Текст книги "Пекло. Книга 3. Разлом"

Глава 5

Матвей Леонидович зашёл на посадку на новеньком «Байкале», изготовленном в сельскохозяйственном исполнении для обработки посевов. В этот раз он травил насекомых на огромных полях кукурузы. Самолёт предоставило агрохолдингу на испытания авиапредприятие, рассчитывающее закрепиться на огромном рынке. У них имелись планы довести аппарат до совершенства, наводнить ими страну не только для пассажирских перевозок, но и для сельского хозяйства, и затем выйти на внешний рынок. На Матвее Леонидовиче лежала огромная ответственность по выявлению не столько недостатков лётных качеств аппарата, сколько его пригодности для сельскохозяйственного применения.

Гравийная взлётка с острого угла захода на посадку выглядела волнистой. Участившиеся землетрясения портили её регулярно.

– Лексей Саныч, у меня шасси оторвётся от посадки на такую стиральную доску, – сообщил он по рации диспетчеру.

– Пока ты летал, снова тряхнуло. Наверное, её снова покоробило, – ответил Алексей Александрович.

– С дронами было бы проще, – вздохнул Матвей и начал снижаться.

Самолёт коснулся поверхности взлётной полосы, подняв пыль. На первой волне хрустнуло шасси и опасно взмахнули крылья. По мере торможения реакция машины на неровности стала спокойнее. Матвей Леонидович подрулил к диспетчерской вышке. К нему сразу подбежал инженер, представитель завода, производившего «Байкалы».

– Как всё прошло? – спросил он.

– Агронавигатор ваш дерьмо, – в сердцах ответил Матвей. – Полосы рисует как попало. Я даже своими глазами вижу, что уже обрабатывал здесь, а он показывает, что нет.

– Это не проблема навигатора. Уже второй день фиксируется аномальная магнитная активность, сбивающая с толку высокоточную технику. А в целом по самолёту были замечания?

– Да, по правому крылу форсунки открылись не с первой попытки. Прибор давления показывал, что оно не вышло на рабочее. После нескольких попыток открытия-закрытия прибор стал показывать нормальное давление и форсунки заработали. Кто врёт, не знаю.

– Хорошо, сейчас снимем параметры и разберёмся. – Инженер вынул диагностический планшет. – Больше ничего?

– Шасси хрустнуло при посадке, но это не вина самолёта. Когда взлетал, полоса была намного ровнее.

– Пока вы были в воздухе, снова случились толчки. Честно говоря, мы не рассчитывали на подобные проблемы. Ровная взлётная полоса – это нормальное условие. Проектировать шасси для посадки на гребёнку задачи не ставилось. – Инженер забрался в кабину и вставил провода в диагностический разъём.

– А может, всё-таки дроны? – поинтересовался Матвей Леонидович.

– Работы в этом направлении ведутся, – ответил инженер, поглощённый изучением поступающих данных.

Матвей Леонидович поднялся в диспетчерскую. Внук Тимофей сидел в кресле диспетчера, пялился в телефон и мотал ногами. Сам диспетчер Алексей Александрович сидел рядом с кулером, заливая кипятком лапшу быстрого приготовления.

– Задницу не отбил? – поинтересовался он у вошедшего пилота.

– Нет, самолёт комфортный, чувствуется, что не кукурузник. – Матвей заметил на большом окне трещину. – Это что, свежая?

– Да, только появилась.

– Очень сильно тряхнуло, дед, – наконец обратил на него внимание внук. – Всё дребезжало.

– Родителям только не пиши, а то будут волноваться, – попросил тот.

– Блин, я уже им ролик отправил, – виновато произнёс Тимофей. – Но они ещё не посмотрели.

– Удаляй, не порти людям отпуск, – попросил Матвей Леонидович.

Он направился к шкафу с посудой, вынул бокал, сунул в него пакетик зелёного чая и набрал горячей воды из кулера. Матвей Леонидович жил один. Жена умерла два года назад от тяжёлой пневмонии. Дети, чтобы не дать отцу затосковать, отправляли внука на все летние каникулы. Тимофей поначалу скучал, целыми днями сидел в телефоне, пока дед не взял его на работу, полетать на самолёте. И тогда мир открылся ребёнку с новой стороны, сверху. Тимофей был так впечатлён полётами на небольшом самолёте, обработкой посевов, выглядящих сверху, как забавная пёстрая мозаика, что забросил игры и с нетерпением ждал, когда дед снова возьмёт его с собой.

Тимофей удалил видео. Родители уехали на Валдай с группой, связанной общей темой экотуризма. Условием было минимальное использование гаджетов, освобождение от привязанностей цивилизации, работа на свежем воздухе, натуральные продукты и многие вещи, невозможные в современном обществе. Матвей считал это компенсацией за напряжённую работу, наполненную излучениями приборов, рабочей суетой и вечным авралом, убивающим в человеке умение жить спокойно.

Отдохнуть дети хотели так сильно и глубоко, что не взяли с собой внука, который бы нудил и просил вернуться в город. Матвей Леонидович их понимал. Он был не против провести время с Тимофеем. В выходные они занимались небольшим садом и огородом. Продавали абрикосы и черешню оптовикам, а на вырученные деньги однажды сгоняли в Краснодар. Внук наконец-то наелся бургеров и куриных крылышек досыта.

– Надеюсь, сегодня мне остался ещё один облёт. – Матвей Леонидович взял в руки пульт и включил телевизор.

– Два, – ответил диспетчер. – На пшенице обнаружили головню, сырое лето, сам понимаешь. День пропустим, урожай в минус.

– Дед, возьмёшь меня с собой? – попросил внук.

– Возьму, но с условием, что ты не будешь лезть мне под руку, – предупредил тот.

– А что, он лезет? – поинтересовался Алексей Александрович, раскрасневшийся от острой лапши. – За штурвал подержаться?

– Нет, ему надо то пониже летать, прямо над кукурузой, чтобы самолёту брюшко пощекотало, то мёртвую петлю сделать, – добродушно усмехнулся Матвей. – На свою голову рассказал про лётчика Нестерова.

– Я буду молчать, дед, – пообещал Тимофей.

– Ладно, возьму, – согласился Матвей Леонидович.

Ему и самому не хотелось летать одному. Он выбрал новостной канал и сел на стул напротив.

– Эпидемия разрушения мостов через Волгу продолжается. Повреждённый в результате вчерашнего землетрясения Волжский мост, соединяющий Энгельс и Саратов, частично введён в эксплуатацию. Службы МЧС контролируют поток автомобилей, пересекающих реку, чтобы снизить нагрузку на повреждённые конструкции. Сейчас наблюдается скопление машин на въезде с двух сторон. Два парома не справляются с нагрузкой, а понтонная переправа будет запущена не раньше завтрашнего дня. И даже с ней, как считают специалисты, проблем с пробками не избежать. Согласно проведённому опросу среди водителей, они психологически не готовы пересекать реку по зыбкой переправе. – На экране показали мужчину с бородой и в тёмных очках.

– Я не рискну везти семью по шатающемуся мосту. Власти должны скорее восстановить мост и открыть нормальное сообщение, – произнёс он.

Матвей Леонидович усмехнулся.

– Должны ему? Он вообще представляет себе, что значит отремонтировать мост такой протяжённости?

– Ему не на море, а с надувными нарукавниками в детский бассейн, – солидарно поддержал товарища Алексей Александрович. – Боится он. Менеджер, наверное.

– Или бариста, – добавил Матвей Леонидович.

Новости переключились на международный блок. Показали Канарские острова с обмелевшим побережьем, мёртвую живность, не поспевшую за уходящей водой. Да и стоило ли ей уходить в чёрную дыру, куда сливалась океанская вода? Самолёт, с которого вели репортаж, сделал над пропастью облёт, показав во всех ракурсах. Даже в телевизоре она внушала ужас, от которого потели ладони.

– Если Чёрное море сольётся в такую же дыру, юг уже не будет таким привлекательным, – решил Алексей Александрович.

– По мне, Лексей Саныч, если такие вещи будут происходить везде, то мир в целом уже не будет таким привлекательным. Как жить, не зная, где завтра появится новая дыра в земле или где снова тряхнёт так, что одна пыль от домов останется?

– Так и жить, как жили, – ответил Матвей Леонидович, убавляя звук телевизора, включившего рекламу. – Самый лучший способ не потерять интерес к жизни, – это не ныть о том, чего ещё не произошло, а когда произошло, то уже и жаловаться не к чему.

Он понимал, о чём говорил, вспомнив себя в тот момент, когда предположил, что супруга не выкарабкается. Осознание этого выбило его из жизненной колеи. Матвей Леонидович даже перестал наведываться к жене в больницу на некоторое время, потому что не мог себя заставить. Боялся и ждал каждую минуту страшного известия. После звонка дочери он приказал себе сходить, и короткий разговор с женой очень помог ему принять неизбежное. Она сказала:

– Мотя, я знаю, что скоро уйду, но ты не горюй, я же теперь буду с тобой всегда. Ты меня не будешь видеть, а я буду тебя видеть, слышать и быть рядом. Раз так произошло, значит, Богу угодно. Живи спокойно, мы остаёмся вместе, как и были. Слушай внутренний голос и поступай, как он просит.

Матвей Леонидович не особо верил в эзотерику и прочие вещи, рассказывающие о том, что будет после смерти физического тела, но слова жены убедили его в том, что она знает это наверняка. Когда умерла, он буквально чувствовал её присутствие рядом. Не было ни одиночества, ни скорби, ни глупых мыслей скорее умереть самому или найти другую женщину. Жизнь продолжалась так, будто супруга никуда не ушла. Даже дети, взявшие его после похорон на полный контроль, созваниваясь каждый вечер по видеосвязи, вскоре поняли, что отец в норме, не запил, не погрузился в депрессию, не бросил гнать самогон из переспевших слив и абрикосов. Поэтому они безбоязненно оставляли ему на лето Тимофея. А тут ему ещё и работа подвалила как лётчику с огромным опытом налёта на АН-2 в сельскохозяйственном варианте.

– Так-то да, чего ныть, только беду кликать, – согласился с ним диспетчер. – Лапшу будешь? А то мне Ольга натаскала из магазина, я за месяц столько не съем.

– Давай, – не стал отказываться Матвей. – А мы тебе с Тимофеем пастилы отрежем. Будешь?

– Спрашиваешь, – обрадовался Алексей Александрович. – А из чего?

– Да из всего подряд: яблоки, абрикосы, черешня. Тимохе соки делаю, а мякоть на пастилу.

– Хорошо живёте, мужики. – Алексей налил в бокал горячей воды из кулера.

Матвей Леонидович забрал у него лапшу и поделился широким рулетиком пастилы.

– Тимоха, ты ужинал? – спросил внука.

– Дед, а ты можешь заказать сюда пиццу? – поинтересовался он.

Дед и диспетчер прыснули смехом.

– Пиццу? Сюда курьером только запчасти к технике доставляют. Ближайший населённый пункт, где делают пиццу, в тридцати километрах от нас, – пояснил дед.

– Это же недалеко? – удивился внук.

– Это у вас в Москве тридцать километров недалеко, а у нас не каждый человек выезжает раз в год за этот радиус.

Тимофей показал деду экран телефона.

– Я проверил, доставка сюда стоит триста рублей и пицца пятьсот. Давайте скинемся на троих.

– Вот ушлая молодёжь пошла, – рассмеялся Алексей Александрович. – Мы уже поели, Тимофей, нам-то зачем скидываться?

– Ладно, закажу, съедим с тобой, Саныч, по кусочку, остальное пусть этот растущий желудок на ножках доедает, – сдался Матвей Леонидович. – Заказывай с оплатой картой на месте.

– Ура! – обрадовался внук. – А колу можно?

– Нет. Дыра в желудке от твоей колы появится, не заштопаешь.

– Ладно, пусть будет клюквенный морс.

– Другое дело.

– Итого тыща, дед.

– Там что, три литра морса будет? – недоумённо поинтересовался Матвей Леонидович.

– Нет, ноль пять.

– За двести рублей пол-литра воды с ароматом клюквы? Дурят вас как хотят, молодёжь, а вы ведётесь. Знаешь рецепт супа «Солнечный»? – поинтересовался дед у внука.

Тот отрицательно закачал головой.

– Это примерно как твой морс. Рецепт простой: налить в тарелку воды, поставить на подоконник и дать настояться на солнце. Всё, солнечный суп готов.

– Ерунда какая-то, – не понял шутки Тимофей.

– Как и кола твоя, и морс.

В дверь постучали и сразу открыли. Это был инженер, снимавший параметры с самолёта.

– Зайду? – спросил он.

– Заходи, – пригласил Матвей. – Чаю будешь?

– Не откажусь.

Мужчины сели втроём друг напротив друга. Пили чай с пастилой и слушали отчёт инженера.

– Барахлит датчик давления. Из-за него компьютер не открывает выпускную магистраль. Датчик привезут завтра, заменим, и всё будет в норме. По стойке шасси всё нормально, внешних дефектов не выявил, прибор трещины в металле не нашёл. Так что садись пока без страха.

– А мне сегодня ещё два раз вылетать. А ну как датчик вообще откажет? С врущим агронавигатором это будет вообще бесполезная работа.

– Я тут ничего поделать не могу. Моя задача – сделать самолёт рабочим продуктом, а что вы обработаете, а что нет, – это к вашему начальству. – Инженер отпил чаю. – Пастила – бомба. Чувствую, как организм насыщается витаминами. А я ведь не хотел сюда ехать.

– Спасибо, – поблагодарил Матвей. – Ладно, как обработаю, так обработаю. Раньше вообще без навигаторов работали, только смертники флажки переставляли.

– Какие смертники? – удивился Тимофей.

– Это я так называл работников, которые бегали ставить флажки после прохода самолёта, чтобы видно было край. Летом часто ставили школьников. Раньше как-то не принято было волноваться по поводу того, что человек может отравиться. Косынку на лицо повяжут, и всё, противогаз готов.

– Да, народ тогда проще ко всему относился. Сейчас ни один директор до такого не додумается, а если додумается, то быстро загремит в тюрьму, – заметил Алексей Александрович. – С одной стороны, вроде правильно, с хрена ли травить детей на такой работе, а с другой – дети инфантильные до сорока лет. Ответственности не переносят, в рабочие профессии не загонишь. Борода, самокат, электронные сигареты и мечты проснуться богатым, потому что очередной идиотский стартап придумал.

– Или не придумал, а думает, что когда-нибудь придумает, – засмеялся инженер. – Мне вот реально на работе никак смену не подберут. Уровень профессионализма вообще не соответствует требуемому. Знаний матчасти ноль, но он уже знает, как надо выстроить продажи, чтобы всех обогнать и всё продать. Полгода горит энтузиазмом, потом бац – и подаёт заявление на увольнение. Ваша компания дно, меня не понимают, не слышат, сами виноваты, что теряете такого специалиста. У меня уже есть опасение, что через десять лет мы не то что самолёты, зубные щётки самостоятельно делать не сможем. Никому не интересно вникать, молодёжь заточена на быстрый результат с минимумом усилий, а если нет результата, то всё, сдулся. У нас такой период странный, мы одновременно в каменном и в электронном веке живём. Случись катастрофа, всем технологиям конец, бери камень, палку – и вперёд.

Матвей Леонидович хотел согласиться, но задумался, ища ответы в трансформации предпочтений современной молодёжи.

– Честно говоря, мужики, они не виноваты. Впитывают то, что им внушают. А внушают наши ровесники, которым хочется много и беспроблемно торговать. Прицел сбился, искусственно слепленные идолы манят, деньги дарят возможности, успешный – богатый, а не трудяга с завода. Это же уловка капиталистического строя, перед людьми всегда должна маячить успешная по их представлениям фигура. А то, что такими смогут стать даже не один на миллион, а один на сто миллионов, никого не заботит. Каждый верит, что у него есть шанс. Но математически такого шанса нет. Любой успешный бизнес без связей становится объектом рейдерского захвата. Молодые глупые, хотя им кажется, что наоборот. Нет опыта, но много энергии, а это дурной коктейль, от которого бывает самое ужасное похмелье.

– А что делать? Как им внушить, что лучше лапша быстрого приготовления в твоей тарелке, а не королевские креветки в чужой? – спросил Алексей Александрович.

– Не знаю, – пожал плечами Матвей Леонидович. – Я надеюсь, что Тимоха заразится небом, красотой полёта и пойдёт в пилоты. Или же в инженеры, чтобы создавать самолёты.

– А родители его кем работают? – поинтересовался инженер.

– Архитектурно-строительная фирма в Москве.

– Своя?

– Нет, – рассмеялся Матвей. – Планктон, как и все. Сейчас где-то на Валдайской возвышенности на отдыхе в экодеревне.

– Не секта, случайно? – предположил Алексей Александрович.

– Нет, но что-то в этом духе. Никому не поклоняются, но современные вещи с собой не берут. Всё натуральное, коровы настоящие, сено сами косят и собирают. Полностью отключаются от цивилизации, чтобы потом снова нырнуть в неё, но уже как следует соскучившись. – Матвей Леонидович повернулся к внуку. – Тимош, как называется деревня, в которой родители отдыхают?

– Зарянка, – ответил внук, не поднимая голову от телефона. – Дед, курьер уже подъезжает, надо спускаться, встретить его.

– Ну пошли, встретим. Вы тут сидите, сейчас мы вам принесём пиццу, – пообещал Матвей.

– Ого, вот это я удачно зашёл, – обрадовался инженер.

Дед с внуком спустились из диспетчерской, находящейся в башне на крыше второго этажа здания. «Байкал» стоял напротив входа в полусотне метров. Заправщик заливал в его баки инсектицид для обработки кукурузы. Телефон деда зазвонил.

– Алло. Да, я. Не пускают? Ладно, жди на проходной, сейчас будем. – Он отключился. – Не пускают твоего курьера.

– А почему не пускают? У вас тут что, дети, как в школе? – поинтересовался Тимофей.

– Не хотят, чтобы проходной двор из предприятия получился.

Курьер ждал у входа в мотоциклетном шлеме и кожаной косухе. В руке держал коробку с пиццей и пакет с бутылкой морса.

– Ты что, Леонидыч, разбогател? – спросил вахтёр.

– Внука балую, – ответил Матвей, доставая из кармана бумажник.

Курьер протянул кассовый аппарат с набранной суммой заказа. Карточка сработала не сразу.

– Интернет немного барахлит сегодня, – пояснил курьер. – Приятного аппетита.

– Спасибо, – поблагодарили Матвей и Тимофей.

Они покинули проходную и направились к диспетчерской. Вдруг земля под ногами начала дрожать, дрожь перешла в более активные колебания, словно внизу вращался огромный эксцентрик. Тимофей крепко ухватил деда за руку и испуганно посмотрел. Тому нечего было сказать. Он и сам здорово испугался. В диспетчерской посыпались стёкла, упали на крышу и разлетелись искрящими в заходящем солнце осколками.

– Блин, поели пиццы, – огорчился Матвей Леонидович.

Ему, конечно, было жаль совсем не пиццу, а то, что товарищам будет не до неё. И ещё он расстроился, что взлетка снова поменяет плоскость поверхности, а ему взлетать с полными баками.

– Дед, давай сядем тут и поедим, – предложил внук, расставляющий приоритеты иначе.

– Нет, мужиков обидим. Держи, ешь на ходу. – Дед открыл коробку, вынул восьмую часть пиццы и подал внуку.

Тот взял её и сразу откусил большой кусок.

– Морс забери, не давись всухомятку, – посоветовал Матвей Леонидович.

Тряска сошла на нет. Из ангаров повыскакивали мужики, громко обсуждая, кому и как она показалась. Внешне от землетрясения пострадала лишь диспетчерская вышка. Стёкла посыпались только на ней. Окна в здании, на которое она опиралась, остались нетронутыми.

– Ну, как тебе еда? – спросил дед, глядя, с каким аппетитом внук уминает пиццу.

– Класс, – поднял вверх большой палец Тимофей.

– Я тебе могу такую каждый день делать, только твои родители потом тебя не узнают.

– Почему?

– Потому что растолстеешь. Привезли тощего Тимошку, а увезут толстенького. Пойдёшь в третий класс, а одноклассники тебя не узнают, подумают, что новенький.

– Тогда не надо, дед, если от твоей пиццы толстеют, то лучше покупать, – рассудил внук.

– Договорились.

Земля снова завибрировала. Каждая вещь поблизости начала издавать звук. Бордюры на дорожке бились друг о друга, скамейки скакали на плитке, деревья шуршали листвой. Тысячи грачей, горланя наперебой, вылетели из-за ангаров и понеслись в сторону леса. Поведение их в это время показалось Матвею несвойственным. Вибрация нарастала, в воздухе отчётливо раздавался давящий на уши гул.

– Что это, дед? – спросил напуганный внук.

– Я не знаю. Наверное, сейчас тряхнёт. Дай мне морс, – попросил он. Сунул бутылку в карман, а внука крепче схватил за руку.

На всякий случай отошёл подальше от всех зданий, чтобы в случае обрушения не попасть под стёкла или кровлю. Гул и вибрация нарастали с каждой секундой. Интуиция отчётливо предупреждала, что сейчас произойдёт что-то ужасное и надо не потерять Тимофея. В затылок давило, словно на нём был третий глаз, видящий подступающую опасность.

Матвей Леонидович обернулся. Он не мог поверить тому, что видят его глаза. Позади него вздымался горизонт с домами, дорогами, парками, возвышаясь над полукруглыми крышами ангаров, озарённый вспышками молний. Матвей Леонидович огляделся, ища безопасное место. Каким оно должно быть, он не знал и не представлял. Крепче ухватил Тимофея за руку, чтобы точно не потерять, и побежал в сторону от диспетчерской, к которой почти подошёл.

Горизонт приближался, и в какой-то момент, когда огромный вал был уже рядом, за ангарами, и затягивал на себя дома, находящиеся рядом с предприятием, наступила тишина. Мир затих в акустическом плане, словно готовил людей к внезапному удару. И в этой давящей тишине раздался голос жены Матвея:

– Спасайтесь в самолёте.

Матвей Леонидович, не помня себя, побежал к самолёту и потащил за собой внука, ещё не понявшего, что происходит. Он чуть не упал от неожиданности. Дед удержал его и дёрнул вверх, сам того не заметив. Когда Тимофей догадался, что дела плохи, и обернулся, то, увидев вздыбившийся горизонт, он и сам припустил, чуть ли не обгоняя деда.

Заправщик, увидев ситуацию, бросил работу и пустился на машине прочь от наступающей волны. Тишину нарушил гром десятков молний и грохот рвущейся поверхности. «Байкал» приплясывал на месте, разливая яд из незакрытого люка. Матвей Леонидович буквально закинул в дверной проём внука, как хозяйственную сумку, и влетел внутрь.

– Пристёгивайся скорее! – крикнул он ему.

В окне уже ничего не было видно, кроме внезапно возникшей горы и частых вспышек молний. Матвей завёл двигатель, выставил максимальные обороты и начал выруливать прочь от надвигающегося вала. Посмотрел на внука. Бледный Тимофей пристегнулся и смотрел в окно, вцепившись в сиденье. Ангары поползли наверх. Земля под ними разошлась, и они в мгновение ока исчезли в провале. Диспетчерская вышка дрогнула, накренилась и плашмя повалилась наземь, как взорванная труба старой кочегарки.

Хвост «Байкала» начало задирать вверх. Самолёт ещё не набрал требуемой скорости для взлёта. Матвей Леонидович понял, что взлететь уже не получится, и сконцентрировался на том, чтобы аппарат не повело боком и не замесило в подступающей волне. Самолёт затрясло и понесло наверх. Несмотря на невысокую скорость, накатывающийся вал сработал как катапульта. Несколько толчков придали самолёту ускорение. Матвей поймал момент, выровнял «Байкал» и попытался сбежать от опасного явления. Не получилось. Вздыбившийся кусок породы сильно ударил в днище, самолёт резко накренился и чуть не ударился левым крылом в землю. Матвей Леонидович подсознательно смог купировать угрозу. Вокруг сверкали молнии, дыбилась и рвалась поверхность земли, творилось что-то ужасно невероятное, невозможное. Грохот стоял невыносимый. Корпус самолёта дрожал внутри, как колокол. Тимофей зажал уши руками.

Самолёт дёрнулся, потухли приборы, и его потянуло вниз. Под шасси оставались метры, но это была не ровная поверхность, а изорванная разломами земля, к тому же лесистая. Матвей посмотрел в окно, увидел, что основание подвижного горба уже близко и вывернул рули вправо. Вал, оставивший за собой страшные разрушения, ушёл дальше. Теперь уже под шасси было не меньше двухсот метров, и оставался шанс спланировать на относительно ровную площадку.

Матвей Леонидович лихорадочно сканировал взглядом поверхность, и ему удалось увидеть жёлтое поле с неповреждённой землёй на большом участке. Он начал планировать в его сторону.

– Держись, Тимоха, посадка может оказаться не совсем мягкой, – предупредил он внука.

Колёса врезались в мягкий грунт. Самолёт затрясло на неровном рельефе поля, он начал останавливаться с удвоенной интенсивностью и вскоре замер как вкопанный. Матвей вытер пот с лица и откинулся на спинку. Им с внуком ещё предстояло понять, что только что удалось пережить.

– Спасибо. – поблагодарил он супругу.

– За что? – поинтересовался Тимофей.

– За пиццу. Если бы не она, мы бы с тобой сейчас были в другом месте.

– В каком? – не понял Тимофей.

– Неважно.

Матвей Леонидович обернулся назад. Мятая коробка из-под пиццы лежала на полу. Кусочки разлетелись по всему салону. Он дотянулся до ближайшего, взял его, жадно откусил и протянул остатки внуку.

– Я не хочу, – завертел он головой.

– А что так? – в шутку удивился Матвей Леонидович.

– Что это было? – спросил Тимофей, разглядывая в окно сильно изменившийся пейзаж.

– Я про такое не слыхал. Какой-то земной шторм.

– Домой пешком пойдём?

– Самолёт заглох. Видать, молнией куда-то попало. Э-эх, инженер наш пиццы не дождался. – Матвей имел в виду совсем другое, но не хотел травмировать внука. – Домой, конечно, придётся идти, у нас там хозяйство. Но мне кажется… – Он не договорил.

Когда они были у вершины гребня, а это не меньше двухсот, а то и более метров в высоту от нормы, он видел, что тот простирался от горизонта до горизонта. Его дом, скорее всего, был разрушен, но проверить всё равно надо. Другого места, где они с Тимофеем могли дожидаться помощи, у них не имелось. Матвей отстегнулся и прошёл назад. Поднял сиденье второго ряда и вынул из стопки фирменных пакетов один, собрав в него куски пиццы.

– Это нам с тобой в дорогу.

– А что, далеко идти?

– Раньше бы за час управились, но сегодня…

– Может, долетим? – состроил жалобную мордаху Тимофей.

– Конечно, у нас ведь возле дома личный аэродром, – язвительно произнёс дед. – Вылезай, прогуляемся перед сном.

Внук нехотя отстегнулся и выбрался из самолёта. Они сели на стерню ячменного поля. Мягкая вспушённая земля продавливалась под ногами. Колёса самолёта оставили на ней глубокие борозды.

– Дед, а чего так воняет? – поинтересовался внук.

В воздухе распространился сильный сероводородный запах, причину которого Матвей Леонидович понять не смог. Взял внука за руку и пошёл на багровое солнце, опускающееся к искорёженному рельефу горизонта.