Текст книги "Плевать мне на игру. Топ три"

Глава 7. Игра на выживание

Как только ворота мясорубки распахнулись, разъярённый изголодавшийся зверь выдохнул в гладиаторов жаркое пламя. Расходясь от вытянутой пасти до самого подземелья, мощная струя огня поглотила первые ряды участников игры на выживание. Осквернители вспыхнули как спички и за считанные секунды потеряли около трех тысяч очков здоровья. Чтобы не повторить судьбу обугленных гладиаторов, Эльдман обратился двумя десятками летучих мышей и поспешил вылететь на арену. Брутус прикрылся каменным гробом, словно щитом, а Сильвина накинула цепи на осквернителя впереди и вжалась ему в спину. Каменный гроб нагрелся докрасна, но даже не треснул, а мертвец, которым прикрывалась Сильвина, тлеющими углями прошёл сквозь цепи и рассыпался прахом. Как и было обещано Учредителем, это была настоящая игра на выживание, где даже увеличенный объём здоровья не мог уберечь участников от гибели. Зрители с внутреннего балкона, среди которых сидел сын кровавого лорда, встретили начало зрелища аплодисментами и тут же принялись делать ставки.

Чеширский губитель в два прыжка достиг своей цели и всего одним ударом лапы превратил живого бойца в требуху, которая окрасила стену и ещё нескольких участников в бордовый цвет. Изголодавшийся зверь, с которого сняли ошейник и даровали свободу, быстро переключался с одной добычи на другую. Рвал и терзал всех, кто попадался ему на глаза, а когда его кровожадность достигла предела, ударом передних лап пустил пламенную волну. Всё в радиусе десятка метров объяло языками синего пламени, которое наносило гладиаторам по двести урона в секунду. Не важно куда и как быстро мчался Чеширский губитель, пламя преданно следовало за ним.

Отважный воин, который предпочитал бегству достойную смерть, взбежал зверю на спину и обрушил лезвие двуручного топора ему на затылок.

– 0 ОЗ.

Никакого эффекта.

– «Сокрушение небес»! – прокричал он.

Мощный удар заставил пыль и останки на арене разлететься в разные стороны, но даже это не нанесло зверю урона. Чеширский губитель обладал редким навыком «Стойкость дракона», который позволял чешуе поглощать урон, если тот был меньше 10 % от его максимального здоровья. Осознав, что его атаки бесполезны, воин поспешил спрыгнуть вниз, но вместо этого плашмя рухнул в синее пламя. Чешуя Чеширского губителя оказалась так горяча, что буквально превратила ноги воина в угли и те сломались под тяжестью тела. Огромный зверь неспешно обернулся к безногому воину, что полз по земле, а через секунду вцепился ему зубами в голову, наступил на тело лапой и разорвал на части.

Цепь Сильвины хлестнула зверя по морде.

– 0 ОЗ.

Снова удар, но на этот раз она вложила в него больше силы. Зверя такая наглость взбесила, и он тут же сорвался с места. За мгновение преодолел расстояние в полсотни метров и нанёс лапой удар.

– 700 ОЗ.

Даже при всей своей ловкости и прыти женщина не смогла избежать атаки. Она кубарем полетела через арену, но быстро сгруппировалась, оттолкнулась от земли ногами и сменила направление. Зверь и синее пламя вокруг него не отставали. Он вновь занёс лапу для удара, но на этот раз Сильвина воспользовалась навыком «Полный контроль», и её цепь, словно мощная пружина, подкинула её к магическому барьеру. Зверь вскинул голову и выдохнул жаркое пламя. Цепь словно живая вцепилась крюком в колонну и притянула Сильвину к земле. Благодаря тому, что навыки срабатывали куда быстрее обычных атак и движений, ей удалось избежать прямого попадания огня. Струя пламени упёрлась в магический барьер над ареной и сократила его прочность на три тысячи очков. Наблюдая, как по мутной пелене пошли трещины, чернокнижники на выступах принялись обновлять барьер. Сильвина хотела бросить в одного из них свой крюк, но Эльдман её остановил.

– Рано. Нужно дождаться, когда они начнут восстанавливать ману.

– 700 ОЗ.

Когти зверя прошлись по животу Сильвины и оставили на нём три глубоких раны. Пробежав по лапе зверя, Эльдман подскочил к его морде и рапирой ткнул в глаз.

– 180 ОЗ.

Хоть Младшему и удалось нанести урон по незащищённому месту, для зверя это было подобно щекотке. Острие рапиры ударилось и съехало по зрачку, словно он был сделан из алмаза. Впрочем, своего Эльдман добился, Чеширский губитель позабыл о Сильвине и погнался за ним. План вампира состоял в том, что пока двое держатся от зверя как можно дальше и восстанавливают здоровье, третий отвлекает его на себя и старается направить струю огня из его пасти в магический барьер. Чтобы не стать обедом бронированного зверя, Эльдману пришлось вбежать в толпу других участников. Долго подобное прикрытие не продержалось. Зверь зарычал, вновь встал на задние лапы и ударил передними о землю, отчего синее пламя вокруг него полыхнуло ярче, и вместо двухсот единиц урона стало наносить по четыреста. Шептун, который искренне надеялся выбраться из мясорубки живым, попал под горячую лапу. Когти чешского губителя одним махом отделили ноги от тела. Невзирая на полученное увечье, Шептун остался жив, но уже через пару секунд, вместе с другими участниками забега, обратился пеплом в синем пламени. В момент, когда Чеширский губитель загнал Эльдмана в угол и вцепился в него когтями, тот в образе летучих мышей вылетел у него из-под лап. Закружившись вихрем, они устремились к магическому барьеру, который под натиском направленного огня вновь пошёл трещинами.

Зверь и дальше бы преследовал Эльдмана, если бы на пути не возник горбатый коренастый мертвец. Безумный осквернитель, или, как над ним было написано, «Бейгл безмозговый» без какого-либо страха вбежал в синее пламя и принялся бить зверя большим кухонным ножом. Чеширский губитель ещё не успел отреагировать, как здоровье Бейгла безмозгового иссякло, и он рухнул к его лапам. Прозвучал громкий щелчок пальцев Брутуса, и туша мертвеца тут же разбухла и взорвалась. Зверь не понял, в чём тут дело, но когда увидел, как тот же самый горбатый мертвец выбрался из гроба Брутуса, быстро определился с новой целью. Бейгл безмозговый не зря носил такое имя, ведь мозгов у него действительно не было, о чём говорил безумный взгляд и вываленный наружу язык. Слуга Брутуса выпрыгнул из каменного гроба и так же бесстрашно, как и в прошлый раз, побежал на зверя. К тому моменту Чеширский губитель ударил по земле в третий раз, от чего синее пламя начало поглощать по шестьсот очков здоровья в секунду. Не добежав до цели, горбатый рухнул лицом на землю, а после очередного громкого щелчка пальцами Брутуса разбух и взорвался. Громила продолжал дразнить зверя, доставая из гроба невредимого Бейгла, словно кролика из шляпы. Чеширский губитель заглотнул наживку, подскочил к колонне, на которой стоял Брутус, и выдохнул в него обжигающим пламенем. С помощью каменного гроба Брутус отразил пламя в сторону магического барьера.

«Что же это за гроб такой? – поражался увиденному Эльдман. – Он уже второй раз выдержал атаку Чеширского губителя. Какой же у него запас прочности?»

Отделяющий арену от балкона барьер в который раз пошёл крупными трещинами, заставляя чернокнижников подсуетиться. Они впопыхах осушили флаконы с магическим зельем и приступили к тёмному ритуалу, но закончить его не смогли. Подобно змее, большой крюк на цепи залетел чернокнижнику за спину, а на обратном пути впившись в ключицу стащил его с выступа вниз. Падение не нанесло много урона, а вот синее пламя, которое уже поглотило арену, быстро обратило его в тлеющие угли. Не забывая про наставления нового хозяина, Сильвина цепями притянула к себе гримуар. Не успела книга оказаться в инвентаре осквернённой, как двое других чернокнижников сковали Сильвину заклинанием «Подавление нежити». Осквернённая изо всех сил старалась сопротивляться, но сотворённое сразу двумя магами заклинание имело усиленный эффект. Без поддержки магический барьер совсем испарился, что позволило стае летучих мышей напасть на мага в чёрной рясе. Невзирая на разницу в уровне чернокнижник был беззащитен против искусно орудующего рапирами Эльдмана. Насладившись вкусом свежей крови, вампир пополнил коллекцию занимательной литературы и в виде стаи летучих мышей продолжил свой путь.

Образ бледного, вооружённого двумя чёрными рапирами юноши собрался на балконе из двух десятков крылатых тварей и принялся резать высокопоставленных гостей. Богачи в панике сорвались со своих мест к узкому выходу. Стали топтать и толкать друг друга, и только сын кровавого лорда Медгрей не тронулся с места. Мёртвый юноша того же возраста, что и Эльдман, продолжал сидеть в кресле, уверенный в своей неприкосновенности. Они пересеклись взглядами, как бы общаясь без слов, а через секунду рапира Эльдмана пробила красный вышитый золотой нитью шёлк и вошла Медгрею в грудь. Но даже полученный урон не убедил сына кровавого лорда в реальности угрозы, он воспринимал всё происходящее как часть представления, ведь кто в своём уме попытается его убить?

Пока рыцари смерти пытались протиснуться через толпу высокопоставленных осквернителей, Эльдман сократил здоровье Медгрея до одного удара и взял его в заложники. К этому моменту Сильвина и Брутус тоже взобрались в ложу зрителей. Пока Чеширский губитель добивал участников игры на выживание, Брутус бросал в стену копья и топоры, по которым ловко прыгала Сильвина. Достигнув высшей точки, она воспользовалась цепью как пружиной и приземлилась позади Эльдмана. Затем спустила крюк Брутусу и подняла его наверх. Вместе с рыцарями смерти на балкон выбежал Учредитель арены. Покрытый жуткими шрамами и щупальцами мужчина принялся вымаливать прощения у Медгрея, в шею которого упёрся острый клинок.

– Все назад! – приказал Эльдман, но рыцари смерти не отступили.

Два осквернителя в тяжелых, чёрных латах ринулись в бой. Один использовал навык «Страх», отчего всё тело Эльдмана затряслось от напряжения, а второй предпринял попытку насадить его голову на копьё. Каменное надгробие приняло удар на себя, но Брутус, который его держал, отлетел в сторону с такой силой, что едва не проломил собой перила. Капитан рыцарей смерти мечом, что оставлял за собой туманный шлейф, ударил своего подчинённого в спину, от чего эффект способности «Страх» тут же рассеялся. Затем из спины капитана появились две извивающихся магических конечности, они схватили копейщика и с силой приложили его о стену.

– Чего творите, мешки с дерьмом?! – прозвучал хриплый, но волевой голос капитана. – Не видите, кто у них в заложниках?!

От тряски под влиянием способности «Страх» Эльдман сильно прижал лезвие к горлу Медгрея и едва не убил его.

– Не дури! – обратился к Эльдману Учредитель. – Если ты отнимешь у господина Медгрея ещё хоть одно очко здоровья, то мы запрём тебя в самом ужасном подземелье и будем пытать целую вечность. Ты будешь молить о смерти!

– Напротив, – Эльдман держался очень непринуждённо, словно все были у него в ежовых рукавицах. – Если он умрёт, в подземелье окажешься ты, как и каждый из вас. Кровавый лорд ох как не обрадуется, когда узнает, что вы позволили убить его сына. Капитан это уже понял, и тебе пора.

– Мерзкий выродок, что ты вытворяешь?! Ты испортил моё представление, распугал гостей. Быстро положи мечи и сдайся!

– А раком перед тобой не стать?! – возмутилась Сильвина. – Кто ты такой, чтобы указывать моему господину?! Ещё одно слово, и я вырву твой грязный язык!

– Делайте то, что он велит, а иначе, – Брутус ударил тяжёлым гробом о пол, из-за чего балкон едва не обвалился.

Капитан убрал меч в ножны и сделал шаг назад, то же самое сделали и рыцари смерти, лишь Учредитель продолжал вопить о том, что Эльдману не пережить эту ночь.

– Хорошо, – Эльдман вместе с заложником сделал шаг им навстречу. – А теперь дайте мне ошейник с шипами и сбросьте Учредителя вниз.

Учредитель обернулся и поймал на себе взгляды покрытых зелёной пеленой глаз. Не успел он попятиться, как магические руки из спины капитана с силой вытолкнули его с балкона. При падении Учредитель поломал рёбра и бедро и тут же стал жертвой синего пламени. Отбросив бесполезную оболочку, мерзкая тварь выпрямила щупальца и поползла по отвесной стене обратно к балкону. Передвижение Учредителя не осталось без внимания Чеширского губителя. Зверь вдавил его лапами в стену и выпустил когти, после чего стащил вниз и принялся жевать.

– Думаю, на такой исход никто ставку не делал, – поглядывал на тлеющие останки Учредителя Брутус.

– Вы тоже прыгайте, – приказал Эльдман рыцарям смерти. – Вам не составит труда справиться с этим зверем, а мне – прикончить вашего господина.

Рыцари смерти вопросительно посмотрели на капитана, а тот, в свою очередь, пообещал Эльдману достать его из-под земли и спрыгнул на арену. Грозные осквернители в чёрных доспехах посыпались с балкона один за другим.

– Мой отец превратит вас в пыль, – наконец осознал всю серьёзность проблемы Медгрей. – Вам не уйти от наказания! Слышите, мерзкие отродья?

– Закрой свой рот и не дёргайся, если хочешь ещё пожить! – Эльдман убрал рапиру от глотки Медгрея и надел на него ошейник с шипами. – Нужно скрыться до того момента, как они справятся с Чеширским губителем и обойдут здание.

– Тогда нам стоит поторопиться, – сказала Сильвина, глядя на обезглавленного зверя у ног капитана.

Вампир и его мёртвые друзья начали пробираться через тёмные коридоры дворца к главному выходу. Иногда встречая на своём пути рыцаря смерти или высокопоставленного осквернённого, они обирали их до нитки. Дабы уберечь жизнь сына кровавого лорда, грозные воины отдавали свой опыт, осколки души и мечи, а богачи – чёрные кроны. Даже когда им повстречался целый отряд рыцарей смерти, те не смогли им ничего сделать. Эльдман был очень убедителен, когда говорил, что их капитан уже сделал свой выбор и решил не рисковать жизнью господина. Так, разоружая опасных мертвецов, они почти достигли выхода.

– Мы что, пришли обратно?! – внезапно остановился Брутус.

– Нет. С чего ты взял? – поинтересовался Эльдман.

– Во всём дворце кромешная тьма, и лишь на арене пылал огонь, – ответил покрытый кровавыми бинтами здоровяк.

Эльдман выглянул из-за его широкой спины и увидел, как оранжевый свет озаряет коридор. В его голове тут же мелькнула неприятная мысль, а через секунду она стала явью. К ним навстречу из-за угла вышли три рыцаря в латных доспехах. Под шлемами обглоданные наголо черепа, в руках длинные мечи и тяжёлые треугольные щиты, а над головами надписи:

«Рыцарь боли 40 ур. ОЗ – 32 т.»

Кости и доспехи этих рыцарей были раскалены докрасна, а исходящее от них пламя то разгоралось на вдохе, то тускнело и угасало на выдохе. Просто из-за того, что они ступали по коридору вся мебель, стены и потолок вспыхивали оранжевым пламенем.

«Вот выродок, – подумал Эльдман, вспоминая Учредителя боёв. – Решил, что я умру раньше полнолуния, и не стал обременять себя выплатами моего долга».

– Это ещё кто? – Сильвину совсем не обрадовали такие гости.

– Написано же, Рыцари боли, – ответил Брутус. – Служители мёртвого закона пришли за головой Эльдмана.

– Пожаловали за головой господина?! – взбесилась Сильвина и пустила в ход свой крюк. – Не позволю!

Достигнув цели, крюк раскалился докрасна и пошёл трещинами, а когда ударился о тяжёлый щит вовсе разлетелся на осколки. Пламя рыцарей боли было куда опаснее, нежели у Чеширского губителя. А из-за того, что их было несколько, оно объединялось в одно и становилось ещё сильнее. Эльдман быстро оценил ситуацию и принял решение. Головой Медгрея он распахнул двери зала и вместе с остальными поспешил к высоким окнам. Из-под двери просочился оранжевый свет, она быстро почернела, а через секунду ярко вспыхнула и развалилась, давая Рыцарям боли дорогу. Игнорируя заложника, один из них напал на Эльдмана. Рывком он преодолел расстояние в двадцать метров и нанёс удар мечом, который вспыхнул ярче прежнего. Только благодаря Брутусу, который защитил их каменным гробом словно щитом, Эльдман и Медгрей остались живы. Жар алого пламени не навредил крышке гроба, но отнял у здоровяка часть здоровья, а вместе с тем обуглил его руку и плечо до костей. Если бы не увеличенный на тот момент запас здоровья, он бы погиб.

– Пей! – приказал Эльдман Медгрею, заливая проклятое зелье ему в рот. – Не пытайтесь с ними сражаться! – окликнул он Сильвину, которая уже собиралась наброситься на Рыцаря боли.

Как только здоровье сына кровавого лорда восстановилось, Эльдман пинком выбросил его через окно на улицу.

– Именем мёртвого закона Эльдман Младший приговаривается к смерти через сожжение! – замогильным голосом произнесли пылающие рыцари и вонзили мечи в пол.

Не успел Эльдман среагировать, как десяток длинных лезвий выросли из пола и пронзили тело в районе груди. Здоровье вампира совсем не сократилось, но он потерял способность двигаться и получил отрицательный эффект «Изнеможение», который снижал запас энергии на 100 %, а показатель скорости на девяносто девять. Сильвина выпрыгнула из окна и в полёте набросила цепь на Эльдмана, словно лассо. Повисла на стене и упёршись ногами в карниз с силой потянула на себя, но даже её сил не хватило, чтобы сдвинуть Эльдмана с места. Громила Брутус закинул тяжёлый гроб на спину и протаранил вампира плечом. Под тяжестью его тела и усилиями Сильвины клинки сломались, и они втроём рухнули на Медгрея.

– Уходите господин, я их отвлеку, – самоотверженно заявила Сильвина.

– Я бы с радостью, да вот только двигаться не могу, – уведомил её Эльдман. «Изнеможение» всё ещё сковывало его движения. – Сильвина, раздобудь карету, Брутус, запри этого в гробу и помоги мне встать.

Осквернительница быстро пересекла ночной сад и выбежала на центральную улицу. Ударом цепи, словно плетью, она выбила кучера с козел и заняла его место. В это время Брутус затолкал Медгрея к Бейглу безмозговому в гроб и забросил Младшего себе на плечо. Из верхних окон дворца вырвались языки пламени, в которых возникли образы пылающих рыцарей. Они проводили цель взглядом и спрыгнули вниз. Двое других проломили стену на первом этаже. Их было всего пятеро, но и этого хватило, чтобы некогда величественный дворец обратился горящими руинами.

– Забирайся! – окликнула Брутуса Сильвина, подкатив к вечернему саду на карете, запряжённой четвёркой призрачных лошадей.

Громила забросил гроб и Эльдмана в салон кареты, а сам взобрался на крышу. Сильвина ударила цепями по спинам полупрозрачных лошадей, и те, громко заржав, пустились резво бежать по улице.

– Езжай на юго-восток! – крикнул Эльдман, высматривая, в какую сторону идёт тонкая зелёная нить, что являлась дорогой к белому чернокнижнику.

Рыцари боли прошли ещё несколько десятков метров и остановились. Завыл сильный ветер, из-под земли вырвались и закружились вихрем искры, которые обратились пылающими жеребцами. Пепельный окрас, мощная шея и ноги, состоящие из языков пламени, грива и хвост, массивные копыта, что подобно стали были раскалены докрасна. Рыцари боли оседлали лошадей и быстрым галопом пустились в погоню.

Глава 8. Рыцари боли

– Они нас догоняют! – оповестил Брутус, наблюдая с крыши кареты, как на горизонте возникло пять ярких огней.

Дабы остановить или хотя бы задержать преследователей, фамильяр Брутуса – Бейгл безмозговый, покинул уютный гроб и на ходу выпрыгнул из кареты. Падение на такой скорости переломало горбатому мертвецу ноги, но он даже не скривился от боли и с безумным взглядом пополз навстречу пылающим рыцарям, что отставляли за собой шлейф из горящих следов. Как только рыцари боли подъехали достаточно близко, тело Бейгла безмозгового сильно разбухло и взорвалось. Благодаря тому, что он был жив, сила взрыва и урон выросли вдвое, но даже это не остановило адских тварей. Ведомые лишь исполнением мёртвого закона, скелеты в пылающих латах усердно преследовали свою цель. Только благодаря четвёрке призрачных лошадей, которые обладали высоким показателем скорости и тащили за собой карету, Эльдмана Младшего не настигла их кара. Как только отрицательный эффект «Изнеможения» рассеялся и Эльдман обрёл способность двигаться, он распахнул двери кареты и высыпал на дорогу сто тысяч крон, что не так давно отобрал у высокопоставленных осквернённых. К его несчастью, пылающие жеребцы втоптали монеты в грязь и с той же назойливостью продолжили погоню.

– Ну вот, – Эльдман с досадой смотрел на преследователей. – В прямом смысле выбросил деньги на ветер. Эй, Сильвина! Сворачивай к горному хребту!

Проезжую дорогу сменили камни и бугры, из-за чего карета стала подскакивать и стонать, словно вот-вот отбросит колеса. Эльдман затолкал Медгрея обратно в гроб и вылез на крышу к Брутусу. Рыцари боли практически дышали им в спину, с такого расстояния можно было разглядеть их пустые объятые огнём глазницы.

– Не знаешь, как от них можно избавиться? – не надеясь на положительный ответ, спросил Эльдман.

– Есть всего два варианта: получить печать от судьи, который выдал тебе грамоту, или сгореть заживо.

– А более радужные варианты?

– Прости, но на проклятом материке радуга не водится.

Пылающий рыцарь, что был готов потянуться к карете рукой, обнажил меч и ударил коня по бокам. Эльдман задумался о том, чтобы столкнуть его с лошади и в образе летучих мышей вернуться на карету, но сгоревшая до костей рука Брутуса помогла избавиться от этой мысли. Вместо этого он достал из инвентаря тяжёлый меч рыцаря смерти и сбросил его с крыши кареты под ноги жеребцу. Так как уровень меча был под стать рыцарю боли, пепельный жеребец получил урон и сбавил ход. Брутус понял замысел Эльдмана и вместе с ним принялся опустошать инвентарь. С крыши кареты в преследователей полетели мечи, щиты и шлемы, а когда те закончились, Младший и громила принялись разбирать карету по частям.

– Вижу мост! – сквозь ветер крикнула им Сильвина.

Эльдман посмотрел вперёд и увидел среди скал, куда они направлялись, быструю реку, а над ней высокий порушенный мост. Лишь тонкая линия каменной кладки соединяла эту и ту сторону. Карета просто физически не могла на ней уместиться, но Сильвина целеустремлённо повела лошадей в сторону моста.

– Скорее, встаньте на край кареты, чтобы её сильно накренило вправо!

Эльдман и Брутус ухватились руками за сиденье и откинулись спинами наружу, из-за чего карету резко наклонило, а через секунду она и вовсе встала на боковые колеса. Призрачные лошади перемахнули через обрыв и потащили за собой карету, которая чудом проехала по тонкой линии моста. Бейгл безмозговый выпрыгнул из каменного гроба на полуразрушенный мост и взорвался вместе с опорной колонной. По мосту, который и без того жил, затаив дыхание, пошёл обвал. Пылающий рыцарь попытался проскакать по падающим камням на другую сторону, но так же, как и мост, оказался в объятиях бурной реки.

– Вот это было здорово! Так здорово, что мне захотелось петь, – обрадовался Брутус, наблюдая, как лошади рыцарей боли топчутся на том берегу.

– Я избежал одной пытки, а ты уже готов подвергнуть меня другой? – косо посмотрел на него Эльдман.

– Не будь занудой, хорошая песня никому не повредит, – ответил Брутус, опустошая флакон проклятого зелья.

Здоровье громилы восстановилось, однако увечье в виде обожжённой руки осталось при нём. Чтобы залечить свои раны, он вытащил сына кровавого лорда из гроба и занял его место. Однако, чтобы целиком уместиться в нем, Брутусу пришлось изрядно измельчать. За несколько минут он высох, словно мумия, от чего окровавленные бинты повисли на дряхлом теле.

– Чего это с тобой? – удивился Эльдман.

– По-другому я в свой гроб не помещаюсь, – пояснил Брутус. – Приходится рассеивать накопившуюся ману, так как она является источником моей физической силы.

– Насчёт этого, из чего он сделан? Ты дважды отразил им пламя Чеширского губителя, затем удар рыцаря смерти и рыцаря боли. Он что, постоянно восстанавливает очки прочности?

– Нет, просто он легендарный, – Брутус погладил шершавую крышку каменного гроба. – Я сделал его, ещё когда был живым сильным заклинателем. Я знал, что ждёт меня после смерти, вот и вложил все свои сбережения и магические силы в этот предмет. Его, как и другие предметы легендарного качества, так просто не уничтожишь.

– А что насчёт горбатого, который бесконечно из него вылезает?

– Ты о Бейгле? Он был моим слугой при дворе. Бедолага упал с лестницы и свернул себе шею. Я не захотел с ним расставаться, да и решил, что компания в загробном мире не помешает, вот и похоронил его вместе с собой. Теперь он часть способности моего гроба, но об этом поговорим позже, сейчас мне нужно набраться маны и отдохнуть.

Брутус накрылся каменной крышкой с головой и начал петь.

К рассвету видимая только Эльдману зелёная нить стала ярче, что говорило о том, что вскоре их взору предстанет белый чернокнижник и его армия мертвецов и других ужасных чудовищ. Крышка каменного гроба сдвинулась в сторону, и из него поднялась иссохшая мумия. Брутус встал в полный рост, хрустя костями, прогнулся в спине, а затем, напрягая сухие мышцы, увеличился в размерах, от чего все бинты плотно натянулись, повторяя рельеф его крепкого тела. Он вновь стал привычным для Эльдмана громилой с широкими плечами и большими, как молоты, кулаками.

– Что я пропустил? – продолжая потягиваться и напрягать разные группы мышц, спросил Брутус.

– Ничего особенного, – ответил Младший, не сводя взгляда с Медгрея, который сидел напротив. – Пообщался чутка с нашим гостем и выяснил, что кровавый лорд Зирот не в лучших отношениях с белым чернокнижником Диартемисом. А если говорить точнее, – Эльдман не смог сдержать улыбку, – мой хозяин пытается подчинить себе проклятый материк, а вместе с ним и остальных кровавых лордов. Этот щенок станет отличным рычагом в переговорах за контроль над западными землями.

– Мой отец сокрушит и тебя, и белого чернокнижника! – сквозь зубы произнёс Медгрей. – Твой хозяин обычный человек, а мой отец – истинный кровавый лорд, всесильный Лич!

Сыну кровавого лорда, который ещё при жизни привык к почтительному уважению, красивым женщинам и уютным апартаментам, была противна компания гниющих мертвецов, из-за чего Эльдман стал подозревать в нём игрока. Младший не знал, как именно Инстрис распределял роли участников игры, а потому допускал возможность, что один из них сидит прямо перед ним. Всю ночь он вёл с Медгреем беседу и пытался вывести его на чистую воду, но так и не добился результата.

– Простите, что вмешиваюсь в разговор, – обернулась к ним Сильвина, – но это неприемлемо, что какой-то человечишка считает себя вашим хозяином! Только прикажите, и я заставлю его склониться перед вами.

– Диартемис далеко не простой человек, он чернокнижник восемьдесят седьмого уровня, – словно рассуждая, произнёс Эльдман. – Ему хватит просто вздохнуть, чтобы рыцари боли обратились прахом, именно поэтому мы и едем к нему. Кроме того, он поднял меня из мёртвых, без его покровительства я быстро ослабну и умру.

– Это можно исправить, – заявила Сильвина. – Я слышала о достижении, который освобождает нежить от контракта с чернокнижником. Не важно, как он силён, я не потерплю, чтобы кто-то смотрел на вас свысока!

– Рад твоей преданности и самоотверженности, но пока утихомирь свой пыл. Сейчас белый чернокнижник единственный, кто сможет защитить меня от пустых в пылающих доспехах.

– Вовремя ты о них вспомнил, – Брутус уставился на горизонт. – Кажется, они нашли способ обогнуть реку.

По просторной долине, где почва высохла и пошла глубокими трещинами, мчались четыре всадника на пепельных жеребцах. Все в тяжёлых латах и жарком пламени, ведомые лишь желанием привести мёртвый закон в исполнение.

– Опять они! – занервничал Эльдман. – Ну же, Сильвина, прибавь ходу, нам осталось совсем немного.

– Простите, хозяин, – отозвалась осквернительница, что погоняла призрачных лошадей цепью. – Эти лошади очень быстры, но не особо выносливы. Для восполнения энергии им нужна могильная эссенция. Если вы прикажете, я пожертвую собой и задержу рыцарей боли.

– В этом нет смысла, они просто проедут мимо. Брутус, у тебя остались доспехи рыцарей смерти?

– Какое там, мы ещё вчера всё выбросили, да ещё и карету почти разобрали, – громила оглядывался по сторонам в поисках предмета, который можно выбросить. – Можно воспользоваться Медгреем.

Внезапно передние колёса разъехались в стороны, и карета вместе с пассажирами резко уткнулась в землю и перевернулась. Четвёрка призрачных лошадей протащила её за собой сотню метров, а когда поводья порвались, разбежались в разные стороны. За секунду до этого Медгрею удалось дотянуться и открутить болт, на котором держались передние колеса. Он понимал, что рыцарям боли нужен только Эльдман, и когда они его убьют, он окажется на свободе. Тогда он с гордостью сможет вернуться к отцу и поведать о том, как убил мерзавцев, которых не смогли одолеть рыцари смерти.

Придя в себя, Эльдман увидел бегущую навстречу рыцарям боли фигуру Медгрея. Младший сильно приложился головой о землю, из-за чего получил отрицательный эффект оглушения.

– Сильвина! Не дай ему уйти! – крикнул он.

Стальная цепь осквернительницы сильно вытянулась, схватила Медгрея за ноги и потащила обратно. Эльдман взглядом оценил расстояние до пылающих рыцарей, состояние кареты и общую боевую мощь его команды.

«Бежать нет смысла. На лошадях они нас быстро нагонят. Сражаться тоже не вариант. Мы обратимся вяленым мясом, как только подойдём к ним вплотную. А если…»

– Брутус, мне нужен твой гроб, – Эльдман отодвинул тяжёлую крышку и залез внутрь. – Слушай сюда. Рыцарям боли нужен только я. Они пустые, так что интеллектом не блещут, всегда идут напролом. Если ты будет тащить гроб на цепи, они тебя не тронут, а меня не смогут убить. Главное – это пересечь тот холм.

– Это может сработать, – согласился Брутус. – Я наложу заклинание, которое не позволит открыть гроб снаружи, но учти, полностью защитить тебя он не сможет. Как только гроб нагреется, ты окажешься в аду.

– Знаю, поэтому не сбавляй темп и отдай мне все свои зелья. Ещё лучше будет, если ты поставишь гроб на задние колёса кареты.

Громила Брутус сделал всё так, как велел Эльдман: запечатал каменный гроб, водрузил его на целую часть телеги и потащил за собой на цепи, в то время как Сильвина пинала Медгрея, чтобы тот не отставал от них. Довольно скоро пылающие всадники достигли своей цели, спешились и мечами принялись бить по каменному надгробию. Как и предположил Эльдман, до других им не было никакого дела.

– Эльдман Младший, именем мёртвого закона ты проговариваешься к смерти через сожжение, – твердили они, нанося свирепые удары.

Жар от их мечей и тел быстро проник через сочленение крышки и гроба внутрь к Эльдману. Сначала это был знойный жар, затем температура поднялась до невыносимой отметки. Эльдман в прямом смысле коптился внутри гроба, его бледная кожа покрывалась ожогами, мясо трескалось до кости. Первые пять минут он терпел, заливая глотку проклятыми зельями, но вскоре боль стала столь нестерпимой, что он не смог не то что глотать, а просто держать флакон в руке. Извиваясь, словно червяк на раскалённой сковороде, он громко кричал от боли. Сильвина хотела броситься ему на помощь, но Брутус её остановил.