Текст книги "История руссов. Славяне или норманны?"

3. О послах народа «рос» в 839 году

В Бертинской летописи, написанной епископом города Труа Пруденцием, имеется сообщение под 839 годом, касающееся послов народа «Рос», в котором нетрудно узнать «Русь», ибо греки употребляли для обозначения нации руссов слово «Rhos».

Ввиду интереса, представляемого отрывком, приведем его почти полностью, а затем в несколько сокращенном виде изложим его содержание.

«Venerunt laegati Graecorum a Theophilo imperatore directi… ferentes cum donis imperatore dignis epistolam; quos imperator quinto decimo cal. Juni in Ingulenheim honorifice suscepitt… Misit etiam cum eis quosdam qui se, id est gentem suam, Rhos vocari dicebant, quos rex illorum, Chacanus vocabulo, ad se amititiae, sicut asserebant, causa direxerat, petens per memoratam epistolam, quatenu benignitate imperatoris redeundi facultatem atque auxilium per imperium suum totum habere possent, quoniam itinera per quae ad illum Constantinopolim venerant, inter barbares et nimiae feritatis gentes immanissimas habuerant, quibus eos, ne forte periculum inciderent, redire voluit. Quorum adventus causam imperator diligentius investigans, comperit eos genti esse Sueonum, exploratores potius regni illius nostrisque quam amititiae petitores ratus, penes se eo usque retinendos judiciavit quod veraciter invenire posset, utrum fideliter eo necne pervenerint; idque Theophilio per memoratos legatos suos atque epistolam intimare non distulit, et quod eos illius amore libenter suscepit; ac si fideles invenirentur, et facultas absque illorum periculam in patriam remeandi daretur, cum auxilia remittendos; sin alias, una cum missis nostris ad ejus praesentiam dirigendos, ut, quid de talibus fieri deberet, ipse decernendo efficeret» – «Прибыли послы греков, императором Феофилом отправленные (…), неся послание вместе с дарами, достойными императора; император (Людовик) их с почетом принял в Ингельгейме в пятнадцатый день июньских календ. (…) С ними (т. е. с византийскими послами. – Примеч. ред.) были присланы и те люди, которые себя, то есть народ свой, как говорят, именовали рос (Rhos), каковых людей их король, хакан (Chacanus) прозванием, ранее направил с уверением своей дружественности, прося в упомянутом послании, дабы император (Людовик) соблаговолил обеспечить им возможность вернуться и оказал содействие всею своею властью, ибо свой путь, коим пришли они в тот Константинополь, они проделали среди ужаснейших народов, варварских и весьма свирепых, и дабы не возжелал он (император), чтобы они возвращались теми же путями и не подверглись серьезной угрозе. Причину их прибытия император тщательно исследовал и выяснил, что они – из народа свейского (или «свеонского». – Примеч. ред.), скорее разведчики в том королевстве и в нашем (то есть, в византийском и франкском государствах. – Примеч. ред.), нежели искатели дружбы, и он приказал их удерживать у себя, чтобы можно было достоверно установить, от него (Феофила) они прибыли, или нет; и он немедленно сообщил Феофилу через упомянутых послов и письмом обо всем этом и о том, что из уважения к нему охотно принял и тех людей (из народа рос), и если подтвердится, что они искренни, им будет предоставлена возможность безопасно вернуться в свое отечество и будет оказана помощь; если же окажется иначе, их надлежит вместе с нашими посланниками направить, чтобы они предстали перед ним (Феофилом) и пусть он сам разберется и сделает то, что подобает по отношению к таковым людям» (лат.) (Pertz, Monumenta German. Histor. Script., I, p. 434).

Из этой цитаты видно, что в мае 839 года ко двору императора Людовика Благочестивого в Ингельгейм явилось посольство от византийского императора Феофила. В особом письме последний просил Людовика пропустить через его земли послов «народа Рос», которые были в Царьграде для заключения дружественного договора, но не могли вернуться домой тем же путем, ибо он захвачен свирепыми варварами.

Император Людовик произвел расследование, причем выяснилось, что послы, о которых хлопотал император Феофил, на самом деле шведы. Так как Людовик опасался, что эти люди могут оказаться лазутчиками (exploratores) норманнов, которых он имел основание бояться, то он задержал их до дальнейшего выяснения дела. О последующей судьбе их Пруденций ничего не сообщает.

Эта цитата дала основание норманистам утверждать, что здесь имеется блестящее доказательство того, что «Русь» – это скандинавы, германцы, а не славяне. Послы называли себя «от народа Рос», при подробном расследовании они оказались шведами, следовательно, Русь = шведы.

Трудно понять научную непритязательность подобных ученых. Логики они, очевидно, не изучали, а если и изучали, то недостаточно усвоили. Перед нами типичнейшая логическая ошибка, разбираемая на первых страницах учебника логики: «китаец – человек», «негр – человек», – следовательно китаец есть негр.

В данном случае мы имеем: послы (так они говорили) от народа «Русь», послы (как узнал Людовик) – шведы, – следовательно, «Русь = шведы». Становится стыдно, что ученые споткнулись о такое пустячное логическое препятствие, элементарнейшую задачу логики.

Из свидетельства епископа Пруденция, человека почтенного и ученого, бесспорно вытекает одно: послы, именовавшие себя от племени «Рос», оказались шведами, но это не значит еще, что Русь и шведы – одно и то же.

Если бы «Рос» и шведы были одно и то же, то никакого недоумения и расследования это не возбудило бы (допустим, англичанин назвал бы себя британцем, взволновало ли бы это кого-нибудь?).

Если же было специальное расследование, то именно потому, что Русь не шведы. Подозрение было вполне обоснованно: если ты швед, почему ты называешь себя руссом?

Не может быть даже и речи, что здесь произошло недоразумение, некоторая путаница понятий, что вместо широкого племенного понятия (шведы) послы употребили более частное («Рос»). Если бы это было общеупотребительно и понятно, то у Людовика не было бы никаких оснований поднимать историю, если же оно было малоупотребительно и непонятно, то у послов не было оснований его употреблять. Ведь послы нуждались в чем-то, что служило аргументом в их пользу и помогло бы убедить Людовика пропустить их через его земли.

Некоторые (в том числе и Баумгартен, 1939) допускают даже, что сам император Феофил, рекомендовавший послов Людовику, не знал, что это за народ. И можно же такое придумать, что император Феофил, заключавший с народом «Рос» дружественный договор, не знал, с кем он заключает договор! Баумгартен говорит: «Il parait aussi que les Russes étaient encore inconnus aux Byzantins» – «Кажется также, что руссы еще не были знакомы с византийцами» (фр.) (р. 9). На деле совершенно очевидно, что послы употребили имя «Рос», как общеизвестное, дававшее им возможность убедить Людовика пойти им навстречу, ибо что он мог возразить против естественного желания людей вернуться домой, на родину?!

В дальнейших наших рассуждениях перед нами такие возможности: 1) послы были действительно славяне – «Русь», 2) послы были шведами, желавшими обмануть Людовика, употребив имя «Рос» как хитрое прикрытие, 3) послы были шведами по национальности, но являлись уполномоченными Руси в переговорах с Византией.

Если послы были действительно от племени «Рос», т. е. славянами, можем ли допустить, что Людовик, производивший специальное расследование и уж, конечно, опиравшийся на людей знающих, мог ли он признать славян за германцев? Явная нелепость: ведь послы-славяне, прежде всего, не говорили по-скандинавски.

Если же послы были шведами, хотевшими обмануть Людовика, то могли ли они быть такими идиотами, чтобы прикрываться самым одиозным именем? Уж если они хотели обмануть Людовика, то они должны были назваться племенем, ничего общего со скандинавскими не имеющим. Но если это так, то это значит, что «Рос» ни в коем случае не скандинавы. Наконец, если послы действительно были обманщиками, то в этом обмане должен был быть замешан и сам император Феофил, снабдивший их рекомендательным письмом, – опять явная нелепость.

Кстати, добавим, что в дискуссии о послах 839 года нашлись и такие умники, которые предполагали, что и послы не были послы, а купцы, прикрывавшиеся именем послов и желавшие воспользоваться дипломатическими привилегиями, – мысль, заставляющая признать, что и в Царьграде, и в Ингельгейме оба императора и все их служащие были круглыми дураками, что в древности не было ни верительных грамот, ни печатей (о которых мы находим упоминание в самых первых договорах Руси с Византией!).

Это предположение говорит не только о низком уровне умственных способностей у лиц, его высказывавших, но и о том, что такое предположение имело скорее смысл запутать вопрос, создавши своего рода дымовую завесу, когда спорят не об основном, а совершенно второстепенном, а основной вопрос остается нерешенным.

Остается единственно возможное, и вместе с тем правильное, объяснение случившегося: послы по национальности были шведы, но представляли собой в переговорах с Византией народ «Рос», т. е. Киевскую Русь, поэтому они и говорили о себе, что они послы от народа «Рос». И в дальнейшем мы не раз встречаем скандинавов в переговорах с Византией (Карла, Ингельда и др.), говорящих: «Мы – от рода русского».

Совершенно естественно, что скандинавы, ездившие повсюду и знавшие пути и языки, ездили в Царьград послами Руси, которая была соседкой Византии и с которой торговля поддерживалась из тьмы веков.

Представлять же Скандинавию в переговорах с Византией они не могли уже потому, что огромное расстояние, отделявшее Византию от Скандинавии, трудность пути, несовершенство тогдашних способов передвижения и т. д. почти совершенно изолировали эти страны друг от друга. Мы вообще не знаем ни одного договора между этими странами за все время их существования (исключая, конечно, современную эпоху).

Далее (что особенно интересно для уяснения психологии норманистов), многие усиленно подчеркивают влияние скандинавов на Киевскую Русь, они настаивают, что чуть ли не все послы руссов в переговорах 907, 912 и 945 годов были скандинавы, но когда речь заходит о переговорах 839 года, то они решительно устраняют славян и считают, что они на этот раз представляли самих себя и даже назывались Русью! Подумали ли норманисты, что для заключения дружественного договора между Скандинавией и Византией должны были быть какие-то реальные (материальные, экономические, политические и т. д.) предпосылки?

На самом деле все события: 839, 860, 867, 907, 912 и 945 годов были единой, действительной и вместе с тем логической цепью, показывающей, что Киевская Русь по крайней мере на протяжении столетия пользовалась то дипломатической, то военной помощью скандинавов. Можно сказать с уверенностью, что в этой цепи были и иные звенья, но история не сохранила нам их следов, но кое-что, вероятно, еще будет найдено.

Одно из таких посольств Руси (конечно, не первое) в 839 году не могло вернуться в Киев из-за перехваченного врагами Руси пути через Днепр и пыталось вернуться домой круговым путем, очевидно по Дунаю.

В Ингельгейме послы, будучи представлены, как «россы», конечно, разговаривали между собой на родном языке, т. е. по-шведски, чем и возбудили подозрение, что они лазутчики. Как следствие, Людовик задержал их для дальнейшего выяснения дела. Очевидно, выяснение установило, что послы действительно от «народа Рос», и их отпустили, иначе Пруденций упомянул бы о поимке лазутчиков-норманнов.

Все просто и понятно, и прежде всего то, что народ «Рос» ни в коем случае не был скандинавским.

Норманисты, далее, злонамеренно умолчали, что в 867 году, после карательной экспедиции руссов на Царьград, Василий Македонец, воцарившийся на месте убитого им Михаила III, посылал послов с дарами в Русь «для возобновления бывших договоров».

За нарушение договора Михаилом III Византия была жестоко наказана еще в 860 году (по другим данным, в 865 году). Какой же это был договор?

Да, очевидно, именно тот (или близкий к нему), который заключил с Русью в 839 году его отец Феофил!

Таким образом, послы Руси в 839 году, что ездили в Царьград для заключения дружбы с Византией, не висят где-то в воздухе, а являются органическим звеном событий, связывавших Русь с Византией еще издавна, задолго до появления Рюрика на сцене на севере.

Таким образом, Русь (и именно под этим именем!) была отлично и издавна известна в Византии, если еще в 839 году с ней заключали официально договор двух держав. Поскольку, однако, отношения Руси с Византией протекали мирно, нормально, они не нашли должного отражения в истории, которая излагает главным образом катаклизмы в жизни наций. Это не значит, однако, что Руси в Византии не знали. Уже Фотий, называя их «варварами», дает довольно точный очерк того, что представляли собой руссы того времени.

Что народ «Рос» был славянами, а не скандинавами, видно также из того, что их вождя, согласно Вертинской летописи, они называли «хаканом». Мы знаем положительно, что почетный титул «хакана» или «кагана» употреблялся на Руси даже до конца XII века (см., напр., «Слово о полку Игореве», «Слово о благодати» митрополита Илариона). Это был отголосок хазарского влияния. Когда-то Русь была в подчинении у Хазарского каганата (именно Киевская Русь), этот почетный титул для князя дошел в своем употреблении почти до XIII века. Естественно, что в 839 году хазарское влияние было гораздо сильнее.

Спросим, однако, норманистов: звался ли когда-нибудь в Скандинавии вождь «хаканом»? Конечно, нет!

Карамзин, будучи норманистом, усмотрел в слове «chacanus» просто имя скандинавского князя Hacon’а, но на это имеется ряд существенных возражений: 1) филологическое: в слове «хакан» или «каган» (в его иной огласовке) имеются два «а»; в слове «Гакон» мы имеем «а» и «о», 2) историческое: Карамзин не доказал ничем, что в 839 году в Скандинавии княжил какой-нибудь Гакон и что он посылал в Византию мирное посольство, 3) грамматическое: выражение – «quos rex illorum Chaccanus vocabulo» показывает своей конструкцией, что речь идет не о личном имени, а о титуле, 4) логическое: при существовании между Людовиком и норманнами плохих отношений называть своего норманского короля Гакона было по меньшей мере неосторожно, а то и просто глупо.

Что «хакон» не был Гаконом, настолько ясно, что даже такой норманист, как Томсен, решительно отрицает такое понимание.

Некоторых может смутить то, что имеется перестановка слогов в словах «хакон», «хаган», «каган», что, мол, эти слова разные. Подобное явление встречается часто, в особенности если слова произносятся разными народами (у каждого свои законы фонетики).

Например, множество народов говорит «мар-мор», русские говорят «мра-мор», по-латыни «for-mosus», по-румынски «фру-мозус» и т. д. Даже в пределах одного народа говорят по-разному: одни «баркас», другие «карбас», в летописи посол Руси в одном месте называется Рулав, в другом месте он же – Лорав, и т. д.

Высказывались также сомнения, что император Феофил употребил в письме слово «хакан», что греки, мол, должны были употребить иное слово, и т. д.

Все эти рассуждения совершенно беспочвенны, ибо жизнь показывает, что в практике большинства народов ради вежливости и почтения принято употреблять титулы в их оригинальной фонетике, а не переводить на свой язык.

У китайцев был «богдо-хан», у татар «хан», у хазар «каган», у римлян «цезарь», у греков «базилевс», у итальянцев недавно «дуче», у немцев «фюрер» и т. д.

Совершенно естественно, что послы руссов титуловали своего вождя наиболее почетным (для них) именем «хакана»; так же естественно, что император Феофил употребил в официальном письме, содержание которого, конечно, было известно послам руссов, то же выражение. В этом случае он мог быть уверен, что никак не обидит послов, с переводом же этого титула на греческий или латинский могли случиться и неприятности.

Интересно, что в 871 году Людовик II послал ответное письмо греческому императору Василию, протестовавшему против употребления франкскими королями титула император (или, по-гречески, «базилевс»), которым те наделяли сами себя.

Людовик II в свою очередь протестовал против монополии этого титула византийскими императорами и упрекал последних в отказе их называть этим именем и других королей, и что они применяют, например, титул «chaganus» в отношении королей аваров, хазаров или норманнов («praebatum Avarum, Gazarorum aut Northmannorum» (Pertz, Monumenta Germ. Hict., III, р. 523).

Томсен, разбирая это свидетельство, добавляет в отношении слова «Northmannorum» – «The last name answering evidently to the Greek τῶν Ρως» – «Очевидно, последнее именование соответствует греческому τῶν Ρως» (англ.) (т. е. последнее имя отвечает, очевидно, греческому «тон Рос»), ставя таким образом между «Рос» и норманнами знак равенства.

Это совершенно верно, ибо речь идет здесь не о норманнах в широком значении этого слова, а об узком его понимании, т. е. о Киевской Руси, т. е. той части общего понятия «норманны». которая называла своего главу «хаканом».

Что речь шла не о норманнах Скандинавии, ясно из того, что вопрос о титуловании вождей разбойничьих шаек, конечно, не мог подниматься. Речь шла о титуловании глав различных государств, вступавших в дипломатические сношения друг с другом.

Остается сказать еще несколько слов о третьем историческом источнике, толкующем о «хакане» и «Руси». Этот источник – иного рода, далеко менее достоверный, чем западные источники. Это сообщение арабского писателя (около 912 г.) Ибн-Даста. В этом сообщении так много неясного и напутанного, что нет ни одного исследователя, который сказал бы, что он вполне ясно понимает, о ком идет речь. На сути сообщения поэтому мы не останавливаемся, отметим только, что, по Ибн-Даста, вождь «руссов» назывался «Хакан-Рус». И здесь опять мы находим какой-то отголосок того, что вождь руссов назывался «хакан». Из всего вышесказанного ясно, что послы народа «Рос» были послами Киевской Руси, а не скандинавского государства.

Остается упомянуть для полноты, что высказывалась мысль, будто послы на самом деле были от хазарского кагана, но тогда послам нечего было называть себя народом «Рос», а просто переехать через море домой – в этом препятствий им не было. Другое дело было с Киевской Русью со столицей, расположенной по крайней мере в 500 километрах от берега моря, этот путь действительно мог быть перехвачен врагами.

Предполагали также, что послы были от так называемой «Черноморской Руси», гипотетического славянского государства на Черном море, о котором достоверно мы решительно ничего не знаем. Но и в этом случае что мешало послам переехать через море, а не ехать за тридевять земель в обратную сторону?

Одним словом, мудрили на все лады, стараясь обойти единственное напрашивающееся само собой решение. Принять его не могли потому, что не позволял норманистский гипноз.

Итак, выводы из показаний Вертинской летописи следующие.

1. Народ «Рос» ни в коем случае не был скандинавским: а) такого скандинавского народа история Запада не знает совершенно, b) никогда в Скандинавии королей «хаканами» не называли, с) история вообще не знает заключения договора между Византией и Скандинавией, d) Людовик не мог принять славян за шведов, е) если послы обманывали Людовика, они не могли прикрываться именем именно того народа, которого он имел основания бояться.

2. Народ «Рос» был Киевской Русью, издавна заключавшим договоры с греками, о чем имеется ясное указание в документах, относящихся уже к 867 году. Посольство 839-го, вернее, 838 года в Царьград было одним из цепи посольств, связывающих Киевскую Русь с Византией. В подобных посольствах от имени Руси принимали участие и скандинавы, что дало основание для подозрений Людовика.

3. 839 год, таким образом, является пока самым древним упоминанием о Руси, сохраненным в достоверном историческом источнике. Поэтому 839 год может считаться годом, когда «нача ся прозывати Руськая Земля», т. е. когда Русь выступила на арену мировой истории, иначе говоря, до Рюрика. Самый термин «Русь» («Рос»), конечно, создался задолго до этого, в 839 году он был достаточно известен и в Византии, и в Западной Европе и в разъяснениях не нуждался – Русь уже хорошо знали.

4. Этот важный опорный пункт норманизма решительно не может быть принят, наоборот: свидетельство Вертинской летописи говорит совершенно определенно в пользу «славянофилов». Напомним, что правота последних подтверждается целым рядом фактов и соображений, которые читатель найдет в последующих выпусках. Опубликовать сразу весь материал автор не имеет ни времени, ни средств. Он только может заверить читателя, что все опорные пункты норманистов им опровергнуты.