Текст книги "Все и сразу"

Иван вздрогнул:

–Ты мне предлагаешь стать настоящим разбойником. Ты это серьезно?

–А что? Собраться всем вместе, захватить корабль. Капитана и его прихвостней за борт. Все, полная свобода. Да еще на борту есть одна красотка, за которую можно получить сказочное состояние. Успех сам идет тебе в руки. Вино, женщины, золото и свобода. Разве ты не этого хочешь? Ты готов к такому повороту событий?

_Н-нет, – Иван отчаянно затряс головой. Я хочу свободы, но не такой, когда надо прятаться и убегать, когда в любой момент тебя могут настигнуть и повесить как собаку. Пожалуй к такой перспективе я не готов. А ты это серьезно? – Иван внимательно посмотрел в глаза Харксу.

Тот слегка их прикрыл и опять ухмыльнулся:

–Нет, успокойся. Это не серьезно. Ты сам спросил, что делать? Так вот, я тоже не знаю как тебе поступить. А насчет пиратов, забудь. Это моя обязанность следить за настроением экипажа. Тем более, что у нас на борту ценный груз. Ты уж меня извини, но я тебя проверял. Ладно, не переживай, что-нибудь придумаем относительно твоего будущего, – он похлопал Ивана по спине, – я пошел. Шторм обещает быть сильным.

Харкс отошел, а Иван еще долго глядел ему вслед и размышлял. Нет, что-то определенно ему в Джоне не нравилось. Но что? И рассказ о пиратах. Что-то не похоже на проверку. Говорил боцман, кажется, серьезно. А может и нет? Было о чем подумать.

А несколько минут спустя Иван отправился в трюм и заметил стоящих на палубе и дышащих вечерним ветерком Изабеллу и Ричарда Белли. Разговор с Харксом мгновенно всплыл в памяти у юноши. « Вот эта женщина, которая так привлекает пиратов. Ее состояние может действительно заставить их совершить нападение», – и он посмотрел на девушку, сочувствуя ее участи в свете этой перспективы. Ответом ему был взгляд полный презрения. Изабелла увидела Ивана и постаралась вложить в свой ответный взор всю холодность и недоступность, раздражение и недовольство.

« А впрочем, она наверное заслужила такой участи?» – подумал молодой человек, – «вон как смотрит. Как будто я злодей какой? Такую и спасать то никто не бросится». И он проследовал дальше, а Изабелла продолжила разговор с Ричардом Белли.

Вернее говорил он, а она делала вид, что внимательно вслушивается в его рассуждения.

–Изабелла, вы меня почти не слушаете, – упрекнул ее барон.

–Напротив, слушаю. Хотя нет, вы правы я отвлеклась. Да и мне действительно неинтересно то, о чем вы говорите.

Белли проглотил обиду. Кстати, интересно, обиду можно проглотить со слюной. Что же она делает в желудке, и как снова оказывается во рту? Вопрос для знатоков человеческого строения.

Так вот, проглотив обиду, Ричард произнес:

–Изабелла, я просто не нахожу места, стараясь угодить Вам. Я рассуждаю о вещах, в которых ничего не смыслю. Рассуждаю как знаток. И все это ради одного Вашего взгляда, одной Вашей улыбки. Я, кажется, совершенно потерял голову. Находится рядом с Вами и не любить Вас невозможно. Я тоже не смог выдержать этого испытания. Мое сердце разбито. Его осколки я вручаю Вам как символ Вашей победы. Победы неземной красоты над холодностью чувств. Я – Ваш раб. Готов служить Вам верой и правдой. Более преданного слугу Вам будет трудно найти. И за все это Вам нужно только улыбнуться и произнести, что я еще не совсем потерял рассудок и мои надежды не пустая фантазия. Я люблю Вас!

Изабелла искоса глянула на влюбленного дворянина:

–Вы это серьезно?

–О, Господи! Куда уж серьезнее. Я потерял сон, у меня пропал аппетит, мой рассудок замутнен. В Вашей власти вернуть мне все это, – взволнованно произнес Белли, не спуская глаз с лица красавицы, стараясь уловить малейшее движение ее глаз и губ.

Изабелла устало вздохнула:

–Ах оставьте, Ричард. Я так устала от этих фраз, находясь дома. Каждый молодой человек, который заезжал к нам, норовил их произнести. Одни твердили эти слова как заученный текст, другие, подобно Вам, пытались вложить в них душу.

Белли прикусил губу и умоляюще посмотрел на графиню. Та уловила его чувства.

–Вы не обижайтесь, Ричард. Да, я довольно бессердечная и могу обидеть кого угодно. Такой у меня нрав. Но сейчас я не пытаюсь Вас оскорбить. Я просто не знаю, что такое любовь. Мне надоело постоянно слышать все эти ахи, вздохи. О чем идет речь? Как выражаются такие чувства? Что при этом испытываешь? Поймите меня правильно, я не могу говорить о чувстве о котором не имею ни малейшего представления.

Ричард буквально остолбенел. Он ожидал чего угодно, любой насмешки, злой иронии или просто неуважения. Вот насколько он изучил Изабеллу за это время. Но сейчас в голосе девушки чувствовалась какая то затаенная грусть, она сейчас была мягкой и душевной. Такой Белли ее еще не видел. Что-то новое шевельнулось в груди барона. Он почувствовал нестерпимое желание помочь, оказать покровительство этой милой девушке.

–Изабелла, – произнес он, – это Вы. Я никогда не видел Вас такой прекрасной и беззащитной. Нам, мужчинам, всегда приятно помочь слабым, коей Вы сейчас предстали. Я готов на любой подвиг, лишь бы увидеть еще раз эту грустную и такую всемогущую улыбку.

–Я слабая? – изумилась Изабелла, – Вы, барон, наверно неправильно истолковали смысл моих слов? Я действительно не знаю, что представляют собой любовные терзания. Но кто Вам сказал, что они мне нужны. Я вовсе не собираюсь никого любить. Зачем? Терзать себя душевными страданиями, переживать ни о чем, грезить наяву. Для этого надо по-моему заболеть. Я по-вашему к этому стремлюсь? Ни в коей мере. Скорее всего, любовь – это сказка для взрослых. В детстве мы так привыкли к сказкам со счастливым концом, что не можем отделаться от них и когда взрослеем. Я не хочу предаваться думам о несуществующем. У меня здравый ум. И вы выбросите из головы эти глупости.

Белли тяжело вздохнул и разочарованно произнес:

–Мне на мгновение показалось, что я увидел то, что скрыто за семью печатями. Я уже подумал, что Вы открыли мне душу. И эта Ваша душа резко отличается от Вашего поведения. На миг показалось, что эта Вы и есть настоящая. Но, извините, я ошибся. Вы опять излучаете холод и высокомерие. Как мне преодолеть эту преграду?

Изабелла внимательно, посмотрела на Ричарда, как будто видела его в первый раз:

–А зачем Вы хотите проникнуть в мою душу? Какой Вам от этого смысл? Вы, кажется, забыли, что я плыву к жениху. Там состоится обряд бракосочетания, и я не понимаю, зачем твердить о своих чувствах?

–Я могу объяснить. Всем прекрасно видно, что Вы не стремитесь к этому браку. Он для Вас не является привлекательным. Я влюблен в Вас, и у меня есть сильное желание похитить восхитительную невесту у глупого жениха. Почему глупого? Только глупец везет Вас на край света, вместо того, чтобы бросив все примчаться по первому вашему зову, даже и без него, просто увидеть Вас, не говоря уже о венце. Я одержим идеей похищения и буду прилагать все силы, чтобы растопить лед Вашего сердца.

–Оставьте, Ричард, свой пыл для других девушек. Я Вам не по зубам. К Вашему сожалению у меня есть один маленький недостаток – я не влюблена в Вас. И смею заверить, вряд ли изменю свое мнение.

–Жаль, графиня. Но я не ожидал другого ответа. Что же, будьте счастливы со своим женихом. Но пока у меня есть время, я буду бороться, – Белли откланялся и стал отходить.

–А вы обидчивы. – Произнесла графиня и неожиданно сменила тон. – Постойте, Ричард. У меня к Вам маленькая и не совсем обычная просьба. Расскажите о любви. Какие чувства она вызывает?

Белли остановился и обернулся. На его лице сияла улыбка:

–Вот такой Вы мне больше нравитесь. Графиня, если бы Вы знали какие чувства вызывает Ваше одно лишь присутствие…

Изабелла нетерпеливо махнула ручкой:

–Нет, Ричард. Не о Вашей любви я прошу вас рассказать. Просто о любви. Вы ведь опытный человек, который многое повидал и знает массу примеров. А я, глупая провинциалка, никак не могу взять в толк, от чего люди начинают вести себя так, как будто они потеряли рассудок?

–Сударыня, я польщен честью оказаться в роли Вашего советчика, хотя и не считаю, что Вы сделали верный выбор. В делах любви невозможно достичь вершины. Это сложный и длительный процесс. Никто не застрахован оттого, что любовный недуг не поразит его, ни старики, ни дети.

–Я чувствую себя как на уроке. Ричард, когда говорят о процессе, мне сразу представляются строгие судьи, красноречивые адвокаты и безжалостные преступники. Вы мне расскажите лучше, что твориться в душе.

–Боюсь, Изабелла, я не смогу вложить в свои слова те чувства, которые вызывает любовь. Она обладает чудодейственной силой. Казалось бы безнадежные больные, благодаря сердечной ране, неожиданно выздоравливают, чтобы заболеть уже любовью. Она увеличивает в десять раз наши физические возможности, а для людей творческих это чувство просто необходимо для создания шедевра. Когда ложишься спать перед твоими глазами стоит любовный облик, он неотвязно преследует тебя и во сне, а просыпаясь, первое что ты осознаешь, это то что мысль о любимом человеке заслоняет собой все остальные проблемы. А если чувства взаимные… здесь я умолкаю, потому что не в силах найти что-либо хоть чуточку сравнимое с этим удовольствием. Полет души, она вырывается из бренного тела и возносится ввысь, становится так легко, и чувство неземного блаженства полностью окутывает вас. Но если объект ваших желаний не разделяет ваших чувств, то такое ощущение, что солнце меркнет, и земля погружается во мрак. Недаром многие не выдерживают этого испытания и завершают свое земное существование раньше отведенного им срока. Вот что творит любовь.

–Действительно, странное чувство. Что-то становится зябко, ветер похоже усилился. Пойдемте в каюту, Ричард. А что касается любви, то я надеюсь испытать это чувство, может это правда так необычно, как вы расписываете, – Изабелла заметила порыв Белли и остановила его, – но не с Вами, барон.

Белли в очередной раз вздохнул и поплелся за графиней.

Изабелла верно заметила, что ветер усиливался. Сначала это были отдельные порывы, которые как бы забавлялись с парусами, то надувая их, то заставляя сникнуть. Потом, по истечении короткого времени, эта игра надоела непостоянному властителю морей. Он, казалось бы решил испытать на прочность паруса на «Изабелле». Собравшись с силами, ветер попытался разорвать их в клочья. Парусина затрещала, натянулась, но выдержала это испытания. Лучше бы она этого не делала. Ветер рассвирепел от такой наглости клочка материи и решил устроить хорошую встряску непослушному кораблю. За помощью он обратился к своему собрату по могуществу – морю. То охотно поддержало его, решив развлечься после долгой спячки. Волны, еще недавно такие нежные, пенно вздыбились и стали бросаться на борт корабля как стая бешеных собак, забрызгивая своей слюной, то есть пеной, палубу. Чуть порезвившись, стихии немного успокоились, но это было обманчивое отступление. Они вернулись с новыми силами, а также сопровождаемые грозовыми раскатами и проливным дождем. Это было жуткое зрелище. Корабль, только что гордо рассекавший волны и казавшийся надежным островком в океане, превратился в слабую и беззащитную щепку, которую швыряло из стороны в сторону. Волны продолжали удивлять своей способностью к превращениям. Теперь это уже была не стая голодных собак, а огромное морское чудище, которое готовилось проглотить бедных путешественников, вместе с их скорлупкой. Каждый раз когда огромный столб воды накатывался на «Изабеллу» все бывшие на ней невольно вздрагивали от ужаса, опасаясь что эта волна будет роковой. А когда она проходила, дух перевести было некогда, потому что следом шла другая еще больше и сильнее. Что оставалось делать людям? Только молиться Господу, надеясь, что у него хорошее настроение и он пощадит путников. Хотя, если глянуть на небо, этот тезис вызывал глубокое сомнение.

Оно было беспросветно черным, и только яркие вспышки молнии изредка освещали этот мрак. И гром, этот символ божеского негодования, не давал несчастным повода думать о добродушии Господа.

Правда Бог, создавая человека, наделил его способностью сопротивляться невзгодам. Он дал людям то, что дороже рыбьих плавников и слоновых бивней. Это называется вера в свои силы. Несмотря на бушующую стихию, люди продолжали выполнять свою работу, твердо зная, что они способны победить гнев природы.

Капитан корабля, видя что его судно носит по водной глади как пушинку, дал команду убрать паруса, которые безжизненно повисли. Рискуя жизнью моряки выполнили его приказание. Ветер, заметив что ему некуда направлять свою неудержимую энергию, потерял интерес к кораблю. Стало поспокойнее. Единственным врагом оставалась водная стихия, которая время от времени берет пошлину за то, что ее вдоль и поперек бороздят парусники. Эту плату она берет затонувшими кораблями, вместе с незадачливыми экипажами. Так что опасность была велика. Тем более, что кто-то из моряков заметил землю. Это была небольшая точка, которая все больше приближалась и стали уже видны очертания земли, скалистой и неприветливой.

–Нас несет на скалы, – возопил кто-то.

Этот крик известил о новой опасности, подстерегавшей бедных путешественников. Море, поддерживаемое ветром, вознамерилось бросить корабль на каменистый берег и расколоть его в щепки. Что и говорить, такая перспектива не очень привлекала моряков. Адкинс гигантскими прыжками, столь несвойственными его телосложению, оказался у штурвала и принял руль у одного из матросов.

–Рубите мачты, – крикнул он. А между тем земля приближалась, и с неумолимой беспощадностью вырастала прямо перед кораблем. Но вдруг… Вообще, как часто в романах используется слово «вдруг». Когда уже кажется, что другой исход невозможен, когда даже мысль о спасении не приходит на ум, тогда и вмешивается это обыкновенное слово, которое неожиданно становится самым желанным и сладко звучащим среди всех остальных фраз, так густо наполняющих словари.

Так вот, вдруг капитан заметил слабый просвет между скал. Он даже усомнился в возможности существования такого прохода между отвесных скал, но один из матросов развеял его сомнения.

–Я вижу щель в скалах, – радостно возвестил он.

Адкинс направил судно к этому месту. Проход был невелик, но все же позволял при известной ловкости проскочить между каменных великанов. Нужен был только опыт и твердая рука. «Изабелле» повезло, что ее капитан отличался обоими этими качествами. После продолжительной борьбы с противившимся такому исходу течением, парусник проскользнул между скал, как нитка проникает в игольное ушко, и оказался в небольшой, но удобной бухте. Здесь значительно ослаб ветер, не сумев обойти каменных стражей этого прибежища моряков, а волны здесь не бесновались, а мерно и монотонно раскачивали судно. Место было прекрасное чтобы переждать бурю. Экипаж корабля и пассажиры вздохнули свободнее.

Иван, когда началась буря, испытал несколько крайне неприятных мгновений, страх так и норовил проникнуть в душу юноши и заставить его впасть в отчаяние. Но пример других моряков, а главное, необходимость выполнять свою работу, вытеснили ростки малодушия из молодого организма. Это удивительно, но работа позволяет не обращать внимания на подстерегающую вас опасность, а даже наоборот, появляется чувство успокоенности. А когда приходится столкнуться с опасностью в состоянии праздности, то здесь коварный страх может вволю потешить свое самолюбие.

И если Иван теперь чувствовал себя полноценным моряком и мог гордиться собой, то бедная Изабелла испытывала совсем другие чувства. Она проклинала и этот мерзкий корабль, и эту отвратительную поездку, и … в общем, было много вещей, которые по ее мнению заслуживали проклятий. Досталось и родителям, за то, что они заставили Изабеллу пуститься в опасный путь. А сколько нелестных слов девушка выдала в адрес будущего супруга. Некоторые из этих выражений невозможно поместить на страницы книги из соображений нравственности. Короче, Изабелла изливала только что пережитый испуг. Хорошо, что рядом с ней в этот момент никого не было. Бедная голландка мадам Смит, когда начался шторм, старалась успокоить хозяйку, хотя и сама была страшно перепугана. А когда началась сильнейшая качка гувернантка неловко упала и вывихнула себе ногу. Теперь она лежала в постели и лишь слабо стонала, что дало Изабелле повод высказаться и по поводу «ловкости» голландки.

А между тем, буря постепенно стала стихать, еще раз подтверждая, что ее истинной причиной был именно вот этот парусник. И поскольку его уже не достать, то какой прок тратить свой пыл в пустоту. Поэтому, погневавшись еще немного, шторм стал стихать. Можно было думать и о продолжении путешествия.

Капитан Адкинс осмотрел свое потрепанное судно и получил исчерпывающую информацию о повреждениях.

–Делать нечего, – сказал он Харксу, – нам требуется небольшой ремонт. Придется зайти в ближайший порт и немного поработать.

–Эта работа нам привычна, – произнес тот поморщившись, – тут, сэр, есть проблема несколько другого свойства.

–Что за проблема? – капитан внимательно посмотрел на боцмана.

–А вон она, сама идет, – Харкс кивнул в сторону приближающейся Изабеллы.

–Капитан, – еще издали возвестила она, – вы не очень то ловки в управлении кораблем, несмотря на лестные отзывы о вас. По вашей вине, моя гувернантка упала и сломала ногу. Сейчас она лежит в постели. Вам надо что-то придумать. Не могу же я за ней ухаживать, все должно быть как раз наоборот. Да и я нуждаюсь в человеке, который бы выполнял мои поручения. Вы все это организовали, вы уж постарайтесь и решить сию проблему.

Капитан едва сдерживал себя, чтобы не ответить Изабелле в том духе, что … Впрочем, не будем цитировать мысли капитана. Он был моряк и не отличался цветастостью оборотов и верным склонением падежей. И словарный запас, который ему сейчас приходил на ум, был крайне мал, хотя и колоритен. Он просто сказал, что сожалеет о случившемся и примет все меры к тому, чтобы исправить данное положение вещей. Хотя у него вряд ли на судне найдется человек, который сможет исполнять мелкие поручения графини, не говоря уже о более важных вещах, так как экипаж для этого не обучен. Это конечно большое упущение Адмиралтейства, но он, капитан, лично к этому непричастен.

И тут Харкс подсказал ему, что на судне есть человек, который еще недавно выполнял роль слуги. И скосил глаза в сторону Ивана, который в этот момент проявился на палубе. Капитан быстро прикинул в уме варианты, и не найдя более лучшего, заверил девушку, что нужный ей человек приступит к своим обязанностям через несколько минут. С тем графиня и удалилась.

Глава 6

Разговаривая с Иваном, капитан уже не сдерживал эмоций. Он довольно живописно описал Изабеллу, всю ее родню, включая родственников по материнской линии, высказался о ее привычках, которые… Ладно, хватит об этом. Капитан просто отвел душу. Из всей этой пестрой речи Иван уяснил для себя одну крайне неприятную вещь: то что в его обязанности отныне вменяется стать нянькой для прекрасной пассажирки, исполнять любой ее каприз, пусть даже самый сумасбродный. При этом он должен ничем не вызвать раздражения графини, иначе у всех на корабле возникнут никому не нужные неприятности. Проще говоря, капитан, сочувствуя юноше, все же был вынужден вручить ему этот тяжкий крест, который Ивану предстояло нести до тех пор, пока гувернантка не пойдет на поправку.

Нет даже смысла говорить о том, как Иван отнесся к такой перспективе. Вы подумали он обрадовался возможности быть рядом с прекрасной женщиной, так похожей на его мечту. Ничуть. Он и не вспомнил о таком аспекте. Наш герой возмутился тем, что его моряка, заставляют прислуживать какой-то там взбалмошной пассажирке. Что и говорить, Иван сильно изменился с момента начала путешествия. Вот что может сделать воздух свободы с молодым и неопытным организмом. Всего лишь небольшой глоток, а как изменился человек. Возможно правы властители, которые не позволяют своим подданным дышать этим воздухом, справедливо опасаясь, что вместе с ним в их головы проникнут различные сумасбродные идеи, как-то дух революций и ветер бунтарства.

Что касается Ивана, то ему пришлось таки смириться со своей участью, и понурившись, отправиться в каюту Изабеллы, чтобы приступить к исполнению обязанностей, о которых он стал уже забывать. Понятно, его физиономия отнюдь не сияла от радости, когда Иван вошел к девушке.

Та, не заметила его появления, продолжая разговаривать с Белли.

–Ах, оставьте, барон. Не надо продолжать вчерашний разговор. Я вчера узнала от Вас все что мне надо о любви, и о тех изменениях, я бы даже сказала помутнениях, в рассудке, которые она вызывает. Не обращайте внимания на то, что я вчера говорила. Меня, наверное, просто продуло на палубе. Ничем другим я не могу объяснить свои вчерашние расспросы. Я не желаю больше ничего слышать о любви. Хватит. – Она металась по каюте как раздраженная тигрица. Вот это сказал. Тигрица вряд ли бывает раздраженной, ей не свойственны эмоции, только инстинкты.

Скорее она бывает разъяренной. В общем, я запутался. Надеюсь понятно только одно – Изабелла была в плохом расположении духа.

–Капитан обещал кого-нибудь прислать, – сменила она тему, – когда же явится этот ленивый чурбан?

–Он уже пришел, – раздалось у нее за спиной.

Графиня обернулась и увидела Ивана. Вы думаете она смутилась. Ничуть. Наоборот, это внезапное появление дало Изабелле повод набросится на Ивана с новыми упреками.

–А тебя не учили, что прежде чем войти к даме мужчина должен постучаться. Хотя, я сомневаюсь что тебя вообще можно чему-нибудь научить. Чурбан неотесанный, – она с явным удовольствием выпустила эту тираду в лицо матросу, которое отнюдь не пылало добрыми чувствами к ней.

Иван молча и сосредоточенно посмотрел на девушку. Нет, он не может ответить ей в том же духе. Не имеет права. Но Боже, как он ошибся, полагая, что это юное и воздушное создание является идеалом святой и чистой любви. Как бывает обманчива внешность? Как за такой совершенной красотой способна укрываться такая скудность души. И ведь такие несуразицы встречаются в нашей жизни сплошь и рядом. Мы покупаем восхитительный персик, манящий нас бархатистостью кожи и округлостью форм. Мы предвкушаем тот сладостный миг, когда придя домой и удобно устроившись в кресле, мы погрузим свои, вправду сказать, не очень крепкие зубы в его податливую сущность. Мы предвкушаем как сок из этого чуда природы заструится по нашим губам и соскользнет на подбородок, мы ожидаем ощутить его бесподобный вкус, который навсегда отобьет у нас охоту к употреблению другой пищи, более земной и грубой. И вдруг. Опять это «вдруг». Мы с негодованием выплевываем то, что уже откусили несколько секунд назад, сияя всем своим существом. Сейчас у нас абсолютно противоположные чувства, которые тут же отражаются на нашем лице. Нас обманули, провели, даже предали. Все это у нас на физиономии. У вас, кстати, тоже, вы просто в этот момент не видите своего отражения в зеркале. Итог понятен – персик оказался червивым.

Что-то похожее было написано на лице у Ивана. Это что-то смутило Изабеллу. Не в силах объяснить выражение лица матроса, она произнесла уже мягче:

–Ступай, пока. Но будь рядом. Я позову, как только ты мне понадобишься.

Естественно, Ивану не надо было повторять дважды. Он был рад уйти от своего разочарования.

Вот, примерно в таких тонах и было окрашено несколько ближайших дней общение Изабеллы и Ивана. Грубость и разочарование. Гнев и холодность. Огонь и вода.

В это время корабль произвел необходимый для дальнейшего плавания ремонт в одном из африканских портов. Дело это обычное, ничем не примечательное, но одно событие встревожило путников с «Изабеллы» и внесло некоторые коррективы в их планы. Хотя внешне все выглядело спокойно.

К капитану подошел невысокий крепко сложенный мужчина, бронзовый от загара. Его крупная голова была наголо обрита. Несколько секунд он внимательно изучал Адкинса. Тот не выдержал первым:

–Вам что-то нужно?

–Пожалуй, нет. Хотя… Разрешите представиться. Сэм Брукс. Торговец.

–Очень приятно, – хотя голос капитана убеждал в обратном.

–О, я вижу мне не рады. Что же я могу и уйти. Только тогда вы не узнаете одну интересную вам деталь, – иронично произнес Сэм.

–Какую деталь? – не понял Адкинс.

–Спокойно. Вы все узнаете. Только можете ответить мне на пару вопросов? Ваши ответы мне просто необходимы, чтобы правильно оценить ваше положение.

–Я не намерен отчитываться перед первым встречным, – угрюмо отпарировал капитан.

–Я еще раз повторю, это касается вас и вашего плавания. И я это докажу.

Капитан внимательно посмотрел на собеседника. Вроде бы не шутит. Что он хочет рассказать?

–Что за вопросы? – поинтересовался он.

–Я вам сказал что являюсь торговцем. Торговцем живым товаром. Выгодное знаете ли дело. Здесь на африканском побережье этого товара пруд пруди. Вы этим не промышляете?

–Нет, это грязное дело и я не собираюсь пачкать им свои руки. Ближе к делу, – поторопил капитан.

–А я и так говорю о деле. А просто торговлей вы не промышляете? Вы не везете ценный груз?

–Сударь, мне не нравятся ваши вопросы. И ваша внешность тоже не внушает доверия, – капитан дал почувствовать что разговор окончен.

Но Сэм как бы не заметил этого:

–Так, уже теплее. У вас какой-то ценный груз. Что это – золото?

–Сударь, я уже сказал вам, что не намерен общаться с вами.

Сэм продолжал разговаривать сам с собой:

–Нет, это не золото. Тогда была бы целая эскадра. У вас есть пассажиры?

–Послушайте, идите отсюда по добру по здорову. А то мне придется применить меры физического воздействия, – капитан вскипел.

–Попал, – радостно заявил Брукс, – теперь мне все ясно. Спасибо за терпение и четкие ответы на поставленные вопросы. Теперь о деле. Два дня назад я встретил корабль «Ласточка». Его капитан очень сильно интересовался вами. Судя по всему, он вас потерял, хотя прекрасно знает маршрут. К чему бы это?

Адкинс насторожился:

–Капитан «Ласточки» мне хорошо знаком. Но он не знаком с маршрутом моего корабля. Вы что-то путаете?

–Вряд ли. Скорее вы что-то путаете. Я боюсь, вы не знакомы с капитаном «Ласточки», а вот он мечтает о встрече с вами. Я даже предположу, с большой долей вероятности, что тот кого вы называли капитаном «Ласточки» покоится на дне морском.

–Кто вам сказал? – Адкинс вплотную подошел к Сэму, – и с какой стати я вам должен верить? Может вы пират?

Сэм усмехнулся:

–А вы угадали. На заре своей карьеры я принадлежал к славной категории морских разбойников. Но наши дороги разошлись. Вы мне нравитесь, вы очень интересный собеседник. Поэтому, скажу. Сейчас капитаном на «Ласточке» является Генрих Счастливчик. Слыхали о таком? И вот он живо интересуется вашим судном.

–Генрих Счастливчик? – капитан потер лоб, – что ему надо?

–Очевидно, ваши пассажиры. По крайней мере, ваши ответы натолкнули меня на эту мысль. Смею заверить, Генрих своего не упустит. Советую изменить маршрут и как можно быстрее.

–Спасибо, – капитан угрюмо вздохнул, – слушайте, а зачем вы мне это говорите. Вряд ли вы пылаете ко мне добрыми чувствами. Тогда, что?

–Поясню. Вы мне действительно безразличны. Это честно. Но вот Генрих… У меня с ним старые счеты. Вы меня понимаете? Это моя маленькая месть ему. Почему маленькая? Я думаю, он все равно вас настигнет. От него не просто уйти. Но пусть немного помучиться. А, глядишь, и ускользнете. Если встретите его, передайте от меня привет и сообщите, что я с ним еще посчитаюсь.

Этот разговор, опуская ненужные детали, капитан счел своим долгом довести до сведения Изабеллы. Девушка мужественно встретила сообщение о том, что за ней охотятся пираты.

–Что Вы намерены предпринять, капитан? – спросила она.

–Я вынужден буду сменить маршрут. От этого наше плавание затянется на несколько дней. Придется не заходить в те порты, которые мы намечали посетить ранее. И будем начеку. Вот пока и все действия.

–Хорошо. Действуйте так, как сочтете нужным. Вы здесь капитан. Я надеюсь на вас, – спокойно произнесла Изабелла и тут же, нахмурив брови произнесла, – и пришлите ко мне этого лентяя, Ивана. У меня к нему есть поручение.

Вот так на «Изабелле» узнали о грозящей им опасности. Поэтому, ближайшие несколько дней плавания прошли в обстановке повышенной осторожности и тревоги. Капитан, как и обещал, резко сменил курс, и несколько дней корабль бороздил океанские просторы вдали от берегов. Но необходимость пополнить запасы питьевой воды все же заставила пристать к африканскому побережью. Две шлюпки с матросами под руководительством боцмана высадились на берег. Среди них был и Иван. Он был просто рад хоть несколько часов не видеть и не слышать эту взбалмошную графиню. Ее претензии и капризы порядком надоели молодому человеку. Услужение Кошелеву казалось теперь Ивану чем-то легким и необременительным. Оно ни в какое сравнение не шло с тем, что приходилось терпеть сейчас. Изабелла была верна своему слову, она всячески старалась унизить моряка, рассчитываясь за то, что он…, скажем прямо, нравился ей. Но Изабелла не желала это признавать, а те противоречивые чувства, которые вызывало появление Ивана, она объясняла сама себе тем, что это негодование по поводу его нерадивости. А так как при этом она чувствовала себя «не в своей тарелке», то и сердилась сильнее обычного.

Иван спрыгнул на твердую землю и радостно расправил плечи, вдыхая знойный африканский воздух. Приятно было, после стольких дней плавания, пройти по поверхности, которая не норовит ускользнуть из под ног, а наоборот, придает ногам уверенность и силу. Эта сила пронизывает постепенно все тело, а вместе с ней приходит осознание того, что человек в сущности, создан ходить по земле. Это его корни, и лишившись их, он чувствует себя не столь уверенно. Но такое чувство обычно проходит со временем, и человека опять тянет на зыбкую и скользкую палубу или в салон самолета. Наверное, в нас что-то есть от рыб и от птиц.

Вот сейчас Иван чувствовал себя самым что ни на есть сухопутным созданием природы. Он получал огромное удовольствие от того, что каждый его шаг был пронизан силой. Хотя организм еще не перестроился, и Ивану казалось что качка продолжается. Молодой человек не успел погрузиться в дебри рассуждений о строении человеческого организма, об устройстве нашей памяти. Его прервали. Один из матросов, вместо того, чтобы грузить бочонок с водой, издал хриплый крик, и вскинув руки, упал лицом в песок. Не успел Иван удивиться необычности поведения коллеги, как заметил торчащую из спины у того стрелу. Такая же стрела, буквально тут же, чиркнула по руке Рыжова и вонзилась в бедро корабельного кока. Тот взвыл от боли. В это мгновение раздались истошные крики, и из леса выскочила масса полуголых людей, размахивающих копьями и мечами. Легко было догадаться, что негры были настроены враждебно, и они бежали к морякам не затем, чтобы заключить их в жаркие объятия или обменяться одеждой на память. Правда, и одежды у них не было. Разве можно было назвать таковой кусок материи, едва прикрывающий бедра.