добрались без приключений. Я оставил их на берегу и вернулся за одеждой. Мы переплыли втроём, присматривая друг за другом. Тёща плавала не особо хорошо, и к берегу совсем выдохлась. Я взял её под руку и помог доплыть последние метры.

– Спасибо, Гордей. Зря я не ходила в бассейн, – произнесла она смущённо. – Сейчас бы мне это пригодилось.

– Как говорят у нас на Земле, знал бы, где упасть, соломки бы подстелил. – Отец вытерся комом сухой одежды и начал одеваться.

– Соломки? – Вестлина не поняла значения слова.

– Да, высохший на корню стебель злаков, – пояснил отец и, увидев, что его объяснение ничего не дало, отмахнулся. – У дочери спроси, она в этом разбирается.

Мать оделась и сразу направилась к дереву, на сучке которого оставила рюкзак. Подошла к нему, походила вокруг и крикнула нам:

– А рюкзака здесь нет!

– А ты его точно на это дерево вешала? – засомневался отец в памяти матери.

– Точно. Вот на этот сучок.

– Вот туристы, а! – Отец хлопнул себя по ноге. – Стыбзили рюкзак. А может, это медвежата сделали?

Он направился к матери и обошёл территорию, прилегающую к дереву, по большому радиусу, надеясь увидеть разбросанные банки консервов. Не могли же местные животные вскрыть их, и вряд ли бы они утащили их куда-нибудь далеко. Не нашёл ничего и вернулся к нам слегка расстроенный.

– Не думал я, сватья, что космические люди такие хваткие до чужого добра, – заявил он с претензией.

– Это очень не похоже на людей со станции. Они бы никогда не взяли без спроса, а если бы и взяли, то только для того, чтобы вернуть. – Вестлина выглядела недоумённой.

– Да знаю я, чем вас кормят, поэтому не говори за всех. – Он покачал головой и тяжело вздохнул. – Уж полночь близится, а ужина всё нет. – Отец похлопал себя по животу.

– Есть ату, – закапризничал Никас после напоминания деда про еду.

– Потерпи сынок, скоро поедим, – пообещал я.

Мы с Айрис переглянулись, чтобы прочитать в глазах друг друга тревожную неуверенность.

– Идёмте до поляны, а там решим, что делать дальше, – снова взял инициативу в свои руки отец.

Было видно, что он хорохорился на пустом месте. Сам не верил, что на той поляне нас может ждать что-нибудь полезное. Нам с Айрис его героизм не помогал, но мать и тёщу будто бы воодушевил.

Мы бодро зашагали дальше и вскоре вышли на поляну. На ней ещё остались следы примятой травы. Даже без подсказки вычислительной модификации я понял, что эти следы относительно свежие, никак не те, которые могли быть оставлены в момент нашего прибытия на планету. С того времени прошло семнадцать часов. Здешняя растительность отличалась высокой энергией роста и вряд ли выглядела бы так спустя столько времени. Я бы даже сказал, что следы были оставлены несколько часов назад, и это навело меня на мысль о том, что кто-то, так же как и мы, пережил эту страшную получасовую ночь и топтался здесь.

– Мне кажется, следы свежие, – подтвердила мои выводы Айрис.

– И мне, – согласилась с ней моя мать. – Здесь влажно, трава восстанавливается быстро.

– Значит, кого-то забрали? Или не дождались нас? – Отец предложил выбрать из двух вариантов.

– Зачем предполагать? – нервно спросила Вестлина. – Надо ждать, когда за нами прилетят. Это у вас на Земле могут забыть про людей, а тут такого не бывает.

– Мам, – укоризненным тоном остановила её Айрис.

– Ты права, куда-то снова идти не имеет никакого смысла. Шалашик бы соорудить, печёт. У Кольки, вон, уже губа лопнула. – Дед протянул к внуку руки.

Никас слез с моих плеч и уселся на шею деду. У него действительно лопнула нижняя губа. Она лопалась от всего, что отличалось от комнатных условий – от мороза, от ветра, от солнца, во время болезни. Идея с шалашом показалась мне удачной, но несвоевременной. До конца дня оставалось меньше двух часов. Мы не три поросёнка, чтобы соорудить настоящую крепость против ночных хищников за несколько часов. Уж лучше было держать их в поле зрения, чтобы не проморгать атаку.

– Я посижу с внуком, а вы чешите за дровами, – приказал отец. – Если за нами не прилетят, а я уверен, что прилетят, мы будем жечь костры, отпугивая здешнюю живность.

Мы с Айрис поддержали отцовский приказ и вместе направились в лес. Мать и Вестлина пошли в другую сторону.

– Твой отец прямо в своей тарелке, – заметила Айрис. – Никогда не думала, что ему так нравится управлять.

– Я сам не думал. Наверное, в этой ситуации он считает нас за детей, не способных без его приказов сделать что-нибудь полезное.

– С дровами он хорошо придумал, если…

– У тебя тоже есть ощущение, что случилось что-то экстраординарное?

– Оно не покидает меня с того момента, как нас не забрали вовремя. Я солидарна с мамой, такого в системе не бывает. Чтобы за нами не прилетели, это даже не десять в минус двадцать пятой степени, а намного меньше. Я боюсь, что гроза накануне ночи могла как-то повлиять на аттракцион, его могли закрыть, а нас посчитать погибшими.

– Они не видят наших маячков? – догадался я. – Но у нас же есть нейроинтерфейс. Они запросто могли связаться с нами через него.

– Значит, проблема не в маячках, а в чём-то более глобальном. Они не могут связаться с нами.

– Что за технологии? Каменный век, – произнёс я в сердцах и сломал подсыхающую прямо на дереве ветку, на которой ещё не успели появиться ни плесень, ни мох.

Айрис тоже принялась ломать ветки. Вскоре мы набрали две приличные охапки хвороста и вернулись на поляну. Дед с внуком прохаживались вдоль кустарников и рассматривали плоды на них.

– И думать забудьте их пробовать. – Я испугался, что дед легкомысленно решится попробовать. – Пап, отойди, не провоцируй ребёнка.

– Не надо никакой паники. Тот мужик сказал, что есть всего два плода, которые прорастают в организме. Один из них мы уже знаем, как выглядит. Осталось установить второй, и дело в шляпе, другие можно смело есть.

– А как ты определишь, какой второй? – спросил я, уверенный, что простого способа у этого решения нет.

– А мы медвежонка накормим, – будничным тоном произнёс дед.

– Папа, какой вы бессердечный. Неужели вам не жалко этих милых существ? – заступилась за представителей здешней фауны Айрис.

– А как вы собираетесь здесь жить, если за нами не прилетят в ближайшую неделю, месяц, год?

– Прилетят, – твёрдо ответила Айрис и нервно бросила охапку хвороста на землю. – У здешних животных может быть иммунитет к плодам. Вы же видели, они проросли в трупе, а в живом организме могли не прорасти. Мы для них чужие, в нас нет вещества, запрещающего плоду расти. Они принимают нас за покойников и поэтому сразу прорастают.

Отец задумался.

– Сдаётся мне, Колян, что мать твоя права. Пошли отсюда. – Он потянул внука на центр поляны. – А где наши следопытки недоделанные?

Мы с Айрис обеспокоились их отсутствием и направились в лес. Наши матери не ушли далеко, пытались набрать дров у самой опушки, но безрезультатно. Сил сломать ветку у них не хватало. Поняв, что сбор хвороста не их конёк, они решили поговорить между собой по-женски и увлеклись.

– Мамы, у нас не так много времени осталось до наступления ночи, – упрекнула их Айрис. – Идите на поляну, мы с Гордеем сами справимся.

– Нас заберут, – заявила Вестлина, недовольная упрёком дочери.

– Это замечательно, но на всякий случай…

– Айрис, прекрати, мы с тобой точно знаем, что никаких других вариантов быть не может. – Похоже, тёща, выросшая в гиперопеке системы, не могла допустить дискомфортную мысль о том, что спасения может и не быть.

– Мой жизненный опыт богаче твоего, поэтому я лучше подготовлюсь к худшему, – произнесла Айрис.

– Девочки, не надо ссориться, – встал я между ними. – Прилетят, обязательно прилетят, просто время ожидания надо чем-нибудь занять. Собиранием дров, например.

– Идём, сватья, к Николаям. – Мать потянула Вестлину за собой. – Я расскажу тебе, чем отличается пряжа из козьего пуха от овечьего.

Они ушли. Айрис посмотрела матерям вслед.

– Непуганые, – покачала она головой.

– Хоть бы такими и остались. Пускай мы с тобой и стали сильнее, но второй раз приключения, случившиеся с нами, я бы уже не пережил.

– Поэтому они и не повторяются.

Мы наломали две больших охапки веток. Медвежата почти всё время находились рядом с нами, сонно водили челюстями, пережёвывая листья и плоды. Мы интересовали их как гипнотизёры, которые вводили в приятный транс своими загадочными движениями.

– А что будет, если мы возьмём одного зверька с собой, когда наступит ночь? – спросил я.

– Во-первых, ты расстроишь мою маму, которая уверена, что помощь идёт. Во-вторых, не надо вмешиваться в дела чужой природы.

– Я просто хотел проверить, как ночные хищники ищут жертву. Нюхом или визуально. Согласись, на будущее нам может пригодиться это знание.

– Гордей, я сейчас встану на сторону своей мамы и скажу, что настолько долго мы тут не задержимся.

– Ну хорошо, раз ты у меня такая оптимистка, то и мне не стоит ни о чём беспокоиться.

Мы вернулись на поляну с приличным запасом дров и увидели, как отец закончил выкладывать на траве слово. Он выложил из веток на космолингве «СПАСИТЕ!».

– Я сейчас думаю, как сделать так, чтобы оно загорелось одновременно, чтобы из космоса было хорошо видно, – произнёс он озабоченно. – Наверняка там оптика у аппаратов не чета земной, плюс всякие нейросети. Должны заметить.

– Генератор идей, – посмеялся я над его задумкой.

– А не надо так реагировать, Гордей, это шанс. Многие люди на необитаемых островах были найдены с самолётов именно благодаря выложенной надписи. Вы мне ещё спасибо скажете. Лучше придумайте, как их запалить сразу. – Отец задумался. – Нам нужна древесная смола. Здесь есть смолистые деревья?

– Без понятия. Могу только по веткам подсказать. – Я, признаться, не верил, что его затея полезна.

– Тогда я пошёл в лес. Сам поищу подходящие деревья.

– Коля, я с тобой. – Мать сорвалась с места, испугавшись, что отец в поисках смолы потеряется в лесу.

– Я тоже с вами. – Я посмотрел на Айрис и пожал плечами. – Они без меня пропадут.

– Времени осталось мало. Через полчаса чтоб были тут, – строго приказала супруга.

– Яволь, – козырнул я и поспешил за родителями.

Отец внимательно рассматривал стволы деревьев и кустарников, свисающих лиан и даже попросил меня забраться на дерево и скинуть ему плоды, похожие на орехи. Я сорвал парочку крупных, диаметром в половину футбольного мяча, и бросил на землю. От удара они раскрылись, обнажив коричневую мякоть. В прошлый раз плод был меньше, и мякоть имела ярко-оранжевый цвет. Возможно, сейчас она была спелой и потому источала приторно-ванильный запах. Я потрогал её желейную структуру. Это было нечто среднее между пудингом и мармеладом. В животе заурчало.

– Выглядит аппетитно, – зачарованно произнёс я.

– Мать, дай зажигалку, – попросил отец, проигнорировав мою фразу.

Он поддел палочкой немного внутреннего вещества ореха и поджёг. Увы, сырая внутренность не хотела гореть. Тогда он коснулся её языком.

– Коля! – запоздало возмутилась мать.

– Сладенько. – Отец посмаковал вкус на языке. – Я бы даже сказал, что природа готовит лучше тебя, – язвительно пошутил он.

Отец смело слизнул с палки остатки мякоти и поиграл ими во рту.

– Кто-то должен быть первооткрывателем, – произнёс он буднично. – Поразительно вкусно. На вид половинки ореха напоминают готовые тарелки с едой. А в пустых скорлупках можно носить воду.

– Коль, ты смолу искал, – напомнила мать.

– Я для вас открываю безопасную пищу, а вы меня ещё и попрекаете. – Он залез пальцем в орех и набрал на него мякоти. – Очень сложно остановиться, вкусно. – Отец облизал палец, затем взял две половинки ореха в руки. – Если через пятнадцать минут со мной ничего не случится, можно и Кольку накормить. Возьмите остальное.

Я взял оставшиеся две половины расколотого ореха.

– Нет здесь никакой смолы, – успокоил сам себя отец. – Влажно слишком.

Мы вернулись на поляну. Сложили перед собой орехи и стали ждать, поглядывая на самочувствие отца. Огромная, грандиозно-красивая планета стояла над нами в самом зените. Светила сближались почти у самого края диска планеты, серебря лучами её мощную атмосферу. Я включил аудитора, чтобы он рассчитал, произойдёт ли затмение. Модификация подтвердила мои предположения.

– Похоже, эта ночь, будет действительно похожа на ночь, – предупредил я. – Планета затмит солнца.

Отец запыхтел и поднялся.

– Коль, тебе плохо? – забеспокоилась мать.

– Мне замечательно, – пробурчал он и стал собирать выложенное слово в шалашик для костра. – Мне кажется, эти твари в темноте будут вести себя смелее.

Вестлина незаметно вытерла выступившие слёзы и шмыгнула носом. Айрис всё поняла, села рядом и обняла мать. Моя мать подсадила к себе Никаса и вынула из мультиножа ложку.

– Есть хочешь? – спросила она его.

– Дяа-а-а, – ответил сын страдальческим голосом.

– Открывай рот.