Текст книги "Врата Европы. История Украины"

Сергей Плохий
Врата Европы. История Украины

Публикуется с разрешения издательства BASIC BOOKS, an imprint of PERSEUS BOOKS LLC. (США) при содействии Агентства Александра Корженевского (Россия)

© Сергей Плохий, текст, 2018

© С. Лунин, перевод на русский язык, 2018

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2018

© ООО “Издательство АСТ”, 2018

Издательство CORPUS ®

* * *

Карты

Ландшафты Украины и соседних земель.

Составитель Д. Вортман.

Территория Украины в V в. до н. э.

Составитель Д. Вортман.

Киевская Русь в 980–1054 гг.

Источник: Zenon E. Kohut, Bohdan Y. Nebesio, and Myroslav Yurkevich.

Historical Dictionary of Ukraine. Lanham, Maryland; Toronto; Oxford: Scarecrow Press, 2005.

Древнерусские княжества ок. 1230 г.

Составитель Д. Вортман.

Золотая Орда ок. 1320 г.

Источник: Paul Robert Magocsi. A History of Ukraine: The Land and its People. Toronto: University of Toronto Press: 2010.

Речь Посполитая в XVI–XVIII вв.

Источник: Volodymyr Kubijovyč and Danylo Husar Struk, eds. Encyclopedia of Ukraine. Vol. IV. Toronto: University of Toronto Press, 1993.

Войско Запорожское (Гетманщина) ок. 1650 г.

Источник: Mykhailo Hrushevsky. History of Ukraine-Rus’. Vol. IX, bk. 1. Edmonton and Toronto: Canadian Institute of Ukrainian Studies Press, 2005.

Украинские казацкие автономии и Крымское ханство ок. 1755 г.

Составитель Д. Вортман.

Разделы Речи Посполитой.

Источник: Paul Robert Magocsi. A History of Ukraine: The Land and its People. Toronto: University of Toronto Press: 2010.

Советская Украина.

Источник: Volodymyr Kubijovyč and Danylo Husar Struk, eds. Encyclopedia of Ukraine. Vol. V. Toronto: University of Toronto Press, 1993.

Гражданам России

Введение

Вероятно, украинцы имеют такое же право гордиться своим вкладом в мировую историю, как шотландцы и другие народы, у которых не один фолиант посвящен доказательству того, что их предки не раз полностью меняли ход исторических событий. 1 декабря 1991 года жители Украины, проголосовав подавляющим большинством за независимость республики, отправили в архив истории могучий Советский Союз. Произошедшее тогда на Украине и вправду определило дальнейший ход мировой истории. СССР упразднили через неделю после украинского референдума, а президент Соединенных Штатов провозгласил окончательную победу Запада в долгой и тяжелой холодной войне.

После более чем десятилетнего антракта планета снова увидела Украину на экранах телевизоров в ноябре 2004 года, когда центр Киева запестрел оранжевым – тысячи людей требовали честных выборов и добились своего. Оранжевая (чье название послужило примером для еще нескольких “цветных”) стала одной из ряда революций, поколебавших авторитарные режимы от Сербии до Ливана и от Грузии до Киргизии. Такие волнения, хоть и не преобразовали постсоветское пространство, оставили у миллионов его обитателей надежду на то, что перемены рано или поздно все же наступят.

Еще раз украинцы оказались в центре внимания всего мира в ноябре 2013 года, снова заполонив киевские улицы и площади, – на этот раз они выступали за сближение с Евросоюзом. В то время как у наций, уже входивших в это объединение, отношение к нему становилось прохладнее, упорство киевских протестующих, их готовность мерзнуть под открытым небом месяцами вызывали удивление и восторг в Центральной и Западной Европе.

В начале 2014 года эти события неожиданно обернулись трагедией. Праздничную, даже беспечную атмосферу раннего Майдана разрушили столкновения проевропейских демонстрантов с силовиками. Не смущаясь телекамер, снайперы в середине февраля убили и ранили свыше сотни протестующих. Потери среди силовиков составили около десяти человек. Вслед за этим последовал другой удар: Россия в марте аннексировала Крым, затем спровоцировала на востоке Украины “гибридную войну”. В июле того же года боевики с неподконтрольной Украине территории сбили над Донбассом малазийский авиалайнер. Три сотни погибших превратили российско-украинский конфликт в действительно глобальный. Революция и война на Украине существенно повлияли на обстановку в регионе и во всем мире, заставили политиков заговорить о “битве за будущее” Европы, о возвращении холодной войны в те самые страны, где в 1991 году она как будто закончилась.

В чем причины украинского кризиса? Какова роль истории в этих событиях? Что отличает украинцев от русских? Кого считать законным владельцем Крыма, наследия Киевской Руси? Почему события в столице Украины так сильно влияют на международные отношения? Такими вопросами в последние два года задавались многие, и они заслуживают подкрепленного фактами ответа.

Для понимания движущих сил украинского кризиса и его взаимосвязи с внешним миром необходимо тщательно изучить его предпосылки. Такова, в самых общих чертах, задача этой книги – рассказать историю страны в контексте истории Восточной Европы, того непростого окружения, в котором украинцы разного этнического происхождения и разных культур сосуществовали в течение многих веков.

Книга представляет собой попытку проследить закономерности развития, структурные перемены на этой земле со времен Геродота до краха Советского Союза и текущего российско-украинского конфликта. Но как свести тысячи лет истории на пространстве размером с Францию, где в наши дни живет около сорока пяти миллионов человек (а предыдущие поколения насчитывали не одну сотню миллионов), до нескольких сотен страниц? Приходится выбирать, чему именно уделить внимание. Впрочем, историки всегда так поступали, но каждый использовал свои методы. Основатель современной украинской историографии Михайло Грушевский (1866–1934), один из персонажей этой книги (его именем названа кафедра, занимаемая автором в университете Гарварда), предметом своих исследований видел историю нации, что появляется на свет в незапамятные времена, переживает то расцвет, то упадок, то возрождение и в конечном итоге создает собственное государство в ходе Первой мировой войны. Грушевский положил начало истории Украины как отдельному направлению в науке, но его убеждение в том, что это в первую очередь история украинского этноса, украинской этнической культуры, ставят под сомнение многие его преемники и критики. В Советском Союзе эту тему сводили к истории классовой борьбы, кое-кто на Западе отмечал полиэтничные корни Украины. В наши дни все более популярным становится транснациональный подход. На мой взгляд, на историю Украины повлияли относительно недавние “культурный” и “пространственный” повороты в западной историографии и не ослабевающий уже несколько десятилетий интерес к теме идентичности – политической, культурной, социальной.

Предлагаемая история обращена не только в прошлое, но также в настоящее и будущее. Автор сознательно задает вопросы, актуальные именно сегодня, но в то же время стремится не навязывать прошлому современный образ мыслей: мотивы, ценности, идентичность. В моем рассказе основное внимание уделено факторам, которые стали определяющими для украинского общества в его политическом, социальном и культурном измерении. Калейдоскоп событий во внешней и внутренней политике дает удобную хронологическую канву, но в процессе написания текста мне пришлось убедиться, что в долгосрочной перспективе наибольшее значение имеют география, экология и культура.

Сквозь призму этих факторов Украина предстает результатом взаимодействия двух движущихся фронтиров: границы евразийской степи и восточноевропейской лесостепи, а также демаркационной линии между восточной и западной ветвями христианства, которая восходит еще к расколу Римской империи на Восточную и Западную и к появлению “Нового Рима” – Константинополя. Первый фронтир, между оседлыми и кочевыми племенами, превратился со временем и в христианско-мусульманский. Второй до наших дней подчеркивает различие политических культур Восточной и Западной Европы. Многовековой процесс передвижения этих фронтиров обусловил появление уникального культурного пространства и заложил таким образом основу современной украинской идентичности.

Название “Врата Европы” – конечно же, метафора. Но это не просто красивая фраза. Без Европы нельзя постичь историю Украины, как и без Украины – историю Европы. Расположенные у западной кромки Евразийской степи земли не одно столетие первыми принимали гостей с востока или запада. Иногда вследствие вооруженных конфликтов ворота перед ними запирались, и Украина служила барьером на пути завоевателей. Гораздо чаще их створки оставались открытыми, позволяя свободно проходить по украинскому мосту между Европой и Азией, обмениваться людьми, товарами, идеями. Веками по территории Украины проходили границы (и линии фронтов) разных империй, от Византийской и Османской до империй Габсбургов и Романовых. В XVIII столетии ею правили из Петербурга, Вены, Варшавы, Стамбула, в следующем же две последние столицы остались не у дел. Во второй половине прошлого века монопольная власть над украинскими землями принадлежала Москве. Каждая империя, раздвигая свои пределы, навсегда оставляла отпечаток не только на ландшафте, но и характере местных жителей. Таким образом формировался особый украинский приграничный этос со своей особенной культурой.

Нация – далеко не доминирующий, но важный компонент повествования. Вместе с культурными тенденциями и идеей Европы он задает направление моему нарративу. История Украины помещается в границы, которые очертили в конце позапрошлого и начале прошлого века этнографы и картографы. Автор прослеживает развитие тех идей и ценностей, что связывают эти земли в единое целое с эпохи Киевской Руси до появления на сцене современного национализма, пытаясь пролить свет на истоки украинской политической нации и ее государства. Повествование сосредоточено на этнических украинцах как самой многочисленной группе населения и нередко главной пружине государствообразующих процессов. Тем не менее автор не превращает книгу в повествование об одном этносе, чья история тянется из глубины тысячелетий. Важное место отведено этническим меньшинствам Украины, в первую очередь русским, полякам и евреям, а также процессу формирования современной полиэтничной и поликультурной нации.

История Украины – это история ее земель. Культурное и социальное пространство, созданное передвижением фронтиров, никогда не было однородным. Границы крупных и мелких государств по-разному нарезали украинскую этническую территорию, формируя культурные особенности, которые до сих пор сохраняют разные регионы Украины: от Закарпатья, которым долго правили венгры, и Галичины́ (латинизированное имя – Галиция), переходившей от Польши к Австрии и обратно, до Правобережья Днепра, где польская власть сохранялась намного дольше, чем на Левобережье, низовьев этой реки, побережья Черного моря и Донецкого бассейна, колонизированных уже при Российской империи. В отличие от большинства предшественников, я стараюсь избегать рассмотрения истории украинских регионов по отдельности (например, частей Украины под скипетрами Романовых и Габсбургов), но проводить сравнительный анализ их развития в тот или иной период. Украинская культура всегда делила одно пространство с другими культурами, ее носители издавна учились уживаться с “иным”. Дар украинского общества преодолевать внешние и внутренние барьеры представляет собой едва ли не самую яркую черту его истории, изложенной в этом труде.

И напоследок несколько слов о терминах. Предки современных украинцев обитали в двух-трех дюжинах средневековых и позднейших княжеств, королевств, империй. С течением времени они не раз меняли не только идентичность, но и свое имя. Что касается родной земли, то предпочтение отдавали двум названиям: Русь и Украина. Первое туда принесли в IX веке норманны, чьи князья и дружинники растворились в море восточных славян – их симбиоз мы и называем Киевской Русью. Славянское отражение этого слова, “Русь”, а также греческое, “Ро(с)сия”, были усвоены предками современных украинцев, белорусов и русских. На протяжении XVI–XVII веков Московское государство принимает эллинизированное самоназвание “Россия” и становится в итоге Российской империей.

В Новое время украинцы были известны под разными этнонимами, в зависимости от того, кто ими правил: Польша – “русины”, Австрия – “рутены”, Россия – “малороссы”. В позапрошлом веке первопроходцы национального возрождения предпочли расставить точки над i – раз и навсегда избавиться от производных имени “Русь” и отделить соплеменников от прочих славян, в первую очередь русских, пропагандируя этноним “украинцы”, независимо от того, подданные ли те Романовых или Габсбургов. Слово “Украина”, известное еще в позднем Средневековье, в начале Нового времени означало казацкие земли на берегах Днепра и созданное там казаками государство. Романтикам XIX века казачество представлялось квинтэссенцией украинства. Чтобы не утратить связи между былой Русью и нарождавшейся Украиной, Грушевский назвал свой десятитомный труд “Историей Украины-Руси”. Тот, кто пишет в наши дни о минувшем этой страны, едва ли сможет обозначить предков современных этнических украинцев только одним словом.

В этой книге слова “русь”, “россы”, а иногда “русины” употребляются для обозначения подданных Рюриковичей. Это разнообразие имеет свои причины. В современном русском языке отсутствует общепринятая терминология, которая позволяла бы отличать восточнославянское население Киевской Руси от современных русских (и те и другие, как правило, называются “русскими”), что значительно усложнило работу переводчика. Особенно трудным оказался казус средневековой “Русской земли” в ее узком смысле – территории Киевского, Черниговского и Переяславского княжеств. В книге употреблется именно этот термин, хотя и с пояснением его значения и территориального распространения. Это же касается термина “Русская правда”. Украинцев в начале эпохи Нового времени я называю преимущественно “русинами”, современных – “украинцами”. Обретение Украиной независимости в 1991 году привело к тому, что так стали называть ее граждан, к какому бы этносу они ни принадлежали. Эта сложная модель отражает принятые в западной академической историографии стандарты. Надеюсь, большой путаницы из-за нее не возникнет.

“Приди и виждь!” – призывает читателя анонимный автор “Истории русов”, один из предтеч украинских гуманитариев наших дней, в предисловии к своему труду. Едва ли можно найти лучшее окончание и для моего предисловия.

Раздел I
Понтийский фронтир

Глава 1
На краю света

Открывает историографию Украины Геродот – “отец истории” собственной персоной. Такой чести удостоились, за редким исключением, лишь народы Средиземноморья. Обширные степи, горы и леса на территории современной Украины, к северу от Понта Эвксинского (“гостеприимного моря” античной цивилизации, нынешнего Черного моря), занимали в средиземноморском мире особое место. Центром Ойкумены во времена Геродота служили города-государства Древней Греции, южной окраиной – Египет и Эфиопия, а северной – Таврида (Крым) и Понтийские степи. Но если философской и прочим традициям Юга греки стремились подражать, Север был для них краем света, где цивилизованный человек сталкивался лицом к лицу с варваром – своим альтер эго. Именно там западный мир впервые узнал, что такое фронтир – граница освоенных в политическом и культурном смысле земель. Там Запад начал определять себя, отделяясь от Иного.

Геродот происходил из карийского Галикарнаса (Бодрума в современной Турции). В V веке до н. э., когда он странствовал, составлял и читал слушателям свою “Историю”, его родным городом владела Персидская держава. Немалую часть жизни Геродот провел в Афинах и Южной Италии. Он не раз пересекал Средиземное море, повидал Египет, Месопотамию и другие земли. Приверженец аттической демократии, он писал на ионийском диалекте, но его интересы простирались далеко за пределы Великой Греции – рискну назвать их глобальными. “История”, разделенная после смерти автора на девять книг, проливает свет на истоки греко-персидских войн, что начались в 499 году до н. э. и шли полстолетия. Геродот изобразил их как эпическое противоборство свободы и деспотии, представленных соответственно греками и персами. Тем не менее, при всей глубокой симпатии к первым, он желал поведать историю не одной, но обеих сторон – чтобы “великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности”[1]1
  Перевод Г. А. Стратановского.


[Закрыть].

Именно подготовка “варварских” отрывков заставила Геродота уделить внимание Понтийским степям. В 512 году до н. э., незадолго до начала противостояния с греками, Дарий Великий, самый могущественный из Ахеменидов, повел войска через Истр (Дунай), желая отомстить скифам за вторжение в Персию. Те же обвели его вокруг пальца. Легкие на подъем кочевники, избегая битвы, заставили пришельцев без толку пересечь огромное пространство Северного Причерноморья и дойти до самого Танаиса (Дона). Царь, который через два десятилетия заставит трепетать Элладу, потерпел унизительное поражение.

Автор “Истории” стремился преподнести читателю по возможности полное описание таинственных скифов, их страны и обычаев. Вероятно, непоседливый Геродот туда все же не добрался и лишь пересказывает нам дошедшие до него сведения. Тем не менее его подробный отчет о скифах и народах, которыми они правили, делает его не только первым историком, но и первым географом и этнографом Украины.

Как показывают археологические изыскания, территории к северу от Черного моря были заселены уже 45 тысяч лет назад неандертальцами, охотниками на мамонтов. В V тыс. до н. э. степи и лесостепи между Дунаем и Днепром принадлежали носителям кукутень-трипольской археологической культуры, которые занимались земледелием и скотоводством, строили большие поселения и оставили нам в наследство керамику и терракотовые статуэтки. Не позже трех тысяч лет назад жители западной части Евразийской степи приручили лошадь. Об этом тоже свидетельствуют раскопки. Некоторые исследователи на основе данных археологии, лингвистики и генетики предполагают, что Подонье и Нижнее Поволжье были прародиной индоевропейских языков. Из этого индоевропейского материка на рубеже IV и III тыс. до н. э. выделилась балто-славянская группа, а в середине II тыс. до н. э. славяне составили отдельную группу. Балто-славянское разделение происходило в лесах Северной Украины, Белоруссии и Восточной Польши, в то время как причерноморские степи контролировали носители иранских языков.

Пока “отец истории” не начал декламировать отрывки своего труда на афинских празднествах, большинство греков о Северном Причерноморье не знали почти ничего. Эти далекие края казались им обиталищем варваров, местом, где боги могли покуражиться. Кое-кто верил, что на одном из островов в устье Истра или Борисфена (Днепра) нашел упокоение Ахилл, герой Троянской войны и Гомеровой “Илиады”. Где-то там (скорее всего, восточнее – в низовьях Танаиса) жили амазонки, мифические женщины-воительницы, которые, чтобы ловче натягивать лук, отрезали себе правую грудь. Известны были грекам и свирепые тавры, обитатели полуострова Тавриды (Таврики). Царевна Ифигения безжалостно убивала путников, которых превратности судьбы вынуждали укрываться от шторма на скалистых берегах нынешнего Крыма. Она приносила их в жертву Артемиде – ведь та, сперва заставив Агамемнона, отца Ифигении, отдать ей жизнь царевны, затем спасла ее. Мало кому хотелось повидать варварские страны за “гостеприимным морем”, которое на самом деле трудно для навигации и славится жестокими шквалами.

Впервые греки услышали о тех суровых краях и народах от воинственных киммерийцев. Скифы вытеснили это племя из Понтийских степей на Кавказ, а оттуда киммерийцы прорвались в Малую Азию, где столкнулись с людьми высокоразвитой средиземноморской культуры, с давней традицией оседлой жизни. Эти кочевники превратились в олицетворение варварства – среди прочего и в Библии. Пророк Иеремия описывает их так: “Держат в руках лук и копье; они жестоки и немилосерды, голос их шумит, как море, и несутся на конях, выстроены, как один человек, чтобы сразиться с тобою[2]2
  Иеремия, 6:23.


[Закрыть]”. Образ этих безжалостных воинов попал и в современную массовую культуру. В 1932 году Роберт Ирвин Говард придумал сказочного киммерийца – Конана-варвара, в 1982-м в Голливуде сняли крайне популярный фильм с тем же названием и Арнольдом Шварценеггером в главной роли.

Таврида и северные берега Понта Эвксинского стали частью греческой Ойкумены в VII–VI веках до н. э., как раз после изгнания оттуда киммерийцев. На берегах этого моря одна за другой появлялись колонии эллинов, главным образом выходцев из Милета, одного из самых могущественных полисов тех времен. Основанный милетцами в Южном Причерноморье Синоп сам стал отправной точкой для множества колонистов. В Тавриде же возникли Пантикапей (возле теперешней Керчи), Феодосия, Херсонес (на территории Севастополя) и другие города. Однако самой известной колонией милетцев стала Ольвия в устье Гипаниса (Южного Буга), где эта река впадает в Днепровский лиман, а там уже рукой подать до Черного моря. Город мог похвастаться каменными стенами и храмом Аполлона Дельфиния. Согласно археологам, площадь Ольвии в эпоху расцвета города доходила до полусотни гектаров, население – до десяти тысяч человек. Жители Ольвии придерживались демократии, отношения с материнским Милетом определял договор.

Благополучие Ольвии и других греческих колоний и торговых факторий зависело от расположения к пришельцам коренных жителей Понтийских степей. В период основания колонии и в течение самых благоприятных для нее V–IV веков до н. э. вокруг Ольвии жили скифы, союз племен иранской языковой группы. С греками-поселенцами они не только вели дела, но и связывали себя кровными узами. Таким образом, в колониях с годами стали встречаться на каждом шагу люди смешанного происхождения с культурой эллинской и “варварской” одновременно. Купцы вывозили из Ольвии морем в Милет и другие южные города зерно, сушеную рыбу и рабов, на местные же рынки доставляли вино, оливковое масло, ткани, продукцию греческих кузнецов и других ремесленников. Не забывали и драгоценные золотые украшения, которые археологи находят в курганах скифских царей. Степи Южной Украины изобилуют такими погребениями, хотя многие из них, если не распаханы, напоминают в наши дни простые холмики.

Наверное, самую красивую вещь из так называемого скифского золота – пектораль из трех рядов фигур – нашли в 1971 году при раскопках Толстой Могилы, кургана между Кривым Рогом и Никополем. Теперь это царское нагрудное украшение хранится в Киеве, в Музее исторических драгоценностей Украины. Изготовили пектораль, видимо, в IV веке до н. э. Художник-ювелир изобразил повседневную жизнь скифов. В центре бородатые мужчины, став на колени, растягивают овчину. Пектораль из золота, поэтому композиция живо напоминает о золотом руне аргонавтов, символе царской власти. Справа и слева мы видим домашних животных: лошадей, коров, овец и коз. Один раб доит овцу, второй держит в руках кувшин.

Эти сцены не оставляют сомнений в том, что скифское общество было патриархальным и доминировали в нем воины-степняки, а в экономике главную роль играло скотоводство. Кроме домашней обстановки скифов, фигурок людей и скота, пектораль показывает нам и диких зверей. Эти образы говорят не столько о реалиях Северного Причерноморья, сколько о том, каким этот край Ойкумены рисовало эллинам воображение: львы и леопарды нападают на вепря и оленя, крылатые грифоны (полульвы-полуорлы, самые грозные обитатели греческих мифов) терзают лошадей – важнейших для скифов животных. Пектораль таким образом служит великолепным символом не только греческой культурной экспансии, но и взаимопроникновения греческого и скифского миров в Понтийских степях.

Вековое смешение культур позволило Геродоту, уроженцу Галикарнаса, собрать такие сведения об этом народе, каких никогда не дали бы нам раскопки. Один из ярких примеров – скифский миф о происхождении своего народа. В “Истории” Геродота мы читаем его в таком варианте: “По рассказам скифов, народ их – моложе всех”. Кочевники верили, что прародителями их были Таргитай и трое его сыновей. “В их царствование на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша”. Два старших брата хотели было взять эти дары, но те объяло пламя. А вот при младшем огонь погас, и он стал их владельцем и первым правителем нового народа. От него якобы произошли царские скифы, племя, которое властвовало над Понтийскими степями и хранило те самые упавшие с неба драгоценности. Вероятно, скифы считали себя коренными жителями этих земель – иначе не утверждали бы, что Таргитай родился от Зевса, как назвал по-гречески этого бога Геродот, и дочери Борисфена, самой полноводной реки в их стране. Интересно и то, что предкам скифов упало с неба не только ярмо, но и плуг – недвусмысленный символ оседлой жизни.

Описывая скифов, Геродот разделяет их на кочевников и земледельцев, отводя каждой группе свою экологическую нишу к северу от Понта Эвксинского. На правом берегу Борисфена, немного выше Ольвии – главными информаторами автору “Истории” служили, по-видимому, местные колонисты и те, кто наведывался в этот город, – упомянуты каллипиды. Скорее всего, они были смешанного, греко-скифского происхождения. Дальше, вдоль берегов Тираса (Днестра) и за степью, которой владели царские скифы, живут алазоны (ализоны), что “ведут одинаковый образ жизни с остальными скифами, однако сеют и питаются хлебом, луком, чесноком, чечевицей и просом”. Еще севернее, на просторах нынешней Правобережной Украины, Геродот помещает скифов-пахарей[3]3
  Этноним. Перевод Ф. Г. Мищенко.


[Закрыть], которые сеют зерно на продажу (он их так назвал, очевидно, по созвучию самоназвания с греческим словом “георг” – хлебопашец). На левом же берегу Днепра, по Геродоту, обитали скифы-земледельцы, которых жители Ольвии называли борисфенитами. Он указывает, что жители далеких северных окраин Скифии заметно отличались от тех, кто населял Понтийские степи.

Почвы на побережье главной скифской реки автор “Истории” расхваливает как одни из самых богатых в мире, воздавая должное и самой реке:

Борисфен – самая большая из этих рек после Истра. Эта река, как я думаю, не только из скифских рек наиболее щедро наделена благами, но и среди прочих рек, кроме египетского Нила (с Нилом ведь не сравнится ни одна река). Тем не менее из остальных рек Борисфен – самая прибыльная река: по берегам ее простираются прекрасные тучные пастбища для скота; в ней водится в больших количествах наилучшая рыба; вода приятна на вкус для питья и прозрачна (по сравнению с водой других мутных рек Скифии). Посевы вдоль берегов Борисфена превосходны, а там, где земля не засеяна, расстилается высокая трава.

Лучше и не скажешь. Черноземы в бассейне Днепра до сих пор славятся плодородием. Благодаря им Украина получила прозвище “житницы Европы”.

На скифских землях в среднем течении Борисфена вселенная Геродота не заканчивалась. На север от них жили люди, о которых не то что он сам, но и его информаторы из Ольвии и Скифии знали совсем немного. В верховьях Гипаниса, у “края земли” обитали невры, восточнее за Борисфеном – андрофаги (людоеды). Геродот о них сообщает очень мало, но локализация невров в болотах бассейна Припяти совпадает с одной из гипотетических славянских прародин. Исследователи тамошних диалектов украинского языка заключают, что славяне живут там очень давно.

Если доверять автору “Истории” и его источникам, Скифское царство представляло собой конгломерат этносов и культур, где география и окружающая среда определяли место каждого в разделении труда и политической иерархии. Взморье занимали эллины и эллинизированные варвары, посредники между средиземноморской цивилизацией и северной глушью – и в торговле, и в культурном обмене. Основные экспортные товары (зерно, рабов, сушеную рыбу) доставляли в портовые города из лесостепи. Люди, что их везли, пересекали степи, где хозяйничали царские скифы. Те контролировали торговлю и получали бóльшую часть дохода от нее, о чем свидетельствуют золотые украшения, обнаруженные в курганах. Описанное Геродотом деление территории на побережье, степь и лес будет играть крайне важную роль в истории Украины на протяжении многих веков.

Многоукладный скифский мир, известный нам по “Истории”, рухнул в III веке до н. э. Римлянам, что через два столетия взяли под свой протекторат греческие колонии в Северном Причерноморье, пришлось иметь дело с новыми владыками степей.

Скифских конников, что господствовали на торговых путях между земледельческими регионами и колониями греков, сменила новая волна кочевников с востока. Это были сарматы (савроматы) – народ из той же иранской группы, что и скифы. Геродоту было известно, что они живут к востоку от Танаиса. Он же пересказывает легенду о том, что савроматы произошли от амазонок, бежавших из греческого плена, и скифских юношей. Подобно своим скифским собратьям, они делились на несколько племен (роксоланы, аланы, язиги и др.) и покорили соседние этносы. Сарматы властвовали над Понтийскими степями полтысячелетия, до IV века н. э. В эпоху их расцвета сарматам принадлежали обширные пространства от Волги до Дуная. Проникали они и дальше на запад, до берегов Вислы.

Хотя этот воинственный народ наводил страх на всех вокруг никак не меньше скифов, наши знания о сарматах намного скуднее. Причиной этому стал почти полный упадок торговли с эллинскими колониями, которая процветала в Северном Причерноморье при их предшественниках. Без обмена товарами сходит на нет и обмен информацией. Пришельцы оттеснили скифов в Тавриду, где те создали небольшое царство, известное под именем Малой Скифии (ее не следует путать с Малой Скифией на Нижнем Дунае). В руках скифов осталась и степь непосредственно к северу от Перекопа, и доступ к портовым городам. Сарматы таким образом получили полный контроль над путями в лесостепи с юга, но возобновить торговлю не могли. Конфликт между старыми и новыми владыками степей не только подорвал процветание греческих поселений, но и поставил под угрозу их существование – скифы и другие кочевники требовали от них дань деньгами и натурой независимо от положения дел. Торговля стала менее выгодной еще и потому, что средиземноморские рынки получали теперь продовольствие от новых поставщиков. В порты Эгейского и Ионического морей зерно везли из Египта и Месопотамии, маршруты же стали безопаснее вследствие походов Александра Македонского и последующей экспансии Рима.