Текст книги "Из рук врага"

Понимал ли я тогда, что мой план был во многом слишком… оптимистичный и наивный? И да и нет. В результате сидения на островах в жо… на краю мира, слушания баек отставника военного, приукрашивающего подвиги имперской армии, и фермера-авантюриста, и едкие редкие комментарии охотника с юга всё той же страны, мне невольно начало казаться, что я вполне представляю себе положение вещей. Кем я был в своём мире? Школа и университет. От первой друзей не осталось вовсе, а от второго – пара записей в телефонной книге для звонков «с днём рождения». Не самая удачная история отношений с противоположным полом. Пять лет работы в довольно небольшой компании с несколькими филиалами, за время которых я вынес для себя только одну вещь: хочешь добиться хоть чего-то, делай, что говорят, а не что ты считаешь правильным сам. Когда мне не досталось бюджетного места в аспирантуре, я ушёл «на вольные хлеба» с целью заработать денег и продолжить обучение, защитить кандидатскую, придумать что-то, что изменит мир так же, как технология вай-фай и сотовые сети. А в итоге… В итоге удовольствовался наконец полученным местом системного интегратора и «левыми» подработками и уже не думал ни о чём, кроме обеспечения скромного уверенного будущего – ну, там квартира, машина, семья и дети, о которых нудно твердила стареющая мать на наших редких встречах. Рутина стала привычной, желание думать и искать, такое яркое в студенческие годы, сменилось интеллектуальной ленью.

И тут я «попал». И, пробыв больше года безвольной щепкой в стремнине реки Судьбы и несколько раз выжив в это время и после только благодаря стечению обстоятельств и случайным верным догадкам, я решил… отомстить, что ли? Эльфам, строящим Башни, Средневековью за то, что моя жизнь не стоила и ломаного гроша, прошлому за то… что я сдался на милость обстоятельств – когда-то. А может, просто сыграло роль ощущение, что я действительно могу что-то изменить? С помощью Эль и всех этих кустиков-деревцев можно было просто в клочья разорвать текущий мир! И после четырёх лет экспериментов, за которые мы с эльфийкой практически на ощупь и методом тыка, используя редкие проблески её ассоциативных воспоминаний, овладели (посредством остроухой девушки, разумеется) большими возможностями, заложенными создателями эльфийской флоры, доступными для привезённых нами растений. Мы смогли наконец понять в общих чертах системный подход, использованный мастерами Леса, и стали ясны следующие наши шаги. Это как-то слегка пьянило! Заставляло гордиться. Возможно, у нас был даже шанс осуществить это своеобразное «профессорство». Но Судьба в очередной раз решила всё за нас.

37

– Вот оно, значит, как. – Гуурака Мика. Я давно заметил: этот немногословный тип, как ни странно, первым находил слова тогда, когда остальным было нечего сказать. Впрочем, именно его, кажется, больше заинтересовали ядовитые заросли, чем рассказ о рационных ягодах. И похоже, Охотник наш с Эль островок тоже посещал, только его следов мы не нашли. Да уж, функцию видеонаблюдения к своим охранным высадкам эльфам стоило «прикрутить», и лучше сразу с записью: неужели по сравнению с движением растений это оказалось невозможно? – Говоришь, такая колючка вокруг дерева? Интересно, интересно…

– Что, ты где-то ещё такие кусты видел? – дошло до меня, и Мика едва заметно досадливо поморщился.

Угадал?! Чёрт, надо будет попробовать разговорить его – другой эльфийский форпост может содержать иной набор флоры… Или он до самого Восточного Леса умудрился дойти? Да нет, не может быть.

– А можно на это самое дерево посмотреть? – Марсо Грегори, мечтательно глядевший на отравленные переплетения ветвей, перевёл сияющий взгляд на меня и эльфийку. И осёкся. – Нет-нет, не в том смысле… Это ж такая штука… Я ж крестьянин, а это растёт…

– Действительно, Алессо, почему бы вам с… гм… женой не показать нам деревце? – каким-то вкрадчивым, незнакомым тоном предложил Мора Рокс. – Просто чтобы убедиться… Ну, ты понимаешь. Что оно есть.

– Извини, друг, но – нет. – Я изобразил понимающую улыбку.

Из битого жизнью лейта вышел хороший знаток людей, но уметь обманывать с честным лицом он так и не научился. Видно, потому и отправился в отставке сюда, а не пристроился на непыльное место дома.

– Не доверяешь, значит? – слегка набычился собеседник. В нашей маленькой группке «специалистов» именно он был лидером – и формальным, и неформальным. Восемь женщин с Берега Духов, живших в нашем посёлке на четыре хижины, в мужские дела старательно не лезли и образовывали свой, отдельный мирок: так их научили, и в своей вере традиции они были крепки.

– Доверяю, иначе бы рассказал вместо настоящей причины что-нибудь другое. И ягоды вы видели. Свежий урожай.

Да уж, лица имперцев-колонистов, даже Охотника, были, мягко скажем, удивлёнными, когда я попросил собраться их у меня дома и одна за одной выложил на стол три ягоды, которые только сегодня снял с ветки. К слову, оставить рационные плоды лежать на столе не привелось. Выходя, мужчины буквально примагнитились глазами к трём алым «вишенкам». Пришлось демонстративно взять их и раздать по одной – «в качестве доли в будущем предприятии».

– Но правило есть правило: доверяй, да проверяй. Мне не справиться без вас, вам – без меня. Как заставить плодоносить дерево, кстати весьма обычное на вид, я знаю, и, поверьте, потратил на это несколько лет не просто так. А теперь, может, займёмся покойниками? Пока они совсем смердеть не начали.

– Мы ещё поговорим на эту тему. В более спокойной обстановке. Вот лода уйдёт… – Стерх махнул рукой в произвольном направлении и ухмыльнулся. – Сволочь ты, Алессо, первостатейная, хоть и натурфилософ! Я так ждал корабль с Большой земли! А теперь из-за тебя жду не дождусь, когда он отчалит! Ладно, давайте носилки, потащим падаль в шлюпку.

Всем хороши шлюпки из эмиратов – остойчивые, достаточно широкие, чтобы сесть на банку[11]11
  Банка – в лодке поперечная скамейка, здесь – для гребца/ гребцов. Обычно так и говорят: гребная банка, банка рулевого.


[Закрыть] по двое и грести каждый одним веслом, но при нужде длины рук хватает и на одного гребца на банку. Вместительные… и ужасно тяжкие на ходу, особенно в основательно нагруженном состоянии. И парус к лодке не полагался. И сделать тут можно было только одно: поймать и впрячься в ритм гребли, вращая вёсла одновременно со всеми. Малейший диссонанс – и маленькое судно вместо движения будет бултыхаться на месте, – это не наши местные поделки на тему полинезийских катамаранов, которые наверняка кто-то в этом мире тоже придумал независимо от нас.

Гребля – особая философия, можно сказать. Чтобы мозг не вскипал, отмеряя равные интервалы времени, рано или поздно учишься впадать в своеобразный транс, когда ритм сам тебя ведёт. При этом работают не только мышцы рук, но и ног, и спины, давая больший выход человеческой силе. Чтобы предъявить покойников, мы решили идти вдоль береговой линии четвёртого острова сразу на третий, к причалам – так было быстрее. Вдобавок шлюпку нужно было гнать так и так – забрать наши заказы, выгружаемые с лоды: часть из них была довольно хрупкой, а о простых эмиратских парнях я уже говорил – излишком интеллекта они явно не страдали. К тому же гребцы на шлюпке ведь сидят спиной вперёд. Неудивительно, что первой неладное заметила Эль:

– Столб дыма на горизонте. – Девушка встала и приложила ладонь козырьком глазам.

– Ага, вот и дымовой сигнал – лода на рейде. Как раз успеваем, – довольно проворчал Рокс.

– Дым… слишком сильный. – В обычно спокойном голосе эльфийки появились тревожные нотки.

Темп гребли тут же сбился – мы побросали вёсла, оборачиваясь.

– Что скажешь, Охотник?

Стерх достал из чехла подзорную трубу, которую везде с собой таскал. Дорогой оптический прибор ему привезли предыдущим рейсом. После того как Мика обзавёлся «капитанской привилегией», у нашего лидера, что называется, взыграло, и он, от сердца оторвав часть своей доли дохода, заказал доставку. Труба была хороша – аж три колена против двух у Охотника, и Мора теперь со своей «прелестью» не расставался, не наигравшись даже за год и раскладывая при всяком удобном случае. Вкупе с фактом о количестве его жён это действо заставляло меня каждый раз тихо хихикать в кулак: неизвестный здесь Зигмунд Фрейд наверняка оказался бы прав насчёт главной фобии нашего мужественного лидера… Хех! Кстати, в негласном мужском соревновании «по длине», скорее всего, выигрывал Гуурака: тот взял себе с Берега Духов только одну застенчивую красавицу…

– Плохой дым, – сообщил Охотник. – Заметили поздно – ветер от нас, сдувает.

– Такое впечатление, что горит часть навесов с пальмовой корпой. Дым слишком чёрный, – вмешался Плуг.

– Тихо! Заткнитесь все! – внезапно прорычал офицер, в момент показавший, что не забыл годы службы и не разучился командовать.

– Чт…

– Тихо! Слышали?!

– Слышали что?

– Хлопки… – Мика показательно свёл ладони четыре раза. – Странные. Как будто… Но не похоже в то же время.

– Это пушки! – Лейт первым рванул к корме и в одиночку, без всякого напряга выкинул за борт первый труп. – Падаль с борта и быстро к берегу!

– Пушки? – тупо переспросил «крестьянин», помогая мне выкинуть третьего жмура. – Но на лоде только…

– Вот именно! Чужой корабль! Залп из четырёх орудий. Корабль военный. Или пират.

– Пират здесь? Откуда?!

– Быстро гребём!

– А я тебе о чём?!

Мы не успели. Бросив лоду, едва с ходу не выскочили прямо на открытое место около наших домов, но тут нападающие сами нас предупредили: истошный, захлёбывающийся женский крик, казалось, был слышен на другом конце архипелага. Охотник едва успел опрокинуть подсечкой Рокса – Стерх опознал голос одной из своих женщин. Мы тоже попадали в песок, осторожно выглядывая из-за последнего ряда не таких уж густых пальм.

– Пришёл в себя, лейт? – заглянул в глаза другу Мика и перестал прижимать мужика к земле. – Готовь мушкет!

Мора посмотрел на нас дикими глазами – уверен, он бы сорвался, услышь новые женские голоса, но вместо них глухо, хотя на повышенных тонах забубнили мужские – грубые, хриплые и один надменный, командный.

– Имперский, – прошептал Плуг. – Какого песчаного шакала тут…

– Плуг, ты из мушкетона попадёшь с нескольких шагов? – перебил Марсо Гуурака. – Там несколько человек, а с луком ты не умеешь обращаться. Я зарядил медвежьей картечью.

– Да я!..

– Держи. Лейт, вы с Плугом – к навесу сыровялки, оттуда высовывайтесь и стреляйте через сто ударов сердца. Я по кромке леса им в тыл зайду. Эль и Алессо, как насчёт магии?

– Нужна подготовка… – замялся я. – Так – только отвлечь могу. Звуком.

Амулет с колокольным знаком всё ещё болтался на моей шее.

– А ты действительно разбираешься во всей этой дребедени, – хмыкнул бывший эмиратский шелковод. – Обычно живущие «в горних высях философии», как до дела доходит, пытаются смыться, не сделав ничего: Луна, видите ли, не в той фазе, погода нелётная, созвездие Змеи в Третьем доме… Тьфу!

– Алессо, перебегай к стене коптильни и оттуда… Как там твой «звук» работает? – Кажется, голова у нашего командира наконец-то начала соображать.

– Амулет. – Я покрутил камень на шнурке перед носом у Стреха. – Если нажать пальцем на центр, через секунду раздастся громкий звук колокола.

– Насколько громкий?

– Очень громкий. Может быть, оглушающий. Световая пиктограмма яростно пылала на камне: мы с Эль проводили эксперименты по передаче энергии от разных эльфийских ботанических изысков и… эм… слегка увлеклись, остановившись, только когда камень начал ещё и ощутимо нагреваться.

– Самое то! Давай сюда. Сам сиди и не рыпайся, пока не позовём. Там их не может быть много. Камень сам кину.

– Аккуратнее держи, не активируй случайно раньше времени!

– Не учи учёного… Мика, пошёл, мы за тобой! Охотник только кивнул и бесшумно растворился между пальмами. Лук он уже натянул, но его он всегда таскает вместе с мушкетоном…

Всё произошло очень быстро. Мне и Эль, которую тут привычно не посчитали за человека (женщина ведь, какой на фиг бой?), несмотря на то что «колдовали» над зарослями мы показательно вместе, оставалось только сжиматься за толстыми стволами и смотреть, по возможности не высовывая голову. Вот Стерх и Плуг с ручным оружием, больше напоминающим ручные пушки, чем привычного мне вида ружья, бесшумно на фоне очередного взрыва ругани из-за строений прижались к стене навеса для сырого вяления. В воздух от их местоположения, выдавая стрелков, тянулись тонкие дымки от подожжённых фитилей. Бойцы старательно держат своё оружие горизонтально – картечь, сколько её ни пыжуй, может выкатиться из ствола. Вот Рокс размахивается и кидает плоский камень в проход между строениями, в последний момент проведя пальцем по центру, и тот, прежде чем скрыться из вида, вспыхивает видимой только мне зелёной звездой. Через секунду даже земля, кажется, отзывается на сокрушительный звуковой удар!

БО-О-ОМ-М-М!!!

На фоне звука грохот выстрелов обежавших от навеса друзей практически не слышен: а ведь грохают эти металлические трубы калибра «всунь палец» так, что уши закладывает! Стрелы же и подавно бесшумны. Мы расположили все постройки полукругом открытой стороной к пляжу океана, видимому сквозь редкие пальмы, оттуда и идёт обстрел. Фактория и хижины посёлка «джамшутов» на большом острове и вовсе почти на берегу: так проще дотащить от воды и к воде товары, да и днём влажный бриз от моря спасает от почти материковой жары центра островов…

– Сюда! Сюда! – Не надеясь доораться, появившийся между домами Плуг отчаянно махал рукой.

Приобретённая в Башне привычка сработала и на этот раз: выйдя на площадь, как мы называли большую площадку между домами, я невольно на секунду замер, чувствуя, как уходят на задний план эмоции, и причиной этому были не восемь трупов врагов – один почти разорванный выстрелом картечью в упор, один с пулевым ранением в область сердца, пятеро со стрелами в шеях, один из них ещё сучил ногами, пытаясь зажать рассечённую сонную артерию. Ещё одного зарезал Стерх, его офицерский кинжал с золочёной надписью по граде так и остался под левой подмышкой у облачённого в смутно знакомый тёмно-синий военный наряд мужика. Сам Мора бинтовал какой-то тряпкой порез на плече, явно на автомате – слёзы катились из его глаз, смотрящих на…

Только теперь мой мозг опознал то, что сразу заметило подсознание: светло-коричневая груда на потемневшем песке оказалась изломанными детскими телами, причём трое грудничков были насажены на один, наскоро обструганный кол, как мясо на шашлык. Отдельной кучей лежали женские трупы – судя по следам, их стащили вместе, всех четверых. Точнее, оттащили от двух мужских трупов, как и большая часть обряженных в когда-то белые, а сейчас грязно-серые парусиновые рубахи и штаны. Так были одеты все, кроме их, видимо, командира. Чуть в стороне остались ещё живые женщины… Пока живые. Одна уже умирала – заостренный кол пригвоздил её к песку.

Я смотрел на их лица, на их стянутые нашими же шёлковыми скрутками тела, на то, что осталось от лиц после ударов прикладами и ногами – смотрел, казалось, вечно, но вряд ли минуло и мгновение. Смотрел и не узнавал ни одной. Но вдруг понял, что та, с залитым кровью лицом, – это Лима, моя Лима! И отчуждение рассыпалось осколками, как чашка китайского фарфора разлетается вдребезги от удара о камень.

– Эль, аптечку из дома, быстро! Нашу, ту! – Я перехватил вздрагивающую крупной неровной дрожью руку Марсо, подобравшего трофейную широкую саблю (такая, кажется, называется абордажной) и подошедшего прервать мучения своей жены. – Мы её спасём. Я её вытащу!

– Рана смертельная, – уведомил меня подошедший Гуурака. – Ни разу не видел мага, способного исцелить такое. Только мучить будешь её.

– Я сказал – сделаю! – рявкнул я.

С этими людьми я ранее никогда не позволял повышать себе голос – чревато, знаете ли. Однажды, ещё на палубе лоды, Грегори что-то такое ляпнул бывшему офицеру, и мужики, не чинясь, прямо на палубе выяснили отношения. Матросы и «джамшуты» образовали круг… В общем, не только улучшилась вентиляция в зубах у обоих. И если бы не лошадиное здоровье и скалообразное телосложение фермера, Мора его бы просто прикончил прямо там. А так оба свалились одновременно и вечером пили вместе, игнорируя боль в разбитых лицах и сломанных рёбрах. А мне в первый раз пришлось фиксировать перелом руки под одобрительные смешки пациента, опыта у которого в накладывании шин было куда больше…

Видимо, что-то такое было в моём окрике: от меня отстали, и следующие десять минут я только бинтовал, втирал обезболивающее и, лично разжёвывая кусочки всё той же рационной ягоды, вкладывал в рот пациентками и заставлял глотать. Эльфийский походный паёк, видно, содержал в себе нечто схожее по эффекту с земными антибиотиками. Ну почему, почему я не учился на врача? Насколько сейчас всё было бы проще! С другой стороны, местные медикусы таковы, что даже мои навыки «видел по телевизору» и «рассказали на курсах первой помощи для страйкболистов» (опять, как ни странно, спасибо Святославу) тут котировались. Ну и руку уже набил на эмиратовцах.

Эль в это время расположила на ране смертельно раненной полосатый шар-донор, утащенный в числе прочего с форпоста…

– Надо уходить… – Эта фраза оторвала меня от осмотра обработанных на скорую руку пациенток: ничего не пропустил?

Лиме пришлось перебинтовать голову по глазницам, не разбираясь, что там с глазными яблоками: похоже, её полоснули лезвием по лицу. После мази и стимуляторов троих даже можно было заставить идти самих, Эль помогла мне с путами. – И чем скорее – тем лучше. Взять минимум самого ценного и…

– И куда? – Голос обычно бодрого Плуга был… потухшим. – Тут негде спрятаться: острова крохотные, вокруг море.

– Не важно куда, главное – отсюда убраться, – рубанул рукой воздух Стерх. – Или хочешь прямо сейчас кончить, как…

Лейт оборвал сам себя, мазнув взглядом по трупам своих и чужих детей, умерщвлённых с дикой жестокостью прямо перед оставшимися в живых женщинами.

– Я их встречу и положу сколько смогу! – практически прорычал Марсо. То, что я принял за отчаяние и ступор, оказалось дикой яростью, которую фермер из последних сил держал в себе, стараясь не выплеснуть на окружающих. – Мои девочки… мои детки…

– Одна из них жива, не хочешь позаботиться сначала о ней, прежде чем умирать?

– Если укрыться на пятом острове, нас не скоро смогут выкурить из-за ядовитой изгороди, – подал я голос. – Женщины все выживут. Раны оставят след, безусловно, но…

– Хорошо. Но… мы оставим всех здесь… Так? – Из Грегори будто воздух выпустили.

– Плуг, хочешь кончить, как они? Нет, в десять, в сто раз хуже! – Бывший лейтенант тоже был разъярён, но это была другая, рациональная злость. – Я же тебе сказал: это наша… это имперская морская пехота. Выродки. Нелюди. Половина вынута из петли и взята на флот, вторая половина успела попасть на контактный пункт раньше, чем их прирезали дружки или стражи. А теперь посмотри ещё раз на их оружие, ты, болван! С таким ты хочешь сражаться? Не знаю, кто тот демон тьмы, что их вооружил, но они теперь опаснее в сто раз. И, как я тебе твержу, отделение у них – шесть десятков рыл на борт. Тут корабль, который их ссадил! Имперский боевой корабль! И ещё сорок девять ублюдков на Центральном. И как только они поймут, что их дружки мертвы, то все пойдут за нами!

– Жену Плуга… Лайлу надо нести на носилках, остальные могут двигаться… пока, – опять вмешался я, заставляя женщин подняться. – У кромки прибоя должна быть шлюпка. Этих – по воде, будет быстрее. А что не так с оружием? – Кажется, я много пропустил.

– Гляди. Сам разберёшься… натурфилософ? – Вместо ответа, мне кинули в руки… винтовку. Точнее, укороченный карабин, и отличался он от фитильных мушкетонов, как небо от земли.

Было такое впечатление, что оружие сюда попало из будущего: курок стальной, и на нём боёк, никакого кремня. А ведь Стерх все уши мне как-то прожужжал о «новейших» колесцовых замках, которые империя впереди планеты всей приняла на вооружение. Спасибо лекции от Святослава, которую я уже упоминал, – что-то запомнил и ляпнул в тему. Самое смешное, что после того случая Мора явно стал меня больше уважать. Да уж…

Но курком дело не ограничивалось: карабин был… пятизарядный и, как там… капсульный? Затвора не было, роль магазина выполнял револьверный барабан, зато для боевого взведения был приспособлен натуральный помповый механизм, как в дробовике из американского боевика! Вместе с довольно тонкостенным стволом малого, по сравнению с оружием Охотника и Стерха, калибра карабин смотрелся диковато, но тем не менее довольно органично. Я бы даже сказал – эргономично, будто дизайн разрабатывал кто-то знакомый с наукой не середины девятнадцатого века по земной линейке, а спец из двадцать первого. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт! Не может быть! Ведь я едва не сгинул в этом чёртовом Средневековье! Как?! Хотя какое мне сейчас дело?

Пока Лайлу перекладывали на носилки, я нашёл у ближайшего трупа подсумок с капсюлями и бумажные патроны: для выстрела их требовалось разорвать и высыпать в каморы барабана, который легко снимался вместе с остью, откидываясь вбок. Чёрт, у них по два снаряженных барабана с собой! Справившись с быстрой перезарядкой (спасибо мертвецам), я оттянул помпу, заставив курок встать на боевой взвод и провернув барабан – и палец сам лёг на предохранитель. Щёлк. Понятно, почему морпехи-урки так легко смогли освоить чудо-оружие. Так, теперь штык долой и взять пояс с ножнами к нему.

Закинув карабин за спину, я поймал на себе два внимательных, очень внимательных взгляда: Мика и Мора пристально следили за моими манипуляциями. И потом молча взяли каждый по карабину.

– К шлюпке, – коротко скомандовал отставной лейт.

Мы почти успели. Грациозный силуэт военного корабля под флагом империи показался в открытом море, делая галс к барьеру рифа, когда мы уже миновали оконечность четвёртого острова. И всё равно не успели догрести до берега пятого: взяв такой острый угол к ветру, что выругались даже совсем не моряки – Охотник и Марсо, парусник в два счёта догнал лодку, даже несмотря на то, что шлюпки имперского флота, на которой мы бежали, были куда удобнее для гребли, чем эмиратские посудины. Правда, между кораблём и нами оставался риф, но белопарусную смерть это не смутило: пушки, стоящие на верхней палубе, синхронно окутались дымом именно тогда, когда рулевой развернул корабль носом к ветру. Грохот даже на немалом расстоянии чувствительно хлопнул по ушам.

– Только зря ядра… – услышал я слова Рокса, и тут шлюпка едва не перевернулась! Столб воды, вставший у борта, обрушился на нас тропическим ливнем, как только вёсла из уключин не выбило и не переломало – кроме как чудом объяснить это было невозможно. – …пустыни дерьмо, зарытое и высушенное!

– Что за пушки?! Это невозможно!!!

– Пушки? А такелаж?!

– Сейчас развернутся и вдарят вторым бортовым – мы как на ладони!

– Грести! Грести, уроды! Ну?! И – раз, и – два!

Я повернул голову как раз вовремя, чтобы заметить, как бликует с высокого борта стекло подзорной трубы в руках у маленькой с такого расстояния человеческой фигурки в шляпе-треуголке с видимым даже отсюда из-за размера пером. Мне показалось, наши взгляды встретились. И капитан поднял руку. Залпа не было – даже откатившиеся после выстрела пушки, кажется, не перезаряжали. Вместо этого вниз пошёл якорь. Уже скрываясь в лесу, я увидел, как с борта спускают шлюпку – один в один как нашу, под косыми парусами, больше похожими на те, что я видел в фильмах у яхт, чем у принятых здесь огромных полотнищ, какие используются на лодах. Да и сам корпус, стремительный силуэт… Кажется, в отличие от меня кто-то из бросившего меня отряда попаданцев серьёзно интересовался морской тематикой. И шести с лишним лет им хватило, чтобы перевести свои знания в металл, ткань и дерево. Чёрт, а я в «серьёзных, выверенных» попаданческих прогрессорских романах читал, что должны уйти десятилетия. Вот и верь после этого «знатокам заклёпок».

Стоп, не о том думаю. Они перестали стрелять… потому что узнали меня?! То есть капитан на борту – один из наших? Из группы Свята? И похоже, хочет лично со мной пообщаться… хм. Ну, как говорится, добро пожаловать! Я говорил, что для магии нужна подготовка? Пожалуй, наша с Эль «лаборатория» – это такое единственное место, где подготовка проведена заранее ко всему. Просто жду дорогих гостей с нетерпением и цветами. Да, особенно – с цветами…